...Сегодня идеальная луна. Ее пивной крышкой впечатали в темнеющий свод неба. А небо, господи, небо! Каждую ночь я смотрю кино, задрав голову вверх. Нужен абсент, много абсента, чтобы небеса разорвались, наконец, дождями, а кровь снова хлестала по венам, беспорядочно и прекрасно. Пьяное небо и пьяный я. Небо бежит черной жидкостью, нефтью со сладким привкусом. В которой так легко утонуть. Ночное небо – как черный зрачок твой, бездонный во время оргазма, как сотня и тысяча глаз твоих, немигающих и холодных. Ужин закончен. Гости уходят. Со стола убирают. Скатерть встряхивая. Медленно, в четыре руки. И с неба крошками летят ко всем чертям – налево, направо – звезды. Они скатываются с полотна и падают, падают, падают слезами туда, где еще раньше споткнулась радуга. Ночное небо кинолентой стрекочет с востока на запад, а звезды, серебряным порошком рассыпанные на плёнке этой, убегают вслед за ним. Это так странно, боже мой, это так странно….Печальное кино с не умолкающими голосами. В которое забыли вставить кадрик «FIN». Ночь продолжает говорить со мной шепотом шороха шин по асфальту и гранатовыми огоньками автомобильных фар. Феерия цвета и звука в сумраке городских окраин. А меня лишь шатает туда-сюда. Как тростинку на водной глади. Эта ночь обнажает нервы. Эта ночь изысканно прекрасна. Этой ночью в пору умирать...
Я отключил почтовые уведомления об изменениях в списке ПЧ. Поэтому если вы меня добавили и зачем-то хотели бы дать мне об этом знать, напишите в комментариях - зачем.:)
Киноглаз или человек с киноаппаратом |
«Глаза змеи» (1998) Брайана Де Пальмы
Первым собранием киносочинений современного режиссера, которое приобрету, будет коллекция Брайана Де Пальмы. Ни Тарантино, ни Линча, ни Коэнов, ни какого-нибудь Триера, ни даже всемиобожаемогопитераджексона… А именно БДП (бог справа). Преклоняюсь перед его даром. Восхищаюсь им как мастером. И (скажу вещь, которая многих рассмешит) Де Пальма – гений. Гений от кино. Притом безумный. Совершенно ненормальный. Съехавший с катушек режиссер. Он такой режиссер, такой… Рецензии на чьи фильмы всякий раз начинаются со слов «ах, каким он был раньше режиссером». Или: «жаль, когда твой любимый режиссер снимает такую чушь». А если по-простому – «скурвился чувак, а я так любил его кино». Чудненько. Именно рецензии на его фильмы читать смешнее всего. И именно поэтому я их и читаю. Если Эберт ставит фильму «Глаза змеи» 1 балл, для меня это все равно как штырь в задницу – я буду бегать повсюду, пока не найду кино и не посмотрю его.
|
Китайская киноживопись |
Танец, пластика, балет и живопись.
|
Гангстерский рокенролл и скотобойня |
Когда Генри Хилл (Рей Лиотта) в тишине жаркого летнего дня шагал, цокая своими начищенными до блеска ботинками по раскаленному асфальту, сжимая в руке пистолет, рукоятью которого он долго-долго потом бил по виску паренька, обидевшего его женщину – шедевр Мартина Скорсезе уже можно было считать состоявшимся. Но таких сцен в фильме не одна, и не двадцать одна. Из таких сцен, господа, смонтирована вся лента. Хронометраж которой – датчик эпизодов-шедевров. 21 минута, 35 минута, 124 минута фильма – кадр за кадром, сцена за сценой, реплика за репликой. Водопад безупречных и ошеломляющих своим отточенным ритмом, психозом, нервотрепкой и какой-то эйфорической грязью диалогов, убийств, убийств и диалогов, диалогов во время убийств, убийств во время диалогов. До и после. И вместо. Куда подевался Тарантино? Побежал нервно курить в соседнюю комнату…
|
Жрите время |
Иногда так хочется начать с начала. С самого. Прыгнуть за черту. Назад. Забывая будущее. Выжирая настоящее по миллиметру, съедая кусок за куском. Со всем его недопитым кофе, французскими певицами, кулером, сломанной клавиатурой, непонятной любовью, сексом по телефону, музыкой англо-саксонских поэтов и болью. Меня не тошнит. Нет. Из меня вытекает. Капля за каплей. Весь горизонт. И солнечный апекс. Скрепкой вхераченный в голубое. Непонятности, странности, ложь, недоговоренности, обычное. Этот старый уютный банальный ласковый спич - высыпается белым песком под стройный перестук черно-белых клавиш «Стейнвея». Весь этот гребаный джаз – вылетает в трубу! Под истошные крики.
Но мне он так нравится, этот мизантропический джаз. Этот любвеобильный, порочный, жуткий и сладостный, тошнотворно-гламурный и нервный, сигаретой-дымящий и горько-шоколадный джаз. Черные не зря назвали его "jazz". "Сексуальные танцы народности Конго". Этимология секса. "Джаз это оргазм... Это музыка оргазма!" - очень четко. Мерное поскрипывание ноток. Лихорадочный озноб, вползающий питоном в саксофон, чтоб придушить в итоге музыканта. Сбив с него спесь, обесточив нервную систему. И впечататься по беспределу в мою душу. И да, я за то, чтобы весь этот джаз обесточил всю нашу систему. Обескровил. Слизал с лица земли привычные колкости, подлости, беспонтовости, притворства, смех, презрения и гордости. Вижу, как он обнимает мир и засасывает все в начало. Обергофмейстер суеты. Мистер Кровеносная Система. Господин Начальник Катастроф. Координаты хрипят, ломаясь в обесцвеченном пространстве. И над этим всем ревет и мечет джаз. Перешибая позвоночник изысканно-паразитирующей на мирке системе. Магия полураспада…
|
Любовный послураспад |
"Связь" (2006) Авдотьи Смирновой
|
Кинанебудет |
Настроение сейчас - +5
В последние дни от безысходности я слушаю джаз. Особенно, сборник песен Арти Шоу (справа на снимке) 1938-1940 года. Все-таки люблю я этого великого кларнетиста (его в свое время прозвали «Королем Кларнета», так-то) и его джаз-банду: великое сборище музыкантов, умевших делать красивую музыку «второго века джаза» (Фицджеральд был не прав, завершив век его в 29-м, осмелюсь продлить). Музыку красивую и часто печальную в своем совершенстве. Песни, сыгранные с душой и от всего сердца. Собственно, только такие вещи и могут еще меня вылечить, когда рана особенно глубока. А вылечив, отправить в забытье. Слушал я Шоу, сделав себе горячую ванну. Безо всяких там пенок и ароматизаторов. Просто тупо набрал воду, включил музыку и стал слушать. Сначала Шоу, а потом Чета Бейкера. Двух совершенно разных музыкантов с абсолютно различными сборниками композиций.
Арти Шоу как-то говорил, что его «бедствием является серьезность мышления, но в противном случае я не мог бы играть и организовывать бэнды». Могу тоже заявить про себя, не считая «бэндов». Я всегда почему-то излишне серьезен. Пошутить - это завсегда пожалуйста, но взглянуть на неприятности с юмором – нет, на это я совершенно не способен. И если уж так есть – то пусть оно так и будет. А как оно будет? А оно теперь никак не будет… Все смешалось в доме облонских…Ага. 36 часов беспробудного сна; резанная свинья, истекающая кровью; пес, пробегавший мимо; собака, захлебывающаяся в лае; неизвестный парень Олег, отсидевший 18 лет, и вышедший на свободу, чтобы отравиться водкой; мой друг, которому дали 10 лет за убийство; и, наконец, любимая девушка, которая взяла, други мои верные, и изменила мне… Такой вот микс из разных открыток. И, как их не тасуй, а мир лучше от этого не сделается. Но мы попробуем, где наша не пропадала?
Метки: инцест |
бабочка-реквием |
Вспорхнув на середину танцпола бабочкой. Уставшей болтать своими тяжелыми крыльями. Томным и сонным взглядом повела беседу с небесно-голубым цветом софитов: танец бархата, пыльцы и Эроса. В пыльной взвеси мои частицы по диагонали убиты светом. Идеальным кругом свернула тело она свое вокруг оси. Ночным пеньюаром. Легким. Воздушным. Цвета индиго. Взлетая в высь, извиваясь вьюгой. Концерт для скрипки. Квартет в миноре. Из нот вороха. Забытых, утерянных. Стаями, гроздьями, каркая черными с нотного стана святыми плевочками – заполняют пустое пространство они холодного зала мелодией. Ради роскоши их появления лично открыл хрустальную клетку музыки. Выпустив на свободу торжество прекрасного одиночества: «Реквием». Для себя одного. В ускользающем ритме три четверти… Наблюдая прерывистую траекторию ее танца. Дискретный вальс умирающей. Одинокий. С самой собой. Красота эгоизма. Музыка гордости. Кармен любви. Под потолком сознания у огонька чуть тлеющего бьются другие бабочки. Шорох истертых в полете крыльев. Поедают подруг они в слепой ярости своих ошеломляющих танцев. В этот жар белый и ужас влетает муза. В последнем порнографическом своем па достигая апогея пошлости и любовной нежности. Фаталистическое саморазоблачение, дающее Богу ни с чем не сравнимый перформанс: эстетизм суицидов. Пронзительно-ломанный вздох и финал после смачного скерцо. Вой скрипки отбиваемый эхом о мрамор пошатнувшихся пьяных колонн. Я слышу, как трепещет от жара точка Его на волнующем конусе пламени старой свечи. Как софиты со скрипом транслируют тела агонию – в страстном перебирании бархатных лапок своих девочкабабочка вползает ко мне на колени… Внезапная тишина. Прерываемая только сбившимся нашим дыханием. И мелодичным скольжением пальцев моих по ее прекрасному телу.
Метки: инцест |
Красота чересчур или новые приключения Парсифаля |
Фильм явно кому-то не понравится. К нему можно предъявить претензии самого разного рода, которые сводятся, в общем-то, к одному знаменателю: «нудное кино». Нудное настолько, насколько вообще может быть нудным кинематограф Кубрика. То есть, вы меня понимаете, да? По причине предполагаемой его занудности и очень уж английского чувства юмора (из всех фильмов, что я у него видел, ни одна картина не является абсолютно серьезной; по большей части все его творчество – одна большая саркастическая ухмылка), понятного далеко не каждому, нелюбитель Кубрика имеет полное право не смотреть его фильмы вообще. Потому что каждый из них так или иначе «зануден». И наоборот, если вы творчество данного индивидуума принимаете, придется смотреть все. Потому что этот чел поэкспериментировал во всех жанрах и везде с разным результатом. «Барри Линдон» - историческая костюмированная драма. Совершенство этой картины находится на действительно недосягаемой для остальных режиссеров, любителей поснимать историю, высоте. И в этом есть как, безусловно, свои плюсы, так и, увы, минусы.
|
смерть слова |
|
Два Висконти |
«Самая красивая» (1951) и «Невинный» (1976) Лукино Висконти 
«Невинный" – своеобразная энциклопедия висконтиевских тем: распада семьи, невозможности любви, ущербности человеческой натуры и общества…. Не удивительно, что картина очень болезненная, хотя, наверное, и самая красивая у Висконти (лично мое мнение). Про любовь, которая страсть. Про страсть, влекущую за собой рождение нелюбимого ребенка и почти-аборт. Про ребенка-барьер для новой любви и почти-убийство. Индивидуальные стремления свободного человека разбиваются вдребезги об великие и цельные по своей природе материнские чувства. Тогда как в «Самой красивой» материнство было поставлено выше искусства и иллюзий, пусть даже кинематографических. Самой красивой для матери была дочь, пусть плакса и с дурацкой прической.
|
"Кому сегодня нужна красота?" |
Тоскующая дочка состоятельного адвоката Анна (Леа Массари) вместе со своей лучшей подругой Клаудией (сексуально-элегантная Моника Витти) и любовником, несостоявшимся архитектором Сандро (Габриэль Ферцетти) отправляются на морскую прогулку. Во время краткого путешествия и выясняется какой степени отчужденности достигли отношения между любовниками. До разрыва осталось рукой подать: это заметно и невооруженным взглядом. В довершение всего на маленьком пустынном острове мистическим образом исчезает Анна. Утонула? Покончила с собой? Затаилась в пещере? Сбежала с контрабандистами? И вот в ходе изнурительных поисков на острове и материке у Сандро с Клаудией возникает небольшой романчик-приключение…
|
Великая Иллюзия |
«Великая иллюзия» (1937) Жана Ренуара
Два французских летчика в I мировую войну попадают в плен. Их встречает офицер германской армии и аристократ, капитан фон Рауфенштайн (Эрих фон Штрогейм). Извиняясь за то, что пришлось подбить их самолет, он учтиво предлагает пленникам отобедать с другими немецкими офицерами. Живо интересуясь у аристократа де Буалдье (Пьер Френе), как поживает его брат в Берлине. Два офицера-врага нашли общий язык. Пролетарий Марешаль (Жан Габен) в свою очередь испытывает симпатии к немцу из рабочего класса. В комнату вносят венок «В память об убитом французском летчике от немецкой части». Все встают. Минута молчания.
Так начинается, пожалуй, лучший антивоенный фильм, что я видел. Какое благородство, честь и красота в поведении немецких офицеров по отношению к офицерам французским… Увы, это иллюзия. Розовые очки. Повязка на глазах. Туман вскоре рассеется, и война покажет свои зубки. Но Ренуару нужно отдать должное – он не выставляет военных клоунами. Примечая красоту в деталях.
(В кадре: кадровый французский офицер де Буалдье (пленный) с кадровым немецким офицером фон Рауфенштайном (командующим крепостью) - два врага-аристократа беседуют о скачках)
|
экспрессионизм семейных проблем |
|
Метафизика ночного мегаполиса |
|
Творящая зло перед Господом |
Настроение сейчас - нулевое
«Иезавель» (1938) Уильяма Уайлера
Странный фильм. Местоположение - Новый Орлеан. Шикарные костюмы, цилиндры и балы. Начинаясь комедией "укрощения строптивой" американского Юга XIX века (за девять лет до Гражданской войны), кино переходит в любовную трагедию о расставании (он, Генри Фонда, и она, Бетт Дэвис, ссорятся, он возвращается, она надеется, а у него уже жена...). Однако все это потом волевыми руками создателей фильма сминается, и часть мелодраматизма и комедии положений вместе с остротами вылетает в трубу. Теперь (идет 1-й час фильма) режиссера начинают занимать социальные проблемы. А именно, жена героя Фонды - северянка. Да и сам герой Прес (Генри Фонда) уже понахватался либеральных идей, и теперь сидит в гостиной южан белой вороной. Сказать, что Джулия (Бетт Дэвис) в бешенстве, значит ничего не сказать. Используя молодого человека по имени Бак (Джордж Брент) в своих корыстных целях, она постоянно пикируется едкими шуточками с северянкой, высмеивая ее, и умоляет Преса остаться здесь, в этом бушующем яростном Юге (вспоминается Фолкнер). Но...
Второй план картины - желтая лихорадка, по всему выходит, что чума. Всех заболевших, не мудрствуя лукаво, отправляют на остров умирать. (Смысла нет большого, потому что все равно эпидемия продолжается). Прес заболевает. Следует пафосная и мелодраматичная сцена между женой и Джулией: кто поедет ухаживать (читай - умирать) вместе с Пресом? Конец.
А теперь, дамы и господа, парадокс. Меня хотели убедить, что Джулия - "Иезавель, творящая зло перед Господом". Саломея, злая и своенравная. Она не права, Юг не прав, а с Севера грядет хороший человек. Все это ложь, дамы и господа. Весь фильм (не считая первых комичных 20 минут) я сочувствовал Джулии. Она была права. Ни кем не играла, шла своим путем, настоящая "Скарлетт О-Хара". Мне нравится Юг, и чем больше тенденциозного я о нем узнаю, тем больше я понимаю, что Юг гораздо сильнее и честнее, чем Север. Юг - это шум и ярость, это традиции, это корни. Джулия для меня единственная героиня этого фильма - честная и настоящая.
Фильм получил спецрекоммендацию на тогдашнем Венецианском МКФ. "Оскара" же дали Дэвис. Вполне заслуженно.
Кстати, в написании сценария задействовали будущего режиссера Джона Хьюстона.
ПС Сегодня фильм будут показывать по НТВ поздно ночью. Обязательно запишите и посмотрите. Это классика.
(Фото: актриса Бэтт Дэвис)
|
Ночь, улица, кафе, отель, Москва |
Настроение сейчас - нулевое
"Земля безводная" (2002) Александра Скоробогатова (он-лайн-версия)
Впечатления пунктиром...
Газданов ожил. Кристально-чистый русский язык. От него светло даже в самых отвратительных эпизодах.
Боль. Самая настоящая, ничем не прикрытая, не искусственная, а тупая, пронзительная и какая угодно боль. Больно читать. И по контрасту с чистой формой - эффект создает удивительный.
Мои 48 часов, проведенные за всю свою жизнь в Москве, по восприятию очень схожи с впечатлениями от этой книги.
Сначала шок, потом душно.
И с каждым абзацем все более душно, душно, душно…
Банальность: экзистенциальная тошнота.
Еще одна банальность: как в «Процессе» у Кафки.
Катарсис.
Вот книга, которую можно таковой назвать – книга.
Не лишенная собственной тайны, не десакрализованная.
Страшная, но не чернушная. Чистая и мерзкая.
А еще красивая. Очень красивая. Несмотря ни на что – все-таки красивая. Болезненно-красивая. Да, ну и, конечно, традиционные слова о метафорах, нескольких смыслах, пластах и прочем опустим. Это само собой разумеющееся. В каждой нормальной книге можно накопать не один смысл, и не один десяток идей (зачастую неожиданных и для самого автора).
Название, конечно, совершенно библейское (не зря мне Элиот сразу на ум пришел).
И означает оно, судя по всему, вовсе не Москву, как я было подумал. А душу, иссохшую «яко земля безводная Тебе». И безводная, конечно, без бога. (Да и эпиграф подтверждает это). Хотя и про Израиль так тоже говорят. Хорошая книга. Всем рекомендую.
Найти полную версию уже можно здесь: http://www.skorobogatov.com/literatura_RU/ZB.html
Сам я ее пока не читал.
(Рис. "Ночная Москва. Большой театр" (2005) Семена Кожина)
|
Еще испанского, еще! |
"Кармен" (1983) Карлоса Сауры
Этот фильм с субитрами и вменяемым качеством я искал года два. Шныряя по всем полкам всех магазинов. И нашел совершенно случайно. Поехал покупать «Убийство» Стэнли Кубрика, попал не в тот магазин и в глаза бросилась красно-черная обложка. Во-первых, спешу предупредить, что это не фильм в полном смысле этого слова. Во-вторых, новелла Мериме у меня не вызывала какой-либо бури чувств и даже скорее разочаровала. В-третьих, до прочтения новеллы я встречал девушку, при взгляде на которую в голове стучало «Кармен! Кармен!» – при том, что я даже оперы к тому времени не видел. Роковая чертовка была…В-четвертых, перед просмотром фильма новеллу все-таки необходимо прочитать, иначе ничего не поймете.
(Рис. "Кармен" неизвестного мне интернет-автора)
|
Над всей Испанией безоблачное небо |
"Возвращение" (2006) Педро Альмодовара
Весенним ранним утром женщины весело делают уборку. Ветрено. Надгробные плиты поблескивают в лучах восходящего солнца. Слышится оперная ария. Голос певицы порхает меж тружениц в перчатках и платках. Тряпки, ведра и веники: вжик-вжик-вжик – пыль смахивают с могилок. «Сколько вдов в этом селенье!» - раздается бодрый девичий голосок, который вскоре будет сбивчиво объяснять матери, почему-таки она сделала и ее вдовой тоже. Фильм Альмодовара начинается с высокой торжественной ноты, которой другие режиссеры обычно любят свои ленты заканчивать. Мажорный аккорд не значит, что фильм испанца окажется веселым, легким и прозрачным как облако (хотя это самый светлый и простой его фильм). Зато он сразу сообщает тему - смерть. И это, в принципе, не так уж удивительно.
|
отпускаю |
|
братья и сестры |
Настроение сейчас - -10
Пару недель назад с двоюродной сестрой читал ее письма брату. Точнее, она читала. Иногда проговаривая что-то интересное вслух. Свои же письма она давно сожгла. Перечитав некоторые по нескольку раз, чтобы запомнить. На вопрос – зачем - я так и не получил ответа. Сожгла, и все тут. Но ее письма до сих пор остались в тех домах, куда она их отправляла. Она очень любила писать письма. Есть такие люди, которые очень любят писать письма. Они рассказывают в них о мелких неприятностях и маленьких радостях. Всякие интересности о быте. Иногда перескакивая с одного события на другое. Часто повторяясь. Тщательно, исключительно подробно и дотошно описывая ерундовый день, пробегая галопом день более знаменательный или даже судьбоносный. 
Есть в этом что-то от волшебства. Какое-то чудо. Когда читаешь старые письма. Не старые в смысле 19 века или известной личности. Это другое. А старые – 5-6 летней давности. И твоей младшей, тогда еще 14-15-летней сестренки. Кто там говорил про тошноту? Не Сартр ли? У детей не бывает никакой тошноты. Они описывают самый настоящий тошнотворный день как если бы это был канун Рождества или свадьбы. Они, дети, в десяти абзацах и сотнях строчек на нескольких тетрадных листах пишут, как им тоскливо, как им весело, как им хорошо и как им плохо.
Вот и сестра писала моему брату. О школе, об одноклассниках, о родителях и бабушке, о первой сигарете и первой любви, о ссорах и праздниках… В каждой строчке восторг и упоение, какие у иного поэта и не встречаются-то почти. И всегда в конце приписка: «очень жду ответа, люблю, целую, брат, пиши» и прочее… А брат писал редко. Он вообще не любитель писать письма. Есть ведь и такие люди, которые ну не любят писать письма. Потом она перестала писать брату. И так получилось, что не виделись они с последней встречи 5 лет. А встретились, и больше ничего общего между ними уже не было. Чужими стали друг другу. А раньше всегда были вместе. Всегда рядом. Друзья, стало быть, навеки…Век только оказался не долог. Ну да, впрочем, это в порядке вещей.
Метки: детская комната |
All you need is love |
Настроение сейчас - +20
«Любовь в 20 лет» (1962) Франсуа Трюффо, Анджея Вайды, Шинтаро Ишихаро и др.
Общая тема, как это ни странно, действительно: любовь в молодости. Плюс политика. Плюс сигареты и джаз. Вот и полный портрет того времени. Судя по названию, вполне мог быть комедийный замес про крутую молодежь шестидесятых. Но вышло то, что вышло. Среди авторов были замечены Трюффо (тот самый), Росселини (увы, не тот самый), Вайда, японец и немец. Такие сборники рассказов - коктейли из неравных ингредиентов. И художественную ценность, чаще всего, имеют одна - две новеллы. Остальные для кучи. Ценно также предоставление возможности для попытки проведения хирургического анатомирования авторского кино. Что замечено?
(Фото: "Париж, 1968-1969", само собой (с) Henri Cartier Bresson, но не из фильма, само собой разумеется)
Замечено, что Трюффо в новелле «Париж» баловался в свои любимые киношные игрища. Герой у него…Антуан Дуанель/Лео (кто бы сомневался), повзрослевший, но не помудревший. Знакомится с девушкой на интеллектуальном вечере музыки и потом весь фильм грузит ее своим эстетством. Девушки такое не нравится, зато очень подходит для проведения вечеров вместе с ее родителями. В качестве мебели к телевизору. В новелле есть даже кадры из «400 ударов», это для тех, кто совсем дурак и не догадался. Свежо и классно снято. Веселая комедия смотрится на одном дыхании. Но с этими «новолновцами» никогда не поймешь, то ли они «ржутнимогут», то ли на полном серьезе.
|
Чем сильнее зло, тем сильнее фильмы |
|
Небожественная некомедия |
"Ад" (2005) Даниса Тановича
Нет мира страшнее, чем мира, полного обмана. Нет мира ужаснее, чем мира людей, не умеющих прощать. "Ад - это невозможность более любить", сказал Достоевский. Кеслёвский (автор идеи) и Песевич (сценарист) посчитали, что даже любовь не спасает такой мир. Почему? Потому что в нем нет места Богу. Режиссер Данис Танович, поставивший "Ад", не смог увильнуть от маячившего изо всех углов мрачного финала, зато обошелся минимальным количеством "катастроф" (могло быть гораздо больше, уж вы мне повертье). Итог: я могу назвать его, пожалуй, лучшим фильмом прошлого года из всех мною просмотренных. Он обойден вниманием фестивалей и незаслуженно обделен вниманием зрительским.
(Кадр не из фильма; Фото: (с)Michal Chelbin)
|
прглоченное время |
|
Художник, сожги свою картину |
Настроение сейчас - +2
«Дневник» Чака Паланика
Высоколобые критики поспешили сообщить нам, попыхивая сигарой в зубах, что Паланик в своем романе повторяется. Ну, сегодня же принято от книги к книге менять не только темы, но и стиль письма. Основная задача авторов – удивлять. За этим современным упадничеством люди как-то и забыли, что настоящие литературные гении почти никогда не менялись. Попади критики в 19 век, то оказались бы недовольны однообразностью книг Диккенса. И повторяемостью идей Достоевского. Потому что основная задача тогдашних писателей была писать о том, что их тревожит. А удивляли фокусники на базарах.
Паланик, пора уже признать это, действительно гений. И истории он пишет всегда яростные, приправляя их черным юморком и мизантропией. Новая болезненная книга полна той же ядерной силы, что и предыдущие. Если в «Бойцовском клубе» альтер-эго автора, возненавидев систему, стремился ее разрушать, уничтожать, взрывать, если в «Колыбельной» герои, чуть что не по ним, убивали прочитыванием детской считалочки, то в «Дневнике» эта ярость стала ледяной, замороженной, но от этого не менее убийственной.
Героиня романа Мисти Мэри Уилмот талантливая художница. Только она об этом не сразу узнает. Выйдя замуж за богатенького мальчика из потомственной семьи, ведущей свое происхождение от отцов-пилигриммов, она тихо спивается на острове. Где рай для обеспеченных господ, которые испытывают жгучую ненависть к другим обеспеченным господам-нуворишам, прибывающим на остров отдохнуть. Размеренная ленивая жизнь прерывается неудачной попыткой ее мужа покончить с собой – он впадает в безнадежную кому. Комнаты в отелях начинают исчезать, а на стенах в лучших библейских традициях появляться таинственные надписи. Именно после таких критических событий толстуха Мисти начинает видеть жизнь так, как видят ее художники.
Сюрреалистичные картины тошнотворного мещанского городка перемежаются натуралистичными сценами попыток Мисти вползти в мир искусства через блевотину. Переполняющая художницу ненависть наталкивается на деловитое спокойствие сограждан, решающих нажиться на ее картинах. Неужели в наше время художникам так трудно? Неужели основная их масса бездарна, а та часть, что талантлива, пишет ради галлерей и аукционов? Узнай каким-нибудь шестым чувством о том, что картины, написанные им с голодухи в одержимом состоянии, будут висеть через сотню лет на стенах домов потомственных «ротшильдов» и «рокфеллеров», бедняга Ван Гог, возможно, сжег свои творения, сожрав пепел от них? И что самое ужасное, он, возможно, оказался бы прав? Такова крамольная мысль Чака Паланика. Мысль, которая после прочтения романа будет вас преследовать и преследовать. Постоянно. Такого нигилистического шедевра еще поискать.
(Рис.:Hieronymus Bosch, "Garden of Earthly Delights tryptich, right panel - Hell; detail 1" (ca 1504-1510, Oil on panel))
|
камнепад красоты |
Настроение сейчас - нулевое
Люблю и знаю трех великих Леди Джаза: Фицджеральд, Холлидей и Симоне. 
Для тех, кто не знаком с последней, могу посоветовать альбомы "The Essential" (1967) и "Wild Is The Wind" (1966).
Кроме того, что Симоне была великой певицей, она еще знаменита и своим фортепьянным чудом. Вы только послушайте ее проигрыши, быстрые, катящиеся камешками нот-звуков и трогающих до глубины души. Камнепад красоты почти в каждой ее песне.
"You'd Be So Nice To Come Home" Портера в ее исполнении с альбома "Nina At Newport" (1960) без слез слушать невозможно. И когда она в середине песни прорывается голосом в какую-то только ей ведомую область несентиментального надрыва, со мной происходят какие-то таинственные превращения из пессимиста и мизантропа в человека, желающего жить.
"Samson And Delilah: Theme" Янга с альбома "Nina Simone At Carnegie Hall" благодаря натурально шопеновскому фоно можно записывать в Избранное Джаза. Такой же легкости, лиричности, простоты и чистоты исполнения она добилась и в своем песенном шедевре "Wild Is The Wind", который, кстати, киноманы могут услышать в финале фильма "Прогулка" Учителя.
|
порочная невинность |
Настроение сейчас - -5
Люблю все через край. Люблю бред. Люблю честность. Люблю страсть. Люблю чистоту. Все красивое. Странное, непонятное, мистическое. Удивительное, выпадающее из обыденного. Нелепые людские поступки. Неправильно прожитые жизни.
И ненавижу банальность. Ненавижу правильное. Не люблю рацио. Не люблю половину. Не люблю усыхающую любовь. Люблю пламенную влюбленность навсегда-навеки, до конца. Люблю странную, непонятную другим любовь. Не люблю любовь понятную, геометрическую, социальную. Когда остальные уверенно кивают головами. Не люблю этих остальных. Я к ним не добр. Я не люблю толпу. Даже если это толпа поэтов. Есть одиночки, и я рад, если этих одиночек много. Из одиночек никогда не бывает толп. Поэтому, к счастью, и толпы поэтов не будет. В моем мире много пустоты, потому что не я его создал. Я его впустил, чтобы поглядеть на детальки. И он мне не понравился. Это мир вокруг. Людской. Старое. Пошлое. Обычное. Мир людей, которые не любят. И не умеют прощать. Я прощать умею. Умею, потому что люблю. И прощаю только тем, кого люблю. А уж если я кого не люблю – пусть он от меня пощады не ждет. Ни капли прощения не будет.
Люблю невинность и порок. Странно? На самом деле, ничего странного. Каждый мужчина хотя бы раз в жизни испытывал влечение к невинной девушке (будучи полностью уверенным в этом). Его восхищала (и возбуждала) именно невинность. Причем существует грань, на которой балансирует с одной стороны чистая похоть (желание растлить), а с другой - чистая эстетика (желание прикоснуться к ней и быть рядом с невинным созданием).
(Фото: "Alice Liddell, dressed up as a beggar-girl" by Charles Dodgson (1858). Эта маленькая девочка прототип странной Алисы в стране чудес. Отношения между маленькой Элис и взрослым Чарльзом ака Льюисом Кэроллом были очень романтичными)
|
Поэт и очень элегантная смерть |
Настроение сейчас - +11
«Орфей» (1949) Жана Кокто
Фильм горький и сладкий одновременно. Как запах смерти. Горький настолько, что, как и горькую пилюлю, его не возможно проглотить в первый раз. Сладок потому, что Смерть и тошнота, ею вызываемая, упакованны наипрекраснейше, и практически не вызывают никаких аллюзий со смертью реальной – вам эта Смерть окажется по душе. После первичного просмотра если и будут у вас впечатления, то только излишне сексуального характера: как прекрасна сложена смерть (Казарес) и как извращенно сексуален Жан Марэ (тогдашний любовник гениального Кокто, впрочем, тоже гений). Когда Орфей хочет убежать от жены, он бесится, беснуется и выплевывает слова, которые попадают не в меланхоличную жену Эвридику, которой на протяжении всего этого смертельного киноопуса, в общем-то, абсолютно фиолетова любая смерть, даже ее собственная (ее - особенно). Ненависть и страсть поэта сродни «гениальности «Google», повисшем на одном только слове «смерть» и теперь на любые запросы выдающему только некрофильские и некроманские сайты (есть такие?) – они прямиком липнут к зрителю, заставляя того недовольно поеживаться.
(В кадре Мария Казарес ака Смерть закуривает сигарету в суде)
Метки: зеркала cinematographe jean cocteau |
«Печаль будет длиться вечно» |
|
Гимн-разоблачение декаданса |
Настроение сейчас - нулевое
"Сладкая жизнь" (1960) Федерико Феллини
Этот гимн декадансу, который спел ФеФе сам себе, пытаясь, впрочем, изо всех сил представить его социальной критикой, понравился мне меньше «8 ½». Во-первых, он и в самом деле менее совершенен. Рыхлый, рассыпчатый, состоящий из множества историй, героев, идей и моральных принципов фильм вызывает лишь сочувствие. К себе. За то что ты осиливал всю эту фильму, включая насмешливые инъекции в «голубую кровь» и пинки в адрес «господа нашего Иисуса Христа». Аристократы у него настоящие (сам признавался). Католики - не знаю, но они были в ярости и заживо хоронили имя ФеФе, отпевая его в церквушках «итальянского сапога». Анук Эме здесь изображает шлюху-аристократку с накокаиненными глазами, пустыми взглядами и мертвой любовью. Аниты Экберг слишком мало и она ничего не изображает. Девочка внутри взрослой женщины с размером бюста еще поболее героини «охоты на пиранью» бегает по Риму и купается в фонтане. Марчелло в нее то ли влюблен, то ли нет. Во всяком случае после первых кадров он о ней больше не вспоминает. Об этом типе отдельный разговор. Журналист, сволочь, изменщик, эгоист – он должен быть героем этого фильма. Но кто он? Он даже не Феллини. Игра гениальна, как и все великие роли Мастрояни. Но эта живая мерзкая личность вставлена в стилизованную фотографию так, что он и сам становится стилизованной фотографией. 
Во-вторых, морально этот фильм не выдерживает никакой критики. Он слишком громоздок, на него вывалено столько любимых идей Федерико, столько сюжетных линий, вспышек, яростей и любовей, что при декламировании любой библейской строчки вся эта декаденствующая вакханалия разваливается без труда. Помните тушу на берегу, мертвое, гнилое с открытыми глазами? И ту девочку, сигнализирующую о чем-то Марчелло? Чудак ничего не понимает и уходит. А я все понял. Феллини очень нравились упаднические настроения. И мне, впрочем, тоже.
Но одно дело воспеть декаданс, а другое – попытаться его при этом унизить и опустить. Это мечтали сделать многие режиссеры (к примеру, Висконти). Вот и Феллини сподобился. Добрый ли фильм?.... Убийство детей и самоубийство Штайнера расставляет все точки над «i» - кино злое. Оно, конечно, эйфорическое (каким еще может быть приход от героина или кокаина?), заставляющее любить эту «сладкую, сладкую, сладкую жизнь» (по мысли ФФ, название не следует воспринимать иносказательно – оно означает именно сладость жизни), при этом ненавидя неизбежные при этой любви проявления грязи, порока и тщеславия. Это невозможно. Но кино – шедевр и достойно пересмотра. Именно как гимн декадансу с наивными попытками ФФ его раскритиковать.
ПС За полгода я его так и не пересмотрел..................................
|
Сад расходящихся петек |
Настроение сейчас - +9
«Под сенью девушек в цвету» Марселя Пруста
Я не знаю, как относился Борхес к Прусту. Лень рыться в справочниках. Помню, впрочем, что его сокрушила даже «Мадам Бовари» Флобера (хотя она и меня сокрушила) своей увесистостью. В любом случае, 2 том вполне можно назвать «садом расходящихся петек», Борхес бы не обиделся. С бесконечным множеством ходов, аллюзий, фотокарточек, портретов, настроений и видений автора. Которые, переплетаясь между собой и замыкаясь друг на друга, образуют, наконец, арабскую вязь.
Слово, которым можно заменить весь мой поток слов: «наслаждение». Наслаждение всем, что только есть на свете: болью, прекрасным, прошлым, умиранием…. Никакого бунта. Кажется, что перед тобой абсолютно бездейственный текст. Интровертный. Самоуглубленный. Лишенный интерактива с читателем. Действие - это рефлексия. Что значит рефлексия для меня? Катарсис, возмущение, бешенство, "точно, сукин сын, в самую точку". Пруст на самом деле действует, но иначе. Тайной, которая по словечку, по строчке, по образу впитывается тобой.
(Рис. : "Le Fete du Costume en Arles" by Anne-Marie Grossi)
|
Enter/Delete |
|
книга и художник |
|
Он придумал Холли |
"Труман Капоте, писатель, Нью-Орлеан, Луизиана, США, 1947 год", (с)Henri Cartier Bresson.
Без этого человека не было бы рассказа "Завтрак у Тиффани", Блэйк Эдвардс не снял бы свой шедевр, Одри Хепберн не кляла бы себя всю жизнь за роль Холли Голайтли, которую она считала своей ошибкой, а мы не смогли бы восхищаться тем выражением лица, с которым Холли говорит своему другу: "От этого места до двери - ровно четыре секунды. Я даю тебе - две". Будучи одним из немногих близких друзей Мэрилин Монро, он хотел, чтобы в роли девочки вольного поведения снялась она, но все вышло так, как вышло. Я все равно обоих актрис очень люблю. Но Хепберн все-таки больше.
|
почти-любовь |
На днях сорвался резко и вдруг в дорогу. Чтобы провести вшивый уик-энд с ней и как полагается. Осенью. Зная, что многим мое появление в пункте назначения не понравится. Думая о последних купюрах, скомканных или трепетно обласканных пальцами и уложенных во внутреннем кармане. Зевая от того, что поздно лег и кляня себя за то, что чуть не проспал. Хотел было даже провалиться в сон, но вспомнил свою девочку. Вспомнил, сколько раз уже обламывал этого человечка. Вспомнил, что если не поеду, меня ждут три дня жесточайшей депрессии, погружения в хаос, боль, бешенство и полная потеря себя… На вокзале. Не помню, как покупал билет. Помню, как боязливо осматривал обшарпанный привокзальный туалет. Как доставал сигарету из пачки дрожащей рукой. Закуривал под медленно осыпающуюся с неба дождевую крошку, шорох шин по мокрому асфальту, крики наперсточников, болтовню старушек, запах бензина. Не курил уже месяц… Какой шоколадный вкус. Каждая выкуренная сигарета напоминает мне ее. Это она научила меня курить.
Метки: инцест |
сцены у берега |
|
Из одиночества в одиночество |
«Реквием по мечте» (2000) Даррена Аранофски
Этот фильм, наверное, не столько о наркомании…Сколько о крушении надежд, зависимости от мечты, маниакальном стремлении к счастью, нередком идиотизме выбранной цели и идиотизме средств для ее достижения. Последняя фраза ключевая. Кто читал гениальный «Роман с кокаином» Агеева, помнит рассуждение кокаиниста о стремлении человека к счастью (цель). Якобы, отличие кокаиниста в том, что он получает это счастье мгновенно, приняв дозу (средства) и сведя все усилия по его, счастью, достижению, к минимуму. Совершая, таким образом, прыжок от несчастья к счастью, в отличии от большинства, в наикратчайший срок. Прыжок над пропастью. В попытке продифференцировать полет и обрести себя… В наслаждении. Вот об этом и «Реквием по мечте». Для каждого из героев счастье свое. Свое, но придуманное. Ненастоящее. Глянцевая обертка коробки «мечта», разворачиваясь, обнаруживает лишь пустоту. Одиночество. Весь дробящийся на монтажные отрезки полет стрелы героев фильма – это вытянутая линия тотального их одиночества. Самое страшное, что ИЗ одиночества. И совсем уж жутко становится, что В одиночество.
(Фото: "HyBres, Франция, 1932 год", Анри Картье-Брессон)
|
Холодная красота зла |
«Сияние» (1980) Стэнли Кубрика
Кубрик всегда казался мне инопланетянином, спустившимся на Землю снимать фильмы о странных существах-землянах. Холодный, отточенный и отстраненный стиль его режиссуры почти лишен банальной человеческой теплоты. Ощущение, что имеешь дело даже не с хирургом от кинематографии, а с патологоанатомом. Который изысканно и филигранно своим эстетическим скальпелем препарирует реальность в поисках истины. Метафизичность картин граничит с изумительным формальным совершенством. Красотой не придуманной, а найденной. У Кубрика было безупречное, геометрически-выверенное чувство прекрасного. Аналогичным обладал, пожалуй, только Висконти. Холодная красота хоррора «Сияния» это ситуация ножниц, на которую Кубрик добровольно согласился. Я не знаю, что именно заинтересовало режиссера в романе (не читал): феномен абсолютного зла, шизофрения писателя, паранормальные способности или экстремальный опыт выживания. Но в любом случае здесь мы имеем дело с просто-таки поразительным превалированием формы над содержанием. Странное кино. Своеобразное соревнование по перетягиванию каната: Кубрик-Кинг. Удивительное зрелище. Еще забавней, что в результате соревнования победил…Дэвид Линч.(Фото: "№25" (с)Henry Wessel)
|
Легко-взбитый гламур |
"Дьявол носит Prada" (2006) Дэвида Френкела
Мир глянца сложен и почти невыносим. Требует от человека полной отдачи сил и энергии. Нормальной личной жизни и дружеским вечеринкам наступит конец. Желанного покоя почти не будет. Героиня Энн Хэтуэй начинает понимать это только под конец (как это бывает во многих американских комедиях о карьере). Но, поняв это, судить не берется и жертвой, что примечательно (а для американских комедий так примечательней и вдвойне), не прикидывается. Потому что элегантность, господа, не порок. А без гламура, глянца и подиума не было бы ни элегантности, ни «шика-блеска-красоты». Пусть даже и внешних. (Кадр не из фильма. Фото:Paul Paper)
|
Тело/Слова |
Настроение сейчас - -
Сумерки сварены нынче вкрутую
Густые как кофе. Двери закрыты все на засов
Осторожно, перемкнуло вечность
И в венах сегодня ночью бьется разбуженный ею ток
Прогулка мимо лесного массива
Помадой в глазах огоньки: сигналы готовности
Фея любви поначалу тоже очень красива
Пока не раздвинет ноги, забыв про условности
Сигаретный дым перемалывает воздух в протухший фарш
В угаре стаскиваются трусы, танцуем лежа на грязной траве
Расстроенное пианино фальшиво играет какой-то марш
Небо шатается, рвется в клочья
За черным саваном алеет солнце
За поцелуями просто похоть
Звезды от хохота выпав в осадок
Плавят рассвет…
Красоту плавят…
Шум. Центр комнаты. Меня шатает
Я не могу удержать на руках ее тело
Слова выпадают из рук. Мысли тают
Любовь блюет под серенады одинокого серафима
Поэзия пожирает саму себя, все свои гимны
Им нет места в мире, где любовь, как зонтик
Всегда можно повесить на гвоздик
Такой вот ублюдочно-замкнутый круг:
Никогда вместе, всегда возле…
Бью по сердцу - молчит, сука
Пытался достучаться до него: нет ответа
Мое - не бьется, ее - вприпрыжку
В разнобой наши жизни. В закрытой клетке
Изучаю Святой Катехизис Инцеста:
«Правила поведения с двоюродной сестрой в постели»
Дни простынями липнут к вспотевшему телу
Тело, тело…настоебало тело!!!
В душе (ударение на первом слоге)
Опускаюсь без сил на холодный кафель
Рыдаю в голос, зеркальным боем
Мой плач сочится в мои же уши
Стихи еще не так депрессивны, как все является на самом деле
«Грустно», «тоска», «скучаю»…– слова
В которых поэты прошлого сожрали все тело
Обхожусь без них. Дуэль без шпаги и пистолета
Печь ни черта не топится (отсырели от слез дрова)
Вот оно, 21-го века холодное лето
Девочка моя, мне так паршиво!
Какое странное слово: «девочка»…
Тема сегодняшнего урока - насилие:
Решаем линейное уравнение поперечного среза твоего тела
Настали ночи длинных ножей
От высасывающего из моего тела все соки бессилия
В смертельном ужасе девичьих глаз
Будем методично и лихорадочно
Отыскивать истину…………….
Слова кончаются.
Иссохла мысль.
Язык колоколом бьет в набат.
И лезет в горло за новой порцией.
Дешевых текстов.
Заткнуть дыру.
От секса музы моей.
С кем попало.
Дар продается на каждом углу.
Печаль и взгляд поверх лабиринта отдам бесплатно.
В качестве бонуса.
Устал я от музы.
И она от меня устала.
С этого дня спим отдельно.
Нас обоих эта непонятная ситуация в конец заебала…
310806
Метки: инцест |
Камерное кино о старости и одиночестве |
«Сарабанда» (2003) Ингмара Бергмана
Очень камерное кино, которое трудно рекомендовать всем. Строгое, лишенное веселостей, совершенно не похожее на пышный восток. Сразу заметна северная холодная печать. Нервная, надрывная, почти злая неуравновешенность в отношениях персонажей жутко контрастирует с геометрически-отточенной структурой сценария. Четыре человека, две семьи, два дома. Два старика: отец Йохан 83 лет и сын Генрик лет 60-ти. Две женщины: бывшая жена Йохана лет 63 и 19-летняя дочка Генрика Карин. Кино вроде классической сонаты или квартета. С типично музыкальным совершенством формы: чередой нескольких эпизодов, в которых в диалоговом режиме общаются два лица. Каждый член семьи за весь фильм успеет поговорить с остальными тремя. По-началу эта цепочка еще совершенней: Марианна приезжает к мужу. Она же встречается с Карин. Потом показывают Карин с Генриком. Затем Генрика с Йоханом…
Название фильма идет от Баховского произведения, мрачного и лишенного какой-либо теплоты (и, наверное, контрастирующее с настоящей «сарабандой», испанским народным танцем). Режущие плачущие звуки виолончели делят весь фильм как пирог на эти «семейные сцены». У героини Лив Ульман есть еще дочки. Одна в Австралии (давно не виделись), другая никого не узнает, даже мать. Йохан презирает и даже ненавидит своего сына-музыканта. Сын отвечает ему взаимностью, хотя просит денег для дорогой виолончели своей любимой дочери. Карин, тем не менее, уже устала от нервного и сложного характера своего папы, и хочет вместо консерватории отправиться в С.Петербург или в Гамбург на курсы.
Что подкупает, Бергман даже самые «грязные портянки» умудряется подать целомудренно. Не акцентируя внимания. Так, мимоходом, словно случайно узнаешь о семейных тайнах, которые в иных фильмах с фрейдистским наслаждением смаковались бы как причины всех проблем. За кадром еще одна героиня, жена Генриха и мать Карин, умершая от рака. Фотография Анны не раз будет показана зрителям: очень доброе и красивое лицо женщины, которую часто вспоминают как святую. Люди все очень хорошие. Желающие, чтобы их любили. Но не могущие почувствовать друг друга. Чужие в своей семье. Трагичная картина о некоммуникабельности и одиночестве. Изумительное по своему стилю и форме кино 2003 года, больше похожее своей классической простотой на старые шедевры.
Метки: инцест cinematographe |
Элегантная мелодрама по Генри Джеймсу |
«Площадь Вашингтона» (1997) Агнешки Холланд
Стильная и элегантная экранизация произведения не менее стильного и элегантного англо-американца Генри Джеймса. В интерьерах 19 века. С пышными платьями, каретами, путешествиями в Европу, снобистскими нью-йоркскими семьями и достаточно вольными нравами (особенно в сравнении с викторианской Англией). Перед нами история зашуганной молодой девушки лет, кажется, 26 (я не ослышался?) Кэтрин, ее волевого и строгого папаши доктора Слопера и нахального, хотя и очень милого, ухажера Морриса Таунсенда. Соответственно в исполнении Дженифер Джейсон Ли, Альберта Финни и Бена Чаплина. В качестве бонуса имеется весьма экзальтированная и комичная старая сестра доктора Лавиния, которую блестяще играет Мэгги Смит. Что мы в результате имеем?
Отличную мелодраму. С тонко прорисованными характерами (наслаждаешься почти каждым словом-жестом-взглядом). Замечательной операторской работой (укачивать будет только поначалу). И неожиданном нехэппиэндом, за что всем (и писателю, и режиссеру, и героям) мое персональное спасибо. Час с наслаждением наблюдаешь всю эту северо-американскую идиллическую мелодрамку, смакуя угловатость и манерность Кэтрин (а ей точно 26 лет?), кажущееся добродушие отца и всю-с-ног-до-головы-Мэгги-Смит. Потом чуешь, что вся эта ровная полоса вот-вот будет скомкана. И вторая часть фильма действительно предоставляет всю эту традиционную нарезку со слезами героини, мучениями бедняги (во всех смыслах) Морриса и «не отдам дочь за проходимца» папаши в полном боекомплекте.
Мораль сей басни? Не ходите девки замуж и бегите от отцов… Другой не нашел. Наверно, плохо искал. Грустная история, конечно, но все-таки смешная. Записываю эту дамскую мелодрамку в Триумвират наряду с «Гордостью и предубеждением» Джо Райта и «Тэсс» Романа Поланского, от которых я получил такое же необыкновенное наслаждение.
|
Братья Карамазовы |
«Братья Карамазовы» (1958) Ричарда Брукса
Набоков терпеть не мог Достоевского. Теперь я понимаю, за что. Он считал, тот писал любовно-криминальные дешевые романчики, выдавая их за откровения. Этакие «палп-фикшены» 19 века в русских декорациях. Никогда ничего подобного в его романах не замечал. Но Брукс сорвал пелену с моих глаз, и я прозрел! Оказывается, всю эту дешевую психологическую галиматью с философствованиями разных инквизиторов можно легко смыть в унитаз, оставив простые сюжетные линии. Я бы даже сказал, простейшие. Как инфузории-туфельки. Очень веселая экранизация получилась.
В роли страдающего и мятущегося Мити товарищ Юл Бриннер, лысоватый крепыш, очень похожий на какого-нибудь супергероя из комиксов (любители российской телерекламы могут лицезреть его в лице мультяшного то ли «мистера мускула», то ли еще какого СМС). Смердяков носит шляпу и пальто, и временами очень похож на Орсона Уэллса из «Третьего человека». И не только визуально, но и мыслишками (злодейство позволено и проч.)… Цыгане с балалайками, конечно, тоже имеются (Становится понятно, почему Брукс взялся именно за этот роман. Только в нем они есть, в остальных такого не помню). Мрачный роман на глазах превращается в мажористую веселуху со спасающимся Митей, непонятно чего шныряющим везде Алешей и абсолютно пустым Иваном.
И, однако, даже в этой халтурке есть своя прелесть. Прелесть эта носит имена Грушеньки и Федора Павловича Карамазова. Грушенька – офигительна! Ее играет Мария Шелл, которую со времени «Белых ночей» (Достоевский!) Висконти я уж и не думал где встретить. И играет просто изумительно. Играет так, что жалеешь о профуканном шедевре, где она могла бы действительно блистать. Грушенька именно такая, какой и должна быть: сладострастная, мягкая, пушистая, ласковая, вечно улыбающаяся, подленькая и все-таки добренькая. Ее сцена объяснения с Катей – жемчужина во всем этом дерьме. Причем в этой сцене она почти все время молчит и улыбается. А когда заговаривает – ей вообще цены нет. Да и вообще, фильм я досматривал только из-за нее одной. Особенно, после убийства отца - Ли Джей Кобба. Он так загримировался, что я его сразу и не узнал. Сыграл тоже блестяще, натурального такого гада, почти не переигрывая. Когда его убили, я так даже и расстроился. Все-таки таланты не пропьешь. Если уж ты Шелл и Кобб – даже в такой дерьмовинке от Брукса выглядешь на загляденье. Спасибо тебе, Брукс, за их бенефисы и за новое прочтение пыльного романа… Скотина. А ведь тоже хороший режиссер, блин.
|
осеннее |
Настроение сейчас - +16
Позолоченный шар, выкатываясь из ниоткуда, своим разбегом разбивая синь, деревьев зелень, пьяных от разбавленных вином вечерних сумерек, вымарывает блеском желтизны. Охапки листьев вбрасывая в пламя оранжево-алеющих костров, он катится неторопливо к озеру. В нем растекаясь с нежностью вновь полюбившей женщины серебряным трехмесячным пятном.
Увлечь тебя в осенние… Завлечь тебя в осеннее… И на тебя осеннюю навлечь… Я в уличных прогулках, отдающих в ночное небо стрекотом перебивающих друг друга птичьих перекличек, вижу знаки. Потусторонние кивки влюбленному в прекрасные миры - от полномочных представителей их. Качаясь асфальтовые ленточки, из позолотевшей лужицы напившись совершенства и захмелев от этого, меня сбивают с толку. Иду, куда не знаю. И кто, кого, когда, где, как поцеловал – я тут же забываю. У миллионного, оплывшего старинным воском денежных потоков города хватает еще сил стать океаном. Невнятно истолкованы пути. Координаты эвклидовых миров под залп из падающих звезд опутывают сверху до низу меня безвременьем. Мой каждый шаг проваливается в пустое… Нет, не в пустое… Глаза волшебных уличных дорожных фонарей высвечивают жидкое пространство, куда я вместо пыльных бетонных блоков ступаю, разбрызгивая черную густую ночную кровь. Кровь осени ночной… Ночи осенней… Плыву, в два счета наглотавшись поцелуев от фей, потерянный ребенок. Увлечь тебя в осенние магические дни. Завлечь тебя в осеннее, щемящей грустью полное и радостью от чаяний влюбленных, настроение. И на тебя осеннюю навлечь себя осеннего. Давно уже пропитанного золотом волшебниц и отданного в рабство осенних меланхолий навсегда.
Метки: зеркала |
шахматы |
|
время |
Настроение сейчас - -20
|
Я продолжаю бить по белым точкам |
|
муза |
Беспомощный танцор в своих плясках бушующий. Ум нервно бьется, четко отбивая ритм. Графическую вязь Земли. Остановив свой бешеный напор, взнуздав коня, сотни столетий в бездумном топоте прошедший тысячу дорог Его Величество сегодня на рассвете будет здесь. И через многие года он явится опять. Я грежу… Куда пропали вы? Мое сознание от нежности устав, вновь прыгает с разбега в пропасть. Тоскую…. Так хочется мне ваших строф, легенд, стихов, иносказаний. А в голове лишь звон. Динь. Дон. Динь. Дон. Рукой поглаживаю тело пивной кружки. Лаская, как девочку свою, стекло. Мы в ожидании вечеров и алкогольных песнопений. В пустой и белой комнате зерно и пыль: то рассыпаются во прах все наши имена. Бред тех поэтов, кто хоть раз был в поисках оазиса. Кого сбивали с толку окна приветливо-обманчивым вечерним светом домашних люстр. Слышу мелодию. Она россыпью аккордов бросается в нас красотой. Под бой литавр. Под хриплый рокот труб. Мой слух обманчив. Мой разум отключен. Мое воображение в покое. Мой страх живуч. Замер в полете, расколотив свое движение, как в древнем парадоксе, на отрезки. Нет целого. И не собрать жизнь по крупицам. Вдруг брызнув обожженной глины осколками, рассыпалась навечно амфора. Где высохло уже давно вино. Ноты мелодии в момент, когда кувшин коснулся плоскости, начали жалить. Жечь. Колоть. Драть мои нервы. Странная речь… Радугой перекидываю свою душу через крыши домов в твои уши. Над черными, блестящими от смерти, сентябрьскими улицами, как акведук над ранее бурлившей в пропасти горной рекой, уже иссохшей. На какие кидаться стены? Стен больше нет. С музой был в ссоре. Она ходила, дулась. Смотрела исподлобья на меня. А, улыбнувшись, тронула игриво за плечо. Мы помирились.
|
мальчик и девочка |
Гул слышится межоблачных, межзвездных столкновений. Мы за столом. Два человека прошлого. Мальчик и девочка. И две скамьи. Две сигареты. Смятые пачки. Дым. Две чашки кофе. Остывшие. Ленивое молчание друзей. Бывших врагов. Ныне любовников. Брат и сестра. Вся моя нежность – ей. За доброту. Я зачарован небом. Зарницы отражением кидают блеск своих мгновений в ее глаза. Цвет карий, сложносочиненный. Небесная лазурь вскипевших утр, помноженная на любовь. Красно-коричневая кровь. Вне расовая чистота ее лица. Дух замирает, вставая на дыбы перед ее печалью. Я сочиняю гаммы, ноктюрн в честь странных чувств. Страдания…. Когда ей будет больно, во мне произойдет разлом. На часть меня, взметнувшего всего себя супротив неба, и часть, смиренно павшую в попытке прикоснуться к Земле. В сминающих палитру радуг разреженных полу объятьях мне чудится: я слышу голос. Он мне знаком. Еще не потушили сигареты. Еще удушливых колец дымок не полностью рассеян. Еще не все пролаял пес, вспылив хвостом. Еще холодный предрассветный сумрак. Гномы стелют постель себе, зевая всем отрядом. Грань. Линия алмазным резаком прошлась вдоль вены мира. Распотрошив судеб каналы. Цветов едва заметные оттенки смешались. Ее финал теперь мое начало. Мой первенец – ее любимый сын. Ее младенец – дочь моя. В кофейных чашках слышатся стенанья. Эльфийских плясок тени, древние напевы синематографом стрекочут на столе. Она пугается, хотя не из пугливых. Ленивым взмахом левого запястья выбрасываю сигарету. Кофе допито. Мы идем вдвоем. Домой. Вдогонку изо всех своих неистощимых детских сил нас хлещет новорожденный луч. В волшебных волосах ее запуталась вся магия больного мира, все прошлое, природное, Большое. Зевающие сонные наяды рассветною росой нас окропили. Мы много выкурили в эту ночь. Мы много выпили. Но мы еще не все прожили. Неопытный, смурной и неуклюжий гном пытается закрыть в Иное дверь. Десятки в помощь рук… И…занавес.
Метки: детская комната |
девочке страшно одиноко |
Беспощадное время. Стреляет крыльями любви и ненависти. Заставляя вздрогнуть от неожиданного выпада. Поморщиться от боли и в мазохистской неге думать о былом. Ностальгический ветер извлекает внутренности из окопов быта и, встряхивает медленным воспоминанием покадровых деньков. Точка за точкой. Минута за минутой. День за днем. В самой дальней канаве времени великие жрецы стелют туман раннего детства с забытыми уже обидами и страхами. В ушах от ее криков звон. Девочке страшно одиноко. Взрыв боли. Тоска. И, тело раскачав, она приподнялась до балки. Горизонтальной. Качели из живого тела. Скрип веревок словно всхлип уключин в лодке, направившей свое большое тело в глубь прудика. В болото. В ноль. Туда, откуда шепот долетает в воображении расточенным абзацем грустных фраз.
Метки: детская комната |
