В русском языке около 3000 французских слов, которыми мы пользуемся практически каждый день, даже не подозревая об их идеологически неправильных корнях. Если же брать в расчет специальные термины (военные, искусствоведческие, кулинарные и технические), то это число может вырасти до 5000–6000 слов. Причиной тому, скорее всего, невероятная популярность французского в XVIII-XIX веках. Не спас даже радетель за чистоту русского языка, датчанин Владимир Даль. С атташе, абажурами и кашне (cache-nez, кстати - прятать нос) – все понятно, но знали ли вы, например, что слова «вираж» и «фея» - тоже французские?
Дежурный – от de jour: назначенный какому-то дню. Например, классическое французское, виденное туристами во множестве кафешек и бистро plat de jour – «блюдо дня», у нас превратилось в «дежурное блюдо»
Руль, рулить – от rouler: ездить, вращать. Тут и пояснять нечего. Рулет, да, отсюда же.
Кошмар – cauchemar: происходит от двух слов – старофранцузского chaucher - «давить» и фламандского mare – «призрак». Вот такое «приходящее по ночам привидение, которое любит нежно прислоняться к спящим».
Жалюзи – от jalouse (jalousie): зависть, ревность. С этим словом у русских никогда не складывалось. Большинство упорно делает ударение на “а” вместо “и”. Этимология слова довольно проста: чтобы соседи не завидовали, французы просто опускали жалюзи. Широкому русскому характеру такие тонкости душевной организации не были свойственны, поэтому у нас просто строили забор повыше, да покрепче.
Пальто – paletot: почти уже не употребляемое во Франции определение верхней мужской одежды: теплой, широкой, с воротником или капюшоном. Анахронизм, так сказать.
Тужурка – от toujour: всегда. Просто ежедневная, «всегдашняя» одежда.
Картуз – от cartouche: буквально «патрон». Собственно, в значении «мешочек с порохом», это слово появилось в России в 1696 году, а вот «превратилось» в головной убор лишь в 19 веке совершенно неизвестным науке способом.
Калоши – galoche: башмаки на деревянной подошве. Самое нелюбимое слово В. Даля. Он предлагал называть их «мокроступами», но не прижилось, не прижилось. Хотя, вот, в Питере, наверное, не без усилий того же Даля, французское слово бордюр упорно называют «поребриком» - хотя даже у этого слова имеются голландские корни. Но мы сейчас не об этом.
Сюртук – от surtout: поверх всего. Ох, не спрашивайте, мы не знаем и не носим. Но да, когда-то сюртук был действительно верхней одеждой.
Шапка – от chapeau: произошло от старофранцузского chape – крышка.
Панама – panama: объяснять не надо. Но вот, что удивительно, Париж часто называют Paname, хотя местных жителей в подобных головных уборах замечено на улицах не было.
Шедевр – от chef d’œuvre: мастер своего дела.
Шофер – chauffeur: первоначально кочегар, истопник. Тот, кто дрова подбрасывает. Но это было давно, еще до появления двигателей внутреннего сгорания. И, кстати…
Подшофе – от того же слова chauffer: греть, подогревать. Прижилось в России, благодаря французам-гувернерам, которые не прочь были хлопнуть рюмашку-другую. Предлог «под» - чисто русское, часто употребляющееся при обозначении состояния: под градусом, под хмельком. Или… «подогретый», если хотите. И, продолжая тему алкоголя…
Кирять, накиряться – от kir: аперитив из белого вина и сладкого слабоградусного ягодного сиропа, чаще всего смородинного, ежевичного или персикового. Им, с непривычки, действительно можно быстро «накиряться», особенно, если не ограничится одним-двумя стаканчиками, а по старой русской традиции, начать злоупотреблять как положено.
Авантюра
далее
