"Я познакомился с Веллером" - с гордостью сообщаю я своим друзьям, родственниками и знакомым. И, выдержав паузу, "добиваю" их тем, что не только здоровался с ним за руку, но даже имел наглость задать несколько вопросов о жизни, литературе и евреях... 

- Соблюдались ли в Вашей семье еврейские традиции? 

- Когда мой отец был уже капитаном Советской Армии в послевоенные годы, однажды пара друзей "еврейской национальности" научила его чудесному тосту на идиш. А то как-то неудобно. И вот, собрались родственники-евреи на день рождения его мамы, моей бабушки. Он встал и произнес этот тост. Уже в середине тоста он почувствовал, что что-то не то, а к концу тоста именинница сидела пунцовая и негодующая, отдельные мужчины норовили упасть под стол и держались за свои животы. Текст оказался совсем не тем, за который ему его выдавали. Примерно таковы были взаимоотношения нашей семьи с еврейской традицией. Какая могла быть традиция в послевоенные годы в семье советского офицера, служащего по дальним гарнизонам? В Ленинград мы приезжали раз в год в отпуск. В первом классе я узнал, что я еврей. Я бы и не узнал, но в те времена в классных журналах на последней странице помимо фамилии, адреса и телефона была еще и графа национальность. Я долго пытался понять, что это значит. 

- Как отражалось на Вашей жизни то, что Вы еврей? Приходилось ли испытывать на себе проявления антисемитизма? 

- Вы знаете, я думаю, что без этого ни у кого не обходилось. Когда мы переезжали из одного места в другое, то в одной школе первые несколько месяцев мне пришлось постоять за себя, подраться раз, другой, третий. Но это, в общем, дело обычное. А чтобы чувствовать себя каким-то там угнетенным, приниженным - нет, не было никогда. Но годам к семнадцати мне было уже понятно, что если представителю коренной национальности в Советском Союзе достаточно сделать одно движение, то еврею нужно делать два или три, чтобы добиться того же самого. Мы знали, что существует процентная норма при поступлении в институты и университеты, и нас это даже не оскорбляло, мы принимали это как данность v так создан мир. Мы знали, что с этой графой не примут на некоторые работы, и даже не пытались туда устроиться, потому что нет - значит, нет. Закон природы. Я знал в советские времена, что мне не будет никакой заграничной работы, и даже не пытался устроиться на такую работу.