Андрей Стругацкий
Вот как интересно бывает.
Гостили в Киеве ежегодно летом у бабушки-дедушки, каждый у своих, два
маленьких мальчика. Дружили, играли в песочек-прятки-войнушку, лазали
по деревьям, ходили друг к другу в гости. И ни на секунду не
задумывались о том, что они сыновья известных писателей: один - Бориса
Стругацкого, другой - Анатолия Кузнецова, автора знаменитого "Бабьего
Яра". Потом пути разошлись, долгое время ребята друг о друге ничего не
знали.
А несколько месяцев назад Алёша Кузнецов нашёл меня в фэйсбуке,
написал, прислал кучу старых фоток. Обменялись мнениями, с чувством
глубокого удовлетворения обнаружили друг друга среди "пятой
колонны"...
Я, собственно, рассказываю эту предысторию, поскольку обнаружил у Лёши
на странице следующий текст. Это предисловие к "Бабьему Яру", которое
его отец, Анатолий Кузнецов, написал уже в Лондоне, где попросил
политического убежища в 1969 году.
Прочитайте обязательно: написано как будто только что, хотя на самом
деле с тех пор минуло без малого полвека.
И "Бабий Яр", если кто не читал, найдите непременно: это совершенно
потрясающая повесть...
АНАТОЛИЙ КУЗНЕЦОВ
(18 августа 1929, Киев — 13 июня 1979, Лондон)
Один бывший крупный гестаповец не так давно в интервью заявил, что
лагерей смерти, печей и душегубок не было. Что всё это — выдумки
пропаганды. Так просто и заявил: НЕ БЫЛО. Он не такой сумасшедший, как
может показаться. Автоматически он продолжает работать в том же
режиме, на который его запрограммировала система: «Клевещите —
что-нибудь останется, называйте чёрное белым, смерть — счастьем, вождя
— богом, сулите в будущем златые горы, верующие всегда найдутся». <…>
Системы лжи и насилия блестяще обнаружили и взяли на своё вооружение
одно слабое место в человеке: доверчивость.
Мир плох. Является благодетель с планом преобразований. По этому плану
сегодня нужны жертвы, зато на финише гарантирован всеобщий рай.
Несколько зажигательных слов, пуля в затылок недоверчивым — и вот уже
миллионные толпы охвачены порывом. Поразительно примитивно — а как
действует!
Из самых лучших побуждений, при беззаветном героизме верующих
мальчиков и девочек, и матерей-патриоток, и убелённых сединами старцев
начинаются агрессии, чистки, доносы, расстрелы, издевательства,
цинизм, причём, подозреваю, совершенно безразлично, во имя КАКОЙ цели.
Достаточно голословно сообщить, что она прекрасна. Верят. <…>
Мир ничему не научился. Мир стал угрюмее. Он переполняется обманутыми
марионетками, этакими запрограммированными болванчиками, которые с
вдохновенными глазами готовы стрелять в любую цель, которую им укажут
вожди, топтать любую землю, на которую их пошлют, а об оружии, которое
сегодня в их руках, — страшно подумать.
Если им в глаза кричать: вы обмануты! вы всего лишь пушечное мясо и
орудие в руках мерзавцев! — они не слышат. Говорят: «Злобный вой».
Если им приводить факты — они попросту не верят. Говорят: «Не было
такого».
Спросим людей, поживших на этом свете. Когда из Германии поступили
первые сведения о гитлеровских лагерях смерти, мир не верил. Он больше
был склонен доверять красивым словам мерзавцев. Многие из тех, кто
дымом вылетел из труб Бухенвальдов, начинали с того, что доверяли. <…>
Вы полагаете, что-нибудь изменилось? Только в худшую сторону. С
фанатизмом самоубийцы человечество лезет на отравленный мёд, кто бы
его ни выставил, и поистине нет предела людской доверчивости.
Верят кому угодно — Ленину, Сталину, Гитлеру, Хрущёву, Мао Цзэдуну,
Брежневу и прочим Фиделям Кастро рангом поменьше. Оправдывают
злодеяния великими целями, отрицают факты, доверяют голым добрым
намерениям.
Доверяйте...
Если цивилизация сегодня в опасности, если ей суждено выродиться или
погибнуть, то это произойдёт с восторженной помощью доверчивых людей.
Сегодня они мне кажутся опаснее самих их наглых вождей, потому что
делается-то всё — их руками. А их становится угнетающе много, и
чудятся впереди такие Бабьи Яры, Освенцимы и всеобщие Хиросимы, какие
нам ещё и не снились.
Хочу, чтобы я ошибался. Молюсь.
Рассказываю, как ЭТО бывает.
Прошу вас, люди: опомнитесь.
© by Анатолий Кузнецов, 1969
