Ідеальний час ніколи не настане.
Ми завжди або занадто молоді, або занадто старі,
або занадто зайняті, або занадто втомилися, або ще щось.
Ми постійно турбуємось про вибір ідеального моменту, але він ніколи не настане.
Тому найкращий варіант: не нарікати, не чекати, просто жити ЖИТТЯ.

Когда я горестно листаю
российской летопись земли,
Я — тех царей благословляю,
При ком войны мы не вели.
При ком границ не раздвигали,
При ком столиц не воздвигали,
Не усмиряли мятежей, —
Рождались, жили, умирали
В глухом кругу, в семье своей.
Мне стали по сердцу те поры,
Мне те минуты дороги,
Те годы жизни, о которых,
Ища великого, историк
Небрежно пишет две строки.
1948

© А. Солженицын

Фото автора / с интернета

Раки (из сборника "Мир вокруг")
О раках следует писать – да и вообще обращаться с ними – чрезвычайно осторожно. С виду неторопливые, похожие на закованных в черные доспехи рыцарей, они могут пребольно цапнуть. Внушительные их клешни чуть ли не превалируют над всем остальным телом.

Будучи животными древними, раки весьма консервативны. Их мысли и взоры настолько устремлены в славное прошлое, что движению вперед они предпочитают пячение назад. Всякое развитие пугает их и кажется легкомыслием и либерализмом. Ползая задом наперед по дну, они с негодованием глядят на проплывающих над ними рыб и ворчат: – Взяли тоже моду – по воде хвостом вилять. Никакой опоры, никакой почвы под ногами. Да у них и ног-то нет, какая-то дрянь бесстыдная болтается. Долиберальничаемся мы с ними. Они ведь как – вжик, и нету их. Нынче здесь, завтра Бог знает где. Это еще выяснить надо, куда они там плавают.

Раки очень патриотичны, хоть и питаются тухлятиной, которую называют славным мясом прошлого. На тухлятину их, кстати, и ловят. Когда их, ухватив сзади пальцами, вытаскивают из воды, они особо не сопротивляются, лишь кряхтят: – Полегче, полегче... Без этого либерализма. Цапнуть бы вас, неумехи. Вот в старину ловили так ловили. А в ведерко тебе и соли, и перцу, и листу дадут лаврового. А нынешние? Ни словить, ни сварить – ничего толком не умеют.

Киев, ул. Почайнинская

Замерзают в доме три гитары,
фортепьяно стонет, пол скрипит,
шкаф ворчит потрескавшийся старый,
ветер напевает новый хит...

Жизнь моя закрыта на засовы,
от себя побег в один конец
в дальний лес, где оборотни-совы
и глухая ночь - всему венец.

О любви хотелось бы, ей-богу,
невозможно о войне и зле...
Выхожу одна я на дорогу
в вечном беспросветном феврале.

Выхожу и больше не вернуться
ни на этом свете, ни на том...
Лермонтов не нужен и Конфуций,
на крови сегодня шапито...

Не привыкнуть к этому распаду,
не связать разорванную нить...
Из какого брошенного сада
солнечной живой воды испить?

Это, Господи, твоё похмелье.
Все на веки вечные - враги:
жить по-человечьи не сумели.
Глина есть -- вот и лепи других.

Автор: Ирина Карпинос

Приходит ученица к Учителю и говорит:
- Учитель, я устала, у меня такая тяжёлая жизнь, такие трудности и проблемы,
я всё время плыву против течения, и у меня нет больше сил…
Что мне делать?

Учитель вместо ответа поставил на огонь 3 одинаковые кастрюли с водой, в одну бросил морковь, в другую положил яйцо, а в третью насыпал кофе. Через некоторое время он вынул из воды морковь и яйцо и налил в чашку кофе из 3-й кастрюли. - Что изменилось? – спросил он.
- Яйцо и морковь сварились, а кофе растворился в воде, — ответила девушка.

- Нет, не только, это лишь поверхностный взгляд на вещи. Посмотри – твёрдая морковь, побывав в кипятке, стала мягкой и податливой. Хрупкое и жидкое яйцо стало твёрдым. Внешне они не изменились, они лишь изменили свою структуру под воздействием одинаковых неблагоприятных обстоятельств – кипятка. Так и люди, сильные внешне, могут расклеиться и стать слабаками там, где хрупкие и нежные лишь затвердевают и окрепнут.

- А кофе? – спросила девушка.
- О! Это самое интересное! Кофе растворился в новой среде и изменил её – превратил кипяток в великолепный ароматный напиток. Есть особые люди, которые не изменяются в силу обстоятельств – они изменяют сами обстоятельства и превращают их в нечто новое и прекрасное, извлекая пользу и знания из ситуации.

“Как прекрасно, что не нужно ждать ни минуты,
чтобы начать делать мир лучше”, -
написала в своем дневнике Анна Франк


Émile Claus (Belgian, 1849-1924). Summer Morning

Наверное, Эмиль Клос (Émile Claus) чувствовал то же самое, только выражал это красками, а не словами. Его принято считать основоположником европейского люминизма. Бельгийский художник так любил свет, что виллу, которую купил для своей семьи, назвал “Zonneschijn” (Солнечное сияние).

Магический дудук . Плач сердца

Дудук… дудук… волшебный звук,
летящий от… входящий до…
Не дуб, не ясень, не бамбук -
он с абрикосовых плато.

Он то ли плач, а может, смех,
блуждающий сквозь толщу лет
не для толпы, не для утех -
для тех, кто Богу дал обет.

На свет рождаясь не спеша,
под сердца раскалённый стук
течёт из дерева душа –
волшебный звук… ду-дук… ду-дук…

Автор: Andrey Teplov, Киев