У меня первый свободный вечер за месяц, я везу маму в мебельный магазин купить ей кресло к новому году. Она давно просила. У касс мы видим такое количество людей, что понимаем: в очереди маме с больной ногой не выстоять. Девушка у стойки информации успокаивает: «Это у нас такой ажиотаж, потому что объявили повышение цен. Приходите после повышения, людей будет меньше». Расстроенные — уходим.

Я была подростком, старшим ребенком в семье, мы жили в маленьком провинциальном городе, и я часами стояла в очередях то за сливочным маслом, то за сахаром, то еще за какой-то провизией. Я прочла в очередях много книг, но всегда помню это ощущение – жизнь стремительно мчится за стеклянными витринами магазина, а я стою в сонном болоте. До сих пор очереди вызывают у меня такие приступы тоски, что проще отказаться от любой покупки.

Кресло маме я, конечно, куплю. Но меня не оставляет в покое увиденное в магазине у касс. Люди тратили большие деньги, чтобы купить огромное количество вещей. Мне показалось, что эти покупки, эти приобретенные вещи должны им дать ощущение стабильности – то самое, которое отнял падающий рубль. Но мне кажется, что стабильность не там, и что попытка купить ощущение защищенности – это обман. Бессмысленно покупать гречку на полгода вперед и мебель на ближайшие 5 лет, если нет у тебя власти даже над волосом на голове, — ведь никто не знает, проснется ли завтра.

Нет, я не буду лукавить: кризис, девальвация и прогнозируемый дефицит товаров меня пугает. Я понимаю, что моей маме не прожить на пенсию, которая еще недавно была в пересчете на валюту почти в два раза больше, чем сейчас. Я понимаю, что детей надо одевать и кормить, что при этом все дорожает, а зарплаты не растут. Я понимаю, что нагрузка на меня вырастет в разы.

Но в то же время я помню, что много лет назад в маленьком провинциальном городе мы почти год жили на муке и воде. В семье случилась беда, отец не мог работать, не могла найти работу и мама. Потом я стала студенткой, пришлось уезжать в другой город и снимать комнату с маленькой старушкой Ирой, у которой, кроме меня, проживало еще 7 котов. До сих пор не понимаю, на что я жила. Но — жила, училась. У меня были старые сапоги с порванной подошвой, и не было денег даже на их ремонт. Я заклеивала подошву скотчем – на день хватало. К вечеру ноги были сырыми, но я ни разу не заболела. Из всех неприятностей той поры я помню только эти сапоги – и лишь потому, что боялась: вдруг кто-то увидит скотч на подошве.

Все остальное давно забылось.

А хорошее — до сих в памяти. Мы с однокурсниками сидели до ночи в библиотеке, где не было отопления, в куртках и шапках, и было весело. Мои друзья с факультета искусств показывали мне курсовые работы и даже дарили на память свои первые картины, мы гуляли по мерзлым лужам, читая стихи, нам негде было греться, у нас не было денег ни на глинтвейн, ни на чай, мы разбегались по домам с синими губами и улыбками. Бабушка Ира угощала меня своим борщом. Мы лечили ее котов. К нам приходил в гости нищий писатель-сосед, и мы радовались, когда он, гордый, соглашался поесть. Я всегда помню бабушку Иру, которая не грозила мне выселением, если у меня не было денег, и не запирала от меня свой холодильник, потому что у меня не было еды. Когда-то они приехала из Литвы, работала на заводе, родила сына, а потом сын уехал в Приморье, и больше она его не видела. У сына были дети, и я однажды нашла его адрес и написала письмо, — ответила дочь, приветливая девушка, рассказавшая о жизни отца и его семьи. Но к бабушке Ире они так и не приехали. Она жила небогато, спасала уличных котов, меня и нищего писателя. Я думаю, теперь она в раю.

В моей жизни было много сложностей, но меня не покидало ощущение, что это временно, и потом все будет хорошо. Это очень важное знание о том, что в жизни – главное, а что – не очень. Я не хочу поддаваться этой панике и сейчас. Я понимаю, как тяжело читать и слушать близких и далеких людей, которые, действительно, испугались, — и при этом не испугаться самому. Я тоже пугаюсь, честное слово. Но я чувствую, что это неправильно. Уныние и паника убивают надежду. Уныние – это отсутствие веры. Может быть, этот кризис для того и случился, чтобы проверить меня и вас на прочность? Может быть, спеша потратить накопленные деньги и вкладывая их в «стабильность», мы показываем, что для нас на самом деле является ценностью в жизни? Ведь самая настоящая стабильность не зависит от денег, она зависит от способности делать добро.

До сих пор многие из нас участвовали в благотворительности и жертвовали, как мне кажется, от избытка. Мне кажется, в этом не было особой доброты и особого подвига. В Евангелии говорится о том, что жертва от избытка – не жертва. И что достойнее Божьей милости тот, кто отдал последние свои скудные деньги. Но сейчас ведь никто и не просит отдавать последнее. Важно лишь в панике и суете не забыть о тех, кому хуже, чем нам. О детях, которым нужны операции. О людях, умирающих в хосписах. О многодетных семьях и матерях-одиночках, которым не выплыть. О людях в домах престарелых, которые очень ждут новогодних открыток, потому что для них это единственное напоминание о том, что они еще — в мире живых.

Я иду по улице и вижу стариков, просящих милостыню. Впервые за много дней я вдруг думаю не о том, что мне будет тяжело – а о том, что им-то совсем будет худо. Как им выжить? Меня накрывает острое сочувствие. Я рада, что оно приходит, потому что я встряхиваюсь и перестаю ныть.

Давайте не отчаиваться. Давайте спокойно и без надрыва помогать тем, кому плохо. Как это делала чужая мне и ставшая родной бабушка Ира.

http://www.pravmir.ru/kupit-stabilnost/

Является ли грехом ложь во спасение? Например, укрыть человека, прячущегося от преследования и солгать, что его нет у тебя, разве такая ложь все равно не остается грехом?

Является ли грехом ложь во спасение? Например, укрыть человека, прячущегося от преследования и солгать, что его нет у тебя, разве такая ложь все равно не остается грехом?

Марина

Москва

17 апреля 2006г.

ответы протоиерея Максима Козлова, настоятеля домового храма святой мученицы Татианы при МГУ, на письма читателей сайта     http://old2.taday.ru - Татьянин день

Добрый самарянин

Бог есть наша истинная Жизнь, а человек — образ Божий. И потому в Священном Писании мы видим две главных заповеди — любовь к Богу и любовь к ближнему. Если ты не любишь Бога, то никогда к Нему не придешь, но невозможно достичь любви к Богу, пренебрегая ближним. Любовь к ближнему — наглядная проверка нашей христианской жизни. Но чтобы понять, что есть любовь к нашему ближнему, хорошо бы сначала выяснить, а кто же собственно это такой — ближний наш?

Вроде бы всё понятно: ближние — это те, кто находятся близко к нам, наши родные, друзья и знакомые, сотрудники по работе… Так оно, конечно, и есть. Ведь странно было бы говорить о любви к людям вообще и при этом не терпеть тех, кто нас непосредственно окружает. Как часто мы раздражаемся на близких нам людей, которых видим ежедневно, и переносим любовь куда-то на периферию, к тем, кого практически не знаем. Такая любовь обманчива, а подлинная любовь познается по отношению к конкретным людям, которых Бог свел по жизни с тобой.

Вместе с тем в Священном Писании вопрос о ближних куда более непростой и обращает наш взор к более глубоким сферам.                    

Осенью я летал в командировку в Иркутск. Наша компания принимала участие в международной выставке-ярмарке. Но не успешными переговорами или развлечениями сибирской столицы, которые мы успевали посещать с коллегой по вечерам, запомнилась мне поездка, а необычным знакомством, случившимся после окончания выставки.

Мой коллега сразу вернулся Москву, а мне нужно было посетить нашего заказчика в Чите. До Читы я купил билет не на самолет, а на поезд: это была прекрасная возможность отоспаться, тем более что всё равно раньше понедельника в Чите мне делать было нечего, и впереди были два свободных дня.

В купе со мной села странная пара: красивая, стройная, современная девушка с длинными черными волосами и бомжеватый «товарищ» с перебитым плоским носом. Я любовался осенним пейзажем за окном и украдкой с любопытством поглядывал на молодую попутчицу. Ее серо-голубые глаза казались лучистыми, а темно-фиолетовый цвет спортивного костюма приятно оттенял смуглую кожу.

К слову сказать, мы с женой живем уже пятнадцать лет счастливым браком, любим друг друга, поэтому у меня и мыслей никаких неправильных не возникало. Просто мне было непонятно, зачем такая прекрасная особа возится с подозрительным типом. Я к пропойцам всегда относился плохо, всегда считал, что они сами виноваты в своих бедах.                  

Есть светофоры, сопровождающие перемену цвета звуковым сигналом. Это сделано для слепых людей. Они не видят, но слышат звук и переходят дорогу без опасности для жизни. Этот маленький бытовой штрих есть дело большого человеколюбия. Есть также сурдоперевод новостей на ТВ. Это для глухих. Они не слышат, но читают по рукам и губам, и это тоже не просто бытовая деталь, а исполненная заповедь о человеколюбии. Пандус в транспорте, уборная для инвалидов в аэропорту, всенародный сбор средств для пострадавших от потопа (пожара, войны) – это знаки того, что мы причастны к Слову Бога и знаем о законах отношения к ближним. Одновременно следует сказать, что, сколько бы человеколюбивых и трогательных явлений ни окружало нас, человеколюбие предстает перед нами настоящим морем, которое не вычерпаешь некоторым набором добрых дел. И заповеди о любви к ближнему не так просты, как может показаться. В них нужно вникать, их нужно делать предметом пристального изучения. От этого труда со временем родятся плоды вкусные и неожиданные.                                    

Кажется, в последнее время нас окружает плотное пространство беды: люди гибнут в метро, в самолете, совсем близко идет война. Как быть христианину в этой ситуации, как не поддаться панике, не сойти с ума, наконец? Отвечают священники.

Их сегодня в мире 50 миллионов человек. Такие цифры назвала ООН 20 июня в Международный день беженца. Для сравнения, это на 6 миллионов больше, чем в 2012 году. А причины для покидания насиженных мест не изменились. Это вооруженные конфликты и изменение климата. Вообще впервые со времен Второй мировой в мире такое огромное число людей, изгнанных из родного дома. Сегодня к списку стран, где эта беда чувствует себя вольготно, добавилась Украина.

Уверен, что многие из наших современников наивно верили, что голод, война и прочие кошмары имеют в наши дни отношение только к странам третьего мира. Мы, де, цивилизованные и умненькие, более не способны на зверства, следовательно, и страдать от них не будем. Что сказать? История крушит идолов и возвращает нас к насущным смыслам Евангелия. Там сказано: «ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня» (Мф. 25: 35). Жаждущие и алчущие странники стучатся сегодня в наши дома, и относиться к этому нужно по-христиански. Небо и земля пройдут, а актуальность слов Писания не пройдет. Цивилизация не решила ни одной проблемы, но только задрапировала их в широкие одежки комфорта. Будьте внимательны. Что еще скажем?

Ч.1. Доверься Богу,

Ч.2. Тайны Божии

Православие.Ru, 24 марта 2014 г.
http://www.pravoslavie.ru/put/69385.htm Архимандрит Андрей (Конанос)
Перевела с новогреческого Александра Никифорова

Есть бедные люди, простые души, которых их бедность научает помогать друг другу, быть смиренными и любить свою семью. Они связаны по рукам и ногам, их лица заплаканы, но на них запечатлена и сладость, рожденная этими слезами. Я видел бедняков, которым действительно можно было позавидовать. Я видел уличных попрошаек, отмеченных святостью и добродетелью. На самом деле! И ты даешь что-то такому нищему – пусть и он ощутит нечаянную радость в жизни, почувствует себя хорошо от твоей любви и скажет: «Ах-ах, что за подарок я получил сегодня!»

У нас есть своя страничка в интернете, куда можно зайти и найти там архив всех радиопрограмм. Она называется «Страничка твоего духовника». И вот там до недавнего времени выкладывалось задание на неделю для всех тех, кто исповедуются нам. Например: на этой неделе два дня не смотреть телевизор, на другой неделе в такой-то день не выходить в интернет. «Это очень трудно, – сказала мне одна девушка. – Я думала, что это будет легко, но у меня была такая потребность заглянуть в интернет, что я уговаривала себя не делать этого, так мне хотелось!» Мы не говорим тут о тех, кто по работе связан с интернет-пространством и в силу своей профессиональной деятельности должен пользоваться интернетом. Мы говорим о тех, кто заходит туда ради развлечения: посмотреть новости, сообщения, провести время. Для них это задание оказалось трудным. Или другое упражнение – несколько дней не пить газированных напитков и не есть сахара и сладкого.

Тому нищему, которого ты встретишь первым, без рассуждений, кто и что он такой, дай 10 евро…

Упражняться в дисциплине и воздержании – непросто для любого. Один раз я написал следующее: в четверг на этой неделе тому нищему, которого ты встретишь первым, выйдя из своего дома, без рассуждений, кто и что он такой и т.п., дай 10 евро. Без опасений и волнений. Без разбирательств. Ничего – и пускай он окажется воришкой. И пускай его специально кто-то посадил собирать милостыню. Не выдумывай себе всех этих оправданий и предлогов, которые обычно мы себе сочиняем, чтобы в результате не дать милостыни никому. Так вот: сделай это. И, само собой разумеется, что это же сделаю и я сам. «И пусть никто из вас, – говорю я, – не думает запереться в этот день дома. Мы выйдем на улицу, найдем нищего. У светофоров? На улице? В метро? Неважно где! Посмотрим, как мы справимся с этой задачей». И вот один человек мне написал о той реакции, с которой он столкнулся и которой был очень взволнован.

Он рассказал: «Я такого не ожидал: я получил большую милостыню, чем нищий, которому я помог.

Все люди хотели бы стать знатоками своего дела, однако иногда, одновременно с приобретением профессиональных навыков, в человеке развивается особый — профессиональный — цинизм. Все мы слышали историю про работников сырзавода, которые купались в молоке, из которого потом должны были изготовлять молочные продукты. Рассказывают истории об особо циничных студентах-медиках, играющих в футбол в анатомическом театре. Увы, «профессиональный цинизм» не обошел стороной и нас, православных верующих: случается, мы видим особое неблагоговение и кощунственные шутки и выходки даже в церковной ограде...

Как остаться человеком на любой работе? По каким признакам мы можем понять, что с нами что-то не так, что мы теряем человеческий облик? И, главное, как изжить это в себе? На эти вопросы порталу Православие.Ru отвечают священнослужители Русский Православной Церкви: протоиерей Артемий Владимиров, священник Александр Брагар и диакон Валерий Духанин.    

У меня достаточно знакомых, считающих и даже вслух горестно утверждающих, что жизнь их не удалась и сделать уже ничего нельзя.

Как правило, это люди возраста, скажем так, солидного. То есть такого, про который не скажешь уже: «всё впереди». Однако и не глубокие старики.

Никто из них не обделен способностями. Собственно, это и создает проблему: чувствуя свою неординарность, зная свои природные возможности, человек надеялся на большое будущее. Он желал реализоваться или, как говорят теперь, состояться. Но вот прошли годы, позади осталась молодость… и выясняется, что не получилось ничего. Или – получилось очень мало, гораздо меньше, чем когда-то виделось.

Отчего? Женщины в большинстве случаев винят в этом семью, мужей, детей: «Я всю себя отдала им». Мужчины более склонны винить «эту страну». Есть и такие печальники, которые никого не винят, кроме самих себя, но это не та самокритика, которая способствует выздоровлению. Напротив, это путь в уныние, в депрессию, а нередко и в алкоголизм.

Конечно, я не могла слушать этих своих собеседников равнодушно, вежливо кивая головой. Конечно, мне хотелось помочь каждому из них. И я стала задумываться над проблемой, предприняла попытку сформулировать ее, и вот что у меня получилось.

О главном вызове христианству в России — Сергей Худиев.

Недавно в Церкви читали притчу о добром самарянине — и мы как-то привыкли слышать о том, что самарянин — добрый. Но для слушателей Господа Иисуса такое определение самарянина звучало странно. Самяряне были вроде язычников, но заметно хуже — они были полукровками и еретиками. Они нагло претендовали на поклонение тому же Богу и принадлежность тому же Завету — вернее, они претендовали на то, что они-то и есть истинные наследники Завета. Они не упускали случая проявить враждебность по отношению к истинному Израилю — вот и Господа не приняли в своем селении.

Самаряне — это ровно те люди, к которым слушатели Господа испытывали глубокую неприязнь. Более того, они считали эту неприязнь должным, обязательным проявлением верности по отношению к Богу и Его народу. Господь (в беседе с самарянкой у колодца) и говорит, что самаряне неправы — а иудеи правы. Но он отказывается их ненавидеть — «ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать» (Лук. 9:56).   

В Сирии долго идет война. Это известно всем, но не всем понятно. Бог миловал – мы не знаем, что такое звук летящего бомбардировщика. Еще мы не видим трупы на улицах, и много чего другого, рожденного войной. Но то, чего мы не видим, видят другие. Сегодня – сирийцы. И они не обязаны все подряд быть воинами без страха и упрека. Они – такие же люди, как все. Женщины переживают о детях, которых выносили, родили и воспитывают. Мужья переживают о женах и детях. Есть еще и старики, о которых у нас переживают не очень, но не на Востоке. Нет электричества, хлеба, покоя, уверенности в завтрашнем дне, и люди вынужденно бегут из родных мест, где сегодня рвутся бомбы, а в дома врываются борцы за «свободу и счастье» с палашами в руках, готовые рубить головы всем, кто не согласен радостно кричать «Аллах акбар!». Беженцы ищут места, где приютят их. Естественно, ищут там, где есть единоверцы.

5 декабря 2012 года в палатах Храма Христа Спасителя открылась международная конференция «Церковь и бедные. Православные и католики в служении милосердия». Епископ Смоленский и Вяземский Пантелеимон посвятил свой доклад вопросу о том, что должно быть духовной основой служения милосердия.

Я очень рад, что мы собрались вместе, чтобы поговорить о том, как же нам нужно совершать дела милосердия, и как Церковь должна заботиться о бедных. Я очень благодарен Общине святого Эгидия за инициативу собрать такую конференцию. Нас действительно связывает многолетняя дружба с членами этой общины. В 90-е годы я ездил в Италию, там были многие мои сотрудники. То, что делает эта община, конечно, удивительно и замечательно. И я очень часто привожу в пример те дела милосердия, которые совершают члены этой общины.

В России мы были лишены возможности открыто заниматься делами милосердия на протяжении 70 лет, поэтому для нас очень важен опыт, который есть у Католической Церкви в сфере социального служения.

Я думаю, что сегодняшняя конференция поможет нам понять, как совершать дела милосердия и как полюбить ближнего. Этот вопрос волнует многих людей. И хотя я являюсь председателем Отдела по церковной благотворительности и социальному служению, и хотя мне Святейший Патриарх в монашестве дал имя Пантелеимон, что значит «всемилостивый», это не значит, что я являюсь самым милостивым епископом Русской Православной Церкви, хотя и должен таковым быть. Для меня это тоже вопрос – как полюбить ближнего, как научиться служить тем, кто нуждается в нашей помощи?               

«Скорей бы закончилась эта неприятная поездка!» – думал печальный отец Валериан, монастырский келарь. В окне автобуса очертания деревушек, лесов и полей сливались от сильного летнего ливня, крупные капли били в стекло и по крыше междугороднего автобуса. Можно было уютно подремать в мягком кресле, но дремать не давали – компания оказалась слишком беспокойная.     

Отец Валериан отлучался из обители: ездил в областную стоматологическую поликлинику. Зуб вылечил, а на обратном пути угораздило его поторопиться и поехать не вечером на монастырской машине, а днем на паломническом автобусе. Встретился со знакомым экскурсоводом, который взял его на свободное место.

Экскурсовод епархиальной паломнической службы Николай Иванович, уже в годах, добрый и мягкий, рассказывал всегда интересно, выразительно, душеполезно. Только паломники в этот раз попались очень беспокойные. Слушали плохо, часто перебивали. Были ли они верующими вообще? Чем дальше ехал автобус, тем больше сомневался в этом инок. Из громких разговоров неожиданных попутчиков он понял, что паломническую поездку оплатил их босс, решив устроить культурную программу для работников своей фирмы.