Бабье лето продолжалось недолго, собственно, сегодня оно, по всему видать, и закончилось, однако провела я его не без пользы, так что возвращаться в промозглую осень мне сейчас не так обидно. Во вторник я снова прогуляла школу – в метро мне стало несколько паршиво. Сначала я решила, что это от духоты, вышла на одной станции, подышала воздухом и вошла в вагон следующего поезда, но и в нём мне сесть не удалось, и только когда в глазах у меня потемнело окончательно и я тихо сползла по стенке, я решила выйти на другой станции и вернуться обратно домой. Там, отлежавшись, я оклемалась – видимо, я просто не выспалась из-за эссе – и, поделав уроки и пострадав ерундой, вывалилась на улицу, когда все нормальные люди ещё учились. Дабы совместить приятное с полезным – и свежим воздухом подышать, и неуловимый третий том Волчьего Дождя прикупить – я решила сначала облазить Горбушку, а потом побродить по Филёвскому парку. Сказано-сделано: убедилась, что во всех павильонах томов ВД нет, кроме Империи DVD, где они были по 350 (везде они стоили по 199), и что на прилавках только пиратки, от которых я вежливо отказывалась, так что в итоге, пропалив всё и вся что только можно, я вернулась в Империю и разорилась на вышеобозначенную сумму, став счастливым обладателем третьего тома и как следствие – полной лицензионной «дискографии» одного из любимых аниме (Хеллсинг, Тринити Блад и прочие на очереди)). От Горба я пешком дошла до одного из входов в Филёвский, поплутала там, пошуршала осенними листьями, услышала стук дятла и вскоре увидела его на работающим на одном из деревьев; понаблюдала за ним, пока он не улетел, а спуститься ниже, чтобы я могла его сфотографировать, он не удосужился. Наткнувшись на красные флажки, пошла вдоль и выяснила, что какие-то несчастные школьники бежали кросс за этими флажками по пересечённой местности; там сориентировалась и пошла по знакомой тропе вдоль обрыва над берегом Москвы-реки, встретила и потискала славную спаниельку Бету, дошла до центральной площади, к реке спускаться не стала и пошла по центральной аллее к главному входу, откуда вернулась на Багрушку и приехала домой. В среду же тупо забила на домашку и с пяти до восьми прогуляла в парке Победы, пользуясь временем, когда ещё не холодно лежать на травке, не темно возвращаться домой, когда можно бродить по тропинкам, засыпанным орехами и желудями, отрясать каштаны, давить зелёную кожуру и набивать карманы твёрдыми коричневыми сердцевинками, любоваться офигенным закатом с вершины холма, глядя, как большое золотое солнце падает за строящиеся небоскрёбы. А вчера я слегка заболела – проснулась с адской болью в горле, так проходила весь учебный день, дома начала отпаиваться чаем с лимоном, жечь нос варёными яйцами и сидеть с ногами на грелке – не особенно, впрочем, помогло, но сегодня я снова с утра была в школе, а вечером отправилась в театр – в Маяковку, на премьеру спектакля «Опасный поворот». Сидела я сегодня как никогда высоко, – во втором ярусе балкона, выше этого яруса только потолок, – зато в самой середине первого ряда, откуда видно было офигенно. Однако не буду тянуть, к тому же мне и самой не терпится начать и закончить очередную свою небольшую рецензию.
Первое действие сего детектива по небезызвестному произведению Пристли занято тем, что несколько человек, связанных семейными и профессиональными узами, пытаются разгадать тайну гибели некоего Мартина, по-разному относясь к личности покойного, и при этом беспощадно раскрывают секреты друг друга, включая те, что не касаются до вышеозначенного дела. Сперва эта череда разоблачений несколько утомляет, но потом затягивает, особенно к началу второго действия, в котором выясняется, что энная сумма денег, предположительно прикарманенная беднягой Мартином, совершенно не важна по сравнению с отношениями между участниками всей этой запутанной истории. «Все мы любили не тех, кого нужно», - говорит между делом главный герой, когда обсуждение того, кто кого подставил или обманул, плавно перетекает в обсуждение того, кто с кем спал и чего ради. Однако мораль спектакля значительно глубже, чем осуждение мошенников и развратников. Он начинается и заканчивается одной и той же сценой, где звучат риторический вопрос: «Лгать или не лгать?» и предупреждение: «Говорить правду – это то же самое, что входить в поворот на ста милях в час». Исходя из этого контекста, можно с уверенностью заявить, что опасных поворотов во время этого двухчасового парада болезненно-искренних исповедей было предостаточно, это была настоящая гонка на выживание для всех персонажей, после которой не каждый дошёл до финиша. Однако не буду раскрывать карты – вместо этого от вопроса явного перейду к вопросу скрытому, родившемуся у меня и, вероятно, должному родиться у всех зрителей. Сформулировать его можно так: следует ли жить в фальшивом, иллюзорном раю, веря в то, что ненастоящее настояще, что плохое хорошо, или стоит разбудить спящую собаку правды и позволить ей уничтожить этот рай, возможно, вместе с твоей жизнью? Ответ у каждого свой, спектакль не навязывает никакой однозначности. Хотя тут надо бы оговориться – не так уж и идентичны эпиграф и эпилог, между ними есть одно различие, которое вносит дополнительный нюанс сродни брэдбериевскому «эффекту бабочки»: он напоминает о том, что порой самые мелкие, незначительные события приводят к последствиям настолько неуправляемым, что они, расширяясь, словно чёрная дыра, всё больше и больше судеб захватывают вокруг себя в страшную воронку, кардинально изменяя их. Вы, полагаю, уже поняли, что сыгран этот спектакль блестяще, цепляя своей эмоциональностью, за что спасибо всем актёрам, в том числе Даниилу Спиваковскому, коего я уже имела удовольствие лицезреть в Любви глазами сыщика и который и сегодня был неподражаемо великолепен, и Сергею Загребневу, коего я уже знаю и люблю по спектаклям родной Покровки. В плюс ко всему – традиционное упоминание о том, что и декорации, и музыка, и свет удались на славу, что также немаловажно. Вот такая вот премьера – пожалуй, самый непредсказуемый и неоднозначный из всех спектаклей, когда-либо мною виденных. Браво, маэстро Арцибашев! Всем настоятельно рекомендую сходить, заценить и убедиться, что перехвалить его творения вряд ли возможно – в чём я сама убеждаюсь уже далеко не в первый и не в последний раз.
А за всей этой прогулочно-театральной идиллией незаметно проходят и будние дни, так скоро и первый учебный месяц пройдёт. Оценок громадьё: из хороших – четыре по геометрии, о которой я, кажется, уже говорила, и пять (!) по химии, пятёрки и четвёрки за философию и право, пять за диктант по русскому, из не очень – пара трояков и две или три четвёрки по инглишу, две двойки по физике, две тройки по хренцузскому, не помню, было ли что за латынь. На инглише будем учиться по учебнику девятого класса, который я прошла уже в прошлом году, плюс сегодня загрузили по новопоявившемуся предмету – зарубежной литературе – и лаются на отсутствие школьной формы, но в школе холодно, а у меня нет тёмных тёплых вещей. Роллтон из буфета ЦДО вызывает привыкание: когда мне хочется жрать, мне чудится запах его бульона, а изжога после его пожирания наступает только когда я уже дома. Так что всё хорошо, до первой сессии авось доживу, но чтобы дожить, посижу-ка я завтра дома, подлечусь, чтобы не ходить больной всю грядущую учебную неделю, делами полезными позанимаюсь, так-то: уроками, сортировкой музыкальной коллекции, да и сообщество агит-арта я с прошлого учебного года всё никак создать не соберусь, непорядок. Впрочем, завтра будет завтра, и планы ещё могут измениться, а сегодня всем спокойной ночи)

Сегодня, как уже могли отметить наиболее внимательные читатели предыдущего поста, я отправилась справлять двухлетие своего блоговища в цыганский театр «Ромэн», место, куда мой дед, сам цыганский сын, некогда ходил бесплатно смотреть спектакли из директорской ложи, поскольку был дружен с семьёй Сличенко и с труппой, где его звали «наш Алеко», потому что был он чертовски красив. Ну да всё это семейный архив, а реальность состояла в том, что я пораньше выползла из дома, дабы успеть добраться с одной пересадкой до Динамо, а оттуда не поехать на автобусе, а потопать пешком вдоль Ленинградского проспекта до гостиницы Советской, ныне это Советский отель с прикольно развевающимся на крыше каким-то квадратным красным флагом, где много лет уже квартируется табор Ромэна. За право воспользоваться вешалкой для своей лишённой петельки куртки мне пришлось расстаться в гардеробе с десятью рублями, затем мною была куплена программка, а там и найден буфет, где можно было присесть для её изучения. Когда прозвенели все звонки, мне удалось без проблем пересесть с самого края восьмого ряда партера в середину второго ряда – зал был полупуст, а балкон так и вообще необитаем.
Впрочем, ощущения отсутствия аншлага не возникло – аплодисменты практически не стихали на протяжении всего шоу. Да, именно шоу, потому что для спектакля в полном смысле этого слова сюжет был слишком расплывчатым – условно его можно определить как историю пути цыганского народа от древних Индии и Египта к нахождению малой Родины на просторах России, где столь многие писатели, поэты и драматурги воспели их. Главным в этом действе был не сюжет, а буйство пёстрой национальной культуры – танцы и песни. И поверьте мне – слушая гитарные переборы и звонкую чечётку каблуков, усидеть на месте довольно-таки сложно! Причём зачастую удивляешься не только и не столько мастерству, сколько явно преклонному возрасту выступающих: поющих – причём не просто поющих, а так, что микрофон им явно не был особенно нужен, и танцующих – причём танцующих зачастую на шпильках варьирующейся высоты, на которых я сто раз бы уже шею свернула. Да и сам Сличенко, которому должно быть уже явно за восемьдесят, так эмоционально исполняет романсы и так лихо снова и снова выходит на бис со своими цыганками, словно ему только слегка за двадцать. Короче говоря – это надо видеть, слышать, чувствовать, только тогда можно понять тот заряд позитивной энергии, которого мне ещё надолго хватит. Жгут, черти! Жаль только, что 90% аудитории – люди пожилые, и возникает опасение, что когда их не станет, цыганский театр вместе со своей визитной карточкой, восхитительной фантасмагорией «Мы – цыгане», которой я сегодня и наслаждалась, просто перестанет котироваться.
От театра до метро я возвращалась тоже пешочком, причём когда я добралась до цели, мне пришлось влиться в толпу футбольных фанатов, возвращавшихся с какого-то матча на стадионе Динамо по живому коридору ментовского оцепления, по громкоговорителю миролюбиво советующему "уважаемым болельщикам" заранее доставать проездные билеты. Вобщем, до пересадки меня неслабо помяли в вагоне, зато на родной Молодёге меня встретил папа, дабы подбросить до дома, где я ныне и нахожусь с намерением достойно скоротать единственную ночь в неделе, после которой не придётся рано вставать.
После такой феерии упоминать о бытовухе будет, пожалуй, немного грешно, однако не могу не заявить во всеуслышанье, будучи в трезвом уме и твёрдой памяти, что повседневщина проходит без особого напряга – учиться нравится, совмещать уроки с сидением в инете успеваю, иногда успеваю и выгуляться вечером, один раз даже доехала до Европарка за 4-м томом Волчьего Дождя (третий том неуловим), а 5-й и 6-й потом купила мама на Курской (выгодно было подсадить её на это славное аниме, оно ей теперь нравится не меньше моего). В четверг, правда, школу я прогуляла, ибо с утра чувствовала себя хреново и решила лучше не рисковать, а сегодня не пришла на первый урок физры, ну да это мелочи по сравнению с тем, как сегодня отжигал наш ОБЖшник со своей постоянной фразой «Это всё от лукавого!». Попутно в дневнике успели появиться первые две оценки – трояк за самостоятельную по алгебре и четыре (0_о) за самостоятельную по геометрии; впрочем, сегодня мы писали самостоятельную по шизике, я написала её явно на два. Что касается планов на культурную жизнь, то все (!) субботы октября у меня уже забиты – преимущественно театром (в первую очередь родной Покровкой, в т.ч. на следующий день после своего дня рождения, 25-го числа, я иду туда смотреть Скамейку с первого ряда), а так же мы всем классом в одно из воскресений съездим в Мураново. Остальные воскресенья остаются для меня блаженной порой спонтанного выбора времяпровождения, в частности и на завтрашний день у меня покуда не сформировалось никакой конкретной программы действий, но что в четырёх стенах не засижусь, это однозначно, а значит – вечером ждите с новым оччотом! :)

Скоротав добрую половину ночи с Интернетом, Хаммером и Геморроем (Gammaray’ем), я была на ногах уже в одиннадцать и вскоре принялась выспрашивать у Яндекса, чего интересного может предложить мне новый день. День предложил мне выставку немецких экспрессионистов группы «Мост» в Пушкинке, и именно туда я и решила направить лыжи, вывалившись на свет Божий. Едва не околев на остановке, я рада была и сороковой маршрутке, доставившей меня до Киевской, где я, раз уж оказалась поблизости, зашла в Европарк, но третьего тома Волчьего Дождя там не оказалось, и я на будущее купила четвёртый. Там я спустилась в подземку и… отчаянно ступила, сев не на ту ветку и доехав не до той Арбатской, откуда рукой подать было до Пушкинки, а до той, где поблизости был кинотеатр Художественный. Сочтя сие знаком судьбы, я поленилась тащиться до Пушкинки оттуда и забила на выставку, решив вместо неё сходить в кино, а именно – на Смертельную гонку, которую обещала себе непременно посмотреть ещё тогда, когда впервые увидела её трейлер в прошлом учебном году. Однако в Художественном Гонки не шло, и упёртая я попёрлась в Октябрь, где опоздала на сеанс на три и взяла билет на сеанс на пять, так что у меня осталось ещё почти два часа на то, чтобы дойти до самой вышеупомянутой Арбатской в поисках жрачки, которую в конечном итоге и нашла в лице двух пирожков с яблоком, и зайти по пути в Дом книги с желанием купить учебник по географии, однако там была такая толпа, что мне стало немного сыкотно, и я на него забила. Вернувшись в кинотеатр, я подождала ещё немного – и вот передо мной открылись двери большого зала, где я чёрт знает сколько не была, с удобными креслами, большим экраном, мощным звуком, с кучей свободных мест, из которых я выбрала и заняла самое для себя удобное.
Утомительно долгий рекламный блок дал мне достаточно времени, чтобы приготовиться со всей строгостью оценить римейк культового фильма 75-го года, реинкарнацию жёсткой и лихой «Смертельной гонки» с Кэррадином и Сталлоне. Реинкарнация не разочаровала, а, напротив, превзошла всяческие ожидания: в ней всё те же «тачки, пушки, рок-н-ролл», только круче. Сюжет банален: хорошего парня подставили – и вот ему уже приходится стартовать в составе интернациональной бригады зэков, которая на потеху публике взрывает, сжигает, нашпиговывает пулями и размазывает друг друга об асфальт грудами покорёженного металла. Вы, надеюсь, уже поняли, что главное в этой развлекухе – экшн, драйв, зрелищная картинка и потрясающие спецэффекты, которым зрители аплодировали? Высоких скоростей, рёва мотора и пулемётных очередей, больших сисек и звучных ударов по морде, огня и свинца, хорошего юмора и заводных ритмов в двухчасовое действо напихали достаточно, чтобы никому, решительно никому не дать заскучать. Короче говоря, ставлю пять и рекомендую, особливо тем, кто так же, как я, в своё время вдоль и поперёк откатал комповую игрушку-гонялку Crashday.
Теперь я снова дома, уроки не сделаны, но эту проблему легко можно будет решить на переменах, а пока надо бы поужинать, посмотреть новости, серийку Волчьего Дождя да лечь спать – завтра снова четыре пары, и так – и приблизительно так – до следующих выходных, на которые надо бы срочно что-нибудь запланировать, дабы в нетерпеливом ожидании оных трудовая неделя пролетела быстрее и легче. Надеюсь, что с не меньшим нетерпением вы будете ждать следующего поста и – прощаюсь)

Сегодня я немного опоздала в театр – то есть, поскольку для меня прийти вовремя – значит за полчаса, пришла я практически впритык, даже не успела зайти на новую сцену в кассу за билетиком на что-нибудь на 20-е и сразу пошла на старую сцену. Тут следует напомнить, что путь мой лежал в театр-мастерскую Петра Фоменко, на новой сцене которого я была уже не раз, а вот на старой – ещё не разу. Посему мне потребовалось энное количество времени, чтобы, сдав манатки в гардероб, приобрести программку, заглянуть в буфет (там было очень уютно, полумрак и свечи, но жрать было нечего и свободных мест уже не осталось), найти, где удобнее вход в партер – единственную часть небольшого зала старой сцены. Когда я входила туда, он живо напомнил мне родную Покровку с её небольшим, почти домашним залом, хотя здесь зал всё-таки был больше. Моё место было теоретически в самой жопе, крайнее у стены в десятом ряду, а практически – было очень удобным, благо возвышение между рядами было достаточно большим, плюс ко всему мимопроходящие не беспокоили. С этого удобного места я и лицезрела своим хищным взором полуторачасовой с копейками спектакль «Белые ночи» по одноимённой повести Достоевского, которую я, к вящему стыду своему, до просмотра совсем не помнила и словно бы заново прочитала.
Не буду долго мучить вас стандартным набором восторгов, но и сухой констатацией факта, что мне понравилось, вы не отделаетесь. Я не могу не уточнить, что особенно меня порадовала здесь Полина Агуреева в роли Настеньки, которая когда-то совсем не понравилась мне в Бесприданнице. Насколько она была вульгарной и привязчивой там, настолько же она была искренней, нежной и хрупкой здесь, типичной девушкой Достоевского – у Достоевского все девушки чем-то похожи. Даже голос – как у героинь довоенных фильмов, таких голосов сейчас уже нигде и не услышишь. Но это лишь один из многих факторов, которые заставили эту красивую и грустную сказку о том, что мы не любим отступаться от собственных мечтаний, даже если их воплощения в реальности имеют с ними не так много общего, как хотелось бы, звучать очень приятной мелодией, которую хочется слушать снова и снова. Именно мелодией, потому что в этом спектакле очень много замечательной классической музыки, которая не позволяет длинным диалогам (фактически, они и составляют 99% действия, «экшна» происходящего) сделать его скучноватым (хотя о том, чтобы время его продолжительности пролетело быстро и незаметно, я всё-таки заявлять не рискну). А ещё там были арии из Севильского цирюльника, аквариумы и клубки, а так же ночь понарошку, дождь понарошку, любовь понарошку, в «настоящести» которых не приходится сомневаться. Короче говоря, посмотрите, не пожалеете, вещь действительно замечательная как по режиссуре, так и по актёрской игре, да и по костюмам, декорациям, свету и прочему совершенно необходимому.
Что же касается бытовухи, то бишь самого обобщённого повествования о ней, то с первого взгляда ничем особо похвастаться не могу – осень снова испытывает меня на прочность всеми возможными законами подлости, и покуда до неё ещё не дошло, что я ей не по зубам. С другой стороны, в новой школе, кою шесть дней исправно посещаю, включая два дня в ЦДО по четыре пары каждый, мне пока, как первокласснику, всё нравится и все нравятся, информацией и уроками, конечно, грузят неслабо, но жить можно – больше, чем за учебный день, я устаю в обратной дороге на метро в час пик с пересадками. Когда еду утром, иногда удаётся посидеть, тогда продолжаю перечитывать Войну и Мир; дома читаю журналы – Хаммер, Дарк Сити, перед сном смотрю по серии лицензионного Волчьего дождя в день (не поленилась съездить в Европарк и купить второй том), мама смотрит вместе со мной, ей нравится, особенно Тобоэ) Стараюсь выгуливаться каждый день по району, до почты или до дальнего зоомага, например, в зависимости от времени, за учебниками в книжные магазины за меня ездит мама, пока я в школе. Вчера ко мне вернулся старый мобильник, но по-прежнему с новым номером, сегодня – родной комп, так что я тут же принялась напоминать о своём существовании в сообществах и качать тонны новой музыки, которая весьма помогает мне переживать сезон серого воздуха, мелких холодных дождей и пробирающего до костей ветра. Единственное событие, достойное более детального рассмотрения, случилось сегодня, до театра (нарушение хронологического порядка в посте обусловлено тем, что мысли по поводу увиденного спектакля отказывались долго ждать своей очереди), а точнее, совсем с утра. Началось оно с того, что я сегодня как дура припёрлась в школу только для того, чтобы в числе половины класса быть добровольно-принудительно отправленной на «Праздник бега на Таганке». Мы ехали туда с двумя пересадками, потом прошли по перекрытой Таганке до места старта и наляпали себе на одежду четырёхзначные номера – кто на грудь, кто на спину, кто на задницу, Макс наляпал его на бритый затылок. Когда вся собравшаяся масса в несколько тысяч старшеклассников вдруг рванула вперёд, мы тоже побежали, но очень скоро я, позволив большинству себя обогнать, шла по дистанции в три с половиной километра пешком или трусцой, наслаждаясь прогулкой по центру автодорог исторического центра столицы, мимо храмов и монастырей, в частности Покровского, где я была в конце лета. На финише нас должны были встречать физкультурник и физкультурница, которые везли нас туда, чтобы мы отметились у них и могли ехать домой или ждать вместе с ними отъезда в школу (мне в школу не надо было, я не оставляла там портфеля и тащила его всё это время на плечах, а поскольку он был набит учебниками, тетрадями, парой кроссовок, книгой, бутылкой минералки и зонтиком, плечи меня прокляли куда больше чем ноги), но ни я, ни финишировавшие примерно в одно время со мной их не обнаружили. В итоге мы отстояли очередь за сувенирами (всем дали по майке с логотипом мероприятия и бутылке Powerad’а) и вернулись к метро, где высокой плотности толпа таких же отбегавшихся, скандировавшая в несколько десятков голосов на эскалаторе «зига-зага-ой», дезориентировала меня настолько, что я села не на ту ветку и ехала домой не с одной, как могла бы, а ажно с тремя пересадками. Жаль, что не взяла фотика, ибо зрелище бегущих и идущих, срезающих через переулки, надевающих на головы пластмассовые оранжевые конусы, обозначавшие маршрут, машущие журналистам с камерами и ментам с собаками и без – это нечто феерическое. На этой позитивной ноте, пожалуй, и закончу, если что ещё вспомню – всегда смогу дописать, а покуда прощаюсь, вряд ли надолго – завтра я сидеть дома не собираюсь, а надеюсь куда-нибудь выползти – в кино или на выставку. До встречи!)

Вчера я легла пораньше и с твёрдым намерением исполнить свой ученический долг завела будильник на восемь. Что удивительно, ему даже удалось поднять меня поутру, и, позавтракав яблоком, я отправилась в путь на Цветной бульвар, захватив с собой маму, дабы она зашла в тамошний книжный и купила мне решебников. Поднявшись на поверхность на вышеуказанной станции, мы расстались, и я без труда нашла дорогу до своей новой школы, пробралась сквозь все прелести ремонта к гардеробу, избавилась от куртки, кроссовки сменила на туфли и потопала на четвёртый этаж. Стоило мне там заглянуть в ближайший открытый кабинет, как какая-то училка поинтересовалась, что я ищу, и, выяснив, что 36-й кабинет, направила меня на путь истинный. На пути истинном меня встретил тупик со сразу несколькими открытыми дверями кабинетов, но, не желая более связываться с учителями, я зашла в тот, где тихо-мирно сидели две девушки – одна оказалась ещё одной новенькой из моего класса, 10-го Г, представившейся Лизой, а другая – старожилом из 11-го. Я устроилась за одной из парт нашего, очевидно, кабинета; вскоре пришла ещё одна новенькая из моего класса и тоже Настя (теперь я знаю уже двух Насть из тех трёх, что будут в классе помимо меня, считая и Асю), вернее, её привела та училка, которая и меня послала туда. Долго ли, коротко ли, а появилась ещё одна училка, помоложе, которая, по всему видать, и была нашей классной, математичкой Ольгой Алексеевной Дробот, и они обе начали отдавать распоряжения, условившись на том, что нас троих следует послать в актовый зал протирать стулья, на которых нам, насколько я всё правильно поняла, первого сентября предстоит сидеть. Мы по-братски разделили между собой тряпки, порвав какую-то одну большую на несколько поменьше, и, оставив вещи в своём, поднялись в кабинет той училки, что постарше, где мне было выдано ведро, которое я наполнила до половины водой, когда мы снова спустились на четвёртый этаж, в мальчишеском туалете, после чего мы снова отправились на пятый и были введены в актовый зал. Там нашему взору предстали две больших группы стульев, сложенных горками: одна была уже чистой, другая ещё пыльной, и именно пыльные стулья нам и надлежало протирать, окуная тряпки в ведро с водой и отжимая их – вода периодически обновлялась, но я больше по воду с ведром не бегала, милостиво позволяя делать эти ходки до четвёртого этажа и обратно другим. Поскольку в противоположном углу зала какие-то мужики настраивали звуковую систему, стулья мы оттирали под бодрый русский шансон, звучащий из колонок и изредка перемежающийся тишиной и произносимыми в микрофон «раз-раз-раз», а один раз шансон даже на что-то переключили, и прозвучала Шевчуковская «Что такое осень». Вскоре к нам прибыла подмога со своими ведром и тряпками – ещё примерно четыре девушки, очевидно из старожилов, поскольку они все уже знали друг друга и трепались, в пример сосредоточенному молчанию нашей троицы; училки постоянно обещали нам, что прибудут пацаны и на них можно будет свалить часть работы, но они так и не появились. Радость при виде последнего оттёртого стула из той груды, что нам указали изначально, сменилась разочарованием пир виде ещё одной, поменьше, что стояла возле рояля; когда же засверкала чистотой и она, мы переместились к самой сцене, к третьей и последней груде пыльных стульев. Там я предложила второй команде импровизированных уборщиц познакомиться – они оказались из 11-го Б, кажется, экономического, назвали свои имена, но я запомнила только Ксюшу, кажется, ту, которая была в майке и кепке со Слипкнотом, и на этом дело и закончилось. Почти к самому шапочному разбору прибыла ещё одна девушка из нашего класса, Яна – за ней посылали Настю, чтобы она не заблудилась. Когда грязных стульев не осталось, училки, периодически забегавшие проконтролировать нашу деятельность, заставили нас протереть ещё колонки, микрофон, рояль и барабанную установку. После этого 11-й Б отпустили, а нас ещё нет, и мы устроились на подоконнике трепаться; вскоре училки вспомнили про наше существование и припахали помыть ещё и подоконники – нам уже влом было менять воду, и мы их помыли грязной водой. И только тогда, наконец, нас выпустили из актового зала, мы вернули в соответствующие кабинеты ведро и тряпки и вернулись в свой, за вещами. Яну припахали было протереть подоконники ещё и в самом кабинете, как опоздавшей, но когда та училка, что постарше, убедилась, что мы остальные трое собираемся её ждать, она отпустила и её, после чего девчонки начали эту училку спрашивать насчёт покупки проездных, и она потащила их в канцелярию, где им обо всей этой бадяге рассказали. Потом, со всеми распрощавшись, мы двинулись было к выходу, я начала отзванивать маме и тут вспомнила, что чуть не забыла в гардеробе куртку и кроссовки – пришлось возвращаться, но остальные девчонки подождали меня на перекрёстке. Дойдя до метро, мы остановились вторично – дождаться моей мамы; потом Лиза и Настя поехали в сторону центра, а мы с мамой и Яной – в противоположную, только она вышла на Чеховской, а мы доехали до Боровицкой. Таким образом я вполне хорошо провела время, не только познакомившись с новыми людьми из числа будущих однокашников, но и услышав от 11-классниц, то наша Дробот – хорошая училка и что в общем и целом учиться в этой школе вполне можно, поскольку на непрофильные предметы вполне можно забить и вообще не делать по ним домашку (как я, в принципе, и сама собиралась поступать). Правда, мне сообщили, что моя зелёная кофта и бело-голубая водолазка слишком яркие и ходить можно только в чёрном или тёмно-синем – видимо, придётся забраковать половину гардероба. Да и решебники мамой были куплены ещё не все, ну да недостающие реально будет найти, а если что, у меня весь инет к услугам. Вернувшись домой, я пообедала, пострадала ерундой, а как время пришло, снова выпинала себя на свежий воздух и отправилась в театр-мастерскую Фоменко, постепенно становящийся едва ли не таким же родным, как и Покровка. Поскольку явилась я туда снова за полчаса, я перво-наперво взяла билет на субботу 13-е на Белые ночи по Достоевскому, и передо мной какой-то мужик взял себе один билет в императорскую ложу за пять тысяч (!) на сегодняшний спектакль – нет, я поняла бы, если б он перед дамой так погусарил, но когда себя любимого так балуют – это странно. После этого я успела купить программку, изучить её в буфете за поеданием медовика – а я и забыла, что в Фоменко очень вкусные медовые пирожные! – и найти своё место, самое удобное, которое я и за пять тысяч никому не отдала бы – место в самой серёдке первого ряда балкона. Спектакль длился почти четыре часа, с двумя антрактами, и, напоминаю, представлял из себя сцены из начала романа «Война и Мир».Читать рецензию! После спектакля у театра меня встретил папа и подбросил до дома, где я ныне и нахожусь. С Нордом забили стрелку дубль два на пять часов вечера завтрашнего дня, поздновато конечно, но сойдёт. Как провести утро и день, пока не знаю, но думаю, чем-нибудь полезным займусь) Таким образом прощаюсь до нового, завтрашнего оччота, не скучайте)

Вчера вечером я непривычно рано отстрелялась с оччотом по Клину и компенсировала это тем, что, когда выпинала себя из-за монитора, при свете настольной лампы в тёмной комнате, дабы все думали, что я сплю, немного почитала новогодний Dark City, купленный в Нирване. Потом не то чтобы мне удалось крепко поспать, но каким-то чудом за несколько предрассветных часов я выспалась, а в районе десяти подняла свою тушу навстречу новому дню. Как я и ожидала от своей уставшей за прошедшую неделю персоны, сегодняшнее утро было всецело и полностью посвящено блаженной лени в Интернете – даже почитать я не смогла себя заставить. Однако из дому я вышла всё-таки пораньше и пешочком дотопала до универмага, где вскоре приобрела две пары новых джинсов, а то из старых у меня остались в целости и сохранности только те, в которых в новую школу меня уже не пустят, и, упихав их в торбу, снова выбралась на улицу. Улица порадовала меня славным дождичком, сразу стало легче дышать, приятней смотреть на окружающий мир. Я и сама не заметила, как мимо почты, куда я тоже намеревалась заглянуть, я добралась до метро, спустилась в подземку и с пересадкой на Кунцевской доехала до Бутусовской. Там, по дороге до подземного перехода в очередной раз зачерпнув левой туфлёй пригоршню воды из лужи, я заметила, что от неё практически полностью оторвалась подмётка и вскоре с тем же успехом я смогу ходить босиком. Пришлось заруливать в какой-то павильончик в этом переходе и мерить первые попавшиеся туфли, которые оказались на редкость удобными, так что, купив их и сразу же в них пойдя, я не чувствовала разницы между новыми и старыми. Таким образом, гулять завтра я буду уже в новых, а старые, верой и правдой прослужившие мне почти год, с почётом были аккуратненько поставлены возле ближайшей урны – хотя вряд ли кому-нибудь понадобится такая рухлядь. Заявившись в театр, по традиции, за полчаса, я приобрела программку, изучила её в буфете за кружечкой кофе и нашла своё место в середине второго ряда балкона. Место было таким удобным, так высоко возвышалось над первым рядом, с него было так хорошо всё видно и слышно, что я ни до спектакля, ни во время антракта не задумывалась о том, чтобы пересесть вперёд. Впрочем, в любом случае мне бы это не удалось, поскольку в зале снова был аншлаг и все места были заняты даже на моей верхотуре. Напомню, что все последующие два с половиной часа я смотрела спектакль по повести Толстого «Семейное счастие», которую я, к вящему стыду своему, кажется, не читала, и теперь попробую немного передать своё мнение.
Не зная (или не помня) произведения, по которому сделана постановка, сложно о ней судить, однако сюжет и смысл я уловила без труда, и они таковы. 17-летняя девушка выходит замуж за своего стареющего опекуна, и каждый любит другого по-своему: один ищет «счастье жить для другого», другой «скучно», и из той же скуки она проходит все этапы дурманящей светской жизни, чтобы в финале понять, что семейное счастье дороже всего мишурного и преходящего, но что раз разбив его, не склеишь уже никогда. Да уж, сразу вспоминается Фотофиниш – везёт мне в последнее время на изображение на сцене жизненных путей, «прокрученных» с начала до конца с целью позволить герою (героям) проанализировать свои поступки, выяснить, «где же мы ошиблись» (это я уже цитирую Гангрейв). Но если мораль Фотофиниша я уже выводила в соответствующей рецензии, то мораль сегодняшнего спектакля я вынесла в заголовок сего поста цитатой из реплики маркиза Марио. Впрочем, с предположением о «национальном» я бы поспорила, предпочтя высказаться более глобально – человеку вообще свойственно с азартным энтузиазмом разрушать то, что было с трудом возведено, а потом спохватываться и плакать над руинами. Проще говоря, мы сами губим то, что любим. А теперь вернёмся к нашим баранам и отдадим им должное: если бы не великолепная режиссура и актёрская игра, а играли все очень искренне и с полной самоотдачей, до меня эти сюжет и смысл могли бы и не дойти. В довесок к плюсам – отличные декорации и костюмы, почти постоянно звучащая замечательная музыка, ну и, конечно, Любимов, даже во второстепенной роли и в курчавом парике, который ему не идёт, чертовски харизматичный и обаятельный, а если совсем точно – то как обычно просто лааапа ^_^. В ложку с минусами – также три факта, кои сейчас и перечислю. Во-первых, это немного раздражающая постоянная беготня главной героини кругами по сцене в первом действии, во-вторых, опять-таки в первом действии, чрезмерное обилие больших белых полотнищ в реквизите, а в-третьих – чересчур экспрессивные и потому неубедительные, какой-то слегка фальшивой ноткой звучащие жесты: падения на пол, разбрасывание вещей, битьё посуды главным героем и так далее. Между минусами и плюсами завис присутствующий в немалом количестве юмор – я ржала практически половину всего действия, но сомневаюсь, что мне довелось бы хотя бы улыбнуться во время прочтения оригинального произведения. С одной стороны, кто-то скажет, что стёб над классикой неприемлем, и будет прав. С другой стороны, я получила не только повод задуматься, но и заряд хорошего настроения, что стало ещё одним камушком на ту чашу весов, что склонилась к варианту «понравилось» в оценке спектакля в общем и целом. Посему говорю, что он качественный, добротный, не «провисает», поучает не навязчиво, однако не могу сказать, чтобы он сильно меня зацепил – поэтому ставлю четыре, а не пять, но и того будет достаточно, чтобы посоветовать вам его посмотреть, да и вообще поближе познакомиться с театром Фоменко, где я сама уже не в первый раз, да и не в последний: уже послезавтра я вернусь туда на «Войну и мир» (предвкушаю, как Любимов сыграет Болконского, и не удивлюсь, если этот спектакль так же, как и сегодняшний, меня повеселит).
После спектакля я, подгоняемая холодом вечера, поторопилась домой, и вот я здесь. Завтра в первой половине дня в мои планы входило навестить свою бывшую англичанку, но что-то мне подсказывает, что меня снова одолеет лень и я предпочту временно забить на эту затею и ещё немного пострадать ерундой, пользуясь последним свободным временем – очередной учебный год ведь не за горами! А во второй половине дня, а конкретно – в три, я встречаюсь с Нордом, так что стоит ли добавлять, что и завтра вечером вы без обстоятельного оччота не останетесь? Ну а покуда – «всем, кто ложится спать, спокойного сна»©! И мне заодно, хотя мои совиные повадки наверняка дадут о себе знать и сегодня)

Вчера отправившись баиньки в половине четвёртого ночи, я хотела было обойтись без музыки, не прихватив никакой болванки, однако тут же потянулась за плеером и включила Наше радио, которое не слушала всё лето. Как обычно, я очень долго не осмеливалась выключать великолепную ночную подборку и сделала это уже только тогда, когда поняла, что окончательно засыпаю; и точно – отложив наушники, отрубилась мгновенно, чтобы проснуться уже во втором часу. Таким образом, едва успела я позавтракать и слить рязанские фоты, как настало время выдвигаться в путь. До метро я добралась без проблем, а вот в подземке состоялась непредвиденная задержка: на перегоне между Парком Победы и Киевской поезд стал и простоял минут двадцать, никак не меньше, а на Киевской ещё и высадил, так что пришлось ждать следующего. Однако выдвигалась я с запасом времени и добралась до театра хоть и не за полчаса до начала сеанса, как мне привычно, но за пятнадцать минут, так что я успела и приобрести программку, и изучить её в буфете в компании минералки и конфет, и найти своё место в середине второго ряда амфитеатра. Очень скоро стало ясно, что я могла бы взять билет подальше и подешевле: зал был на две трети пуст, и люди не задумываясь пересаживались вперёд, так что позади меня вообще никого не осталось. Я тоже не дура была попробовать поменять дислокацию, но поскольку ни первый ряд амфитеатра, ни ряды партера друг над другом возвышения не имели, мне оттуда было плохо видно за головами, и в итоге я осталась на своём месте.
Вскоре я дождалась спектакля, краткое досье на которое может звучать так: растянувшееся на два с половиной часа действо, «Фотофиниш» по повести Питера Устинова, отчасти автобиографичной. Главный герой, восьмидесятилетний писатель Сэм (Владимир Андреев, худрук), создаёт новый роман – собственное жизнеописание – и, желая быть получает редкий шанс отправиться в прошлое, пообщаться с собой самим в 60-летнем (Алексей Шейнин), 40-летнем (Борис Миронов), 20-летнем (Павел Галич) возрасте, увидеть со стороны себя и окружавших его людей. Оказываясь вдвоём, втроём, вчетвером в одной реальности, «Сэмы» вовсю выясняют отношения, что и составляет юмористическую наполняющую спектакля, и, как и положено представителям разных поколений, далеко не всегда понимают друг друга и не всегда прислушиваются к мнению и советам друг друга. Основную мораль сей насквозь философской фантасмагории я просекла прежде, чем она в точно таком же виде, в каком я её сформулировала, прозвучала из уст главного героя. А мораль такова: невозможно изменить своё прошлое, ведь жизнь не терпит сослагательного наклонения, но прошлое может изменить нас, наше настоящее и будущее, научить на своих и чужих ошибках. Поздно исправлять ошибки молодости, – да и стоит ли? – но никогда не поздно сделать то, что не было сделано, сказать то, что не было сказано, осознать, насколько те, кого мы привыкли называть родными и близкими, действительно, по-настоящему родны и близки. Из всего этого делаю вывод, что в конце пути стоит оглянуться назад, чтобы постигнуть смысл и суть этого пути, но чтобы завершить этот путь достойно, надо снова посмотреть вперёд, оставить по себе там, впереди, хорошую память. И Сэм справляется с этой задачей успешно – подведя итог, он сумел вырваться из плена одиночества, что делает финал его истории не грустным и мрачным, а тёплым и радостным, не ожиданием смерти, а продолжением жизни. В общем, спектакль этот, на мой взгляд, адресован скорее тем, кто уже на финише, нежели тем, кто ещё на старте, что и вполне логично при преимущественно пожилой аудитории современного классического театра вообще. Однако, даже не будучи обременённым мыслями «о вечном», зритель сможет оценить тонкую ностальгически-исповедальную мудрость повествования, рефлексивную атмосферу действия, непафосную, ненавязчивую, неявную поучительность. Все актёры играют отлично – искренне, живо, с полной самоотдачей. Декорации, музыка, свет удались. А всё это значит, что и спектакль удался, ещё раз напомнив, что если задаёшься вопросом: «Так откуда взялась печаль?»©, это не значит, что когда-то давно ты зря женился, зря развёлся, зря завёл любовницу и т.п., а значит, что надо открыть глаза и увидеть, что жизнь-то, оказывается, проходит мимо, но можно вернуть её себе – всё зависит от тебя самого. Итак, качественному, добротному, заставляющему задуматься, но не повергающему в состояние культурного шока творению Ермоловцев ставлю четвёрку с плюсом и советую не то чтобы всем, но заинтересовавшимся – уж точно, посмотреть эту вещь.
А покуда я после сеанса добралась до родной Молодёги, откуда до дома меня подбросил папа, и теперь вот сижу, ем дыню и смотрю в который уж раз Табор уходит в небо. Что касается дня грядущего и последующих, то изначально планы на ближайшее будущее выглядело так. Однако по возвращении домой я обнаружила послание от Ушастой, гласящее, что послезавтра она принять меня не сможет, а сможет только завтра, так что теперь буду думать, стоит ли лохматить этот причёсанный график или послать его нафик и забить на кино, уделив подруге и её живности немного своего бесценного внимания. В любом случае каждое из вышеперечисленных знаменательных мероприятий будет здесь освящено в лице оччотов, рецензий, фотов и прочих непременных атрибутов моего блогодетельства. Засим и прощаюсь, а то высыпаться тоже надо иногда)

Сегодняшняя ночь оказалась не лучше предыдущей, поскольку к начавшей медленно задрёмывать мне впустили собаку, чем напрочь разбудили. Дальнейшие попытки погрузиться в атмосферу крутящегося в плеере творения Bosch’s With You, присланного некогда опять-таки Моркристом, были напрочь пресечены необходимостью воевать с собаком за место под одеялом. Закончилось это тем, что плеер свалился со стола и открылся, ставить болванку заново мне не хотелось, и, отложив прослушивание до лучших времён, я вытурила собака и нескоро, но всё же заснула. День же должен был быть проведён по следующему плану: с утра сходить в Художественный на Русичей, потом выкупить заказанный билет на Войну и Мир на 27-е в мастерской Фоменко, потом вернуться в родные пенаты и купить новые туфли. Однако, естественно, по плану день идти не хотел, и когда я доехала до кинотеатра, выяснилось, что сеанса на три часа с чем-то там уже нет, а есть только на час, который я уже пропустила, и на пять с чем-то. Пришлось менять распорядок: спустившись на Арбатскую Филёвской ветки, я доехала до Баградки и потопала к театру; пришла я туда за одним билетом, а ушла с двумя, взяв ещё и на Семейное счастье по всё тому же Толстому на 25-е число, при том что давеча, полазив по сайтам всяческих турагенств, я нашла не только ту экскурсию, на кою еду завтра, но и взяла на заметку поездку в Клин 24-го и экскурсию по местам Москвы, славящимся привидениями, в ночь с 30-го на 31-е (причём от какого-то масонского турагенства). По дороге обратно к метро шедший мне навстречу какой-то лысый мужичок пристально посмотрел на мою арийскую майку и заявил, что учился с Манякиным в одном классе - интересно, это он всем людям в арийских майках говорит в надежде, что у него после этого автограф возьмут?.. Вернувшись на Арбатскую, я скоротала оставшееся до сеанса время в кинотеатре, поедая лимонное мороженое и изучая бесплатную газетку-афишу (опять-таки находится куча интересных поездок, так что вполне возможно, что я и ещё какие-нибудь дни ими займу), откуда узнала репертуар своей любимой Покровки на сентябрь и пришла к выводу, что из него всего не смотрела только один спектакль, Кабалу святош, но он будет во вторник, так что сложно будет выбраться на него. И вот, наконец, меня впустили в малый зал, я прилюбовала себе местечко в середине пятого ряда и начала смотреть.
Я, конечно, практически не сомневалась, что иду на дерьмо, но чтобы я начала засыпать уже на пятой минуте – такое бывает редко. С большим натягом можно похвалить разве что воспроизведение костюмов славян дохристианской эпохи и изредка мелькавшую природу; в самом начале теплилась надежда, что этот фильм, как и некогда Александр, станет раздольем для умеющих и любящих помахать мечами (хоть это вонзалово и снималось опять-таки из рук вон криво), но эта надежда очень быстро сдохла. Сюжет банален, предсказуем, неприкрыто-примитивен донельзя, не имеет отношения ни к истории, ни к мифологии и прочему фольклору, место и время действия чётко не обозначено, имена собственные тоже не делают чести тем, кто собрался снимать «славянское фэнтези». Впрочем, какое, к чёрту, фэнтези? От сего почтенного жанра в данном фильме – только невразумительная мистика (прозванные «ведьмаками» колдуны, слушающие духов, вместо более уместных волхвов, общающихся с богами). Однако сюжет даже не в ней, родимой, а в истории о том, как отряд пафосных детей среднего школьного возраста, пополняясь, идёт делать а-та-та непобедимому племени каких-то невразумительных варваров (типа «нерусичей»), возглавляемую неким Вепрем, очевидно жаждущим поскорее узреть чертоги Вальхаллы, и делает это вполне успешно (правда, нам не показали, как). Уже смешно? А ведь я ещё и не вдавалась в подробности. Если отстать от сюжета, то всё равно есть по чему пройтись: до безобразия провисающий, рвущийся, путающийся экшн (создатели явно увлеклись оставлением своих героев «в самом интересном месте», так что потом путаешься, кто ещё жив, а кто уже нет), неубедительная актёрская игра, навязчиво-басенное деление на хороших и плохих, юмор, который грех назвать юмором, романтика, которую вернее будет окрестить розовыми соплями, ноль трагичности, ноль зрелищности, ноль музыки. Даже афиша – и ту можно назвать самой неудачной афишей, какую я когда-либо видела! Вобщем, не то что не цепляет, но и даже чуточку не интересует и даже чуточку не запоминается. Те, кто в рецензиях к сему убожеству уверяет, будто сие есть подобие Волкодава, рискуют лично от меня получить в глаз, ибо сравнивают Божий дар с яичницей (хоть и первый в данном случае не шедеврален). Однако отечественного производителя надо поддерживать, что я и делаю, а не то у него бюджета не хватит на что-нибудь более стоящее.
Когда после просмотра я доехала до родной Молодёги, ни о какой покупке туфлей, естественно, речи уже не шло, я успела только закупиться яблоками и соком на завтра, и сейчас скоро уже пойду спать, ибо ради того, чтобы завтра вырваться из мегаполиса в милую моему сердцу провинцию, мне придётся вставать в полшестого – а еду я, напоминаю, по Есенинским местам (запасусь блокнотом и ручкой, а то путеводителями в деревнях да сёлах не торгуют). Вернусь, естественно, с оччотом и фотками, если не спекусь, как яблоко (погодку обещают под 33, а жару я не перевариваю). Послезавтра же иду на Фотофиниш в театр Ермоловой, и надо бы к Ушастой в гости заехать как-нибудь, искупаться заодно, и надо бы нам с ней Феномира вытащить на выгул, как только он со сборов вернётся, а 24-го в Мск вернётся Норд, коего так же необходимо выгулять, и так далее, и тому подобное… начинаю всё-таки любить состояние «планов_громадьё»)

Итак, сегодня меня раньше будильника разбудил шум газонокосилки за окном, а спустя некоторое время я уже ехала к метро, где на 12 утра была назначена моя встреча с Ушастой. Там я вкратце передала ей то, что в сообщения не поместилось, а она вручила мне сувениры с югов: очаровательного ёжика из ракушек (ёжики – наша вечная тема) и голографическую подставку для кружки с дельфинами. Ёжик был обёрнут в несколько слоёв газеты, чтобы иголки не обломались у него в торбе, и хоть я и частенько и забывала о нём и вдавливала торбу в спинки сидений в метро, до моего дома он доехал в целости и сохранности. Но не буду забегать вперёд – мы добрались до Баррикадной почти за двадцать минут до назначенной на половину первого встречи с Феномиром и его корешом Лёхой, поднялись на поверхность и начали тупо ждать. Пацаны, естественно, малясь опоздали, но когда, наконец, мы все четверо оказались в сборе, я попыталась осуществить свой коварный план и найти новый Детский мир с целью купить себе акрил и взять его на дачу вместе с фигурками из Волкодава. Однако со мной весьма некстати приключился приступ топографического кретинизма – я напрочь забыла, в какую сторону от Краснопресненской надо двигаться к Улице 1905 года, и пока я над этим размышляла, остальные уже увидели на горизонте зоопарк и решили направиться туда немедленно, с чем я и согласилась. Пришлось подождать, пока Лёха купит билет, поскольку ему уже было 20, после чего мы начали обход территории зоопарка по вполне вольной траектории; Лёха явно хотел жрать, ибо всякое встречное животное сравнивал с шаурмой. Снова забегая вперёд, пожалуюсь, что спутники наши явно были не приспособлены к выгулу с кем-либо кроме друг друга, поскольку всю дорогу мы пробродили парами, аки неродные: девочки налево, мальчики направо, обменялись буквально парой слов и даже не сфотографировались; не представляю, что бы я с ними делала без Ушастой, а она – без меня, так что в следующий раз придётся запрещать Феномиру кого-либо тащить с собой. В итоге мы обошли обе территории зоопарка, причём полностью, хотя зашли только в два павильона – в птичник, когда снаружи стало уж слишком жарко (там Феномир потратил 20 рублей, чтобы взвеситься, и когда заведовавшая автоматом бабушка уважительно протянула: «Какой большой!», имея в виду, очевидно, его рост под 2 метра, мы с Ушастой всё равно поняли в меру своей испорченности и долго угорали), и в террариум. За весь марш-бросок я сделала только пять фото – очковых медведей и больших черепах, наконец-то показавшихся на люди, и спящего льва. Ушастая не поленилась запастись морковкой, яблоками и капустой, которыми кормила диких ослов, лошадей Пржевальского и непосредственно лошадей; правда, из последних на вольном выпасе были только трое – два новичка, крупный рыжий и совсем ещё молодая каштановая, и один из ветеранов, которые были в зоопарке ещё и три года назад, – старый, седой и беззубый пёстрый. Остальные были заперты в клетку, в том числе мой любимый голубоглазый жеребчик, и я до них еле дотянулась; верблюдам и козлам Ушастая ничего не оставила, но я всё равно притормаживала возле них, чтобы их погладить. Что касается остальных примечательных жителей зоопарка, то к белым медвежатам мы просто не протолкались, а волки выглядели неважно, ибо линяли, да ещё и отощали. Когда же, наконец, мы покинули зоопарк, была вспомянута заранее обговорённая задумка сходить в кино на Хэнкока – вот только сеансы ни ближайшего кинотеатра, что на Пресне, ни кинотеатра на Павелецкой, на коем давеча настаивал Феномир, никто не помнил. Пришлось ему, Феномиру тобишь, воспользоваться Яндексом через мобилу, после чего ближайший сеанс был найден в кинотеатре на Курской, и мы поехали туда. Поскольку ехали мы по кольцу, вышли мы куда-то в жопу, за вокзал, и принялись тупо искать выход оттуда; когда же впереди замаячил выход с радиальной станции, я заявила, что помню, что этот кинотеатр находится в противоположной стороне от моего любимого театра на Покровке, и повела остальных в этом направлении. Хоть траектория направления и получилась не совсем уверенно-прямой, а скорее буквой зю, к кинотеатру, точнее сперва к торгово-развлекательному центру Атриум, мы вышли; там уж роль Сусанина взяла на себя Ушастая, ибо уже когда-то там была. Однако память у неё отшибло, и нам пришлось руководствоваться логикой: где висят афиши – там и кинотеатр. На второй этаж мы поднялись на эскалаторе, на третий, с грехом пополам, – на лифте, и уже там воззрились на список сеансов. Я ближайший сеанс на Хэнкока узрела сразу же и некоторое время ждала, пока факт, что у нас больше нет выбора, дойдёт и до остальных; когда же настала очередь брать билеты, выяснилось, что самые дешёвые, на первый и второй ряд, будут стоить нам по 300 деревянных (жирно, согласитесь – в театр можно сходить и то дешевле). Пришлось их взять, причём поначалу никто – ни продавщица билетов, ни мои спутники – не верили в то, что мы сможем сесть на любые места, какие только захотим; однако зал, который мы не без труда нашли ещё этажом выше и в который вошли уже при начале рекламы, оказался совершенно пустым, и мы благополучно устроились в середине четвёртого или пятого ряда. Феномир сбегал за колой и чем-то пожевать – и ещё сто раз успел бы сбегать, ибо реклама и трейлеры растянулись настолько, сколько мог бы продлиться целый фильм. А теперь непосредственно пару слов о Хэнкоке: я ожидала комедию, пусть комедию хорошую, но всё-таки не более чем пародию на зачастившие на большой экран фильмы о супергероях. В итоге комедия продолжалась не более первых пяти-десяти минут, после чего началось вполне серьёзное кино, причём выгодно отличающееся от вышеупомянутых супергеройких фильмов, при всей моей любви к некоторым из оных, непредсказуемостью сюжета и отсутствием стопроцентного хэппи-энда. Эта непредсказуемость не только держит неослабевающий интерес, но и преподносит сюрпризы, заставляющие удивиться даже видавшую виды меня – в первую очередь то, что у заурядного персонажа (бомжующий негр-алкоголик с дурными манерами и сверхъестественными способностями) окажется на редкость незаурядная судьба – как за кадром, так и в рамках фильма (иногда кажется, что создатели даже уж слишком загнули со вселенским масштабом развязок каждой из заданных загадок). В общем, фильм качественный, добротный, с юмором, со смыслом, с романтикой, с обаятельным Уиллом Смитом в главной роли, фильм зрелищный, динамичный, с практически не провисающим экшном, с красивой картинкой (а ещё словечко «молодцом» пойдёт в народ, и к тому же меня порадовало зрелище, как Феномир уссывалсо)). И что немаловажно – фильм неоднозначный по жанру, говорят, похож на «Я – легенда», так что надо будет и его посмотреть. Короче говоря, ставлю пять и всем советую посмотреть, хотя, судя по рецензиям и отзывам, кино сиё на всех производит весьма различное впечатление. Опосля быстро пролетевшего сеанса мы вывалились из зала, пацаны перекурили, Ушастая наклеила пластырь на свежие мозоли, и мы покинули кинотеатр и отправились в обратный путь. Пацаны вскоре нас нагло бросили, свернув на Курский вокзал, откуда им удобно было добраться до дому на электричке, мы же с Ушастой всем вышеупомянутым не удовлетворились и решили ещё погулять. Правда, мы зачем-то дошли до кольцевой, так что нам пришлось пересаживаться на радиальную, но в итоге мы всё-таки ехали на старый добрый Арбат. К моменту нашего появления там я уже зверски хотела пить, ибо до этого времени при всей царившей над нами жаре ничего толком не пила, лишь пару раз прихлебнув прихваченного Ушастой спрайта, и немедленно бросилась к ближайшему ларьку, одолжив у неё солнечные очки для пущей конспирации. Пока я стояла в очереди, к нам пристала какая-то тётка бомжеватого вида с обращением за материальной помощью, и я отсыпала ей мелочью рублей пять; однако уже у самого подхода к цели замаячил ещё один бомж, более скромный, и поскольку ничего мельче у меня уже не было, я возьми да и всучи ему 50 рублей – сказать, что он слегка офигел, это ничего не сказать, он ж меня теперь поди всю жизнь будет помнить.) Что касается ларька, то Эфеса в нём опять не оказалось, и опять оказалось Лёвенбрау – положительно очки Ушастой прям-таки заколдованы именно на эту марку пива, мне с ними уже второй раз его дают, однако на сей раз я осилила всю банку, ибо предварительно никакого кофия не пила (Ушастая при этом отчаянно ждала от меня «пьяного бреда», но так и не дождалась). Дальше самое интересное!

Итак, сегодня утром я снова спросила у Яндекса, куда бы мне податься. Яндекс выдал мне скупой репертуар, прямо-таки вопиющий о том, что все нормальные театры уже закрыли сезон и ловить мне на подмостках уже нечего. В итоге мне пришлось выбирать между оперой «Травиата» в музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, спектаклем «Давай займёмся сексом» во МТЮЗе (к сожалению, сексом там не занимаются, а только говорят о нём, причём в психбольнице, а я предпочитаю один раз увидеть, чем сто раз услышать) и спектаклем с не помню каким названием на чердаке Моссовета, про потерявших работу и открывших стриптиз-клуб металлургов. Выбор пал на Травиату, но с утра дозвониться туда и заказать билетик я не смогла, поэтому пришлось ехать на бум Лазаря, причём на ту же самую Чеховскую, на которой я уже вчера была. Театр я нашла чисто интуитивно, и бум Лазаря не подвёл – билеты в кассе оказались, и я уже привычно взяла самый дешёвый (однако сам по себе он был недёшев – 400 деревянных как-никак). Здание же театра оказалось большим, даже огромным, состоящим из множества просторных галерей и залов, переходящих один в другой, так что иногда сложно было понять, где зеркало, а где сквозной проход, а вот заблудиться было очень просто. Купив программку, я отправилась в долгие поиски буфета, увенчавшиеся, наконец, успехом; там я эту программку изучила, поедая какой-то клубничный десерт, и затем отправилась на ещё более долгие поиски бельэтажа. Поскольку мои странствия по лестницам и лифтам оказались бесплодными, несмотря на висящие на стенах планы с указателями «вы здесь», мне пришлось обратиться за помощью к продавщице программок, которая и указала мне лестницу, восхождение по которой привело меня прямёхонько к цели. В ту задницу, куда у меня был билет, я даже не стала пролезать, а сразу нагло устроилась в середине первого ряда, откуда меня после второго звонка турнули. Я осталась стоять в проходе, наблюдая, как законными обладателями соответствующих билетов под завязку заполняются первые ряды и столь же безжалостно изгоняются подобные мне любители халявы. Однако к третьему звонку я таки приглядела себе свободное местечко в середине ряда эдак четвёртого, откуда было всё видно ничуть не хуже, ибо возвышение между рядами было там нефиговое – головы впередисидящих были у меня на уровне колен. Непосредственно опера шла три часа с двумя антрактами, на оригинальном итальянском языке с русскими субтитрами, которые высвечивались на табло над сценой (я в них не особо вглядывалась, ибо как-никак читала в своё время Даму с камелиями, единственное всем известное произведение Дюма-сына). Скажу о ней пару слов, ибо это был мой первый в жизни визит на оперу (и не последний, ибо мои смутные опасения, что в майке Dimmu Borgir, бандане и прочих девайсах меня выставят оттуда, не подтвердились) и сравнивать мне покуда не с чем.
Главное, ради чего, на мой взгляд, стоит сходить на Травиату – это великолепная музыка Верди, которого я весьма уважаю. Для меня именно в нём – квинтэссенция солнечной итальянской классики, которая, даже когда грустит, чисто физически неспособна притронуться к сердцу холодом. Во-вторых, это просто потрясающие вокалы всех актёров, и в первую очередь у исполнителей ролей Виолетты (Хибла Герзмава) и Жоржа Жермона (Андрей Батуркин), и отличная, экспрессивная пластика. Однако техническая сторона вопроса добавляет ложку дёгтя в бочку мёда: ни костюмы, ни декорации не соответствовали яркости и патетике музыки и действия, совершенно не передавали ни французского, ни итальянского, ни какого бы то ни было ещё колорита. Первые были слишком современны, однообразны и более чем сдержанны в цветистости и прочих привлекающих внимание аспектах, а вторые представляли из себя четырёхгранные прозрачные колонны, в которых могло включаться мельтешение не то бумажек, не то шариков и меняться цвет подсветки и которые передвигались при каждой картине. Декорации же временные были и того хуже: на балу в первом действии гости восседают и подпрыгивают на красных фитнесс-мячиках, а во втором действии жилище Виолетты и Альфреда смотрится откровенно неряшливо – всё разбросано, скомкано, мешает передвижению актёров. Кто-то, может, запишет в минусы ещё и то, что роли цыганок и матадоров на карнавале исполняли коллективы X-Style и Цвет ночи, продемонстрировавшие женский и мужской стриптиз соответственно. Да, согласна, вроде как не в тему, даже на фоне всех вышеперечисленных реверансов режиссуры в сторону современности, но мне понравилось (особенно второе, конечно, жаль только, мало было)). В общем, если у вас нет привычки засыпать на медляках, вполне могу порекомендовать Травиату, как спектакль, получивший от моего внутреннего придирчивого критика оценку в четыре балла из пяти. Сама же хочу там же посмотреть оперы на музыку Чайковского и премьеру, Демона, на музыку Рубинштейна – обожаю их обоих, особливо последнего.)
На завтра же у меня культурная программа уже определена: по традиции в 12 у Трамплина встречаемся с Ушастой, от коей мне должен обломиться сувенир с югов, и едем на Баррикадную, где подхватываем Феномира с его корешом Лёхой в придачу. На дальнейшее развитие событий планов громадьё: найти новооткрывшийся на Красной Пресне трёхэтажный Детский мир (ибо Центральный закрылся не на два месяца, как я ничтоже сумняшеся ранее полагала, а аж на два года), где я собираюсь купить акрил и что-нибудь из Звезды для-ради обучения покраски; выгуляться по зоопарку всей честной компанией; сходить в кино на Хенкока либо там же, на Пресне, либо на Павелецкой. Как эта программа будет реализована, отчёт ждите завтра)

Итак, сегодня я спросил у ясеня… тьфу, у Яндекса, куда бы мне ещё податься. Яндекс ответил мне, что в саду Эрмитаж, где я один раз уже была для-ради своего первого и последнего посещения театра Сфера, вечером состоится совершенно бесплатное представление бурятских кукольников из театра Ульгэр, обладателей Золотых масок едва ли не по дюжине номинаций. Как я могла пропустить такое знаменательное событие? Правильно, никак. Ждать вечера пришлось недолго, ибо опосля вечерне-ночной экскурсии по столице спать я легла в третьем часу ночи, а проснулась уже к полудню. В районе пяти часов я выдвинулась в сторону станции Чеховской, а оттуда дошла до сада Эрмитаж. Юрта кукольников расположилась на ближайшей поляне, перед ней стояли ряды скамеек; я уселась прямо в середине первого ряда, поскольку была компактной и смогла уместиться на краях двух составляющих один ряд лавочек, ненамного отодвинутых друг от друга. Приобрела программку, из которой узнала, что буду лицезреть часовой спектакль Небесный Аргамак, и там же прочитала краткое изложение сюжета той древней бурятской легенды из эпоса Гэсэр, по которой он был поставлен. Народ тем временем всё прибывал, и организаторам, явно не ожидавшим такого наплыва публики, пришлось рассаживать их на траве – перед первым рядом и по бокам поляны.
Наконец, все заняли свои места, и спектакль начался – в свете трёх костров, зажжённых в металлических казанах, под национальную бурятскую музыку и пение, и, естественно, на бурятском языке. Начну с пересказа сюжета – это как раз такой случай, когда знание о том, «чем всё кончится», никому не помешает. А сюжет таков: Мать-Богиня Эхэ создала на спине Большой Черепахи три мира – Верхний, населённый богами – бурханами, Средний – тот, в котором мы живём – и Нижний, куда поместила демонов – шолмусов. Сотворив Прачеловека, она поселила его в Среднем мире, но он не смог бы выжить наедине с природой. Тогда Эхэ послала ему друга – крылатого коня Аргамака (аргамаками и по сей день называют скакунов ахалтекинской породы), который научил Прачеловека обращаться с огнём и охотиться на диких зверей, а потом принёс ему женщину. Как и полагается, у наших пращуров начинается любовь, и всё бы хорошо, пока шолмус-лис не подбросил им красивый ящик, в котором были заперты всевозможные грехи и пороки (что совершенно явственно перекликается с мифом о ящике Пандоры). Несмотря на то, что Аргамак убеждал людей не прикасаться к ящику, любопытство женщины оказалось сильнее, и она уговорила Прачеловека открыть ящик (опять-таки возникают ассоциации, на сей раз с Грехопадением). Пороки вырвались из ящика, и женщина, в которую вселилась зависть, приревновала Прачеловека к Аргамаку и покинула его, а Прачеловек, в которого вселилась гордость, забыл былую дружбу со своим конём и выместил на нём злость, впервые избив его хлыстом. Тем временем ревность женщины зашла ещё дальше, и она отрезала Аргамаку крылья, после чего тот, попытавшись взлететь в небо, упал и разбился. Только тогда люди осознали, что были неправы, и Аргамак явился к Прачеловеку во сне, научив, как сделать инструмент, в музыке которого звучит ржание небесного Аргамака – морин-хур (что переводится как голос лошади). Вся эта история была рассказана с помощью нескольких грубофактурных, но очень симпатичных кукол из дерева и войлока удивительно убедительно, красиво и поэтично. Пластика актёров, их интонации в произнесении не реплик, а скорее отдельных экспрессивных восклицаний и просто звуков, их костюмы – всё великолепно передаёт атмосферу древнего сказания с его первобытной примитивностью и мудростью, с терпким шаманско-языческим колоритом. В эту атмосферу втягиваешься практически сразу, всё происходящее понимаешь на подсознательном уровне, так что не возникает мысли не то что о необходимости перевода, но и даже о том, что актёры говорят на незнакомом тебе языке. Это яркая метафора, спектакль-символ, в нём в одном слове, в одном знаке выразилась не просто история и культура, а душа целого народа, народа холодных забайкальских степей. Это обязательно стоит посмотреть, если бурятские кукольники вернутся к нам ещё разок.
В течение всего спектакля я успевала фотографировать, правда, по мере того как постепенно темнело, освещения костров становилось недостаточно для съёмки, так что каждое фото получалось всё хуже и хуже (но их я выложу уже завтра). Актёров и музыканта провожали бурными аплодисментами, после чего публику пришлось сгонять с поляны, чтобы она не облапала главную декорацию – непосредственно Большую Черепаху. Я же отправилась в обратный путь, и вот я уже дома, узнала, что снова попала в Темы дня – на сей раз со своей рецензией на Хеллбоя (вот что значит посмотреть в день премьеры). Куда податься завтра, не знаю, уповаю на Яндекс, вдруг ещё что хорошее подскажет. А если я ещё что хорошее увижу – о своих впечатлениях в первую очередь сообщу сюда) Так что до новых новостей)

Итак, в пятницу, под славным дождём с отголосками грозы, я дотопала пешком до Бреста, дабы на сеанс на половину третьего посмотреть долгожданного второго Хеллбоя.
Ожидала я более масштабного продолжения апокалиптической темы – получила просто красивую сказку; может, оно и к лучшему. Сюжет, как и в Блэйде – творении, благодаря которому наконец-то стал известен широкой общественности дель Торо – осовременено-фэнтезиен: долгое время прозябавший по подземельям и оттого неслабо побледневший эльфийский принц мечтает весьма радикальным способом поставить на место зарвавшееся человечество – вернуть к жизни древнюю золотую армию гоблинской работы. Сорвать планы сего харизматичного персонажа, чего и следовало ожидать, может только один краснокожий, рогатый и хвостатый сатанёнок-пафосник – скажите, дети, как его зовут? Правильно, а помогать ему будут не только его пламенная спутница жизни и ботаник-ихтиандр, но и механизированный немец из жидкой плазмы. В итоге получилось добротное, качественное, зрелищное, с хорошим юмором, экшном и картинкой двухчасовое зрелище, к тому же дель Торо, поднаторевший в создании экранных уродов, создал здесь настоящий монстрячник – причём не кунсткамеру отталкивающих морд, а именно свой маленький мирок, за которым интересно наблюдать. Порадовало и то, что ихтиандра наконец-то вывели из разряда мешающихся на заднем плане необязательных персонажей в ряды персонажей первостепенных, с собственной сюжетной линией, и то, что вышеупомянутый эльф офигенно фехтует, так что только ради того, чтобы на это посмотреть, стоило купить билет на фильм. Основной же недостаток фильма – общий для всех фильмов по комиксам: изначально предсказуемый сюжет; недостаток, замеченный мной как человеком, до дыр просмотревшим первого Хеллбоя – неприкрытая эксплуатация в продолжении тех же самых проблем и вопросов, что стояли в первом фильме: в первую очередь это тема выбора между неблагодарным человечеством и братьями по разуму из параллельного мира, во вторую очередь это попытка давить на умильность – сценой, в которой Хеллбой спасал ребёнка. Таким образом, появляются бросающиеся в глаза клише, шаблоны, которые тоже, к сожалению, постепенно становятся профессиональной болезнью фильмов по комиксам, особливо сиквелов (типа «наша песня хороша, начинай сначала»). В остальном же придраться не к чему, хотя всё равно из этих двух первый фильм мне нравится больше. Может, я консерватор, а может, в первом Хеллбое, хоть и было меньше спецэффектов и компьютерной графики, было больше смысла, что ли, сюжет меньше провисал, больше цеплял; однако и второй мне понравился, так что отсоветовывать сходить не буду. Чтож, а пока буду ждать следующего учебного года с намеченным на него выходом ещё двух, на сей раз марвеловских, фильмов из той же оперы – Тора и Росомахи, ибо намереваюсь сходить на них в обязательном порядке)
Теперь вот я, осилив выкладывание почти полутора сотен фото с ботсада (аж два читателя мигом сбежали от такого напора), на заслуженном отдыхе – КВН смотрю, кЫфе пью. Завтра, напоминаю, у меня – вечерняя экскурсия по Москве, вернусь, соответственно, ночью с отчётом и фотами)

Давеча, опосля выкладывания поста со стихом, упомянутый там белый голубь навестил меня ещё раз, приземлившись на подоконнике и принявшись туда-сюда прогуливаться, кидая за окно вполне осмысленные, как мне показалось, взгляды и явно норовя опять зайти ко мне в гости через открытую раму. Однако я пресекала его движения мне навстречу, и меня он стремался, хотя не сильно: маму мою он по-прежнему боялся больше, ибо немедленно улетел, как только она вошла. Сама же я вышла на улицу только после шести, когда спала жара; ехать в ботсад не было уже смысла, так как он работал до семи, и я решила смотаться в парк Хамовники, где в последний раз была в прошлом учебном году, кажется, весной. Для этого мне пришлось с пересадкой добраться до Фрунзенской, и по дороге купить на сегодня билет во всё тот же Моссовет на Фому Опискина. Добравшись, наконец, до цели, я с удовольствием спустилась к воде мелкого озерца, уселась на траву и принялась ловить кайф в тени после убийственной жары. Заметив барахтавшегося в воде какого-то жучка, я протянула ему лапу, для чего мне пришлось в прямом смысле слова улечься на краю берега, подметая волосами и одеждой весь песок и рискуя свалиться в воду, и всё-таки зачерпнула его. Жук оказался бурой божьей коровкой в белую клеточку и принялся ползать по моей руке, по траектории ладонь – браслет – от локтя и обратно – снова браслет. Сия моя метальная фенька, очевидно, показалась коровке этакой кожаной трассой, по которой она ходила по кругу, методично штурмуя каждый шип, и только в очередной раз скатившись, догадывалась препятствие обойти по краю. Но, наконец, она научилась забираться на вершины шипов и одну из них облюбовала для того, чтобы обсушиться, вытирая лапами морду и расправив крылья. Вместо того, чтобы согнать насекомое, я наблюдала за ним до тех пор, пока коровка, высохнув, не улетела. Затем, переведя взгляд на воду, я увидела… маленькую радугу. Сначала мне подумалось, что это блики от солнечных лучей, но потом додумалась возвести очи долу и увидеть такую же… на небе! Радуга сия, очевидно не нуждающаяся в дожде (более того – засуха который уж день стояла страшная), была похожа не на большое коромысло, а на маленькую подкову, этакую половинку зависшего в небе полукружия. Причём зависшего словно бы именно над моей головой: вскоре я пошла дальше, и когда бы я ни подняла глаза в небо, радуга оказывалась ровнёхонько надо мной. В итоге я снова засела на берегу озерца – пялиться на пятёрку лебедей; пялилась на них я минут двадцать, пока не спустились сумерки и радуга не исчезла. Потом я обошла остаток парка, встретила возле детского зоопарка кавайного котёнка, ласкового и игручего мурлыку, от которого потом еле отвязалась, посмотрела на белок в клетке, пытаясь их сфотографировать, и в финале ещё немного посидела напротив озера, на сей раз на лавочке. Завершился день покупкой в продуктовом магазине двух небольших игрушечных жирафов в одной упаковке, пластмассовых, с бархатным покрытием – милые они, и напоминают о моём далёком детстве, когда вокруг было много таких игрушек. Вечером перед сном опять смотрела 2x2, ночью слушала прошлогодний альбом немецких мелоблэкеров Dorn, на следующий день до вечера опять читала журнал, сидела в инете и прочими способами страдала ерундой. Затем же отправилась в путь – и стоило мне подняться из метро на Маяковской, как меня встретил долгожданный дождь с отдалённо погромыхивающей грозой, после убийственной жары – просто панацея! Я дошла под этим дождём до сада Аквариум и бродила по нему, лапая фонтаны, пока дождь не кончился; затем вошла в театр, купила программку и, изучив её, поднялась в амфитеатр и вышла на балкон (в классическом, а не театральном смысле этого слова). Снова выглянуло солнце, и широкий каменный бордюр балкона быстро высох, так что я уютно устроилась на нём, разглядывая с высоты амфитеатра сад и в нём гуляющих. На сей раз я не торопилась, вошла в зал уже после второго звонка и сразу же внаглую проследовала не куда-то в третью ложу, куда у меня был билет, а в середину первого ряда: вид офигенный, и никто так и не турнул. О спектакле же – очередном трёхчасовом действе – снова начну издалека.
«Село Степанчиково и его обитатели» (а именно по нему была создана инсценировка Павла Хомского «Фома Опискин») никогда не входило в число моих любимых произведений моего любимого Достоевского. Не потому, что повесть, дескать, не удалась, а потому, что я, как ни ломала в своё время над ней голову, так и не поняла, в чём же там смысл (хотя это своё время было единичным и было давно, так что сегодня до спектакля я практически не помнила сиё произведение) и каково авторское отношение к главному герою – как к паразиту, умело живущему за чужой счёт, или же как к юродивому, который сам верит в тот бред, который говорит, и действительно всем только добра желает, или там нечто третье. Эти заморочки не оставляли меня и всё время просмотра, как ни пыталась я абстрагироваться от тяжких философских раздумий и воспринимать происходящее как блестящую сатиру, фарс, фантасмагорию с тонким юмором в духе «Тартюфа» и «Ревизора». А ведь поставили это зрелище великолепно, все актёры сыграли на славу, а уж Сергей Юрский в роли Фомы так вообще неподражаем! И, как и в прошлый раз, декорации, костюмы, свет – ни к чему не придерёшься. Наверное, только то, что я всё ещё нахожусь под впечатлением от шедеврального Сирано де Бержерака, помешало мне более многословно восхищаться сегодняшним спектаклем, равно как и только то, что я пыталась наконец-то понять задумку Достоевского, помешало мне смеяться над гротескными выходками Фомы – потому что увиденное мною сегодня достойно того, чтобы и его тоже порекомендовать всем, начиная теми, кто так же, как и я, испытывает странную (по крайней мере, по меркам нашего времени) любовь к классике и заканчивая теми, кто жалуется на то, что засыпает в театре.
Вобщем, браво Моссовету, непременно туда вернусь, как и в мастерскую Фоменко, в Маяковку и, конечно же, в мой второй дом – на Покровку. А покуда театральный сезон закончился сегодня и там (вышеописанный спектакль был последним в сезоне), пора бы мне на дачу до августа – может, во вторник уже и съеду, а если не съеду, можно будет, если жара не вернётся, выгуляться с Ушастой, которая скоро с югов вернётся. После спектакля снова был дождь, под которым я и дошла с большим удовольствием до метро; завтра же, может, всё-таки отважусь смотаться в ботсад МГУ, больно не хочется августа ждать или и того дальше (выставка там продлится вроде как до сентября). А там и на Хеллбоя можно будет сходить, если денег хватит. Вобщем, планов громадьё. До скорого, пилоты) Кто не обратит внимание на предыдущие посты – объявление и стих – не поленюсь покусать самолично)

В ночь после Переславля мне почему-то снилось что-то гаррипоттеровское. Потом до пяти пережидала жару и потопала пешком до метро, где приобрела от ломки по Хаммеру, второй номер которого ещё хз когда выйдет, журнал Dark City, а от ломки по театру – билет на Сирано де Бержерака в театр Моссовета, который мне рекомендовала Герт. В Ашан я снова не рискнула зайти, хотя уже соскучилась по некоторым продуктам питания, и до родных пенатов доехала на маршрутке, ибо хоть жара и спала, всё равно было ещё слишком душно для прогулок. Там я засела во дворе на лавочке немного почитать ДаркСити; конечно же, Хаммер лучше, но и в нём есть кое-что интересное. Вечером наконец-то включила 2x2, который сто лет не смотрела, перед сном ещё немного почитала. Снилось нечто стрёмное: я в компании каких-то незнакомых личностей под предводительством некоего Толика ехала в машине не то в Тулу, не то в Тверь, на его родину. На обочине возле леса сделали остановку, и тут я увидела за деревьями нечто вроде большой поляны сплошного розового цвета; мы с Толиком подобрались к этому месту поближе, и оказалось, что это водоём, густо обсиженный розовыми чайками, которые время от времени перелетали с места на место небольшими группами. Там же были и другие птицы, в основном экзотические, яркие и пёстрые: утки, попугаи, казуары. Я их фотографировала вместе и порознь, благо они позволяли близко к себе подходить, не улетая, и постепенно отдалялась от Толика, пока не столкнулась с ещё одним мужиком, который оказался владельцем данного места – как выяснилось, австралийского сафари-парка. Пока мы куда-то шли, он показывал мне других животных – кенгуру, диких собак динго, варанов, белок-летяг и прочая; наконец, мы вошли в какой-то домик-бунгало, служивший, видимо, едальней, и сели за стол. Мне предложили бутерброды с копчёной колбасой и котлеты, но я сказала, что вегетарианка, и мне дали какой-то овощной салат, который я принялась наворачивать, продолжая наблюдать за зверями, которые беспрепятственно входили в помещение, переходили из комнаты в комнату. За столом вскоре собралось немало мужиков, все наперебой что-то говорили, рассказывали, смеялись, я смеялась тоже; у кого-то оказалась гармонь, он начал играть и петь. Я смотрела за дверь бунгало – там открывался вид на красивый белоснежный храм, и на террасе стояла какая-то странная девушка и смотрела на него. Странная в том смысле, что у неё были очень длинные, вертикально стоящие и заострённые уши и сильно вытянутое вперёд лицо; однако мне она показалась красивой, я подумала, что она похожа на Анубиса. Однако время шло, я засобиралась обратно, говоря, что было очень вкусно и интересно, но меня, наверное, уже ждут или даже ищут; меня все упрашивали остаться, да я и сама очень не хотела уходить, но и Толика подводить не хотелось. Посему я всё-таки встала и вышла из-за стола и на этом проснулась. Днём сидела в инете, читала журнал, а к вечеру поспешила в путь; читающую журнал меня маршрутка и подземка довезли до Маяковской, где я быстро нашла сад Аквариум – местечко, где я, к вящему стыду своему, ни разу ещё дотоле не была. А местечко оказалось красивым и уютным – с тенистыми аллеями и несколькими фонтанами, которые я все перефотографировала и перелапала (то есть с удовольствием подставляла ладони под прохладные струи живительной влаги). Там я ещё немного посидела в тени, на бордюре одного из фонтанов, проигнорировав опасливо-заботливо пододвинутую каким-то дворником газетку и опять-таки почитывая ДаркСити. За полчаса я вошла в театр, который был поблизости (сад оказался небольшим), купила программку, не нашла буфета, заместо коего на каждом этаже было по две стойки с кой-каким съестным, и, поднявшись к себе на бельэтаж, поела какую-то шоколадку и поизучала программку до первого звонка. Моё место было во втором или третьем ряду одной из боковых лож, но я немедленно переместилась на первый ряд средней ложи, откуда было на порядок лучше видно и где было банально удобней, и меня никто оттуда так и не попросил. А теперь о спектакле, непосредственно о том трёхчасовом действе, кое я нынче наблюдала с перерывом на антракт, в котором я читала журнал.
Начну издалека – Сирано де Бержерак всегда был одним из моих маленьких литературных фетишей, зачитанных до дыр; при том, что заболевание оным началось у меня лет пять назад, сразу после заболевания Дюма, Эдмон Ростан остался одним из моих любимых зарубежных драматургов наравне с Шекспиром и Лопе де Вега, тогда как моя любовь к автору мушкетёрской трилогии изрядно подостыла в процессе взросления. Итак, напомню также в рамках предисловия, что к постановке произведений, входящих в число любимых, я всегда отношусь особенно ревностно и критически (внимательные читатели знают, что я посмотрела пять постановок Горя от ума, чтобы найти одну понравившуюся). Однако постановка Моссовета меня не разочаровала, более того – превзошла даже самые смелые ожидания. Всё, за что я так люблю эту пьесу: тонкий юмор, проникновенная лирика, глубочайший трагизм, афористичная мудрость, лихая романтика, красивый и лёгкий стих, после которого самому хочется заговорить стихами, и прочая, и прочая, – было передано этим спектаклем с высочайшим мастерством. Как всегда, сперва дам оценку чисто технической стороне сего шедевра: отличные костюмы (чего только стоят кожаные штаны и рваный плащ Сирано!) и декорации (эти лестницы и мостики были точь-в-точь как в мастерской Петра Фоменко, только ещё и мобильными), мощная музыка (она просто обязана прийтись по вкусу большинству из здесь присутствующих), качественное освещение. А теперь могу уделить несколько строк и дифирамбам: Александр Домогаров в главной роли был просто великолепен – талантлив, харизматичен, убедителен. Он создал необычайно симпатичного, яркого, запоминающегося, живого персонажа, за которым интересно наблюдать и которого невозможно не полюбить (хотя, следует признать, к дикции его привыкаешь не сразу, но меня спасло, а так же приятно удивило то, что я ещё помню наизусть некоторые ключевые и весьма объёмистые отрывки, хоть – каюсь – я и давненько не перечитывала пьесу). Короче говоря, вместе с четвёртым театром, в который я захотела ещё не раз вернуться, я обрела четвёртого актёра в число любимых (четвёртого в данном случае только хронологически, ибо составить некий рейтинг «любимости» у меня вряд ли получится). Стоит отметить и мастерство остальных актёров, у которых ничуть не хуже получилось воплотить образы своих персонажей именно такими, какими их себе представляешь – и не только первостепенных (Роксана – Ольга Кабо, Кристиан – Дмитрий Попов), но и второ- и третьестепенных. Радует, что я не прогадала, купив тот билет, ибо посмотрела сильный, цепляющий спектакль, который несомненно лучше старого отечественного фильма, вышедшего, на мой вкус, чересчур комическим, и который я могу с уверенностью порекомендовать всем и каждому. И моё положительное мнение очевидно не одиноко – в зале был аншлаг (при уже упоминаемом мною «несезоне», что делает честь спектаклю, уже полдюжины лет играемому на сцене), а на поклоне публика устроила актёрам долгую и громкую овацию стоя. Непонятно, правда, кому Домогаров перед самым занавесом помахал двумя козами, при том что я была единственным в зале металично прикинутым существом, но в любом случае это приятно) Так что если 16-го я буду ещё в Москве (что вполне вероятно: мы не покинем столицу, пока жара не спадёт, иначе мы сдохнем в дороге), есть значительная вероятность, что я схожу всё в тот же Моссовет на Фому Опискина по Селу Степанчикову моего любимого Достоевского)
По окончании спектакля в саду Аквариум стало ещё красивее – спустились сумерки, к фонтанам включили подсветку, и все бросились к ним фотографироваться, так что я их в таком виде запечатлеть не смогла. Снова почитывая журнал, я добралась до дома, скоро пойду спать. Что делать завтра – не знаю, жара жёстко обламывает нежно взлелеянные планы заглянуть в ботсад МГУ на выставку скульптур из песка (а может, и рискну, чём чёрт не шутит). Ещё хочется посмотреть второго Хеллбоя, благо первый уже засмотрен мною до дыр (да-да-да, для тех кто ещё не в курсе – я фанат фильмов по комиксам). На этих многообещающих нотах и прощаюсь – до скорых новостей)

В ночь на понедельник я засыпала после прослушивания прошлогоднего альбома забойных финских паверщиков Thunderstone, вскочила рано утром, ажно в семь. На свежий воздух я вывалилась после обеда, подъехала на Арбатскую, в Художественный, на сеанс на половину шестого на свежий пиксаровский мульт «ВАЛЛ*И». Много говорить не буду, просто это был действительно великолепный мульт – забавный и серьёзный, трогательный и поучительный, красивый и зрелищный, оригинальный и одновременно в лучших традициях классических диснеевских полнометражек. Мне он очень понравился, не то что я его советую – его просто обязательно надо всем посмотреть, вряд ли он кого-нибудь разочарует. После просмотра я не смогла отказать себе от удовольствия прогуляться по Арбату до Смоленки, вернувшись же домой, сначала опять до полуночи торчала на ролёвке, потом перед сном слушала отечественный симфоблацк Dominia, вполне неплохой. А главное, в тот же день я не смогла удержаться от покупки билетов на экскурсию в Переславль-Залесский. Собственно, завтра я туда и еду, ждите триумфального возвращения с неизбежным морем фотов.)
С утра вторника я почитала Достоевского, постирала хаир и, не успев как следует высохнуть, поехала на Академическую в выставочный комплекс при Дарвиновском музее. Тамошняя билетёрша почему-то сразу просекла, что я у них впервые, и посоветовала подняться на лифте на пятый этаж и двигаться оттуда вниз, что я и сделала. Таким макаром я пропалила замечательную выставку художников и скульпторов – анималистов «Бестиарий», где было немало весьма красивых и интересных работ; однако, поучаствовав в анонимном зрительском голосовании за лучшую работу, я не задумываясь выбрала скульптуру феникса – надо же поддерживать своих.) Оставшиеся три этажа были отданы под выставку, посвящённую волосам, на которую я, собственно, изначально и шла. К сожалению, она оказалась не шибко интересной – в окружении рекламы какой-то косметической компании мне показали модели и фотографии разных волос в многократном увеличении, приборы для тестирования воздействия шампуня на волосы, пару несколькоминутных фильмов о них и так далее. Худо-бедно порадовали только две развлекухи. В первой надо было сесть в кресло и приложиться затылком к камере, и на экране появлялись твои собственные волосы (один-две штуки) в многократном увеличении (ничего нового сиё исследование для меня не открыло – только подтвердило, что волосы у меня прямые, и намекнуло, будто я седею)). Во второй камера была уже впереди, и опосля того, как севшего в кресло фотографировали, ему можно было выбрать из обширного списка и приставить к своей фоте любую причёску и распечатать один из получившихся вариантов. В последнюю очередь я добралась до нескольких террариумов с разными экзотическими насекомыми – это тоже вроде была какая-то выставка. Опосля посещения всех этих выставок гулять я не стала по причине жары, а приехав обратно на родную Молодёгу, не стала закупаться едой в недавно открывшемся Ашане по причине большого скопления народа. Вечером напросилась в модераторы в xXMENXx, до полуночи страдала ерундой, покуда родичи смотрели всякие концерты по телеку. Оказывается, наши власти новый праздник придумали – день семьи, любви и верности. Было бы смешно, если не было б так грустно: столько денег, небось, на него угробили, лучше бы помогли детям, умирающим от рака…
В среду поехала, почитывая новые комиксы, в Коломенское, на международный конкурс-выставку по скульптуре из песка. На территории, отданной под выставку, располагалось девять скульптур по количеству стран-участниц, но поскольку наша страна принимала фестиваль, она участвовала только в выставке, но не в конкурсе. Работа русских мастеров была самой большой и располагалась в центре, а менее масштабные работы конкурсантов её словно бы окружали; с неё я и начала осмотр. Роскошная композиция изображала летописца, из-под пера которого выходили огромные берестяные листы, закручивающиеся кверху пирамидой, из которых проступали фигуры Юрия Долгорукого на коне, основывающего Москву, Сергия Радонежского (наверное) и Ивана Калиты, над фигурой которого продолжали суетиться скульпторы с мастерками (или как это обозвать, больше это похоже на тяпки). По бокам скульптуры располагалось ещё и два «камня», тоже из песка, изображающие герб Москвы и логотип журнала-спонсора Time Out. Скажу сразу – хоть произведение наших мастеров и не завершено ещё до конца, ни одна работа на выставке не сравнится с ней по детальности: на скульптуре видна каждая складочка ткани, каждая жилка на натруженных руках летописца или шее коня, в чертах лиц изображённых персонажей видны характеры, а не просто возможность идентифицировать, мужчина это или женщина, как на других скульптурах. Если бы наши ребята участвовали в конкурсе, а я была бы на месте жюри, я бы отдала им первое место даже за какую-либо одну фигуру из их композиции. Затем я осмотрела скульптуру итальянского мастера, посвящённую Божественной комедии Данте; мне понравилось, как он изобразил кроны деревьев, но сами Данте и Вергилий вышли у него больно неживыми. Порадовала меня – я поставила бы её на второе место после русской скульптуры – работа голландцев «Проклятие Медузы». Очень оригинальная трактовка сюжета, многофигурность и многоплановость, стилистика античных скульптур, мастерское использование эффекта растрескавшегося камня, детальная проработка чешуи змей, так что они кажутся настоящими – всё это делает честь данной композиции. Японский скульптор создал изображение Оширы-самы, богини фермерства и домашних животных, девушки, которая полюбила коня и вознеслась с ним на небо после того, как его убил её отец. Такая экзотическая легенда несомненно предоставляет широкое поле для творчества, однако в скульптуре идея воплощена слабовато, а исполнение так и вовсе топорно относительно остальным скульптурам. Ирландская же скульптура имела более всех претензий на сюрреализм, называясь «Эхо и Нарцисс» и проводя аналогию между этим героем древнегреческих мифов и… ухом. Но если спереди и сам юноша, и уши, и его отражение, и одноимённый цветок вполне различимы, то сзади сложно понять, что за абстракцию наваяли мастера, но явно пытались совместить и сердце, и голову, и, простите, задницу. Болгария извращалась меньше всех – в её скульптуре «Путь к себе» можно увидеть только монолитное подобие пирамиды майя, фигуру мексиканского шамана Хуана Матуса, учителя небезызвестного Карлоса Кастанеды, и собственно лестницу, уходящую в его тело. Вроде тема хороша, но из-за скромности воплощения как-то не впечатляет. Испанцы тем временем обратились к африканской тематике, создав «Внутреннее пространство для людей Ибо» - то есть изображение жилища богини загробного царства Алы, в котором обитают «мёртвые души» представителей многочисленного племени Ибо. Сему жилищу несомненно следует отдать должное: и богиня хороша, и «пространство» пестреет небольшими нишами, в которых есть что разглядеть. Но третье место я присвоила бы Индии и её композиции «Божественное предупреждение о глобальном потеплении», изображающей обаятельного бога-слона Ганешу, плывущего по волнам в лодке и напоминающего человечеству об угрозе экологической катастрофы. Всё очень детализировано и реалистично, имеется даже маленькая мышка с петлёй на шее у края лодки (топиться чтоль собралась?), и волны исполнены очень качественно. Последней на моём пути встала датская композиция «Музы огня» - в ней четыре женские лика с разных сторон выглядывали из языков пламени. Сами по себе они все красивы, но все вместе смотрятся больно однообразно. Но, если обобщить, каждая скульптура – это маленькое чудо, потому что сложно себе представить, что все они сделаны из самого обычного песка. В общем, сходите, посмотрите, получите удовольствие! Ну а я после выставки ещё немного погуляла по Коломенскому (там наконец-то отреставрировали Вознесенский храм), съела блинчик со сгущёнкой (почти как напротив храма Христа Спасителя), да и вернулась домой, потому что для прогулок было душновато, а из-за перепадов погоды неслабо клонило в сон. Только потом я узнала, что фестиваль этот проходит не только в Коломенском и что в ботаническом саду МГУ проходит выставка скульптур из песка, посвящённая природе и животным. Надо будет обязательно сходить, ну вот хотя бы послезавтра. Вечером сидела в ролёвке, ночью во сне долго скакала по каким-то лесам и полям и прочим живописным просторам под песню Тэм «Давай уйдём на заре», которую почему-то исполняла АлисА. Ещё чуть-чуть

Итак, сегодня я проснулась аж в одиннадцатом часу, поскольку из-за дождя за окном было так пасмурно, что казалось, будто ещё ранее утро. Пострадав ерундой, почитав Достоевского, позавтракав и поужинав в одном лице преимущественно фруктами, я вскоре отправилась в путь, на Арбатскую. По той же причине, по какой позднее утро казалось ранним, пять часов казались уже поздним вечером, однако дождь был приятным – хоть и мелким и нудным, зато тёплым. Дошла, как обычно, примерно за час, полистала программку, купила бутылку чая в буфете, поднялась наверх и села на своё место в середине третьего ряда бельэтажа, как только пустили. Лелеяла надежды пересесть на первый ряд, однако вскоре он заполнился до отказа: сегодня публики явно было больше, нежели на Мёртвых душах.
Чтож, скажу несколько слов об увиденном – о спектакле «Любовь глазами сыщика» по пьесе Питера Шеффера «The Public Eye» в великолепном переводе Ланы Форд. На этот раз действительно несколько, потому что всё-таки это не классика, о которой уже имеешь собственное представление, но всё-таки это было здорово, так здорово, как умеет ставить только, пожалуй, один Арцибашев. Я ведь уже говорила, что он, наверное, и уголовный кодекс поставит так, что это будешь смотреть с неослабевающим интересом?.. Вобщем, сегодняшнее действо оказалось блистательной трагикомедией, над которой то покатываешься со смеху до колик в боку, то всерьёз, качественно и надолго задумываешься над тем или иным вопросом, прикидывая его к собственным взаимоотношениям с близкими людьми. Великолепная музыка, великолепные декорации, костюмы и освещение на высоте. Великолепные выступления звёзд балета – ни больше ни меньше – Большого театра Дмитрия Белоголовцева и Анны Антоничевой с фрагментами из Ромео и Джульетты, Жизели, Баядерки и проч., причём они не были подтанцовкой к основному действию, а были полноценными эпизодами спектакля, органично и к месту – как всегда у Арцибашева – вписывающимися в канву повествования. Великолепная игра Даниила Спиваковского в роли Кристофоро, – его интонации иногда напоминали интонации Андрея Мягкова в роли Жени Лукашина с его «Почему вы меня всё время роняете?», но гораздо комичней из-за максимальной гиперболизации, – да и других актёров: Дарьи Поверенновой – Белинды и Виктора Запорожского – Чарльза Сидлея. Это надо смотреть – и предсказуемое и забавное первое действие, и словно противопоставленное ему, хоть и остающееся в том же ключе, не устающее удивлять и немного романтически-грустное второе.
Два с половиной часа с антрактом, во время которого я никуда не выходила, пролетели незаметно, несмотря на то, что у меня почему-то неслабо разболелся желудок. Вернулась вот домой с кучей положительных эмоций, скоро спать пойду, ибо хочется. Завтра намереваюсь сходить на мульт ВАЛЛ*И, даже не сомневаюсь, что это очередное творение Pixar меня не разочарует. Так же в планах – международный фестиваль скульптур из песка в Коломенском и выставка, посвящённая волосам (ну я ж человек волосатый)) в Дарвиновском музее. А там и на дачу пора будет съезжать (глубокомысленно добавила Феникс, собиравшаяся туда съехать ещё неделю назад)). Ждите новых новостей)

В понедельник с утра пораньше я отправилась, как давно собиралась, в Пушкинку. Там, купив билет и позавтракав в буфете каким-то пирожным, я отправилась на выставку итальянских и отечественных футуристов, где, помимо картин, были рукописи, афиши, фотографии, тексты манифестов, газетные статьи и прочий любопытный материал. Футуризм – это, конечно, стиль на любителя: культ урбанизма, технического прогресса, промышленности, транспорта и электричества, человека с искусственными душой и телом. Культ силы, спорта, рекордов и достижений. А так же культ агрессии, насилия, войны, вплоть до шовинизма и расизма. Хотя на самом деле не всё так страшно: провозглашавшие все эти громкие нигилистские лозунги личности были вполне симпатичными чудаками, стремившимися коренным образом преобразовать не только живопись, литературу, театр, но и архитектуру, и язык, и саму жизнь. Думаете, ПрЫгАюЩиЕ бУкОвКи придумали гламурные блоггеры? Вовсе нет, это было неотъемлемым элементом «свободных слов» футуристов, которые располагались на поверхности листа как им хотелось. Да и язык «падонкаф» неоригинален, ибо именно на нём Непомнящий написал свой знаменитый «Остраф Пасхи». Но всё это – из разряда забавного, а ведь есть там и немало по-настоящему интересных находок, звучащих отголосками кубизма или пуантилизма или подготавливающих приход тотального абстракционизма. Затем я сходила посмотреть на вторую выставку – выставку одной картины, знаменитой «Антеи» Пармиджанино, шедевра, совместившего традиции Возрождения и маньеризма и обросшего не меньшим количеством легенд, чем Мона Лиза. После вкушения пищи духовной я, под начавший моросить дождик, дошла до храма Христа Спасителя и там съела свой любимый горячий блинчик со сгущёнкой. Когда я вернулась домой, меня ожидала вечерняя ролёвка и ужин вегетарианской пиццей собственного приготовления, состоявшей из коржа, кетчупа, зелени и сыра Ольтермани, а потом ночная ролёвка.
Я засыпала заполночь под Burzum, вскочила уже в восемь, читала Достоевского, пока не проснулась Ушастая и не вытащила меня в аську. Позавтракав, я начала напряжённо думать, где бы выгуляться. Взор мой пал на станцию метро Бунинская аллея, и что-то подсказало мне, будто именно там должна располагаться усадьба Бунина. Захотела поехать – и поехала, почитывая свежие комиксы: до Арбатской, там перешла на Боровицкую, доехала до Бульвара Дмитрия Донского, перешла на Улицу Старочкаловскую, и по Бутовской линии поезд пошёл уже полностью поверху, совершенно как в монорельсе, и остановки были очень частыми, в каждом квартале. Бунинская аллея была конечной, там я вышла и потопала по периметру двух прудов. Вода в них была просто зеркальная, и от них приятно пахло свежестью и водорослями; живописности добавляли заросшие островки, вот только уток не было, одни только чайки. Вскоре пошёл дождь, вернее, сначала заморосил только, и дышать сразу стало легче. Никакой усадьбы я, естественно, не обнаружила, а обнаружила только небольшое кладбище и церковь перед ним, куда не попёрлась. Тем временем дождь начал переходить в ливень, тёплый и чертовски приятный, и я отправилась ловить свой кайф тупо по району. Обошла квартала три, пришла к выводу, что Южное Бутово – местечко скучное, хоть на озеленение в нём сил не пожалели: все дома и дворы однотипные, кругом торчат вышки электропередач, улицы безлюдны, да и простого ларька с едой или прессой на них почти не встретишь. Дошла до Бульвара адмирала Ушакова, где обнаружила позади торгового центра «Виктория» МакФак и там пообедала тремя порциями соуса карри и одной средней пачкой картошки фри. Затем я тем же маршрутом вернулась домой, вечером ролёвка и прочие дела насущные опять затянулись до полуночи.
На следующий день котелок мой уже решительно отказывался варить на тему того, куда податься. В итоге я тупо доехала до метро, купила журнал «Досуг» и уже в его компании погрузилась в вагон, идущий в центр. По дороге я выяснила, что в этот день состоялась премьера нового фильма «Живи и помни» и что подходящий мне сеанс начнётся совсем недалеко, в кинотеатре на Краснопресненской, к тому же в двух шагах от него, в зоопарке, проходит выставка фотографий насекомых «Макрозоомир». Поскольку в этот день я чувствовала себя довольно-таки паршиво, то бишь явно не была расположена к пешим прогулкам, засесть в кино было бы очень кстати, так что я перво-наперво купила билет, а затем отправилась на выставку. Она оказалась абсолютно халявной, однако на ней было немало красивых и интересных кадров. Последний час до сеанса я провела в холле кинотеатра, читая журнал, а когда зал открыли, выяснилось, что нас на сеанс пришло не более полудюжины человек, посему я села на то место, какое душе было угодно – в середину пятого ряда. Кресла там были низкие, что мне было только на руку, и могли откидываться, чем я воспользовалась только после середины фильма, когда немного оклемалась. Что сказать о самом фильме… снят, конечно, он весьма добротно и качественно. Пейзажи, костюмы, грим, декорации (тут я уже на театральную лексику сбиваюсь, да пофиг), подбор актёров, их окающий говор – всё до безупречности реалистично, комар носу не подточит, смотришь – и веришь, что это именно северная деревушка Атамановка послевоенного времени, а не современная съёмочная площадка – комар носу не подточит. И играют актёры очень хорошо, искренне, и им тоже веришь, сплошное удовольствие на них смотреть. Есть несколько очень трогательных моментов, пожалуй, даже способных кого-нибудь развести на слезу, но всё-таки создатели фильма ставили акцент не на чувства, а на животные инстинкты людей, ступая по стопам «Своих» и «Эйфории», посему кино изрядно уступает по силе эмоционального воздействия той великой книге, по которой было поставлено. Так что, народ, сначала читайте, а потом уж смотрите. Я, например, не была разочарована, хотя и не могу сказать, что посмотрела сегодня шедевр – нет, это было просто хорошее кино. Вернувшись домой и пострадав ерундой, я выиграла у мамы в «Волкодава», потом посмотрела новости и стала болеть за наших. Мама с бабушкой достали своими нелестными комментариями в адрес нашей сборной, каркали весь матч с начала и до конца. Финал был печален, конечно, но всё равно наши молодцы, бронза – это уже немалое достижение.
На следующее утро меня вскоре после завтрака понесло в Царицыно. Я не была там с зимы, а ведь там и сейчас, летом, красиво – фонтаны, пруды, музыка, множество невест с женихами и прочими сопутствующими и сочувствующими, просто гуляющие. В Императорском дворце посетила две большие, весьма интересные выставки: «Время собирать» - работы отечественных мастеров из зарубежных коллекций – и экспонаты питерского Русского музея, относящиеся к XX веку. На первой выставке было очень приятно видеть множество прославленных имён, так-то: Боровиковского, Репина, Коровина, Бурлюка, а так же менее известных художников, например, Яковлева, великолепного певца Азии и Африки; на второй долго не могла отойти от самых знаменитых полотен моего любимого Петрова-Водкина, хотя многие из них в Москву уже и раньше привозили, и чертовски приятно было увидеть Шестикрылого серафима Врубеля и портрет Иды Рубинштейн Серова. После выставок зашла в храм, погуляла ещё малясь, вернулась домой, какой-то фигнёй прострадала весь вечер.
Сегодня же с утра я не только страдала фигнёй, но и читала Достоевского, и сидела на ролёвке. Опосля обеда пошла на почту, где наконец-то получила бандеролями два последних номера Театрала; на ближайшей лавочке я незамедлительно раскурочила бумагу, картон и целлофан и изучила их содержимое. Выяснилось, что на дисках, прилагающимся к журналам, вовсе не записи концертов, а аудиокниги – известные произведения, читаемые известными актёрами прошлого века, что тоже весьма хорошо. Так же я вспомнила о своём намерении, родившемся ещё тогда, когда в мои лапы попал мой первый выпуск сего издания: вынести редакции, имеющей сообщество на ЖЖ и в каждом номере публикующей работы читателей оного, взаимовыгодное предложение – позволить мне создать аналогичное сообщество на ЛиРу и совершенно безвозмездно дублировать там свои рецензии на спектакли, позволять выкладывать туда свои рецензии другим людям и в свободное время размещать чисто теоретическую информацию. Сейчас думаю над текстом послания ентой редакции на ящик, а главное – над заголовком, чтоб мимо не прошли. После почты дошла до метро, убедилась, что появившийся на месте бывшего Рамстора Ашан ещё не открылся, прошлась мимо книжного, буквой зю дошла до универмага, купила напротив него с грузовика фруктов и вернулась домой. Там создала на Сделано_Фениксом новую «кошачью» схему спешл for свой папа, который наконец-то переселился на ЛиРу с Одноклассников и свой старый ник – Эпштейн – поменял на КОТОФЕЙ_КОТОФЕЕВИЧ. Сейчас буду стирать хаир да Живого по телеку смотреть, а завтра мне рано вставать и ехать в Коломну. Вернусь, как водится, с обстоятельным отчётом и с фотографиями, ждите, не скучайте)
Под катом очередной стих, написанный на Поэтические_игры:

Сегодня утром я позавтракала, постирала хаир, пострадала ерундой, почитала Достоевского, пообедала, да и двинулась в путь. Доехала до Арбатской, дошла до Маяковки неспеша, за полчаса. Купила программку, сдала кожанку в гардероб, изучила программку в буфете за поеданием какого-то ванильного десерта, затем погуляла по театру, сочла его вполне уютным, хоть и без особых оригинальных примет, и проследовала на своё место в середине третьего ряда бельэтажа, у самой перегородки, откуда в антракте пересела на первый ряд оного, откуда вообще всё было видно как на ладони, если опереться на бордюр.
Ну да не буду вас томить и начну свой рассказ о спектакле «Мёртвые души», поставленном Арцибашевым (а уж он-то не мог плохо поставить, я же его знаю по Покровке) по «поэме о Чичикове в двух томах», написанной частично Гоголем, а частично Малягиным, так сказать, напополам. Два этих тома и составили два действия, разделённые антрактом и продолжавшиеся два часа. Скажу заранее, что к «внешним данным» спектакля придраться нигде невозможно: во-первых, великолепная игра отлично подобранных актёров, и в первую очередь самого Арцибашева в роли непосредственно Чичикова. Во-вторых, оригинальное решение декораций в виде гигантского вращающегося конуса, с которым можно было проделывать что угодно: и открывать на всеобщее обозрение и его внутреннее пространство, и выставлять что-либо снаружи него, на платформу, приводящую его в движение, и просовывать в отверстия в нём руки и головы. В-третьих, музыка сама по себе и «закадровое» пение хора вместе с пением актёров «в кадре»; все песни не только органично дополняли действие стилистически, но даже и построены в большинстве своём были на сюжетах лирических отступлений Гоголя. Добавим к этому костюмы, свет, превращение суфлёрской будки в бричку – и получим продукт несомненно качественный. Но всё это, как водится, не главное – теперь обратим свой взор ко смыслу. Первое действие – в первую очередь грамотное художественное прочтение гоголевского текста: яркие типажи помещиков, тонкий юмор, и во главе угла – Чичиков, коему отец не оставил денег, а оставил совет копить копейку, с энтузиазмом взявшийся исполнять завещанное родителем и с позиции профессионального психолога подходящий к каждой новой «жертве». Вроде как всё это мы уже в школе проходили, вроде как ничего нового, однако уже там в финале, когда тайну Чичикова раскрывает Ноздрёв (Александр Лазарев), зритель может задуматься, кто из них больший подлец. Однако и все вложенные Малягиным идеи, в первом действии лишь намеченные, и весь предполагаемый Гоголем евангельский подтекст, в первом действии практически незаметный, рельефно проявятся во втором действии. В нём уже невозможно не воспринимать Чичикова, пойманного за руку после очередной аферы и посаженного в клетку, как трагического персонажа. Слишком уж убедительно он доказывает нам, что он – не преступник, он не обижал детей и вдов, а «брал только от богатых». Да и мы сами видим, что его ведёт за собой не жажда наживы, а пленительный призрак семейного счастья, являющийся ему в виде женщины, окружённой стайкой ребятишек, ведь счастье это, по его мнению, невозможно было бы без средств к существованию, без капитала. Сами видим, что его толкает на грех человек со страшным именем Юрисконсульт (Евгений Парамонов), предводитель чиновников, который в первом действии пока только подсказывает Чичикову идею о скупке мёртвых душ, а во втором уже крепко держится за него, преследует, не отпускает, соблазняет, как дьявол, и как дьявол появляется из-под земли – из отверстия в полу сцены. Но если первое действие ещё вполне соответствует названию «Мёртвые души», - в нём мы вполне убеждаемся в никчёмности существования помещиков, – то второе действие следовало бы назвать «Живые души»: в нём выведены два чертовски симпатичных персонажа – Генерал-губернатор (Игорь Костолевский) и Муразов (Игорь Охлупин). Они проповедуют, обращаясь не столько к веку крепостническому, сколько к веку нынешнему: первый доказывает залу, что пришла пора спасать Родину, которая не от иноземцев, а от нас самих гибнет, а второй доказывает Чичикову, что все его планы рушатся, потому что строятся на песке – на обмане. «Какая сила!» - восхищается Чичиков могуществу Юрисконсульта и его свиты; Муразов же и Князь, разговаривая с ним, упирают на то, что на их стороне – правда, истина. Как тут не вспомнить пословицу «не в силе Бог, а в правде», не применить её к гоголевскому глобальному, вселенскому масштабу задуманной трилогии, поспорившей бы с творением Данте, будь она создана?.. И Чичиков, уже наполовину спасённый проснувшейся в нём любовью к Улиньке Бетрищевой, делает свой выбор в пользу правды, а не силы, когда Муразов и Князь убеждают его в том, что его душа – живая, деятельная, просто эту энергию, терпение, смекалку следует направить в иное русло, заставить служить добру, а не злу. Второе действие оканчивается словами кучера Селифана (Юрий Соколов), по-отечески обнимающего своего барина и твёрдо уверенного в том, что если душа – живая, то она бессмертна. Чистилище, в котором прошедший ад Чичиков спасается через страдание, оканчивается преддверием рая, оттого такое светлое, оптимистичное чувство остаётся после просмотра этого спектакля, как вообще после всех спектаклей Арцибашева. Вот так вот с детства знакомое произведение, которое многие привыкли рассматривать как социальную сатиру и не более того, под рукой настоящего Мастера с большой буквы может превратиться в ещё одну прекрасную историю… о любви. Ведь именно без неё, а вовсе не без денег, невозможно семейное – да и не только – счастье, о котором так мечтал воплощённый Арцибашевым Чичиков. Короче говоря – всем настоятельно рекомендую посмотреть сей спектакль, который непременно войдёт в число моих любимых и заставит ещё не раз вернуться в Маяковку, на другие спектакли.
Когда я после спектакля возвращалась домой, было ещё светло и тепло – сейчас, накануне летнего Солнцеворота, дни самые длинные, ночи самые лунные. Сейчас я поужинаю да лягу спать, а завтра поеду в гости к Единороге, тискать её восьмерых щенков, которые уже открыли глазки и едят кашку. Вернусь с отчётом и кучей фоток, ждите, не скучайте.)

Вечером после выпускного, устроив ледяной душ своим ногам, даже немного опухшим от танцев, и снова начав их чувствовать, я легла спать во втором часу ночи. Снился мне несусветный, страшно утомительный бред, противостоять которому у меня не было совершенно никаких сил. Снилось, что я осознала, что все люди в мире уже давно зомбированы – с экранов телевизоров, мониторов компьютеров, чего-то ещё – и действуют отнюдь не по собственной воле. Я бежала по какой-то пустой улице, по которой не шло людей и вдоль которой не ехало машин, и периодически краем глаза замечала стоящие на своём пути безжизненные пластиковые манекены. В моё сознание закрадывались мысли, что я тоже могу быть зомбирована и каждое моё движение предопределено, но не мной, что мне только кажется, что я живу, как хочу, а на самом деле я просто выполняю какую-то определённую функцию в определённые сроки и ничего изменить не могу, и далее в том же духе – вобщем, тотальный Matrix has you. Потом снилось, будто нас с мамой куда-то откуда-то перебросило, и мы оказались в своей квартире, но обставленной другой мебелью с другими вещами. Я вошла в свою комнату – там обои были в какой-то цветочек и шкаф был другой, какой-то голубой, хотя стоял у той же стены, но это положительно была моя комната, вид из окна её открывался именно тот, какой я привыкла лицезреть ежедневно. Начинающую тихо паниковать маму я принялась убеждать, что квартира – это не главное, главное – что мы живы и здоровы, и предположила, что мы, вероятно, перенеслись в прошлое, в то время, когда эта квартира ещё нам не принадлежала. В подтверждение сей гипотезы появились жильцы, среди которых почему-то были Юля Чередниченко и Ажара, и начали спрашивать, что мы здесь делаем. Мы пытались объяснить им, что мы из будущего, что мы через несколько лет будем жить в этой квартире, но они нам, естественно, не верили, смотрели на нас, как на психов, и только тогда я начала понимать, как капитально мы влипли, и пытаться сообразить, когда мы снова сможем встретиться со своей семьёй и есть ли у нас возможность столкнуться сами с собой. Ещё снилось, как меня не то пытаются убить, не то убивают, и я вспоминаю, что ещё ни разу в жизни не умирала во сне, и любопытствую, каково это, но ничего интересного затем не произошло, и снилось, как я лечу на чём-то над городом, звоню маме и говорю, что, дескать, гулянка закончилась и я скоро буду дома. Проснулась я с первыми лучами солнца, поднялась к десяти часам; мама пошла забирать мои документы из старой школы и медкарту из поликлиники, я же обнаружила, что хоть и ложилась спать, так и не поев после выпускного, есть не хочу, но всунула в себя таки кусок пирога. Потом мама вернулась с документами, сообщив, что встретила англичанку, которую я тщетно разыскивала перед вручением аттестатов, и та оставила мне свой мобильный. С этими документами папа подвёз меня до Большого Каретного, и я пошла в свою новую школу, в канцелярию. Там я отдала документы, написала заявление о приёме себя любимой в 10-й класс Г и поднялась на второй этаж в библиотеку, где получила несколько учебников, совершенно новых (остальные получу 2 сентября в ЦДО). Их я сплавила папе и отказалась от дальнейших его услуг, поскольку поутру я и так чувствовала себя далеко не идеально, так ещё и от духоты, вони и укачивания становилось хуже. После этого я направилась к метро и на нём доехала до Арбатской, где ввалилась в Дом книги – покупать то, что в новой школе на родительском собрании сказали купить. В итоге я приобрела лишь половину списка, в том числе огроменный и тяжеленный учебник по инглишу, но это уже стоило мне полторы тыщи. Опосля сего шоппинга я вернулась в Художественный, на спецпоказ программы анимационных фильмов Осаму Тэдзука, посидела, поела мороженое, потом прошла в зал, села в середину шестого ряда; вскоре зал был уже битком, что редко бывает. Долго ждали представителя японского посольства, но, наконец, он появился, толкнул по-русски трогательную речь. Показали «Прыжок», «Лесную легенду», «Прерванное кино» и одну из серий «Астро-боя» с субтитрами, а «Картинки с выставки», к сожалению, не смогли показать. Я получила огромный кайф от просмотра классики жанра с великолепной рисовкой и великолепной музыкой (что касается в первую очередь «Лесной легенды», которую я просто обожаю). Вернувшись на Молодёгу, я пошла было за хавчиком в Рамстор, но он оказался закрыт, поскольку вместо него собирались открывать Ашан, и я обломилась и больше уже никуда не пошла, а поехала домой, уже еле держась на ногах. Спать легла рано, поскольку очень устала, но не преминула перед тем, как заснуть, послушать первую часть Рукописи (Ушастая заразила) и попялиться на роскошную луну.
На следующий день я проснулась в половине девятого, но sms Единороги подняла меня только через час. Любуясь дождём, я пострадала ерундой, а там и отправилась в путь. В Мастерскую Петра Фоменко ехала я сегодня на сороковушке, посему оказалась там за час. Купив программку, я поизучала её в буфете за поеданием медового пирожного, затем прогулялась по новому зданию театра – большому, просторному, светлому, в авангардном стиле. Со звонком заняла своё место в середине первого ряда балкона – место чертовски удобное: кладёшь локти или подбородок на бордюр – и сцена перед тобой как на ладони, хоть и не как с первого ряда, но на то у меня и был с собой бинокль. Не буду тянуть время и перейду непосредственно к спектаклю – к «Бесприданнице».
Когда я вычитала в официальном анонсе, что в этой постановке Фоменко «как наждаком, содрал всю романтику», мне романтику стало уже заранее жалко. И действительно, отсутствие этой самой романтики – главное, в чём спектакль проигрывает одноимённому старому фильму; прибавим к этому не совсем тематически и стилистически удачный подбор музыки (хоть это и были русские и цыганские романсы), да и сами цыгане были какие-то квёлые, не зажигали (хотя меня весьма порадовал голос главной их солистки, Мананы Манабде – совсем как у Арбениной). В остальном же, по части оформления, придраться не к чему: декорации и костюмы отличные, а световые решения оригинальны (в частности проекция на задний фон силуэтов, как в театре теней). Что касается актёров, то более всех порадовал Илья Любимов в роли Паратова – я его сразу же, ещё по одному только голосу узнала, поскольку ранее лицезрела его в некоторых фильмах. С объективной стороны, он просто великолепно играет, как профессиональный актёр. С субъективной стороны, мне просто симпатичен его персонаж, который здесь был выведен не лихим романтиком, как в фильме, а наглым циничным подонком, что более соответствует лично моему прочтению пьесы; симпатичен не только и не столько внешне, но и благодаря той особой харизматичности и притягательности, каковая вообще подонкам зачастую свойственна.) В целом же, все актёры были подобраны удачно и играли отлично, кроме… главной героини, собственно Ларисы Дмитриевны (Полина Агуреева). Она сильно меня разочаровала, подлив ложку дёгтя в бочку мёда, своим, по моему скромному мнению, совершенным непониманием роли и созданием слишком вульгарного образа, не вызывающего сострадания. Особенно покоробило три момента: когда она прокричала «Прощай, матушка» с интонацией «Пошла к чёрту», а в финале благодарила Карандышева (Евгений Цыганов) за произведённый им выстрел с сарказмом фразы «Ну ты попал», и когда она после признания Паратова и во время предложения Кнурова (Алексей Колубков) не рыдала, а заливалась истерическим смехом. Может, я слишком строга к ней, ведь меня разбаловала неизменная искренность Покровки: наблюдая за Агуреевой, я постоянно думала, что будь на её месте Гребенкина, зал обрыдался бы ещё после первого действия. Однако заключительная сцена спасла спектакль от тотальной потери трагизма, которую едва не устроила ему Агуреева: в этой сцене Карандышев волок за собой труп Ларисы, как вещь, наконец-то принадлежащую лишь ему одному, и это получилось действительно цепляюще. В общем, три с половиной часа спектакля были сыграны с душой, не утомили, хотя то, что был прочитан, если я не ошибаюсь, весь текст, сложно назвать однозначным плюсом – некоторые эпизоды были затянутыми, их вполне можно было бы сократить. Итак, мне понравилось, что редко случается, и я смело записываю студию Фоменко в число местечек, куда непременно надо будет вернуться и которые без всяких «но» можно порекомендовать желающим увидеть качественную постановку. Завтра же, надеюсь, меня не разочарует Маяковка.
В антракте я выходила на балкон (с балкона на балкон, хороший каламбурчик) пофоткать строящийся Moscow City (Деловой центр), после спектакля домой возвращалась на метро с пересадкой на Кунцевской, в родную квартиру вошла в половине двенадцатого. Теперь ушла спать, до завтра.)

Вчера вечером я выпинала себя на улицу, на дальний двор, посидеть на лавочке и почитать Достоевского, перебирая свои нефритовые чётки, затем вернулась, постирала хаир, во время новостей и далее посидела в ролёвке, ночь начала с прослушивания свежеприобретённого дебютника Наследия Вагантов. Чтож, чертовски позитивно рубят эти ребята, вполне качественно продолжая добрые традиции отечественного пивного фолка, и хотя местами проглядывает в их музыке что-то знакомое (причём разброс этого знакомого весьма велик – от Мельницы до Кирпичей), по большей части можно сказать, что свой собственный стиль Ваганты нашли и посему молодцы. На следующее утро я снова проснулась с первыми лучами солнца, а sms-ина от Ушастой ускорила мой подъём. Пострадав с утра всякой ерундой, полезной и бесполезной, я после обеда отправилась в путь, напялив свежепостиранную обновку, – майку Metallica, – любимую бандану с волком и торбу, в которой лежал плеер, пульт которого крепился к вороту, а в наушниках на улице играло Наше радио, а в метро – Ваганты. До метро я шла пешком, затем доехала до Третьего рейха, вышла на поверхность и двинулась мимо Ленкома к Успенскому переулку. В Успенский храм в Путинках я поспела как раз к началу вечерней службы, остояла её всю (представьте себе эту картину маслом, вспомнив про мой вышеописанный прикид); мне там очень понравилось – и росписи там красивые, а более всего приятно удивило то, что там практически все присутствующие поют песнопения – прямо не приход, а один большой слаженный хор. Затем я добралась и до сада Эрмитаж, где на открытой сцене играл оркестр, а пары, преимущественно пожилые, танцевали то фигурный вальс, то московский кадриль, и вокруг на газонах толпились зеваки. Я проследовала в театр Сфера, купила программку, уселась на мягкий диван в круглом холле и изучила её, выяснив, что пришла не просто на спектакль «Весенняя сказка» по «Снегурочке» Островского, а конкретно – на «музыкальную комедию для взрослых». Не став пользоваться гардеробом, хоть гардеробщик был и симпатяга, я проследовала в буфет и убедилась, что есть и пить там нечего, а выходить в летнее кафе театра мне было лень. Так я и дождалась сеанса и разместилась на своём крайнем месте в первом ряду первого сектора (зал был тоже круглый, как в цирке, потому и делился на сектора, окружающие пространство сцены).
С первой же секунды мне стало понятно, что программка не соврала. Музыка действительно имела место быть, в специальной ложе даже располагался самый настоящий оркестр, вот только пелось всё под фанеру, даже вполне себе красивые песни на стихи Есенина и Островского. Комедия тоже была налицо – и ничего, кроме комедии, причём юмор был совсем не остроумен, а-ля Аншлаг, над которым смеёшься только из-за его вопиющей тупости. А вот почему «для взрослых», непонятно – никакой порнухи я не углядела, по телеку детям сейчас и не такое кажут, – видимо, это был такой способ привлечения охочей до зрелищ аудитории. Декорации, соответственно, сведены к необходимому минимуму, костюмы напоминают о персонажах Островского в самую последнюю очередь: массовка хипповски наряжена в цветастые просторные тряпки и ношеные кеды, Лель (Новиков) – в труидейно рваном шмотье с претензией на металичность, остальные вполне отвечают современным реалиям. Основные спецэффекты – светомузыка и непомерное количество сценического дыма, благодаря которым действие периодически плавно перетекало в дискотеку, да чувак с камерой, которая позволяла показывать по нескольким расположенным по углам сцены телевизорам выступления президента Берендея (Ячевский), усердно и вполне неплохо пародирующего Путина aka Медведева, и выхваченных объективом из зала людей, физиономиями которых оператор старался максимально доходчиво проиллюстрировать Берендеевы словоизлияния. Отдельная статья – это Снегурочка (Сидорова): я всегда представляла её нордичной внешности, спокойной, тихой и скромной. Тут же – полная противоположность: восточного типа дама, смуглая, с копной чёрных вьющихся волос, прям не Снегурочка, а гуцулочка, и такая суровая, что хоть сейчас Маленькую разбойницу из Снежной королевы играть – кого хочешь такая бестия зарежет и фамилию не спросит. Лель, конечно, симпатяга с его кнутом, гитарой и мускулатурой, да и Бермята (Куприянов) весьма харизматичен, а вот на Мизгиря (Смиранин) смотреть противно было – настолько попсовая рожа, что отворотишься – не налюбуешься. Причём на фотографиях тот же Смиранин в роли Степана Разина из «Я пришёл дать вам волю» мне чертовски понравился – просто он на них небритый и не лыбится ежесекундно.) В общем, эти час и сорок минут балагана не опустились до пошлятины, и на том спасибо, но всё-таки утомили слегка – финала я ожидала уже с нетерпением. Наконец, актёры, сами собой довольные и сами себе усердно аплодирующие, вышли на поклон, и полупустой зал (некоторые уходили в самом начале) отозвался жидкими снисходительными хлопками. Для себя я решила, что в Сферу больше не вернусь, но однозначно отсоветовывать никому не буду – если вдруг кто-то любит театр Сатиры, ему вполне может понравится и эта Весенняя сказка, ибо провальной её назвать нельзя. Вот только надо было честно написать, что это спектакль не по Островскому, а по Е.И. Еланской (худрук театра) и по мотивам Островского.
Покинув театр, я той же дорогой отправилась обратно; было ещё светло и тепло – вот что значит лето!.. К половине десятого я была уже дома, посидела на ролёвке, сейчас же, конечно, почти все уже спать ушли. Завтра я осуществлю чудо: заставлю себя зайти в вещмаг и купить юбку (а то в мою поездку в Звенигород планирует войти посещение монастыря) и, возможно, новые туфли, а то старые окончательно развалились. Послезавтра выпускной, а там – окончательная и бесповоротная свобода до самого сентября. Следите за новостями, на очереди у меня посещение театра-студии Петра Фоменко и Маяковки.)