Начнем с того, что, скорее всего, данная статья заинтересует только минимальное количество людей. Но, в любом случае, попытка не пытка…
Я довольно часто слышу о том, что все «меха» похожи, «романтика» одно сплошное клише. Почему-то данные реплики всегда сопровождает огромное количество негатива. Хотя это говорит всего лишь о наличии определенные «особенностей» в каждом жанре, от которых ни один режиссер старается не отходить. Присутствие двух-трех девушек в анимешке романтического жанра, где главному герою не отвечает взаимностью выбранная пассия или, например, если есть один робот, обязательно будет межгалактический враг, для уничтожения которого он был создан. Если посмотреть хотя бы парочку сериалов любого жанра – это все будет видно невооруженным взглядом, ну, конечно же, смотреть, думая, а не просто тупо глядя на экран.

Но сегодня я хочу поговорить об аниме жанра сёнэн-ай, знаю заранее, что мало кто его любит (по крайней мере, среди моего ближайшего окружения прослеживается именно такая тенденция). Не буду защищать, пытаясь объяснить, что можно выносить из сериалов не узкую информацию об однополых парах, а тучу положительных эмоций. Постараюсь очень кратко все обрисовать, итак, приступим…





С чего бы начать, наверное, с главных героев… Как правило в аниме тот, кто является инициатором будущих отношений намного выше ростом и имеет значительное различие в плане рисовки, его оппонент всегда миловидной внешности, с большими глазами и непонимающим видом (Junjou Romantica, Gravitation, Sekai-ichi hatsukoi и т.д.)

Ревность, которая появляется при приближении к миловидному созданию любого другого персонажа аниме, демонстрируется сплошной агрессией и криками, само собой никто не признается в настоящих чувствах (Gravitation, Sekai-ichi hatsukoi, Loveless и т.д.)


Первый раз, однозначно, произойдет только в том случае, если один из них будет настаивать, создается впечатление, что здесь есть принцип, гласящий о недоступности кого-либо из героев. (Junjou Romantica, Sekai-ichi hatsukoi и т.д.)
еперь пара слов о сюжете. Если это довольно продолжительного рода аниме, другими словами – сериал, то сюжет делится на две возможные варианции:

- с наличием волшебной силы у одного из персонажей, а это означает, что второе создание долго будет бороться с той мыслью, что ему придется быть постоянно с другим парнем! Тоже, как правило, не всегда испытывает радость от этой мысли до того или иного момента. И, вполне естественно, что «волшебный герой» будет активно стараться добиться взаимности (Monochrome Factor, Loveless и т.д.)
наличие писательского таланта у одного из героев, как правило, у «высокого парня». А это значит, что, скорее всего он пишет седзе-мангу или романы, если у него есть редактор, то, как правило, это женщина. Он становится наставником для своего симпатичного сожителя (да-да-да, они начинают вместе жить в любом случае и при любом раскладе)! И да, как правило, некоторые идеи для своих будущих работ юный писатель изымает из личной жизни, что не особо устраивает его партнера (Gravitation, Sekai-ichi hatsukoi и т.д.)
Но, как бы там все ни было, каждое аниме жанра сёнэн-ай всегда содержит в себе уйму положительных моментом, незатейливый и милый юмор, наличие неадекватных поступков, которые заставляют просто в истерике кататься по полу, именно за это и стоит ценить данный жанр. И еще, романтика, какая бы она ни была, не перестает быть романтикой ни в коем случае. А да, еще одно в аниме данного жанра всегда в паре будет парень, который офигенно готовит *_* что редкость в наше время.




(с)Dojdik, Animedia

AKAME - Too Late ....




Ночь. Пора мечтаний и страхов, ночных кошмаров и любви. Ночью Ромео объяснялся в любви Джульете. Ночью воры и убийцы выползают из своих нор. Ночью все законы и устои меняются с точностью наоборот. То что днем делают приличные люди на работе отличается от того, что они вытворяют ночью в своих снах. Да, вы правы - я люблю ночь.
***
.Есть дни, но ты оборачиваешься назад и не видишь их. Есть дни, но ты не знаешь, нужны ли они тебе и тогда они растворяются или становятся прозрачными. Ты ищешь их, вглядываешься, пытаясь рассмотреть. Зачем? Уже не увидишь. Лишь иногда отзовутся печальным звоном. Вздрогнешь, они не твои.
Есть дни, ты пытаешься запомнить, хватаешь их, хочешь притянуть к себе. Но они рвутся. Рвутся как бумага. И лишь иногда, когда вспоминаешь, видишь обрывки. Ты не расстроишься, знаешь, что много будет похожих. Что еще сотни раз увидишь похожие, увидишь и вновь попытаешься ухватить их. Схватишь, подержишь, отпустишь. Нет. Не нужны они тебе.
Есть дни которых нет у тебя. Которые существуют не для тебя. Их прожил, кто-то другой, но ты пытаешься ухватить и их. Любуешься, держишь, рассматриваешь. Думаешь, что и у тебя может быть. Что может быть потом...
Ты тоже хочешь. Но рождается лишь грусть. Она заполняет тебя, пытается что-то сказать. Пытается подсказать тебе. Но ты грустишь.
Есть дни о которых ты сожалеешь, которые мучают тебя, которые заставляют тебя ревновать, кричать испытывать боль. Укрываешься от них. Прячешься. Не хочешь видеть в них свое отражение. Не хочешь видеть боль. Но и они уйдут. Растворятся, ты их забудешь. Они, это всего лишь твои ошибки, твои глупости, твои маленькие радости.
Но есть дни, которые не хотят уходить. Они не могут без тебя. Они растоворяются в тебе, заполняют. Они связаны друг с другом. Ты задеваешь их, и слышишь шелест листвы, ты слышишь голос любимой, смотришь как она улыбается тебе, она что-то говорит, видишь рождение своего ребенка, ты видишь первую смерть, слышишь голос матери, кровь, разлуку, удачу.
Они все вместе и если тронешь один их них, то придут и остальные. Вновь и вновь ты переживешь все это. Они не дают тебе уснуть, забыться, жить. Ты попытаешься забыть их. Но они все, что есть у тебя. Они все, для чего ты жил.
Они и есть твоя жизнь..

Гавриил, Азазель ( предыстория) «Храни, вспоминай обо мне,»
Ты уходишь в белом платье...В алых пятнах полночь.
Белый ангел, я распятье, полно память, полно.
Ты уйдешь, но станешь жаждой, мук запретных болью.
Алый сок любви однажды станет черной кровью.
Агата Кристи.
Гавриил устало сел на резную лавочку в беседке.
- О чем хотел поговорить, братик? – обратился он к Азазелю, который внимательно смотрел на брата изучающе-цепким взглядом.
- А ты не знаешь? – голос был тих и слаб как у больного ребёнка.
- Догадываюсь, - Архангел протянул руку и усадил брата рядом с собой.
Он приподнял его опущенную голову за подбородок, так что бы Азазель посмотрел ему в глаза - Зачем? - Тихо, но чётко спросил он.
- Я, запутался, понимаешь, а Люцифер, он помог мне найти, мой путь с ним я чувствую себя свободным, понимаешь Габриэль?
- Это иллюзия, - спокойно парировал Архангел, - иллюзия свободы, он просто нацепил на тебя ошейник как на Церберов своих. Зачем ты это всё устроил. Тебе стало легче? Свободнее?
Азазель смотрел в бездонные глаза брата, не смея отводить свои.
- Ответь, только честно.
- Я не знаю, - прошелестел Падший, - рядом с братом он снова становился маленьким младшим братишкой, а не всемогущем ангелам разврата и порока, способным совратить, уничтожить, извратить любого смертного человека. Рядом с Габриэлем он чувствовал себя слабым, это злило, но в одно и, тоже время он тянулся к нему, хотел, что бы тот был рядом, когда сомнение накатывали как волна и поглощали «изуродованное», в аду и пламени, сознание Падшего.
Габриэль наконец отпустил подбородок брата и тот опустил глаза, положил руки на колени и походил на провинившегося младшеклассника, которого ругают за шалости. Пресветлый с минуту молча, разглядывал брата, затем прикрыл глаза и откинулся на спинку лавочки. Вокруг был парк, нейтральная зона, где он мог увидеть брата, ведь вход Вечный сад, был ему запрещён, а жить вот так, не зная, что с ним, Архангел не мог. Прошло мало времени с конца Великой битвы, Михаил победил Люцифера и низверг его в темницу свою, с ним ушли все его соратники, среди них был Азазель. Но расстаться, забыть его Архангел не мог, тот, кого он знал с его появление в Свет, тот, кого он учил, предал его, но Габриэль не мог заставить отвернуться от брата.
Молчание длилось долго. Азазель сидел тихо. Боль слезами жгла глаза, в горле стоял комок. Он устыдился своих чувств. Вытер злые слезы рукавом туники и потихоньку тронул брата за рукав, не смея, боясь прикасаться к его руке. Теперь он Падший и не достоин, быть рядом с Габриэлем.
Архангел повернулся к брату и удивлённо посмотрел на него.
- Ты чего, плачешь? – Архангел опешил от такой реакции. Брат так решительно вел себя в битве, защищая свои интересы, свою, как он думал Свободу, как он наводил свои порядки среди людей без зазрение совести совращая невинных, а теперь он плачет? Габриэль покачал головой. Что же твориться с Азазелям? Что? Или он, так на него влияет.
- Младший? – тихо воззвал он, тот встрепенулся, погружённый как видимо в свои мысли он отрешился от реальности. Габриэль покачал головой и тихо, но резко попросил.
- Подними голову, посмотри на меня.
Падший с секунды колебался, затем поднял свои теперь черно-болотные глаза, почти без радужки, почти полностью черные как южная ночь. Его кудри не ровной волной легли по плечам.
Габриэль автоматически потянулся к нему и поправил несколько не послушных прядей. Азазель дёрнулся.
- Ты чего? – удивился Архангел.
- Тебе не противно до меня дотрагиваться? – спросил он прямо, голос дрожал.
- Нет, с чего ты взял? – В доказательство своих слов он притянул его к себе и поцеловал в макушку. В такие, теперь черные, как искусственно блестящие, волосы.
Азазель резко вздохнул и обнял брата за талию.
- Глупый, ты, поверь тебе скоро это надоест, всё это, что ты натворил, пройдёт время, годы, века, ты поймёшь, что был не прав. Я буду ждать тебя, всегда. Как разберёшься в себе, приходи, а пока... мы сможем видеться только тут и на короткое время, сам понимаешь.
Азазель молчал. Потом тихо спросил, толи брата, толи сам себя.
- Я предатель, да?
Архангел промолчал. Затем приподнял его голову, что бы ещё раз посмотреть в изменившееся после падение лицо.
- У каждого свой путь, - он наклонился и поцеловал брата в губы и в нос. Отстранился и встал, плавно как кошка.
- Теперь иди....
И сам растворился в воздухе.
Азазель смотрел в пустоту на то место где только что пропал его брат, как-то бессмысленно, потом осторожно провел по своим губам пальцами. Слёзы крупными каплями покатились по щекам, падая в траву. Там где они упали, умирали цветы и травы, трава становилась черной. Потихоньку Падший встал и покинул парковую беседку в « Мёртвой» или нейтральной зоне бытия.