Из книги Максимилиана Волошина «Воспоминания»:


9.

Константин Бальмонт – со своим благородным черепом, который от напряжения вздыбился узлистыми шишками, с глубоким шрамом – каиновой печатью, отметившим его гневный лоб, с резким лицом, которое все – устремленье и страсть, на котором его зеленые глаза кажутся темными, как дырки, среди темных бровей и ресниц, с его нервной и жестокой челюстью Иоанна Грозного, заостренной в тонкую рыжую бородку. Походка с прихромом, золотое пенсне; манеры напоминают актера, играющего роль ловеласа.


7.

Вячеслав Иванов – несколько напоминающий суженной нижней частью лица Бальмонта. В глазах его пронзительная пытливость, в тенях, что ложатся на глаза и на впалости щек, есть леонардовская мягкость и талантливость. Длинные волосы, цветочными золотистыми завитками обрамляющие ровный купол лба и ниспадающие на плечи, придают ему тишину шекспировского лика, а борода его подстрижена по образцам архаических изображений греческих воинов на древних вещах.


4.

У Валерия Брюсова лицо звериное – маска дикой рыси, с кисточками шерсти на ушах: хищный, кошачий лоб, убегающий назад, прямой затылок на одной линии с шеей, глаза раскольника, как углем обведенные черными ресницами; злобный оскал зубов, который придает его смеху оттенок ярости. И глаза каре-желтые, как у волка. Сдержанность его движений и черный сюртук, плотно стягивающий его худую фигуру, придают ему характер спеленутой и мумифицированной египетской кошки. Неуловимое сходство, которое делает похожей маску Вячеслава Иванова на маску Бальмонта, сближает лица Андрея Белого и Брюсова.


2.

В Андрее Белом есть та же звериность, только подернутая тусклым блеском безумия. Глаза его, точно так же обведенные углем, неестественно и безумно сдвинуты к переносице. Нижние веки прищурены, а верхние широко открыты. На узком и высоком лбу тремя клоками дыбом стоят длинные волосы, образуя прическу.


5.

Михаил Кузмин – в его наружности есть нечто столь древнее, что является мысль, не он ли одна из египетских мумий, колдовством возвращенная в жизнь и память.
У него огромные черные миндалевидные глаза, гладкая чёрная борода, обрамляющая восковое лицо, стриженые под скобку волосы. Одежда тоже выделяет его: парчовые рубашки, красные сапоги. От него всегда пахло духами...

Николай Гумилев – тонок, строен, в элегантной одежде с высокими воротниками, причесан на пробор очень тщательно. Но лицо его благообразием не отличалось: бесформенно мягкий нос, толстоватые бледные губы и немного косящий взгляд, продолговатая, вытянутая вверх голова с непомерно высоким плоским лбом. Все в нем особенное и особенно некрасивое. Говорит чуть нараспев, нетвердо выговаривая «р» и «л».


10.

Осип Мандельштам – тоненький, щуплый, с узкой головой на длинной шее, с волосами, похожими на пух, с острым носиком и сияющими глазами.


6.

Анна Ахматова – худая, бледная, бессмертная, мистическая. У нее длинное лицо, губы тонкие и немного провалившиеся, сильно развитые скулы и особенный нос с горбом, серые глаза, быстрые, но недоумевающие. У нее тонкие и изящные руки. Очень гибкая...


1.

Марина Цветаева – статная, широкоплечая, с широко расставленными серо-зелеными глазами. Одевается кокетливо, но неряшливо. На всех пальцах перстни с цветными камнями, но руки не холены. Кольца не украшения, а скорее талисманы...


8.

Среди всех этих лиц, лицо Александра Блока выделяется ясным и холодным спокойствием, как мраморная маска. Безукоризненное в пропорциях лицо, с тонко очерченным лбом, с классическими дугами бровей, с короткими вьющимися волосами, с влажным изгибом губ, напоминает греческую скульптуру, в которую вправлены глаза из прозрачного камня. Рассматривая лица других поэтов, можно ошибиться в определении их специальности: Вячеслава Иванова можно принять за добросовестного профессора, Андрея Белого за бесноватого, Бальмонта за знатного испанца, путешествующего инкогнито по России без знания языка, Брюсова за цыгана, но относительно Блока не может быть никаких сомнений в том, что он поэт, так как он ближе всего стоит к традиционно-романтическому типу поэта – поэта классического периода немецкой поэзии.

Рыжебородыми были: Блок, Вяч. Иванов, Бальмонт, Белый, Волошин, А.Н. Толстой. Рыжеволосой была Гиппиус. Рыжеватыми были Мандельштам, Вяч. Иванов, Лосский, Розанов. У Блока были пепельно-рыжие кудри. У Цветаевой в молодости были русо-рыжеватые волосы.
Ирина Одоевцева: «Знакомства с большим поэтом или писателем, как правило, разочаровывали меня из-за их внешнего облика. Исключение из этого правила составляли только Ахматова и Блок. Все остальные, включая и Алексея Толстого, и Марину Цветаеву, с которой я познакомилась в Берлине в двадцать третьем году, с первого взгляда заставляли меня пожалеть, что я с ними встретилась, – ах, лучше бы я их не видела совсем! Я, как та девочка в анекдоте, могла написать: «Папа! Я видела льва, но он не похож».

PS. Ничего не понимаю, отредактировала пост, название, метки - все как надо, сохранила вроде бы...
А он пропал. И мои дополнения тоже пропали, остался в черновике только предыдущий вариант, без фото Волошина и Гумилева, без моего постскриптума. Пришлось выставить его в дневник, а потом уже редактировать.

Как мне близок и понятен
Этот мир - зеленый, синий,
Мир живых прозрачных пятен
И упругих, гибких линий.

Мир стряхнул покров туманов.
Четкий воздух свеж и чист.
На больших стволах каштанов
Ярко вспыхнул бледный лист.

Небо целый день моргает
(Прыснет дождик, брызнет луч),
Развивает и свивает
Свой покров из сизых туч.

И сквозь дымчатые щели
Потускневшего окна
Бледно пишет акварели
Эта бледная весна.

М. Волошин

Художник Василий Ездаков

За последнюю декаду мая, пока я бездельничала, бесповоротно прошли и 22 мая - День славянской письменности, и 25 мая - День филолога, и 27 мая - День библиотек...
Но вот 28 мая - день рождения Максимилиана Волошина, и мне не хотелось упустить шанс внимательно почитать еще раз его стихи, выбрать и поместить сюда, в дневник.
Но пока я выбирала, немного увлеклась - очень уж своеобразным был и сам Волошин, и его мать, Кириенко-Волошина Елена Оттобальдовна (в девичестве Глазер), по словам Цветаевой "выросшая на коленях у Шамиля", стала читать биографии - и опять опоздала))
Портрет написан Анной Остроумовой-Лебедевой в 1927 г.





Максимилиан Волошин

* * *
Так странно, свободно и просто
Мне выявлен смысл бытия,
И скрытое в семени "я",
И тайна цветенья и роста.
В растенье и в камне - везде,
В горах, в облаках, над горами
И в звере, и в синей звезде,
Я слышу поющее пламя.

* * *
Я люблю усталый шелест
Старых писем, дальних слов…
В них есть запах, в них есть прелесть
Умирающих цветов.

Я люблю узорный почерк —
В нём есть шорох трав сухих.
Быстрых букв знакомый очерк
Тихо шепчет грустный стих.

Мне так близко обаянье
Их усталой красоты…
Это дерева Познанья
Облетевшие цветы.

* * *
Рождение стиха

В душе моей мрак грозовой и пахучий…
Там вьются зарницы, как синие птицы…
Горят освещенные окна…
И тянутся длинны,
Протяжно-певучи
Во мраке волокна…
О, запах цветков, доходящий до крика!
Вот молния в белом излучии…
И сразу все стало светло и велико…
Как ночь лучезарна!
Танцуют слова, чтобы вспыхнуть попарно
В влюбленном созвучии.
Из недра сознанья, со дна лабиринта
Теснятся виденья толпой оробелой…
И стих расцветает цветком гиацинта,
Холодный, душистый и белый.

Если интересно, то вот здесь письмо Цветаевой к Пра, так звали знакомые мать Волошина. Как раз там, в примечаниях и говорится о соседстве с Шамилем в Калуге.

Сквозь сеть алмазную зазеленел восток.
Вдаль по земле, таинственной и строгой,
Лучатся тысячи тропинок и дорог.
О, если б нам пройти чрез мир одной дорогой!

Все видеть, все понять, все знать, все пережить,
Все формы, все цвета вобрать в себя глазами.
Пройти по всей земле горящими ступнями,
Все воспринять и снова воплотить.

Максимилиан Волошин

Когда-то, очень давно, лет в 12-13, была и у меня такая мечта -
обойти по тропинкам все, что можешь увидеть.
Волошина тогда я и знать не знала.
Просто сидела на крыше старого сарая, смотрела на горы за Селенгой.
У их подножья бежала железная дорога.
Горы были недоступны, хотя на поезде проезжала мимо них десятки раз, наверное.
Вот и хотелось пройти по этим горам своими ногами, а после все дальше и дальше, к Байкалу.
До Иркутска дойти... А потом - по всему земному шару)))
Ну, в общем, детская мечта, неудержимая и неосуществимая, естественно.
Поэтому читала, читала и читала, вбирая в память впечатления тех, кто бывал в разных странах,
кто видел их своими глазами, сам шел по далеким дорогам.
Наверное, эта мечта передалась младшему сыну. (Или в нем воплотился непоседливый дух деда-геолога.)
Они с женой бывали и на Черном море, и на Белом, на Байкале и на Телецком озере.
А сколько фестивалей было, начиная с Пустых холмов-07, некоторые сын с друзьями даже оформлял.
И почти везде с ними ездил совсем маленький сынишка. С первого года жизни.
Разве что на Алтай его не брали.

А вот мне, к сожалению, мало что удалось увидеть своими глазами.
Пришлось стать домашним якорем и охранять тылы))