"Никто и никогда не видел его пишущим. Никто и никогда не встречал его ни в одной библиотеке, ни в одном архиве. И даже свои книжки он надписывал так: «Оставьте, я завтра надпишу и вам пришлю».

А его секретари в Вешенской, которые за него (под его именем) вели переписку, и в 60-е давали в КГБ подписку о неразглашении. Последнее, впрочем, понятно: хотя работали они в доме чекиста с более чем сорокалетним стажем, насмотреться могли всякого.

Публикация обнаруженных в 1999-м шолоховских «черновиков» стала надгробным камнем над телом шолоховского мифа: масса «ошибок непонимания» превысила все разумные нормы.

Казачий писатель Д. Петров-Бирюк вспоминал, что после публикации первых частей романа в Ростовский обком партии, в газету «Молот» и лично ему стали поступать письма от казаков, обвинявших Шолохова в плагиате. В некоторых из них утверждалось, что «Тихий Дон» написал Фёдор Крюков.

Переписывая в 1929 г. для РАППовской комиссии по плагиату, казалось бы, свою же собственную рукопись, Шолохов многократно доказал, что он не понимает текста.

Вот самая свежая, вчерашняя моя находка: «…вторая жена узконосая (!) Анна Ивановна оказалась бездетной» (2 часть ТД. «Черновая» рукопись. С. 2)

Но по «беловой» рукописи и изданию 1956 г. корректное и объясняющее бездетность: «узкокостная (!) Анна Ивановна» (Т. 1. С. 105).

Федор Крюков писал мельчайшим, бисерным почерком, и, копируя крюковский черновик, малограмотный копиист букву «к» принял за «н». Ну а «тн» просто не заметил.

Так и церковное «аки лев» превратилось под его пером в «как илев», «колёсистый месяц» (луна как колесо) в «колоси’стый». Шолоховский «пушистый козел», который топчется в навозе, – на самом деле тушистый (тучный). «У дома» – вместо «у Дона». «скипетр красок» – «спектр красок» и т. д.

А правка, которую переписчик позволил себе, достойна анекдота: «Лошади повернулись к ветру спиной». (Попробуйте вообразить!) Или: «Снег доходил лошадям до пояса».

Это уже не черновики, а канонический текст романа. Почему «до пояса»? А вот такая творческая интерпретация подлинника, где, скорее всего, было «до пуза».
"

Другие материалы о «Тихом Доне» на «НЕСТОРИАНЕ»
Глазуновская станица, родина Федора Крюкова, на страницах «Тихого Дона»

Федор Крюков, Донской казак
Крюков Федор Дмитриевич: Собрание сочинений  
hrono.ru 

4 марта 1920 умер писатель Фёдор Дмитриевич Крюков, предполагаемый автор романа "Тихий Дон"

Отрывок
"  Затем пришла юность — примерно половину той поры я провел запершись в ванной, спуская в унитаз или в корзину с грязным бельем, или брызгая на зеркальную дверцу аптечки, перед которой я стоял со спущенными штанами и всматривался в свое отражение, стараясь не упустить ни одной подробности. Бывало и так: склонившись к дергающемуся кулаку, зажмурясь и разинув рот, я поджидал, когда из моего члена ударит клейкая струя, чтобы поймать ее на язык. Сделать это с закрытыми глазами было непросто, и я частенько в экстазе оказывался заляпанным с головы до ног. Так я и вел по жизни свой восставший облупленный член — сквозь мир замызганных носовых платков, скомканных бинтов и перепачканных пижам, — постоянно трясясь от страха быть застигнутым в тот самый момент, когда буду кончать. Но, несмотря на это, я никак не мог заставить себя держать лапы подальше от хрена. Как только тот начинал ползти вверх, к пупку, я отпрашивался с урока, мчался по коридору в сортир и, подергав своего приятеля раз десять-пятнадцать, спускал в писсуар. По субботам, когда мы с приятелями ходили в кино, я, улучив момент, пока те в перерыве отправлялись в фойе купить леденцов, забирался на балкон и, скорчившись в последнем ряду, извергал свое семя в пакет из-под воздушной кукурузы.

Однажды, когда мы всей семьей выехали на пикник, я почистил яблоко, разрезал его пополам, выскреб сердцевинку, увидел к вящему своему изумлению (благодаря преследовавшей меня навязчивой идее) на что это похоже, бросился в лес, упал на землю и сунул член в холодную и рыхлую выемку яблока, воображая, что выемка эта на самом деле находится между ног того мифического создания, которое называло меня Большим Парнем, вымаливая у меня то, чего не удостаивалась еще ни одна девушка за всю историю. «О, засунь его в меня, Большой Парень», — стонало яблоко, которое я трахал во время того пикника. «О, Большой Парень, трахни меня!» — умоляла молочная бутылка, которую я хранил в подвале, и которую яростно насиловал после школы, смазав предварительно член вазелином. «Давай, Большой Парень, давай!» — повизгивала говяжья печенка, купленная мной в один прекрасный день в мясной лавке. Хотите верьте, хотите — нет, но я, совершенно обезумев, изнасиловал тот кусок мяса по дороге на занятия по подготовке к бар-мицве, спрятавшись за афишной тумбой.

   К концу первого года обучения в средней школе — и первого года занятий мастурбацией — я неожиданно обнаружил на нижней стороне своего пениса, у самой головки, небольшое пятнышко, признанное впоследствии родинкой, Рак. Я подхватил рак. Непрестанное дерганье полового члена, бесконечные фрикции довели меня до неизлечимой болезни. А мне еще нет и четырнадцати лет! По ночам, лежа в постели, я обливался горючими слезами. «Я не хочу умирать! Пожалуйста! — всхлипывал я под одеялом. — Не хочу! Пожалуйста!» Но затем, немного поплакав и резонно решив, что в любом случае скоро буду хладным трупом, — я опять принимался дрочить и спускал в собственный носок. Я всегда брал с собой в постель носки — в один из них я кончал перед сном, а во второй — после пробуждения.
   

"План Путина"?
У меня — другая Украина

Юнна Мориц - автор замечательных детских стихов.

http://stihi-russkih-poetov.ru/authors/yunna-moric
 

Мнения:

Порошенко проиграл Путину. Украину оставят с Россией один на один

Участие России в войне шиитов и суннитов может привести к катастрофическим последствиям

"..  К счастью, Эренбурга не было в СССР (бывал наездами) до 1940 г. Но его Францию захватили немцы, и пришлось вернуться. Эренбург становится германофобом: немцы преследуют евреев и насилуют Францию. Писатель создает реквием по убитым соплеменникам, и никто так не написал про Холокост.

«За то, что зной полуденный Эсфири, как горечь померанца, как мечту,
мы сохранили и в холодном мире, где птицы застывают на лету,
за то, что с нами говорит тревога, за то, что с нами водится луна,
за то, что есть петлистая дорога и что слеза не в меру солона,
что наших девушек отличен волос, не те глаза и выговор не тот,
нас больше нет. Остался только холод. Трава кусается, и камень жжет» (1944).

Не обошлось без печальных советских парадоксов. Эренбург был настоящим антифашистом, не ситуативным. В 1940 г. он пишет роман «Падение Парижа», о захвате его любимого города, о «фрицах», то есть «бошах», о предателях Петене и Лавале. Но действовал пакт Молотова-Риббентропа! И роман не печатали. Напечатали в 1941 г. И даже дали Сталинскую премию в 1942-м.

Идет война, и для улова союзников – США и Великобритании - нужен приличный антифашист. Для фронта, для солдат нужен талантливый трибун. Вот для этого Эренбургу и сохранили жизнь. За годы войны Илья Григорьевич пишет полторы тысячи статей. Он популярен и на Западе, и в окопах: его статьи даже не пускают на самокрутки. Он напишет статью «Убей немца!». Здесь его остановят «товарищи» из ЦК: это уже чересчур, не всякий немец – фашист, что скажут на Западе?

В 1947 г. Эренбург пишет «Бурю», о Сопротивлении во Франции и в СССР. Французы ближе Эренбургу, он их знает больше, и они у него куда живее и подлиннее: Анна, Мадо. А осенний Париж «засыпан золотом и пеплом». Уровень Левитана. И он дарит своей рабской стране песенку франк-тирера, макизара Мики. Песенку-упрек, песенку-урок. И себе, и СССР.

«Свободу не подарят, свободу нужно взять.
Свисти скорей, товарищ, нам время воевать.
Уйдем мы слишком рано, до утренней зари.
На то мы партизаны и первые в цепи.
Другие встретят солнце и будут петь и пить.
И может быть, не вспомнят, как нам хотелось жить.
Нас жизни не состарить, любви не отозвать.
Свисти скорей, товарищ, нам время воевать.
Мы жить с тобой бы рады, но наш удел таков,
что умереть нам надо до первых петухов».

Ох, это не только про войну. Но в 1948-м и за это дадут Сталинскую премию.

И еще раз этот сын Давидов поставит жизнь на кон. В 1942 г. Эренбург становится членом ЕАК – Еврейского антифашистского комитета. И начинает собирать документы для «Черной книги» – свидетельства о Холокосте. Но в 1948 г. из-за конфликта с Израилем «Черную книгу» запретили, а набор рассыпали. Похоже, именно Эренбург сохранил рукопись, и она дошла до Израиля, где и вышла в 1980 г.

Да, Эренбургу «повезло». Гитлер его ненавидел лично, звал «домашним евреем Сталина». Распорядился поймать и повесить, но не пришлось.

Сталин его сделал агитатором своего режима. Большой грех: Эренбург подтвердил, что это немцы убили польских офицеров в Катыни, хотя ничего об этом не знал. Стал он и депутатом Верховного Совета, и вице-президентом Всемирного совета мира. И все в 1950 г. Ленинскую премию взял «за борьбу за мир». Но он один из немногих (когда боролись с «космополитами» и раскручивали дело «врачей-убийц») не подписал письмо для оправдания депортации своего народа вместе с другими «именитыми евреями» (ручными). Вместо этого он через Шепилова (который попутал Клима Ворошилова) написал письмо Сталину (3 февраля 1953 г.), где отговаривал его от антисемитских действий. И Сталин отложил депортацию, а там вскоре отдал дьяволу душу. Эренбург один остался на свободе после разгрома ЕАК. Сталин стерпел его последнюю фронду и не санкционировал арест.

Но вот кончаются большие морозы, и наша синичка – Эренбург – первая почувствовала что-то. Еще до ХХ съезда этот пророк в 1954 г. пишет повесть «Оттепель». Вот вам и предсказание, и название. Повесть громили, но время арестов прошло. Назвать эпоху – это была большая честь.

"

medved-magazine.ru

Blog Stas Stranger :    Ссылки    Цитатник

10 ИНТЕРЕСНЫХ ФАКТОВ ОБ «АНТИСЕМИТЕ» СТАЛИНЕ

Тезис: Пелевин наше все! Обсуждению не подлежит. Виктора Олеговича я люблю и уважаю. Знаковый мужчина в моей жизни. Когда я еще была сырым материалом, из которого могло получиться Бог весть что, мне попалась на глаза книга "Омон-Ра". Так началось ст...