Франция, сороковой год. Войска союзников окружены немцами на суше. Со стороны моря то и дело подходят эвакуационные суда, забирают очередную партию английских военных, а затем эти суда бомбит и топит немецкая авиация, потому что Черчилль оставил эсминцы у берегов Британии. Но застрявшие внутри мясорубки, солдаты и офицеры всё равно стремятся попасть на корабли, изо всех сил стараются, изворачиваются, как могут, потому что другой возможности выжить нет. Многими руководит одно-единственное желание – любой ценой попасть на корабль. «Выживание – дело грязное». А командование… Оно поставило задачу спасти из 400.000 человек хотя бы 40.000, чтобы было кому сражаться на территории Англии. Но, как известно, получилось спасти в 9 раз больше…

«Мне кажется, военные фильмы все же должны содержать в себе куда больше боевых действий. Здесь же, по сути, есть только бомбежка пляжа и перестрелки на самолетах. Все остальное время — нарастающий ужас». Киллиан Мёрфи

Даже зная историю Дюнкерской операции, под кодовым названием «Динамо», смотреть это всё равно жуть, потому что, пусть кое-кто сомневается, но Кристофер Нолан – гений. И талант его взлетает не от случая к случаю, как, к примеру, у Найта Шьямалана, а отчётливо виден в каждой его работе. И в этом фильме, где очень много массовки, а отдельные персонажи почти все безымянны, ибо они, по замыслу режиссёра, тоже часть всей этой многоликой человеческой массы, где враг на экране вживую появляется лишь в финале, и то в дымке, а так – лишь бездушная техника – самолёты, торпеды… Так вот, здесь нет противостояния двух армий, тут сжимающиеся тиски, в которых огромная толпа людей в животном страхе и стремлении выжить, а враг – он где-то за кадром, но о нём не удаётся забыть ни на минуту. Настоящий герой «Дюнкерка» - это народ, который, не задумываясь, бросается спасать свою армию, а армия, сжигаемая стыдом, отступает. Тут характерен диалог почти в самом финале слепого старика-волонтёра и одного из солдат:

- Спасибо вам.
- За что? Мы только выживали.
- Иногда и этого достаточно.

В общем и целом, картина Нолана «Дюнкерк» рассказывает о том, что посреди всеобщего драпа и паники остаётся место мужеству и человечности. А не будь их – имело бы смысл снимать фильм?

Работая с историческим материалом, Нолан не был бы собой, если бы не стал в очередной раз экспериментировать. Да, зритель ещё не видел фильм о военной операции, где нет на экране врага. Да, мало кто осмелится снимать позор отступления как победу, а ведь в войне, как и в жизни, много неоднозначного. Но Нолан также сделал нечто невероятное с композицией. Весь фильм параллельно идут три основные линии, длящиеся разные промежутки времени: неделя – ждущие эвакуации военные части на побережье, один день – гибель эсминца с солдатами и идущее на помощь по призыву армейского командования штатское судёнышко, один час – сражение в небе.

Наиболее значимые персонажи – это те, кто ухитряется посреди всеобщего драпа вести себя достойно и героически: пилот самолёта (Том Харди), чьё лицо почти весь фильм скрыто под маской, играет одними глазами, и настолько выразительно, что об этом только ленивый не писал, и даже анекдоты уже есть об этом; ответственный за Дюнкерскую операцию коммандер (Кеннет Брана), который на фоне паники, само спокойствие и благоразумие; пожилой моряк (Марк Райлэнс), ухитряющийся на свою маленькую посудину поместить чуть не полторы сотни человек и искусно лавирующий своё судёнышко под вражеским огнём (реальная история о нём); помогающие ему его сын со своим приятелем; первый ими спасённый солдат, находящийся в шоке от происходящего (Киллиан Мёрфи) и двое совсем юных рядовых: англичанин (Финн Уайтхед) и француз.

«Здесь очень мало реплик, очень много молчания, но при этом нельзя сказать, что ничего не происходит. Особенно важную роль тут играет звук и музыка. В фильме есть молчание, но никогда нет тишины». Киллиан Мёрфи

Музыка Ханса Циммера, партнёра Нолана по прежним фильмам, очень важный компонент картины. Напряжённая, гудящая, давящая, нагнетающая атмосферу, эта музыка заменяет собой диалоги, которые здесь почти что и не нужны. Та ситуация, когда всё должно быть ясно без слов… 10 из 11

В Османской провинции Хиджаз, в пустыне, под раскалённым солнцем, кочуют племена бедуинов. Кажется, от всего мира они отделены песками и до них не может добраться даже отголосок событий, происходящих в мире. В мире, охваченном 1-й мировой войной. Но это не так. Война добралась и сюда. Британский офицер просит бедуинов проводить его на место встречи со своим полком. Двое недавно осиротевших братьев отправляются с ним в качестве проводников (младший – Тиб - совсем ребёнок – поначалу увязывается тайком). Это чрезвычайно опасное путешествие – пустыня кишит бандитами. Настанет момент, когда Тиб окажется один против врагов – без еды, питья и оружия. И без верблюда – единственного в пустыне средства передвижения, лишившись которого, выжить невозможно.

Фильм - о невероятно быстром взрослении мальчугана. Не знаю, с какого перепуга переводчики назвали ленту в русском прокате «гордостью». Смысл происходящих в мальчике изменений гораздо глубже и значительней, чем обретение этого сомнительного личностного качества. Само слово «Theeb» (Тиб) – имя мальчика, и переводится с арабского как «волк».

Фильм визуально прекрасен дикой красотой пустыни. Оператор сумел передать не только характерные черты ландшафта, но и уныло-тревожное настроение этого места, и чувство опасности – когда люди мгновенно исчезают во мгле (или столь же мгновенно появляются из неё). Скалы, колодцы, барханы – все эти приметы местности обретают особое значение в фокусе камеры. И звук невероятно хорош. Исступлённые вопли погибающего барана, гневный рык верблюда, ярость невидимого зверя – весь этот звуковой фон обостряет восприятие.

Сценаристы (один из них и режиссёр картины) серьёзно подошли к своей работе. Во время подготовки к съёмкам фильма они прожили в течение года в пустыне, в деревне, обучаясь у местных жителей знаниям о бедуинском образе жизни.

Мальчик-исполнитель главной роли сперва не понравился Наджи Абу Навару. "Поскольку он был таким застенчивым и тихим, я никогда не рассматривал его как актёра, но с ним происходит невероятная вещь - когда вы снимаете его на камеру, он становится совсем другим человеком".

Когда Мэтт Дэймон снимался в «Марсианине», ему показали трейлер «Гордости», который его восхитил: «Это кажется невероятным. Я не могу сказать вам, насколько я впечатлён. Вы делаете замечательные вещи в кино. Я очень хочу посмотреть этот фильм».

Фильм, действительно, впечатляет. И это удивительно - не слишком много картин, снятых на Ближнем Востоке, известно российскому зрителю.

Напоследок следует сказать, что «Гордость» имеет множество наград и номинаций, в том числе её номинировали на «Оскар» как лучший иностранный фильм года. 8 из 11.

Скачать. Имейте в виду: это единственная раздача на рутрекере, и в комментах к ней масса спойлеров, будьте осторожней.

Помню, когда мне было лет десять, я спросила у взрослых, почему после каждого возвращения на Землю космонавтам дают звание Героя Советского Союза. Ответ, в котором прозвучали слова о сложности работы и сопряжённом с ней риске, меня не удовлетворил. Труд космонавта представлялся не намного более тяжёлым, чем работа лётчика (только полёт чуток выше и тренироваться надо больше). И хотя с возрастом стало понятно, что это совсем не так, полёт в космос - это не просто сказал: «Поехали!», - а дальше тебя автоматика понесла, только знай, следи за датчиками. Но в целом ощущение, что «Героя» получали ради галочки, после раппорта о достижениях в космосе, осталось. Может, ещё потому, что высокие награды в те времена раздавали, как правило, лишь членам Политбюро да космонавтам.

Фильм «Время первых» - о первом выходе человека в открытый космос, о том, чего в реальности это стоило. Сколько усилий и труда было вгрохано в создание космического корабля. И как, действительно, безжалостно подгоняли Королёва (Владимир Ильин), с его опытным КБ, требуя уложиться в немыслимые сроки, вопреки необходимости всё сто раз проверить, отладить и сделать полёт максимально безопасным. И как инженеры и рабочие, строящие «Восход-2», вкалывали в три смены, чтобы обогнать американцев, потому что, хоть и холодная, но война, а мы должны быть впереди. И как изнуряюще тренировались экипажи космонавтов. И как отправлялись в космос на авось - на «сыром» корабле. И с каким огромным риском, сплошь нештатные ситуации, постоянно на грани гибели, был сопряжён весь полёт, до самой завершающей его фазы.

Картина акцентируется на трёх героях. Прежде всего, на генеральном конструкторе Сергее Павловиче Королёве. Для него основная линия партии, носителем которой является генерал Каманин – вынужденная необходимость, с которой, хоть и не хотелось бы, да приходится считаться. Главное же для Королёва – чтоб всё было сделано добротно, основательно, надёжно, и космонавты благополучно вернулись бы живыми на Землю. Каманин же, словно змей-искуситель, подвергает конструктора в каждой внештатной ситуации испытанию совести: то он требует оставить космонавтов на орбите (лишь бы не приземлились на территории врага), то настаивает прекратить их, уже приземлившихся, поиски. Сергей Павлович же слушает, но поступает по-своему. Он вообще сильно выделяется из системы, внутри которой находится. Нельзя сказать, что он человек, а вокруг манекены, нет, вокруг тоже люди, но у них у всех общая система ценностей, а у Королёва – своя. Королёв в фильме – не только генеральный конструктор, драматургически его роль шире – по его настроению, словам и поведению, словно по индикатору, зритель ориентируется, насколько критична та или иная ситуация. Именно Ильин в роли Королёва держит на плаву первую, производственную, а потому самую сложную для восприятия, треть фильма.

Далее, начиная с момента старта корабля, предполётная рутина отступит в сторону, а события станут быстро уплотняться, так что о времени легко позабыть (а фильм по хронометражу не маленький, он длится 2,5 часа). И здесь сюжет уже ляжет преимущественно на плечи Хабенского (он исполняет роль командира экипажа Павла Беляева) и Миронова (его герой - Алексей Леонов). Предыстория обоих космонавтов рассказана скупо, выделяется только один момент из детства Леонова, весьма символичный, он то и дело ностальгически всплывает по ходу фильма. В целом же на экране, пусть зритель и знает, чем закончился полёт, хватает нервотрёпки, так что не до воспоминаний о прошлом. О нём герои, впрочем, немного поговорят поближе к финалу - когда совсем потеряют надежду выжить. А выживать им придётся на каждом шагу, начиная от момента запуска, когда Беляев и Леонов напряжённо ждут, чем закончится взлёт. Но пока всё по плану. Только никто из героев не знает, что впереди космонавтов ждёт семь внештатных ситуаций, которые только благодаря удаче и случаю (и лишь в небольшой степени выдержке, мужеству и взаимовыручке) закончатся благополучно.

У картины есть недостатки, но о них как-то неловко говорить после просмотра этой насыщенной, достоверной и героической (абсолютно без пафоса) киноистории. Кое-что содрано с «Гравитации» Куарона, но «Время первых» круче её хотя бы тем, что сюжет его не фантастический, а реальный, взятый из жизни.
Главный консультант фильма - Алексей Леонов, да-да, тот самый, так что больших профессиональных ляпов явно не должно быть. А мелкие бытовые простительны.

Похоже, российское кино начинает просыпаться. Во всяком случае, впервые мне попалось несколько по-настоящему крепких хороших фильмов подряд.

9 из 11 (и приятно, что уже сомневаешься, стоит ли говорить: «без скидки на отечественный»).

СКАЧАТЬ

В 2016-м году Эндрю Гарфилд снялся в двух очень серьёзных работах маститых режиссёров: в «Молчании» Мартина Скорсезе и в картине «По соображениям совести» Мэла Гибсона. Фильмы очень разные, но исполнитель главной роли – не единственное, что их объединяет. Это работы чёткой христианской направленности, хотя в них нет даже косвенной религиозной агитации – только постановка вопроса о взаимоотношении человека и Бога, причём человека, подвергшегося жесточайшему испытанию, которое мало кому под силу. И Бог молчит, и человек должен сам совершить тяжёлый выбор.

«Чего Ты хочешь? Я не в силах понять. Я Тебя не слышу», - говорит потрясённый кровавой бойней капрал Досс в фильме Гибсона.

«Я чувствую искушение. Меня так искушает отчаяние. И я боюсь. Вес Твоего молчания ужасен. И я молюсь, но я потерян. Или я говорю с пустотой, с ничто, потому что Тебя там нет?» - вторит ему в ещё большем смятении падре Родригес из «Молчания».

«Молчание» обращено к разуму, «По соображениям совести» - к чувствам. Но оба прошибают насквозь. Так режиссёры прокладывают путь к душам зрителей, многие из которых редко задумываются о поставленных в этих фильмах вопросах.

Обе картины складывались годами. Скорсезе шёл к своему фильму 30 лет, Мэл Гибсон – более 10. Ему предложили его снять сразу после «Страстей Христовых», уже был написан первоначальный сценарий, но Гибсон сперва отказался. Однако, герой этот был словно назначен ему судьбой – человек-одиночка, идущий на невероятные испытания ради своих убеждений, прущий против течения, один в поле воин, краеугольный камень. Типичный его персонаж. И после 10 лет вынужденного режиссёрского застоя Гибсон снял ленту именно об этом человеке и его подвиге.

Человек этот реально существовал и звали его Десмонд Досс. Он стал известен тем, что во время II Мировой войны оказался первым (а всего их было три) кавалером высшей американской военной награды – Медали Почёта, отказавшимся взять в руки оружие из религиозных убеждений. Наверное, в американской армии служило немало христиан, в том числе адвентистов седьмого дня, как и Досс. Но лишь один пошёл добровольцем в армию, храня в душе заповедь «Не убий!». Конечно, в казарме стрелковой роты, куда его определили вопреки его желанию попасть в медицинский батальон, такому бойцу оказались не рады. И курсанты над ним издевались, и военное начальство пыталось сломить, и пытались выгнать из армии, и под трибунал отдавали. Но в конечном итоге Досс оказался со своими товарищами на передовой на японском острове Окинава, через всю протяжённость которого тянется 120-метровая скала Маэда. По-английски она называется «Hacksaw Ridge», и это оригинальное название фильма. Именно на эту высоту, подымаются по отвесной стене, цепляясь за сеть, бойцы. Здесь Досс совершит свой подвиг.

В российском прокате название «По соображениям совести» соотносится с понятием, которое есть и у нас, и было у американцев – «отказник по совести», но это выражение очень не нравилось реальному Доссу, он говорил: "Я не отказник, я сотрудник по совести. Я не отказываюсь служить на фронте. Я только отказываюсь лишать людей жизни".

Даже предыстория в фильме была жёсткой, насыщенной испытаниями героя, но сама история подвига показана Гибсоном гиперреалистично, преувеличенно, избыточно. И не потому, что режиссёр создавал из героя легенду – в реальности тот был гораздо больше легендой, чем его показали в фильме, просто Гибсон решил, что зритель не способен будет справиться с верой в происходящее. Реальность превзошла художественный вымысел. Обычно автор приукрашивает героя, а Гибсон Досса притушевал. Но вот саму битву он изобразил как смертельную стихию, мясорубку, будто герои попали в геенну. Эта битва невероятна и несёт огромный пацифистский заряд. Если кто и вернётся из этого сражения, то будет калекой, физическим и нравственным.

Но то, что калечит других, не может сломить Досса, того самого Досса, которого товарищи называли «трусихой». Мало того, в этом тяжелейшем испытании он не только сохраняет присутствие духа, не только остаётся человеком, но поднимается до уровня святости – когда американцы отступают, вновь спускаются по отвесной скале вниз, наверху остаётся один только Досс против всей японской армии. Досс и десятки раненых бойцов, которых он один за другим спасает прямо под вражеским огнём. Даже парочку японцев прихватил (правда, это только в фильме, в жизни же хотел, но ему не позволили). И изнурённый, измученный, окровавленный, израненный, молит только об одном: «Дай спасти ещё одного. Ещё одного. Ещё одного». Только в той битве, на протяжении двенадцати часов, Досс спас приблизительно 75 человек. Сам он, будучи скромным, называл число 50, начальство утверждало, что 100. Порешили, что пусть будет 75. Общее количество им спасённых гораздо больше.

Именно в этом сражении Досс в первый и в последний раз возьмёт в руки винтовку, но не как оружие – её приклад он использует как подручный инструмент спасения раненного сержанта Хауэлла (Винс Вон).

Наверное, Гибсон – единственный, кроме Клинта Иствуда, столь честный, прямолинейный и несколько старомодный режиссёр. Он отказывается от полутонов, чтобы его идеи невозможно было трактовать двояко. Но зритель ему прощает и эту прямолинейность, и максимализм, и уверенность в своей правоте, и даже некоторую пафосность, потому что Гибсон апеллирует не к художественному восприятию зрителя, а напрямую к его лучшим чувствам, к душе. Кстати, одна из последних работ Иствуда тоже антивоенная – фильм «Снайпер». Но его персонаж убивает, теряя самого себя, и становится на войне адреналинозависимым. Герой Гибсона отказывается убивать, он спасает.

И те, кто смеялся и издевался над парнем в казармах, открывают для себя величие христианской веры. И уже не хотят идти в бой без Досса, и для них важно, чтобы их санитар перед очередной битвой за них помолился – и весь батальон не начинает наступление, пока Досс не закончит свою молитву, потому что именно к его словам Бог прислушается и, быть может, сотворит ещё чудо, ещё и ещё...

«Большинство из них не имеет твоей веры. Но они верят в тебя и в крепость твоей веры».

Гарфилд, когда прочитал впервые сценарий, плакал. Ведь такие истории невероятны и они позволяют прикоснувшимся к ним испытать катарсис.

11 из 11

СКАЧАТЬ (дубляж)

Призраки    Гойи