Сотрудники израильского заповедника Хамат-Гадер пытаются спасти крокодила по имени Муаммар Каддафи, передает NEWSru.co.il со ссылкой на газету "Маарив". Персонал семь лет назад заметил, что другой их питомец уже разделил судьбу человека, в честь которого получил кличку. Крокодил Ясир Арафат умер вскоре после смерти палестинского лидера в 2004 году. Чтобы спасти жизнь Каддафи, сотрудники заповедника подыскивают ему новую кличку.
Крокодил Муаммар Каддафи родился в 1975 году, в тот год, когда ливийский лидер выпустил "Зеленую книгу", программный труд, объясняющий общественное устройство в стране в эпоху его правления. По мнению работников заповедника, сегодня крокодилу, весящему 230 кг, угрожает опасность.
"Маарив" пишет, что 230 килограммовый Каддафи был назван в честь ливийского диктатора за свой крутой нрав, а также за выдающиеся размеры, так как вес среднего крокодила в заповеднике редко превышает 150 кг.
Напомним, ливийские повстанцы во вторник взяли укрепленную резиденцию Муаммара Каддафи, однако не нашли там "ни следа" самого лидера или его сыновей.

Источник

На домашнем компьютере завелся вирус, блокирующий работу интернета. Пока убить антивирусами его не получается, а сносить систему совсем не хочется.=(
Буду разбираться. А пока, видимо, из сети пропадаю совсем, так как на работе времени почти нет.

Вчера вместе с младшей сестрой выбралась в Третьяковку на выставку «НЕАКТУАЛЬНАЯ РЕКЛАМА. Русский плакат начала ХХ века, которая продлится до 21 августа. Выставка интересная, хотя у меня осталось некоторое чувство неудовлетворения, потому что хотелось еще большего количества великолепных рекламных плакатов.
Всем интересующимся рекомендую успеть выбраться и посмотреть своими глазами=)
Потом часов пять часов бродили по Центру. Маршрут для моих читателей вполне привычный. Только фотографии в этот раз еще более кошмарные, чем всегда. Но делюсь тем, чем могу=)
Фонтан "Адам и Ева" у метро "Новокузнецкая". Его любят и взрослые и дети. Мне он тоже нравится.

Памятник Павлу Михайловичу Третьякову у входа в галерею:

Читать далее

Есть определенная ирония в том, что, несмотря на неутихающий интерес к трагическим взаимоотношениям Лиззи Сиддал и Данте Габриэля Россетти, с наиболее известных полотен художника на зрителей смотрят другие женщины – Энни Миллер, Фанни Корнфорт, Алекса Уайлдинг и, разумеется, Джейн Моррис. И при этом он возражал против того, чтобы Лиззи позировала другим художникам-прерафаэлитам.
Безусловно, один из лучших шедевров Россетти - «Beata Beatrix», написанная в память о Лиззи Сидалл. Написанная после ее загадочной преждевременно смерти…
А как же обстояли дела во время их совместной жизни?
Было очень и очень много рисунков.
У сестры художника Кристины Россетти есть стихотворение "In an Artist's Studio", написанное под впечатлением от отношений Данте Габриэля и Лиззи и начинающееся со следующих строк:

One face looks out from all his canvases,
One selfsame figure sits or walks or leans…

Россетти действительно непрерывно рисовал Лиззи. В этом посте я предлагаю посмотреть только малую часть дошедших до нас рисунков.

Читать далее

Серия сообщений "Образ женщины в искусстве прерафаэлитов":
Часть 1 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов: Джейн Берден-Моррис
Часть 2 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов: Фанни Корнфорт
...
Часть 15 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов. Эмма Браун
Часть 16 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов. Фанни Хант
Часть 17 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов. Лиззи Сиддал на рисунках Данте Габриэля Россетти
Часть 18 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов. Элен Смит
Часть 19 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов. Рут Херберт

Уильям Холман Хант. Портрет Фанни

После неудачной и скандальной помолвки с Энни Миллер Уильям Холман Хант в 1865 году женился на Фанни Вог, в которую был влюблен его бывший коллега-прерафаэлит скульптор Томас Вулнер. Вулнер также делал Фанни предложение руки и сердца, но она предпочла ему Ханта, а скульптор в итоге вступил в брак с ее сестрой Алисой.
Вместе с молодой женой художник переехал в Италию, где приступил к работе нал одной из лучших своих картин, основанной на поэме Китса, - «Изабелла и горшок с базиликом».
Читать далее

Серия сообщений "Образ женщины в искусстве прерафаэлитов":
Часть 1 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов: Джейн Берден-Моррис
Часть 2 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов: Фанни Корнфорт
...
Часть 14 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов. Энни Миллер
Часть 15 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов. Эмма Браун
Часть 16 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов. Фанни Хант
Часть 17 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов. Лиззи Сиддал на рисунках Данте Габриэля Россетти
Часть 18 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов. Элен Смит
Часть 19 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов. Рут Херберт

Первая супруга Форда Мэдокса Брауна Элизабет умерла в возрасте 27 лет в сентябре 1846 года, оставив художника с трехлетней дочерью Люси на руках. Повзрослев, Люси стала художницей и вышла замуж за Уильяма Майкла Россетти
Овдовев, Браун не долго оставался один. В 1848 году он сошелся с Эммой Матильдой Хилл, дочерью херфордширского фермера, бывшей его моделью. Эмма заменила мать его дочери, а 11 ноября 1850 года родила ему вторую дочь Кэтрин, которая, как и Люси впоследствии стала художницей.
Строгая викторианская мораль осуждала внебрачные отношения, и в конце концов художник и его избранница решили зарегистрировать свой брак. Свадьба состоялась 5 апреля 1853 года в церкви святого Дунстана на Флит-стри. Свидетелями стали Данте Габриэль Россетти и Томас Седдон. В день бракосочетания Браун сделал со своей жены пастельный рисунок.

Портрет Эммы Мэдокс Браун
Читать далее

Серия сообщений "Образ женщины в искусстве прерафаэлитов":
Часть 1 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов: Джейн Берден-Моррис
Часть 2 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов: Фанни Корнфорт
...
Часть 13 - "Черный брауншвейгец" Миллеса и Кейт Перуджини
Часть 14 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов. Энни Миллер
Часть 15 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов. Эмма Браун
Часть 16 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов. Фанни Хант
Часть 17 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов. Лиззи Сиддал на рисунках Данте Габриэля Россетти
Часть 18 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов. Элен Смит
Часть 19 - Образ женщины в искусстве прерафаэлитов. Рут Херберт

Листая новостную ленту, наткнулась на сообщение о том, что Бекмамбетов собирается переснимать «Джентльменов удачи».
Да что же это за тотальная мода на римейки и продолжения старого доброго советского кино пошла?
С идеями беда?

История не знает более знаменитого живописца, чем Леонардо да Винчи: "Мона Лиза" и "Тайная вечеря" - точки отсчета в системе координат любого образованного человека, такие же как Библия, египетские пирамиды и Статуя Свободы. Наследие да Винчи изучено вдоль и поперек, благо картин он оставил не так много, и найти что-то новое чрезвычайно трудно. Но когда кому-то это удается, как не назвать это сенсацией. Сенсацией, впрочем, пока не состоявшейся.
Леонардо да Винчи не был плодовитым художником: он предпочитал инженерное дело и науку, а картины и фрески писал редко и подолгу. Поэтому до наших дней дошло лишь около двух десятков его крупных работ, причем подлинность большинства из них вызывает сомнение у специалистов. Одни искусствоведы тратят годы на то, чтобы подтвердить авторство Леонардо, другие с ними настойчиво спорят, но к определенному выводу удается прийти нечасто. Шедевры, подлинность которых не вызывает нареканий, давно известны - "Мона Лиза", "Мадонна в скалах" и "Святая Анна с Мадонной и младенцем Христом" в Лувре, "Благовещение" и "Поклонение волхвов" в Уффици, "Тайная вечеря" в церкви Санта-Мария-делле-Грацие - вот, в общем-то, практически и все.
В связи с этим обнаружение считавшейся утраченной картины "Спаситель мира" (масло на панели, 66 на 47 сантиметров) имеет огромное значение для истории искусства.

Читать далее
Источник

Попалась мне как-то фраза с претензией на афористичность о том, что дорога с работы домой – это путь от одного компьютера к другому. Похоже на мой случай.
На работе весь день провожу за компьютером, если не пропадаю на различных совещаниях… Придя домой, компьютер включаю на автомате без особой цели. А вдруг что-то резко понадобиться!
Дурная привычка?

Из книги Светланы Алексиевич «Последние свидетели. Соло для детского голоса»

«Они лежали на углях розовые…»
Катя Коротаева – 13 лет.
Сейчас – инженер-гидротехник.
Расскажу о запахе… Как пахнет война…
До войны я окончила шесть классов. Тогда был такой порядок в школе, что начиная с четвертого класса все сдавали экзамены. И вот мы сдали последний экзамен. Это был июнь, а май и июнь в сорок первом были холодные. Если у нас сирень цветет где-то в мае, то в тот год она цвела в середине июня. И вот начало войны у меня всегда связано с запахом сирени. С запахом черемухи… Эти деревья всегда пахнут мне войной…
Жили мы в Минске, и родилась я в Минске. Отец – военный капельмейстер. Я ходила на военные парады с ним. Кроме меня, в семье было еще два старших брата. Меня, конечно, все любили и баловали, как самую младшую, да еще сестричку.
Впереди лето, впереди каникулы. Это было очень радостно. Я занималась спортом, ходила в Дом Красной Армии плавать в бассейн. И мне очень завидовали, даже мальчишки в классе завидовали. А я задавалась, что умею хорошо плавать. Двадцать второго июня, в воскресенье, должно было праздноваться открытие Комсомольского озера. Его долго копали, строили, даже наша школа ходила на субботники. Я собиралась пойти искупаться одной из первых. А как же!
Утром у нас было принято всегда идти за свежими булочками. Это считалось моей обязанностью. По дороге я встретила подругу, она мне сказала, что началась война. На нашей улице был много садов, домики утопали все в цветах. Я подумала: «Какая война? Что она придумала?»
Дома отец ставил самовар… Не успела я ничего рассказать, как начали прибегать соседи, и у всех на губах одно слово: «Война! Война!» А назавтра в семь утра самому старшему брату принесли повестку в военкомат. Днем он сбегал на работу и ему отдали деньги, он получил расчет. С этими деньгами он пришел домой и сказал маме: «Я ухожу на фронт, мне ничего не нужно. Возьми эти деньги, купите Кате новое пальто». А я, как только перешла в седьмой класс, стала старшеклассницей, мечтала, что мне сделают синее бостоновое пальто с серым каракулевым воротником. И он об этом знал.
Я до сих пор помню, что, уходя на фронт, брат дал деньги мне на пальто. А жили мы скромно, дырок в семейном бюджете хватало. Но мама купила бы мне это пальто, раз брат просил. Ничего она не успела…
Минск стали бомбить. Мы переселились с мамой в каменный погреб к соседям. У меня была любимая кошка, очень дикая, дальше двора никуда не ходила, но, когда начинали бомбить и я убегала со двора к соседям, кошка – следом за мной. Я ее гоню: «Иди домой!», а она за мной. Она тоже боялась оставаться одна. Немецкие бомбы летели с каким-то звоном, с воем. Я была девочка музыкальная, на меня это сильно действовало. Эти звуки… Это так страшно, что у меня были мокрые ладошки. В погребе с нами сидел соседский четырехлетний мальчик, он не плакал. У него только глаза становились большими.
Читать далее

Из книги Светланы Алексиевич «Последние свидетели. Соло для детского голоса»

«Они лежали на углях розовые…»
Катя Коротаева – 13 лет.
Сейчас – инженер-гидротехник.
Расскажу о запахе… Как пахнет война…
До войны я окончила шесть классов. Тогда был такой порядок в школе, что начиная с четвертого класса все сдавали экзамены. И вот мы сдали последний экзамен. Это был июнь, а май и июнь в сорок первом были холодные. Если у нас сирень цветет где-то в мае, то в тот год она цвела в середине июня. И вот начало войны у меня всегда связано с запахом сирени. С запахом черемухи… Эти деревья всегда пахнут мне войной…
Жили мы в Минске, и родилась я в Минске. Отец – военный капельмейстер. Я ходила на военные парады с ним. Кроме меня, в семье было еще два старших брата. Меня, конечно, все любили и баловали, как самую младшую, да еще сестричку.
Впереди лето, впереди каникулы. Это было очень радостно. Я занималась спортом, ходила в Дом Красной Армии плавать в бассейн. И мне очень завидовали, даже мальчишки в классе завидовали. А я задавалась, что умею хорошо плавать. Двадцать второго июня, в воскресенье, должно было праздноваться открытие Комсомольского озера. Его долго копали, строили, даже наша школа ходила на субботники. Я собиралась пойти искупаться одной из первых. А как же!
Утром у нас было принято всегда идти за свежими булочками. Это считалось моей обязанностью. По дороге я встретила подругу, она мне сказала, что началась война. На нашей улице был много садов, домики утопали все в цветах. Я подумала: «Какая война? Что она придумала?»
Дома отец ставил самовар… Не успела я ничего рассказать, как начали прибегать соседи, и у всех на губах одно слово: «Война! Война!» А назавтра в семь утра самому старшему брату принесли повестку в военкомат. Днем он сбегал на работу и ему отдали деньги, он получил расчет. С этими деньгами он пришел домой и сказал маме: «Я ухожу на фронт, мне ничего не нужно. Возьми эти деньги, купите Кате новое пальто». А я, как только перешла в седьмой класс, стала старшеклассницей, мечтала, что мне сделают синее бостоновое пальто с серым каракулевым воротником. И он об этом знал.
Я до сих пор помню, что, уходя на фронт, брат дал деньги мне на пальто. А жили мы скромно, дырок в семейном бюджете хватало. Но мама купила бы мне это пальто, раз брат просил. Ничего она не успела…
Минск стали бомбить. Мы переселились с мамой в каменный погреб к соседям. У меня была любимая кошка, очень дикая, дальше двора никуда не ходила, но, когда начинали бомбить и я убегала со двора к соседям, кошка – следом за мной. Я ее гоню: «Иди домой!», а она за мной. Она тоже боялась оставаться одна. Немецкие бомбы летели с каким-то звоном, с воем. Я была девочка музыкальная, на меня это сильно действовало. Эти звуки… Это так страшно, что у меня были мокрые ладошки. В погребе с нами сидел соседский четырехлетний мальчик, он не плакал. У него только глаза становились большими.
Читать далее

Из книги Светланы Алексиевич «Последние свидетели. Соло для детского голоса»

«Они лежали на углях розовые…»
Катя Коротаева – 13 лет.
Сейчас – инженер-гидротехник.
Расскажу о запахе… Как пахнет война…
До войны я окончила шесть классов. Тогда был такой порядок в школе, что начиная с четвертого класса все сдавали экзамены. И вот мы сдали последний экзамен. Это был июнь, а май и июнь в сорок первом были холодные. Если у нас сирень цветет где-то в мае, то в тот год она цвела в середине июня. И вот начало войны у меня всегда связано с запахом сирени. С запахом черемухи… Эти деревья всегда пахнут мне войной…
Жили мы в Минске, и родилась я в Минске. Отец – военный капельмейстер. Я ходила на военные парады с ним. Кроме меня, в семье было еще два старших брата. Меня, конечно, все любили и баловали, как самую младшую, да еще сестричку.
Впереди лето, впереди каникулы. Это было очень радостно. Я занималась спортом, ходила в Дом Красной Армии плавать в бассейн. И мне очень завидовали, даже мальчишки в классе завидовали. А я задавалась, что умею хорошо плавать. Двадцать второго июня, в воскресенье, должно было праздноваться открытие Комсомольского озера. Его долго копали, строили, даже наша школа ходила на субботники. Я собиралась пойти искупаться одной из первых. А как же!
Утром у нас было принято всегда идти за свежими булочками. Это считалось моей обязанностью. По дороге я встретила подругу, она мне сказала, что началась война. На нашей улице был много садов, домики утопали все в цветах. Я подумала: «Какая война? Что она придумала?»
Дома отец ставил самовар… Не успела я ничего рассказать, как начали прибегать соседи, и у всех на губах одно слово: «Война! Война!» А назавтра в семь утра самому старшему брату принесли повестку в военкомат. Днем он сбегал на работу и ему отдали деньги, он получил расчет. С этими деньгами он пришел домой и сказал маме: «Я ухожу на фронт, мне ничего не нужно. Возьми эти деньги, купите Кате новое пальто». А я, как только перешла в седьмой класс, стала старшеклассницей, мечтала, что мне сделают синее бостоновое пальто с серым каракулевым воротником. И он об этом знал.
Я до сих пор помню, что, уходя на фронт, брат дал деньги мне на пальто. А жили мы скромно, дырок в семейном бюджете хватало. Но мама купила бы мне это пальто, раз брат просил. Ничего она не успела…
Минск стали бомбить. Мы переселились с мамой в каменный погреб к соседям. У меня была любимая кошка, очень дикая, дальше двора никуда не ходила, но, когда начинали бомбить и я убегала со двора к соседям, кошка – следом за мной. Я ее гоню: «Иди домой!», а она за мной. Она тоже боялась оставаться одна. Немецкие бомбы летели с каким-то звоном, с воем. Я была девочка музыкальная, на меня это сильно действовало. Эти звуки… Это так страшно, что у меня были мокрые ладошки. В погребе с нами сидел соседский четырехлетний мальчик, он не плакал. У него только глаза становились большими.
Читать далее

Из книги Светланы Алексиевич «Последние свидетели. Соло для детского голоса»

«Они лежали на углях розовые…»
Катя Коротаева – 13 лет.
Сейчас – инженер-гидротехник.
Расскажу о запахе… Как пахнет война…
До войны я окончила шесть классов. Тогда был такой порядок в школе, что начиная с четвертого класса все сдавали экзамены. И вот мы сдали последний экзамен. Это был июнь, а май и июнь в сорок первом были холодные. Если у нас сирень цветет где-то в мае, то в тот год она цвела в середине июня. И вот начало войны у меня всегда связано с запахом сирени. С запахом черемухи… Эти деревья всегда пахнут мне войной…
Жили мы в Минске, и родилась я в Минске. Отец – военный капельмейстер. Я ходила на военные парады с ним. Кроме меня, в семье было еще два старших брата. Меня, конечно, все любили и баловали, как самую младшую, да еще сестричку.
Впереди лето, впереди каникулы. Это было очень радостно. Я занималась спортом, ходила в Дом Красной Армии плавать в бассейн. И мне очень завидовали, даже мальчишки в классе завидовали. А я задавалась, что умею хорошо плавать. Двадцать второго июня, в воскресенье, должно было праздноваться открытие Комсомольского озера. Его долго копали, строили, даже наша школа ходила на субботники. Я собиралась пойти искупаться одной из первых. А как же!
Утром у нас было принято всегда идти за свежими булочками. Это считалось моей обязанностью. По дороге я встретила подругу, она мне сказала, что началась война. На нашей улице был много садов, домики утопали все в цветах. Я подумала: «Какая война? Что она придумала?»
Дома отец ставил самовар… Не успела я ничего рассказать, как начали прибегать соседи, и у всех на губах одно слово: «Война! Война!» А назавтра в семь утра самому старшему брату принесли повестку в военкомат. Днем он сбегал на работу и ему отдали деньги, он получил расчет. С этими деньгами он пришел домой и сказал маме: «Я ухожу на фронт, мне ничего не нужно. Возьми эти деньги, купите Кате новое пальто». А я, как только перешла в седьмой класс, стала старшеклассницей, мечтала, что мне сделают синее бостоновое пальто с серым каракулевым воротником. И он об этом знал.
Я до сих пор помню, что, уходя на фронт, брат дал деньги мне на пальто. А жили мы скромно, дырок в семейном бюджете хватало. Но мама купила бы мне это пальто, раз брат просил. Ничего она не успела…
Минск стали бомбить. Мы переселились с мамой в каменный погреб к соседям. У меня была любимая кошка, очень дикая, дальше двора никуда не ходила, но, когда начинали бомбить и я убегала со двора к соседям, кошка – следом за мной. Я ее гоню: «Иди домой!», а она за мной. Она тоже боялась оставаться одна. Немецкие бомбы летели с каким-то звоном, с воем. Я была девочка музыкальная, на меня это сильно действовало. Эти звуки… Это так страшно, что у меня были мокрые ладошки. В погребе с нами сидел соседский четырехлетний мальчик, он не плакал. У него только глаза становились большими.
Читать далее

Из книги Светланы Алексиевич «Последние свидетели. Соло для детского голоса»

«Они лежали на углях розовые…»
Катя Коротаева – 13 лет.
Сейчас – инженер-гидротехник.
Расскажу о запахе… Как пахнет война…
До войны я окончила шесть классов. Тогда был такой порядок в школе, что начиная с четвертого класса все сдавали экзамены. И вот мы сдали последний экзамен. Это был июнь, а май и июнь в сорок первом были холодные. Если у нас сирень цветет где-то в мае, то в тот год она цвела в середине июня. И вот начало войны у меня всегда связано с запахом сирени. С запахом черемухи… Эти деревья всегда пахнут мне войной…
Жили мы в Минске, и родилась я в Минске. Отец – военный капельмейстер. Я ходила на военные парады с ним. Кроме меня, в семье было еще два старших брата. Меня, конечно, все любили и баловали, как самую младшую, да еще сестричку.
Впереди лето, впереди каникулы. Это было очень радостно. Я занималась спортом, ходила в Дом Красной Армии плавать в бассейн. И мне очень завидовали, даже мальчишки в классе завидовали. А я задавалась, что умею хорошо плавать. Двадцать второго июня, в воскресенье, должно было праздноваться открытие Комсомольского озера. Его долго копали, строили, даже наша школа ходила на субботники. Я собиралась пойти искупаться одной из первых. А как же!
Утром у нас было принято всегда идти за свежими булочками. Это считалось моей обязанностью. По дороге я встретила подругу, она мне сказала, что началась война. На нашей улице был много садов, домики утопали все в цветах. Я подумала: «Какая война? Что она придумала?»
Дома отец ставил самовар… Не успела я ничего рассказать, как начали прибегать соседи, и у всех на губах одно слово: «Война! Война!» А назавтра в семь утра самому старшему брату принесли повестку в военкомат. Днем он сбегал на работу и ему отдали деньги, он получил расчет. С этими деньгами он пришел домой и сказал маме: «Я ухожу на фронт, мне ничего не нужно. Возьми эти деньги, купите Кате новое пальто». А я, как только перешла в седьмой класс, стала старшеклассницей, мечтала, что мне сделают синее бостоновое пальто с серым каракулевым воротником. И он об этом знал.
Я до сих пор помню, что, уходя на фронт, брат дал деньги мне на пальто. А жили мы скромно, дырок в семейном бюджете хватало. Но мама купила бы мне это пальто, раз брат просил. Ничего она не успела…
Минск стали бомбить. Мы переселились с мамой в каменный погреб к соседям. У меня была любимая кошка, очень дикая, дальше двора никуда не ходила, но, когда начинали бомбить и я убегала со двора к соседям, кошка – следом за мной. Я ее гоню: «Иди домой!», а она за мной. Она тоже боялась оставаться одна. Немецкие бомбы летели с каким-то звоном, с воем. Я была девочка музыкальная, на меня это сильно действовало. Эти звуки… Это так страшно, что у меня были мокрые ладошки. В погребе с нами сидел соседский четырехлетний мальчик, он не плакал. У него только глаза становились большими.
Читать далее

Из книги Светланы Алексиевич «Последние свидетели. Соло для детского голоса»

«Они лежали на углях розовые…»
Катя Коротаева – 13 лет.
Сейчас – инженер-гидротехник.
Расскажу о запахе… Как пахнет война…
До войны я окончила шесть классов. Тогда был такой порядок в школе, что начиная с четвертого класса все сдавали экзамены. И вот мы сдали последний экзамен. Это был июнь, а май и июнь в сорок первом были холодные. Если у нас сирень цветет где-то в мае, то в тот год она цвела в середине июня. И вот начало войны у меня всегда связано с запахом сирени. С запахом черемухи… Эти деревья всегда пахнут мне войной…
Жили мы в Минске, и родилась я в Минске. Отец – военный капельмейстер. Я ходила на военные парады с ним. Кроме меня, в семье было еще два старших брата. Меня, конечно, все любили и баловали, как самую младшую, да еще сестричку.
Впереди лето, впереди каникулы. Это было очень радостно. Я занималась спортом, ходила в Дом Красной Армии плавать в бассейн. И мне очень завидовали, даже мальчишки в классе завидовали. А я задавалась, что умею хорошо плавать. Двадцать второго июня, в воскресенье, должно было праздноваться открытие Комсомольского озера. Его долго копали, строили, даже наша школа ходила на субботники. Я собиралась пойти искупаться одной из первых. А как же!
Утром у нас было принято всегда идти за свежими булочками. Это считалось моей обязанностью. По дороге я встретила подругу, она мне сказала, что началась война. На нашей улице был много садов, домики утопали все в цветах. Я подумала: «Какая война? Что она придумала?»
Дома отец ставил самовар… Не успела я ничего рассказать, как начали прибегать соседи, и у всех на губах одно слово: «Война! Война!» А назавтра в семь утра самому старшему брату принесли повестку в военкомат. Днем он сбегал на работу и ему отдали деньги, он получил расчет. С этими деньгами он пришел домой и сказал маме: «Я ухожу на фронт, мне ничего не нужно. Возьми эти деньги, купите Кате новое пальто». А я, как только перешла в седьмой класс, стала старшеклассницей, мечтала, что мне сделают синее бостоновое пальто с серым каракулевым воротником. И он об этом знал.
Я до сих пор помню, что, уходя на фронт, брат дал деньги мне на пальто. А жили мы скромно, дырок в семейном бюджете хватало. Но мама купила бы мне это пальто, раз брат просил. Ничего она не успела…
Минск стали бомбить. Мы переселились с мамой в каменный погреб к соседям. У меня была любимая кошка, очень дикая, дальше двора никуда не ходила, но, когда начинали бомбить и я убегала со двора к соседям, кошка – следом за мной. Я ее гоню: «Иди домой!», а она за мной. Она тоже боялась оставаться одна. Немецкие бомбы летели с каким-то звоном, с воем. Я была девочка музыкальная, на меня это сильно действовало. Эти звуки… Это так страшно, что у меня были мокрые ладошки. В погребе с нами сидел соседский четырехлетний мальчик, он не плакал. У него только глаза становились большими.
Читать далее

Не могу писать в дневнике что-либо внятное. Период у меня в жизни какой-то неправильный. Не располагает…
Но я тут, регулярно читаю френдленту, стараюсь комментировать и цитировать заинтересовавшие сообщения.
Надеюсь, будут еще и у меня посты, которые нравились моим читателям. Когда-нибудь обязательно будут.

Утки к нам в район прилетают из-за пруда у кинотеатра «Баку». Они ничего не стесняются, территорией возле пруда не ограничиваются и гуляют везде.
Сегодня утром по дороге к метро встретилась с уткой, выгуливающей утят, совсем уж в неожиданном (для меня) месте. И чего им делать среди этой импровизированной стоянки?

Вообще-то наши утки вальяжно-добродушные=) И позволяют подходить к себе близко.
Сегодняшняя мама-утка приблизиться не дала (уверенна, что из-за детишек) и быстренько увела утят-малышей в сторону от любопытных прохожих.

Читать далее

В очередной раз убеждаюсь, что садово-огородные труды – не мое.
Наверное, это нужно впитывать в себя с самого раннего детства. Или любить не понятно откуда возникшей пламенной любовью. А я слишком уж городская. Мне проще купить, чем вырастить самой.
Нет, делать-то я делаю, потому как надо. Но вот чувства удовлетворения никакого от достигнутого результата не получаю.

Зато сон за городом здоровый и крепкий. Не то что в Москве. Кажется, дай мне волю, и я просплю целую вечность.

В одном большом городе был ботанический сад, а в этом саду — огромная оранжерея из железа и стекла. Она была очень красива: стройные витые колонны поддерживали всё здание; на них опирались лёгкие узорчатые арки, переплетённые между собою целой паутиной железных рам, в которые были вставлены стёкла. Особенно хороша была оранжерея, когда солнце заходило и освещало её красным светом. Тогда она вся горела, красные отблески играли и переливались, точно в огромном, мелко отшлифованном драгоценном камне.
Сквозь толстые прозрачные стёкла виднелись заключённые растения. Несмотря на величину оранжереи, им было в ней тесно. Корни переплелись между собою и отнимали друг у друга влагу и пищу. Ветви дерев мешались с огромными листьями пальм, гнули и ломали их и сами, налегая на железные рамы, гнулись и ломались. Садовники постоянно обрезали ветви, подвязывали проволоками листья, чтобы они не могли расти, куда хотят, но это плохо помогало. Для растений нужен был широкий простор, родной край и свобода. Они были уроженцы жарких стран, нежные, роскошные создания; они помнили свою родину и тосковали о ней. Как ни прозрачна стеклянная крыша, но она не ясное небо. Иногда, зимой, стёкла обмерзали; тогда в оранжерее становилось совсем темно. Гудел ветер, бил в рамы и заставлял их дрожать. Крыша покрывалась наметённым снегом. Растения стояли и слушали вой ветра и вспоминали иной ветер, тёплый, влажный, дававший им жизнь и здоровье. И им хотелось вновь почувствовать его веянье, хотелось, чтобы он покачал их ветвями, поиграл их листьями. Но в оранжерее воздух был неподвижен; разве только иногда зимняя буря выбивала стекло, и резкая, холодная струя, полная инея, влетала под свод. Куда попадала эта струя, там листья бледнели, съёживались и увядали.
Но стёкла вставляли очень скоро. Ботаническим садом управлял отличный учёный директор и не допускал никакого беспорядка, несмотря на то что большую часть своего времени проводил в занятиях с микроскопом в особой стеклянной будочке, устроенной в главной оранжерее.
Была между растениями одна пальма, выше всех и красивее всех. Директор, сидевший в будочке, называл её по-латыни Attalea! Но это имя не было её родным именем: его придумали ботаники. Родного имени ботаники не знали, и оно не было написано сажей на белой дощечке, прибитой к стволу пальмы. Раз пришёл в ботанический сад приезжий из той жаркой страны, где выросла пальма; когда он увидел её, то улыбнулся, потому что она напомнила ему родину.
Читать далее

Ладно, посмотрим, что будет с нашим хоккеем в следующем году.

Впервые за последние три года сборная России в финал не вышла.
Теперь нас ждет игра за "бронзу" с чехами.
А в финальном матче буду болеть за шведов.

За четверть века до супрематических опытов Малевича известный своими эксцентричными выходками французский журналист и писатель Альфонс Алле стал автором первых абстрактных картин. Свои знаменитые монохромные полотна он экспонировал в Галерее Вивьен во время выставок «Отвязного искусства».
Первым шедевром стала «Битва негров в пещере глубокой ночью», выставленная в 1893 году.

В том же году появилось на свет «Первое причастие страдающих хлорозом девушек в снежной пору».

Затем, в 1894 году, на суд зрителей предстало полотно «Уборка урожаю помидоров на берегу Красного моря апоплексическими кардиналами».

Однако, в отличие от своих последователей, Алле не относился к своим творческим опытам серьезно, не претендовал на роль первооткрывателя и не стремился создать собственную философию.

Так что супрематизм все равно начинается с Малевича.

Впервые за весь чемпионат получила удовольствие как от игры наших хоккеистов, так и от результата матча.
Канадцы едут домой. А наши молодцы. Матч шикарнейший.
А завтра (хотя уже сегодня) предстоит 1/2 с Финляндией.
Хочется надеяться=)

О Чемпионате мира по хоккею в этом году даже писать не хочется. Те, кто следит за матчами нашей сборной, меня поймут.
В 1/4 выползли, но… Грустно…
А на рафаэлевскую «Даму с единорогом» в Пушкинском я так и не выбралась. Может, кто-то сходил?

С Праздником!
И не буду сегодня писать лишних слов…

Женщина пришла к Конфуцию и спросила, чем многоженство отличается от многомужества. Конфуций поставил перед ней пять чайников и пять чашек, и говорит:
- Лей чай в пять чашек из одного чайника. Нравится?
- Нравится, - согласилась женщина.
- А теперь, наоборот, лей в одну чашку из пяти чайников. Нравится?
- Ещё больше нравится, - призналась женщина.
- Дура! - заорал Конфуций. - Такую притчу испортила!

29 апреля 2011 года — 21 августа 2011 года

Третьяковская галерея продолжает открывать публике богатые фонды своего графического собрания. Впервые экспозиция представит небольшую, но очень цельную и качественную его часть – печатные и рукописные плакаты рубежа XIX–XX веков. Большая часть произведений выставляется впервые.
Основу музейного фонда этого вида графики составляет лучшая часть коллекции рекламных плакатов известного собирателя плакатов и экслибрисов Ф.Ф.Федорова, поступившая в Третьяковскую галерею в 1933 году. В последние десятилетия этот раздел собрания значительно пополнился произведениями, связанными с культурой русского зарубежья.
Уникальные образцы плакатов художников-эмигрантов, представляющие театральные и выставочные проекты, были переданы в Галерею из Франции в 1989 году по завещанию вдовы М.Ф.Ларионова А.К.Томилиной в составе объемного и разнообразного наследия художника, на протяжении всей жизни собиравшего тиражную графику. Отдельные произведения поступили из других частных коллекций.
На выставке демонстрируется около 100 произведений, самые ранние из которых (К.А.Сомов, эскиз афиши "Выставка русских и финляндских художников"; Л.Н.Кекушев, плакат "Выставка афиш в Строгановском училище") относятся к 1897 году – этапному в становлении отечественного плаката.


К.А.Сомов. Эскиз афиши "Выставки русско-финляндских художников".1897
Читать далее
Источник

Огромнейшее спасибо всем вам за такие теплые и светлые поздравления!
Приношу извинения, что не смогла каждому из вас ответить лично в положенный срок. Только сегодня добралась до нормального интернета и смогла прочитать все.
От себя тоже желаю всем своим читателям любви, счастья, душевной гармонии и удачи во всех начинаниях!
СПАСИБО!

О, этот Юг, о, эта Ницца!
О, как их блеск меня тревожит!
Жизнь, как подстреленная птица,
Подняться хочет - и не может.
Нет ни полёта, ни размаху -
Висят поломанные крылья,
И вся она, прижавшись к праху,
Дрожит от боли и бессилья...

Свое «Благовещение» Данте Габриэль Россетти окончил в 1850 году и в том же году представил на выставке в Королевской Академии художеств. Первоначально художник задумал диптих, но вторая часть так никогда и не увидела свет.
Архангела Гавриила Россетти писал со своего брата Уильяма Майкла, тогда как для образа Марии ему позировала сестра Кристина, известная поэтесса. Правда, он изменил цвет ее волос на огненно-рыжий, необходимый для более выразительного цветового решения. В этом полотне художник намеренно использовал ограниченную цветовую гамму, сделав доминирующим белый цвет, символизирующий непорочность, и дополнив его синим, читающимся цветом Богоматери, и красным, означающим жертву Христа.
Использовав традиционный для религиозной живописи сюжет, Россетти однако трактовал его довольно вольно. Поза Марии говорит о том, что благая весть застигла ее врасплох. В ее взгляде, прикованном к цветку лилии, который держит в руках небесный посланник, нет радости, но явственно читается страх и настороженность.
Данте Габриэль, будучи человеком широко эрудированным, построил драматизм сюжета на двойственной символике лилии, так как она является для итальянского искусства и символом Богоматери, и цветком траура, знаменующим смерть Спасителя. Таким образом, на картине представлена и весть о спасении, и весть о смерти.
Картина была встречена враждебно. Критика дружно отмечала отрыв от классической традиции. Особое возмущение вызвал облик Марии, в традиционном искусстве молящейся в момент Благовещения. Его сочли неприличным, а в ее белых одеждах, символизирующих невинность, некоторые критики усмотрели ночную рубашку и намек на альковность всего эпизода. Также вызвал раздражение и образ архангела Гавриила. В первую очередь зрителей возмутило отсутствие крыльев и его очевидная нагота, едва скрытая одеждой.
Скандал, разразившийся из-за религиозных картин прерафаэлитов ( а на той же выставке была представлена работа Миллеса «Иисус в доме своих родителей»), подтолкнул Россетти к решению на значительное время отказаться от масляной живописи и обратиться к технике акварели.
Но это уже совершенно другая история.

В Италии дан старт проекту по поиску захоронения Лизы дель Джокондо - женщины, которая, как традиционно считается, изображена на самой знаменитой картине Леонардо да Винчи. Об этом было официально объявлено 5 апреля во Флоренции, сообщает ASCA.
Исследователи уже начали изучать документы, которые позволят точнее определить местонахождение останков Моны Лизы. Собственно поиски начнутся 27 апреля во Флоренции на территории бывшего монастыря Святой Урсулы, где, как считается, в 1542 году и была похоронена Лиза дель Джокондо, урожденная Герардини.
Проектом заведует профессор Сильвано Винченти, ранее успешно занимавшийся поиском останков Караваджо, Петрарки, Боярдо, Пико делла Мирандолы. По его словам, если захоронение будет найдено, останки сперва отправят на экспертизу ДНК, чтобы подтвердить, что они действительно принадлежат Джоконде. Затем, если будет найден череп, по нему с помощью современных технологий восстановят лицо женщины, чтобы раз и навсегда установить, она ли изображена на портрете Леонардо.

Источник

Улыбнуло=)

Джозеф Ноэль Патон родился 13 декабря 1821 года в Данфермлине (Шотландия) в семье антиквара и торговца старинным оружием. С раннего детства он обнаружил художественный талант.
В 1842 году Патон приехал в Лондон, а год спустя поступил в Школу искусств при Королевской Академии. Там он познакомился с Джоном Эвереттом Миллесом, дружбу с которым сохранил на всю жизнь.
Патон никогда не был членом Братства прерафаэлитов, но в его живописной манере и в выборе тем отчетливо проявилось влияние художников этой группы. Внимание к мельчайшим деталям, сочный колорит, а также интерес к литературным сюжетам позволяют говорить о нем, как о первом представителе прерафаэлизма в шотландском искусстве.
Проучившись в Школе искусств год, Патон вернулся на родину и дебютировал на выставке Шотландской Королевской Академии в 1844 году. С этого момента он регулярно выставлял там свои полотна. Особый успех имели две картины на сюжет шекспировского «Сна в летнюю ночь»:

Примирение Оберона и Титании (1847)
Читать далее

В рамках года Италии в России с 26 марта по 10 мая в Главном здании пройдет выставка картины Рафаэля «Дама с единорогом» из собрания Галереи Боргезе (Рим)
Подробности ТУТ .

А в ноябре откроется выставочный проект — «Блейк и британские визионеры», который познакомит российскую публику с художественным наследием Уильяма Блейка (1757-1827) и его последователей. Посетители смогут увидеть около ста графических произведений Уильяма Блейка, а также полотна и рисунки Данте Габриэле Россетти, Эдуарда Коли Бёрн-Джонса, Сэмюэла Палмера, Обри Винсента Бёрдсли, Иоганна Генриха Фюсли из коллекций шести крупнейших музеев Великобритании.
Подробности ТУТ

Стащила ссылку у seamair

ТЕЛЕЦ

Гороскоп страны чудес у

Вполне логично?