От Костромы ближе до Москвы, чем до села Поназырево Костромской области. Здесь живут три с половиной тысячи жителей, и их число постоянно уменьшается. Протоиерей Евгений Кетов строит в Поназыреве храм, в местной исправительной колонии окормляет общину заключенных, в селе создает реабилитационный центр для бывших узников. А еще колет дрова, растапливает чугунную печь и своими руками чинит автомобиль. Наш репортаж — просто зарисовка с натуры, где многие вещи говорят сами за себя.

Сельская новь

…В селе Поназырево пустынно и тихо. Может, это только сегодня — когда тридцатиградусный мороз загнал всех местных жителей по маленьким деревянным домам? Почти вся молодежь уехала в города: в самый близкий — Шарью, в Кострому или в Москву. У старушки Валентины Петровны дочка улетела в Майами. Валентина Петровна ходит в гости к подруге, которая живет на соседней улице. Подруга коротает вечера за просмотром научно-исторических фильмов BBC на DVD-плеере. В них попадаются кадры американских городов — в такие моменты подруга всегда зовет Валентину Петровну к экрану.

…Снег под ногами скрипит. Январские сугробы — по пояс. Они лежат вдоль дорог, там, где летом обочины. Напротив каждой калитки — нет, не протоптанная в снегу тропинка, а скорее, прорытый в снегах «каньон».

…Большой деревянный храм во имя св. Ксении Петербургской в Поназыреве стоит недостроенным. Он тоже густо упакован снегом: снаружи и изнутри. Строители успели возвести стены, а крышу сделали только на треть — на сколько хватило собранных летом средств. В соседних рощах, откуда бригады лесорубов обычно поставляют лес, замело все тропы — мужики физически не могут туда проехать. А значит, достраивать крышу храма не из чего. А значит, то, что уже построено, может за зиму и весну просто сгнить. Этого больше всего боятся прихожане и стараются найти деньги на покупку хотя бы чего-то, чем можно покрыть недостроенный храм сверху.

В Поназыреве была обустроенная церковь, но сгорела. И пока строится новый храм, верующие собираются на службы в обыкновенном кирпичном доме. Там оборудовано все необходимое: алтарь и чугунная печка. На улице — минус 30, а в доме — минус 10. Вода крещенская за ночь в ведре замерзла. Так и молятся прихожане, выпуская изо рта сероватые струйки пара. И хотя этот дом, предоставленный просто доброжелателем, уже выставлен на продажу, прихожане не унывают. У них есть утешение — настоятель. Отец Евгений Кетов.

Не повод для уныния?

Отец Евгений много улыбается.

Он улыбается, когда рассказывает, что старый храм сгорел вместе с его личными вещами и книгами.

Он улыбается, когда говорит, что его приход — примерно тридцать человек на три с половиной тысячи жителей, и это очень мало, но постоянной паствы еще меньше, потому что люди постоянно уезжают на заработки в города.

Попа видно и в рогоже.

О, сколько бесчисленных раз мне приходилось на себе проверять эту народную примету! Во что ты ни нарядись, чем ни прикройся — вот он поп, смотрите! Вся его рогожка сквозит, светится! Только в примерный раз я оказался к этому как-то особенно не готов.

Опера Джузеппе Верди «Риголетто»

Провинциальный оперный театр — не шибко-то и греховно, кажется… Мусолю в руках либретто. Уже прозвучал третий звонок, вот-вот вознесётся занавес и из оркестровой ямы вулканом плеснёт в зал долгожданная увертюра. Сцену заполнят гости и слуги герцога Мантуанского, и меж ними замелькает придворный шут горбун Риголетто. Эта опера мне по душе. Мобильник выключен, и ничто не помешает теперь «вкусить ушами»…

И я вкусил. Правым ухом:

— Вы ведь батюшка, да?

Мой пожилой сосед по всем приметам истинный меломан. Всё при нём — бинокль, галстук, запах буфетного коньяка и свежей икры.

— Я всегда замечаю в зале новеньких. Гляжу, ну точно — батюшка и есть. Посоветоваться нужно…

Как может любой человек – даже небогатый – заниматься благотворительностью и как привлечь к делам милосердия молодежь, – рассказал в интервью журналу «Славянка» председатель Отдела по церковной благотворительности и социальному служению епископ Смоленский и Вяземский Пантелеимон.

Епископ Смоленский и Вяземский Пантелеимон (Шатов)

– Владыка Пантелеимон, православные сестричества в России имеют глубокие корни. Расскажите, пожалуйста, как они возрождается сегодня?

отсюда : http://4maf.ru/ramki.php?id=4f9b89ce6d5e2

Добродетели несут награду не сами по себе, а за смирение.

Вот такая мысль есть у великих отцов. Представьте, что эта мысль – дождь, и станьте под нее, как под холодный душ. Или представьте, что она – град, и тоже станьте. Пусть этот град побарабанит вам (мне, им, всем) по лысине. Мы ведь страшно хотим гордиться собой. И чем еще гордиться, как не своими добродетелями. А добродетели, оказывается, мостят нам дорогу в ад, если мы посреди благих трудов не смиряемся. Человеку гордому лучше не иметь заметных добрых дел, а то он от любви к себе совсем осатанеет.

7 января 2012 года, в праздник Рождества Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл посетил Научно-практический центр медицинской помощи детям Департамента здравоохранения г. Москвы.

В ходе визита Святейший Патриарх Кирилл ответил на вопросы корреспондента телеканала «Россия-24» Ивана Семенова.

— Ваше Святейшество, Рождество — праздник радостный даже для неверующих. Они воспринимают его как красивую сказку о том, что есть слава Божия, мир на земле, в человеках благоволение. Но вот сегодня мы с Вами находимся в таком месте, где безвинные младенцы, подобные новорожденному Христу, испытывают тяжелые, часто смертельные страдания. Для некоторых это может стать препятствием на пути к вере в милостивого и вселюбящего Бога. Что Вы можете сказать таким людям?

— Таким людям я бы посоветовал почаще посещать подобные места и прикасаться к этим младенцам. Для меня посещение такого учреждения — примерно то же, что посещение монастыря и прикосновение к святыне. Здесь явно ощущается присутствие Божественной благодати, потому что дети беспомощные, обреченные уже пребывают в Царствии Небесном. И это присутствие Божественной благодати чувствуется всеми фибрами души.

Мы не можем понять Божиего замысла о каждом из нас. Мы должны воспринимать Божественный промысл как поток. Кто-то из нас, попадая в этот поток, не желает плыть по течению, кто-то хочет выпрыгнуть на берег, кто-то развернуться и плыть против течения. Ничего не получается и ничего получиться не может, потому что это поток Божественной воли. Нам не дано видеть окончательные цели этого движения, но человек должен отдаться этому потоку. А для того чтобы иметь силы сопротивляться скорбям, в том числе смертельным опасностям, нужно быть в постоянном контакте с Богом, просить Его установить эту внутреннюю связь, как я сегодня сказал детям и родителям. И тогда движение настолько легкое, что слова Господа Иисуса Христа «Иго Мое благо, и бремя Мое легко» (см. Мф. 11:30) воспринимаются через реальный опыт внутренней духовной жизни. Тогда отступают все эти сложные вопросы, которые будто не имеют ответа, о соотношении Божией любви и человеческого страдания — потому что, находясь в живом потоке Божественного промысла, начинаешь понимать всё, в том числе тайну мироздания, тайну Божественной любви. Все это как-то очень ясно чувствуется именно в таких местах.

Я хотел бы, пользуясь случаем, пригласить всех, кто хочет душу свою очистить, приходить сюда помогать, поддерживать или даже брать на воспитание, усыновлять младенцев. Сегодня в одной палате, где лечится сложный ребенок, меня очень порадовали, рассказав, что уже есть семья, которая желает этого больного ребенка усыновить. Эти люди знают, что они делают. Дай им Бог помощи, и дай Бог, чтобы как можно больше таких людей было у нас в стране.

— Ваше Святейшество, я уверен, что сердца многих людей, которые сейчас Вас услышали, будут тронуты состраданием. Но не каждый готов взять в семью больного ребенка, не каждый может прийти работать в больницу, не у всех есть деньги помочь материально — допустим, на аппарат искусственной вентиляции легких. Как бы Вы посоветовали поступить?

— Все равно нужно в жизни своей всегда делать добро в тех масштабах, которые для нас возможны. Ведь Христос не призывает нас к сверхдеяниям. Он призывает к очень простому: накормить того, кто нуждается в еде, посетить того, кто в больнице или в заключении. Вот самые простые вещи. Если мы хотя бы в быту, в своей семье научимся делать друг другу добро, жизнь наша действительно будет меняться к лучшему — радикально.

Должен быть навык доброделания. Человек без навыка доброделания — это неполноценная личность. Не уметь делать добро куда опаснее, чем не иметь диплома или профессиональных навыков. Человек без добра перестает быть человеком, и человеческое общество превращается в волчью стаю, что мы и видим — в сводках чрезвычайных происшествий, криминала и т. д. Поэтому я просто предложил бы всем учиться делать добро, хотя бы микроскопическое; и каждый, встав на путь доброделания, очень скоро поймет, что это как кислород: без доброго дела человек жить не может.

— Спасибо большое, Ваше Святейшество.

Есть такой термин – синдром выгорания. Символом реаниматолога является горящая свеча. Она светит ярко, но когда-нибудь сгорает. Приходит момент, когда человек уже не может откликаться на страдание другого. И тогда нужно уходить из профессии.

Но у верующего всегда есть защита: молитва и христианская любовь, – а они бесконечны. И вот вроде бы слабые девушки и женщины – сестры милосердия – оказываются в силах работать в реанимации, где рядом страдания, болезни и смерть; помогать тяжелым больным, утешать, облегчать страдания.  

О работе в реанимации вспоминает Маргарита Смирнова, бывшая главная медсестра больницы святителя Алексия митрополита Московского.

«И тогда служение обретает смысл»

Маргарита Михайловна Смирнова

Медицинская сестра – самый близкий больному человек в реанимации, именно она всегда рядом. Состояние одиночества особенно остро переживается в болезни. И если больной ничего не говорит, это не значит, что он ничего не чувствует. Реанимационные больные умирают не в кругу семьи, а на больничной койке, когда рядом нет их родных. И задача медсестры окружить больного таким вниманием и лаской, чтобы смягчить его боль, отодвинуть одиночество. Когда рядом медсестра, которая сопереживает умирающему, у него остается возможность подумать о чем-то более важном, оценить прожитую жизнь, подготовиться к смерти. А боль, одиночество уходят на второй план. Наши сестры всем больным предлагают исповедаться, причаститься. Батюшки специально дежурят в больничном храме. Сестры их зовут в реанимацию и днем, и ночью.

И еще: если в других отделениях с больным можно общаться, то в реанимации он обычно находится без сознания. А медсестры стараются увидеть в нем человека, личность, узнают историю болезни. И воспринимают смерть не просто «ну, умер, и что? у нас тут многие умирают», а как важнейшее для него событие. Находясь в палате, сестра не может расслабиться. Привозят настолько тяжелых больных, что от ее собранности зависит человеческая жизнь.

Архимандрит Лонгин (Жар): Батюшка, усыновивший... 253 малыша

— ...Батюшка в каком-то монастыре на западной Украине усыновил 253 малыша.

— Сколько-сколько? — переспрашиваю своего собеседника.

— Двести пятьдесят три, — раздельно повторяет он. — А еще построил для них дома, основал два монастыря и строит приют для инвалидов. И при этом никогда ничего ни у кого не просит.

В этом месте мой мозг окончательно «засбоил». Или это неправда, или об этом должны знать все. Или так: слишком красиво, чтобы быть правдой. И обидно, если это неправда. Способ один — узнать и увидеть все самому.

Банчены — это где?

Меня опередил Патриарх. Еще 2 октября этого года Святейший Патриарх Кирилл в ходе своего визита в Черновицкую область побывал в доме при Свято-Вознесенском монастыре в селе Банчены.

Архимандрит Лонгин (Жар). Фото: Екатерина Степанова / miloserdie.ru

«МЫ ОТВЕТСТВЕННЫ ЗА ОТНОШЕНИЕ К СВОЕЙ БОЛЕЗНИ»

Из бесед с Фредерикой Марией де Грааф

Фредерика Мария де Грааф – духовная дочь владыки Антония Сурожского (познакомилась с ним в 1975 г.), голландка, имеет образование филолога-слависта и психолога. Кроме того, она врач-рефлексотерапевт. С начала 2000-х по благословению митрополита Антония приехала в Россию, работает добровольцем в Первом московском хосписе.

Болезнь как дар Божий

Смерти и болезни не должны были существовать. Но они есть. Когда произошло грехопадение, это было отпадение человека от общения с Богом. С этого момента болезнь и смерть вошли в жизнь человека. Человек отвернулся от Бога, и теперь он старается пойти своим путём, обойтись без Бога. И с тех пор смерть есть факт жизни. Но нам не надо забывать, что смерть ждёт каждого из нас. Как владыка Антоний Сурожский говорит, «это наша общая болезнь». Но Православная Церковь верит, что это не конец. Это не смерть, это рождение в вечности. Итак, подготовка к смерти – это на самом деле подготовка к Жизни.

Епископ Смоленский и Вяземский Пантелеимон (Шатов)

У православных идёт Рождественский пост – время добрых помыслов и дел. Как их совершать – об этом наша беседа с председателем Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви епископом Смоленским и Вяземским Пантелеимоном.

Милостыня – едой

– Подавать милостыню – самая простая форма благотворительности. А кому следует подавать? Всем просящим? А если видно, что человек потратит деньги на пьянку или наркотики?

– В Евангелии сказано: «Просящему у тебя дай». Но нельзя, мне кажется, понимать эти слова буквально. Трудно предположить, что Господь имел в виду дать кому-то яду, дабы тот отравился, или пистолет – застрелить прохожего. Мы никогда не дали бы детям в руки спички или иную опасную вещь. Если у меня просит милостыню бездомный, я никогда не даю ему денег. Но иду в магазин и покупаю еду этому человеку. Знаете, обычно они чрезвычайно благодарны, ибо денег выпросить умеют, а вот потратить их на пропитание, а не на выпивку, у них не получается. Поэтому, конечно, надо быть добрым и стараться помогать страждущим. Помочь содержанию детского дома, хосписа, купить что-то для многодетной семьи, для соседки, которая одна тянет ребёнка…

С семьей Аброскиных я познакомился абсолютно случайно, когда получил от Виталия письмо с просьбой помочь его сестре Юлии, молодой и красивой девушке, студентке вуза, которая нуждалась в дорогостоящем лечении и еще имела шансы на выздоровление. Если бы вовремя была собрана некоторая сумма денег. Тогда, в непростые времена, часто именно сбор денег решал вопрос о спасении человека; актуально это и сегодня. Уже потом я узнал, что шансы были малы, но не в этом дело. Часто именно вопрос быстрого сбора денег решает вопрос жизни и смерти. Да, деньги спасают людей, хотя понятно, что все в руках Божиих. Но мы, люди, обязаны быть рядом с тем, кому нужна и наша рука. Понятно, что помогать своим гражданам – прямая забота государства, но мы и есть то самое государство. Посему так часто помощь оказывают простые граждане. Юлия имела право на попытку выжить и остаться с нами. И вот о тех событиях мне бы хотелось поведать. Рассказать. Донести.

Бога не видел никто, но всё вокруг — и земля, и воды, и небеса, и все твари, населяющие их, — свидетельствует о Создателе. Человек же склонен забывать не только о Творце, но и о том, что есть сам человек и какому закону он должен следовать. И тогда — чудо, потрясение или боль расставляет всё по местам.

Дети плачут часто. Взрослые — намного реже. Они сильнее, они испытали многое и готовы испытать ещё большее.

Взрослый не станет плакать о том, о чём плачет ребёнок. У ребёнка порог, через который его с размаху бьёт своя и даже чужая боль, так невысок. Несправедливость, ложь, стыд — всё маленький человек омывает слезами.

Взрослея, люди наращивают свой порог чувствительности, ограждаясь им от своих и чужих горестей. Этот порог, словно бруствер, делает нас почти неуязвимыми.                  

Зрелый христианский поступок капитана ярославского «Локомотива» Ивана Ткаченко

Стало известно, что капитан команды «Локомотив», 31-летний Иван Ткаченко, много лет тайно помогал больным детям, жертвуя крупные суммы денег на их лечение. Последний денежный перевод он отправил за считаные минуты до посадки в тот самый Як-42… Мысли о нем наполняют мое сердце чувством радости и умиления… Помолитесь о его упокоении и о упокоении его сотоварищей.

Как найти смысл в страдании

Уже много лет в Москве работает служба добровольцев «Милосердие»: волонтеры помогают сиротам, бездомным, заключенным… Не остаются без внимания и инвалиды. Каковы особенности работы именно с ними? Насколько успешно проходит их интеграция в нормальную жизнь в сегодняшней Москве? Что главное в общении с ними — физическая помощь или человеческое общение? На эти и другие вопросы отвечает руководитель православной службы «Милосердие», член Координационного Совета по делам инвалидов и лиц с ограничением жизнедеятельности при мэре Москвы протоиерей Аркадий Шатов.

Посильный крест

— Служба добровольцев «Милосердие» помогает самым разным категориям людей: сиротам, бездомным, заключенным… А в чем особенность работы именно с инвалидами?

— Каждый человек — это особый случай, и невозможно говорить об инвалидах как о какой-то гомогенной группе. У нас есть социальные работники, которые считают, что инвалиды — люди капризные, нервные, легко ранимые и при этом очень требовательные. Но я убежден, что нельзя так сказать обо всех людях с инвалидностью. Они бывают разные, и здесь, как и в любом другом случае, все зависит от личных качеств человека. В то же время всех этих людей объединяет та сложная ситуация, в которой они оказались. Тяжело жить без руки или ноги, быть слепым или глухим, не иметь возможности свободно передвигаться. Особенно тяжело это при сравнении с окружающими, у которых нет таких проблем. Поэтому, конечно же, к инвалидам нужно относиться с особым вниманием и с большей любовью.

— Легко ли это дается волонтерам «Милосердия»?

—  Это дается очень тяжело. Научиться любить — трудно. Волонтеры проходят через разочарование, через черствость окружающих. Переживают синдром «выгорания» — это когда ты делаешь что-то доброе и хорошее, а потом устаешь, и твой благочестивый порыв как будто пропадает. Но мы должны помнить, что следует нести свой крест. А он на то и крест, чтобы быть тяжелым, но посильным. Непосильного Господь не дает.