Вот только в чём она -

победа кошки на раскалённой крыше?

Не знаю. Наверное, в том,

чтобы держаться

до последней возможности...


Теннесси Уильямс. Кошка на раскалённой крыше. 1955

... и вот во сне явился к нему маленького роста кошмар в брюках в крупную клетку и глумливо сказал:
- Голым профилем на ежа не сядешь!..

Михаил Булгаков. Дни Турбиных (Белая гвардия). 1927

Кто сказал, что ящерица противная?

Как только у него язык повернулся?

Наверное, он никогда ящерицу близко не видел.

Особенно красива ящерица весной.

Весной она в праздничном зелёном наряде:

горят щитки и чешуйки!

Сказочная малахитовая красавица.

И уж если лягушки бывают царевнами,

то ящерицы и подавно.




Николай Сладков. Весенние радости. 1991

Алексей Дмитриев. Иллюстрация к сказу
Павла Бажова "Медной горы Хозяйка"
(Уральские сказы). Изд-во "Речь" - 2015

Апрель - месяц мелодий.
В апреле можно услышать трель пересмешника
и болтовню белок.

Энди Джексон. 2021

Лето - это всего лишь невыполненное обещание весны,
подделка вместо тех тёплых блаженных ночей,
о которых мечтаешь в апреле...

Фрэнсис Скотт Фицджеральд. По эту сторону рая. 1920

Нет света равного апрельскому.
Он полон какой-то чарующей, оптимистичной надёжности, как блефующий игрок в покер.
Он даёт обещание весны, не будучи уверенным, что сможет его выполнить.

Питер Хёг. Тишина. 2006

Не всё коту масленица, придёт и великий пост. Если ты кот, то имей это в виду.

А.П.Чехов. Масленичные правила дисциплины. 1885

Март - сорванец с растрёпанными волосами, озорной улыбкой, грязью на туфлях и смехом в голосе. Выспавшийся за зиму впрок.

Хэл Борланд. Двенадцать лун года. 1969



Зинаида Серебрякова. Так заснул Бинька (Женя Серебряков). 1908

В двадцать пятом веке, наконец,
разыскали, воскресили и стали чествовать того,
кто изобрёл колесо.
А он ходил, печальный,
с одного молочного банкета на другой,
и каждый раз, захмелев от парного,
бил себя в грудь:
- Братцы, что вы меня хвалите, я-то что?
Колесо, ведь оно, как солнце,
опять же, круги по воде идут,
если камень бросишь...
Не много ума надо, чтоб до колеса допереть.
А вот кто ось придумал - это да!

Хороший был этот парень,
который придумал колесо.









Леонид Енгибаров. 1935-1972
Парень, который придумал колесо

Ганс Кёрниг. Колесо обозрения. 1957

Мы пришли с ветром карнавала.

Ветром перемен или обещаний.

Волшебным ветром,

превращающим всех в мартовских зайцев,

сбивающим цветы, фалды и шляпы,

ветром, мчащимся к лету

в безумном изобилии впечатлений...


Джоанн Харрис. Шоколад. 1999











Сэр Джон Тенниел
Иллюстрация к сказке Льюиса Кэрролла
"Алиса в Стране Чудес". 1865

Один из первых рисунков,
которые я сделал в Париже -
я не думал рисовать, но так или иначе,
я продолжал рисовать -
я купил цветок гиацинта
со множеством листьев,
чтобы просто почувствовать себя
как весна...


Эллсворт Келли. 1923-2015













Эллсворт Келли. Гиацинт. 1949

После определённого возраста время просто капает на твою голову,
как дождь в марте месяце:
ты всегда удивляешься, как много его может накопиться
и как быстро...

Элизабет Гилберт. Город женщин. 2019

Кто первым чует весну? Кошки. Кошек не проведёшь.
Они ходят по скользким крышам. Таращатся в небо.
Они поджидают птиц, летящих из Африки,
но птицы летят высоко, рядом с мокрыми тучами...

Радий Погодин. Ожидание. 1971

В отдельные сезоны некоторые виды Драконов

могут улетать на Юг, на Север, на Восток и на Запад.

Но они всегда возвращаются...


Ян Словик. Трактат о драконах. 2006

Когда поют солдаты, Драконы тихо спят...
Не всегда!

Если Дракон слишком долго спит -
проверьте, а дракон ли это?

Драконы болтливы.
Даже самые молчаливые из них.

Драконы любят рассуждать о справедливости.

Драконы часто задают риторические вопросы.

Драконы бранятся - только тешатся.

Иногда ваши Драконы орут так громко,
что мешают соседям спать.

Утром проснувшиеся Драконы чистят зубы.
Кем-нибудь.








Ян Словик. Трактат о драконах. 2006

Любовь Дракона имеет много разных форм.
Но о них нужно говорить в другое время и в другом месте.
А о некоторых лучше не говорить вовсе - убьют!

Многие Драконы любят писать стихи.
Но чаще всего являются графоманами.

Драконы любят, когда для них строят замки.
А многие Драконы заранее воздвигают себе мавзолеи.

Драконы любят зелень.
Траву, кусты, деревья...
Салат, петрушку...
Доллары.


Ян Словик. Трактат о драконах. 2006

Многие драконы - настоящие патриоты.

Напившись, драконы поют.
Или пляшут.

Драконы могут ходить строем.

Драконов в отставке не бывает.

Драконы бывают очень похожи на наших знакомых.
Но это всего лишь случайное совпадение.


Ян Словик. Трактат о драконах. 2006

Драконы - не животные!

Некоторые крылатые Драконы искренне уверены, что они - Ангелы.


Ян Словик. Трактат о драконах. 2006

Для любви Драконам нужно ощущение свободы.

Эта свобода никак не связана с наличием,

либо - количеством цепей и поводков,

равно как не зависит от длины цепи или поводка.

Весь вопрос только в том, как часто Дракону

напоминают об этих цепях или дёргают за поводок...


Влюблённого Дракона уничтожить намного легче,

чем обычного.

По крайней мере, так кажется на первый взгляд.

А для второго у вас может уже не быть времени:

ваш пепел будет красиво кружиться над дорогой.










Ян Словик. Трактат о драконах. 2006

Портрет императора Хунси (Чжу Гаочи). 1378-1425

Уверяю вас,

единственный способ

избавиться от драконов -

это иметь своего собственного...


Евгений Шварц. Дракон. 1943















Дэниэл Маклайз. Иллюстрация
к сборнику стихотворений Томаса Мура
"Ирландские мелодии" (1806). 1850

Каждый год в тебе что-то умирает, когда сначала с деревьев опадают листья,
а потом их обнажённые ветки беззащитно качаются на ветру в холодном зимнем свете...

Эрнест Хемингуэй. Праздник, который всегда с тобой. 1964

- Ненавижу октябрь.
- Чем он перед тобой провинился?
- Этот месяц хоронит лето.

Марк Леви. Семь дней творения. 2003

По утрам в большом осеннем парке я встречал человека, который подстригал фонтаны.
У него был кожаный фартук, большие мокрые ножницы и деревянная расчёска.
Он ходил вдоль фонтанов, которых было в парке очень много, и подстригал ножницами водяные струи.
Но вода капризна, она оставалась на том же уровне.
А самое удивительное, что на лице этого человека не было раздражения, скорее, наоборот...
Однажды, когда он закончил свою работу, мы встретились с ним в кафе за стаканом вина.
Я спросил его, почему он выбрал такую странную профессию?
Он подумал и, прищурив глаза, сказал, что на свете много профессий гораздо более бесполезных и много профессий совсем ненужных.
И особенно часто люди любят подрезать, подстригать и вообще подравнивать.
А это так тоскливо и неинтересно. Ну, скажите, кому нравятся подстриженные деревья?
- И, может быть, главное в моей профессии, - сказал, улыбнувшись, человек, который подстригал фонтаны, -
чтобы люди, придя в парк, поняли: не всё на свете можно стричь, а уж тем более - под одну гребёнку.

Леонид Енгибаров. 1935-1972. Фонтаны



Елизавета Шебеко. Пейзаж у фонтана. 1889

- Теперь у нас осталось про запас всего только три имени: Октябрина, Ноябрина и Декабрина, -
сетовала королева, - потом придётся начинать сначала.
- Не придётся, - возразил король. - По-моему, двенадцати дочерей вполне достаточно для мужчины.
Когда у нас родится прелестная малютка Декабрина, я буду вынужден, как это ни прискорбно,
отрубить вам голову.

Сомерсет Моэм. Принцесса Сентябрь. 1922

Звёзды, звёзды!
Люди поклоняются звёздам, люди верят в звёзды, счастливые звёзды удачи и надежды.
Звёзды рождаются по-разному: одни - в глубинах космоса и светят нам вечно,
другие мелькают серебряной дугой у самой земли и тут же гаснут.
Но есть на чёрном небе самые дорогие нам, людям, звёзды:
они всегда неподвижны в общем звёздном хороводе,
они от пуль, пробивших ночь над землёй.
В чёрном небе навсегда остались пунктиры звёзд в память о тех,
кто дал нам ценой своей жизни сегодняшний день, вечер и час, тихую ночь и звёздный хоровод.
Вглядывайтесь! На небе есть неподвижные звёзды.

Леонид Енгибаров. 1935-1972. Неподвижные звёзды

Он обещал прийти, и она целый час металась между двумя зеркалами в гостиной и в спальне.
Завязала ирисы яркой жёлтой лентой.
- Смейтесь, ирисы!

Надежда Тэффи. Чёрный ирис. 1921

Собака святая.

Она про природе своей

непосредственна и честна.

Она чувствует, когда не до неё,

и может часами неподвижно лежать,

пока её кумир занят.


Когда же хозяин опечален,

она кладёт ему голову на колени:

- Все тебя бросили?

Подумаешь!

Пойдём погуляем,

и всё забудется...






Намико Фукуи. Собаки тоже чувствуют. 2018

Франсуа Бард. Мари Клэр и Анриетт. 2010

Люди - особенно молодые - всё-таки дети.

Их предупреждают: не играйте с огнём, -

они не слушаются, и в результате

во время весенних пожаров

многие гибнут, испепеляются.

И только те, у кого сердце

в старых ожогах, в огонь не лезут.

Они знают, что, когда подует северный ветер,

холодные дожди погасят

разгоревшиеся по весне деревья

и город из конца в конец

подёрнется золотым осенним пеплом.

А впрочем, сейчас май, любимая,

и, может быть, в этом году для нас

не будет осени?




Леонид Енгибаров. 1935-1972. Пожар

Рафал Олбински. Медитация дождя. 2010

- Просыпайтесь, гномы!

Вскрылся бутон ириса, растущего выше по ручью!

Вам пора отправляться в путь.


Денис Уоткинс-Питчфорд. Вверх по Причуди и обратно. Удивительные приключения трёх гномов. 1942

Февраль пьёт слишком много кофе.
Ещё он много плачет.

Шейн Джонс. Остаёмся зимовать. 2010

Хочу проснуться в доме у моря и чтобы в окна лился солнечный свет.
Чтобы ветер пах солью.
Я даже не знаю, где это место.
Но я хочу проснуться именно там.

Дженнифер Доннелли. Зимняя роза. 2008

Снег беззвучно опускался на дома и деревья.
Снег садился на открытые форточки - как воробей, только не чирикал.
Сидя на форточке, Снег болтал ногами, а так как спинки у форточки не было, часто падал вниз,
хватаясь за воздух растопыренными снежинками.
И вот однажды, когда Снег привычно сидел на форточке, до него донеслись звуки скрипки.
Нельзя сказать, что он не слышал её раньше, но сейчас...
"Ах, как чудесно! - подумал Снег. - Если бы я тоже так умел!"
И он стал учиться.
Это пока снег только скрипит.

Виктор Хмельницкий. Снег и скрипка. 1994



Кузьма Петров-Водкин. Скрипка. 1918

Жизнь человеческая ничтожна. Грозно движение миров.
Когда я поселился здесь, солнечный заяц в два часа дня сидел на косяке двери.
Прошло тридцать шесть дней. Заяц перепрыгнул в другую комнату. Земля прошла очередную часть пути.
Солнечный зайчик, детская игрушка, напоминает нам о вечности.

Юрий Олеша. Зависть. 1927

Танцует снег, - и грустно, и приятно, прильну к окну следить из тёплой комнаты за безмятежно падающими хлопьями...
Что же сталось с птицами и цветами?
И когда же вновь появится солнце?

Альфред Корто. 1877-1962. "Клод Дебюсси. Снег танцует"



Станислав Жуковский. Гостиная с роялем (фрагмент). 1917

И каждый раз мы свято обещаем себе, что с нового года перестанем делать всё то,
что доставляло нам наибольшее удовольствие в старом...

Марк Твен. 1835-1910

Разве поймёшь, что у кошки на уме?
Легче по морщинам на скорлупе догадаться, о чём думает грецкий орех...

Стивен Кинг. Свадебный джаз. 1980

Осенью промозгло и сыро.
Поэты пишут о золотой красавице, этакой слезливой рыжей лисице с алыми губами кленовых листьев и глубокими серыми глазами небес.
Я плохой поэт, я вижу другое:
когда начинаются дожди, наш мир просто ржавеет...

Аль Квотион. Слово, которого нет. 2015

В конце длинной дороги Жизни
есть маленький кабачок Старость.
Там приятно попивать сухое вино,
вытянув усталые ноги к каминной решётке.

Сюда часто забегают пропустить
свой первый стаканчик
и набраться мудрости те,
у кого вся дорога впереди.
И надо следить за собой
и не хватить лишнего,
чтобы не наболтать им про ветер и бури,
а то они, чего доброго, не выйдут отсюда.

Как смешно они сейчас пыжатся,
не зная, что дорога до этого кабачка
страшна, порой и опасна.
А им сейчас всё нипочём.

Так думали старики,
что сидели в кабачке, согревая кости,
ожидая, когда придёт дремота,
и можно будет снова и снова
хоть в мечтах - отправляться в дорогу.





Леонид Енгибаров. 1935-1972. Кабачок Старость

Константин Коровин. Осень. Аллея в Жуковке. 1888

Осень... Я иду по улицам большого города.

Уже почти коричневый, мокрый кленовый лист

мелькнул под фонарём и упал к моим ногам,

вот и ещё один отдал все свои силы,

чтобы весной появились зелёные побеги.

Я влюблён в Осень.

Осень - это чудесное Завершение Открытий.

Открытий, в которых начало Новых Начал.


Леонид Енгибаров. 1935-1972

Весной Ручеёк выбрался из-под горы
и понёсся, журча, вниз по лужайке.
- Я самый-самый, - запел он,
хотя, что это такое, ещё не знал.
Ручеёк был молод и мог стать
любимым, даже самым-самым.
Перед ним был огромный лес,
за которым - поле, потом опять лес
и опять поле, деревни и города,
и много чего удивительно красивого
и трудного на земле, по которой
так легко скакать, потому что она
покатая, покатая...
А чтобы не погибнуть и добраться
до прекрасного синего моря,
нужно пробиваться через бурелом,
выдерживать засуху, поить людей и животных,
вертеть мельничные колёса,
быть храбрым водопадом, сливаться с другими
и идти к Морю.
- Нет, подумал Ручеёк, - я самый необыкновенный!
И свернул к большой Реке.
Он незаметно юркнул в неё и спокойно поплыл
вместе с ней к Морю.
А она, широкая душа, даже и не заметила...
Она тащила корабли, давала свет,
стерегла карасей и сомов от рыболовов и кошек.
Да мало ли было у неё забот...
Так прошли весна, лето, наступил сентябрь,
и Река разлилась - впереди показалось Море.
Тут Ручеёк отскочил в сторону и зазвенел:
- Я самый необыкновенный: я пробился к Морю!
Но вдруг увидел, что таких необыкновенных,
которые прятались в Реке, очень много...
А все почести, мосты и набережные
люди отдали Реке, которая делала
обыкновенные нужные на земле дела.
Обыкновенные.
И вообще, обыкновенное - необыкновенно.


Леонид Енгибаров. 1935-1972. Обыкновенное - необыкновенно

Рафал Олбински. Уплывающее лето. 1995

Я над пропастью между Нет и Да. От твоего Нет я иду к своему Да по тонкому канату, сплетённому из желаний, робости и любви.
Он дрожит и качается, а надо мной бездонное Одиночество и Да, которое казалось таким заманчиво близким.
Теперь кажется недоступным.
Но я иду, балансируя тяжеленным шестом - Гордостью. И старый, добрый вальс Надежды, который всегда звучит при исполнении
сложных номеров, придаёт мне силы.
Я иду, стараясь не смотреть вниз и не думать, что вдруг, пока я иду к твоему Да, кто-то уже поднялся к тебе, подставив для этого
лестницу Благополучия.
Мне всё труднее и труднее, меня качает ветер отчаяния и когда он становится невыносимым, ты вдруг совершенно неожиданно
сама устремляешься ко мне.
Я роняю тяжёлый шест. Ты обнимаешь меня, и мы падаем, или летим - какая разница - на одну из ярких звёзд, что ждут нас
включённые в ночной бесконечности августа.
- Милый, - говоришь ты, гладя мои волосы, - разве можно было так рисковать, ты мог бы сорваться в ужасное Одиночество.
Глупый, зачем всё это?
- Но ведь ты сама сказала вначале Нет, и мне пришлось смертельно рисковать.
- Разве сказала? - удивляешься ты, - я что-то не помню...

Леонид Енгибаров. 1935-1972. Нет и Да



Рафал Олбински. Наглядный самоконтроль. 1994

Это был холодный солнечный день в апреле,
и часы били тринадцать.

Джордж Оруэлл "1984". 1948

Кстати, о виде погоды, который я не выношу, - об апрельской погоде.
Поэты считают её прелестной.
Она сама не знает, какой она будет через пять минут, и потому они сравнивают её с женщиной:
в этом якобы и заключается её очарование.
Я лично её не одобряю.

Джером К.Джером. Первая книжка праздных мыслей праздного человека. 1886

Администрация Центрального стадиона была в панике.
Утром, в день открытия футбольного сезона, штанга ворот зацвела!
Пустила незаметно корни и зацвела.
Скандал! Цветочки! А что будет осенью?
Хорошо, если штанга - клён или тополь, а если она вишня или, ещё хуже, яблоня?
"Килограмм антоновки в правом верхнем углу, " - так, что ли, прикажете комментировать?
- Безобразие! - топал ногами самый главный администратор. - Мы ей покажем! Мы её на дрова пустим!
- Дурак ты, самый главный, - сказал ему знаменитый вратарь.
Принёс лопату, осторожно выкопал штангу и увёз её на грузовике к себе в сад.
Теперь она спокойно цветёт там.
А самому главному вратарь после матча ещё и добавил: - Когда-нибудь к каждому из нас приходит весна...

Леонид Енгибаров. 1935-1971

Я заблудился в Весне.
Я долго бродил.
Наткнулся на майскую грозу
и вернулся в апрель.
Ужасно продрог в марте
и еле согрелся
в праздничной первомайской толпе.
Пошёл против движения по левой стороне
и опять оказался где-то в конце апреля.
Да, я пытался спросить:
"Скажите, пожалуйста,
как мне выбраться из Весны?"
Но никто не отвечает,
все ходят парами и заняты, наверное,
очень важными разговорами.
Я устал бродить по Весне.
Замёрз и хочу есть.
Я понял: одному из Весны не выйти.
Приходи, помоги мне.
Я жду тебя здесь,
в начале апреля.











Леонид Енгибаров. 1935-1972. Весной

Пабло Пикассо. Женщина в зелёной шляпе. 1939

Астрономы считают жёлтые звёзды на чёрном небе. Их головы подняты вверх. Моя опущена вниз.
Ты думаешь, это потому, что ты мне сказала: "Я не люблю тебя"?
Нет, нет. Это потому, что я считаю жёлтые звёзды, жёлтые кленовые листья на чёрном ночном асфальте.

Леонид Енгибаров ("Клоун с осенью в душе"). Жёлтые звёзды. 1970

Что же рассказала Герде огненная лилия?

- Слышишь, как бьёт барабан? "Бум! Бум!"

Потом опять то же самое: "Бум! Бум!"

Слушай заунывное пение женщин. Слушай крики жрецов...

В длинном красном одеянии стоит на костре вдова индийца.

Пламя вот-вот охватит её и тело её умершего мужа, но она

думает о живом человеке, что стоит тут же, - о том, чьи глаза

горят жарче пламени, чьи взоры жгут её сердце сильнее огня,

который сейчас испепелит её тело. Разве пламя сердца может

погаснуть в пламени костра!

- Ничего не понимаю! - сказала Герда.

- Это моя сказка! - объяснила огненная лилия.







Ганс Христиан Андерсен "Снежная королева"

Уолтер Крейн. Иллюстрация для книги "Праздник Флоры". 1889

Где-то, когда-то, давно-давно тому назад, я прочёл одно стихотворение. Оно скоро позабылось мною... но первый стих остался у меня в памяти:

Как хороши, как свежи были розы...

Теперь зима; мороз запушил стёкла окон; в тёмной комнате горит одна свеча. Я сижу, забившись в угол; а в голове всё звенит да звенит:
Как хороши, как свежи были розы...

И вижу я себя перед низким окном загородного русского дома. Летний вечер тихо тает и переходит в ночь, в тёплом воздуху пахнет резедой и липой; а на окне, опершись на выпрямленную руку и склонив голову к плечу, сидит девушка - и безмолвно и пристально смотрит на небо, как бы выжидая появления первых звёзд. Как простодушно-вдохновенны задумчивые глаза, как трогательно-невинны раскрытые, вопрошающие губы, как ровно дышит ещё не вполне расцветшая, ещё ничем не взволнованная грудь, как чист и нежен облик юного лица!
Я не дерзаю заговорить с нею, - но как она мне дорога, как бьётся моё сердце!

Как хороши, как свежи были розы...

А в комнате всё темней да темней... Нагоревшая свеча трещит, беглые тени колеблются на низком потолке, мороз скрипит и злится за стеною - и чудится скучный, старческий шёпот...
Как хороши, как свежи были розы...

Встают передо мною другие образы... Слышится весёлый шум семейной деревенской жизни. Две русые головки, прислонясь друг к дружке, бойко смотрят на меня своими светлыми глазами, алые щёки трепещут сдержанным смехом, руки ласково сплелись, вперебивку звучат молодые, добрые голоса; а немного подальше, в глубине уютной комнаты, другие, тоже молодые руки бегают, путаясь пальцами, по клавишам старенького пианино - и ланнеровский вальс не может заглушить воркотню патриархального самовара...
Как хороши, как свежи были розы...

Свеча меркнет и гаснет... Кто это кашляет там так хрипло и глухо?
Свернувшись в калачик, жмётся и вздрагивает у ног моих старый пёс, мой единственный товарищ... Мне холодно... Я зябну... и все они умерли... умерли...
Как хороши, как свежи были розы...

Иван Сергеевич Тургенев. Как хороши, как свежи были розы... 1879



Эдуар Мане. Две розы на скатерти. 1883

Наклевался петух во дворе пьяных вишен из-под сладкой наливки. Наклевался и пошёл искать, с кем бы подраться. И подрался...
Утром проснулся, глянул на себя в лужицу и ахнул: правый глаз подбит, весь заплыл. Гребешок набоку, распух. От хвоста два пера осталось. И все косточки болят...
- С кем же это я вчера сцепился? - стал вспоминать Петух. - С Гусем, что ли? - спросил он Щенка.
- Нет, - сказал Щенок.
- С Индюком?
- Нет, - сказал Щенок.
- С Котом?
- Нет, - сказал Щенок.
- Неужели я на Быка напал? - едва выговорил Петух.
- Нет, - сказал Щенок.
- Так кто же меня вчера так отделал?!
- Курица, - сказал Щенок.


Сергей Михалков "Пьяные вишни". 1964



Владимир Сутеев "Петух и краски". 1976

Это, несомненно, снова была Зелёная Комната. Но Зелёная Комната теперь или тогда? Тут ли два стеклянных шкафа и портреты на стенах? И на месте ли другая дверь - та, что исчезла за сто лет, прошедших после 1846 года? Бурый сумрак стал гуще и плотнее, чем когда-либо, он напоминал тёмный туман. Чиверел не знал, что делать. Если сосредоточиться слишком поспешно, вооружившись острым скальпелем сознания, всё может внезапно исчезнуть раз и навсегда, он окажется узником настоящего, и тогда ничего не останется, кроме портрета, перчатки, имени да скудных, мелких биографических фактов. Но если он позволит своему вниманию заблудиться в буром тумане времени, он может никогда больше её не встретить. Наступал самый важный момент, всё остальное было лишь подготовкой к нему. Дженни! Крик вырвался из глубины его сердца, которому было всё равно, кто это - живая девушка, избежавшая смерти и освободившаяся из плена своего времени, или просто плод его воображения. Где она? Дженни Вильерс! Ни звука. Ни проблеска света в комнате. Ничего, кроме смутного ощущения, что театральная Зелёная Комната по-прежнему здесь. Сейчас он был не просто утомлён; его захлестнула огромная холодная волна страдания, которое вскоре могло стать острой болью. Если он потерял её, если это конец всего, тогда лучше бы ему было умереть час назад в этом кресле.
- Дженни! - кричал он упрямо и настойчиво, словно они давным-давно уговорились и сто раз поклялись друг другу встретиться именно на этом месте в этот самый час, и вот, наконец, он здесь.
И ответ пришёл к нему в Зелёную Комнату: это был смех, звонкий и ясный, как серебряный колокольчик. Прежний таинственный янтарно-золотистый свет залил большую часть комнаты, и только узкое кольцо тени отделяло Чиверела от последней и самой странной сцены из всех увиденных им в этот вечер. Дженни была в белом платье, совсем как в тот день, когда Кеттл представил её труппе; ему показалось, что она стоит в дверном проёме, залитая ослепительным светом. И свет этот был совсем другой. Словно позади неё был узкий короткий коридор, уходивший в сияющие солнечные лучи, которые пробивались к ней, и плясали, и сверкали вокруг её головы. Она стояла там в каком-то своём зачарованном мае, точно пришла из прекрасного золотого века, из той мечты, что вечно бередит человеческое воображение.


Джон Бойнтон Пристли. Дженни Вильерс. Роман о театре. 1947

Артур Хьюз. Костюмерная. 1879