Проспав до одиннадцати и пообедав, я сегодня первым делом позвонила в театр на Юго-западе в надежде заказать билеты, ибо, о чём я уже писала, вчера вечером на его сайте появился репертуар на май, но ещё без возможности заказа через инет, но не дозвонилась и снова полезла на сайт. Там появилась новость о том, что продажа билетов в кассе театра начнётся с двух часов, и я незамедлительно сорвалась с места и поехала, ибо Юго-западная как была, так и остаётся далековато от моей родной Молодёги. Приехала, вышла на сторону проспекта, противоположную той, на которую выходила в прошлый раз, естественно, ввиду приступа топографического кретинизма, заплутала, то бишь дошла до другого выхода, поняла, что что-то тут не так, спросила дорогу и только после этого встала на путь истинный, по дороге купив бутылочку черносмородинового ФХ, который около года уже как не пила. Этот путь вскоре привёл меня к театру, где сразу же оправдались худшие мои надежды: несмотря на то, что два часа только-только стукнуло, тесный предбанник театра был до отказа забит людьми, выстроившимися в очередь, которая, в свою очередь, простите за каламбур, скрутилась немыслимой синусоидой; и народ продолжал прибывать и прибывать, так что металлодетектор неистово пищал практически не замолкая. В этой очереди я проторчала примерно полтора часа, успев за это время доперечитать до победного конца Войну и Мир и ознакомиться со всеми рецензиями, вырезанными из газет и журналов и развешенными по стенам в пределах досягаемости, чутко вслушиваясь в разговоры впередистоящих с кассиршей и всё слабее и слабее надеюсь на то, что списку покупок, который я заранее составила, суждено будет сбыться. Однако, хоть и пришлось брать билеты не по запланированному выбору, а по принципу «на что остались дешёвые билеты», частично этот список был куплен, частично заменён другими спектаклями; в итоге я выползла из театра с греющей душу пачечкой из шести билетов, заменившей пачечку денег, которой едва на них хватило (угробила около полутора тысяч). С Юго-западной я вернулась домой, в метро жуя для-ради худо-бедного утоления голода армянский лаваш – чтобы за час пообедать, написать всё вышеизложенное, пропалить ленты и снова исчезнуть за дверью. Вернее, не совсем за час – немного я всё-таки задержалась, посему, когда я доехала до Курской, поднялась на поверхность и взглянула на часы, до начала спектакля оставалось 15 минут. Ужаснувшись, я рванула по Земляному валу, потом по улице Казакова бегом, словно за мной гналась свора голодных вурдалаков, и ворвалась в театр Гоголя достаточно рано, чтобы раздеться, купить программку и войти в зал, но всё-таки позже, чем я когда-либо ранее прибывала в театры. В большом зале этого театра я ещё ни разу не была прежде, и он своими деревянными стенами и балконами и деревянным потолком почему-то живо напомнил мне нижнюю палубу какого-нибудь огромного старинного парусного судна. Моё место было с самого краю восьмого ряда партера, но второй звонок уже прозвенел, и я, оценив некоторые недостатки такой дислокации, переместилась во второй ряд, в самую серёдку, где никто меня не побеспокоил. Прозвучал и третий звонок, но спектакль задерживали, и я, недавно ещё боявшаяся, что не успею до закрытия зала, успела досконально изучить программку и немного почитать прихваченное с собой Метро 2034 (надо будет его, как выражалась моя первая учительница, «обложить», то есть обернуть газетой, а то в торбе мнутся уголки); но вот свет погас, и я переношу ваше внимание со своей персоны на происходящее на сцене.
Безобразная Эльза – это не только общеизвестная песня Крематория, но и финская комедия о дурнушке с плохими манерами, целомудренном книжном черве, которая вдруг решает ради эксперимента влюбить в себя всех под руку попадающихся кавалеров, а в итоге находит свою любовь. Да, сюжет превращения гадкого утёнка в прекрасного лебедя, а Золушки в принцессу – один из самых беспощадно эксплуатируемых, поскольку имеет неизбежный успех у наивной половины человечества. Однако в этой пьесе мне импонирует отнюдь не романтика, а удачный, по-настоящему смешной юмор, который в большинстве случаев заменяют натужной морализаторской серьёзностью, а то и сопливым трагизмом, малюя в мрачных тонах злоключения очередной «Кати Пушкарёвой». Конечно, и юмор может скатиться в дешёвую пошлятину или клишированность, но я после Театрального романа на малой сцене театра Гоголя и не подозревала тамошнюю труппу в чём-либо подобном – и не прогадала: комедия сыграна с отменным качеством, так что лучше и не придумаешь! Глубокой философии, динамичного экшна, напряжённой атмосферы и непредсказуемых поворотов вы от Эльзы, конечно, не дождётесь, зато это отличный способ отдохнуть и зарядиться позитивом – особенно после того, как какой-нибудь другой спектакль загрузит вечными вопросами по самое не хочу. Впрочем, и во всех других случаях я рекомендую вам то, что сегодня видела сама – рекомендую как симпатичную, аппетитную историю. Да и скульптор Пэртти (Артём Цвигун) у них весьма обаятелен – не могу же я не отметить чисто субъективной детали, особенно если это плюс!..)
После спектакля по уже отработанному навыку прикинувшись шлангом и практически без очереди забрав своё пальто из гардероба, я тем же маршрутом, но уже помедленней вернулась к метро – и вот дописываю этот пост. На завтра определённых планов у меня пока нет (следующий мой визит в театр будет послезавтра), но надеюсь, что либо афиша Яндекса подскажет мне какой-нибудь культурный досуг, либо, на худой конец, дурная голова не даст ногам покоя, и они заведут меня в какой-нибудь уютный уголок моей маленькой столицы большой страны. В любом случае, на страницах моего гнезда сие будет зафиксировано, засим прощаюсь, следите за развитием событий.)

Дело было утром, делать было нечего… проще говоря, сегодняшний день я начала с того, что убедилась, что на ЛиРу ещё нет сообщества, которое было бы всецело и полностью посвящено такому замечательному недавно отгремевшему празднику, как День святого Патрика. Вернее, ещё не было – ибо я незамедлительно подсуетилась создать своё новое комьюнити День святого Патрика, куда и настоятельно приглашаю всех без исключения, ибо обещаю, что будет позитивно. После обеда же я более дома засиживаться не стала и пораньше подъехала на Арбатскую, несмотря на не располагающую к променадам погодку: с неба сыпался мелкий снег, сырой как дождь и колючий как льдинки, и сильный холодный ветер периодически устраивал метель и швырялся этим самым снегом прямо в морду. Однако пешком по Арбату я всё-таки пошла и не прогадала – там, между домами, не было никаких буранов; к тому же уже издалека мне приветливо светила окошками Аннушка, где я по традиции отобедала блином со сгущёнкой. Безошибочно свернув в Большой Николопесковский направо от Стены, я дошла до театрального института имени Щукина за сорок минут до начала спектакля, перевела дух внизу на мягком кресле, заглянула в уютную столовую, поднялась наверх, купила программку. Студент, проверявший билеты, распределил меня в одну из гостиных; там были драные кожаные диваны, большое зеркало, искажавшее отражения, а из-за двери в зал раздавались звуки репетиции и периодически кто-то вбегал или выбегал. Там, на одном из диванов, у которого была не обивка, а одно название – лоскуты, стыдливо прикрывавшие вылезающий скомкавшийся синтепон, – я и продолжила читать произведение, дипломный спектакль по которому собиралась посмотреть: «Завтра была война» Бориса Васильева. С первым звонком пустили в зал, состоявший из одного партера; моё место было с самого краю третьего ряда, но со вторым звонком я переместилась на первый ряд – не то чтобы в серёдку, но, по крайней мере, уже ближе к ней, а видно оттуда было замечательно. Так, восседая перед высокой, остро пропахшей нафталином, бутафорским дымом и табаком сценой, я и посмотрела всё то действо, о котором собираюсь поведать.
Все произведения Васильева – о войне, но не столько с внешним врагом, сколько с самим собой. А эта повесть – ещё и о дружбе и любви, вере и предательстве, о невероятной силе тех, кто обычно бывает слабым. Повесть большая, поэтому, конечно, щукинцы поставили её не в мельчайших подробностях, что-то опустив, что-то из разных эпизодов собрав в одной сцене; но они искренне постарались передать и поэтому вполне передали все те идеи, которые я перечислила выше. Единственное, что покоробило в передаче сюжетной линии – так это странная толерантность, с которой заменили обвинение в продаже фашистам чертежей самолёта обвинением в растрате казённых денег. И не могу не отметить, что некоторые важные, на мой взгляд, моменты актёрам не следовало проговаривать от третьего лица, а следовало бы сыграть от первого, поскольку это не заняло бы больше времени, но добавило бы спектаклю мощности; а кабы я не знала, что студенты ограничены в ресурсах для творчества, я бы добавила ещё и то, что более грамотное музыкальное оформление также поспособствовало бы усилению воздействия спектакля. Однако то, что играют не профессионалы, а те, кому ещё только предстоит стать таковыми, заметно не только в плохом, но и в хорошем смысле этого слова: ребята стараются не из привычки стараться, а из зримого интереса и любви к тому, что они делают. И поэтому делают искренне – настолько, что сложно поверить, что перед тобой на сцене четверокурсники – взрослые, в принципе, люди, а не воплощённые ими ученики девятого класса – во многом ещё непосредственные, как дети. В общем и целом, с отличной актёрской игрой, замечательными декорациями, симпатичными молодыми лицами – получился цепляющий, трогательный спектакль, заставивший многих в зале время от времени всхлипывать. Такие книги, как «Завтра была война», и, соответственно, такие спектакли, без излишнего пафоса и морализаторства незаметно (и несомненно!) делающие нас лучше, я как рекомендовала всегда, так и теперь рекомендую всем и каждому как действенное лекарство от пагубного влияния современной потребительской идеологии, шкурнической и недоверчивой до мозга костей. И даже уже не рекомендую, а прошу не пожалеть времени и (в случае с театром) денег на ознакомление, ибо окупится сторицей.
А я обрываю свои словоизлияния, возвращаясь к тому, как после спектакля снова прошлась пешком до Арбатской, приехала домой и теперь радуюсь по поводу появления репертуара на май на сайте театра на Юго-западе: как говорится, будем брать! А завтра у меня снова театр, посему прощаюсь ненадолго – не далее как через сутки порадую себя и вас новой рецензией. Скорее, конечно, себя, но себя-то оно всегда приятней)

Общеизвестно, насколько сложно поднять себя утром на следующий же день после Дня святого Патрика. Однако мне это со скрипом, но удалось – лучшим аргументом была моя двойка за контрольный тест по химии, которую надо было переписать. Пришлось ради этой великой цели вставать по будильнику и ехать в школу к десяти – и это ещё и в полноправный день каникул! Теоретически, переписывать этот тест должен бы был весь класс за крайне малым исключением, однако такой же, как я, сознательностью сегодня отличилась одна только Аня, а Валя только заглянула на огонёк, ибо в школе была по поводу географии. Я надеялась, что нам просто дадут другие варианты теста и либо мне повезёт и вопросов, ответы на которые я точно знаю или могу подглядеть, будет больше, нежели в прошлый раз, либо метод научного тыка со второй попытки меня не подведёт, либо и то и другое; однако химичка решила спрашивать нас с Аней устно – пришлось топтаться у доски, отвечать, пока не попадётся вопрос, ответа на который ты не знаешь, возвращаться за парту искать его в тетради и учебнике, вызубривать, опять идти отвечать, и так несколько раз. При всём при этом химичка не только отвлекалась на остальных несчастных, что-то писавших или отвечавших, но и периодически выходила, а потом и вовсе затеяла беседу с зашедшей в гости нашей классной, так что мне ещё и приходилось ждать, уже запомнив требуемое от меня и уже начиная его забывать, пока она вспомнит о нашем существовании и соблаговолит меня выслушать. Наконец, потратив на всю вышеописанную бадягу чуть больше часа (при надежде минут на сорок), мы с Аней отмучились, получив свои законные тройки в четверти, и я вернулась домой, где пообедала, немного пострадала ерундой, а потом снова покинула его гостеприимные стены. Путь лежал недалеко – в Крылатское, в кинотеатр «Матрица», на Чернильное сердце. Благодаря подсказке какой-то доброй встречной тёти я вышла из метро на правильную сторону, взяла билет и, поскольку до половины четвёртого было ещё достаточно времени, спустилась в появившийся этажом ниже кинотеатра книжный. Там уже было Метро 2034 (хотя, полагаю, к этому времени оно уже есть везде), но стоило полтыщи, засим я ограничилась тем, что попускала слюни и решила, что куплю где-нибудь в другом месте, подешевле. Пока я обходила остальные отделы, время и скороталось, и я, посидев ещё немного наверху, за пару минут отправилась в свой уютный маленький зал и вольготно расположилась в середине пятого ряда, откуда никто меня не согнал все последующие два часа.
Для тех, кто ещё не в курсе: Чернильное сердце – довольно-таки увлекательная и в меру трогательная сказка с оригинальным сюжетом, без лишнего пафоса, идеально подходящая для того, чтобы понравиться и детям, и взрослым (вторым, как мне кажется, даже больше). Мои ожидания того, что её хорошо снимут, вполне оправдались: неослабевающий динамизм, отличная музыка, красивые пейзажи, впечатляющие компьютерные спецэффекты, выполненные с отменным качеством, аппетитный юмор, ненавязчивая, но очевидная мораль – всё налицо, ни к чему не придерёшься. Пол Беттани (Пыльнорук), как и полагается, - красавчик тот ещё (ради него одного я бы без зазрения совести и какое-нибудь дерьмище несусветное посмотрела) и определённо талантливый актёр; злодеи, как и полагается, колоритны и харизматичны; живность, как и полагается, кавайна. Добавьте к этому несколько весьма удачных параллелей с классикой кинофэнтези (самые заметные – с Властелином колец в финале) – и мы получим продукт, претендующий если не на то, чтобы также стать классикой, то уж точно на то, чтобы быть достойным просмотра. Проще говоря – всем заинтересовавшимся рекомендую заценить!
Заодно из рекламы перед сеансом я узнала, что вторую и заключительную часть Обитаемого острова следует ждать с 25 апреля, так что надо будет сходить (но сперва – Тарас Бульба и, может, ещё что-нибудь). Завтра же я надеюсь с утра пораньше выбраться в Манеж на стартовавшую сегодня выставку «Подарки Экспо 2009» или ещё куда-нибудь, следите за новостями)

С парада в честь Дня святого Патрика я сегодня (точнее, уже вчера, учитывая то, что начинаю писать сей пост уже заполночь) вернулась ровнёхонько в пять часов и за полчаса успела, не раздеваясь, наскоро пообедать и написать предыдущий пост до момента начала движения парада, после чего, отвязав зелёную косынку от рукава, снова выскочила из квартиры на свет Божий. Ибо праздник праздником, а полноценную культурную программу на каникулах ещё никто не отменял! Короче говоря, я снова, почитывая комиксы, ехала на Театральную, в РАМТ, где вчера смотрела Белую версию спектакля «Инь и Ян» (с рецензией можете ознакомиться двумя постами ниже), а сегодня – его же Чёрную, «мистическую», версию. Приехала не рано и не поздно, а как раз для того, чтобы сдать манатки в гардероб, окинуть взором сувениры и с первым звонком подняться к себе на балкон, на всё то же крайнее место во втором ряду правого крыла. Но если вчера, в преддверии выходного, был небывалый аншлаг, то сегодня, накануне буднего дня, народу было уже поменьше, так что после второго звонка мне удалось пересесть в самую серёдку первого ряда середины балкона и остаться там на оба отделения.
Ввиду предыдущей рецензии я могу уже не излагать сущность спектакля, а остановиться исключительно на сравнении обеих версий и вынести свой вердикт прежде аргументов: Чёрная версия мне понравилась больше. Актёрская игра не изменилась, оставаясь всё такой же качественной, зато мне показались значительно более удачными музыкальное (отдельное спасибо за сокращение партий гонга) и световое оформление, перемещение элементов декораций, номера с пластикой (более зрелищный, нежели вчера, поединок в восточном стиле и довольно-таки порадовавший танец со свистящей в воздухе катаной). Да и сама по себе Чёрная версия как-то серьёзнее Белой – меньше иронии, заставляющей публику привычно хохотать, как над самыми смешными шутками, больше напряжения, драматизма; а также, пожалуй, Чёрная ещё и «глубже» в философском плане, насколько можно вообще говорить о философии у Акунина: несмотря на весь сопутствующий пафос, развязка этой версии более символична и злободневна, на мой взгляд. Таким образом, если кто-то не согласен смотреть, как я, постановки обоих версий одного и того же произведения, советую выбрать Чёрную – удовольствия, думаю, получите больше.
После двух часов спектакля я нагло пролезла в гардероб без очереди (благо публика там достаточно интеллигентная, чтобы не устраивать базара по пустякам) и поторопилась домой, дабы дописать до победного конца предыдущий пост, выложить его, а теперь вот ещё и отстреляться с вышеизложенной небольшой рецензией (должны же и я, и вы отдыхать хоть иногда от огромных лытдыбров). Теперь я быстренько пропалю ленты – и на боковую, ибо вставать завтра рано: тащиться в школу переписывать свою двойку за ненавистный контрольный тест по химии. А поскольку надолго это мероприятие растянуться не должно, после него я надеюсь порадовать себя любимую просмотром Чернильного сердца, а затем – и вас любимых рецензией на сей фильм. На этом анонсе и вторично прощаюсь, на сей раз с пожеланиями доброй ночи всем, кто по тем или иным причинам ещё не спит.)

Сегодня с утра, как и планировалось, мы с мамой наконец-то выпинали папу съездить в Метро. По закону подлости, стоило нам к нему подъехать, как машина накрылась, и мы, совместными усилиями затолкав её на парковочное место, отправились за покупками. По традиции попускав слюни над коллекцией игрушечных драконов и убедившись, что в музыкальном отделе не появилось ничего нового и интересного, я под шумок угнала у родителей тележку и отправилась на поиски чего-нибудь съедобного. Дважды обойдя все отделы, окромя мясного и рыбного, я убедилась, что овощные паштеты, видимо, пропали из Метро напрочь, не успев как следует появиться, также не было тофу и тхины, но вместо последней я взяла хумус (ибо говорят, что одна фигня). Помимо этого я затарилась доброй дюжиной упаковок соевого йогурта, шоколадного и ванильного (в прошлый раз я попробовала шоколадный, и мне весьма понравилось), очередной авоськой репы, а в качестве новинок в рационе – две маленькие упаковки соевого молока с клубничным соком и маленькую баночку арахисового масла (два горячих французских багета уже подразумеваются сами собой). Когда оставшееся в тележке свободное место заполнили родители, мы встали в очередь и, пока дошли до кассы, успели уговорить одну горячую булочку с чесночным маслом; как только все продукты прошли кассу, я тут же схватила один из багетов и открыла один из соевых напитков (вполне вкусная оказалась вещь) и продолжила обедать. С покупками мы вывалились на улицу, и мы с мамой взяли те, которым необходим был холодильник, с собой, а папу оставили с остальными продуктами и с машиной ловить кого-нибудь, кто согласится отбуксировать его до дома, сами же решили вернуться домой своим ходом. Погодка за пределами парковки – сильный холодный ветер, бросающий в морду горсти колючего снега, так что идёшь почти всё время с закрытыми глазами – не особо располагала к тому, чтобы с сумками переться до ближайшей автобусной остановки, но мы таки добрались до неё и сели в маршрутку. Думали, что придётся ехать до Кунцевской и потом ещё ехать на метро до Молодёги и от Молодёги на маршрутке, но, проезжая по тем местам, где я часто бываю за железнодорожной линией, попросили остановить на перекрёстке, перешли через мост и пошли до дома пешком – оттуда было уже недалеко. По дороге мы заглянули в Пятёрочку и зашли в аптеку, где купили бабушке подарок на её завтрашний день рождения – новый тонометр, а когда наконец-то пришли домой, практически в то же время и папа подъехал. Не успела я пострадать ерундой как следует, как пора было отправляться в театр, благо недалеко – во второй раз (после Тани) в РАМТ, до коего от метро два шага, на спектакль по уже не единственной, зато по именно для этого театра написанной пьесе Акунина Инь и Ян, а точнее – по её Белой, «рациональной» версии. Обойдя буфет и сувениры без всякого желания что-либо есть и на что-либо тратиться, я стоя дочитала не дочитанные в метро комиксы и с первым звонком вскарабкалась к себе на балкон. Место моё было с самого краю второго ряда, как раз с расчётом на то, чтобы была возможность капитуляции; со вторым звонком я нагло переместилась в середину первого ряда, но он, место за местом, постепенно заполнился весь, за ним и второй, так что в итоге я нашла прибежище в середине третьего, откуда (надо будет запомнить на будущее), видно и слышно было очень даже хорошо. Однако после первого отделения опоздавшая зрительница подоспела и по это место, и пришлось мне возвращаться к себе, откуда мне тоже пришлось кого-то согнать и откуда сцены не было видно вообще. В течение антракта у меня ещё теплилась надежда на первый ряд этого крыла, где можно было бы хотя бы перегнуться через бордюр, но она умирала медленно и мучительно по мере того, как заполнялось всё крыло, даже третий ряд; когда свет погас, положение стало отчаянным, я готова была сесть на ступеньках в проходе поближе к серёдке, кабы не администраторша, но вот она ушла, и я устроилась на её стуле на верхних ступеньках, откуда видно и слышно тоже было сносно. Мне, конечно, стоило учесть, когда я покупала билет, что популярнее Акунина у обывателя, желающего прослыть читающим человеком, только Донцова, однако я не учла и теперь лицезрела редкостный аншлаг, когда в партере вес проходы были заняты стульями, были забиты не только бельэтаж и балкон, но и балкон второго яруса, причём забиты преимущественно молодёжью, а не классической театральной публикой в лице бабушек-бронтозавров старой интеллигенции, которые вполне могут уйти в антракте, оставив тебе местечко. Ну да хватит лирики – за державу, конечно, обидно (ибо на той же вышеупомянутой Тане свободных мест было пруд пруди), но мне ещё завтра, на Чёрной версии, сидеть на том же боковом месте, а сегодня писать рецензию на уже увиденное.
Для нечитавших (вдруг есть такие) поясню: Инь и Ян – псевдоисторический детектив (хотя что ещё можно ожидать от Акунина, как не осовременивания и романтизации несчастного позапрошлого века?) с главным героем нашего времени торжества демократии Эрастом Фандориным в роли спасителя человечества локального пошиба (ну, о нём не слышали разве что сибирские отшельники) и с псевдовосточным колоритом (что также более чем в стиле Акунина, только на сей раз безбожному клишированию подверглась не Турция, а Япония – как всегда, пишущий об Азии Акунин напоминает пишущего об СССР американца). Действие закручивается вокруг таинственного веера, считающегося волшебным и являющегося ценным, из-за которого почтенные дамы и господа пускаются во все тяжкие – грабят, убивают, обманывают, предают. Никакой философии, никакого трагизма, то есть более низкокалорийной пищи для ума придумать сложно, зато с вполне занимательным сюжетом, благодаря которому и решила заценить сей венценосный, не побоюсь этого слова (ибо количеству имеющихся у него наград и номинаций я уже побоялась), спектакль. Надеялась на напряжённый, динамичный экшн – быстро поняла, что губу раскатала зря: даже погони и драки происходят как-то квёло, больно уж постановочно, как балаган для детей (наверное, этот сюжет больше подошёл бы для очередного фильма, чем для театральных подмостков); впрочем, и заскучать не пришлось: быстро и непринуждённо пролетело примерно двухчасовое действо (хотя программка обещала аж два с половиной). Такой же «золотой середины» придерживалась и обстановка спектакля: декорации абсолютно логически не вяжутся с происходящим (ширмы и фонарики в подмосковной усадьбе – конечно, гениально), но свою функцию исполняют исправно (голой или похожей на инсталляцию авангардиста сцена не выглядит); музыка приятностью не блещет (особенно постоянный гонг раздражает), но она есть и она не отвлекает, а это главное; также и костюмы, и освещение, и фокусы – на крепкую четвёрку. Однако даже если бы я могла к ним придраться, это абсолютно не снизило моего отношения к спектаклю в целом, поскольку я не могу придраться и к актёрской игре – все на своих местах, все стараются, и у всех хорошо получается воплощать своих нехитрых персонажей. А значит – в категорию театрального искусства (а не попсового ширпотреба) сей спектакль попадает и автоматически получает при этом статус смотрибельности и мою рекомендацию к просмотру в случае возникновения желания отдохнуть.
Дома я была, как вы сами можете судить, не так уж и поздно, поужинала доброй полудюжиной бутербродов c хумусом (он действительно не менее вкусен, нежели тхина), а спать лечь всё равно надо бы пораньше: ведь, как известно, День святого Патрика – только раз в году! А значит, в театр я завтра поеду, скорее всего, прямиком после парада, а на парад надо будет прийти загодя. Вобщем, вернусь во столько же, во сколько и сегодня, только со значительно более объёмным отчётом и туёвой хучей фоток (видели, сколько их у меня с прошлогоднего торжества? Но не пугайтесь, выкладывать буду постепенно))

Давеча вечером, после написания предыдущей рецензии, я легла спать в районе двух часов ночи, снилась мне только какая-то ерунда, а утром я встала по будильнику, позавтракала, да и выпинала себя на свет Божий. Доехав до метро, я сунулась было в театральную кассу в надежде купить билетов на Юго-запад на апрель, но они все уже были раскуплены; постояв ещё немного у афиши, ибо времени ещё было слишком мало, я к двенадцати часам подъехала на Арбатскую – именно на эти время и место сговорились мы с Денисом (Асенции и Марусенции я тоже слала эти координаты, но они так и не откликнулись, посему снова мы с ним остались вдвоём). Он уже ждал меня на улице; мы двинулись в направлении Художественного, и когда Денис остановился у тамошней театральной кассы посмотреть стоимость билетов на Красавицу и Чудовище, я выкроила паузу вручить ему то, что дожидалось своего часа с далёкого 23-го февраля. Это были три разные кипрские монеты того времени, когда я, классе во втором, летала с родителями на Кипр, которые я откопала в закромах (у меня ещё где-то есть арабские и румынские монеты 70-х, но их я пока не нашла), и прикольный магнит с бульдогом (с мопсом не нашлось, ну да бульдоги тоже кавайны) – Денису, очевидно, понравилось, особливо монеты, из которых двух у него раньше не было. Мне же был вручен целый мешок подарков на так же давно прошедшее 8 марта – мне, Ушастой (я их ей передам) и Ане (их передаст ей Ушастая, когда я передам их Ушастой). Со своими я решила ознакомиться незамедлительно, и в своей подарочной сумочке я обнаружила следующее: шоколадку, оказавшуюся впоследствии весьма вкусной (не помню, когда в последний раз до этого я сжирала всю плитку шоколада целиком за один присест и чтобы у меня после этого не ныли зубы); симпатичные металлические часы-брелок с будильником (что весьма актуально при моей привычке просыпать второй урок по субботам); маленькую книжечку Окуджавы (обожаю маленькие книжечки, ибо они очень импонируют моему эстетству, и обожаю Окуджаву, чем Денис воспользовался уже во второй раз); чертовски клёвого синего керамического дракона, восседающего на черепе и монетах, из рок-магазинчика Дяди Бори, что на ЧП (он будет отличной парой моему зелёному дракону из той же серии и из того же магазина – кажется, это начало новой коллекции); и три некрашеные металлические фигурки из подземного перехода на Лубянке – смертушку, солдата с пикой и маринада (все они у меня уже были, ну да повторки в коллекции никогда мне не мешали – если не ставить их рядом друг с другом, впечатление от качества не уменьшается, а впечатление от количества только увеличивается). С этой сумкой, с которой мне потом пришлось таскаться весь наш маршрут, я и ввалилась с Денисом в кинотеатр; мы купили билеты по 80 рублей на сеанс на 12.20 на Тайну Чингис Хаана и расположились за одним из столиков, поскольку пришли довольно-таки рано. Однако и когда зрителей уже пригласили в большой зал, мы продолжали сидеть и трепаться, рассматривая кипрские монеты (я только тогда узнала, что за мужик изображён на одной из них), пока сидевший возле нас мужик не намекнул нам, что наш разговор может кому-нибудь помешать. Мы переместились в зал, заняли наиболее приглянувшиеся места в серёдке, и спустя некоторое время свет погас, нам показали немного рекламы, и начался фильм. Читать рецензию! Выйдя из кинотеатра, я поинтересовалась у Дениса, не таскала ли я его ещё в зоопарк, и, убедившись, что ещё не таскала, решила, что мы прогуляемся туда пешком. Для осуществления этой цели мы вышли на Новый Арбат, и Денис даже прежде, чем я, предложил зайти в Дом книги, до которого было рукой подать. Так и поступили; сперва, как обычно, посмотрели солдатиков, шахматы и прочие сувениры, потом пошли в отдел нумизматики, где Денис, как обычно, прилип к витринам, ну да и я заодно. Однако с первого раза он ничего не выбрал, и мы поднялись на второй этаж, где я собиралась поискать Метро 2034 и сборники марвеловских комиксов. Убедившись, что среди новинок нет ни того, ни другого, я проглядела полки отдела фантастики и фэнтези, при этом следя, чтобы Денис не отстал, а он постоянно норовил зависнуть, листая какую-нибудь книжку, так что приходилось мне зависать тоже и пинать его, чтобы не остаться в книжном ночевать. В итоге на полках искомых книг не оказалось, с чем я смирилась сразу же, а вот Денис не успокоился, и стоило мне отвернуться, как он уже приставал к одной продавщице с вопросом о сборниках комиксов; бабушка его не поняла и послала в отдел зарубежной литературы, и он чуть было не потащил меня туда, благо безуспешно. Однако он не успокоился и на этом и, опять-таки по моему недосмотру, забил запрос «комиксы» в поисковик по ассортименту – тот ничего не нашёл; Денис вбил «Marvel» - была найдена только дорогущая энциклопедия про эту компанию; для окончательного успокоения совести Денис вбил «Метро» - было найдено только 2033-е в двух изданиях. Только после этого мне удалось увести его из книжного, и мы снова спустились в отдел нумизматики, где вскоре начали копаться, как некогда на ВДНХ, в ячейках с монетами по 70 рублей каждая; Денис выбрал несколько штук, купил ещё одну из более дорогих, всё это ему положили в конверт, конверт – в пакетик, и мы наконец-то выбрались на свежий воздух. Немного вернувшись назад по Новому Арбату, мы свернули на Поварскую, где вскоре прошли мимо посольства Кипра, подняв тему о том, чтобы зайти и стыбрить ещё монет, и посольство Норвегии; потом на противоположной стороне дороги показалось ещё одно посольство, чей флаг висел так, что было не разглядеть, какой он страны. Мне было пофиг на этот флаг, а Денис предположил, что он афганский, и ему надо было проверить свою догадку; в итоге он рванул через дорогу, мне пришлось рвануть за ним, а посольство оказалось действительно Афганистана. Также Денис успел сфотографировать меня с новым памятником красавцу Бунину, а спустя несколько метров после посольства Афганистана мы набрели на «дом Ростовых», у которого давеча наш экскурсионный автобус не смог паркануться, зашли во двор, и я сфотографировала третий памятник Толстому (самый, на мой вкус, симпатичный из всех). И вот мы вышли на Садовое, и, хоть меня и настиг приступ топографического кретинизма, выбранное мною направление оказалось верным – вскоре мы увидели на противоположной стороне шоссе вход в детский зоопарк и направились туда. Я надеялась, что мы пройдёмся через обе территории, остановившись только возле лошадей, но не рассчитала того, что если я бываю там настолько часто, что знаю наизусть всё и вся, да и Ушастая моими силами уже привыкла к прогулкам по зоопарку, то Денис давно там не был, так что наша экскурсия оказалась куда обширней. В детском зоопарке мы тщательно осмотрели морских свинок, кур, овцу, пожилого волка, гусей; когда мы оттуда вышли, мне удалось благополучно провести Дениса мимо обезьянника, но мимо террариума провести не удалось – вопреки моим предупреждениям, что там всегда толпа, душно и неинтересно, он затащил меня туда. После террариума мы подошли к лошадям, вернее, к лошади: там был один только саврасый, единственный конь, оставшийся с тех времён, когда я приходила туда года три назад – седой, беззубый, с болячками на ногах, порванными ушами и потёртыми губами. Он, как обычно немного нервно, позволил мне себя погладить и прислониться к своей морде лицом, попытался облизать мне руки, попробовал на вкус Дениса, который нас сфотографировал, а потом переключился на других посетителей, и я попрощалась с ним и пошла дальше. Дальше были верблюды, которых посетители кормили всякой гадостью, поэтому со мной они не особо захотели общаться, предпочитая попрошайничать; а там и Денис, давно нывший, что умирает от голода, смог приобрести стаканчик попкорна. Проходя мимо горных козлов и баранов, я хотела оставить их без внимания, но они сами направились ко мне, так что мне пришлось перелезать к ним через бордюр, чтобы поздороваться; перелез и Денис, и теперь мне пришлось буквально методом применения физической силы препятствовать ему (не всегда успешно) кормить бедных парнокопытных попкорном. Физические силы были неравны, так что мне пришлось вылезти из-за бордюра, едва не оставив там в снегу один сапог, и Дениса вытащить оттуда, дабы животных более риску не подвергать. Потом мы прошли мимо белого медведя, явно впавшего в депрессию по поводу стаявшего снега, мимо уток, которых Денис тоже порывался накормить попкорном, и отправились на первую территорию, где я на свою голову предложила Денису зайти в «Ночной мир» - там мне пришлось периодически удерживать его от намерения подолбить по стеклу тех клеток, в которых не было видно обещанных грызунов, чтобы они (это от долбёжки-то) появились. Впрочем, там я наконец-то впервые увидела кинкажу, а также узнала, что там наконец-то открыли дверь выхода, так что нам не пришлось возвращаться через весь павильон, чтобы выйти. Читать дальше!

Сегодня опосля экскурсии я вполне успела осуществить все запланированные дела насущные и, как обычно, в пять уже покидала родные стены, впервые направляясь в самый нижний конец красной ветки, на Юго-западную, в театр, соответственно, на Юго-западе. Район, в котором я оказалась, поднявшись на поверхность из подземки, оказался классической периферией с уходящими до обоих горизонтов рядами одинаковых панельных высоток, заставленными маршрутками до аэропорта и кладбища обочинами и непременным рынком, а также палатками с шавермой, чебуреками да беляшами через каждые три шага. Шагать же пришлось вдоль проспекта Вернадского в указанном прохожей тётей направлении до издалека заметного ориентира – красивого храма, напротив которого и располагалось гораздо менее приметное здание театра. В его маленькой площади, что выражалось в тесных коридоре и гардеробе, я нашла сходство с любимой Покровкой; раздевшись же, приобретя программку и добравшись до буфета, я нашла и различие. Буфет этот был помещением подвальным и место занимал относительно приличное, а главное, порадовал полумраком (точнее, совершенной темнотой, нарушаемой лампочками над некоторыми столиками), прохладой и заботой о моём вегетарианском желудке: меню предложило мне некое фруктовое ассорти. Оно оказалось большим бокалом с нарезанными яблоками, грушами, апельсинами, киви, а также виноградинами и зачем-то семечками граната, которые хрустели на зубах; сначала я села за столик без лампочки, так что не видела, что ем, и не могла читать программку, но потом освободился освещённый, и первый звонок застал меня там – за изучением программки и скоростным поглощением фруктов. Ко второму я вошла в зал, и вот вам второе сходство с Покровкой: зал этот – такой же маленький, и рядов шесть, и мой – как раз последний. Вот только возвышение между рядами на Юго-западе было куда значительней, так что место моё было в прямом смысле под потолком, и я со счёту сбилась, сколько раз за время спектакля я приложилась об него головой; зато видно и слышно с этой галёрки было превосходно, а сии обстоятельства значительно ценнее стоимости билета в 180 рублей – я уж не говорю обо всём остальном (вернее, говорю, причём по порядку). Как и на Покровке, долго не могли рассадить зрителей, которых было больше, чем мест, пока люди не заполнили все лестницы и проходы; оттого немного задержались, а потом ещё и режиссёр, Валерий Белякович, минут пятнадцать толкал речь; но вот, наконец, спектакль начался.
«На дне» - пьеса тяжёлая. Не в смысле плохой читабельности языка, а в смысле всех тех вопросов, которыми она неизбежно нагружает вдумчивого читателя. А ещё в смысле сложности для воплощения – нужно большое мастерство, чтобы не пронести постановку сквозь зрителя, едва задев, и чтобы не запугать его мрачностью и безысходностью. И вот вам последнее сходство с Покровкой: вопреки всем моим опасениям, мастерства, выражающегося для меня в предельной искренности, питомцам Юго-запада хватило с лихвой – но это, конечно, было уже совсем другое, отличное от Арцибашевского, но от того не менее ценное мастерство. Постановщики с текстом Горького были вольны: написанные им для своих героев реплики герои эти произносят далеко не в указанное им время и далеко не в установленной им последовательности, плюс в текст добавилось немало «отсебятины», в частности – культурных Горьковских «сволочей» щедро разбавили более доходчивыми «сукиными сынами», дабы лучше передать атмосферу социального «дна». Этот факт для спектакля, лишённого весомых достоинств, стал бы не просто минусом – он уничтожил бы его в моих глазах, но не оправдать данную постановку невозможно: ибо как иначе позволить таланту Задохина (праздновавшему сегодня юбилей – «полтос») продемонстрировать себя на сцене во всей своей полноте, кроме как приписать его персонажу, Актёру, дополнительных слов побольше, выведя его в самые что ни на есть первостепенные герои? Ведь с таким талантом (я сейчас, уж извините, повторю свою любимую из пафосных банальностей) надо играть Гамлета и прочих холериков с вселенской скорбью во взглядах, и никак не меньше. Но и другие актёры при этом не отставали: чертовски убедительны и (теперь вам придётся простить мне дешёвую рифму) восхитительны были и Барон (Бакалов), и Сатин (Афанасьев), и Клещ (Ванин), и все остальные запоминаются раз и навсегда. За колоритность и надрывность большинства можно простить меньшинство в лице Луки (Белякович, но уже другой), явившегося не простым русским старцем, а средних лет упитанным добряком; впрочем, «народных» выражений, столь присущих Страннику, ему практически не оставили, а всю необходимую философию он высказал настолько душевно, насколько оно полагается. Следует заметить, что при вольности с текстом создатели спектакля свято чтят действие, да и составляющие антуража сочетались между собой как нельзя более гармонично: великолепная музыка, инфернальный мертвенно-голубой свет, едкий дым, декорации в виде нар, отражающихся в зеркалах и создающих иллюзию бесконечных рядов оных, и костюмы в виде белых, как у мертвецов, лохмотьев кого хочешь вовлекут в самый центр происходящего на сцене. А происходящее, чего и следовало ожидать после всего вышеописанного, цепляет с силой не меньшей, если не большей, нежели бессмертное произведение Горького, и долго не отпускает, оставляя при этом самые светлые эмоции и чувства. Не сомневаюсь в том, что каждый найдёт для себя «На дне» что-то своё, неповторимое и драгоценное, а для того, чтобы разобраться в найденном как следует, и нужны такие шедевры, как тот, который я посмотрела сегодня и который всем советую посмотреть. То, что я написала сию рецензию несколько суховато (или мне самой так кажется?), есть всего лишь доказательство того, что я сейчас нахожусь не за монитором компа, а все ещё под впечатлением от спектакля, и перед глазами явственно стоят сцены из него, что мешает высказаться полностью – хотя может, оно и не надо. Главным подтверждением моей оценки всегда являются не рецензии, а возвращения – а на Юго-запад я ещё не раз обязательно вернусь, благо репертуар там весьма и весьма аппетитный.
Три часа спектакля пролетели на едином дыхании, овация за ними последовала такая, какую не услышишь в каком-нибудь большом солидном театре, именинника завалили цветами. Несмотря на напряжение, в котором держит зрителя такая вещь, как «На дне», выходила я отдохнувшей и довольной – в том числе благодаря тому, что мои надежды оправдались, и я снова пополнила свои списки любимых актёров и любимых театров. Дотопав тем же маршрутом до метро, доехав до Молодёги и чёрт знает сколько прождав маршрутку, я вернулась домой едва ли не заполночь, засим сейчас собираюсь как можно скорее завалиться спать, ибо вставать завтра (то бишь уже сегодня) рано: мы с Денисом сговорились сходить завтра на пресловутую «Тайну Чингис Хаана». Думаю, уже не надо добавлять, что в связи с этим вам светит ещё одна рецензия?.. На этом анонсе и прощаюсь – до вечера)

Начну с того, что поздравлю всех читающих это представительниц прекрасного пола, включая себя любимую, с праздником и пожелаю, кому чего надо))
Давеча после написания рецензии я легла спать во втором часу ночи, и приснился мне следующего содержания бред. Плохо помню начало, но факт в том, что в какой-то большой компании двое моих друзей, которых я (впрочем, как обычно) в реале не знаю, поссорились и не на шутку собрались… подраться на дуэли. Для этих целей притащили их и меня в какое-то специально отведённое для этого место, где были какая-то избушка, площадка для сражающихся и места для зрителей, и неожиданно бросили на произвол судьбы. Откуда-то я была знакома с правилами предстоящей «игры»: кто-то из родственников или друзей дерущихся должен сидеть в первом ряду, чтобы «выйти» за ними – подобрать, если они будут ранены или убиты. А поскольку все остальные наши товарищи благополучно удрали, я понимала, что исполнять эту обязанность по отношению к обоим повздорившим, которые тоже куда-то делись (наверное, готовиться, хотя они и так выглядели как только что сбежавшие со съёмок Властелина колец), предстоит мне. Засим я, преисполненная самых мрачных дум по поводу грядущего, сидела на каком-то столе в стороне от зрительских скамей, краем глаза поглядывая на площадку для дуэлей и прислушиваясь к голосу комментатора, объявляющего сражающихся, чтобы не пропустить момент, когда мне придётся пересесть на первый ряд. В самом начале мероприятия я увидела, как какая-то девушка уговаривает толстого кучерявого парня не драться, «не устраивать трагедию», называя его Геной; я вспомнила Несчастливцева и, нагнувшись к кому-то из зрителей, с усмешкой заметила, что, наверное, все трагики – Геннадии. Затем время побежало вперёд, поединок за поединком; я видела даже девушек, которые проходили мимо меня со шпагами и мечами и сражались друг с другом на площадке. Наконец, только когда уже опустились сумерки, настала очередь моих друзей, и прежде, чем они появились на площадке, я переместилась на первую лавку, усевшись рядом с какой-то девушкой, кидавшей на меня сочувственные взгляды. И вдруг с потемневшего неба медленно упала одна снежинка, другая, при том, что только что был солнечный летний день; задрав голову, я радовалась начинающемуся снегопаду как никогда, потому что откуда-то знала, что это отменяет запланированный поединок. Чем гуще шёл снег, тем ниже я прогибалась назад, и сидящая рядом девушка было поддержала меня, думая, видимо, что я падаю, но я попросила её убрать руку и плавно опустилась головой на землю позади лавки – других лавок там почему-то уже не оказалось. Однако тем же макаром подняться обратно без посторонней помощи я не смогла и, полностью соскочив с лавки, встала и снова села на место. К этому моменту всё вокруг уже было засыпано снегом и окончательно стемнело, но благодаря снегу было светло; из избушки вышел… Дед Мороз, но что он говорил и делал потом, я уже не помню – начала просыпаться и проснулась в итоге в районе восьми утра, и так больше после этого и не заснула. Повалялась, встала, подарила маме купленную тогда, в день катания на коньках, свинью из тигрового камня, подождала, пока приедет папа и подарит нам с мамой и бабушкой по букету жёлтых гладиолусов, да и вывалилась на свет Божий. По привычке пешкодралом топая до метро, я раздумывала, как распорядиться со своим подарком на международный женский – тысячей рублей: к шатаниям по паркам и прочим природным зонам погода не располагала, интересных выставок не намечалось, а в кино не шло ничего интересного, кроме Миллионера из трущоб в Октябре на три часа, на которого надо было поспешить и наверняка потратить бешеные деньги, а мне было очень жабно. В итоге, дотопав, я приняла спонтанное решение сунуться в театральную кассу и посмотреть, нет ли на сегодня каких хороших спектаклей, желательно недорогих и недалеко; этот маневр завершился успешно – был приобретён билет в театр Российской Армии, в малый зал, на некую Соловьиную ночь (по названию я предполагала, что это нечто вроде Шекспира или Лопе де Вега), на шесть часов. Это было моим подарком себе за счёт родительского подарка мне номер один, а за подарком номер два я отправилась в уже разведанную местность – на Киевскую, в Европарк, а там – до Хитзоны уже на автопилоте. Сперва моё внимание на сувенирной полке привлекли прозрачные коробочки новой крашеной Конфры (Confrontation), и в первую очередь симпатичные белые волчки (aka волфены) – кабы они продавались по одному, я бы не устояла, но наборы были больно уж дорогими. Затем я приметила искомые ДнДшные бустеры, ассортимент которых радовал глаз отменной полнотой, так что я смогла выбрать самый желанный из них, Night Below (Ночь в подземелье) – точнее, самый увесистый из имевшихся там бустеров этой достославной серии. Пройдясь для проформы и по книжным полкам (не столь давно свой участок моего коллекционерского мозга захавали вышедшие в свет издания лучших комиксов Marvel), я со своим приобретением посетила кассу и, порадовавшись тому, что на сей раз мне не навязали очередного ненужного пластикового пакета, отправилась коротать время до спектакля дальше. А именно – по Филёвской ветке хотела было поехать до Смоленской, но проехала её, вышла на Арбатской и потопала по Арбату. В начале пути по традиции зайдя в Аннушку и смолотив свой любимый блин со сгущёнкой, я неспеша лицезрела музыкантов, коробочников и прочую хрестоматийную Арбатскую братию, а так же полюбопытствовала девушкой, весьма красиво и похоже рисовавшей на мольберте деда, игравшего на гармошке перед памятником Окуджаве. В конце маршрута затарившись в Макфаке средней пачкой картошки фри и двумя соусами карри, я двинулась обратно, встретив по дороге маленькое, но очень бодрое и шумное шествие с кое-какими плакатами, провозглашавшими лозунги о свободе женщин, и пафосно скрывающее лица от кружащейся вокруг них стайки папарацци, явно численно их превосходящей. И только потом, спустившись в очередной раз в подземку на Арбатской, только уже Арбатско-Покровской ветки, я с двумя пересадками добралась до Новослободской и, вспомнив дорогу, пошагала прямиком по Селезнёвке, пока не оказалась в ЦАТРА во второй раз (после Человека из Ламанчи) в жизни – и во второй раз без сменки. На пятый (!) этаж, куда забрался малый зал, подниматься пришлось на лифте, а там, купив программку и из неё узнав, что Соловьиная ночь – это ни разу не Шекспир, а очень даже Ежов, устроилась на мягком диване и малец подремала до первого звонка. Затем, войдя в уютный зал, состоящий из одного партера, и критически оценив своё место с самого краю десятого ряда, я обнаглела настолько, что сразу же уселась на первый ряд – сначала с краешку, а там и в самую серёдку пододвинулась: коли уж праздник, так он должен быть праздником во всём! Оттуда меня так и не согнали, и удовольствия в итоге я получила с запасом надолго, а от чего – об этом уже по порядку. Читать рецензию! После спектакля я так быстро спустилась вниз на лифте, оделась и добежала до метро, что когда я садилась в вагон на обратный путь, было ещё только минут пятнадцать десятого. По кольцу, через Киевскую, я вернулась на Молодёгу, где меня подхватил папа на авто, и вот я дома – только что распаковала свой третий ДнДшный бустер; из восьми случайных минек там на сей раз было поровну добрых и злых персонажей – по 4, и некоторые миньки пришлось влажной салфеткой вытирать от какого-то серого налёта, типа пыли. Итого мне попались: латунный голем (большой золотой минотавр с топором), кровавый демон (карнаж, если по-английски, только похожий на освежёванную гориллу), креншар (выглядит как рыжий зверь с бульдожьей мордой, с которой сняли скальп), гигантский орёл, синий спаун (низший дракон), глубинный легионер (очередной гном, в общем), Делверский (видимо, это географическое название) сержант (баба, между прочим) и – фанфары – моя первая гигантская минька, ярл морозных великанов (на фото справа). Теперь следующий бустер светит мне, наверное, только уже на конец учебного года – больше праздников что-то не предвидится, что и хорошо. А завтра у меня ещё один выходной, а у вас – ещё один оччот, так что расслабляться не советую.)

Вчера, рано вернувшись со школы и не затягивая со страданием ерундой, я так и не нашла подходящих фильмов и выставок и решила отправиться куда глаза глядят. Глаза глядели в свежий журнальчик комиксов, пока я ехала в вагоне метро до Арбатской, а потом поглядели налево, и я пошла по широкому, скользкому и многолюдному Гоголевскому бульвару. Там какие-то двое с гитарой на лавке исполняли «Давай вернёмся» Чайфов, а я открыла для себя тамошний памятник Шолохову, восседающему в наполненной снегом лодке, небольшой вернисаж и деревянный дворик. Бульвар довёл меня до храма Христа Спасителя, откуда я свернула на Остоженку и пилила по ней до самой станции Парк Культуры. Затоварившись там в Теремке традиционным блином со сгущёнкой, я завершила марш-бросок, по мосту дотопав до Горькопарка, а оттуда, попускав слюни на каток, - до Октябрьской, а потом уже вернулась домой. Ночью приснилась куча коротких снов, один бредовее другого, и в последнем перед пробуждением я ходила по натянутому канату на уроке ОБЖ, в то время как остальные представляли свои презентации со всякими графиками и таблицами. А проснулась я в половине десятого, чтобы успеть сделать уроки на вторник и прочие общественно полезные дела и выйти из дому пораньше. Погода, конечно, не располагала к неспешным прогулкам: если тепло в начале осени называют бабьим летом, то нынешние холод и снег в начале весны следовало бы назвать бабьей зимой; впрочем, всё лучше, чем сидеть дома, и засим я пешком дотопала до метро и поехала – куда? в театр, конечно. А именно – на Пушкинскую, в МХАТ имени Горького, туда, куда я однажды уже пыталась сходить на Лес, но была замена, и я в итоге, насколько могут помнить внимательные читатели, посмотрела с первого ряда Уличного охотника, который мне весьма понравился. Времени было навалом, и в долгом переходе, соединившем несколько станций метро и Тверской пассаж, я сначала присмотрела в витрине каменную свинью, но она при ближайшем рассмотрении оказалась слишком топорной, а потом прикупила уже в свою коллекцию маленькую керамическую собачку – белого скотча, стоящего на передних лапах (и ради этого в подтверждение своей легендарной упёртости простояла в очереди минут двадцать). Далее последовало несколько шагов по Тверскому – и МХАТ открыл передо мной свои двери во второй раз, и уж со второй-то попытки я поняла по афишам, что попала-таки на Лес и ни на что другое. Успев в гардеробе поучаствовать в опросе общественного мнения, проводимому младшими сотрудниками театра с планшетами (они напомнили мне мою журналистскую молодость), я поднялась в буфет, где ничего, кроме чипсов со сметаной и луком, съедобного не оказалось. Пришлось поедать эту гадость (и как некоторые могут есть её почти каждый день?), изучая программку; за этим занятием застал меня первый звонок, второй же прозвучал тогда, когда я уже отыскала в зале своё боковое место в предпоследнем ряду партера, вполне претендующее на звание «жопы мира», но не торопилась его занимать. Не торопилась потому, что впереди было предостаточно свободных мест, и я пересела поближе к сцене почти на десять рядов, как только бабка-надзирательница, самозабвенно прогонявшая желающих переместиться в партер обратно на балконы, отвернулась от меня. Там, на вполне удобном с точки зрения лицезрения (простите за тавтологию) происходящего на подмостках месте, я и осталась – и вот что увидела.
После этого увиденного всем ещё не читавшим «Лес» можно будет его не читать: за почти четыре (!) часа действия со сцены прозвучал практически весь текст лучшей, на мой взгляд, из пьес Островского. Да-да, вы не ослышались: вопреки школьной программе я считаю «Грозу» самым неудачным творением мастера, а «Лес» - достойным обязательного всеобщего ознакомления самым вдумчивым методом. И ладно бы если просто прозвучал – художественным чтением владеют в совершенстве и актёры Малого, который никогда меня особенно не вдохновлял, – так нет же, пьеса сыграна отменно, то есть с тем юмором, той самоотдачей и тем вкусом к классике, которые вполне соответствуют пресловутой золотой пропорции. Не шедевр, но смотрится с неослабевающими интересом и удовольствием – во многом благодаря исполнителям главных ролей. Доронина, в свои (кажется) 75, и как кокетничающая и поющая Гурмыжская, и как худрук, несомненно, заслуживает уважения. Но кто порадовал особенно – так это Клементьев в роли Несчастливцева, тот самый, которого в «Охотнике» я видела в роли алкоголика Сергея и теперь сразу узнала по хриплому голосу. Мало сказать, что этот Несчастливцев был обаятельным, харизматичным и настолько убедительным, что впору самому Клементьеву, взяв пример со своего персонажа, было бы сыграть Гамлета. Главное, что к воплощению таких героев, как Несчастливцев, то есть несущих тонны психологической нагрузки, я всегда отношусь наиболее придирчиво – а здесь мне придраться было не к чему: комический пафос, в первую очередь бросающийся в глаза при прочтении текста, снижен почти до нуля, а благородство, на котором зиждется вся мораль пьесы, не просто подчёркнуто, а живописано в самых реалистичных тонах, без намёка на донкихотство. И именно благодаря этой реалистичности спектакль с первых секунд после появления на сцене Несчастливцева цепляет с неожиданной силой, именно в ней главный плюс и именно за неё главное спасибо. Остальное же – незначительные достоинства и недостатки, оправдывающие друг друга: декорации замечательны, но их необходимо менять от действия к действию довольно-таки продолжительное время, которое зрители просиживают в темноте; актёры второго плана местами переигрывают, но никогда не бывают статичными и потому запоминаются; и так далее. Не вижу смысла расчленять на мелкие составляющие цельное, крепко сбитое и ладно скроенное зрелище, да ещё и не лишённое изюминки – а засим мне ничего другого и не остаётся, кроме как порекомендовать посмотреть «Лес» в Горького: как говорится в какой-то рекламе, за качество отвечаю.
А после этого – всегда ласкающие душу аплодисменты стоя всем залом, очередь в гардероб и обратный путь. И теперь, в столь поздний час заканчивая вышеизложенную рецензию, я не могу не порадоваться тому, что впереди ещё не один, а целых два выходных, которые надо бы постараться потратить с максимальной пользой. А поскольку польза всегда выливается в посты, фотографии и прочие проявления моей активной блоггерской деятельности, надеюсь, что прощаюсь ненадолго. Всем, кто ложится спать, спокойного сна © )

И вот сегодняшний вечер настал легко и незаметно, и я, пообедав и уладив все дела сетевые, выдвинулась на свет Божий. На Курскую я приехала пораньше, зашла в Атриум, в магазинчик приколов, и приглядела папе подарок на грядущее 23 февраля (он в этот день не будет дома) – пепельницу на батарейках с вытяжкой, пропускающей дым через угольный фильтр (предполагается, это защищает людей от пассивного курения, а так же экологию), в виде машинки с откидывающимся верхом и загорающимися фарами, которую можно катать на её колёсиках (папа, по моему прибытию получивший презент, только и выдал: «Охереть можно»). Потом дотопала до родной Покровки, купила программку, уселась в холле изучать её; вскоре выяснилось, что там появилось ещё одно новшество – звонок в виде колокольчика, которым кто-то позвонил. Мне предстояло посмотреть своих вторых «Трёх сестёр» (первых я посмотрела у Фоменко); место моё было довольно-таки неудобное, в предпоследнем четвёртом ряду, но я как-то исхитрялась смотреть между головами, наклоняясь и так и эдак, а шёл этот спектакль два часа 15 минут без антракта (по сравнению с почти четырьмя часами у Фоменко).
Поначалу это различие во времени, а так же и в площади сценического пространства, явно не в пользу Покровки создавало ощущение некоторой сжатости, скомканности действия. К тому же первая половина спектакля была решена весьма оригинально: с первых рядов зрителей пересадили за большой стол, напоили шампанским, потом чаем, именины плавно перетекли в свадьбу, и все события происходили за этим столом, словно будучи разделёнными не годами, а минутами, и всё как-то несерьёзно – с шумом, смехом, беготнёй, пением, декламацией, танцами, аплодисментами, конфетти. Я уж испугалась было, что этаким праздником жизни и промелькнёт вся чеховская трагедия, что только одно впечатление и останется, что от созерцания словно бы чужого семейного праздника, на который тебя не пригласили и который ты словно подглядываешь в замочную скважину. Однако зря я позволила себе усомниться в режиссёрском таланте Арцибашева: вот стол убрали, и загудел набат, и полились женские слёзы, и зазвучала торжественно классическая музыка, и запели персонажи трогающие за душу романсы, и уже не до смеха. От этого контраста стилистического даже острее чувствуешь контраст между счастьем зарождающимся и счастьем, рушащимся на глазах до абсолютного краха; да и исполнительницы главных ролей подобраны контрастно, сильнее различаются между собой, нежели у Фоменко: Ирина (Костина, которую я видела впервые) – эмоциональная, импульсивная, увлекающаяся, Маша (Гребенкина, которой я не устаю восхищаться) – сдержанная и холодная внешне, но страстно любящая, Ольга (Светлова) – утомлённая, опытная, уже не испытывающая страстей молодости. Не только они играли замечательно – на всех актёров смотреть было чертовски приятно, и удалось полюбоваться Булдаковым в роли Федотика. Итак, сравнение Покровки и мастерской Фоменко не привело к неожиданным выводам: первую можно пожурить за сокращение чеховского текста и недостаточную достоверность декораций, костюмов и атрибутов, вторую – за некоторую спешку в изложении пьесы, но и там, и здесь все мелкие недостатки покрывает одно большое достоинство: выполнено без чрезмерных сухости или осовременивания, психологизм пьесы не утерян. И в том, и в другом театре, падают ли осенние листья на опустевшую аллею, гаснут ли свечи, символы жертвенности, в обступившей их темноте, – ты неизбежно вместе с чеховскими героинями задаёшься неразрешимым вопросом: почему, ради чего мы живём и страдаем? И неизбежно, вне зависимости от ответа, приходишь к очень важному решению: надо жить, будем жить! Жить, чтоб мыслить и страдать, если говорить уже пушкинскими строками. Засим к своей прежней рекомендации посмотреть постановку «Трёх сестёр» (любую из двух вышеперечисленных) потому, что это школьная программа, добавляю ещё одну: посмотреть потому, что это может помочь разобраться в себе, понять других, главное – дать сил на преодоление всего, что только ни предложит судьба. И повторяю: пьесы надо именно смотреть, а не только и столько читать!
Краткий обратный путь по Земляному валу, поездка на метро неподалёку от двух человек из школы (мир тесен), и вот я снова дома. Из репертуара Покровки у меня теперь остался непосмотренным только один спектакль – «Пять вечеров» по Володину, который она ставит на сцене филиала Маяковки на Сретенке; когда посмотрю и его, останется только ждать премьер, страшно скучать и стараться иногда выбираться в значительно более дорогую Маяковку, где тоже художественно руководит Арцибашев и где, соответственно, такое же высокое качество спектаклей. Ну а пока на следующие выходные у меня ещё нет билетов в театр, хотя это не значит то, что они непременно появятся, а на завтра у меня запланирован выгул Ушастой – оччот завтра же и фотки в самое ближайшее время вам гарантированы, так что прощаюсь опять-таки ненадолго)

После того, как я давеча вечером уползла наконец-то спать, приснился мне довольно-таки прикольный сон, конец которого, впрочем, я помню лучше, нежели начало, ибо в семь утра моему будильнику приспичило прозвенеть без спросу и разбудить меня. А снилось, что я стояла у подножия высокого зелёного холма, выросшего прямо посреди города, зная, что я только что перебралась с одной его стороны на другую; мне даже как раз в этот момент пришла sms-ка от кого-то, что, дескать, ходят слухи, будто с одной стороны холма на другую есть проход, и я подтвердила, что он не только есть, но и я им уже воспользовалась. Там же откуда-то оказалась моя мама, а на обочине какого-то шоссе – экскурсионный автобус, и пассажиры оного зазвали нас присоединиться к ним. Началось путешествие, из которого я лучше всего помню следующий момент: стоянка в какой-то лесной глуши, горит костёр, откуда-то доносится мелодичный перезвон колоколов, моя мама куда-то делась, вместо неё появилась Ушастая; мы, то есть путешественники, в тесноте, да не в обиде сидим за раскладным деревянным столом и пьём пиво из банок, а Ушастая, как всегда, не пьёт и сидит у костра. Потом был книжный магазин, и там снова появилась мама, и мы искали какого-то писателя с трудновыговариваемыми именем и фамилией, наверное, индийца; продавщицы посоветовали нам одну из его многочисленных книг, я её купила и положила в торбу. В том же магазине мы с мамой выбирали открытку Ушастой; я приглядела две разные открытки с бернскими зенненхундами, открыла одну из них, и оказалось, что она уже вся внутри исписана моим мелким корявым почерком. Далее я попала в какой-то магазинчик с различными оловянными солдатиками и миньками, и из последних мне особенно запомнилась мощная Сестра Битвы в бордовом доспехе, которую я подержала в руках; стоит ли добавлять, что в этом эпизоде мама опять исчезла, зато Ушастая появилась?.. Когда мы с ней вышли из этого магазинчика, то обнаружили, что вся экскурсионная группа уже ушла, завернув за угол широкой просёлочной дороги, петлявшей среди зелёных пейзажей, и только одна девушка с английским бульдогом на поводке ещё только приближалась по той же дороге к магазинчику, явно намереваясь тоже посетить его и уж только потом уходить вслед за всеми. Я тогда подумала или сказала, что таких собак, как бульдоги, глупо таскать в походы, и что для путешествий лучше стоило бы завести рассела или фокса; мы же с Ушастой пошли своей дорогой и вскоре оказались в том самом проходе через высокий зелёный холм – он выглядел как тропинка, которая поднималась по одному пологому склону холма и спускалась с другого, наверху проходя через впадину, которая делила вершину холма словно бы на два холмика поменьше. Ушастая при этом за что-то на меня дулась, а я отшучивалась, что, дескать, я с ней одна осталась, как последний герой; также мне приспичило заглянуть в свою торбу, и обнаружилось, что в ней пролилась бутылка минералки – пришлось срочно спасать книгу путём перемещения в какой-то драный пакет. Тем временем за склоном показалась уже живописная панорама города, в который мы возвращались, и на этом сон и оборвался. После незапланированного пробуждения я заснула ещё раз и проспала до девяти, с утра пострадала ерундой, а потом посмотрела сеансы на Восстание ликанов, выбрала тот, что в Октябре на примерно половину пятого, и отправилась до Арбатской. Перво-наперво я потопала до кинотеатра и очень быстро убедилась в том, что если в моём дворе дворники выскабливают дороги до самого асфальта, то в центре приходится месить слякоть и прыгать по снежным кочкам через глубокие лужи; также, очень быстро промокнув, я сильно пожалела, что не надела калоши. Билет влетел мне в 300 рублей; времени же оставалось ещё предостаточно, чтобы по переходу, в котором музыканты бодро играли «Аргентину-Ямайку», перейти на противоположную сторону проспекта и через переулок, где пришлось преодолевать настоящее болото серо-белой жижи, выбраться на Старый Арбат. Оттуда недалеко было топать до полюбившейся уже Аннушки; там один дядька уступил мне место, и я вольготно расположилась там поедать свой традиционный блинчик со сгущёнкой, а минут за двадцать до начала сеанса сорвалась с места и, доев на ходу, вернулась тем же путём обратно в Октябрь. Зал был практически пуст, и вместо самого последнего ряда, обозначенного на моём билете, я устроилась в самой серёдке и после продолжительной рекламы приступила к просмотру.
Долго говорить о приквеле культовой истории противостояния вампиров и оборотней, которую так и не смогли затмить никакие Блэйды, Сумерки и иже с ними, я не буду: у меня и заранее не возникало сомнений в том, что он не ударит лицом в грязь. Только на этот раз – никаких пистолетов и блестящей кожи, напоминающих дикую смесь Матрицы с Ларой Крофт: время и место действия – средневековье, где кожа доспехов – матовая и прочная, а в воздухе свистят не пули, а роскошные мечи. Всё это вызывает ассоциацию скорее с Ван Хельсингом, – ещё одной нетленкой, не знающей достойных конкурентов, – благо и финалы чем-то схожи: девушка брутального оборотня гибнет, а он мочит харизматичного, но с неприятным выражением глаз вампирюгу. Но не в сюжете главная фишка: секрет притягательности «Восстания» - красивые сражения красивым оружием, вволюшку кровищи, готичные лилово-синеватые оттенки, максимум динамизма и адреналина и, конечно же, лично для меня, вечно (в прямом смысле этого слова) сексуальный (что ещё слабо сказано) Люциан. Снято всё вышеперечисленное удовольствие как всегда с безупречным качеством и размахом, отличной музыкой, а главное – с предостаточным количеством ликанов в кадре, благо компьютерные технологии уже поднялись для зарубежного кинематографа на ту высоту, каковая позволяет смаковать волчью мощь со всех ракурсов. Единственный минус: полтора часа – это мало! Особенно при том, что сюжет вполне позволял раскатать фильм как минимум часа на два, не потеряв при этом зрительского напряжённого внимания: все читавшие книги знают о том, как начались отношения Люциана и Сони, и о том, что замок Виктора был взят ликанами не сразу и не вдруг, а вот зрителей лишили такой возможности (узнать, а не замок взять, конечно), и романтическую линию начав с места в карьер, из предисловия в кульминацию – с самого интересного места, без предварительного развития (но хотя бы эротическую сцену поподробнее замутили, по сравнению со вчерашней «Австралией»), и позволив восставшим одержать победу едва ли не на следующий день после начала восстания (о пропавших в результате экранизации некоторых книжных персонажах я вообще молчу). Ну да спасибо и на том, что есть: загадки, заданные (опять-таки нечитавшим) предыдущими фильмами, теперь разгаданы, а «Другой мир» стал полноправной трилогией – ни убавить, ни прибавить. Всем поклонникам жанра, если вдруг (что вряд ли) кто сам не понял, рекомендуется, остальные могут заценить для общего развития: уверяю, что это никакой не «ужастик», – ни разу не вздрогнешь, ежли ты не дитё малое, конечно, – и уж точно не фильм из числа призванных вышибить слезу из домохозяек «соплей», хоть и снова эксплуатирует повесть, которой нет печальнее на свете – о любви представителей двух противоборствующих кланов.
Выйдя из кинотеатра, я бодро пошагала домой, благо sms-ка Асенции напомнила мне о том, что на завтра что-то там задали по алгебре, а я это что-то так ещё и не сделала (аналогичное сообщение от неё же приходило мне и вчера, но не смогло достучаться до моего сознания). Правда, заход в магазин за едой, необходимость постирать хаир и вышеизложенная рецензия изрядно оттянули тот момент, когда я сяду за алгебру, однако я за неё непременно сяду – вот только попрощаюсь с вами до следующих выходных, сулящих мне театральные и прочие похождения, а вам, как следствие, рецензии, отчёты, фотографии. Не скучайте!)

Давеча, опосля написания рецензии, я завела будильник к третьему уроку, но и к нему сегодня встала с немалым трудом. Этим самым третьим уроком, равно как и четвёртым, была физика, на которой мы писали самостоятельную (методом списывания с тетради я написала её, кажется, вполне удовлетворительно), а после неё я приняла спонтанное решение за компанию с Асенцией сделать ноги с зарубежной литературы. Ведь грех просиживать штаны на уроках, когда погодка как по заказу: густой, крупный, мокрый снегопад не прекращался с самого утра, насыпав столько, сколько уже обычно не ждёшь от февраля. Пораньше оказавшись дома, я пораньше и вышла из него, предварительно пропалив сеанс на Австралию. Время терпело, и перво-наперво я заехала себе за подарком на Святовалентинов день: вышла на Киевской, поднялась на четвёртый этаж Европарка и устремилась к отделу сувениров тамошней Хитзоны. После моего предыдущего визита туда богатый ассортимент ДнДшных бустеров сильно пораскупился – осталось всего несколько; я взяла последний оставшийся «Unhallowed» («Грешные»), а дядька, стоявший в очереди передо мной, покупал мангу – надо будет посмотреть, в каком отделе он её взял. Разорившись ещё на полтыщи с хвостиком, я с заветной коробочкой в пакете покинула Европарк, вернулась в метро и по Филёвской ветке доехала до Арбатской, выйдя прямо к Художественному кинотеатру. Несмотря на крюк, приехала я рано и смогла взять дешёвый билет на вполне удобное место; народу в холле было много, а стульев крайне мало, поэтому пришлось стоять, а публика тем временем всё прибывала, вскоре выстроившись в длинную очередь до самого входа. Наконец, стало ясно, куда делись стулья: двери зала распахнулись, и из него повалили толпы малышни с воздушными шариками – видимо, их пригоняли на премьерный показ «Дня рождения Алисы». Стало ещё более тесно и душно, поскольку пытавшиеся выйти из зала и ожидающие возможности войти в него мешали друг другу, и мой сеанс задерживался минут на десять; но вот зал освободился, зрители хлынули в него несдерживаемым потоком, и билеты у нас никто при этом не проверял – при желании можно было бы вполне проскочить на халяву. Каким бы удачным ни было моё место, как только свет погас, я пересела поближе к серёдке своего седьмого ряда – впрочем, вскоре меня согнал оттуда законный обладатель занятого мной места, так что мне пришлось вернуться. А теперь попробую собрать заплетающиеся мысли в кучку и высказаться по поводу просмотренного.
Как я говорила с самого начала, пошла на Австралию я исключительно ради Джекмана – за неимением там оного я бы проигнорировала этот фильм, сочтя очередным представителем розовых соплей. Эта причина оправдала себя – секс-символа всей моей недолгой жизни на экране воистину было достаточно, в самых эффектных ракурсах (вот только для бала зря его побрили). Однако в процессе лицезрения быстро наметилось и множество других причин, по которым как мне захочется когда-нибудь ещё разок, а то и больше, посмотреть этот фильм, так и другим, ещё его не смотревшим и к Джекману равнодушным, может захотеться этот фильм заценить. Среди этих плюсов – отличная игра всех актёров, от переднего до самого последнего плана, качественная съёмка, великолепные пейзажи, впечатляющие виды огромного стада коров, табуна мустангов, скачущих кенгуру, горящего после бомбёжки Дарвина и многого другого, замечательное музыкальное оформление, немного хорошего юмора. И, что увидишь не в каждом фильме и поэтому что я особенно ценю, - здоровой альтернативой неприкрытому пафосу (хотя немного пафоса всё же было) и соблюдаемой как вынужденная необходимость «толерантности» в «Австралии» выступила вполне актуальная идея, романтика не была поставлена во главу угла, не заслонила собой ни приключений, ни исторических реалий, ни, главное, психологизма, а магия аборигенов-шаманов не мистифицировалась, а преподносилась как данность. Приятно было также и то, что песни и речь аборигенов не переводились, а сопровождались субтитрами, и то, что их играли действительно аборигены, а уж какой красивой была вороная английская кобыла главной героини в тех эпизодах, где она (в смысле лошадь) была свободна – от неё просто дух захватывало!.. Единственный, и то несущественный минус – иногда раздражают закадровые комментарии мальчика-метиса на ломаном языке, с «ломаностью» которого немного, как мне кажется, переборщили (зато мальчик вполне симпатичный – одни глазищи чего стоят). В общем, «Австралия» - фильм не только о любви (по мне, так маловато целовались, зато чертовски живописно) и не только о войне (на мой вкус, маловато было крови и взрывов, хотя и то, и другое было отменно натуралистично), что разрешает наш недавний спор с Денисом. Это фильм очень о многом, и пусть три часа (а именно столько он длился) многим могут показаться слишком большим объёмом эмоций и впечатлений, так что их сложно будет переварить (а у меня случился явный передоз Джекмана, хорошего всё-таки полагается понемножку, иначе эротические кошмары неминуемы), однако эти эмоции и впечатления, на мой взгляд, всё равно испытать стоит. К тому же смотрится «Австралия» довольно-таки ненапряжно – не то что с самого начала фильма, ещё с самого трейлера возникает уверенность, что всё закончится хорошо, и оно действительно заканчивается хорошо – раз за разом, до финального хэппи-энда, так что я, например, особо не волновалась (хотя особо впечатлительные могут всё-таки запастись платочками для трогательных моментов). Резюмирую: рекомендуется всем, особенно тем, кто истосковался по вестернам с традиционной ориентацией)
Выпустили нас из зала через чёрный ход – видимо, чтобы опять не создавать давки; уже опустились сумерки, снег прошёл, и я двинулась пешком по Арбату. Он, как всегда, жил своей уютной, пёстрой жизнью: там звучит гитара, здесь кто-то крутит пои, бабушки продают ландыши, коробочники маячат у зоомага с дрожащим крупной дрожью на морозе зверьём… зашла в булочную, купила булочку с шоколадом, от нечего делать зарулила в соседний магазин сувениров и обнаружила там таких же крашеных пластмассовых всадников, каких покупала в Политехе, но у них не было ценников, да и у меня уже не оставалось денег, и я оставила их до лучших времён. Но вот Арбат закончился, я приехала домой, любовно поставила на книжную полочку за стекло флаер «Австралии», вспомнила про свой бустер и распаковала его. Забавное дело: если в предыдущем бустере, купленном на нг, мне все миньки попались злые, только парочка добрых, то теперь всё случилось наоборот: все добрые и только парочка злых; и совсем удивительно: «Unhallowed» - вампирско-оборотническая серия, а во всём бустере – ни одного вампира и ни одного оборотня! Однако нельзя сказать, что мне не повезло – напротив, мне, как человеку с лёгкой рукой, попалась самая роскошная, на мой вкус, минька из всей серии (а в серии этих минек 60): гигантский волк-вампир (но при этом не вампир в смысле кровососущего гуманоида и не оборотень, а просто труёвая зверюга с клыками и шипами, кою вы можете лицезреть на фотке слева). Остальными семью случайными миньками бустера оказались следующие: ещё один кровавый фанатик (другой, чем тот, который попался в новогоднем бустере, ещё экспрессивнее), редкий перс – некий понтифик Монолит (кажется, это имя такое), крошечный псевдодракон, солдат фаланги, последователь Серебряного Пламени (этакий блондинистый пафосник), эльф-рыцарь Чаши (пафосник с фиолетовыми волосами) и гном Battlerager (хз как корректно перевести на русский). Все они немного порадуют мне душу на столе, а потом продолжат радовать её на полке вместе с остальными, а там, глядишь, и Восьмое марта не за горами, что обещает мне очередное пополнение коллекции. Ну а что касается более ближних перспектив, а именно завтра, то Ушастую угораздило заболеть, а Денису давно пора от меня отдохнуть, так что с утреца пораньше выбраться, как и хотела, на Восстание ликанов и прогуляться потом где-нибудь я собираюсь в одиночестве. Учитывая то, как давно я этим (то бишь одиночеством) не занималась, это будет только плюс. Проще говоря, ждите завтра очередного лытдыбра, засим позвольте откланяться)

В понедельник я совершила чудо: я получила четвёрку (не двойку!) за самостоятельную по алгебре на производные. Во вторник выяснилось, что у меня четыре за контру по истории, плюс литераторша, собака, поставила мне четыре за домашку, ибо у меня не были указаны мысли Обломова об Алексееве и Тарантьеве, потому что их и у Гончарова не было тоже. В среду я отсидела только два первых урока – на первом что-то решила у доски, а на втором мы писали контру по геометрии (вернее, кто-то, может, и писал, а я только сделала чертежи ко всем трём заданиям и второй решила через задницу, так что в итоге получила пару). Потом десяток человек, включая меня, заранее записавшихся или, в случае с Асенцией, записанных, отправился с нашей школьной культурологичкой на экскурсию в Третьяковку; я ожидала, что она будет халявной, но с нас потребовали по 100 рублей, и за нас с Асенцией заплатила Полина. Поехали до Полянки, там пошли уже хоженым в этом учебном году маршрутом через Замоскворечье пешком до Третьяковки; на сей раз я взяла с собой фотик и таки сфотографировала тамошний храм (Никольский, кажется), для чего с фотиком пришлось долго препираться и немного отстать от остальных. В Третьяковке я отправила торбу и сапоги в камеру хранения, напялила бахилы на туфли и почувствовала себя крайне уютно, особливо при том, что хоть Третьяковку я и знаю уже наизусть настолько, что экскурсии могла бы водить с закрытыми глазами, я в ней давно уже не была и заметила, что соскучилась. Культурологичка сама была нашим экскурсоводом, показывала, рассказывала, задавала вопросы и заботилась, чтобы нам было где присесть и чтобы мы не сталкивались с другими группами; всех она заставила записывать, кроме меня, ибо я решила, что не знаю, запомнить, а знаю я, как выяснилось, весь необходимый минимум сведений об отечественной живописи, помимо дат, которые мне и записывать бесполезно – цифры я не запоминаю патологически. Впрочем, дальше Крамского мы не дошли, а основной темой экскурсии была всё-таки не живопись как таковая, а её связь с отечественной литературой; и как бы урывочно мы ни перемещались по залам, мне было интересно и удовольствия от созерцания хоть и привычных уже, но шедевров я получила немалое – в итоге два часа пролетели как пять минут. По окончании экскурсии я не могла не затащить Асенцию в новооткрытый Врубелевский зал, в который так много лет не было доступа, ведь Врубель – моя единственная вечная любовь (т.е. одна из). И вот что скажу я вам: в этом зале всё роскошно – высокий потолок, лиловые стены, полумрак, и само его строение почему-то напомнило храм: центральное широкое помещение, два узких крыла по бокам его, и узкие высокие панно – как готические витражи. Когда я поторчала немного у любимого Демона и не без сожаления покинула зал, мы с Асенцией отправились на выход, хотя если б у ней не болел желудок, я бы протащила её по всем залам, оставшимся нами необойдёнными; спустившись в гардероб, большинство народу мы уже не обнаружили, но нам никто нужен и не был – тем же маршрутом мы дошли до Полянки и разъехались по домам. Четверг – очередной трояк по латыни и вполне удачно написанная пробная контра на Конституцию по праву. А пятница 13-е в своей учебной половине полностью оправдала свою репутацию: пронесло на химии, зато отымели мозг на географии и французском, а из-за первой я опоздала в буфет и в итоге съела только полбатончика мюсли на одной перемене и оставшуюся половину на другой. Дома появилась злым, голодным, уставшим существом, на то, чтобы отдохнуть и пообедать, оставалось меньше часа, так что успеть осуществить как следует удалось только второе. А все эти жертвы, собственно говоря, искусства ради: ведь на сегодня, если кто забыл, у меня был запланирован выбившийся из общего субботнего графика театральный день, и не где-нибудь, а на родной Покровке, где я около месяца не была и успела уже соскучиться. За этот месяц произошли там некоторые перемены: помимо уже знакомых двух администраторш появилась ещё одна, и гардеробщица была новая, и касса получила апгрейд в виде стеклянной защиты от посетителей, и новую книгу отзывов положили – старая, видимо, закончилась. С программкой и репертуаром на март я засела в буфете и обнаружила, что в последнем я уже все спектакли посмотрела; когда же напрягла память, пришла к выводу, что непосмотренными на Покровке у меня остались только два спектакля, и на один из них – на Три сестры – я иду в следующую субботу (впрочем, буфетчица мне по секрету наябедничала, какие премьеры репетируются). С привычной уже задержкой позвали в зал; место на сей раз у меня было – лучшего и пожелать нельзя: самая середина третьего ряда.
А смотрела я «Феномены» - комедию, которая действительно смешная, но не меньше, чем смеяться, заставляющая и задумываться. Комедию, просто и понятно доказывающую, что для того, чтобы быть сверхчеловеком, надо быть человечным, а не видеть сквозь стены или передвигать предметы силой мысли. Комедию с увлекательным, непредсказуемым сюжетом, которая вряд ли заставит заскучать даже самому взыскательному зрителю. И, наконец, комедию трогательную, оптимистичную, праздничную, как нельзя более удачно приуроченную к завтрашнему дню всея влюблённые, то есть совершенно не похожую на то, что сейчас принято называть комедиями. Те, кто уже читал какие-нибудь мои прежние рецензии с Покровки, могут на этом закончить чтение этой, ну а те, кто о том, что это за театр такой, ещё, не дай Бог, не знают, могут быть уверены, что вышеописанная история воплощена талантливейшими актёрами (меня весьма порадовали те, которых я раньше ни разу не видела на сцене Покровки – Бунькова и Емельянов в главной роли), в правдоподобнейших декорациях, с безупречным освещением, уместным музыкальным оформлением (меня снова баловали Высоцким, за что Покровке снова большое спасибо) и… с фокусами. Да-да, с фокусами – и хоть, глядя на сцену, ты, конечно, понимаешь, что рюмка не поползёт по столу, лампа не кивнёт головой, а телевизор не закружится сами по себе, но почему-то вера в чудеса в эти моменты просыпается всё равно. А разве не это – наиболее благоприятное условие для выхода со спектакля с бесценным запасом положительных эмоций и хорошего настроения? Если вы согласны, более убедительного аргумента для того, чтобы посоветовать вам сходить на «Феномены», у меня вряд ли найдётся. Засим – советую самым настоятельным образом, такой антидепрессант – то, что доктор прописал!
Оставив свою первую запись в новой книге отзывов, я после спектакля засобиралась домой. Да и сейчас у меня есть смысл поторопиться: как-никак, школу завтра ещё никто не отменял, хоть и можно будет завалиться ко второму, а то и к третьему уроку. А ещё завтра я намереваюсь отметить День святого Вазелина Валентина просмотром «Австралии» и, возможно, покупкой подарка себе любимой, так что и суток не пройдёт, как я намусорю в ваших френдлентах и ящиках очередным постом. Короче говоря: прощаюсь ненадолго! Ждите свежих новостей)

Долго ли, коротко ли, а сегодняшний день настал – бодрым утренним звонком будильника, полусонным завтраком, страданием ерундой и, наконец, выходом на свет. Денис, с коим мы снова заранее сговорились о совместном времяпровождении, с подваливанием на Молодёгу поторопился, а я, напротив, припоздала из-за редко курсирующих маршруток, но в итоге я таки доехала до метро и нашла его у памятника барону Мюнхгаузену (Денис, как обычно, не мог заявиться без подарка - на сей раз мне досталась чертовски симпатичная брошь с Жар-птицей, то бишь с фениксом). Оттуда мы направились прямиком в Брест, где я приглядела сеанс на 13.25 на Возвращение Мушкетёров (да, иногда они возвращаются) – опять-таки, ещё давеча. Взяли билеты, потом Денис купил себе попкорна и колы, и мы едва успели присмотреть в полупустом зале наиболее уютные места в самой серёдке, как свет погас и фильм начался сразу же, без привычного рекламного блока. Вот и я, пожалуй, сразу же начну, времени не тратя даром, с описания всего увиденного.
Дюма-отец, конечно, добрый дядька, поэтому он простит создателям фильма то, что по его бессмертным произведениям «20 лет спустя» и «10 лет спустя, или виконт де Бражелон» соответственно они всего лишь пробежались глазами, да ещё и понадеялись, что зрители в своё время ограничились тем же, а то и вообще не в курсе, что происходило с «фантастической четвёркой» по окончании «Трёх мушкетёров», входящих в школьную программу. Всё это я говорю к тому, что сюжет фильма претендует на звание «абсурд года»: дослужившиеся до всеобщего признания «героями Франции» маршал Д’Артаньян, а также Атос, Портос и Арамис погибают в один день и превращаются в невидимых бесплотных призраков точнёхонько тогда, когда постаревшей Анне Австрийской снова грозит эшафот: бяка Мазарини спёр какие-то гипотетические «сокровища Франции», в том числе перстень магистра Ордена Тамплиеров, дарующий владельцу бессмертие. Убёг вероломный кардинал, естественно, в Англию, а воинственная дочь Д’Артаньяна, благородный сын Атоса, благочестивая дочь Портоса и романтичный сын Арамиса точно так же, как когда-то их родители, встречаются, сначала ссорятся, потом дружатся и, наконец, отправляются в погоню за краденым. Покойные же мушкетёры не только следят за своими наследниками, но и направляют их руку и мешают их врагам, однако заслонить детей своей грудью духи отцов не в силах, и после горячей молитвы Д’Артаньяна они временно воскресают, дабы присоединиться к семейному хобби – спасению королевы. Да-да-да, все эти «фишки» не только не новы, но и избиты, особливо зарубежным кинематографом, до оскомины – что тема детей, продолжающих дела отцов (кажется мне даже, будто и фильм о детях мушкетёров уже был снят когда-то, причём генеалогическое древо Д’Артаньянов там тоже продолжала девушка), что тема «отпуска» с того света для-ради важной миссии, что тема дарующего бессмертие артефакта. Банальность воплощения этой истории на экране также не прибавляет удовольствия от просмотра: до неприличия крупные съёмки (пол-лица во весь кадр – это как-то слишком), неуместное эхо, искажающее речь обитателей «того света», свойственные американским мультсериалам «затемнения» кадра на доли секунды в критические для героев моменты, по-дурацки замедленно летящие ядра и пули а-ля «Матрица в степях Российских», дешёвейшая компьютерная графика (особенно когда вылетевшее после взрыва окно пафосно распадается на нарисованные осколки) – всё это режет глаз. Добавьте к этому множество ляпов: почему ядро, ударившись в Д’Артаньяна, оставило на его кирасе ровную вмятину, как шар для боулинга, а не снесло к чёртям полтела? Почему монахи-иезуиты неожиданно оказались переодетыми… ниндзя(!) со шпагами? Почему по подожжённому фитилю бочки с порохом огонёк ползёт со скоростью миллиметра в минуту, когда опасность угрожает положительным героям, а когда такую же бочку подкинули героям отрицательным, взрыв прогремел моментально? И как после этого взрыва аббат д’Олив умудрился выжить, а главное – зачем, ведь его потом тут же отравил глава Ордена иезуитов? И кстати о главах: пресловутый перстень Тамплиеров слишком широк, чтобы носить его на пальце, так на что же надевал его жаждущий бессмертия Магистр? Я уж и не спрашиваю о том, почему отряд гвардейцев обращается в бегство перед кучкой стариков и молодёжи, и какая радость была Д’Артаньяну чмокнуть в губы не первой свежести королеву. А уж насколько слепыми надо было всем быть, чтобы девушку, напялившую тёмный парик на светлые волосы и мужскую одежду, упорно принимать за парня!.. Но пора уже и о плюсах – хоть во всех этих бочках мёда есть своя порция дёгтя, кроме одной: в этой бочке находится довольно-таки вкусная смесь из любимых старых актёров – по-прежнему симпатичных и харизматичных Боярского, Смехова, Старыгина и Смирнитского - и не подкачавшей «новой волны» (только король в исполнении Харатьяна был совсем не похож на Людовика Солнце, а остальные, включая приятно удивившего Нагиева, играли хорошо). Что касается до других бочек: во-первых, фехтовать новичков научили на зависть многим (а о мастерстве ветеранов шпаги я так и вообще молчу), но почему-то большинство сражений снималось классическим отечественным методом «от пуза, путаясь под ногами у дерущихся», отчего картинка получалась отвратительной. Во-вторых, ласкали слух только две песни в исполнении Боярского, не утратившего с летами мужественного тембра вокала, и ласкали не только голосом, но и музыкой, исполненной в лучших рОковых традициях старых «Мушкетёров», и, в случае со второй песней, «молитвой», ещё и проникновенной картинкой; прочие же песни – попса, иногда до безобразия современная (ну странно это как-то, когда король, сидя в ванной, едва ли не рэп начинает читать), и их слишком мало, чтобы данный фильм окрестить гордым званием мюзикла. В-третьих, со стороны создателей было, конечно, мило нанять каскадёров, умеющих красиво гореть, но это ещё не значит то, что из-за этого гореть должны все подряд – и мушкетёры под командованием Д’Артаньяна, и монахи-ниндзя. И то, что порадовало лично меня: в-четвёртых, Рауль Атосыч (Данила Дунаев, также успел засветиться в Волкодаве) чертовски напомнил мне внешне и повадками мою вечную любоффъ (ну хорошо, одну из таковых) Микаэля Акерфельдта, так что я сперва только на него и пялилась, но, по закону подлости, его, как и всех киношных красавцев, быстренько убили, особо оплакивать не стали и с тех пор до самого конца фильма и не вспоминали, хотя я до последнего надеялась, что его как-нибудь, путём того же злополучного перстня, вернут в прямом смысле слова с небес на землю – молодым всё-таки жить полагается. Так что, когда с экрана исчез Рауль, моим глазам удалось испытать эстетический оргазм ещё лишь единожды: при виде великолепного фламберга (меча с волнистым клинком) д’Олива, настоящего, то есть выкованного волнистым, а не заточенного «под пилу». В общем и целом, с одной стороны, конечно, не совсем приятно, что на славе классики жанра – бессмертных старых «Мушкетёрах» - пытаются построить рейтинг новоделу, который и рядом с ними не валялся по качеству, а с другой стороны, кинцо весёлое и для одиночного просмотра (но не более) сгодится вполне. Если вы так же, как я, хотите поностальгировать и заодно поддержать отечественного производителя, или так же, как Денис, похрустеть попкорном и сильно при этом не заскучать, «Возвращение» вам рекомендовано, если же все вышеописанные выдернутые мною из фильма клопы вызывают у вас слишком сильную неприязнь, от просмотра лучше отказаться.
Дальнейшие наши планы также были уже весьма определённы: я загодя договорилась о встрече с Грейвом (он же Юра), с коим предварительно договорилась (простите за тавтологию) через форум Урфина, а далее через аську о покупке крашеных минек (после НГ прошло уже достаточно времени, чтобы мне снова захотелось сделать себе любимой королевский подарок, а тут как раз повод на носу – Святовалентинов день). Засим мы с Денисом погрузились в подземку и поехали на мой почти родной Китай-город, а поскольку ехали с пересадкой на Лубянке, я не смогла преодолеть искушение подняться в тамошний подземный переход и приобрести с заветной витрины некрашеного металлического гоблина с большой шипастой палицей, чтобы наконец-то все расы, там представленные, были представлены и у меня дома на полке (к вящей моей радости, гоблин оказался ещё и матовым, а не блестящим). Местом встречи было назначено «возле бюста», а поскольку с той стороны, куда я по два раза в неделю выхожу, дабы идти в лицей, я никаких бюстов никогда не замечала, по логике вещей он должен был находиться с противоположной стороны – туда мы и направились и, действительно, наткнулись на бюст Ногина (при том, что Денис сегодня с подозрительной регулярностью поминал присказку «вротмненоги», это было забавно). Дальше самое интересное!

Под катом бытовуха минувшей недели, прикольная, но к прочтению не обязательная) Однако выспалась и сегодня пришла в школу ко второму уроку – на ОБЖ, на котором в этом триместре ещё не была (а на первом уроке, физре, я по субботам никогда не была и не собираюсь). На ОБЖ нам показали фильм про испытание 50-мегатонной ядерной бомбы при Хрущёве, на физике пронесло с несделанной домашкой, а с последней пары, с ИОК, я сделала ноги (как и большинство – осталось человека четыре). Засим дома я была достаточно рано, чтобы успеть всё запланированное да ерундой пострадать, а в путь отправилась пораньше по одной простой причине: в Модернъ я с момента покупки билета (мне его фактически навязала продавщица в билетной кассе, уверяя, что великолепный спектакль) звонила трижды, и два раза мне сказали, что от метро надо идти направо, а один раз – что налево. В итоге я ограничилась тем, что запомнила местоположение театра на карте Яндекса и проложила свой маршрут вполне успешно: доехала до Бауманской, вышла на Бакунинскую (красивое название улицы, не правда ли?), дошла до подземного перехода через ТТК (третье транспортное) и оттуда уже увидела здание Модерна. Оно действительно было модерновым в самом хорошем смысле этого слова как снаружи, так и внутри; сначала я немного постояла в тамбуре, ибо стояли все, но потом сказали тем, кто с билетами, входить, и я вошла. Времени у меня было товарняк и маленькая тачка, и я зашла в гардероб, посмотрела сувениры, купила программку, изучила её в буфете за поеданием фирменной шоколадки в картонной упаковке с изображением кадра из одного спектакля театра, потом прочитала бесплатный буклет о спектакле Петля, устроившись в кресле в холле. Но вот прозвенел первый звонок, я поднялась в большой зал, заняла своё место в середине девятого ряда (там был один только партер, с приличным возвышением между рядами) и стала ждать; ждать пришлось долго – сначала пускали только тех, кто был с билетами, а когда они заняли свои места, пустили приглашённых, они долго рассаживались по свободным местам, и в итоге получился форменный аншлаг. Ещё звонок – и двухчасовое действо под названием «Старый дурдом» началось.
Я недаром позволила себе искажение названия спектакля: тот, кто хочет услышать о нём что-нибудь хорошее, могут на этом предложении закончить чтение рецензии. Ибо то, что я увидела и услышала, с трудом досидев до конца, я не могу назвать иначе, кроме как банальнейшей, скучнейшей бытовухой, которую какой-нибудь мастер-ваятель мыльных опер запросто растянул бы серий эдак на 25 и пустил в эфире Первого канала после новостей на радость дамам переходного и пожилого возраста, навроде давеча кончившегося абсурда под названием «Широка река», который посматривала моя мама. Ну да не буду растекаться мыслию по древу: дабы не оставить свои высказывания необоснованными, вкратце перескажу вам сюжет. Он таков: звёзд с неба не хватающий сынок махровой интеллигентки и романтичная и амбициозная дочь пролетария-алкоголика, оба 17-ти годов от роду, любят друг друга вопреки взаимной ненависти своих семей, аки Ромео и Джульетта. Однако он изменяет ей с 38-летней писательницей исторических рассказов, а в довесок на их свидание ещё и вламываются борцы за чистоту нравов локального пошиба, и в итоге вместо того, чтобы вместе уехать из ненавистной кунсткамеры, они уезжают порознь. А во втором действии, если вы ещё не догадались, они, конечно же, много лет спустя встречаются в том же самом доме, конечно же, по-прежнему любят друг друга и, конечно же, согласно «мудрой» русской пословице «В одну реку дважды не входят», которую глубокомысленно поминали зрители после спектакля, вовсе не собираются быть снова вместе. Никакой морали и никакой философии в этой «оригинальной» истории замечено не было, но это ещё полбеды – сыграна она с потрясающей бездараностью: переигрывают практически все, от первостепенных ролей до самых эпизодических, убедительно смотрится только забулдыга Максим Ферапонтыч (роль исполнял Владимир Левашов – недаром заслуженный артист, хоть и не единственный в труппе). Из-за периодических ничем не обоснованных срывов нормального человеческого голоса на якобы комические писк и кваканье Крылов (Царёв, оба Олеги) и Пётр Кузьмич (Пинегин) смотрятся дебилами вместо того, чтобы воплощать образы вполне серьёзных людей, а из-за чрезмерной манерной экзальтации Юлия Михайловна (Стародуб) выглядит не умной аристократкой, как должно, а развратной маразматичкой. В плюс к этим двум жирным минусам – сонмище мелких: во-первых, музыка чересчур громка и навязчиво бьёт по ушам даже мне, привычной к завышенным децибелам, декорации совершенно никакие, юмор - избитый, плоский или пошлый. Во-вторых, время действия пьесы – 60-80-е, и вроде проскальзывают все необходимые признаки эпохи – комсомол, рок-н-ролл и всё такое прочее, но колорита, атмосферы не создано, не передано, да и несколько ляпов закралось: например, «с голыми животами» девушки тогда ещё не расхаживали, тогда ещё о джинсах только едва-едва прослышали, а то, чтобы молодой актрисе из неблагополучной семьи меньше чем за десять лет работы дали статус заслуженной, так и вообще нонсенс. В-третьих, я так и не поняла, для чего присутствует массовка в финальных сценах, какие такие тёмные силы олицетворяют эти «люди в чёрном»? И в-четвёртых, на мой взгляд, совсем необязательно периодически устраивать на сцене курятник, когда актёры кто во что горазд пытаются перекричать друг друга, так что в итоге толком не слышно ни одного из них. В общем, абсолютно никаких эмоций спектакль во мне не оставил: не над чем задуматься, не над чем посмеяться, некому посочувствовать. Даже повозмущаться – и то нечему: только удивиться, как такое ширпотрёбище претендует на причастность к высокому искусству театральной сцены.
По окончании «Старого дома» зал аплодировал стоя, не давая мне уйти, пока занавес не опустился. Наслушавшись комментариев восторженных старушек в битком забитом гардеробе, я дезертировала из самопровозглашённого «Собрания театральных шедевров Москвы» (так гласят их буклеты) с сильно уменьшившимся желанием вернуться туда на расхваленную «Саломею» (что ещё не значит, что не вернусь: практика показывает, что у одного и того же театра могут быть как великолепные, так и отвратительные спектакли, причём ещё вопрос, какие из них имеют больший успех у публики). Тем же маршрутом я дотопала до Бауманской и доехала домой, сейчас скоро пойду спать, ибо вставать придётся рано – завтра… а что будет завтра, завтра вечером и узнаете из оччота и фоток! Должна же я хоть разок, для разнообразия, не анонсировать свои похождения, а поинтриговать, к тому же и сглазить не хочется (хотя отдельные люди, с кем регулярно общаюсь по аське, о многом уже в курсе). Так что ждите новостей!)

Когда я давеча вечером отстрелялась с рецензией, торжественно перевернула свой «Ленивый календарь» на новый месяц и собиралась баиньки, Марусенция, как обычно в последний момент, сообщила, что с нами не пойдёт, ибо подготовка к олимпиаде по биологии съела ей моск и ей надо выспаться – причина более чем уважительная, чтобы оставить нас с Денисом и, предполагалось, что и возможно с Паровозом без своей компании. По привычке заполночь я уползла спать, и помимо всякой прочей ерунды, которая мне снилась обрывками, я во сне покоряла отвесные горы, кажется, в компании Ушастой – впрочем, на склонах было предостаточно человек. До вершины одной горы я добралась, а до второй не успела – сон оборвался на середине. Первый раз я просыпалась рано утром, по школьной привычке, и долго не могла заснуть, а второй раз – незадолго до того времени, когда теоретически должен был прозвонить, но так и не прозвонил будильник. В этот второй раз я уже встала, позавтракала, собралась и отправилась в путь – сначала на автобусе до метро, потом на метро до Арбатской, и в кои-то веки изменила своей привычке являться за полчаса до назначенного времени (или заезжать в ещё несколько мест до конечного пункта назначения) – прибыла туда ровнёхонько за 20 минут до начала выбранного сеанса, что на 11.50. Денис, в кои-то веки последовавший моим рекомендациям не сбривать усы, уже поджидал меня в вестибюле и тут же при встрече без всякого на то общепризнанного повода (нету сегодня никакого праздника вроде как, проще говоря) вручил мне симпатичный кулон в виде яблока из золотых страз (или стразов?). Я направилась было к кинотеатру, но Денис напомнил мне о Паровозе, уговариванием которого он вчера занимался, и Паравозу я позвонила; тот, как выяснилось, проспал, то бишь, по его утверждениям, проснулся 15 минут назад, а судя по голосу, я его разбудила. Таким образом мы вдвоём дотопали до Художественного, взяли дешёвые билеты по 80, Денис немного повозмущался тем фактом, что кафе было закрыто до 12-ти и тем самым оставило его без попкорна, и вот вскоре уже пора было входить в зал. В зале было, в такую-то рань, ожидаемо полупусто, и мы сели на те места, которые нам приглянулись, то есть где-то поближе и в серёдке; нам показали трейлеры Австралии (Денис наивно полагал, что это фильм про войну), ещё чего-то, и «Операция Валькирия» началась.
Я ожидала меньшего, и поэтому мои ожидания оказались превзойдены. Вместо уже привычных зрителю вариаций на тему исторических событий, а то и вовсе посторонних сюжетов на фоне исторических эпох, которые выдают за исторические фильмы, я увидела действительно исторический фильм – не сухую документальщину, а живую, динамичную историю. Вместо розовых соплей, которыми киношники так любят разбавлять серьёзные темы до минимальной их концентрации, - умеренную дозу сантиментов в лице семьи главного героя. Вместо голого, ничем не прикрытого героического пафоса – просвечивающую изнутри сюжета идею, а от американцев вообще сложно добиться идейного, в хорошем смысле этого слова, кино. Вместо великого множества разнообразнейших ляпов – только одна бросающаяся в глаза несостыковка: главный герой брился безопасной бритвой, каковых в те времена ещё не изобрели. Да и давно пора было экранизировать одну из самых дерзких авантюр, каковые только знала история – в последнюю из попыток убить Гитлера и кардинально изменить историю, свергнув нацистский режим, в подробности которой сложно было бы поверить, если бы она не произошла на самом деле и не была бы чётко отражена во многих достоверных источниках. Вы не увидите захватывающих дух спецэффектов, сражений и погонь, зато вы увидите один из немногих фильмов, которые особенно необходимы в наше время – время, в которое в учебниках пишут слишком мало, чтобы до всех дошло, кто на доске мировой истории играл чёрными, а кто белыми. И для тех, кто так же, как и я, боялся, что герой глянцевых журналов Том Круз испортит фильм: уверяю, что ему весьма идёт быть одноглазым и не улыбаться, к тому же он в своей роли очень похож на того, настоящего Клауса фон Штауффенберга, которого мы можем видеть на фотографиях тех времён. В общем, «Валькирию» стоит посмотреть – для общего развития, для поднятия боевого духа и просто потому, что это интересная, цепляющая картина, которая вряд ли оставит вас равнодушным и которую может захотеться посмотреть ещё раз.
После двух часов фильма мы вывалились на свет Божий, подумали, в какую сторону направиться прогуляться, и Денис решил, что мы пройдёмся по Арбату. Сказано – сделано: пошли; погода была солнечная и очень морозная, подбородок, нос, а затем и уши отмёрзли очень быстро, и не успели мы пройти и треть Арбата, как Денис заявил, что желал бы зайти в Дом книги. Я тоже была не прочь погреться, и по переулку напротив бывшей Кружки, а ныне Япоши, мы вышли на Новый Арбат напротив Октября и вернулись назад до книжного, так что проще было бы идти туда сразу же от Художественного. Там мы поглазели на милых моему сердцу солдатиков, на шахматы и прочие предметы коллекционирования, после чего Денис, да и я за компанию, надолго прилипли к витринам отдела нумизматики; закончилась эта обзорная экскурсия тем, что Денис приобрёл две какие-то бумажные банкноты, с антилопами и чем-то индийским, и набор из четырёх египетских монет с пирамидами, кувшинами и прочими атрибутами восточного колорита. С первого этажа мы поднялись на второй, непосредственно с книгами, и долго хаотично бродили там между полками, листали книги, пока не вернулись туда, откуда начали брожение, и не вышли из тёплого магазина снова на мороз. Вернувшись на Старый Арбат практически у самого его начала, по дороге, ведущей к бывшему Дворянскому дому (не знаю, как сейчас называется сей центр привилегированного шоппинга), мы сошлись во мнении, что неплохо было бы перекусить где-нибудь, и я предложила засесть в Аннушке, в рекомендациях в адрес которой рассыпалась ещё до того, как мы покинули Арбат ради Дома книги. Так и поступили: приобрели по блину со сгущёнкой и по маленькой пачке сока и посидели у окошка кафешки-трамвайчика, после чего продолжили свой марш-бросок. Зашли в зоомаг, покаваились над кроликами, шиншиллами и морсвинками, потом я предложила Денису спуститься в подвальный отдел товаров для лошадников и вспомнить выставку пыточных принадлежностей, кою мы посещали в начале лета на ВДНХ; к сожалению, тамошний ассортимент был во многом потеснён переносными клетками и одеждой для домашних животных, и всем, что я смогла показать Денису из висящего на стенах, были только обычная сбруя и тонкие, лёгкие стеки, но и это, кажется, произвело на него некоторое впечатление. Когда же мы подошли поближе к витринам полистать книги и альбомы, продавщица принялась крайне настойчиво предлагать нам значки и наклейки на одежду с лошадьми, и сначала я только отшучивалась, но потом поняла, что иначе она не отвяжется, и чётко дала понять, что подобного рода сувениры мне не нужны. Однако самое весёлое началось тогда, когда мы добрались до того участка витрины, где были трензеля и Денис попросил меня объяснить назначение того, что со сцеплением посередине. Подумав, как бы объяснить так, чтобы никого не обидеть и чтобы не вдаваться в малопонятные анатомические подробности, я вкратце показала на пальцах, как сцепление этого трензеля выгибается углом, упирающимся в нёбо; продавщица тут же добавила, что это необходимо для удобства всадника, и я не стала спорить с этим очевидным фактом, дабы не разводить бесполезной полемики. Однако продавщица распалялась всё больше, сбивчиво тараторя, что в той же выездке без этого никуда, что лошадь должна тебя чувствовать, и так далее, словно я чем-то оскорбила её и она теперь отчаянно защищалась; я не могла и слова вставить в этот словесный понос и быстро потеряла к нему интерес, отойдя подальше и перестав прислушиваться, что должно было явственно показать, что я не собираюсь продолжать разговор. Однако на вопрос, смотрю я или читаю Невзорова, я таки ответила отрицательно, но в оговорке, что я смотрю и читаю других, более умных людей, всё равно вызвало в продавщице подозрение, и гневная разразилась заново с большей силой. Пришлось нам с Денисом, дождавшись первой же малейшей паузы, молча исчезнуть и двинуться дальше по Арбату, вплоть до Смоленской. Однако в метро спускаться было ещё рано, возвращаться назад по Арбату было бы скучно, и мы решили попробовать пробраться на Новый Арбат и прогуляться по Калининскому до Бутусовской или до парка Победы. Читать дальше!

Итак, сегодня мой путь лежал в края дотоле неизведанные – в театр Гоголя, на мысль посетить который меня вдохновила неделю назад та приснопамятная школьная экскурсия по Гоголю, на которой нам помимо всего прочего его порекомендовали. Доехав до Курской, я потопала по Земляному валу, не переходя дорогу, в том же направлении, как всегда хожу на родную Покровку, только по противоположной стороне дороги, до поворота на Кузьминку, и бодро двинулась по оной, миновав помимо всего прочего и живописный мост через пути. Далее полагалось найти дом с указанным на билете номером, и дело бы с концом, но нет: таких домов оказалось множество, с различными буквенными и числовыми обозначениями дробей, все они были двух- и трёхэтажными, старенькими, занятыми какими-то конторками, заводиками, громоздились тёмными загаженными переулками, преимущественно упирающимися в тупики или загибающимися дугой, везде торчали трубы, виднелись въездные ворота. Роскошная промзона, особливо украшенная сосульками и прочим зимним антуражем, но мне было не до красоты – я обегала несколько таких Богом забытых дыр, где самым ярким пятном был какой-то боулинг, пока какая-то сердобольная бабушка не подсказала мне, что я слишком рано свернула с пути обетованного. И действительно: минуя трущобы, Кузьминка знай вилась себе дальше, и первым радостным открытием для меня стал клуб Икра – так вот он где, оказывается, буду знать на будущее! Ну, а театр Гоголя оказался в двух шагах оттуда, и я вломилась в него, изрядно подзамёрзшая, в числе первых; внутри он был больше, чем можно было предполагать снаружи, и строг, как Дом пионеров, зато там были горячие пирожки с картошкой, большие и сытные, и сухарики с зеленью, за поеданием которых за столиком можно было изучить программку спектакля «Театральный роман» по «Запискам покойника» вельми любимого и уважаемого мною Булгакова. Дальнейшее несколько напомнило мне Покровку: там так же не было звонка, вместо него администраторша просто пригласила собравшихся наверх, и таким же маленьким и тёмным, с одним узким входом, был малый зал, так же вместо сцены было треугольное пространство пола прямо перед первым рядом, и так же долго рассаживали зрителей, которых было больше, нежели мест, так что стульями заняли все и без того узкие лестницы. Я нашла своё место, потом махнулась местами с сидевшей рядом тёткой, так что нам обеим стало лучше видно, а после антракта и вовсе пересела на свободное место на ряд ближе, и в самой середине, - в общем, видно и слышно мне было достаточно хорошо, чтобы составить своё мнение обо всём увиденном и услышанном за почти три часа действия и теперь попытаться его систематизировать.
В этих трёх часах уместилось всё, чего можно и нельзя было ожидать от этой постановки: и чисто Булгаковская мистерия, в которой органично существуют и очеловеченный Кот (не Бегемот), и вампир, от которого веет холодом, и добрый волшебник, зажигающий лампочки и воскрешающий из мёртвых; и злая, безжалостная сатира на театральное закульсие, где правят бал старые маразматики с шлейфом былых заслуг, ревностно охраняющие свой непререкаемый авторитет; и занявший всё второе действие весёлый и одновременно грустный балаган, заставляющий и посмеяться от души, и о многом задуматься. Потрясающе получается: вместо того, чтобы, как произведение Булгакова, вести нас от наивных надежд и мечтаний героя к их трагическому краху, спектакль ведёт нас из мрака и одиночества писательской каморки в ярко освещённый репетиционный зал, пестрящий такими же яркими живыми карикатурами, как и он сам. Потерялась ли при этом основная задумка мэтра – показать и доказать вредоносность по отношению к истинному искусству системы Станиславского, как и вредоносность по отношению к истинному человеку любой системы вообще? Ничуть не бывало, ибо сыграна эта многогранная история с отменным мастерством, искренностью и вкусом, с потрясающей музыкой и интересными режиссёрскими находками. Все актёры продемонстрировали великолепный талант к перевоплощению, сыграв по нескольку очень разных и очень характерных ролей, кроме исполнителей ролей главных – на их плечах и без того лежала огромная ответственность, но со своей задачей они справились блестяще: Максудов (Ильяс Тамеев) – чертовски убедителен и просто довольно-таки симпатичный парниша, а Иван Васильевич (Олег Гущин) так и вовсе выкладывался по полной, начав с изображения отталкивающей пародии на прославленного режиссёра и закончив петросяццкой сотоной, жгущим напалмом (да простит мне интеллигентный читатель обилие сленга, но иначе просто не выразишься), которому даже начинаешь сопереживать. В общем, спектакль – оригинальный, запоминающийся, злободневный, но не осовремененный излишне, который уж точно, по крайней мере во втором действии, не даст вам заснуть, даже если это происходит с вами на всех спектаклях.
Засим театру Гоголя – зачёт с правом видеть меня по мере моих времени, финансов и желания на других спектаклях своего небогатого, но аппетитного репертуара. Дорога обратно до Курской заняла уже меньше времени, так что можно признать, что Гоголя и Покровка находятся от сей станции примерно на равном отдалении, и вот я дома. Пройдёт ровно неделя, и я открою для себя ещё один покуда неизвестный мне театр – Модернъ, путём просмотра спектакля Старый дом, отчаянно рекомендованного мне продавщицей театральной кассы, и, соответственно, написания рецензии. А поскольку моя попытка вытащить Костю и попытки Дениса вытащить Паравоза и своего друга Димку не увенчались успехом, завтра в Художественный на Операцию Валькирию нас по-прежнему идёт трое: я, да Денис, да Маруся, а по возвращении домой надеюсь ещё и Плесень по телеку посмотреть, да и оччот с рецензиями сюды накатать. Так что прощаюсь ненадолго, соскучиться не успеете)

Вот так всегда: ляжешь пораньше – проснёшься раньше нужного и, как сегодня, валяешься себе в темноте, ждёшь, пока весь дом не встанет, а без сего фактора вставать лень. Лень мне было с утра и создать какое-нибудь новое сообщество, и выложить фоты из зоопарка, и единственным полезным делом, каковое я сделала, было создать заново свой последний тест, нечаянно удалённой модератором (для тех, кто не прошёл его в первом дубле, он выложен в последнем комментарии к соответствующему посту в соответствующей рубрике, ссылку влом вставлять). Конечно, я ещё по традиции попостила по сообществам, но это мелочи – в общем, начнём сразу с того, как я в четыре часа, когда было ещё светло, с новой торбой на одном плече вывалилась на свет Божий, на автобусе доехала до метро и с пересадкой на Киевской добралась до Новослободской, уже немного мне известной благодаря расположению там РГГУ и Пути к себе. Памятуя предварительно изученную карту Яндекса, я потопала по Селезнёвке, не отрывая взгляда от роскошной полной луны, огромной и яркой, отчего под ноги не смотрела и пару раз поскользнулась, но, хвала Императору, не навернулась. Бывший театр Советской армии, ныне, как оказалось, именуемый театром Российской армии или попросту – ЦАТРА (забавно звучит, не правда ли?), располагался на выгодном возвышении напротив площади Суворова с памятником ему же и представлял из себя большое, нет – огромное здание, помпезное как снаружи, так и внутри. На вход образовалась нехилая очередь, так как шмонали каждого прибывающего дважды; уже наученная горьким опытом после последнего своего визита в Фоменко, я вместе с торбой вывалила на стол телефон, фотоаппарат и кошелёк вместе с цепью и только после этого прошла через металлодетектор, а потом ещё и показала торбу в раскрытом виде на второй инстанции. Когда же я добралась до гардероба, выяснились две неприятные мелочи: во-первых, я забыла дома сменку, во-вторых, на новой торбе сломался бегунок на хвосте. Первое оказалось мне даже кстати – в театре было холодно, многие жаловались потом, что замёрзли, а я была тепло одета и чувствовала себя вполне уютно. Второе же заставило задуматься: я эту торбу купила как раз потому, что сломался бегунок на старой, а на ней, на новой, бегунок не продержался и недели – понятное дело, что постоянно покупать торбу нельзя, а придётся купить бегунки, желательно металлические, если есть, и научиться их прилаживать (и это при том, что новой торбе ещё и лямки новые нужны). Однако сейчас не о торбах – купив программку, я проследовала в буфет, который единственный не соответствовал помпезности театра и скромно притулился едва ли не под лестницей, убедилась, что есть там нечего, и засела там эту самую программку изучать. Ко второму звонку я проследовала на своё место, кое было в самой что ни на есть заднице: амфитеатр, 9 ряд, самое крайнее, первое в ряду кресло, откуда вид открывается, мягко говоря, в оригинальной перспективе. Однако чем дольше я сидела, тем больше убеждалась, что в партере очень много свободных мест, и скользнула в середину пятого ряда оного, а затем, обнаглев, хотела было пересесть на первый, но тётка, бродившая по первым рядам аки цербер, не дала мне сего сделать под невнятным предлогом, что законные заниматели свободных мест придут. Вернувшись на пятый, я с завистью проследила за тёткой, пересевшей с задних рядов на первый за спиной у цербера, зато когда на моё место и место сидевшей рядом девушки посягнули законные их заниматели и цербер решила вмешаться, девушка вернулась в амфитеатр, а я подвинулась, благо рядом тоже были свободные места, да так там и осталась на оба действия и на антракт, в котором уже традиционно подкреплялась и читала журнал. Видно и слышно с моего новообретённого места было отлично, посему без дальнейших проволочек приступаю к традиционной рецензии.
Человек из Ламанчи – бродвейский мюзикл, как сообщила мне программка, и, казалось бы, на отечественных подмостках он должен бы был смотреться куцым. Но нет – такой важный элемент шоу, как декорации, удивил меня тем, что не уступит никакому Монте Кристо – тут вам и мрачные казематы, и пасторальные надувные домики, и звёздное небо, и, конечно же, мельница. Но не на красивую раму я пришла смотреть, а на то полотно, которое она обрамляла – на невероятно трогательную историю о поэте-налоговике Сервантесе, который, угодив в тюрьму, превращает заключённых в актёров и ставит другую историю – о рыцаре Печального образа, который, в свою очередь, превращает суровую и жестокую действительность в романтическую сказку, где постоялый двор – замок, а шлюха – прекрасная дама. В отличие от Сервантеса, которого мы знаем по школьным хрестоматиям, Сервантес сценический, находясь под угрозой страшной гибели от рук Инквизиции, создаёт для этой сказки счастливый конец: старый Алонсо Кихано умирает не в забытьи, окружённый жаждущей наследства роднёй, а перед смертью вспоминает свои подвиги благодаря верному Санчо и любящей Дульсинее. Итак, Алонсо Кихано умер, а Дон Кихот всё ещё жив, вместе со своей неистребимой верой в торжество правды, великодушия, добра и чести, и благодаря его мужеству и сам Сервантес бесстрашно идёт на суд. А воплотил на сцене образы как создателя Дон Кихота, так и его героя потрясающий актёр Владимир Зельдин, который в свои почти 95 (!) лет двигается и поёт так, что выглядит максимум на 65. Остальные актёры также были на высоте – запомнился каждый персонаж, вплоть до самого второстепенного, а мне, как вечному любителю «злодеев», из них особенно понравилась харизма «уголовника», противостоящего Дон Кихоту в роли доктора. Да, сюжет наивен, его так и хочется предложить для детского спектакля, да, текст либретто – не высокая поэзия, но хотя бы не примитивен, а арии из первого действия повторялись во втором, да, музыка не поражает, но её приятно слушать, да, хореография на высоком уровне, хоть от неё и не захватывает дух, в общем – это вам не Юнона и Авось, где всё идеально. И при всём при этом Человека из Ламанчи можно и нужно смотреть как спектакль красивый, искренний, играемый с такой самоотдачей и даже с упоением, что понимаешь – он не зря был отмечен королём Испании. Он цепляет, увлекает, заражает своей игрой – искать «жемчужины в навозной куче», он не позволяет смеяться над Дон Кихотом, как над обычным помешанным, а заставляет сопереживать ему, как настоящему рыцарю, и это здорово. Можно говорить ещё долго, но я всё-таки подведу итог: Человек из Ламанчи – не просто позитивное настроение, которое обеспечит вам любой хороший мюзикл, а ещё и полезное блюдо из ассортимента пищи для души, обречённое войти в историю русского театрального искусства.
Суждено будет войти в историю и сегодняшнему дню: спектакль подошёл к концу, актёры без музыкального сопровождения наглядно продемонстрировали сомневающимся, что поют не под фанеру, Зельдин сказал несколько слов благодарности… и вышедший на сцену главный режиссёр ЦАТРА вручил ему за роль Дон Кихота заслуженную премию России за подписью Путина (сам премьер, естественно, явиться не соизволил). Виновник торжества толкнул речь, ему аплодировали стоя, засыпали его подарками, труппа ещё пару раз спела на бис заглавную песню, а зал подпевал им, но всё хорошее рано или поздно кончается – занавес опустился, я пошла в гардероб, где преданные фанаты мюзикла, ходившие на него не раз и не десять, обсуждали, как великий «дед» снова держался молодцом. Если им верить, Человек из Ламанчи каждый раз немного другой – хороший повод вернуться, но пока меня больше интересуют другие спектакли репертуара ЦАТРА и готовящийся к постановке спектакль, посвящённый 95-летию Зельдина, где он снова будет играть главную роль (Человек из Ламанчи был поставлен к его 90-летию). Первым, что я увидела, выйдя из театра, была всё та же волшебная луна, окружённая радужным ореолом, и казалось, что не облака пробегают мимо неё, а она медленно плывёт по небу, освещая всё небо вокруг себя до всех четырёх горизонтов. Держа злополучную торбу за хвост, я дотопала до метро и доехала до дома, где на почтовых ящиках обнаружила кем-то выкинутых пластмассовых солдатиков времён детства моей мамы - чёрного колониста и коричневого индейца, на голову его выше. Конечно же, взяла себе - не пропадать же добру, а то утром придёт дворник и выкинет, - и помыла, а от колониста ещё и пришлось ножом отколупывать куски засохшего клея, в результате чего я порезала палец и посему теперь медленно печатаю сей пост. В аське я узнала, что завтра встречаюсь с Ушастой у метро в районе 12-ти утра, и мы едем в Крылатское, где и будет отмечаться Анин др. Намечаются посиделки у костра (пикничок в 20-тиградусный мороз – каково?), катание с горок (мне не на чем, кроме собственной задницы, но что-нибудь мне одолжат) и прочая туристическая романтика. А значит – одеваюсь аки заполярный оленевод, гружу торбу термосом и КЛМН (когда-то я окрестила этот набор «коньяк-ликёр-мартини-настойка», на самом деле это «кружка-ложка-вилка-нож») и думаю, что бы такое употребить в качестве поджопника, ибо ни туристической пенки (это коврик такой, а не какой-нибудь пенный напиток), ни складного стульчика как у любителей порыбачить в проруби у меня не имеется. Ну да где наша не пропадала! Так что ждите завтра вечерком с отчётом и фотками, а о том, что послезавтра в школу, лучше вообще не думать. Адью)
P.S. от кого симпа-то?)

Вчера вечером, включив СТС, чтобы в который уж раз посмотреть фильм про 102-х далматинцев (офигенным цинизмом со стороны телевизионщиков было периодически прерывать его рекламой меховой ярмарки), я не выключала его до тех пор, пока не досмотрела до конца ещё и сто лет мною не смотренное шоу СБТП, и в итоге снова легла во втором часу ночи. В мои планы изначально входило ночью перечитать Трёх сестёр, однако стоило моей голове опуститься на подушку, как не успела я даже и радио включить, как отрубилась. Помимо всякой прочей ерунды, которая мне снилось, во сне я просмотрела в каком-то кинотеатре целый фильм по вахе фб, почти до конца; причём как во сне фильм шёл с перерывами, во время которых я делала зарисовки в блокноте (ну хоть во сне руки растут из правильного места), так и наяву я просыпалась, засыпала снова, и после этого фильм всё равно продолжался. В нём скавены захватили какой-то маленький человеческий город, по этому поводу было много сцен сражений, немного выживших людей ушло в подполье, а далее, естественно, между главными героями наметились и любовь, и заговор против захватчиков. Проснулась окончательно я на самом интересном месте – когда они пробирались в какой-то тёмный, заброшенный на вид замок – в районе половины десятого, собралась было уже вставать, но в итоге опять заснула и проспала до двух часов дня, пока не разбудили. Убедившись, что на каникулы ничего масштабного не задали, засела перечитывать Сестёр – и так, время от времени отвлекаясь на инет, пока на улице не потемнело, прервалась только, чтобы на обед попробовать повторить кулинарный шедевр Авокадо – макароны с расплавленным сыром внутри. Сёстры дочитались, макароны приготовились, а инет пропал одновременно, и сначала я вернула себе сеть, а потом уже поела макароны, которые удались не так хорошо, как в Авокадо, но были вполне вкусными. Закопавшись, поздно вышла из дома, долго ждала автобуса и в итоге на платформе родной Молодёге была тогда, когда обычно уже прихожу в театр. А надо было ещё доехать до Кунцевской, пересесть на Филёвскую ветку, доехать до Бутусовской и добежать до театра Фоменко, в котором сто лет не была и по которому успела уже соскучиться – а ведь хотела ещё заскочить в один магазинчик неподалёку посмотреть подарок Ане, да не успела. Зато успела в театр – ворвалась, проскочила через металлодетектор, он капризно запищал… «пройдите ещё раз». Скинув торбу с плеч на стол, снова проскочила – снова писк. Объясняю, что у меня телефон, кошелёк и вообще я вся в железе – но нет: «выложите все металлические предметы и пройдите». В спешке вывалила телефон и фотик туда же на стол, достала из кармана кошелёк и хотела пройти, держа его на виду, но меня остановили, и пришлось лезть под пальто, отстёгивать от хлястика джинсов цепь, на которой кошелёк висел, вытягивать её и тоже выкладывать на стол, и тогда только проходить через смолчавший на сей раз металлодетектор и, похватав в охапку свои манатки, бежать в гардероб. Там меня поняли лучше, сразу вручили номерок, не успев принять пальто, и сумку с сапогами куда-то сунули, и я умудрилась вбежать к себе на первый ряд балкона… даже рано: пришлось ждать, пока все рассядутся. А желавших рассесться было много: ни одного свободного места не осталось ни в партере, ни в амфитеатре, ни на бельэтаже, ни на балконе, ни в ложах, дополнительными стульями были заставлены все проходы и лестницы, и просто так, без стульев, на собственных задницах на ступенях лестниц сидели люди, разве что только на сцене не было зрителей, ибо проходы для актёров уже были ими заняты. В общем, полный аншлаг! Но вот огни погасли, и мне предстояло посмотреть все четыре действия свежеперечитанных Трёх Сестёр, длившиеся почти четыре часа, с двумя антрактами, в которых я читала журнал и подкреплялась захваченными с собой фруктами.
Думаете, четыре часа сложно высидеть? Ничуть. Утомил меня с непривычки только первый акт, до первого антракта, а потом я уже с интересом следила за развитием событий. Да, у Чехова, конечно, событий немного, а всё больше разговоров, и актёрам театра Фоменко, чтобы потерять в постановке минимум от текста оригинала, приходилось читать свои монологи очень быстро, теряя при этом немало психологизма, но при этом, странное дело, его всё равно оставалось достаточно, чтобы проникнуться классической Чеховской философией смысла бытия. Наверное, потому, что при всех стесняющих обстоятельствах играли эти самые актёры, как всегда, искренно, с максимальной самоотдачей, да и потому, что, как это ни банально, классика хороша в любой интерпретации, а интерпретация Фоменко вполне аппетитна – ни чересчур академична, ни чрезмерно современна. Люблю я у этого театра ненавязчиво вплетающиеся в канву повествования «фишки» - сегодня в качестве таковой выступал персонаж, обозначенный как «человек в пенсне» и обозначавший ни много ни мало, а автора пьесы, который и озвучивал, соответственно, текст от автора, что для пьес вообще нехарактерно. По сюжету, автор присутствовал на репетиции, но создавалось впечатление, что он не за актёрами наблюдал, а за вполне реальными людьми, которые могли его слушаться, могли не слушаться, но, как правило, они его не замечали, а он в их жизнь не вмешивался. А ещё люблю у этого театра безупречные, почти кинематографические декорации в сочетании со световыми эффектами – тут тебе и романтика тёмных комнат, и суета близкого пожара, и багровое зарево беды над усыпанной осенними листьями аллее. Плюс хорошая музыка, щепотка уместного юмора, довольно-таки симпатичный барон Тузенбах (Кирилл Пирогов) – и в сумме получаем пять баллов из шести (при том что шестерку у меня получают только безусловные, безоговорочные шедевры, обилием коих может похвастаться разве что Покровка). А значит, смотреть разрешается и приветствуется – как-никак, школьная программа, а пьесы, как известно, созданы не для того, чтобы их читали, а для того, чтобы их ставили и смотрели.
Вот и смотрим, и будем смотреть – послезавтра у меня долгожданный Человек из Ламанчи, а завтра надеюсь заставить себя подняться по будильнику и съездить в зоопарк, наконец-то скормить лошадям и прочей живности яблоки, что лежат на балконе с осени. А ещё через месяца полтора я на свежую голову посмотрю Трёх Сестёр на Покровке, сравню, как некогда сравнивала несколько постановок Горя от Ума. Ну а пока я вышла из театра, нашла казённые колёса, присланные папой за мной, быстро доехала до дома и вот, заканчиваю сей пост и спешу проститься до завтрашнего же вечера, по традиции напоминаю всем ещё не обратившим обратить внимание на опрос двумя постами ниже, да и на упомянутое там же новое сообщество. Ночи доброй)

Проснувшись сегодня утром и без особой надежды закинув удочку в афишу Яндекса, я пришла к выводу, что кроме как сходить на Стиляг, никакого времяпровождения суровая реальность мне не сулит. Пропалив сеансы, я снарядилась в свой любимый Художественный, известный своими божескими ценами, на сеанс на три часа, и, позавтракав, рванула на маршрутке до метро, а на подземке добралась до Арбатской. Однако, как и давеча с Тёрнером, обломилась: думала, что все желавшие посмотреть сей фильм уже его посмотрели, благо идёт он с 25 декабря, но стоило сунуться в кассу – как там мне сообщили, что билеты раскуплены вплоть до сеанса на семь часов. При таком раскладе в Октябрь и соваться было нечего, и осталось мне только тупо потопать по Арбату в надежде хотя бы Ане подарок прикупить. Но нужный мне для этого магазин я либо прошла мимо, не заметив, либо он вообще переехал с Арбата, вобщем, идея с подарком обломилась тоже. Хотя кто сказал, что я отказалась от идеи со Стилягами? Спустившись обратно в метро на Смоленке, я вернулась на родную Молодёгу и заявилась прямиком в Брест, где билеты на сеанс на пять часов были вполне в наличии. Вот только оставалось до этого сеанса ещё ажных полтора часа, и я отправилась коротать их на третьем этаже Ашана, за поглощением блинчика со сгущёнкой из Теремка и двух полупочатков кукурузы из Ростикса (целыми початками там теперь не продают). Наевшись же, я снова дотопала до Бреста и вскоре уже подыскивала в зале местечко поудобнее. Зал был пуст по краям, зато в середину люди набивались весьма активно и пару раз меня согнали с выбранного места, прежде чем я осела где-то в середине девятого или восьмого ряда – осела на все два часа, сколько длился фильм. А теперь – о нём и только о нём.
Благодаря афишам и буклетам, фоты на которых намекали на вульгарность, и абсолютно неудачным рекламным трейлерам, создающим впечатление попсовости, я с самого начала не хотела идти на Стиляг и, кабы не отчаянная необходимость провести драгоценный день каникул не зря, не пошла бы ни за что. И смотреть начала с некоторым предубеждением: время действия – эпоха молодости моей бабушки, место действия – полумифическое тоталитарное государство, населённое нарочито серыми и угрюмыми пролетариями, главные герои – разодетые в пёстрые тряпки бездельники, предающиеся всем тяжким за деньги одного богатого папенькиного сыночка и бегающие от норовящих покромсать ножницами их имидж комсомольцев, казалось бы – наиболее вопиющей пропаганды богомерзкой американщины и чёрного пиара достославной эпохе 50-х годов прошлого века и выискать нельзя. Однако вот загвоздка: устами одного из персонажей, «там», в далёких и вожделенных штатах, нет стиляг – и сам по себе напрашивается вывод, что у нас-то, чёрт возьми, лучше – было лучше, есть лучше и будет лучше. А эти самые стиляги, как выяснилось, отнюдь не современные мажоры, клубящиеся на дискачах, а едва ли не первые неформалы в степях российских, из чьего джаза и буги-вуги проклюнулся отечественный рок-н-ролл пришедших им на смену поколений. Этим рок-н-роллом и иллюстрирован наш полу-мюзикл – открывается действие зажигательным исполнением «Человека и кошки» дяди Фёдора Чистякова замечательным актёром Сергеем Гармашем, а далее следуют композиции, лишь частично – порою только в виде припевов – сохранившие связь с классикой жанра, львиная же доля текста в них была написана заново для-ради соответствия сюжету (не считая ещё только разве Старого корабля, блестяще спетого чертовски харизматичным Алексеем Горбуновым). Однако сейчас я уже прощаю создателям фильма столь вольное обращение с наследием таких святынь, как Кино и Наутилус, ибо все ремиксы могли, но не превратили происходящее в уродливый винегрет из трёх культурных пластов, а создали вполне уместную и аппетитную эклектику. Резюмирую: Стиляги – весёлая и заводная и одновременно симпатичная и трогательная романтическая комедия, неформальная, интернациональная и общекультурная, с довольно-таки оригинальным для наших дней посылом, призывающим зрителя вопреки системе быть свободным, быть самим собой, ничего не бояться и оставаться верным своим идеалам. Финальная сцена так и вообще оставила более чем приятное впечатление своим сочетанием эпического размаха и тёплой атмосферы, воплотив на экране тайную мечту, пожалуй, каждого адекватного неформала – не буду раскрывать, что именно это было, но смотреть на такой хэппи-энд без улыбки, без тихой гордости за прошлое и настоящее и без надежды на такое же достойное будущее чисто физически было невозможно. В общем, Стиляг можно и нужно смотреть, ибо при всех их мелких недостатках (кое-какие эпизоды выглядят ненужными, кое-где с «положительностью» главного героя перегибают палку) они обещают запомниться если не больше, то уж точно никак не меньше ещё одной недавно смотренной мною новинки сезона – Обитаемого острова.
По ходу просмотра рекламы перед фильмом я уловила трейлер Тараса Бульбы – сиё ожидаемое весной произведение отечественного кинематографа я посмотрю всенепременно, а пока меня ждут Австралия и прочая, и прочая. Завтра же я намереваюсь таки взять штурмом Пушкинку и сходить таки на Тёрнера, для чего придётся пойти на большие жертвы – лечь пораньше (если удастся себя заставить), встать по будильнику и оказаться там к самому открытию, авось если и будет очередь, то не с товарный поезд длиной. О сиём подвиге будет вам всенепременно отчёт, а покуда прощаюсь)