Сегодня утром мы поехали в центр Пампиду. Это музей современного искусства. Может, это, конечно, грубо, но я сужу примерно так: если бы я такого не смогла сделать, значит, это что-то стоящее. Порог насолько низкий не потому что это я могу что-то сделать, а просто потому что там слишком много того, что я действительно могу сделать и что я действительно понимаю, как придумалось. Просто мне довольно часто хочется что-то сделать руками. Например, у меня в комнате завалялась куча уродливым сувениров - и я решила сделать из них башню Вавилонскую. Очень метафорично - делать Вавилонскую башню из ненужного барахла. Может быть, в этом причина того, что с ней произошло? Или ещё я хотела вырезать кусок зеркала - силуэт человека. А на место мозга приклеить красную точку большую. Смотришь на себя в зеркало, а у тебя с головой не всё в порядке! Чем не современное искусство? А ещё и одно даже сделала. Картонный белый квадрат объёмный. Посередине дыра, тоже квадратная. И из этой дыры в 2 стороны торчат: 1) 4 человеческих пальца 2) 4 ноги паука. И смотрятся ножки паука и пальцы человека одинаково, ксати. Они одинаково лежат совершенно. И тоже со смыслом...
Ну, то есть я не могу понять, что в музее делает полотно 2Х3 метра, которое полностью закрашено белым цветом. А ещё очень показательна история с креслами. Там в одном месте стоят 4 кресла. Обычные 4 кресла. Коричневые. С намёком на то, что они из кожы. Мягкие. И я долго ходила вокруг них, прежде чем сесть, потому что боялась, что окажется, что это экспонат.
Но ещё в Пампиду есть Марк Шагал, Пикассо, Магритт...Так что всё хорошо. И ещё мне запомнилась картина, на которой изображена журналистка. Автор - Otto Dix.
********
А ещё я сегодня была на кладбище Pere Lachaise. Мы не нашли почти никого. Точнее, мы не искали. Но там как-то умиротворённо. Мне стало совсем спокойно, когда моя тётка со своей подругой поехали домой, а я одна осталась гулять. Компания на кладбище - это неприятно. Вообще, люди на кладбище...Когда мы ездили в Абрамцево к маме на 40 дней, там было человек 15. Вроде самые близкие люди. Но когда их 15...Другое дело, что из этих 15 почти никто не близок мне. Но это уже моя личная проблема. И я ловлю себя на том, что я постоянно прихожу к одной и той же теме. На неё выводят совсем разные пути. Как на схеме метрополитена: можно сесть в Алтуфьево, пересесть хоть 100 раз, но до Бульвара Дмитрия Донского всё равно когда-нибудь доедешь. (На примере Парижского метро метафора была бы нагляднее.) И всё время это утро: солнечное, недопроснувшееся, кругые и в складочку глаза моей бабушки "Сядь лучше...Мама разбилась". А потом опустившиеся лица. День за днём. Дома, у родственников.
Хорошо, что я сейчас одна в номере, в Париже, почти в монсарде. Как и обещала, пишу. А надо ли это писать?
А говорила я про кладбище Pere Lachaise.
C cамого начала я искала Шопена. Так уж повелось, что я люблю Шопена. Над его могилой - скульптура. Белая муза с арфой. У музы отколоты 2 пальца. И вообще, её цвет не подходит Шопену. Шопен - это не белая муза. Был-был Шопен, а теперь на кладбище он такой же небольшой склеп, как и все склепы в кладбище. И его даже сразу и не найдёшь.
А ещё на кладбище я насчитала штук 5 котов. Причём коты эти необычные. У них короткое тело и коротенький хвост. И подусники ровные и белые. Даже проскочила мысль, что это какие-нибудь дУхи. Я сфотографировала на Зенит одного. Посмотрим: если настоящий, то появится на снимке, а если дух, то нет.
А ещё я стояла у могилы Виктора Нуара. Она выглядит примерно так: на плите лежит человек, как будто только что он упал, как будто его застрелили. Рядом шляпа, рука как будто расслаблена, губы разомкнуты, как будто он последний раз вздыхает. Я стояла и думала, кто же такой этот Виктор Нуар. Мимо проходила женщина. Стала что-то говорить на французском. Я извинилась и сказала, что не говорю по-французски. Тогда она стала со мной говорить по-английски.
"Знаете, кто этот человек? Это Виктор Нуар. Он был известным журналистом. Умер совсем молодым 23 ему было, кажется? Его застрелили за то, что он написал статью. А сейчас женщины, которые хотят ребёнка, приходят на его могилу и прикасаются к, - показывает, - и иногда в шляпе можно найти записочку с благодарностью".
А потом эта женщина (ещё одно моё чудесное знакомство) показала мне ещё несколько "someone special", как она выражалась, и направила меня к могиле Оскара Уайльда. Весь памятник исцелован. По всему монументу следы напомаженных губ. Но только это не женщины целовали, а мужчины. Рядом стояла кучка занудных туристов. А поодаль топтался молодой человек в серых брюках и жакете (из-под которого торчал лиловый воротник с розовыми вкраплениями) и стирал платочком с губ губную помаду. Но выражение лица у него было радостное, даже счастливое.
А потом я встретила случайно русскую девушку. У неё была карта, с помощью которой она нашла могилы Делакруа и Бальзака. И эти могилы тоже сложно найти. Разве что могила Джимми Моррисона никогда не пустует. Все ходят смотреть на неё. Но если бы не моя тётя, я бы на неё и не пошла. И вообще, почему солист The Doors похоронен в Париже?..
После кладбища девушка Наташа поехала смотреть Джоконду, а я домой.
А ещё я попросила свою тётку Саше передать, чтобы меня 8-го февраля в аэропорту встречали с цветами, шарами, клоунами, цыганами, хлебом-да-солью и военным оркестром, который должен будет исполнять Happy Birthday to You.
