Хочу рассказать вам сказку. Только свою. Хотя все её знают, но там почему-то про лягушек. Ума не приложу, при чём тут лягушки? Во-первых, лягушки по кухне не бегают в поисках съестного. Во-вторых, лягушки не могут забраться на стол. В-третьих, они умеют плавать. В общем, сказка эта - моя и совершенно не про лягушек! Хотя к лягушкам я отношусь очень нежно)))
Шла тяжелейшая война. Все мужчины ушли на фронт, даже дедушка был на фронте врачом. А бабушка тоже была врачом, но в тылу, в госпитале - ведь у неё было двое детей. Только тогда она была совсем не бабушка, а молодая, очень красивая женщина. И детей у неё было уже не двое тогда, а в живых осталась только дочка-первоклассница. Маленький трёхлетний сын умер у неё на руках от пневмонии, потому что лекарств для него не было. Бабушка ещё не знала, что у неё родится ещё одна дочка, попозже. Да и от мужа она почему-то перестала получать письма и очень тревожилась за него. Она не знала, что он был контужен, попал в госпиталь, а писать не мог.
А дочка её ходила в школу, ведь даже во время войны дети учились и ходили в школу. И, несмотря на войну, они делали домашнее задание - писали упражнения, решали примеры. Только тетрадей у них не было, а были старые газеты, на которых они и писали между газетных строчек карандашом. А ещё дочка, как и все дети, росла и всё время хотела есть.
Вот я её спросила вчера: Мам, ну почему ты съела эту ветчину, если тебе показалось, что она несвежая?! А она ответила: Да вот, со времён войны не могу выбрасывать еду!
Но я отвлеклась. Девочка после школы приходила в госпиталь где работала её мама врачом, потому что там давали обед: заваренную в кипятке ржаную муку, иногда с каким-то растительным маслом. Почти с несъедобным названием. А ещё там было тепло. Девочка садилась в сторонке на скамеечку и делала уроки.
А сторонка эта представляла собой кровать, на которой лежал обожжённый танкист. Поэтому на него не могли даже класть простыню, а ему сделали что-то наподобие палатки или навеса, чтобы одеяло не прикасалась к телу. Он, конечно, выжил чудом. Он как-то ухитрился выбраться из горящего танка. Может быть, его вытащили товарищи. В общем, его мазали лекарством каждый день, и он уже шёл на поправку, но лежать ему было в палатке очень скучно - как же ты будешь с кем-то разговаривать, если ты его даже не видишь или видишь в маленькую щёлочку. Поэтому он и подружился с маленькой девочкой, которая каждый день приходила после школы и сидела около него. Они беседовали, и он рассказал ей одну сказку. То есть, может быть, он рассказывал ей разные сказки, но я знаю только про одну.
А потом война закончилась, все вернулись в Москву, только у дедушки, а он был тогда и не дедушкой вовсе, тряслась голова. И ещё родилась маленькая девочка, которую все звали Кроха.
И когда был ДЕНЬ ПОБЕДЫ, все взрослые побежали вечером на Красную площадь смотреть салют. А старенькую прабабушку, которая тогда была просто бабушкой (это я своим появлением на свет сделала её прабабушкой, а Кроху - тётушкой) и ту девочку-школьницу оставили сидеть с Крохой. Девочка так горько плакала, что её соседка по коммунальной квартире, а других квартир тогда и не было, Марфуша, согласилась посидеть с Крохой и отпустила бабушку и девочку на салют. Марфуша была монахиней из разорённого монастыря. Она жила в комнате с другой монахиней, постарше. Им дали одну комнату на двоих, решив, что они сёстры, потому что они обращались друг к другу так: сестра!
А когда девочка выросла, она вышла замуж, родила дочку и рассказала ей эту сказку танкиста.
А теперь уже я, эта дочка, расскажу вам эту сказку :-)
Так вот, сказка танкиста:
Бегали две мыши по кухне в поисках съедобного. Уже забрались на стол и бегали там, пытаясь заглянуть во все банки-склянки, как вдруг неожиданно свалились в большой кувшин с молоком, который стоял на столе. Одна мышь сразу вспомнила, что она плавать не умеет, горло кувшина очень скользкое, выбраться она не сможет, поэтому она сложила лапки и, не рыпаясь, тихо пошла ко дну. Другая же мышь продолжала бить лапками и пыталась удержаться на плаву. Уже совершенно изнемогая от усталости, она вдруг почувствовала, что ногами стоит на чём-то твёрдом. Опираясь на вдруг возникшую опору, она выпрыгнула из кувшина и убежала. На что же она смогла опереться задними лапками? Ответ все уже все знают: она сбила масло!
В общем, я понимаю это так: надо биться до последнего. И тогда вы выберетесь из горящего танка и ваши товарищи дотащат вас до госпиталя, где вам сделают простынную палатку над кроватью и вылечат.
Будем бить лапками, господа!
Вот первые послевоенные годы. Слева направо: моя мама-школьница, дедушка-военврач, совсем мелкая тётушка и бабушка
Ниссе: нужно на себя в зеркало смотреть! Я себе тоже так говорю, только постоянно забываю. Уж и в разных туфлях на работу приходила, и всяко! Из троллейбуса увидеть себя в проезжающей витрине не считается.
