Поэзия

Перебои жизненного соло лечатся испытанным плацебо: 28 капель корвалола и дождём сочащееся небо... Памяти незримая петарда россыпью колючих многоточий выстрелит в районе миокарда и отпустит на исходе ночи...
Сочиненье стихов... Зачем?!
И на кой совершенство слога?! -
недоказанных теорем
остаётся не так уж много.
Слишком хожена эта гать
и протоптаны эти стёжки...
Унизительно - подбирать
со столов опустевших крошки.
Мне б исчезнуть в мельканьи лиц,
в шевеленьи житейской пены,
но невидимый миру шприц
мне стихи загоняет в вены...
Ночью всё так выпукло и чётко делится на дебет и на кредит; только сердце, шалая подлодка, глубиной непознанною бредит... Стая истин, спаянная в узел, ставшая докучливою ношей, острыми рапирами иллюзий тычется в предсердья и подвздошье...
Сочиненье стихов... К чему?!
Что изменится в мире этом?! -
всё из света уйдёт во тьму,
чтобы вновь обернуться светом.
И за краткий житейский миг,
напоённый мечтой о чуде,
я не стану скопленьем книг,
что до дыр зачитают люди...
Ночью так враждуется с собою! И от изголовья до изножья время захудалою арбою тянется по мраку бездорожья. Нет стихов, шрапнельных многоточий; только холод стен да холод пола. Всё, что я хочу от этой ночи - 28 капель корвалола...

Стихи Александра Габриэля на сайте Литсовет

репост

Поэзия

— Это просто поразительно. Я им про то, что я космическая сирота в этом мире насилия и наживы, а они мне — о каких-то овощах и про одноразовое пюре.

Самый недопустимый штамп, накладываемый на эту поэзию, содержится в отвратительных размышлениях о ее «особом лиризме». Говорить о «лиризме Воденникова» бессмысленно, потому что Воденников — до–лирический и по-настоящему жестокий и жуткий поэт.
«EX LIBRIS НГ»

В московском Политехническом музее выбрали "короля поэтов".
Подобный вечер состоялся здесь лишь раз - в 1918 году. Тогда в поэтической дуэли Игорь Северянин победил Владимира Маяковского. Спустя почти 90 лет свои стихи в Политехе читали 6 современных авторов. Все - представители разных стилей, школ и традиций.
Первый канал

Есть такое понятие «открытые блоги», электронные дневники.
Раньше были дневники Шелли, Байрона, потом Марины Цветаевой, потом Анны Франк
(девочки спасавшейся от фашистов в нидерландском полполье),
а вот теперь наши —
открытые всем ветрам: простые, загадочные, тупые, как лопухи у дороги...

Поэзия

Сергей Комлев

Остави мене, Господи, отступись от меня!
Мало Тебе бегемотов Твоих и крокодилов,
верблюдов и ослов Твоих?
Звезды и ангелы Тебе служат,
глиняные человечки поют Тебе осанну
и машут паникадилами.
Все у Тебя есть, даже – рыба-меч.
А у меня – я лишь,
да и то – до поры до времени.
Спрячься, Господи, вон за той горой,
за тем перелеском.
Я туда ходить не буду,
но и Ты сюда – ни ногой.
Мне еще детишек растить,
пасеку на зиму в солому заворачивать.
Если пчелы не перемрут,
следующим летом пришлю Тебе меду.
Знаю, где Тебя искать.

Утащено из этого блога. Чрезвычайно, с моей точки зрения, интересное православно-лингвистическое обсуждение этого стихотворения.

Поэзия

Дмитрий Александрович Пригов
Бог меня немножечко осудит
А потом немножечко простит
Прямо из Москвы меня, отсюда
Он к себе на небо пригласит

Строгий, бородатый и усатый
Грозно глянет он из-под бровей:
Неужели сам все написал ты? –
– Что ты, что ты – с помощью Твоей!
– Ну то-то же

"еще несколько"

Творчество

Смерть неба и моря

...дцать три года назад я дней эдак за пять накарябала повесть "Прекрасные утята". Детская такая вещица получилась. Хотя и красивая. Некоторые из френдов в реале до сих пор ее с теплотой вспоминают. Непрограмная повесть была, экспромтная. Вроде как внаглую ассоциировалась тогда как ответ братьям Стругацких на их "Гадких лебедей". Я свое не перечитываю. Публиковать не буду, поскольку по нынешним моим меркам - сыро, хотя из нее можно было бы что-то выжать. Но проще написать новое. Короче, я собираюсь напечатать из нее только отрывок из поэмы, которую написал один из героев - поэт Габриэль М. Но поскольку у Габриэля М. был реальный прототип в виде чилийской поэтессы Габриэлы Мистраль, то приведу параллельно и ее текст, который был нахально содран с оригинала. Слева - мой текст, справа - Мистралевский.

Как-то ночью умерло Небо,
наизнанку вывернув звезды,
бросило поздний жребий:
"Решайте - Кто меня создал?"

Мы звезды, дрожа, считали,
боясь не успеть, ошибиться.
А звезды... Они умирали
и падали, словно птицы.

Как лепестки ромашка,
небо звезды теряло.
И только Солнце бесстрашно,
как венчик цветка, мерцало.

Потом и оно с опаской
надело тьмы покрывало.
Скорежилось, сжалось, погасло.
И - ничего не стало.

Как будто злые наветы
в доброе сердце вкрались -
не стало белого света.
Он умер младенцем, не старясь.

И мгла спустилась на Землю
горя чернее, драмы
трагичней, и бедам внемля,
ощупью шли мы в храмы.

На площадь в тоске стекались,
звали друг друга, как дети...
За чьи-то руки хватались,
покоя в них миг приветив.

Словно слепые котята,
жались к домам, к заборам,
и, как предки в обрядах,
молились все разом, скопом.

Звали древнего Бога:
Отца, и Сына, и Духа.
Жаловались - что плохо.
Жаловались - что мука.

Просили хоть лучик света
за самую горькую плату.
Но Бог ничего не ответил -
решил, значит: так и надо...

Что ж? Привыкли.
Живем без Неба...

Поэзия

Мне трудно представить тот свет - не потому, что невозможно вообразить Рай или Ад. Мне никак не ужиться с мыслью, что там не будет Санкт-Петербурга. Рай - да, вряд ли туда угораздит попасть, надо, чтобы очень повезло, а с этим у меня всегда проблемы были. Но даже если... Я люблю этот город за то, что он такой, какой есть. В Раю лучше, да. Не сравнить. Но как без Питера?

Неверно, что сейчас от той зимы
Остались лишь могильные холмы.
Она жива, пока живые мы.

И тридцать лет, и сорок лет пройдёт,
А нам от той зимы не отогреться.
Нас от неё ничто не оторвёт.
Мы с нею слиты памятью и сердцем.

Чуть что - она вздымается опять
Во всей своей жестокости нетленной.
«Будь проклята!» - мне хочется кричать.
Но я шепчу ей: «Будь благословенна».

Она щемит и давит. Только мы
Без той зимы - могильные холмы.

И эту память, как бы нас ни жгло,
Не троньте даже добрыми руками.
Когда на сердце камень - тяжело.
Но разве легче, если сердце - камень?..

Они лежали на снегу
Недалеко от города.
Они везли сюда муку.
И умерли от голода ...

Поэзия

Опять налёт, опять сирены взвыли.
Опять зенитки начали греметь.
И ангел с петропавловского шпиля
В который раз пытается взлететь.

Но неподвижна очередь людская
У проруби, дымящейся во льду.
Там люди воду медленно таскают
У вражеских пилотов на виду.

Не думайте, что лезут зря под пули.
Остались - просто силы берегут.
Наполненные вёдра и кастрюли
Привязаны к саням, но люди ждут.

Ведь прежде чем по ровному пойдём,
Нам нужно вверх по берегу подняться.
Он страшен, этот тягостный подъём,
Хотя, наверно, весь - шагов пятнадцать.

Споткнёшься, и без помощи не встать,
И от саней - вода дорожкой слёзной...
Чтоб воду по пути не расплескать,
Мы молча ждём, пока она замёрзнет...

Аудио

Ступени mp3 (9 мБ)

текст 

Люди моего поколения помнят книгу Евгения Богата "Удар молнии", опубликованную в журнале "Юность" и посвященную Эдуарду Гольдернессу. Повесть о любви была построена на основе размышлений автора, а также писем и дневника замечательного советского переводчика и поэта к любимой женщине. Трагедия Гольдернесса была не только в безответном чувстве, но и в тяжкой болезни, которая на десятилетия приковала его к постели. Не знаю уж, насколько этично было публиковать эти письма и дневник, однако, они сильно повлияли на нравственное развитие тех, кто их прочел в свое время. Нет сейчас сил писать пост о Гольдернессе, вот опубликую один из переводов и пару стихотворений.

Православие
Даты