НА ПРОТЯЖЕНИИ веков арабский считался языком образованных людей. Начиная с VIII века н.э. ученые из разных городов Ближнего Востока, говорившие на этом языке, стали переводить на него научные и философские тексты, внося при необходимости свои исправления. Некоторые из этих манускриптов были написаны еще во времена Аристотеля и Птолемея. В результате арабские ученые не только помогли сохранить труды известных мыслителей древности, но и внесли в них немалый вклад.
Кладезь научной мысли
В VII и VIII веках н.э. на Ближнем Востоке наблюдался подъем двух правящих династий: сначала Омейядов, а затем Аббасидов. А поскольку их подданные на территории Аравии, Египта, Ирака, Малой Азии, Палестины и Персии впитали влияние как греческой, так и индийской культуры, новые правители получили доступ к богатейшей сокровищнице знаний. Аббасиды воздвигли новую столицу своей империи — Багдад, который стал настоящим кладезем научной мысли. Здесь жили не только арабы, но и армяне, берберы, греки, евреи, индийцы, китайцы, копты, персы, турки, а также пришельцы из земли Согд — области в Средней Азии, находившейся за рекой Окс (сегодня Амударья). Все они совместно исследовали и обсуждали разные научные вопросы, обмениваясь интеллектуальными традициями, присущими их культурам.
Багдадские правители из династии Аббасидов стремились к тому, чтобы одаренные мыслители — неважно, откуда те были родом,— содействовали интеллектуальному расцвету их империи. Прилагались систематические усилия с целью собрать и перевести на арабский язык десятки тысяч книг по самым разным предметам: алхимии, арифметике, геометрии, медицине, музыке, философии, физике.
В частности, халиф аль-Мансур, правивший с 754 по 775 год, отправил к византийскому двору послов с просьбой предоставить ему греческие труды по математике. Продолжив эти начинания, халиф аль-Мамун (813—833) способствовал возникновению особого движения по переводу литературы с греческого на арабский, которое существовало в течение двух столетий. В итоге к концу X века на арабский язык с греческого были переведены почти все доступные в то время философские и научные труды. Однако арабоязычным ученым не только удалось сделать прекрасные переводы — они внесли в эту работу свой ценный, самобытный вклад.
Вклад арабских ученых
Многие арабские переводчики трудились очень скрупулезно и с поразительной быстротой. По этой причине некоторые историки утверждают, что переводчики, должно быть, хорошо разбирались в самом предмете. Более того, нередко арабоязычные ученые использовали переводимые ими тексты в качестве отправной точки для собственных исследований.
Так, сирийский врач и переводчик Хунайн ибн Исхак (808—873), христианин по вероисповеданию, внес существенный вклад в понимание процесса зрения. Его труд, содержащий точные анатомические изображения глаза, стал настоящим справочником по офтальмологии и в арабском мире, и в Европе. Философ и врач Ибн Сина, больше известный на Западе под именем Авиценна (980—1037), написал не один десяток книг по самому широкому кругу вопросов: от этики и логики до медицины и метафизики. Его энциклопедия «Канон врачебной науки» представляет собой обобщение имевшихся в то время научных взглядов и опыта в области медицины, включая идеи таких именитых греческих мыслителей, как Гален и Аристотель. «Канон» Авиценны служил обязательным руководством для врачей в течение четырех веков.
Арабские ученые были сторонниками экспериментального метода, который, как известно, является двигателем научного прогресса. Например, они заново вычислили длину земной окружности и внесли уточнения в географические расчеты Птолемея. Как отмечает историк Поль Лунде, «они осмелились оспаривать даже самого Аристотеля».
Прогресс в науке имел и широкое практическое применение, в частности, в строительстве водохранилищ, акведуков и водяных колес. Некоторые из этих сооружений сохранились вплоть до наших дней. А работы, посвященные сельскому хозяйству, ботанике и агрономии, помогли повысить плодородие почв и получать отличный урожай.
В 805 году халиф Харун ар-Рашид основал первую в своей огромной империи больницу. И вскоре больницы были уже во всех крупных городах халифата.
Новые образовательные учреждения
Многие города арабского мира могли похвастаться собственной библиотекой и образовательными учреждениями. К примеру, в Багдаде халиф аль-Мамун основал «Дом мудрости» (Бейт аль-Хикма) — академию, где изучали и переводили на арабский язык научные и философские трактаты. Некоторым ученым, состоявшим в штате академии, платили жалованье. В Каире главная библиотека содержала, по некоторым сведениям, свыше миллиона книг. А в Кордове, столице испанского халифата Омейядов, насчитывалось 70 библиотек, привлекавших ученых и студентов со всего арабского мира. В течение более двухсот лет Кордова была одним из ведущих образовательных и научных центров.
В Персии научные традиции греческих математиков использовались наряду с методами индийских ученых. Так, в Индии была разработана система исчисления, в которой присутствовало понятие нуля и позиционная смена цифр. Числовые значения определялись положением отдельных цифр и нуля. Например, цифра 1 применялась для обозначения единицы, десятка, сотни и так далее. По словам Поля Лунде, данная система «не только упростила сам процесс вычисления, но и сделала возможным развитие алгебры». Арабские ученые также совершили настоящий прорыв в геометрии, тригонометрии и навигации.
Золотой век арабской науки резко контрастировал с интеллектуальным застоем других стран. И хотя в средневековой Европе, главным образом в монастырях, тоже прилагались усилия по сохранению работ древних мыслителей, эти попытки определенно не могли сравниться с достижениями арабских ученых. Однако уже в X веке с проникновением трудов арабских переводчиков в западные страны положение начало постепенно меняться, что в итоге привело к возрождению европейской науки.
Итак, если взглянуть на историю человечества в целом, то становится ясно, что современный прогресс в науке и других областях нельзя считать заслугой какой-то одной нации. Ведь сегодня более развитые культуры во многом опираются на достижения ранних цивилизаций, породивших в лучших умах человечества страсть к исследованиям и желание проверить, казалось бы, неоспоримые истины.
