После отхода ко сну после театра и рецензии почти в пять утра я умудрилась встать в районе одиннадцати и в которое уж воскресенье подряд обломиться с кино – в Художественном «Похороните меня за плинтусом» не показывали, смотреть его в других кинотеатрах в дневное время выходного было бы разорением, и я отложила это мероприятие на более удобное время. Сей кинотеатр мог предложить мне только фестиваль современной отечественной документалки, и я, не копаясь в репертуаре, решила подъехать и, может быть, что-нибудь посмотреть, а потом погулять. Однако не успела я добраться до Арбатской, как поняла – сидеть перед экраном я хочу в последнюю очередь, а хочу врубить в ушах Наше и брести куда глаза глядят, выхолаживая музыкой мысли из мозгов. Погодка не особо располагала – холодный ветер по-прежнему возил по асфальту пригоршни пенопластоподобного снежка, неощутимо подсыпающегося с неба, пробирал до костей, покусывал за подбородок стягивающим кожу морозом. Но я пошагала к Библиотеке, миновав переход, вышла в Александровский, убедилась, что там по-прежнему торгуют сосисками, а не кренделями, которые можно было бы скармливать голубям и воробьям, и двинулась к Историческому музею. Сограждане толпились у дверей МакФака напротив Вечного огня, у которого мёрз караул – только во время его смены внимание публики перекинется от жратвы в ту сторону. Торговые ряды обзавелись добротными стенами и крышами, у метро Охотный ряд кучковалась полдюжина коммунистов, в любую, видимо, погоду собирающуюся на Театральной площади. Пройдя её, я спустилась в переход Лубянки и там – что я в прошлую субботу писала об охлаждении своего духа коллекционирования? – возьми да и обзаведись 30-рублёвым керамическим щенком-овчарёнком, больно уж кавайным, чтобы за такую цену оставаться не моим. Когда я вышла, следовало бы зайти в Библио Глобус, где я давно собиралась купить одну книжку по истории, но мне настолько не хотелось лезть в толпу, что я пошла дальше, мимо Алегриса до ЧП, где перед памятником Грибоедову проходил митинг в поддержку Пушкинской площади, над коей нависла угроза уничтожения московскими властями. Мероприятие было, очевидно, санкционировано – ментов и ОМОНа, охраняющих все подступы к бульвару, было очевидно раз в пять больше, чем митингующих, мимо было не прошмыгнуть, и я не пошла по бульвару, а пошла вдоль, до пересечения с Покровкой. Оттуда бы направо – и до Китай-города, но ехать с двумя пересадками не хотелось, а если быть совсем честной – хотелось ещё погулять, и я свернула налево, пошагала до самого конца улицы, где ностальгически постояла перед витринами театра на Покровке. И уже оттуда по Земляному валу я дошла до Курской и без пересадок приехала домой, закупившись по пути едой – в том числе открыв для себя вареники с картошкой и грибами (невкусно, но съедобно) и постные Лаврские пряники (объедение). В ночь на понедельник мне снились сношающиеся салатовые волнистые попугайчики и джунгарские хомячки – в каком-то зоомагазине, в своих клетках – «а наутро выпал снег»©. Настоящий снег, белый и пушистый, много снега, из-за которого я вообще не заметила прошедшего дня – всё сознание было забито только наступившей, как всегда неожиданно, настоящей зимой. Во вторник мы сползались в школу к девяти и писали уже второй пробный ЕГЭ по алгебре; в прошлый раз я не смогла воспользоваться своей линейкой со шпорами и поэтому с вечера переписала с неё все формулы на бумажку, притырила эту бумажку в кармане, а она не понадобилась – линейка на сей раз была при мне. Осилив десяток заданий из Б, не осилив ещё два и даже не став мучиться над С, я третьей сдала работу и, проигнорировав оставшиеся лицейские пары, поехала домой, вечером побродила по району с Нашим в ушах. В четверг мы с Асей снова пробили последнюю пару русского (это уже становится традицией), а вечером днём я таки открыла новое сообщество Coffee Fetish, где и буду рада видеть всех заинтересованных в фото и арте, посвящённом кофе. Пятничный же, сегодняшний, вечер и стал тем самым удобным временем, когда я подъехала в Крылатское, в кинотеатр Матрица, взяла билет аж за 250 и оставшееся до начала сеанса в шесть сорок время провела в тамошнем книжном за листанием уже когда-то прочитанных, в том числе и с Интернета, произведений. Знакомый, по-своему симпатичный антураж – запах попкорна, небольшой зал с небольшим количеством народу позади, удобные кресла, мощный звук… а всё остальное пойдёт в рецензию.
Всяк бестселлер рано или поздно получит свою экранизацию, которой непременно будет недоволен его автор. Автора можно понять – он хочет, чтобы его детище претворили в кинематографический шедевр. Я, простой зритель, не настолько требовательна и при всём своём уважении к замечательной повести Санаева разочарованной не вышла. Да, перенести на экран душераздирающий дневник девятилетнего мальчишки полностью было бы невозможно, и авторы фильма ужали сюжет, насколько вообще можно говорить о сюжете, до одного дня, практически в real-life режиме. Быть может, менее вещественный язык артхауса лучше бы подошёл для этого высказывания, чем попытка создать хоть растянутый, да экшн, но важно другое: атмосферу книги перенести в фильм удалось. Беспросветный мрак там, беспросветный мрак здесь – а чтобы докопаться до своего личного смысла, нужно читать. С актёрами если и не в яблочко попали, то и уж точно не в молоко – ребёнок играет с убедительностью детской искренности, «старая гвардия» пытается выложиться со всем присущим мастерством, но выкладывается не до конца, сдерживает себя, не имея привычки балансировать на грани актёрского нерва. Единственным «пролётом» показалась Шукшина – да, она просто умница, и материнская любовь в её исполнении ещё не раз пробьёт на слезу немалое количество зрительниц, но её героиня получилась слишком сильной, слишком упрямой и деятельной, не такой, какой должна быть безвольная, придавленная материнским авторитетом дочь, терпевшая сложившиеся обстоятельства до последнего. Читается тяжело – и смотрится тяжело, плюс прибавляется ощущение, будто подсмотрел в замочную скважину за всем этим адом, творящимся в интеллигентном обеспеченном семействе, загрузился по самые уши, а сделать с ним ничего не смог. Ощущение не то чтобы вины – скорее той бесполезности, когда за себя постоять можешь, а за других нет, потому что кто-то там наверху решил, что так надо. Но ещё тяжелее от беспрестанного смеха в зале, от встречаемых в Интернете заявлений, что-де книжка «Похороните меня за плинтусом» - ржачная чернушная комедия, а фильм получился больно скучным… да, у Санаева нарочито наивный «детский» язык, но лично мне от него становилось более жутко читать, чем если бы этот язык был сухим и точным, как милицейская сводка: как-никак, «детский» язык органично смотрится в каких-нибудь «Денискиных рассказах», а в описании невыносимого детства в когтях тронутой старухи он вступает с содержанием в резкий диссонанс. Я уж молчу о том, что нашлись и те, для кого данное кино стало всего лишь очередным поводом заявить: «Как же я ненавижу совок!», при том что 90% заявляющих никогда не жили в СССР, либо пообсуждать сходства и различия между персонажами и их предполагаемыми прототипами из числа родственников Санаева (читай – поворошить чужое грязное бельё). Кто не собирается веселиться и «актуализировать» - тому добро пожаловать на просмотр, без эмоций не уйдёте.
Ушла – не без оных – и я, завтра мне после месяца отсутствия на уроках физики, возможно, придётся писать по ней контру, а вечером идти в театр. До новой рецензии)

До
В Академии Художеств Мадрида появляется несуразный 18-летний паренёк с рюшечками на манжетах – каталонец Сальвадор Дали. Там местная тусовка юных революционеров от искусства, бредящих дадаизмом и анархизмом, знакомит его с 23-летним поэтом – андалузцем Федерико Гарсией Лоркой. Дальнейшее скрывается от любопытных между строчками переписки, в воспоминаниях окружающих, в поздних откровениях Дали, которому, как известно, не стоит верить всегда и во всём, и, конечно же, в стихах и картинах, оставшихся от, пожалуй, самых загадочных любовников минувшего века. Я надеялась на качественный и грамотный романтический байопик – получила скучноватую, затянутую, щедро политую розовыми соплями с сахаром мелодраму для девочек младшего школьного возраста, фетиширующих на бойзлав, только под конец выдавшую нечто похожее на смотрибельный ангст. При просмотре постоянно возникает ощущение, что всё это я где-то уже видела – автор наивно пользуется самыми избитыми и прозрачными способами расставить эмоциональные акценты на протяжении бесхитростного сюжета: вот две головы высовываются из соседних окон и смущаются, встретившись взглядами – это вступление. Вот они рядом прислоняются к стене в глухом переулке, куда свернули, вместе убегая от рассерженных жандармов – так нам окончательно дают понять, что «что-то будет». Вот они смотрят друг на друга над водой Средиземного моря при свете полной луны – это катарсис. А вот они навсегда застыли на фотографии, ностальгически стоящей на тумбочке у кровати – это конец. Но повторяет этот фильм не только своих многочисленных предшественников, но и самого себя – не пройдёт и половины его двухчасового хронометража, как уже рябит в глазах от постоянно открывающихся дверей, постоянных поцелуев, за которыми ничего не следует (одна попытка, точнее, была, но невразумительная донельзя, а гораздо более натуралистичное и продолжительное изображение секса Федерико и Магдалины убивает наповал всю потенциальную эротическую атмосферу своей вызывающей прямолинейностью), постоянных пальцев на клавишах фортепиано, постоянных обнимашек с родственниками… Добавьте к этой до обиды скупой палитре одни и те же декорации в одних и тех же ракурсах (маленькая комната и столик в баре – чередовать и разбавить один раз пляжем, один раз – апартаментами в отеле), топорно нарисованный вид Мадрида, плоский, как театральный задник, вопиюще современные костюмы, не впечатлившую актёрскую игру и – в чём «заслуга» уже русского прокатчика – крадущий часть выразительности перевод, и, казалось бы, тратить на этот фильм время не стоит даже отчаянным поклонникам Дали и Лорки вроде меня. Ведь ничего привлекательного в их образы фильм не привнёс, даже, на мой взгляд, наоборот: мне не понравилось, что первого выставили трусом, сбежавшим от испугавшей его реальности на свой личный Олимп, а второго – борцом за свободу, не сумевшим побороться за собственное счастье. Я в принципе не люблю давящие на жалость истории о людях, оказавшихся слишком слабохарактерными, чтобы противостоять неблагоприятным обстоятельствам (наиболее популярное из которых – общественное мнение, см. шлягеры от «Ромео и Джульетты» до «Горбатой горы»), а когда таковыми выставляют не абы кого, а гениев – так тем паче. Да, Дали был самовлюблённым эгоистом, готовым многое и многих возвести на алтарь своей славы, и Лорка стал одной из таких жертв – но думать, что хоть кто-то из них унижался перед другим после прерывания отношений, кажется мне кощунственно оскорбительным. И что же, вынести в вердикт цитату одного из персонажей фильма: «Сентиментальное говно» - и признать, что такую длинную рецензию я накатала совершенно впустую? Однако, нет: какая-то еле уловимая нотка в «Отголосках» чем-то цепляет, намекая за то, что забыть этот фильм окончательно и бесповоротно мне, возможно, не удастся. Может, дело в финальном выстреле фашиствующей черни, под которым белой птицей упал в траву родного юга бесстрашный 38-милетний поэт, ставшем для меня созвучием к выстрелу, прозвучавшему вчерашним вечером? Пожалуй, что так, но не только – ещё и в знакомых и, как ни крути, прекрасных строчках из писем и стихов. И будет здорово, если после просмотра кому-нибудь да захочется их прочитать, как мне – перечитать, ведь только пропустив их через себя, можно почувствовать себя «диким, окровавленным… живым».

После

Давеча нехотя уползя спать далеко заполночь, я сегодня была благополучно разбужена вернувшимся с работы папой и отползла коротать время до вечера на свою территорию, ибо на полуденный сеанс «Царя» в Художественном уже не успевала, а афиша Яндекса обещала следующий на половину шестого. Пострадав ерундой и послушав музыку, я после обеда вышла из дому пораньше, дабы наверняка остались билеты, упустила и маршрутку, и автобус, да и пошагала от остановки до метро пешком вдоль дорог. Подземка довезла меня до Арбатской, я неторопливо дотопала до кинотеатра, вошла в холл, воззрилась на расписание сеансов над кассой… никакой половины шестого там не было, только почти десять часов – ждать столько времени было бы бессмысленно, равно как и пытать счастья в Октябре, где с меня содрали бы больше, чем за любой спектакль. Но и обламываться также было не в моих правилах, и я вспомнила про Пушкинский кинотеатр, отрекомендованный мне как демократичный в ценах, который был ближе всего – вернулась в метро, перешла на Боровицкую, доехала до Чеховской, слегка заблудилась в лабиринтах Рейха, сначала по привычке перейдя на Пушкинскую, а затем уже поднявшись на поверхность. Пушкинский предложил мне сеанс на 19.30 за 200 рублей – где коротать почти два часа, я также понятия не имела и посему понадеялась на старый добрый Брест и, вернувшись тем же маршрутом на Арбатскую, поехала обратно до родной Молодёги и рванула в свой местечковый кинотеатр. Естественно, по закону подлости, на сеанс на приблизительно шесть часов я опоздала благодаря своему крюку на Пушкинскую, а если бы сразу вернулась домой, успела бы – следующий же сеанс обещался мне только в 19.50 за 250 рублей, так что лучше было бы, раз уж я заезжала на Пушкинскую, так там и остаться. Однако история, как известно, сослагательного направления не терпит, и я, подумав: «Это всё от лукавого», развернулась на 180 градусов, спустилась в метро в четвёртый раз и поехала до Крылатского, где умудрилась удачно спросить дорогу на платформе и выйти из лабиринта подземных переходов точнёхонько к кинотеатру «Матрица» - не менее дорогому, нежели Октябрь, но было уже не до хорошего. Но она издевательски продемонстрировала мне всё тот же бездарно упущенный сеанс на примерно шесть и следующий пообещала только в восемь, так что из двух зол я выбрала меньшее – решила вернуться в «Брест» и вернулась, потратившись на билет и задавшись вопросом, где скоротать возникшее свободное время: не мотаться же до дома и обратно! И, поскольку есть таки хотелось, я спустилась в супермаркет «Трамплина», отоварилась шоколадкой и Rich’евским фруктовым миксом, поднялась на третий этаж, занятый всяческими кафешками и ресторанами, обнаружила и обошла появившийся там двухэтажный этномагазин «Белые облака» (в отличие от аналогичного на Покровке – без отдела с едой, к сожалению) и нагло устроилась уминать купленное за один из боковых столиков фастфудной зоны. Время полетело с завидной быстротой, я едва успела доесть, когда пора было возвращаться в кинотеатр и после небольшого ожидания устраиваться где душе угодно в зале, где помимо меня оказалось ещё человека четыре-шесть – судя по постоянным смешкам и жизнерадостному хрусту попкорна, по чистой случайности. С самой рекламы картинка на экране была нечёткой, слегка расплывчатой, но до конца фильма её так и не поправили – впрочем, впечатлений это не испортило.
Отлично помню день, когда пару лет назад я посмотрела «Остров», сильного культурного шока не испытала, но тем не менее не смогла связать и двух слов по поводу увиденного, оставила на лучшие времена, когда собралась бы с мыслями, да так и не стала лезть с любительским рылом в калашный ряд. Так же и теперь с новым детищем несомненно гениальных Лунгина и Мамонова, с «Царём» - сложно сказать, да ещё и обоснованно, что именно в нём цепляет, а что проходит мимо. Можно, конечно, стандартно расписать достоинства исторического антуража, воспроизведённого с максимальной точностью (точность фактов не идеальна, но не буду к ним привязываться), да блестящей актёрской игры – талантливой, искренней и самобытной (тяжело, правда, смотреть на Янковского, которого мы уже потеряли), да качественной операторской работы, да величественной музыки. Но ведь и дураку ясно, что дело не в этом, не ради красивой картинки и динамичного экшна снимаются подобные фильмы. И не ради просвещения: всем известна – кому из учебников, кому из житий – история митрополита Филиппа, служившего в ту смутную эпоху, когда безумный Грозный царь неустанно отмаливал во власянице свои грехи, однако не переставал руками опричнины заливать страну кровавыми реками. И уж точно не ради государственной пропаганды и поднятия пресловутого национального духа: картина самодержавия ещё никогда, пожалуй, в отечественном кинематографе не была настолько пугающей и омерзительной. А ради чего – вот вопрос, ведь с исторической точки зрения Филипп является весьма неоднозначной фигурой, которую с одинаковым успехом можно как обвинять в пассивности и попустительстве опричному режиму, так и восхвалять за открытый протест царской жестокости. Его душеспасительные беседы с Иваном IV, укоризненные увещевания и умывания рук в отказе от участия в судах и расправах не сократили число жертв тирана – но и если бы митрополит был несдержан в выражениях не в день своего низложения, за которым последовали ссылка и убийство, а в день своего прибытия из Соловков в Москву, оно тоже не сократилось бы. Значит, достоинства нашего героя в ином – и, хоть и не получается у меня видеть положительный пример для подражания в терпении и смирении (как говорится, и рада бы в рай – да грехи не пускают, герой «Острова» с его антидогматическим и антиклерикальным саботажем был мне как-то понятней и симпатичней, к тому же он не только собственную душу спасает, но и о других заботится) и тем паче в напрашивании на грубость («Суди меня! – А не хочу!»), за свою могучую силу воли и духа Филипп вполне достоин всяческого уважения. И вопреки перенасыщенности картины неприкрытыми символами (бесноватый шут vs блаженная девочка, к примеру) в частности и гуманистическим пафосом (за показательно пролитую кровь, впрочем, спасибо, хотя можно было и побольше) в целом, «Царя» смотреть стоит – как очередную крупицу личного мнения подлинного художника среди засилья шаблонного конформизма. И я не задумываюсь о том, насколько я с этим мнением согласна или не согласна – в любом случае, образ митрополита Филиппа на порядок светлее Колчака и ему подобных кумиров дня.
По окончании фильма я удачно догнала автобус и вскоре была уже дома, дабы неторопливо, со всеми сопутствующими отвлекающими факторами, домучить сей пост. Завтра и далее по списку каникулярных дней мне снова светит театр, посему прощаюсь до завтрашней свежей рецензии)

Что было до Что до сегодняшнего дня, что его вообще можно смело назвать днём удовольствий – в школе я присутствовала только на алгебре, а англичанка наша на второй паре не появилась, и мы в успевшем уменьшиться составе первую половину пары провели в кабинете одной из математичек, страдая всяк своей фигнёй – мы с Асёной, в частности, слушали итальянских язычников, поющих на греческом языке под боянистый эпик хэви. Затем из кабинета нас попросили, все быстро куда-то делись, а мои попытки уломать Асю свалить стабильно оканчивались провалом – в итоге мы принялись хаотично метаться по этажам школы в попытке найти учителя, согласного нас приютить, и в итоге пришли к нашей классной, у которой был урок. Она была немало удивлена нас видеть, сказав, что мы «давно бы уже в Кофе Хаосе сидели», и это окончательно убедило меня в том, что валить не только можно, но и нужно (а точнее, не только нужно, но и можно, но неважно); Асёна таки осталась ради написания контры по алгебре, я же твёрдо решила больше не возвращаться ни на французский, ни на вторую попытку переписать ту же контру (всё равно не получилось бы), а составить мне компанию в Кофе Хаосе (эту идею я высказала Асе ещё раньше нашей классной и оставлять её была уже не намерена) легко уговорила встреченных мною в коридоре Настю, Машу, Валю и Дашу. С заходом в киоск для покупки Маше (то бишь всем, ибо Маша ведь щедрый ребёнок) красных Мальборо мы завалились в ближайший КХ, дошли до самого дальнего зала самого нижнего этажа, где никого не было и был приятный полумрак, и расположились в уголке на большом и удобном низком диване перед низким же столиком. На сей раз у меня были деньги на 250 грамм кофе без сахара и молока, и всё последующее время пары французского, на которую изначально ещё кто-то собирался идти, наша честная компания пила кофе, курила, трепалась, листала халявный журнал «Блогoff», прислушивалась к ненавязчивой попсе из динамиков, прожигала дырочки в салфетках и – в лице меня – фотографировала всё происходящее. Кофе там был не таким крепким, как в минувшую субботу на Юго-западе, но вкусным, хоть я и сожгла им кончик языка, не желая долго ждать, пока он остынет, но всё равно не успела допить его до конца, когда мнением большинства решено было попросить счёт, расплатиться, собраться и покинуть уютное заведение. На спуске по эскалатору Маша поинтересовалась, кто съездит с ней в Европарк за костюмом на Хэллоуин – она собиралась наряжаться Боярским, и ей нужны были мушкетёрский плащ, шляпа и усы (я предложила ещё использовать Зенитовскую розу); вызвались мы с Настей, и наша троица поехала до Киевской и с Машей в качестве Сусанина начала подниматься по эскалаторам торгового центра. Магазин «Карнавал», на который я раньше не обращала ни малейшего внимания, оказался на том же последнем этаже, где я всегда бываю в Европарке, вот только ничего интересного в этом магазине не оказалось – только ненатуральные костюмы из дешёвой лоснящейся ткани, маски и парики, крылья и шапки с рогами, бутафорские плётки и прочий ширпотреб. Мы побродили, всё основательно пересмотрели, Маша ничего нужного не нашла и получила от меня совет палить магазины театрального реквизита, где продаются хорошие костюмы и грим, и устное добиралово до одного такого подвального магазинчика, где я сто лет не была, расположенного в Спасопесковском переулке Арбата. Туда они с Настей и поехали, а я, подумав, что если отправлюсь с ними, проезжу до самого вечера, решила ехать домой – но не на метро, а, пользуясь случаем, на любимой сороковой маршрутке по Бутусовскому проспекту, благо в такую погоду он был весьма живописен – всё высокое и далёкое скрывалось в низком тумане, непроглядно-белом и влажном, как молоко. Дома я пообедала и определилась со своими конкретными планами на вечер – обломилась с практически везде уже прошедшей Луной 2112, слишком поздно мне посоветованной, зато выбрала сеанс на шесть в неизменном Художественном кинотеатре на Хатико и после обеда снова вывалилась на свет Божий. На Арбатскую я доехала рано, взяла билет за 190 деревянных в Большой зал и отправилась по Арбату до зоомага – купить пожрать родной собаке – и обратно, к началу сеанса, дабы устроиться в середине шестого ряда на своём законном удобном месте и предаться лицезрению.
Реальную историю пса Хатико слышали многие, поэтому интриги фильм заведомо лишён – он позиционируется как своеобразный байопик этого японского символа любви и верности. Вот только городок под названием Сибуя заменили на некий абстрактный уголок штатов или Европы, а профессора Уэно – на лирического героя стареющего Ричарда Гира, который переносит на найденного им на вокзале щенка породы акита-ину с счастливым иероглифом «хати» (восемь) на ошейнике (на самом деле пёс был подарен своему хозяину его другом и получил такое имя потому, что был его восьмой собакой) свою любовь к по непонятным причинам погибшему сыну (сыновья гибнут у каждого второго голливудского персонажа, остаётся только удивляться такой печальной статистике). Фильм показывает, как в тот памятный день, когда гордый потомок самурайских собак впервые снизошёл до того, что принёс хозяину мячик, профессор умер у себя на работе, после чего Хатико ещё девять лет продолжал приходить на вокзал в надежде на его возвращение. Чудо, как ему и положено, происходит под Рождество – пёс и его хозяин снова встречаются после смерти первого: антураж ни разу не восточный, зато типично восточная философия, согласно которой уход из жизни тех, кто любит друг друга, является поводом для радости, ведь только в одном мире они смогут быть счастливы. Как человек, не страдающий сантиментами, я не была зацеплена этим фильмом, но не могу не похвалить его как качественно сделанную вещь, трогательную, лёгкую и приятную, с несмешным, но таким домашним юмором и таким же домашним минором в духе классических семейных фильмов о собаках (вспомните первого «Бетховена», например), да к тому же с таким кавайным псом, в чьи глаза – и чьими глазами – определённо стоит немного посмотреть.
По окончании сеанса я прошлась до Смоленки по Арбату и приехала домой, а завтра меня в школе уже не будет по вполне уважительной причине - мне исполняется 17 лет, и некогда при покупке билетов, если кто-то помнит, я сочла это подходящим поводом для того, чтобы в этот день дважды побывать в театре (да, с меня завтра две рецензии, надеюсь осилить). Посему прощаюсь ненадолго)

К чёрту Запрещённую реальность, подумала я вчера вечером, наткнувшись в афише Яндекса на фильм Коко до Шанель и тут же вспомнив о своей любви к байопикам. Старый добрый Художественный предлагал мне два сеанса – на одиннадцать утра и на шесть вечера; ложась спать заполночь, я ещё лелеяла некоторые надежды успеть на первый, но заводить будильник и насиловать себя ранним подъёмом не стала, и в итоге проснулась в десять и не успела. Далее последовали надежды пораньше выйти из дома и до второго, вечернего, сеанса пошуршать листвой где-нибудь на природе, однако – дела, дела – и им не суждено было сбыться, и я вышла уже только после обеда, зато прошлась от дома до метро пешком и была на Арбатской часа за полтора. Там я наконец-то смогла осуществить одну из наиболее приятных ежемесячных традиций – закупку (на сей раз – докупку после закупки на Юго-западе) билетов в театр на месяц следующий (на сей раз, понятное дело, на ноябрь). Я часто ворчу, что совсем не выбираюсь на концерты, и в первую очередь на органные, на которые давно и сильно хочется, но ведь рядом с театральной кассой я забываю обо всём – перед моим сознанием встаёт цель закупить как можно больше билетов по как можно более низкой цене, всё равно, на что из моего обширного списка, составленного по репертуарам с сайтов театров. Итогом сегодняшней закупки стали две беспрецедентные вещи – во-первых, я впервые полностью забила театром не только все субботы ноября, но и абсолютно все дни каникул, включая вечер перед их началом (когда же ходить в кино, спросите вы? Да с утреца, перед театром); во-вторых, я впервые купила билет за 50 рублей – прежде для меня минимальной стоимостью театрального билета было 100 рублей. Упрятав заветный конверт, я пришла в кинотеатр, где было уже достаточно много народу и большой зал был уже в большинстве своём раскуплен, так что ещё немного – и мне могло бы и не достаться билета, обошедшегося мне в 190 рублей. По-прежнему оставалось много времени, и я отправилась бродить по Арбату, неспешно дойдя в сторону Смоленки до ближайшего к ней Старбакса и вернувшись обратно, незадолго до того, как двери в большой зал открылись и туда хлынула многочисленная публика. Он забился битком, но моё место вполне меня устраивало с точки зрения видимого и слышимого, и я не стала заботиться поиском места поближе к середине, занявшись поеданием шоколадки до того, как погаснет свет и фильм начнётся.
Быть может, я кого-то разочарую, но «Коко до Шанель» оказался ни разу не байопиком, а мелодрамой в лучших французских традициях – неторопливо и спокойно повествовательной, целомудренно романтичной, антуражно-атмосферной и эстетически красивой, хоть и многое теряющей при переводе. Из этого фильма вы не узнаете о становлении таланта и карьеры Коко Шанель – автор оставляет свою героиню на пороге всемирной славы, заострив сюжетное внимание на её свободолюбивых отношениях с богатыми и влюблёнными мужчинами, из-за чего история об упорном стремлении к своей цели превратилась в незамысловатую сказку о бедной сиротке, превратившейся в прекрасную принцессу. Я никогда не была любителем мелодраматического жанра, но данное кино подкупило меня качественным исполнением (к исторической достоверности практически не придерёшься) и наличием в главной роли Одри Тоту – одной из немногих актрис в моём вкусе (нет, я не смотрела Амели, да, можете кидаться в меня тапочками) с её волевым профилем и потрясающими глазищами. Плюс – эта элегантная сигарета, вполне достойная ранга фетиша (а редко какой курящий человек может вызвать во мне желание этим любоваться), и эти прекрасные лошади и автомобили (особенно лошади, особенно першеронцы!), да и Алессандро Нивола слегка симпатичен (кабы не лыбился по поводу и без, вообще был бы секси), да и музыка неплоха. Просмотр не оставляет сильных эмоций, ни позитивных, ни негативных, разве что только ощущение лёгкости и воздушности, и не загружает философскими мыслями, и именно поэтому для того, чтобы разок отдохнуть всеми органами чувств, этот фильм подходит идеально, а уж поклонникам Джен Эйр и прочая рекомендуется в обязательном порядке.
После просмотра я прошла до Смоленки по вечернему Арбату, доехала до родной Молодёги и на маршрутке добралась до дома. О том, чтобы пораньше лечь спать, я сейчас не особо забочусь: я обленилась настолько, что решила пробить и завтрашний учебный день, устроив себе тем самым мини-каникулы из трёх с половиной дней в качестве моральной компенсации за то, что у некоторых дармоедов полноценные каникулы скоро будут (если не уже начались), а нам до них ещё почти целый месяц пахать. К тому же, после выборов, хоть наша и директриса и назвала их «недостаточно важными», во всех нормальных школах полагается санитарный день, да и в нашей школе завтра обещается неполноценный учебный день, а прерывающийся посередине необходимостью куда-то идти или ехать болеть за нашу баскетбольную команду, что мне нафиг не сдалось. В общем, завтра я занимаюсь делами насущными, а на сегодня прощаюсь до следующих рецензий.
P.S. я уже точно знаю, что вскоре за моим стихом про Чеширского и Шляпника последует стих про Маленького Принца и Лиса, чья фраза о том, что «мы в ответе за тех, кого приручили», обыгрывается в одном из куплетов «Чеширского». Кажется, я пополняю ряды извращённых сказочников. Я псих?
P.P.S. я всё больше и больше хочу состричь волосы, не совсем под ёжик, конечно, но коротко, и чую, что не успею окончить одиннадцатый класс, как пойду и состригу. Я совсем псих?..

В воскресенье я осуществила давнее намерение – посетить круговую кинопанораму, один из полузабытых аттракционов ВДНХ, существующий с 1959 года и, если верить официальной информации, единственный в своём роде по всему миру. Доехав до ВДНХ, я была готова искать нужный72-й павильон на противоположном конце территории, но карта показала, что он от главного, первого, павильона совсем недалеко, нужно всего лишь отклониться влево от центральной аллеи и пройти мимо луна-парка. Круглое здание у Южного входа казалось необитаемым, однако же внутри торговали мёдом, стояла касса кинотеатра и располагался чайный кафе-магазинчик, распространяющий ароматы чая и сладостей. В тот день по репертуару стоял фильм Бессарабова, Гердта и Левитана 1966 года выпуска «Возьмите нас с собой, туристы!», и старый бумажный билетик обошёлся мне в льготные 40 рублей (нельготный на 30 рублей дороже), так что удовольствие от погружения в недалёкое прошлое оказалось весьма недорогим. Я пришла как раз минут за 15 до сеанса на четыре часа, и, немного поколебавшись, покупать бутылку медовухи или нет и в итоге придя к выводу, что пластиковые бутылки – это зло, пусть даже и с медовухой, я как раз скоротала это время и вошла в круглый (что логично) зал с двумя рядами замызганных кушеток с плоскими подушечками и одиннадцатью трёхметровыми экранами по стенам. До начала показа можно было ознакомиться с несколькими столиками и стендами, гордо именуемыми «музеем советской эпохи» - у меня дома и то найдётся побольше подобных артефактов, к тому же рядом с действительно старыми открытками и газетами лежали современные сувенирные плакаты; впрочем, не исключено, что часть экспозиции уже растащили – музейную коллекцию от зрителей ничто не защищало, и те свободно брали в руки, вертели и рассматривали небольшие вещицы. И вот, наконец, публика, состоявшая из примерно полудюжины человек, включая меня, расселась по первому ряду, свет постепенно погас, один за другим ожили экраны, и волна светлой ностальгии по эпохе, которую я не застала, нахлынула со всех четырёх сторон – оставалось только вертеть головой, пытаясь ничего не пропустить. За двадцать минут документалка в стиле киножурнала с закадровым диалогом Мирова и Новицкого и песенкой про кеды показала наиболее живописные уголки необъятной советской Родины – Байкал, Кавказ, Крым, Карпаты и прочая – с вертолёта, автомобиля, лодки, канатной дороги и так далее, не обойдя вниманием ни непосредственно пейзажи, ни национальный колорит, ни симпатичный быт туристов. Зрелище красивое и трогательное в своей кажущейся простоте, плюс – неслабый эффект присутствия, современным 3D-технологиям и не снившийся… вот только жаль, что когда-то к кинопанораме очередь занимали с ночи, в зал набивалось стоя по 300 человек, а теперь далеко не всегда находятся на сеанс те три человека, считающиеся минимумом, которому будут показывать фильм (а запускать аппаратуру для этого – дело трудоёмкое). А ведь и плёнки, и экраны сохранились чудом – когда-то и фильмов было больше, и экранов могло быть двадцать два, расположенных в два яруса… будет грустно, если по мере смены поколений стереозвук и чёрные «нитки» на картинке в первых кадрах настолько прочно запишутся в «отстой», что реликтовые фильмы безвозвратно осядут в архивах. Но довольно лирики – буду время от времени навещать кинопанораму и надеяться, что кто-нибудь последует моему примеру, а покуда по окончании сеанса я вышла на центральную аллею и направилась к Главному входу на выход – погодка с сильным холодным ветром к прогулке не располагала, да и дома надо было успеть постирать волосы. Понедельник был днём славным – английского не было, и мы, сдвинув две парты, в составе шестнадцати человек сыграли за урок и обеденную перемену три партии в Мафию, во всех трёх я вытягивала карточку мафиози (нас было четверо из шестнадцати, но рука-то у меня лёгкая), и первые две окончились в нашу пользу, а последняя – в пользу горожан. С последней пары – литры – все, кого русичка не видела, свалили, мне даже удалось уломать Асенцию, а те, кого она видела, остались в надежде, что она их сама отпустит ввиду малого количества (всё это было задумано потому, что домашку никто не сделал, более того – мнения насчёт того, что вообще задано, сильно разнились). В ночь на вторник снилось много бреда, но запомнился, по традиции, наиболее ярко самый последний сюжет: я – на какой-то станции метро, жду поезда, и тут появляется какой-то мужик, размахивающий купюрой и орущий, что он её не украл, а сам нашёл. Очевидно было, что он был либо в принципе сумасшедший, либо помешался от счастья, найдя крупную сумму: его мотало по всей платформе, так что становилось страшно, что он свалится на пути. И вот, когда поезд уже начал приближаться, он как раз встал на самом краю, размахивая руками, что-то выкрикивая и опасно покачиваясь, и двое каких-то мужчин бросились к нему с разных сторон и поддержали, чтобы он не упал. Но неожиданно этот псих с лёгкостью столкнул на пути их обоих одновременно, одного – одной рукой, другого – другой, а сам как будто растворился в толпе, так что стало ясно, что никакой он не псих, а на самом деле притворялся, чтобы совершить своё преступление. Прибывший поезд (переехал он незадачливых доброхотов или нет, было неизвестно) открыл двери, и я вошла в вагон, будучи ещё под впечатлением от произошедшего и вслух повторяя, что это «бляцтво, форменное бляцтво». В среду я школу прогуляла, ибо у меня заболела мама, и весь день пинала балду в своё удовольствие; в тот же день утром уже лежал иней на траве, но сегодня опять немного потеплело, а в целом осень остаётся сухой, солнечной, золотой, шуршащей под ногами и вызывающей приятные приступы меланхолии под Земфиру, Сплина, Васю К, Баха или старый зарубежный рок. А завтра у меня неожиданная приятность, кто уже в курсе – просьба не палить, остальные могут ждать – или не ждать – завтрашнего поста.)

Кадр - из другого фильма. На сайте КК можете посмотреть ролик про фильм, описанный в посте

Главной темой последней недели месяца по-прежнему остаётся погода: во вторник она порадовала меня классным ливнем, под которым я побродила в обеденную перемену, в среду в доме начали топить, теперь можно греть ноги на батарейке, читая и слушая радио или дождь по ночам. Вчера же вместо лицея мы приехали в школу к девяти писать пробный ЕГЭ по алгебре; я заявилась впритык и потому не смогла воспользоваться вечером прошлого дня заготовленной свежей линейкой со шпорами – вещи сказали оставить на столе в общей куче и взять только ручку, да и место осталось только на первой парте прямо перед лицом нашей классной. Будь я со шпорой, гарантированно выполнила бы на 4 задания больше, но шесть заданий из части B на свой честный трояк я, кажется, таки осилила, плюс ещё пару-тройку оттуда же с меньшей долей уверенности и одной из части C, кажется, даже правильно. Не задерживаясь без надобности, я сдала работу по окончании срока, отведённого на часть B, и на оставшиеся лицейские пары (а точнее, уже одну только последнюю пару русского), естественно, не поехала, а поехала домой, пообедала, пострадала ерундой и поехала в ЦДХ – пущен был слух, что там в галерее Вахтановъ именно первого октября открывалась новая выставка авторских кукол и мишек самых известных мастеров. По кольцу добралась до Октябрьской, притопала на Крымский вал, купила билет, вошла… ирония ситуации состояла в том, что я понятия не имела, где в ЦДХ располагается вышеупомянутая галерея, а ни одного указателя и ни одной афиши в пределах видимости не было, зато на каждом углу раздавали бумажки и журналы участники ярмарки недвижимости, там проходившей, чьи фургоны с зазывалами выстроились во дворе. Минуя все навязчивые предложения получить информацию, мне ненужную, от этих господ, я решила сдать куртку в гардероб, а поскольку та была двойная (без изнанки) и петельки на ней предусмотрено не было, меня заставили арендовать вешалку-плечики за десятку, ибо не таскать же куртку с собой. Обойдя пару симпатичных магазинчиков, я отправилась на поиски – обрыскала второй этаж с выставками фотографий и живописи, поднялась на второй, полностью занятый ярмаркой недвижимости, на третий, где проходила какая-то конференция по этому поводу, затем ещё раз, более тщательно, обошла второй… и только тогда у меня хватило ума снова спуститься на первый. Там оставались ещё не обойдённые мною магазинчики, и я удостоила некоторые из них своим присутствием и в одном приглядела и приобрела за полтос круглую позитивную керамическую свинью с мягкими ушами и дыркой в заднице – маме в подарок на день учителя. В конце ряда этих магазинчиков и был вход в галереи, в том числе и в Вахтановъ, для того, чтобы попасть туда, достаточно было сделать пару шагов направо сразу от входа, а не обходить все закоулки ЦДХ, вот только стоило мне толкнуть дверь и на несколько секунд замереть в узком коридоре с зеркальными стенами, благодаря которым мои отражения по обе стороны уходили куда-то в бесконечность, как какой-то дядька вошёл вслед за мной и заявил, что сегодня галереи закрыты для посетителей. Как оказалось, слухи не учли, что в первый день открытия выставки там имеет место быть только официальное мероприятие, на которое пускают только по приглашениям, так что я ушла несолоно хлебавши, утешая себя тем, что посмотрела остальные выставки и купила свинью. На улице был сильный прохладный ветер – отличная погода для прогулок, и мне хватило часа на то, чтобы преодолеть Крымский мост, пройти Зубовский бульвар, купить лаваш, чтобы есть на ходу, миновать Смоленский бульвар до Смоленской площади, свернуть на Старый Арбат и дойти по нему до Арбатской. Под конец этого маршрута я нашаманила себе дождик, который сначала легонько заморосил, а затем быстро, но весело пролился посильнее, а вечером дома начала выкладывать свои наиболее адекватные фотографии на Яндекс. фотки, закончу – будет вам ссыль. Сегодня утром мне стало очень влом идти в школу на день самоуправления, состоящий всего из двух пар, и я продолжила спать дальше, проснулась к одиннадцати, занялась ерундой, литературой и созерцанием дождя за окном, сначала перешедшего в классный град, а затем прекратившегося. На сеанс Суррогатов в Художественном я не успевала в любом случае, но больно уж хотелось и воскресенье себе освободить, и этот фильм посмотреть, посему к четырём часам я поехала в близлежащий кинотеатр Брест и устроила себе просмотр там, в большом зале с хорошим звуком, в удобной середине седьмого ряда и практически в гордом одиночестве.
То, из чего растут ноги сюжета фильма, достаточно интересно: недалёкое будущее, в котором люди перестают выходить из своих квартир, вместо этого управляя силой мысли человекоподобными роботами, сидя в специальных креслах. Оператор видит и слышит то же, что и его суррогат, вот только машину можно повредить, а её хозяин остаётся в безопасности и, к тому же, анонимности. На улицах городов больше нет места существам из плоти и крови, и желающим жить собственной жизнью приходится жить в резервациях в состоянии постоянной холодной войны на заведомо неравных условиях – выстрел, который убьёт человека из резервации, ничего не сделает правительственному солдату. Первые минуты фильма один за другим подбрасывают жирные куски антиутопии: вот выясняется, что под маской соблазнительной блондинки скрывается жирный дядька, вот жена главного героя глотает таблетки, чтобы не появляться на людях, даже при муже, без суррогата, вот озвучивается кредо любого власть имущего – «Что не запрещено, то разрешено». Кабы содержание этой поучительной и актуальной социалки – да облечь в увлекательную форму, «Суррогаты» встали бы если не в один ряд, то хотя бы в один отряд с «Районом №9», но этого не произошло: по мере стремительного развития действия, создающего эффект лёгкого решения проблемы, напряжение всё спадает и спадает, низводя, наконец, фильм до уровня банального скучноватого боевика с кучей логических ляпов, неизбежным хэппи-эндом и простой, как пареная репа, моралью. Сколько мы уже перевидали хороших копов, сентиментально скорбящих по утерянной семье/жене/сыну (нужное подчеркнуть)? А сколько – предсказуемых превращений положительного персонажа в отрицательного и наоборот и прочих псевдодетективных примочек? А сколько раз до катастрофы оставались считанные секунды, но достаточно было нажать одну кнопочку, чтобы её предотвратить? Добавьте к этому помятую физиономию Брюса Уиллиса, которого давно уже должны мучить дежа вю при каждом очередном исполнении роли шаблонного спасителя мира, лихо гоняющего на автомобиле, перепрыгивающего по крышам зданий и в одиночку утирающего нос ФБР с их горячей любовью к суперсекретному супероружию, и придите к единственно верному выводу: жалко тратить две сотни кровных на фильм о суррогатах, который и сам является суррогатом. Попытка создателей Терминатора замахнуться на его главных конкурентов, Матрицу и Я – робот, явно не удалась.
Завтра будет немного школы и, конечно же, театр, посему до завтра и прощаюсь)

Вчера вечером я вопреки многочисленным планам уползла спать рано – уже во втором часу – и даже радио не стала долго слушать, а быстро отрубилась и утром поднялась по будильнику, дабы успеть на то, на что опоздала в прошлое воскресенье, а именно – на фильм «Событие» по одноимённой пьесе Набокова, идущий только в Художественном и только на 13.45. Позавтракав, я вышла на улицу, доехала до метро, на метро – до Арбатской, в кинотеатре была вовремя, билет в Малый зал обошёлся мне всего в 70 рублей. Экран там был, кажется, даже ещё меньше, чем в Синем зале, поэтому я со своего крайнего у стены места четвёртого ряда переместилась на такое же во втором, где и провела последующие два часа.
Не событие, а мучительное его ожидание – вот и весь сюжет этой малоизвестной и нетипичной для Набокова вещи. Сюжет идеальный для артхаусного кино, превосходным образчиком которого и стал этот фильм – также нетипичный для Эшпая, мастера эпического жанра. С первых кадров он погружает зрителя в хрупкий мир, сотканный из тонкой эстетики, самодостаточный и замкнутый на себе самом. В этом мире живут красивые, творчески мыслящие и неординарные личности: она – фотограф, он – художник, её мать – писатель. Но они не слышат друг друга, и достаточно лишь лёгкому дуновению ветра извне, чтобы этот непрочный мир нарушить, и вот уже зримо шатается пол под ногами, как на волнах качает камеру, берущую сложные ракурсы. Богатая палитра теней и отражений, дуэли взглядов – ни одной незначительной детали: всё отпечатывается на внутренней стороне сетчатки, всё работает на создание атмосферы, играющей на натянутой струне истерического нерва. Щелчки затвора фотоаппарата, стук печатной машинки, шаги по сепиевой мостовой – звуки, воздействующие лучше, чем смог бы так и не произошедший в третьем акте выстрел ружья, повешенного на стену в первом. Такой красноречивый визуальный и звуковой ряд, казалось бы, может обойтись и без человеческого присутствия, но больно уж хороши актёры – создающие череду ярких, сочных, живых образов, играющие искренне, с полной самоотдачей, глубоким погружением в проговариваемый классический текст (если в таланте и мастерстве Чулпан Хаматовой я не сомневалась никогда, то некоторые остальные стали для меня приятными открытиями). Круглое белое окно – как фотообъектив, Набоков очень любил фотографию, и весь фильм – словно гимн попытке остановить мгновение: настолько не уступают словам движения, жесты, мимика, словно случайно подсмотренные – и запечатлённые в чёрно-белых спонтанных кадрах. Применительно к такому фильму не хочется говорить кинематографическими терминами, он построен из элементов, олицетворённых его главными персонажами: фотография – контраст, выдержка, глубина резкости; живопись – перспектива, композиция, колорит; литература – метафоры, символы, портреты. Наконец-то современный русский кинодекаданс – вдохновенная деструкция под медитативные фольклорные напевы – обрёл не только форму, но и содержание, давая пищу не только органам чувств, но и интеллекту зрителя. Ввиду этого «Событие» получилось зрелищем на любителя – может быть, даже ещё более редкого, чем любители его логических предшественников, уже имеющих красивую картинку и цепляющих атмосферой, но ещё не наделённых глубоким смыслом: «Эйфории», «Яра», «Живи и помни». Но это отнюдь не мрачное зрелище – в финале светлый лучик детских воспоминаний разгонит слетевшихся на запах страха стервятников-призраков, один нелепее другого, вернёт надежду. Поэтому – советую сходить, посмотреть и постараться что-нибудь да вынести с собой с просмотра, надеюсь, у вас получится.
После сеанса поздно уже было ехать на выставку в Политех, как я изначально планировала, к тому же я даже не удосужилась узнать, не закончилась ли она уже, поэтому я просто прошлась по Арбату до Смоленки с заходом в зоомаг; с неба что-то сыпалось очень мелкое и прохладное, но почему-то это не способствовало хорошему настроению и самочувствию. Доехав до родной Молодёги, я закупилась продовольствием, дошла дворами до дома и теперь планирую заставить себя любимую сделать на завтра инглиш, а с вами прощаюсь до следующих выходных)

Чего и следовало ожидать, ушедшая вчера спать в половине четвёртого я сегодня окончательно продрала глаза только в половине двенадцатого, похерив тем самым собственные радужные надежды посмотреть в Художественном в режиме нон-стоп сначала Рыбку Поньо на половину одиннадцатого, затем Девять на половину третьего. Мне оставалось только второе, да и то до него стремительно сокращалось время, посему я, позавтракав и не успев даже никакой ерундой пострадать, быстро собралась и выскочила на улицу. Автобус не заставил себя долго ждать, и во многом благодаря нему я не опоздала, а доехала на метро до Арбатской и прибыла в кинотеатр даже рано, чтобы снова не остаться без билетов. Билеты были, причём по 80 рублей (и это в большой-то зал, тогда как в Матрице или Октябре я отдала бы рублей 200 с копейками), и, затоварившись, я вышла в остаток свободного времени подышать свежим воздухом и вдруг приметила Дениса с Аней. Тормознув их на пару минут, я выяснила, что они шли со сборника современных отечественных мультфильмов, на который попали случайно, и после того, как со взаимными пожеланиями удачи мы расстались, поспешила на свой сеанс. Зал был неплохо заполнен, но моё место было вполне удачным и смены не требовало – в середине шестого ряда, на идеальном расстоянии от экрана; пара тупых рекламных трейлеров (я даже сначала подумала, что это стёб какой-то, однако, видимо, нас действительно в скором будущем ждут фильмы про летающую Волгу и мальчика-вампира) – и я смогла увидеть и услышать долгожданную «Девятку».
Анимация ещё никогда на моей памяти не создавала ничего настолько приближенного к кинематографу и одновременно настолько интересного и оригинального. Посудите сами: в некой альтернативной исторической реальности государственный режим, сильно смахивающий на фашистский, однако с обращением «товарищ» в широком употреблении, породил военные машины с искусственным интеллектом, которые по непонятным причинам истребили всю биологическую жизнь на планете. Однако стимпанкового вида тряпично-механические куклы, созданные последним учёным, к биологической жизни не относятся и обладают принципиальным отличием от роботов: помимо интеллекта, у них есть ещё и душа. И эти маленькие существа – гордый правитель Первый, любознательный инженер Второй, шустрые собирательницы знаний близняшки Третья и Четвёртая, исследователь и верный друг Пятый, безумный художник Шестой, бесстрашная воительница Седьмая, туповатый телохранитель Восьмой и страдающий амнезией потенциальный мессия Девятый (в озвучке, конечно же, Хабенского) – становятся последней надеждой мрачного постапокалиптического мира, где живописно высятся руины памятников средневековой готической архитектуры и выкачивающие земные ресурсы заводы. Штирлицу предстояло вспомнить всё… а заодно, вместе с восьмерыми соратниками, постоянно сражаться с всё более и более гротескными и жутковатыми монстрами, убегать, спасать друг друга, рисковать, делать раз за разом сложный выбор на пути к завёрнутому на мистике финалу (не люблю мистику в фантастике, если это только, конечно, не ваха, но моё мнение в данном случае не важно). Какие потрясающие графика, спецэффекты, атмосфера! А главное – какая задумка, каким бы пронзительным и цепляющим мог бы получиться фильм… но – видимо, экшну ради – «Девять» длится всего полтора часа, а не два или два с половиной, поэтому сюжет проносится перед глазами слишком быстро, сменяя события как слайды, не давая времени что бы то ни было обдумывать, и для раскрытия характеров каждого из персонажей не осталось времени: они должны вызывать интерес и сочувствие, должны быть яркими и запоминающимися типажами не только внешне, однако зритель успевает следить только за приключениями героев, но не за их сложными переживаниями и взаимоотношениями. Коротки до необходимого минимума диалоги (уж лучше бы мульт, как и его короткометражный Эккеровский предшественник, был немым), скомканы все значимые трогательные сцены, и слишком наигранно выглядят изредка мелькающие пафосно-морализаторские напоминания о вреде тоталитаризма, оружия и разобщённости (темы, уже набившие оскомину в киноискусстве, тем паче в подобном неприкрытом виде, хоть при этом и игнорируемые сознанием большинства). Может быть, в этом восприятии сыграли свою роль и мои завышенные ожидания, но, как бы оно ни было, мне было мало этих полутора часов, хотелось большего – словно это был не готовый продукт, а его краткое содержание, и всё самое главное ещё где-то впереди. Однако, даже при этом немаленьком недостатке, «Девять» впечатляет как чертовски эстетичное зрелище, которое несомненно захочется посмотреть ещё раз.

Что было потом (под катом хвастаюсь)

Первый учебный понедельник начался первой биологией, пришедшей на смену прошлогодней экологии, и первой литературой с новой преподшей – непосредственно нашей бессменной русичкой, теперь рискующей стать лучшим учителем литературы за всю мою школьную жизнь (она первая на моей памяти прочитала нормальную лекцию и разбирала с нами стихи – остальные учителя стихи всегда пропускали). Первый учебный вторник, вопреки слабым надеждам, остался четырёхпарным, закончившись первой же социологией, продолжившей курс обществознания после прошлогодней философии; в тот же день мы с Асей завели хорошую привычку на обеденной перемене ходить в трапезную соседнего монастыря за вкусными постными пирожками с картошкой и лопать их на ходу, обходя окрестные улицы-переулки. Среда – проверочная по информатике (сидели на первом ряду, хрен спишешь, пришлось действовать методом тыка), самостоятельная по геометрии (четвёрка Оо) и очередной диктант на формулы по алгебре (за предыдущий – честный трояк, аналогично и за этот); после уроков к нам зашла Маруся, и мы прогулялись до станции Сретенской, поболтали за жизнь и разъехались по кольцу. Прибежав домой, я хотела было выбраться на премьеру мульта Девятки, но сеансы остались только либо слишком поздние, либо слишком дорогие, однако же я была твёрдо настроена как-нибудь отметить знаменательную дату 09.09.09 и решила сходить на новый мульт Миядзаки про рыбку Поньо. Сеанс был на половину восьмого, я быстренько за обедом сделала русский, успела пострадать ерундой и вечерком снова вывалилась из дому, добралась до Арбатской, была в Художественном кинотеатре за полчаса до начала сеанса… я привыкла, что обычно в Синем зале нас сидит от трёх до десятка зрителей, теперь же свободных мест тупо не осталось вообще! Обломившаяся я вернулась в метро, приехала обратно и сунулась для окончательного успокоения в наш местечковый кинотеатр Брест, в афише Яндекса не упомянутый… и там оказался сеанс на Девять на семь, на который я опоздала: воистину не надо ездить далеко, предварительно не узнав, нет ли того, что тебе нужно, под боком. Но в четверг упёртая я не оставила своих намерений – примчавшись домой после лицея, за обедом сделала алгебру и тут же опять выскочила на свет Божий, опять поехала на Арбатскую и перво-наперво, поскольку время ещё оставалось, вторично зашла в Дом книги, но книжки по алгебре там так пока и не оказалось. Затем я заявилась в кинотеатр Октябрь – смотреть на пять с лишним фильм «Приготовьтесь, будет громко»; билет обошёлся мне в 200 с лишним, и вместе с ним мне протянули схемку-добиралово: вход в зал был с улицы, для того, чтобы его найти, пришлось обойти кинотеатр по полупериметру, войти в малозаметную дверцу и, следуя по стрелочкам, пройти по запутанным лестницам и коридорам. Зал оказался маленьким, так что я вполне оправданно взяла билет в середину третьего ряда, и заполненным преимущественно симпатичным неформальным народом, что, вкупе с зернящейся картинкой и не самым хорошим звуком, создавало особо уютную атмосферу просмотра фильма.
Нет ничего скучнее и нелепее, чем изучить историю такого живого явления, как рок-музыка, по учебникам. И нет более эффективного способа это сделать, чем организовать встречу представителей трёх поколений рока – Джимми Пейджа (Led Zeppelin), Эджа (U2) и Джека Уайта (The White Stripes): на этом эпохальном мастер-классе им есть, чему поучиться друг у друга и чему поучить тех, кто держит равнение на настоящих мастеров. История рока, история электрогитары – в историях такой разной творческой карьеры этих троих таких разных людей, остаётся только снабдить голоса и риффы достойной картинкой… а уж в том, что у Гуггенхейма это получится, сомневаться не приходится. Записи старых концертов, старые документальные съёмки, атмосфера тех мест, где живые легенды делали свои первые шаги в музыке, где записывались прославленные альбомы, деликатно приоткрытый полог над сокровенной тайной процесса творческого поиска – всё это делает фильм «Приготовьтесь, будет громко (It might get loud)» не просто фанатским фетишем, а качественной документалкой для любого интересующегося искусством. А именно – документалкой познавательной, душевной, эстетически красивой, снятой, смонтированной и оформленной с большим вкусом, где в главной роли – конечно же, замечательная музыка, остающаяся, вне зависимости от отношения к ней, к её созданию и записи, в первую очередь замечательной музыкой. В гостях у Аси Наконец, Маруся нам позвонила и сообщила, что ждёт непосредственно у галереи; там наша троица воссоединилась, постояла-потрепалась и под руководством Маруси, уже разведавшей обстановку и выступившей инициатором культпохода, вошла внутрь, приобрела по двадцатирублёвому билету на нос. Первым был удостоен нашего визита Чёрный зал, где экспонировался «Мир, где нету взрослых» Ивана Максимова (девчонки, радуйтесь, он таки есть в ЖЖ, спросите у Википедии) – принты кадров из его мультфильмов, блокнотные наброски, босховско-сюрреалистичные рисунки и небольшие масляные картины с претензией на импрессионизм… обойдя все эти артефакты, мы уселись на стулья смотреть с большого монитора все эти самые мультфильмы с 90-х до прошлого года. Не пожалели – зрелище классное, настоящая глючная дзен-анимация: медитативное, плавное действие, причудливые существа в качестве большинства персонажей, озвучка лучшими образцами классики, приятный юмор и/или интересная философия, множество сюжетных (если их можно так назвать) неожиданностей, сплошная оригинальность, выдающая нестандартное и живое творческое мышление… думаю, вы тоже не пожалеете, если ознакомитесь – впечатления остаются исключительно тёплые и положительные, плюс – пища для ума и эстетическое удовольствие. Катакомбы (подвальный зал, напоминающий Винзаводские артпространства) были заняты Ольгой Полухиной с серией «1х1: сад моей души», представленной квадратными холстами, изображающими крупным планом различные цветы и подписанными абстрактными понятиями, так-то: предчувствие, нежность, или без названия; особых эмоций они не вызвали, насчёт точности соответствия подписей картинам нам хотелось поспорить, порадовал всех только алый мак под названием «страсть», особенно красиво смотрящийся со стороны. Впрочем, Полухина – всё-таки не концептуальный художник, а модельер, и в одном из залов монитор крутил показы её одежды; мы посмотрели с минуту на дистрофичных манекенщиц с нарисованным нездоровым румянцем и поднялись наверх, в Белый зал, смотреть «Волю случая» Виктории Токаревой. Это оказалась чертовски симпатичная фотовыставка, причём симпатичная не столько профессионализмом, сколько душевностью, подходящими к снимкам подписями и знакомой каждому фотографу, в том числе и такому жопорукому любителю, как я, радостью удачного кадра, особенно непостановочного; и вообще, даже в темах серий фотографий я почуяла в авторе немного родственную душу: природа, достопримечательности, макро, живность, ч/б, немного людей… в общем, советую тоже. На этом, к сожалению, залы Солянки заканчивались, что и свойственно всему хорошему, и мы покинули это славное местечко с твёрдым намерением вернуться туда после смены экспозиции (а у меня появилось маньячное желание сводить на мульты Максимова ещё кого-нибудь), дошли до метро, потихонечку разбрелись по разным веткам; дома я была в девятом часу вечера, перво-наперво дописала сей пост, теперь мне предстоит за ночь управиться со всем остальным, а на завтрашний день у меня существует соблазн пробить школу и сходить таки на Миядзаковскую новинку, но не факт, что у меня хватит наглости поддаться ему. В любом случае, завтра суббота (вполне себе быстро пролетела учебная неделя, что радует), а значит – театр вечером, а значит – рецензия, до которой и прощаюсь)

Давеча снова уйдя баиньки часу в третьем ночи, я опять проснулась пораньше, но заставила себя окончательно встать только с приездом папы с работы в районе десяти. До обеда мне удалось и пострадать ерундой, и завершить домашку по русскому на вторник, а после обеда я вывалилась на улицу, где стояли перманентные вечерние сумерки благодаря обложившей небо серости, из которой то лило дождём, то едва накрапывало. Под чем-то средним между этими двумя погодными явлениями я и дошла до остановки, догнала автобус, доехала до метро, добралась до Арбатской, поскольку если вчера, в ясную тёплую погоду, у меня ещё был соблазн отметить День города где-нибудь на природе, то сегодня, когда погода ухудшилась, решила бесповоротно провести его в тёплом помещении. Кинотеатр Художественный, старый и добрый, как нельзя лучше подходил для этой цели, ибо крутил Бесславных Ублюдков в полной режиссёрской версии – а именно это кино меня заинтересовало уже тогда, когда услышала в одном контексте с его названием фамилию Тарантино, одного из моих стабильно любимых режиссёров. Оказавшись там как раз вовремя, я взяла 150-рублёвый билет на сеанс на половину пятого и, описав кругаля вокруг кинотеатра за оставшиеся десять минут в качестве прогулки, заявилась в большой зал, подивившись обилию маленьких детей, приведённых на фильм с возрастным ограничением 16+ (впрочем, слишком завышенным, на мой взгляд). Моё место было в седьмом ряду, с краю, и, устроившись поначалу там, я собралась было успеть до начала фильма сожрать припасённые, аки в театр, шоколадку и фруктовый микс, но не успела – и, когда свет погас, с едой в руках переместилась в середину ряда и потом ещё некоторое время на особо громких моментах шуршала и жевала, что не мешало мне смотреть, слушать и получать удовольствие.
Когда-то малоизвестный фильм Кастеллари о партизанском отряде американских евреев, жестоко и беспощадно истребляющем фашистов в оккупированной Франции, должен был, наверное, воодушевлять народ израильский не менее, чем «Неуловимые мстители» - любимый фильм моего раннего детства – народ советский. Одноимённая картина Тарантино, средствами альтернативной исторической реальности сделавшая Ублюдков причастными к уничтожению всех первых лиц Рейха, включая и самого Гитлера, и, как следствие, к счастливому завершению войны в пользу союзников, тоже, конечно же, поднимет боевой дух до небывалых высот кому угодно, но напомнить, кто на мировой доске играл чёрными, а кто белыми, – явно не первостепенная цель фильма. Эту прописную истину все и так уже усвоили, посему вместо пафоса, морализаторства, прессинга на жалость, претензий на злободневность и прочих фирменных примочек «актуального» современного кинематографа – фирменные примочки Тарантино: эстетика и энергетика. Первое – в достоверном антураже и костюмах, грамотной и красивой операторской работе, умеренном количестве крови, не стесняющейся натурализма и крупных планов, великолепном саундтреке, удачно составленном из музыкальных тем старых фильмов (тут вам и Морриконе, и Престон, и Боуи), симпатичных актёрах (все Ублюдки отменно обаятельны, особенно приятно удивил Брэд Питт, благодаря усам и шраму из щенка лабрадора превратившийся в брутального головореза, но харизматичны и злодеи, главный из них так и вовсе подкупает) и, что редкость, актрисах (уверена, на Мелани Лоран скоро посыплются новые роли, ну, а я с удовольствием ещё не раз на неё полюбуюсь). Второе – в со вкусом закрученной в увлекательных диалогах (английские – в дубляже, французские и немецкие – с субтитрами) детективной интриге сюжета, щедро сдобренного неожиданными поворотами, живописных спецэффектах, качественном юморе, толике трогательных и лирических (а куда же без них хорошему фильму?) моментов. В целом получилась аппетитная – я ей-богу не удержалась, чтобы не облизнуться во время кульминации! – вещь в лучших традициях внежанрового стиля Тарантино, пусть и обвиняемого в жестокости и бессмысленности стиля на любителя – я как раз такой любитель и надеюсь, что после «Ублюдков» у меня прибавится единомышленников. Ведь несмотря на весь свинец, сталь и огонь, высыпавшийся на головы несчастных фрицев за ни разу не утомившие два часа сорок минут фильма, он оставляет после себя исключительно оптимистичные, позитивные впечатления: мстить – так «бодро, весело, со вкусом» (да, тут небольшое дежа вю: вендетта «Убить Билла» получила достойного преемника в лице вендетты «Убить Гитлера»), жить – так интересно и изысканно, ведь и то, и другое – настоящее искусство. Такое же, как и кино.
По выходу из зала я нос к носу столкнулась с Ладой, в приступе энтузиазма обняла бедного торопящегося на какой-то сеанс ребёнка, отпустила и вышла на улицу, потопала пешком по Арбату до Смоленки. Дома я постирала башку, затем оказалась нужна на ролёвке, и в итоге спать меня погнали прежде, чем я начала писать рецензию – пришлось сделать вид, что так и поступила, и засидеться со всем вышеизложенным до второго, как вы сами можете видеть, часу ночи. Посему потороплюсь-ка спать, чтобы завтра худо-бедно безболезненно подняться в шесть утра, «радуясь» новой, полноценной на сей раз, учебной неделе. Прощаюсь до свежих рецензий – времени мало, планов громадьё, но я тем не менее надеюсь посмотреть всё, что хочу.)

Бытовуха Если западный кинематограф медленно, но верно движется по пути улучшения качества картинки, то отечественный быстро наигрался в операторские изыски и пошёл по пути прямо противоположному, а именно – докатившись наконец до съёмки большей части фильма в жанре любительской псевдодокументалки, одной трясущейся в руках, мажущей камерой. В условиях вездесущего слова на букву К – самый лучший вариант: бюджет тратится небольшой, снимается всего за месяц… то, что смотреть на это, мягко говоря, удовольствия зрителю не доставляет, уже дело десятое. Натурализм, на который, видимо, молятся создатели фильма, и так присутствует в лице подлинных декораций – психиатрического интерната на территории бывшего монастыря в Дмитровском районе – и подлинной массовки в лице пациентов оного, но многочисленные интервью этот натурализм только делают чрезмерно выпяченным и надуманным, да к тому же усыпляют своим однообразием, статичностью, повышенным вниманием к ничего не значащим мелочам. Но форма – это ещё полбеды, настоящая беда – содержание: как известно, осовременивание классики есть занятие сложное, практически ювелирное, под силу оно далеко не каждому, а на сей раз от подгона общеизвестной «Палаты №6» под реалии XXI века пострадали и непосредственно сам Чехов, и всё тот же несчастный натурализм: когда подустаревшие словечки из оригинального текста рассказа соседствуют с рассуждениями о сломавшейся видеокамере или отдыхе в Анталии, ощущение крайней фальшивости происходящего только нарастает и нарастает, как снежный ком. Третья же и главная беда – смысл: вместо чеховской аллегории на несправедливость и жестокость мира и общества в фильме представлена мрачная философия бесполезности борьбы и безвыходности положения каждого отдельно взятого индивида. Да, смотреть на ночные метания по коридорам больницы обманом запертого там Рагина по-настоящему страшно, но когда фильм ставит целью максимальное нагнетание давящей атмосферы и ничего более, я не люблю, и к тому же, при всём своём пессимизме, не люблю фатализм. В качестве заманухи для публики, видимо, использовались актёры, почти сплошь узнаваемые; играют они старательно, убедительно, так что в кадре за все полтора часа видишь довольно-таки маловато персонажей без диагноза, но главные герои всё равно при этом не впечатлили: и Рагин тут – больно уж жалкий, бесхарактерный человек, которого не громовские проповеди с ума свели, а сам он постепенно опустился, а добила его окончательно Москва с её пробками, ночными клубами и казино, и Громов слишком редко появлялся на экране, так что до «пророка» явно не дорос – впрочем, он хотя бы симпатичен и ему хотя бы сочувствуешь (пусть он и слишком молодо выглядит). Но в любом случае объективных причин к просмотру «Палаты», кроме последующего написания рецензии, я не вижу: есть немало качественных фильмов по классике и немало качественной документалистики, и всё это не заменит словно на коленке слепленный маловразумительный гибрид обоих этих жанров. В который уж раз за державу обидно.
Когда я вышла с фильма, уже стемнело; постояв на площади перед станцией и послушав исполняющих немало мною любимого «Беспечного ангела» музыкантов, я поехала домой, не стала добавлять к дневному пробегу ещё и вечерний и от метро до дома добралась на маршрутке. Ныне, поздновато закончив сей пост ввиду занятости на двух ролёвках, откланиваюсь и иду спать, завтра меня, как всегда по субботам, ожидает театр, вас впоследствии – свежая рецензия.)

Закруглившись вчера ко сну пораньше, я сегодня утром с грехом пополам встала по будильнику в районе одиннадцати, быстренько пострадала ерундой, позавтракала и, начиная опаздывать, выскочила из дому под дождь, варьирующейся от быстрого и крупного до мелко моросящего. Автобус, хвала Императору, не заставил себя долго ждать, и вскоре я уже ехала на метро до Арбатской, затем топала до старого доброго Художественного кинотеатра – Миссию Дарвина в большом зале смотреть. Это удовольствие обошлось мне в 200 рублей, зато зал был практически пуст, и я вольготно устроилась в наиболее удобном месте в середине шестого ряда, протёрла выданные очки выданной же влажной салфеткой из упаковки с логотипом 100-летия кинотеатра и принялась смотреть немало превзошедшую мои ожидания вещь.
«Миссия Дарвина» - в первую очередь чертовски органичное сочетание в одном кадре кинофильма с настоящими пейзажами, автомобилями и людьми и компьютерной графики с прямоходящими морскими свинками, отнюдь не стремящимся к той натуралистичности, которой могут похвастаться рисованные монстры из фэнтези и фантастики последних лет. Во-вторых, это динамичный и увлекательный экшн с использованием новейших достижений по части 3D-спецэффектов, так что ввиду этих двух факторов картинка «Миссии» получилась на редкость качественной, красивой и впечатляющей, чем может похвастаться не каждый голливудский блокбастер. И, в-третьих, это лакомый кусочек для киномана – что ни эпизод, то угадывается цитата из того или иного фильма, начиная золотым фондом и заканчивая лидерами нынешнего проката: от Джеймса Бонда, Апокалипсиса сегодня, Миссии невыполнимой и прочая – до Вольта, Ледникового периода и прочая. Да и сам сюжет – поклон старым добрым Спасателям из высокотехнологичного XXI века: вместо Чипа, Дейла и Гаечки – Дарвин, Бластер и Хуарес, вместо Вжика – Мух, и вместе эта команда спецагентов спасает мир от восстания машин (то есть, простите, бытовой техники), бегает от ФБР, а в свободное время играет в памп, пишет в блог и разбирается в любовных и родственных взаимоотношениях. Однако ощущения вторичности по отношению к хрестоматийным предшественникам при просмотре не возникает, к тому же отчасти этот сюжет даже – что редкость – непредсказуем, а отчасти – с таким же вкусом, как и ассоциациями, оперирует классическими сюжетными клише, свойственными подобного рода историям. Из числа прочих плюсов: живность отменно кавайна, в главной «человеческой» роли – постепенно становящийся одним из моих любимых зарубежных киноактёров Билл Найи (ещё жаль, что оригинальной озвучки не было слышно: главный злодей с голосом Николаса Кейджа – это, наверное, круто), юмор наличествует, равно как и смысл: строгое предупреждение зарвавшемуся человечеству о том, что безбожно травить грызунов и загаживать ближний космос останками ненужных аппаратов – плохо. А ещё – что будущее зрелищного развлекательного кино однозначно за анимацией, в которой всё меньше остаётся от детского «мультика» и всё больше появляется безграничных возможностей для удовлетворения потребностей взрослой аудитории (что и недавно посмотренная мною ретроспектива «Электрический лимонад» также благополучно продемонстрировала). В целом «Миссия» - приятная для просмотра (особенно, конечно, в 3D) вещь, жаль только, что короткая – всего полтора часа.
Досмотрев, я снова вышла под морось, с удовольствием прошлась по Арбату до Смоленки, завернув по дороге в храм в Спасопесковском переулке по случаю Успения, доехала до родной Молодёги, закупилась жрачкой и на маршрутке добралась до дома. Теперь я могу отдыхать, но спать уйти пораньше, ибо завтра меня ожидает ещё одно небольшое путешествие, откуда привезу отчёт и фотки)

Давеча я, под предлогом желания написать уже что-нибудь наконец, опять после первой же строчки забила на это занятие и вместо этого читала до половины пятого или около того, после чего сочла нужным всё-таки отправиться спать и проспала, как обычно, до обеда. Затем, пропалив афишу Художественного кинотеатра и убедившись, что Миссию Дарвина уже на сегодня пропустила, я выбрала сеанс Электрического Лимонада на четыре часа и, пострадав ерундой до обеда, после оного пораньше вышла из дому и пешком через дворы дотопала до метро. Там я минут пятнадцать простояла у закрытого на перерыв газетного киоска в надежде купить свежий ТаймАут, но такового там не оказалось, и я с пустыми руками поехала до Арбатской и приехала впритык – когда взглянула на часы, неспешно поднимаясь вверх на эскалаторе, до начала сеанса оставалось каких-то пять минут. Быстро покрыв оставшееся до Художественного кинотеатра, я взяла билет за привычные 110 рублей, протолкалась сквозь наводнившую холл толпу, пришедшую на что-то в Большой зал, и ввалилась в Синий зал, когда свет уже погасили, но DVD ещё не поставили. Устроившись поудобнее где-то в середине третьего ряда, я начала смотреть – а показывали, хвала всем на небесах, на языках оригиналов, с русскими субтитрами.
«Электрический Лимонад» - ретроспектива новейших достижений в области анимации прямиком с фестиваля Nemo 2009, составленная из девяти лучших короткометражных работ в нисходящем порядке. «10 (Десять)» повествует о том, как, заигравшись в детстве, мы всё ещё боимся проиграть, уже будучи взрослыми: главный персонаж этого несколькоминутного фильма пытается избавиться от фобии ходить по мостовой по прямой, а не перепрыгивать с камня на камень по диагонали, считая до десяти. Исцеление в прямом смысле слова стоит ему немалой крови: особо впечатлительные зрители отводят глаза от впечатляюще реалистичных спецэффектов. «В свободном плавании (Float)» - замечательный клип на замечательную одноимённую песню группы Flogging Molly с красивым и осмысленным видеорядом, повествующем о путешествии существа, создающего самое себя из встречного хлама, через город и лес к свободной морской стихии. «Strata №2» - захватывающе медитативная инсталляция, заставляющая плоскости готических витражей вырваться в трёхмерное пространство, подлинный гимн цвету, форме и музыке с претензией на раскрытие хаотической сущности внешне стабильных вещей, голая эстетика и ничего лишнего. «Анима (Anima)» сделана пусть и технически несовершенно, зато с оригинальным воплощением всем ещё с Матрицы известной идеи о запрограммированной реальности: там несколько кликов способны превратить небоскрёбы в слонов и жирафов. «Кудан (Koudan)» - блестящий образец классической компьютерной графики, изображающий довольно-таки философский фантастический сюжет, на создание которого могла оказаться способной только японская больная фантазия. Этот сюжет более чем достоин стать полнометражным: в параллельной реальности наши головы питают своими словами гигантские растения, и недостаток общения может привести к гибели – неспособную производить достаточно энергии голову могут выдернуть и отрезать. Смотреть на созданный режиссёром Таку Кимурой (ранее он занимался только озвучкой аниме-персонажей) уникальный мир – сплошное удовольствие, пожалуй, это наиболее зацепивший меня мульт из всей ретроспективы. «Нет места под названием Дом (No place like home)» - явно неудавшееся видео про явно неудавшиеся творения Франкенштейна (главные герои – «дурак и труп») на одноимённую песню команды Thee Wreckers, эксплуатирующее изъезженную вдоль и поперёк тему возможности вырваться из безвыходности (да-да, лайфхакинг повсюду) посредством избитого донельзя приёма – повторов до «эффекта бесконечности». Да, и перевод явно не удался тоже – по-русски названию лучше звучать как «Нет места лучше дома» (в собственном доме, откровенно говоря, персонажи и «застряли», разлагаясь перед телевизором). «4 (Четыре)» - несколько затянутая, но живописная визуализация наркотического трипа в жанре бродилки по комнатам, тоже немного использующая «бесконечность»; смысл при этом упорно не улавливается: сначала что-то глубокомысленно сообщается на тему того, что все жизненно важные слова в английском языке состоят из четырёх букв, кроме смерти и секса, потом – что мы не существуем… Советую не вникать в этот ничем не обоснованный бред и наслаждаться мрачноватой, но весьма разнообразной картинкой. «Чистое небо в мае (Clear Skies in May)» - ещё один привет из Японии, топорно оживляющий шедевры старинной японской живописи в стиле укиё-э («подвижный мир») со страниц альбома по искусству; я не люблю, когда перекраивают шедевры, но Анни и Тецуо Сидзука хотя бы сделали это под хорошую музыку. «Вниз, вниз, вниз (Down, Down, Down)» - бессодержательный клип на одноимённую бессодержательную песню группы Hush Puppies, унылое зрелище, в котором музыканты и корова (откуда корова? Оо) размазываются по полу, а затем подвешиваются вниз головами над преисподней, населённой толстыми дядечками, взлетающими на воздушных шариках в виде черепов. Сперва хочется спросить, что курил автор (некий Nieto), но, памятуя глючность всех прочих работ фестиваля, более интересным становится другой вопрос – насколько наивным надо было быть, надеясь, что данное видео с устаревшими техническими приёмами кого-нибудь заинтересует. И, наконец, «Почтальон возвращается (Postman Returns)» - вторая короткометражка (собственно «Почтальон» был презентован около пяти лет назад) Миши Роземы, столь же смешная в своей милой тупости, сколь и первая: обломки векторных вертолётов создают векторные джунгли, в которых векторные хищники разрывают на части векторных травоядных, а одна геометрическая фигурка на ножках из какого-то логотипа (такими обычно обзаводятся анимационные и кинематографические студии) мочит другую бензопилой, та визжит, хэппи-энд. Если судить по ретроспективе в целом о потребностях современной публики, то находит очередное подтверждение тезис: у народа ныне популярны кровь и вдохновляющие на бытовые подвиги социалки, а лучше – и то и другое вместе. Для получения определённой доли удовольствия и для общего развития людям, способным понять и принять фактор прогресса в культуре в целом и искусстве в частности, к просмотру рекомендуется.
После сеанса я прошлась пешком до Смоленки по Арбату, в середине которого, в районе Стены и зоомага, Старый Мельник расстелил поверх мостовой свой самый настоящий газон и устроил желающим душевные посиделки, бесплатно выдавая напрокат подушечки для сидения и игры; ступать по вкусно пахнущей мягкой траве в самом центре мегаполиса было непривычно и чертовски приятно. Доехав до родной Молодёги, я тем же маршрутом дотопала до дома и теперь планирую как-нибудь выспаться, ибо завтра мне предстоит вставать засветло и ехать в одно небольшое путешествие, без которых я не мыслила бы своих летних каникул полноценными. Засим прощаюсь до грядущего большого и страшного поста и кучи фоток ^^

Позавчера после театра уползя спать снова в районе трёх ночи, я вчера утром, выпинав себя из-под одеяла, ознакомилась с афишей Яндекса, предлагавших мне сразу два события в мире анимационного проката, и между Электрическим Лимонадом, который будет идти ещё до 25-го, и Почти десятью долларами (9,99) выбрала последнее. Пострадав немного ерундой, я после обеда вышла на белый свет, дождалась автобуса, добралась до уже благополучно открывшегося метро и приехала на Арбатскую, где сунулась в тамошнюю театральную кассу и таки заняла себе наконец театром 31 октября, после чего заявилась в Художественный кинотеатр. Заявилась впритык, но, покупая билет в Синий зал, не торопилась – на тот момент я была единственной, занявшей место в этом зале; но вскоре после того, как я туда пришла, нас стало больше, и затем нам начали крутить с DVD вышеозначенный мульт.
Может ли циничная чернуха в финале обернуться трогательным до сентиментальности хэппи-эндом так, чтобы вызвать не отвращение или недоумение, а вполне тёплые и светлые эмоции? Оказывается, может, если это – австрало-израильский пластилиновый фильм, который за полтора часа, как тот самый красочный буклет за 9.99 долларов, предлагает зрителю смысл жизни, да «не один, а целых шесть», как говорит купивший его герой – по количеству персонажей фильма. Можно отправиться в путешествие, можно научиться плавать, можно отдать ради любви собственные кости, можно передумать прыгать с балкона и вернуться к своей девушке, можно обнаружить, что свинья-копилка улыбается и тогда, когда в неё кладут монету, и тогда, когда не кладут… а можно не слушать советов из буклетов и понять, что смысл жизни находится самостоятельно – вот и второй парадокс фильма. Но у каждого, даже у самых комических из героев, обретение смысла происходит не сразу и не вдруг – и в этом, мне кажется, основной смысл, простите за каламбур, «Почти десяти долларов» - основной, но далеко не единственный. В итоге получился качественно сделанный и, вопреки ожиданиям, не модно-трэшовый, а философски-медитативный фильм, созданный для узкого круга людей, которые ходят в кино, чтобы подумать, а не чтобы развлечься.
После просмотра в прекрасную пасмурную погоду я прогулялась по Арбату до Смоленки, купив интереса ради мороженое – замороженный персиковый чай Нести (прикольная вещь – холодный чай, который, простите, можно сосать, но больно сладкий, вскоре он мне надоел), приехала на Молодёгу, закупилась едой (взяла на пробу подсолнечной халвы с изюмом – вкусная штука) и вернулась домой. Вечером меня хватило посидеть перед монитором только часов до трёх с хвостиком, после чего меня начало вырубать и я переместилась под одеяло, а проснулась в половине 12-го; с полудня небо начало обкладывать тучами, и когда стало темно как поздним вечером, без предупреждений ливень хлестнул сразу стеной – зримо плотной, могучей и шумной. Горизонт мгновенно скрылся за белёсой пеленой, да и сквозь оконные стёкла, по которым текли ручьи, ничего нельзя было рассмотреть как следует; сильный ветер качал деревья, время от времени бархатно рокотал гром, коротко сверкала, как вспышка фотоаппарата, сквозь тучи молния. Но постепенно ветер унялся, тише стал ливень, от горизонта начал разливаться свет, из-за которого все мокрые поверхности заблестели как зеркала, гром принялся ударять сильнее, но реже; когда я после обеда вышла из дому, попала под тихий, спорый, но мелкий дождь, прохладный и очень приятный. Дождавшись на остановке маршрутки, я доехала до метро, на нём – до Курской и потопала по Земляному валу; обнаружив, что топаю быстрее, нежели рассчитывала, прошла от поворота на театр Гоголя до поворота на Покровку, посредством подземного перехода вышла к кинотеатру 35Мм и через дорогу воззрилась на театр на Покровке, надеясь увидеть афишу с репертуаром, которой на сайте как нет так и не было, но увидела только закрытую дверь, зашторенные окна, пустые стенды для афиш и старые таблички с названиями уже просмотренных мною или снятых до моего появления спектаклей. Вернувшись на нужную сторону Земляного вала несолоно хлебавши, я двинулась обратно и, задумавшись, даже прошла свой поворот – пришлось возвращаться; двигаясь к театру, видела на противоположной стороне дороги картину словно из позапрошлого века: шёл оборванный тощий дед, а за ним в поводу еле тащилась подсёдланная ослица, похожая на обтянутый кожей скелет (без преувеличений – круп вместо округлости представлял из себя два выпирающих угла, так же выпирали рёбра, плюс тоненькие ноги и шея) с рахитично вздувшимся облысевшим розовым животом. Видимо, имеет место быть новая порода покатушечников: вместо девушек, ноющих «помогите на корм беременной лошадке», - бомж, которому впору съесть свою несчастную животину, чтобы и она не мучилась, и он сам не мучился (пока снова жрать не захочется). В театр я прибыла рано, едва ли не первой, администраторша на входе сразу сказала мне, чтобы я садилась не на свою откидушку, а на свободное место; купив программку, я почитала до первого звонка, а когда вошла в зал, амфитеатр был уже предусмотрительно занавешен, чтобы все садились в партер. Я тут же облюбовала себе местечко в середине третьего (aka B) ряда, где и осталась, партер заполнился от силы на треть (на спектакль пришло сотни полторы человек), но, что забавно, заполнился весьма неравномерно – скромные граждане в большинстве предпочитали оставаться на своих местах, даже если они были в последних рядах, вместо того, чтобы пересаживаться поближе, где пустовали целые ряды.
«Чужой ребёнок» - вот уже почти 80 лет как один из фаворитов не только отечественной, но и европейской публики, пьеса, принёсшая Василию Шкваркину лавры самого известного за рубежом советского драматурга. Зная вкусы среднестатистического театрала из народа, несложно догадаться, что это комедия – а именно, претендующая на комизм поучительная история о радостях материнства с подчёркнутым колоритом той эпохи, когда самыми ругательными прилагательными были «феодальный», «буржуазный» и «мещанский», а самым желанным комплиментом было «человек нового времени», и с неприкрытым интернационально-атеистически-пролетарским энтузиазмом. Сюжет таков: молодая экзальтированная актриса, дабы получше вжиться в роль, врёт подругам о своей беременности, и, конечно же, спустя считанные секунды об этом узнаёт вся округа – бедные родители чуть с ума не сходят, а многочисленные кавалеры теряются в догадках: чей же ребёнок ожидается? Естественно, хэппи-энд неизбежен – щекотливая ситуация разрешается, попутно разрешив и ещё несколько проблем, раскрыв «истинные лица» каждого и плохих наказав, а хороших вознаградив. Постановка этой бесхитростной басни в театре Гоголя с пантомимно-танцевальными вставками вполне заслуживает звания детского спектакля (для 12-летнего возраста, например, мораль самая подходящая, оптимизма хоть отбавляй, а более взрослые люди, на мой взгляд, уже должны быть более опытны в житейских делах и более реалистичны). Но есть одно но: благодаря отличной актёрской игре, выразительной до аппетитности, персонажи получились вполне живыми, яркими и запоминающимися, а спектакль получился вполне нескучным, местами забавным, местами трогательным – на фоне множества современных «комедий», на которых ни разу не засмеёшься и тянет заснуть в первом же действии, смотрится достойно, и можно с чистой совестью порекомендовать желающим отдохнуть на просмотре лёгкого блюда из московского меню пищи духовной.
После спектакля я дотопала до Курской, доехала до родной Молодёги, и, когда я вышла, на улице уже снова стояла стена ливня, и каждые несколько секунд чёрное небо разрезал горизонтальный фиолетовый росчерк молнии, озаряя выбранный участок неба лиловым светом, изредка рокотал гром. Скучившись под навесом вместе с остальным народом, я дождалась, пока за мной заедет папа и привезёт домой, и сейчас собираюсь посвятить остаток ночи на размещение уже наконец-то своих рецензий туда, где им будет лучше, чем на блогосфере – т.е. на сайты Афиши, ТаймАута и др., как получится. Завтра снова в театр, посему – до следующей рецензии)

Со вчера на сегодня я, на удивление рано (раньше двух часов) уйдя спать, треть ночи думала о своём в обнимку с сопящим и пинающимся лапами собаком, которому, видимо, что-то снилось, треть ночи отбивалась в полудрёме от какого-то особо лютого комара, потом спала, пока не разбудил приход папы с работы. Ещё давеча я, смирившись с тем, что ни в демократичном Художественном, ни в близком Бресте мне в день премьеры Район №9 не покажут и выбирать приходится между Октябрём и Матрицей, остановилась на последней и присмотрела сеанс на три с почти половиной, так что сегодня мне осталось только после обеда выйти из дома, дождаться на остановке автобуса, доехать до метро и проделать путь в одну остановку до Крылатского. Там я, естественно, вышла на поверхность с неправильной стороны из двух, ибо так за всю жизнь ещё и не запомнила, которая там правильная, но, хвала Магистрам, времени у меня было ещё навалом, и я прогулялась до Матрицы по Осеннему бульвару, после чего с удовольствием туда вошла – я давно не была в дорогих кинотеатрах, не таких, как Художественный, а таких, где воняет попкорном, в холле играет музыка, а в залах удобные сиденья и мягкий звук, и успела по ним соскучиться: в их атмосфере тоже есть некий свой шарм. На кассе меня спросили, есть ли мне уже 14 лет (XD), продали самый дешёвый билет за 140 рублей, и я дождалась, пока откроют нужный мне третий зал – не самый большой, но и не самый маленький, достаточно неплотно заполненный публикой, чтобы я смогла забить на свой последний ряд и устроиться где-то посередине, дабы видеть всё как можно лучше.
На активную рекламу «Района №9» я не обращала ни малейшего внимания до тех пор, пока случайно не услышала по телеку в связи с трейлером этого фильма имя Питера Джексона и, будучи непоколебимо убеждённой в том, что этот дядька плохого не предложит, решила при первой же возможности заценить очередной потенциальный шедевр. Потенциальный шедевр оказался частично псевдодокументальным, частично экшновым фильмом для тех, кто верит, что «когда-нибудь они прилетят», и при этом обладает крепкими нервами и, главное, желудком (пришедшие из мутных ужастиков фишки типа чёрной блевотины и выпадающих зубов имеют место быть). Фильмом не таким зрелищным и эпическим, каковыми были трилогия о Властелине Колец и «Кинг Конг», зато напичканным по уши актуальной идеей: нам уже не раз говорили, что из простых людей иногда получаются герои (на мой взгляд, совершенно бесполезная, но стабильно беспроигрышная в сюжетах информация), что оружие – это зло, реже – что власть – это зло, а в «Районе №9» нам помимо всего этого сказали ещё и то, что каждый может из притесняющего или равнодушного к притеснениям превратиться в притесняемого. Для того, чтобы достучаться до зрителя с такой простой, но наиболее отчаянно отвергаемой «нормальным» большинством истиной: «Они ведь тоже люди», создатели фильма прибегли к максимально гротескной аллегории: в нём над Йоханнесбургом (Нигерия) зависает вышедший из строя космический корабль, и похожие на прямоходящую саранчу пришельцы оказываются вынужденными жить в гетто за колючей проволокой и питаться объедками из мусорных куч, терпеть всяческие притеснения и плодиться только по лицензии (иначе потомство сожгут заживо). Непрошеные гости грабят, убивают, мародёрствуют, привечают африканскую мафию, сбывая ей оружие за кошачий корм и шлюх; но они же – разумны, способны чувствовать и, конечно же, хотят вернуться домой. Взаимопонимание между представителями разных космических цивилизаций кажется невозможным, и крупная правительственная компания MNU (видимо, этакое НАТО, разросшееся в недалёком будущем и поглотившее все континенты) 20 лет спустя высадки беженцев решает пойти самым простым путём – насильственно переселить «моллюсков» в концлагерь подальше от человечества. Операцией доверяют командовать обычному офисному планктону Викусу, которого угораздило жениться на дочери главы компании – он не только не способен остановить военных, вдохновенно открывающих стрельбу при любом удобном случае, но и сам начинает превращаться в инопланетянина, будучи укушенным одним из них. На том, что несчастного незамедлительно отправляют «в поликлинику для опытов» с особой жестокостью, официальный пресс-релиз спойлерить заканчивает – закончу и я, остальное увидите сами. То есть, по крайней мере, я надеюсь, что увидите: на «Районе» можно не только проникнуться социальным пафосом, но и полюбоваться спецэффектами (в этой области прогресс, видимо, дальше уже имевшегося пока не продвинулся, но выглядит гигантская тарелка над городом не менее реально, чем собственно пришельцы), умилиться трогательным моментам (да, и в суровом мире гастарбайтеров с щупальцами, дремучих аборигенов чёрного континента и алчных белых людей нашлось место любви и дружбе), послушать стрельбу, взрывы и восклицания «говнюк!» через каждые три слова (да, хочется помимо вспышек ещё и на кровь посмотреть и оригинальное «you fuckin bastards» услышать, но уж что есть то есть). В общем, заинтересовавшимся рекомендую (если кого интересует моё мнение, то мне понравилось), отзывы жду.)
После просмотра я приехала на Молодёгу, прогулявшись от метро до дома дворами, сейчас мне нехреново было бы успеть постирать хайру, а день грядущий готовит мне очередной визит в театр, так что прощаюсь до новой рецензии – до завтрашнего позднего вечера.)

В среду к ночи я решила вторично заснуть под те самые природные звуки, которые мне выдали за музыку для привлечения сновидений – то бишь наушники в уши, оба трека на воспроизведение, монитор и свет выключить, под одеяло забраться. Я не сразу смогла устроиться поудобнее, всё мешал наушник в том ухе, на котором я лежала, плюс уже раз слышанное журчание не особо привлекало внимание – я не только не могла абстрагироваться от мыслей, но и постоянно слышала фоном к записи монотонный шум работающего компа. Я была уверена, что в такой обстановке заснуть будет невозможно и что я наконец-то узнаю, чем заканчивается запись, но не тут-то было: вырубилась как миленькая после первых же минут десяти, как и в прошлый раз, снова оставшись в неведении, есть ли в часовой записи что-нибудь кроме журчания. Причём так качественно вырубилась, что, в отличие от первого прослушивания, проснулась не со смолкшими наушниками в ушах, пока было ещё темно, а в шесть утра, когда было уже светло – и удивлённо уставилась на валяющиеся рядом на подушке выпавшие наушники и прислушалась к по-прежнему гудящему компу; отключив его, заснула снова, уже до обеда, как обычно. Четверг же был днём полезных дел, и первой проблемой на повестке дня были мои босоножки, лямки которых после того, как натёрли мне пятки и те зажили, постепенно порвались и у которых из-за этого стали загибаться вовнутрь края, обеспечивая в местах своего соприкосновения с моими ногами длинные участки с ободранной кожей и небольшим углублением, где после променадов блестяще розовело липкое мясо, к которому невозможно было прикоснуться, а за ночь затягивалось новой кожей. Ещё в среду я могла в них идти, в четверг же, собравшись было идти до метро пешком, обнаружила, что больше не могу – проще пойти босиком, чем аки андерсоновская русалочка или Маргарита; пришлось, несмотря на классный летний дождь, спорый, крупный и тёплый, доковылять до остановки, доехать на маршрутке, приковылять в ЦентрОбувь. Там были найдены очередные дешёвые туфли, которые уже начали обеспечивать меня новыми мозолями и не давать заживать старым, а босоножки отправились в ближайшую помойку, прослужив мне около месяца; после этого – дождь уже прошёл – возле кинотеатра «Брест» я пропалила открывшуюся театральную кассу (видимо, вместо бывшей в закрывшемся на ремонт вестибюле) и в который уж раз полюбопытствовала насчёт оставшихся свободными дней, на свободные изначально ничего не присмотрела, зато заняла день, освободившийся после продажи одного из двух одинаковых билетов. Затем в точке в двух шагах оттуда, на входе в Брест, мною были присмотрены узкие (меня задолбало видеть везде только с огромными окулярами) зеленоватые (я уж очень не хотела слишком тёмные, а ярких расцветок хрен найдёшь) за 200 рублей (я вряд ли найду дешевле) солнечные очки и приобретены на случай возвращения пыльной погоды. Оттуда я поднялась в парикмахерскую, давно шарашившую на втором этаже Бреста, попала в руки плохо понимавшего по-русски парикмахера и попросила подравнять себе хайру, после чего быстро и качественно лишилась пары сантиметров шевелюры, дабы не секлась, всего за 180 рублей плюс чаевые; спустившись же в сам Брест, я убедилась, что там идут только уже посмотренные мною ГП-6 и Ледниковый-3, и убралась из тех краёв в окрестности Трамплина. Две аптеки и один салон оптики я обошла в поисках салфеток для протирания очков и мониторов (купленные мною очки были последние, с витрины, и им надо было как-то вернуть товарный вид), но безуспешно; поздно уже было ехать куда-нибудь гулять, и я пешком через дворы прошлась до дома с заходом на почту, где ничто меня не ожидало, и в магазины за едой, а дома постирала хайру и до ночи страдала ерундой. В пятницу утром пришлось вставать по будильнику, ибо в первый день показа оного Художественный крутил «Петю по дороге в царствие небесное» только на час дня и восемь вечера, а я по естественным причинам предпочла первое. Вовремя доехав до Арбатской и заявившись в кинотеатр, я приобрела самый дешёвый, в 70, кажется, рублей билет в Большой зал ряд где-то на пятый, а устроилась в середине седьмого, дабы лучше было видно – зал был практически пуст.
Единственным, что сподвигло меня посмотреть «Петю», помимо летней скуки, было любопытство – за что же дают первый приз Московского кинофестиваля, ибо весь сюжет фильма его создатели уже любезно рассказали в официальном пресс-релизе. Для чайников – он таков: в заполярном советском населённом пункте местный юродивый, то бишь вроде бы как вполне адекватный долговязый парниша, возомнил себя дорожным инспектором, а окружающие ему подыгрывают, заботятся о нём (даже деревянный пистолет ему выпилили) – кроме подчёркнуто омерзительного лагерного полковника-антисемита; на побеге двух заключённых, во время которого Пете приспичило проявить гражданскую ответственность, спойлер с флаеров заканчивается, но по названию фильма кристально ясно, что Петя на белом свете не жилец. Эта история с закономерно плохим концом плюс ещё одна история, без конца вообще, о классическом служебном романе рассказываются пресно, как газетная статья – трагедии не чуется вообще, комедии и подавно, единственная радость – достоверный живописный антураж, так что заснуть под повторяющуюся убаюкивающую музыкальную тему можно запросто.
После фильма я прошлась пешком по Арбату до Смоленской, а домой от родной станции поехала на маршрутке, ибо уж больно жаркая и душная стояла погода. Дома вечер плавно перетёк в ночь, спать я ушла в районе четырёх, во сне удалось немного поотрываться от земли, то есть почти полетать, чего со мной не бывало с далёкого детства; проснулась я рано, но соизволила встать только к обеду, а после оного снова поехала на Арбатскую, снова в Художественный, к трём, где билет в Синиц зал на сей раз стоил мне не 110, как обычно, а 70 или около того рублей – продолжалась ретроспектива классики японской анимации, и я даже угадала, что после «Ещё вчера» Такахаты покажут «Шёпот сердца» Ёсифуми – эти два аниме постоянно ассоциируют одно с другим. Я давно хотела посмотреть этот «Шёпот» и вот – пришлось; администраторша Синего зала меня уже узнала, и я, уютно устроившись в середине третьего ряда (нас и было-то в зале три человека всего), получила ещё немного эстетического удовольствия.
Таки «Шёпот сердца» с «Ещё вчера» сравнивают неслучайно: это тоже красиво, с любовью нарисованная медитативно-спокойная мелодрама, только на сей раз про детей и с миядзаковски-сказочным привкусом. Про детей, но, опять-таки, не совсем для детей – проблемы по мере течения сюжета вырисовываются недетские: творческая самореализация, стремление к цели, сомнения на этом пути, верность в чувствах и прочая, и прочая. Плюс кавайный кот (это ещё слабо сказано, из анимешной живности по кавайности с ним могут спорить разве что Мокона и Тоторо), симпатичная музыка и хороший юмор – всё, что нужно для того, чтобы включить «Шёпот» (хотя кто сомневался?) в список мультфильмов, не уступающих некоторым качественным фильмам подобного рода, а этот самый «подобный род» рекомендуется к просмотру в качестве весьма приятного и осмысленного отдыха от прочих жанров.
Время после сеанса я сегодня провела так же, как и вчера: прошлась по Арбату до Смоленки и приехала домой. С завтрашнего дня стартует августовский театральный марафон, в перерывах которого я буду продолжать забегать в кино на всякое милое старьё и редкости, в общем – следите за новостями)

More В отличие от «Панды», сугубо детской вещи, «Ещё вчера» - полноценный анимационный фильм для взрослых, который я рекомендовала бы к просмотру как минимум с 14-ти лет. «Для взрослых» - не в смысле кровь, секс и прочая, просто детям покажется скучной и непонятной эта двухчасовая ностальгическая мелодрама со свойственным продуктам студии Гибли экологическим подтекстом о пользе природного равновесия, настолько по-восточному спокойная, простая, предсказуемая и этим притягательная, что сними её с живыми актёрами на фоне реальных провинциальных пейзажей – и получится аппетитный образец классического артхауса. Сюжет, вроде бы, не нов: приближаясь к своему 30-летию, одинокая и не страдающая по этому поводу Таэко вырывается из офиса в большом и шумном Токио и отправляется на деревню к бабушке заниматься древнейшим ремеслом – собирать ранними утрами цветочные лепестки для помады. Вслед за ней увязывается в виде воспоминаний, иногда более ярких, чем реальность, она же – только в десятилетнем возрасте, чтобы помочь разобраться в себе и правильно совершить самый важный в жизни выбор. Реализм и психологизм, вызывающая улыбку трогательная непосредственность, красивая рисовка, медитативная «крестьянская» музыка – хороший повод отдохнуть от причудливого миядзаковского фэнтези и попробовать разглядеть красоту в повседневной жизни.

More Надо быть крайне далёким от музыкальной культуры человеком, чтобы ни разу не слышать о Joy Division – коллективе, оставившем свой след на несколько страниц истории панка, рока, попа и многих других жанров с менее удобопроизносимыми названиями. В не дотянувшем даже до двухчасовой продолжительности фильме – вкратце (с расчётом на людей, уже что-то да знающих о реалиях андеграунда 70-80-х) рассказанная биография группы с говорящими головами её ныне живых бывших участников и прочих имевших к ней отношение личностей, документальными съёмками, фотографиями, кусками фильмов тех времён и не шибко удачными кусками текстов, маячащих на экране для прочтения. Кино было заявлено как музыкальное, и я ожидала много музыки, но её было преступно мало для картины, посвящённой тем, кто делал музыку – зато видеоряд под прозвучавшие таки песни был подобран отлично, чего не скажешь об остальном действии: оно было познавательным, но скучноватым. Спасибо, конечно, и на этом, – до этого фильма у нас был только чёрно-белый «Контроль» (сейчас, правда, от афиш попахивает чем-то вроде римейка), занятый исключительно копанием в грязном белье семейства Кёртис, – однако от качественной документалки хотелось бы погружения в описываемую ей атмосферу, как то было с «Гонзо», а тут мы имеем экранизацию статьи из Википедии с комментариями экс-одногруппников Иена, со смешками повествующих о его последних днях жизни. Впрочем, это создаёт некий контраст – так же, как показанный эпиграфом к фильму старый индустриальный Манчестер не похож на показанный к фильму эпилогом блестящий Манчестер настоящего, не похож мрачный гений вечно молодого Кёртиса на некогда лабавших сочные риффы весёлых дедков с двойными подбородками, чьи вставляемые через слово «факи» упорно игнорируют убогие донельзя субтитры (фильм, хвала богам, идёт без дубляжа на родном английском). Ради того, чтобы это почувствовать, «Joy Division» однозначно стоит посмотреть всем заинтересовавшимся.
Досмотрев, я вывалилась на улицу и отправилась гулять по Гоголевскому бульвару, любопытствуя редкими стендами с произведениями народных умельцев и всякий раз выслушивая от очередного художника или фенькоплёта краткую лекцию об их уникальной технике и источниках вдохновения. Дойдя до храма Христа Спасителя, я не стала изыскивать дальнейших маршрутов – в мои планы входило в родных пенатах подровнять наконец секущиеся концы волос в парикмахерской (как раз давеча хаир постирала), купить новые туфли взамен уже развалившихся и уже натёрших многие участки моих ног до участков липкого красного мяса, зайти в ближайшие салоны и приискать солнечные очки весёленькой расцветки, а то задолбала пыль в сухую погоду в глаза попадать… однако, как известно, загад не бывает богат, но чтобы узнать о моих дальнейших приключениях, дождитесь следующего поста.)

Что было до, включая ГП-6
Я хорошо отношусь к Гафту, к Виктюку и к снам (потенциальным сюжетам фантасмагорий), но почему-то именно на этот спектакль моя театральная интуиция до последнего не хотела идти, пока репертуары не поставили перед фактом: больше, дескать, смотреть сегодня нечего. И пошла, утешаясь хвалебными отзывами критики («Явно недооценённое высказывание мастеров старшего поколения…Очень серьёзно и очень витально»©МК), хотя перед спектаклем, выбирая кадр для иллюстрации, уже поняла: этим спектаклем Современник продолжает вдохновенно плодить вождей. И точно: появляясь на сцене, Валентин Гафт начинает играть… Сталина – без костюма, без грима, пытаясь только скопировать акцент и интонации, что у него получается явно хуже, чем у Кваши; Александр Филиппенко играет всех остальных. Эти двое сидят или стоят рядышком или друг напротив друга на фоне многочисленных портретов Сталина, огромного и плоского сидящего обезглавленного торса, двух таких же огромных и плоских силуэтов сталинской головы и картонных человечков, прикреплённых к стульям, разговаривают примитивными детскими стишками, и их время от времени перебивают и озвучивают то скрежетом и лязгом металлических створок-декораций, то песнями советской эпохи, то Утёсовым, то Шостаковичем. По сюжету, Сталин является заночевавшему в архиве Эдварду Радзинскому (так что это скорее сон Радзинского, пересказанный Гафтом) и спрашивает: Бог я или дьявол? «Скорее дьявол», - осторожно предполагает этот массовик-затейник от истории, но Сталин, явно придерживающийся противоположного мнения на свой счёт, и сам тут же пускается в саморазоблачение, настолько упрямо доказывая зрителю, что он действительно чудовище во плоти, что глагол «расстрелять» в разных формах звучит без малого в каждом монологе. Он даже заявляет в самом начале: «На моей совести война»… простите, товарищ, а может, всё-таки на совести Гитлера?.. Потом нашего Иосифа Виссарионыча отчитывает Жуков, и он признаёт, что несправедливо поступил с маршалом; потом он ругается со звучащей записью голоса Ахматовой, читающей своей «Реквием»; потом его посещает Зюганов и сыпет лозунгами типа «Наше главное богатство – бабы есть, но нету блядства» и «Нас вместе с вами дохера, ура-ура-ура-ура» под заглушающее их ржание и аплодисменты публики; потом он встречает Жванецкого, называющего себя «дежурным по стране» и пародирующего бессмертные гоголевские метафоры, считая себя «вторым Гоголем»… И, наконец, он, преклонив перед портретом Ахматовой колени, вроде бы превращается в какого-то Николая (уж не царя ли? А может, Бухарина?), за которого его изначально принял Радзинский, и Николай этот торжественно сообщает, что, дескать, «Теперь и мне понять пора, что Сталин – чёрная дыра» и далее в том же духе. Хэппи-энд, с облегчением подумала я, закрывая бинокль, в который давно перестала смотреть и только изредка поглядывала, однако хрен: сон Радзинского плавно перетекает в сон Сталина – вождь рассказывает, как в этом сне упал на даче с дивана, и прочая, и прочая про свои последние дни жизни (у меня тут же возникло дежа вю: либо Гафт передрал с «Чёрной ласточки», либо авторы «Чёрной ласточки» - с Гафта), и тут появляется Максим Разуваев, который раньше только декорации передвигал да кое-какие реплики от автора произносил. Сталин-Гафт принимает Порываева за Иисуса Христа, а тот в ответ разражается бойкими куплетами, начинающимися с: «Я родился после Перестройки, Сталина нашёл я на помойке»… ну, вы поняли. Перед этим «Иисусом» Сталин пытается оправдываться, но вот уже звучит запись радиосообщения о его смерти (такое же звучало и в «Ласточке»), а потом – жуткий вой. Теперь Филиппенко перевоплощается в писателя-лагерника (кощунственно было бы думать, что это Солженицын или Шаламов), объясняя Сталину, что это не волки воют, а люди стонут, долго несёт пафос… и бац – снова вместо лагерника подле Сталина маячит Радзинский, причём явно проникшийся симпатией к вождю, и, всхлипывая у него на плече, обещает всё переписать. Всё заканчивается на том, как эти двое устраиваются за трибуной, словно спёртой со съезда КПСС, и предлагают спеть гимн, но вместо гимна звучит попсовая песенка – заканчивается спустя какую-то сотню минут после начала, а мне показалось, что эта мерзкая правительственная агитка заняла часов пять по меньшей мере. Но обидно даже не за то, что цель её – преподать современной молодёжи простую истину: дескать, вот так при «совке» было плохо, и вот так сейчас нам всем хорошо; обидно не за глумёж над старыми песнями, над отличными фильмами «Весёлые ребята» и «Трактористы»; обидно не за приплетание светлого имени Ахматовой в этот вечер эстрадной пародии в духе Аншлага или Кривого зеркала; тем паче обидно не за то, что Гафт явно вознамерился своей первой пьесой неслабо оскорбить и Радзинского, и Зюганова, и Жванецкого – это их личное дело. Обидно, что такое ставят, когда ещё живы люди, которые, совершая подвиги под лозунгом «За Родину, за Сталина!», вовсе не считали себя обманутыми дураками, послушным стадом, каковым пытался представить советский народ спектакль. Одно радует: вложенные Гафтом в уста Жванецкого стишки, сначала возмутив меня, потом показались удивительно верными.
Куда ты, птица-тройка, нас несёшь?
Пора заправиться, поешь овса немного.
Потом опять скачи, авось поймёшь,
Что это кольцевая, блять, дорога
- Гласит этот куплет. И действительно: народная идеологическая мысль ходит кругами, варварски свергая старых кумиров, с энтузиазмом воздвигая новых, и снова свергая, и снова воздвигая. «До основанья… а затем?..»
Как всегда в Современнике, стоило актёрам выйти на поклон, зал торопливо принялся подниматься, но кто-то из актёров посадил его, прочитал с выражением мой любимый стих Гафта – «Хулиган» (найдёте на первой странице цитатника), который я даже наизусть знаю… Господи, как же этот стих не похож на всё то графоманство, которым насиловали мои уши минувшие без малого (и без антракта) два часа!.. После второго стиха (может, тоже Гафтовского, но я не признала) снова началась овация стоя, а я поспешила на свежий вечерний воздух: как-никак, сегодня я получила культурную травму, так что даже введу в свою шестибалльную систему оценки минусовую категорию, а вам рисковать эстетическим здоровьем так и вовсе не советую. Я же прогулялась по бульвару до метро, на метро доехала до Молодёги, оттуда прошлась пешком дворами до дома… завтра я отдыхаю от театра, изначально собиралась выгуляться с Ушастой, но в последний момент её планы изменились, и я ныне пребываю в раздумье, куда податься вместо этого. Обязательно что-нибудь придумаю, так что до скорого)

Когда вчера после написания рецензии я, спровадив спать сидящую дома с ветрянкой беднягу Ушастую, сама ушла баиньки и, послушав немного Наше, отрубилась, мне приснился крайне странный бред. В этом сне я сначала долго бродила по какому-то маленькому городку, типа наших провинциальных, где было множество всяких любопытных заведений, как-то: магазинчиков, ресторанчиков, салонов красоты, и помимо всего прочего – нечто вроде клуба бойскаутов. Уже не помню, каким боком я была с ним связана – не то организовала его, не то вступила туда, боюсь соврать, ибо запоминать начала с того момента, когда оказалась в районе родной станции метро и двигалась мимо рынка в направлении дворов, где раньше жила. На площади между метро и рынком ко мне подошли двое пацанят лет десяти-двенадцати с автоматами и, обвинив в чём-то, потребовали следовать за ними; я, естественно, решила, что автоматы у них игрушечные и что вообще это они играют так, и с ними не пошла, а продолжила шагать своей дорогой. Мальчишки, казалось бы, забыли про меня, забежали вперёд и тоже пошли в том же направлении, но стоило мне дойти до середины узкой безлюдной дороги, которая вела между деревьями от площади во дворы, как они неожиданно развернулись ко мне и открыли огонь. Я юркнула за щит пулемёта, который откуда-то взялся сбоку от меня, и, сжавшись в комок на земле, удивлялась, почему меня ещё не изрешетили, ведь моё укрытие довольно-таки ненадёжно; но, наконец, меня либо таки зацепили, хотя я не почувствовала боли, либо сказалось напряжение, ибо перед глазами всё поплыло и, как ни пыталась сохранить сознание, я отключилась (отключиться во сне – это уже нехило, да?). Очнулась я в кровати у себя на даче, я точно знала это, хотя обстановка довольно-таки просторной комнаты была мне в реале незнакомой и больше напоминала больничную, и в этой комнате стоял… собственной персоной Иисус Христос в длинной, до пола, белой одежде типа ночной рубашки, местами порванной и окровавленной, и любой нормальный человек мог бы подумать, что помер и преставился, а я отнеслась к такому необычному гостю совершенно спокойно, как если бы старый друг проведать зашёл. Не успела я и рта раскрыть, дабы уточнить свои догадки относительно его плачевного вида, как он подтвердил, что – да, это он меня тогда прикрыл, – и тут же спросил, как я себя чувствую; я ответила, что хорошо, и спросила, как чувствует себя он, и он тоже сказал, что хорошо, но вдруг покачнулся и присел на краешек стула, и сон прервался, потом только ещё приснился кратким эпизодом пожар на соседней даче. Разбудил меня будильник, но я просто перевернулась на другой бок и задремала опять, и тогда меня разбудила мама, поэтому я без опозданий позавтракала, собралась, приехала на Арбатскую и снова появилась в стенах Художественного кинотеатра: на сей раз меня интересовал фильм с Московского кинофестиваля «Гонзо: жизнь и творчество доктора Хантера С. Томпсона». Ставший уже моим «портом приписки» синий зал, забитый в кои-то веки почти до отказа, билет за 100 рублей, удобное местечко в середине третьего ряда – и для полного счастья нужно только, чтобы небольшой по кинематографическим меркам, но солидный по меркам бытовым экран показал (пусть и с 20-минутной задержкой, как сегодня) что-нибудь хорошее – например, вот это.
Гонзо – направление в газетной журналистике, когда репортёр является не посторонним наблюдателем, а непосредственным участником описываемых событий; Хантер Томпсон – изобретатель, символ и непревзойдённый мастер этого жанра; фильм «Gonzo: Life & Work of Dr. Hunter S. Thompson» - подробнейшее двухчасовое документальное кино со множеством фотографий, хрестоматийными съёмками исторических событий, отрывками из всех фильмов по Томпсону и о Томпсоне, включая самые известные кадры из «Любви и ненависти в Лас-Вегасе», замечательной музыкой, с рассказами всех ещё живых личностей, так или иначе связанных с героем, и Джонни Деппом в роли текста от автора. Если вы не являетесь любителем работ Томпсона и/или вышеупомянутого фильма, если вы чётко знаете, что человек, с 16 лет и до своего самоубийства в 67-летнем возрасте 4 года назад практически беспрерывно бывший на «допинге» (табаке, алкоголе, траве, кокаине, кислоте…), не может быть вам симпатичным, не смотрите «Гонзо» - в лучшем случае заснёте ещё в первой половине. Для меня же сия качественная документалка стала не только чертовски познавательным материалом, собранным благодаря мастерству замечательного режиссёра Алекса Гибни, но и очередным подтверждением того, насколько весёлой, интересной и свободной была эпоха 60-70-х в США: хиппи, фрики, Ангелы Ада на Харлеях, мускул-кары, борьба за свои права чернокожих и геев (Мартин Лютер Кинг, Харви Милк и пр.), антивоенные демонстрации, политические провокации, sex-drugs-rock’n’roll и «контркультурные» писатели и публицисты (Кен Кизи, Ричард Бротиган и пр.)… во всём этом есть нечто притягательное и вдохновляющее. Можно разделять и не разделять отдельные взгляды доктора Хантера на жизнь, общество и государство, но каждый раз немного грустно вспоминать о том, что эта живая легенда стала мёртвой легендой и уже никогда не даст прикурить равнодушным консерваторам; поэтому, пожалуй, самой запомнившейся мне фразой из всего фильма (который лучше было бы смотреть без дубляжа) стала реплика его первой жены, звучащая примерно так: «У него нашёлся бы меч на всех современных монстров». Такие люди были нужны тогда, они нужны сейчас, они всегда будут нужны – а кино оставляет не тяжёлое, а вполне жизнеутверждающее впечатление: знамя гонзо-журналистики никогда не упадёт полностью и, может, когда-нибудь ещё поднимется на прежнюю высоту.
По окончании фильма я пошагала немного прогуляться по Арбату до Смоленки, по густой безветренной жаре и духоте, словно поплавала в жидком солнце – мой молоток Тора на груди рисковал раскалиться и прожечь дыру в моей майке. В такую погоду только по театрам сидеть, поэтому я вчера взяла пару билетов на недалёкое будущее и сегодня – пару билетов, а в кино смотреть больше нечего, поэтому завтрашний день, видимо, свободен у меня от культурной программы, и его можно будет посвятить делам насущным. Одно дело, впрочем, я уже осуществила: наконец-то зашла в ЦентрОбувь и приобрела дешёвые босоножки (или как там эта хрень называется?) из к/з – они очень смешно на мне смотрятся и прикольно звенят двумя цепочками (а то ходила, как с дачи приехала, в старых кроссовках – и жарко, и тяжело). Заодно встретила на ярмарке Натали – бывшую коллегу и просто друга (а друзья бывшими не бывают), с коей не контактировала два года с лишним (!), а узнала по голосу ещё до того, как обернулась на её «Привет» - впрочем, и внешне она особо не изменилась – да и я, наверное, тоже не сильно; перебросились парой незначащих фраз и разбежались. На этом, кажется, все новости – посему прощаюсь, мне бы сегодня ещё хаир постирать для полного счастья)