великая одиссея брёвен нашей континентальной северной мечты

потому что мы с самого начала выходим на каждой -дцатиминутной остановке, подпитываясь желанием вживлять во всё окружающее порционные дозы динамизма и всхихикивая в спину маленьким вокзальным людям "рыбакопчёнаярыбааа", проносящим плоские худо сколоченные деревянные лотки, устланные газетами, под днищами поездов с капающим железистым маслом.

потому что мы по-ребячески восторженно подпрыгиваем при виде морошки, вороники и вереска, потому что сидим, укрываясь от ледяного ветра, в углу между монастырскими стенами, в легких юбках по щиколотку, толстых уютных кофтах поверх, платках, которые старят на точный десяток, и жуём хрусткие местные яблоки и пирожки из церковной лавки, а потом засыпаем прямо на каменных избитых ступенях, прислонившись к нагретому солнцем кирпичу, потому что приходит время собирать камни и северный цвет.

потому что проходим в белую ночь через чужой тёмный полутаёжный лес огромный путь до дамбы на большой муксалме, постоянно ускоряя шаг от щекочущего под лопатками чувства, а потом стоим на мысу совершенно одни посреди огромного тёмного нечто. [и ты понимаешь, что оно тебя сильнее (с)]. потому что возвращаемся под утро с избитыми ногами и светящимся сердцем, и пьём горячий лимонный чай в маленькой деревянной комнате с висящими на стене керосиновыми фонарями.

потому что проводим ладонями по шершавым днищам перевёрнутых повсюду лодок, пробираясь через внезапный туман, такой, что не видно собственных рук, потому что танцуем на тёплых палевых валунах в отлив и пробираемся к краю озера в самый рассвет, сидим на причале в одежде, просвеченной солнцем.

потому что потом не остаётся сил, а я продолжаю дорогу и готовлюсь к ней, устало отламывая уголки от треугольничков обветренного чёрного хлеба в фирменном поезде, походящем на рыжую обдуваемую субмарину, потому что потом с десяток часов на машине и распевания шнурова и сукачёва только немного прячут волнение, и под проливным дождём с мелкими градинами в тряпичной колонизаторской песочной сумке через плечо вымокают две керуака, паспорт и самокрутки с пряным верёвочным табаком.

[потому что я люблю слишком многие вещи и просто чумею и зацикливаюсь, носясь от одной падающей звезды к другой, пока не упаду сам. мне нечего предложить кому бы то ни было - разве что собственное смятение (с) on the road]