он сказал мне, что построит мост через реку,

и мы сможем уйти отсюда.

я спросила его: "мой дорогой, когда мы пойдём?"

а он лишь отвернулся молча.

до карелии с её ветром воды, до претенциозных чёрных августовских "футляров" залпом успевается всё, так что жаркая усталость отдаётся на тыльной стороне ног до самых коленей, [будто там есть ещё один рот, в который горстями закидывают сладкую карамель (с)]. кажется, что почти весь июнь проходит на площадке за маленьким зданием во дворах общежития на бульваре, напоминающим не то советский чистенький санаторий, единственно без шиповниковых аллей, не то заброшенный непокалеченный детсад, где можно сидеть на бордюре до десяти и, поджав ноги, утопающие в жёлтых ягодах-"серёжках", покрывающих асфальт, пить красное из бутылок и провоцировать всё вокруг. за отсутствием дождя можно по капле выпивать семиутреннее солнце, фееричные исполнения во весь голос [марсельезы] на маленькой кухне, шахматные партии на парапете набережной напротив похожего на арбатский длинного "вернисажа" одинаковых пейзажей и тарелочек на стену, первые заседания в "стрелке" и упорные поиски апельсинового сока во всех без разбору заведениях. всёвсёвсё, только до осени перебросить какой-нибудь мост в то, о чём совершенно непозволительно думать и очень небраво грустить.