К нам позавчера приходила в гости коллега моего мужа.
Одри - наполовину китаянка, наполовину - индонезийка, но в душе - настоящая новозеландка. Благодаря своему происхождению, она свободно изъясняется на трех языках. Хотя с сожалением заметила, что образованный человек в Китае знает около 10 000 иероглифов, а она только около 5 000.
Родители Одри, как впрочем, и большинство родственников - потомственные врачи. Поэтому когда ее бабушка и дедушка узнали, что она работает инженером в Shell, то по простоте душевной подумали, что она заправляет машины на бензозаправке. Обняли внучку и сказали: "Да не надо ничего объяснять, мы все равно тебя любим".
Мы поговорили о китайской акупунктуре, феншуй, национальных кухнях. Я, как обычно, рассказала о своих украинских родственниках.
Услышав рассказ про мою сестру и трагичность нашего расставания
, Одри поведала мне о своих брате (на 15 лет старше) и сестре ( на 13 лет старше).
Когда она была четырехлетней малявкой, ее родители жили и работали в Танзании. Ее мама вела какой-то международный проект, что-то типа "помощь детям-сиротам". Рассматривая вместе с братом и сестрой буклет с маминой работы, Одри пожалела деток-сирот. А добрые брат и сестра сказали: "Конечно, их жалко. Вот ты думаешь, ты откуда взялась? Из такого приюта как раз. Будешь себя плохо вести - родители отправят тебя обратно".
С этого дня у ребенка началась тяжелая жизнь. Родители постоянно заняты на работе. Девочка вроде бы под присмотром брата и сестры.
Старшие могли крикнуть из гостиной: " А ну ка, Одри, быстренько принеси нам по стакану сока". "Как не принесешь? Ах, ну мы тогда знаем, что кое-кто будет отправлен кое-куда"...
И когда родители спрашивали ее, хочет ли Одри новую игрушку или что-то еще? То девочка всегда отказывалась: вдруг она их расстроит своими просьбами и ее отправят обратно в приют.
Так прошло несколько лет. Брат и сестра к тому времени уже учились в Англии и приезжали только на каникулы.
Один раз мама спросила ее, что случилось и почему она такая замкнутая. Одри долго не сдавалась, очень уж страшной ей казалась кара за болтливость. Но потом призналась.
Старшим, конечно, влетело. Впрочем, поделом...
Но надо сказать, что Одри зла ни на кого не таит. Да и много воды утекло. Зато у нее осталось хорошее чувство юмора и отсутствие собственной важности.