Онегин приехал из Петербурга в деревню за дядиным наследством.

Онегин: я приехал.

Местные дворяне: и что нам теперь, изволить обосраться?

Онегин: я молодой повеса, прожигатель жизни, представитель потерянного поколения с претензией на интеллектуальность. Я читаю Адама Смита и думаю о красе ногтей, а еще у меня много денег.

Местные дворяне: какой вы интересный.

Онегин: и весьма коварный.

Местные дворяне: вы приняты.

Онегин заменил для своих крестьян барщину на оброк.

Местные дворяне: зачем вы это сделали?

Онегин: я либерал.

Местные дворяне: мы считаем вас опаснейшим мудаком.

Онегин: и это взаимно.

Местные дворяне: какой вы опаснейший.

Онегин: и весьма коварный.
Читать дальше
© Отсюда

Перловка ниже – не что-нибудь, а системно-векторная психология, на которую мне дали ссылку с целью посмеяться, в свою очередь выйдя на эту страницу случайно. Особенно густо лулзы на этой странице и попадались, но я не поленилась пособирать их по всему топику. Орфография и пунктуация авторская, курсив мой, тапками не кидаться, ибо перлы выглядят перлами только для «непосвящённых» - коими, впрочем, надеюсь, мы тут все являемся.

В России - уретральный менталитет, и все ее жители должны вести себя в соответствии с уретральными системами ценностей. Вот так-то! Долг перед Родиной, он такой.

Оральник пытается съесть другого, чтобы понять его. Уже страшно.

А в России, где уретральный менталитет, большенство уретральников "кончают плохо". Трагедия-то какая.

Одет в красное, значит, о! уретральник, в коричневое, значит, анальник.... Никогда не одевайте коричневый пиджак на встречу со своим психологом!

У всех уретральников есть клычки, но не каждый имеющий клычки - уретральник))) Помимо них существуют ещё вампиры.

У анальника, например, упрек во взгляде, да и не только во взгяде... на всем лице прорисован! И всегда улыбайтесь своему психологу!

А дальше уже не совсем смешно, ибо определять тип человека по эрогенной зоне – это не ново, а вот путать современное общество с первобытной «стаей» (именно этим термином пользуются на форуме) – уже как-то стрёмно.

Поэтому причиняя вам боль, они какбы желают вам счастья, в своем понимании... случайно прольют на вас кипяток… Не надо мне такого счастья! Оо

Вопрос: Надо ли жить по-совести?
Ответ: Если у Вас есть такое врожденное качество как совесть, то надо (и судя по Вашему вопросу, оно у Вас врожденное), а если Вы родились бессовестным человеком, то не надо :) Как всё просто, оказывается! Спасибо тебе, о гуру, от всех подонков!

Отсутствие в свойствах способности убивать что либо живое у этих людей является причиной их частых заболеваний и пониженного иммунитета. Убей всех и будь здоров!

В будущем самый потребный товар на стезе вооружения будет обонятельник!!! Клонировать их будем и за огромные деньги продавать. Обращайтесь. Патент за мной. Ура, работорговля!

Анальный человек - золотые руки! Раньше это называлось «золотарь».

В современном мире обонятельник подстерегает свою жертву в лесопосадке, а она сама идет в сети. Обоих тянет друг к другу, как магниты. Он насилует её и убивает. О жестокий современный мир! Оо

- ЗА ЧТООООО?! – под сводами тронного зала раздался отчаянный крик человека, уже скрученного стражей и выводимого за дверь.
Придворный психолог короля Тиона Четвертого недовольно поморщился. За неделю его пребывания в должности это был уже пятый случай. А, судя по рассказам старожилов, подобные происшествия были далеко не единичными. Похоже, пришло время приступить к работе.
- Ваше Величество, - начал психолог, обернувшись к королю. – Вам не кажется, что Вы слишком жестоки к бедняге? Ведь он даже ничего не сделал.
- Он принес плохую новость, - мрачно пробурчал король. – За это следует казнить.
- С каких это пор весть о рождении ребенка, тем более у одной из официальных жен Вашего Величества, является плохой? – удивился Советник. – Радоваться надо появлению наследника!
- Только не у этой дуры, графини Котай! – по-прежнему мрачно пробормотал король. – На лицо-то она хороша, но у них в семье сплошные умственные отклонения. А зачем мне тупой или, того хуже, безумный наследник?
- Ваше величество, вы сгущаете краски. Или…, - психолог на секунду задумался. – Или Вы – пессимист?
- Кто?! – удивился король. – Это оскорбление?!
- Нет-нет! – поспешил оправдаться Советник. – Просто все люди делятся на два типа. Одни предпочитают видеть во всем только хорошее, таких мы называем оптимистами. Других же, противоположных им, замечающих только дурное, – пессимистами. Вы, Ваше Величество, похоже, входите во вторую категорию. Я специально наблюдал за вами. Любая весть, даже хорошая, кажется Вам очень скверной. А я еще удивлялся, почему сообщать Вам новости поручают уже приговоренным.
- И где мне увидеть это хорошее? - с неожиданным интересом спросил король. – Вот, к примеру, пару недель назад со стороны соседей к нам прилетел дракон и сжег несколько деревень, прежде чем его сбили. Что тут хорошего?
- Ну, поскольку дракон прилетел от соседей, он был уже уставшим. Находись он в полной силе, несколькими деревнями дело бы не завершилось. Да и у соседей, скорей всего, дракон что-нибудь пожёг, чем хоть в малой степени их ослабил.
- Хм… А если к нам вторгнется войско диких орков?
- Хороший повод встряхнуть обленившуюся армию. Да и многочисленные подвиги будут воспеты менестрелями и скульпторами, что опять же увеличит славу королевства.
- А если нас разобьют? – поинтересовался король.
- Значит армия - дрянь. Есть повод задуматься и попытаться исправить ошибки, чтобы не допускать их в будущем, – бодро отозвался Советник.
- А если орки еще и столицу сожгут?
- Построим новую, еще лучше! А то понатыкали домов без всякого плана, заблудиться можно.
- Хм…, - король снова задумался, обводя взглядом своих придворных. – У барона Вуда большая бородавка на носу. Это разве для него хорошо?
- Очень хорошо! – отозвался вошедший в азарт Советник. – Это делает его заметным среди других людей.
- По-моему, это уродство выделяет его только в плохом свете.
- То, что взгляд Вашего Величества первым упал на него, уже говорит, что выделяет в хорошем. Этого человека Вы точно не забудете.
- Хм…, - король снова пробежался взглядом по придворным. – А вот графу Тукану жена изменяет.
- Это хорошо, у него есть жена. В его жизни имеется островок стабильности.
- А у герцога Ригги жены нет, - ехидно попытался перехватить инициативу король.
- Значит, он свободен душой и телом. У него все впереди!
- Ну а то, что Генерал Королевских Паладинов интересуется только мальчиками, тоже хорошо?
- Конечно! Для многих молодых людей, ищущих свою пару, одним конкурентом меньше.
- Хватит! – внезапно рявкнул король, предчувствуя поражение в этом споре. – Ты везде ищешь хорошее. А вот если, – в его голосе появились мрачные нотки. – Я прикажу тебя казнить за грубость, это тоже будет хорошо?!
По спине психолога пробежал холодок, но отступать он не собирался.
- Конечно, хорошо! – так же бодро и радостно ответил он. – Во-первых, упразднение моей должности позволит сэкономить немало средств, которые можно пустить на более полезные проекты. А во-вторых, согласно моей вере, насильственная смерть равнозначна мученической, поэтому я автоматически попаду в рай. Разве это плохо?!
- Это хорошо! – с ошеломленным видом ответил король, сраженный убедительностью аргументов. – Но… но … как научиться всему этому?
- Вот для этого и существует моя должность, - скрыв вздох облегчения, начал Советник. – У меня имеется немало обучающих методик, которые позволят Вашему Величеству изменить взгляд на жизнь. Ну-с, начнем…
Придворные потихоньку расходились, бросая на нового Советника благоговейные взгляды. Тион Четвертый по прозвищу Мрачный был настоящим бедствием для своих подданных, и если кому-то удастся его изменить, тот человек непременно должен стать героем всего королевства.
10 лет спустя...

Считать дополнением к приснопамятной инструкции «Как написать фэнтези»

1. Пафосный герой одевается стильно и готично. Черное трико, стальные вставки, аристократический костюм, серебристый экзоскелет.

2. Пафосный герой молчалив, ибо это пафосно. Молчи, когда нечего говорить, и когда есть чего. И тогда все будут считать тебя крутым и завидовать тебе.

3. Пафосный герой смотрит всегда презрительно и чуть сузив глаза, как при близорукости. И свое имя называет тихо и малоразборчиво, ведь всем и так все понятно.

4. ЧОрная шляпа с большими полями не должна спадать в самые ответственные моменты. Пафосный герой вообще никогда не снимает деталей туалета. Максимум - он может снять плащ. Перед сном. В особо важных случаях – сапоги (или лыжи).

5. У пафосного героя непременно есть плащ. Или крылья. А лучше всего и то и другое. Глаза у него непременно горят (вставить цвет в палитре RGB) огнем, а волосы развеваются. Даже если ветра нет.

6. Транспортное средство героя должно быть черным, готичным и пафосным. Герой может иметь ручного готичного зверька (дракон/ворон/сокол/тапочек).

7. Пафосный герой ездит тока галопом. И хорошо если верхом.

8. Пафосный герой никогда не входит куда-то (все равно куда) как нормальные люди - шагом и поздоровавшись. Он предпочитает появиться из темноты, желательно где-нибудь на обрыве, вообще идеально - если верхом на вздыбленном коне, и чтобы плащ развевался. Плащ на герое, не на коне, хотя… На худой конец, он может появиться и на пороге какой-нибудь таверны. Но тогда дверь должна непременно душераздирающе заскрипеть, и чтобы на всех посетителей повеяло холодным ветром. А то как же они догадаются, что пафосный герой уже здесь?

9. Пафосный герой никогда не прощается. Он просто исчезает. При этом не всегда платит за пиво, но пафосным героям можно.

10. Если пафосному герою выпадет провести ночь с красивой девушкой в гостиничном номере, где только одна кровать, пафосный герой ляжет на полу и никак иначе.

11. У пафосного героя темное прошлое, и ужасная_личная_трагедия (можно несколько) (можно любовных). Пафосного героя вообще хрен соблазнишь, ибо гораздо пафоснее страдать "меня никто не любит", чем простецки спать с кем попало. Из чего логично вытекает, что самая любимая отмазка пафосного героя - "ты не будешь со мной счастлива". Переводится как "чувиха, ты, может, и крута, но за моим пафосом и моими черными колготками тебе не угнаться".
Читать дальше!

Снова мы с Ушастой. Орфография и пунктуация авторов.
Исилиэль_Лиадон ‎(18:01):
Стоп.Ща.
У меня есть хард.
На нем ща свободно 9 гигов.
Black & Red Phoenix ‎(18:02):
И ты на них ложишь свои 4!
Исилиэль_Лиадон ‎(18:02):
Кладешь* Тупо перетаскиваю?
Black & Red Phoenix ‎(18:02):
4 МЕНЬШЕ ВОСЬМИ, ПРИКИНЬ!
Тупо ДА!
Исилиэль_Лиадон ‎(18:02):
Просто мышкой?
Black & Red Phoenix ‎(18:02):
И я бля говорю ЛОЖИШЬ!
ДА!!!!
Исилиэль_Лиадон ‎(18:02):
А правильно кладешь....
Black & Red Phoenix ‎(18:02):
МЫШКОЙ МАТЬ ЕЁ ДРЫНОМ ВО ВСЕ ДЫРЫ!
Исилиэль_Лиадон ‎(18:03):
Правой кнопкой или левой?
Black & Red Phoenix ‎(18:03):
ИПАААТЬ....
Исилиэль_Лиадон ‎(18:03):
><
Black & Red Phoenix ‎(18:03):
Берёшь мышку.
Black & Red Phoenix ‎(18:04):
Наводишь курсор на чо-те-надо.
Нажимаешь и удерживаешь левую кнопку.
Тащишь и отпускаешь!!!
Исилиэль_Лиадон ‎(18:05):
Последний вопрос был вообще стебный...Ща сделаю ^__^
Black & Red Phoenix ‎(18:06):
БЛЯТЬ.
Исилиэль_Лиадон ‎(18:06):
Прости ^___^
Black & Red Phoenix ‎(18:06):
Уши оборву. По кусочкам. И в жопу засуну.

И снова в районе двух ночи уползла я давеча спать после рецензии и прочего, и уже в районе семи утра разбудило меня проклятое горло, дополнившееся небольшим насморком. Дабы никого не будить, я почитала в кровати часов эдак до половины десятого, и снова дома с утра особо делать было нечего, кроме как страдать ерундой и мелкими делами второстепенной важности. Моя мама уехала первой – в театр на Юго-западной, закупаться билетами на июнь; потом, быстро собравшись, в тёплый, сухой, солнечный – лучше и пожелать нельзя – весенний день вывалилась и я. Вывалилась раненько, ибо папа торопил, маршрутка подъехала к остановке практически сразу же, и в итоге у метро я оказалась ровно в час, а Ушастая в это время только выезжала и собиралась быть к часу сорока, – тому времени, на которое мы и условились встретиться, – а то и опоздать, если будут пробки. Выяснив у неё, что больше никого у метро не ожидается, я не стала торчать на традиционном месте встречи напротив Евросети и потопала встречать Ушастую на остановку её автобуса, где уселась на заборчик, прислонившись спиной к столбу. Но даже в такой комфортной обстановке я бы не выждала почти целый час просто так, но меня спасло то, что я захватила сумку с подарками для Ушастой и Ани, которые мне передал Денис ещё восьмого марта: я достала одну из двух книжек Сальваторе, предназначавшихся Ушастой, и начала читать её с самого начала. За этим занятием время пролетело незаметно, и вот уже ко мне подбежала Ушастая с объятиями – я сплавила ей её сумку, и, поскольку она сообщила, что Аня Ковалёва, оказывается, таки уже ждёт нас у метро, мы туда и направились. К Ане полезла обниматься уже я сама, ей также был вручен её пакет, и она, отвернувшись от нас, ознакомилась со своими подарками и потащила нас к себе домой, мимо родной школы, долгими переулками и перелесками. Вопреки нашим с Ушастой надеждам, в квартиру к себе Аня нас не пустила, так что нам не довелось потискать её собаку – она ушла, а мы остались во дворике, где я поспешила оккупировать качели, а Ушастая устроилась на соседней лавочке. Аня вернулась с портфелем за плечами, и мы двинулись дальше – мы с Ушастой не имели никакого конкретного представления на тему того, куда и зачем мы идём, и только Аня что-то соображала относительно наших планов на ближайшее будущее и с кем-то созванивалась. Кривая вывела нас через подземный переход на территорию Крылатского, где мы вскоре вырулили к какому-то дому, в подъезд которого Аня решительно нас завела – впрочем, мы уже хотя бы знали, что шли за едой. Женский голос по домофону звучал неразборчиво, и, сообщив в него, что мы будем ждать внизу, Аня бросила домофон на произвол судьбы, и мы вышли из подъезда на порог. Спустя некоторое время томительного ожидания к нам навстречу направилась девушка с непонятным предметом в руке, больше всего напоминающим косу с коротким деревянным лезвием, как выяснилось – некая Иринка, знакомая Ани. Она вошла в подъезд, домофон откликнулся ей тем же женским голосом, и первое, что мы услышали от Иринки, было: «Это я, твоя дочь». Оказалось, что Иринкина мама, наш поставщик продовольствия, спускаться не собирался, а ждал нас наверху; мы все вчетвером вошли на первый этаж, лифт быстро домчал нас до двенадцатого этажа, и из открывшихся дверей Иринкиной квартиры нам всучили по сумке – Ане достался сок, Ушастой – смердящая курица в фольге, мне – увесистый джентльменский набор фруктов. Мне не дали полюбоваться роскошным видом на Крылатские холмы, открывавшимся из окна коридора этажа – запихнули обратно в лифт, и, покинув дом, мы к этим самым холмам двинулись пешочком. Первая же тропинка, встретившая нас, когда мы перешли через дорогу и оказались на пороге заповедника, повела нас вниз, к подножию одного из холмов; идти по ней было легко, но когда мы спустились к дороге и Аня позвонила Веронике, выяснилось, что прём мы не в том направлении. Пришлось штурмовать вышеупомянутую дорогу, которая шла круто вверх соответственно ландшафту; согнувшись как бурлаки, жестоко обломившиеся мы выбрались к «избушке» - деревянным воротам, одному из «официальных» входов на холмы, месту, где мы собирались перед пикником в Анин др. Но теперь всё было не так просто: именинницы (др недавно было не только у Вероники, но и у Ани Гулицкой) ждали нас уже на месте, а нам предстояло их отыскать; впрочем, я заранее даже и не сомневалась в том, что креативище Вероника составит нам увлекательный квест, и ожидала даже чего-нибудь более серьёзного, чем топанье с тяжёлыми сумками по июльской душной жаре. На дороге, ведущей к храму от «избушки», через некоторые промежутки мелками были изображены стрелочки, по которым мы должны были двигаться; навстречу прогуливались взрослые, дети и собаки, сверху открывался живописный вид на низины, в которых выжигали стернь прошлогодней травы, и всё было б хорошо, кабы не жара, кабы не сумки! Сперва до меня дошло, что можно не занимать обе руки, а сумочку с подарком для Вероники переложить в сумку с продуктами, чуть позже туда же перекочевала из кармана моей куртки бутылочка с самогонным лимонным соком, помогавшим мне не потерять голос, а куртка была обёрнута вокруг пояса; а там и Аню наконец достало постоянное нытьё Ушастой, умиравшей от жажды, и была торжественно открыта большая коробка ананасового сока. Тем временем стрелки провели нас мимо храма, мимо дворика и привели к главному входу на холмы, а оттуда – по дороге, теоретически считавшейся исключительно велосипедной, огибавшей территорию заповедника по периметру. И по этой-то дороге мы чесали и чесали, и конца и краю ей не было, и пальцы уже распухали от ручек сумок, сколько их не перекладывай из руки в руку, и именинницы поминались последними словами – особенно тогда, когда периметр уже почти сомкнулся в кольцо, то есть храм, который в начале пути был к нам лицом, окончательно повернулся к нам спиной, так что стало очевидно, что если бы мы пошли с другой стороны, то пришли бы гораздо раньше и меньшими усилиями. И вот одна из стрелочек практически упёрлась в надпись мелом на асфальте: «Ура!», и мы решили, что достигли финиша; «Ура!» - проорала я, ожидая, что на этот зов Вероника и Гулицкая покажутся из укрытия. Молчанье было мне ответом; я ещё раз проорала: «Ура! Гип-гип!», но и это было безрезультатно, и мы свернули с дороги на тропку, начинавшуюся напротив стрелки и шедшую перпендикулярно дороге. Однако тропка перевалила через буераки и упёрлась в другую такую же дорогу, параллельную нашей, на которой никаких заметных отметин не было; мы развернулись обратно, Аня позвонила именинницам с риторическим вопросом – за что же они нас так не любят, раз заставили огибать все Крылатские холмы, – и после этого сообщила нам, что «Ура!» написали не они, а стало быть, наш финиш будет дальше. Пришлось нам ещё немного пройтись по дороге, начавшей спускаться вниз, открывая панораму Гребного канала и велотрека, пока я не заметила на деревьях внизу от дороги разноцветные воздушные шарики и мы не бросились вниз по склону с угрозами придушить затейниц собственными руками. Однако, добежав до Вероники, я ограничилась продолжительными объятиями и вручением подарка, после чего обнялась с Гулицкой и оглядела обстановку: импровизированный лагерь намечавшегося девичника располагался на удобном пятачке, от которого один крутой склон шёл вверх к дороге, а другой спускался вниз, к лесной тропе и протекавшему вдоль неё роднику; посреди пятачка была разложена поляна, на которую вывалили и принесённые нами припасы, лежала туристическая пенка для сидения, а на деревьях, помимо шариков, красовались листки с изображениями чайников и чашек и надписями, уведомляющими, что мы находимся на безумном чаепитии, оно же чаепитие для дураков, они же дурачьё (это любимое ласкательно-ругательное выражение Гулицкой). Повесив куртку на суку, я перво-наперво повалилась на прогретую землю, чтобы к одежде и волосам понацеплялись сухие листья; правда, от сиденья на земле быстро отсыревала задница от влажной прелой листвы, и я периодически либо садилась на корточки, либо перемещалась на пенку, вольготно вытягивая ноги. Когда всё было разложено, а Веронике и Гулицкой – виновницам торжества с золотыми коронами из фольги на головах – вручили все подарки и сказали всё доброе и хорошее, обе Ани побежали в ближайший магазин за выпивкой (Аня ещё по дороге в Крылатское безапелляционно заявила нам с Ушастой, что будем пить именно мартини). Дальше самое интересное!

Я всегда знала, что Карыч брутален.)

Не припомню, когда я в последний раз так долго не могла заснуть до ночи с понедельника на вторник. Как бы то ни было, моё зловредное сознание не успокоилось очередными бредовыми грёзами, пока не заставило меня обдумать всё, что только можно было, параллельно ворочаясь как рак на сковороде. Когда, наконец, мыслительный процесс завершился и я забылась сном в какой-то немыслимой позе между собакой и подушкой, мне приснилось, будто возле остановки, на которой я каждое утро караулю общественный транспорт, выросло высокое дерево с причудливым переплетением ветвей. Когда на моих глазах две девушки, выглядевшие как готессы, грохнулись перед ним на колени и принялись ему молиться, я пригляделась к нему и определила, что его ветви образуют какую-то фигуру; потом пригляделась получше и увидела, что это перед деревом на постаменте стоит высокий деревянный идол какой-то японской или китайской богини, удачно слившийся с фоном ветвей. Когда проснулась, из моей головы напрочь вылетело, что наступил вторник, а не понед, и мало того, что я забыла взять фотик, дабы вместо литры или пол-литры (ударение на последний слог)) прогуляться до зелёного недостроя, так я ещё и приехала сперва на Цветной, чуть было не вышла на поверхность, но, вовремя спохватившись, скорректировала маршрут и оказалась таки на Китае. Первый после каникул учебный день ознаменовался в первую очередь тем, что все уроки до литры Настя читала последние главы моей книжки Метро, которую она у меня вымолила, а всю литру свою книжку читала я; также я узнала, что у меня пять за пробный ЕГЭ по истории. Среда, первое апреля, получилась ржачной несмотря на то, что никто специально не пытался сделать её таковой. Всё началось с того, что Наташу не пустили в школу с Весёлым Роджером, предварительно долго выпытывая, не флаг ли это какой-нибудь организации/партии/секты, а меня переклинило и я вместо того, чтобы подняться на четвёртый на геометрию, сперва поднялась на пятый на химию, как в пятницу, и удивилась, что там нет никого из наших. На геометрии я переписывала предыдущую самостоятельную с двойки на трояк, тем самым полностью пропустив новую тему, из чего вывела замкнутый круг: когда по новой теме будет самостоятельная, я, поскольку эту тему пропустила, опять напишу на два, и опять буду переписывать и, переписывая, пропущу следующую тему, и так далее. На инглише пёрло Настю – от моих не особо смешных комментариев к переводимым предложениям она начала ржать, всё хуже и хуже сдерживаясь, так что училка начала делать ей замечания. Наконец, моё замечание по поводу предложения «Он слишком маленький, чтобы водить машину» - «Не дотягивается до руля» - её добило, у неё началась форменная истерика, и, красная, с текущими из глаз слезами вперемешку с тушью, Настя отпросилась с середины урока и убежала в туалет успокаиваться, а мы долго её ждали – я даже почитать успела. Ещё один раз она впала в кратковременную истерику на перемене, когда мы поднимались по лестнице и я сравнила скорость её движения с беременным бегемотом – еле дошла до лестничной клетки, согнувшись пополам, чтобы усесться там и оторжаться; на следующем уроке она уже вела себя молодцом, и мы поржали только, расшифровав БЛЯ как Большое Летающее Яблоко и, соответственно, МЛЯ как Маленькое Летающее Яблоко. Потом над нашими яблоками поржали Маруся с Асей, а перемену перед химией мы посвятили сравнению всех своих однокашников с овощами и фруктами: я стала стручковым горошком или фасолью, Маруся – огурцом, Настя – дынькой, Ася – репкой, Юля Морозова – свеколкой, Полина – тыковкой, Даня – пэрсиком, Юля Кренецкая – грейпфрутом, Даша – бананом, Дима – петрушкой, Гарик – кресс-салатом и Саша – баклажаном. Закончить перечень нам не дал начавшийся урок, который сожрал следующую перемену и плавно перетёк в экологию, на которой мы немало потрепались о планах Метростроя на ближайшие десятка два лет; физру мы дружно пробили, ибо на химии начали засыпать, и весь энтузиазм погонять мячик пропал. Доехав до родной Молодёги, я встретила у метро Дашу и Катю, и мы долго трепались о всяком-разном, замечая, как в процессе разговора плавно перемещаемся всё дальше от той точки, на которой стояли изначально. Но забавнее было другое: пока мы трепались, мимо нас прошёл метальный чувак, которого я сперва не более чем заметила краем глаза. Когда он прошёл во второй раз, Катя хихикнула; но когда он прошёл в третий и я заметила: «Дубль три», похихикали вместе. Когда он появился в четвёртый раз и не прошёл, а встал напротив, мы уже откровенно поржали, потом успокоились, продолжили разговор, но разговор не клеился: парень без сомнения пялился именно на нас, виновато улыбаясь и переминаясь с ноги на ногу. Сперва я понадеялась, что он полюбуется и уйдёт, но время шло, а он присматривался всё внимательней, и я, перехватив пару взглядов, решила: кого-то из нас он явно узнал, при том что мы его не знаем. Всё оказалось значительно прозаичней: когда мы наконец выжидательно заткнулись и он направился к нам, вместо «Привет, я такой-то», на что я рассчитывала, парниша промямлил, поближе рассмотрев мой алисовский шарф и, видимо, окончательно тем самым подтвердив свои догадки (ибо девчонки частично меня загораживали):
- Солнце за нас…
- Мы вместе, - машинально среагировала я, и на этом общение закончилось: удовлетворённый ответом, чел скрылся в метро и больше не появлялся.
Поржали мы качественно: ради этого трижды боянистого отзыва, вдохновляющего только в первый год вступления каждого человека в алисаманскую среду, а потом вызывающего только ассоциации с «Пионер, будь готов! – Всегда готов!», стоило ждать столько времени?.. После этого мы ещё некоторое время поболтали и разошлись, и я зашла в Трамплин и купила маме подарок – двух керамических хрюшек, жениха и невесту (их следовало дарить на годовщину свадьбы, но тогда их не было, а после того, как появились и я их впервые увидела, я только и ждала любого повода, чтобы прикупить в мамину коллекцию свиней). Сегодня на философии был очередной соцопрос – про здоровый образ жизни и вредные привычки (опять постебалась вволюшку), а с права отпустили пораньше, и у нас с Асенцией и Марусенцией возникла светлая мысль прогуляться до ЧП. До Покровки нас вела Маруся, по дороге зашли в очаровательный антикварный магазинчик «Винтаж»; потом уже я признала знакомый поворот на бульвар по трамвайным рельсам и пабу на углу. Мы пошли по бульвару; мне не удалось никого уговорить перекусить в Авокадо, но зайти со мной в Алегрис Маруся согласилась, и только Ася была непреклонна и покинула нас в конце бульвара, свернув в метро. Мы же потопали по Мясницкой, зашли в Алегрис – и выяснилось, что Маруся там уже раньше была, только забыла название; мы поглазели на изрядно поредевший ассортимент на полках, дотопали до Лубянки и разъехались по домам, надеясь завтра после школы выбраться на Тараса Бульбу. Если получится, с меня рецензия, а сейчас меня ждут уроки на все грядущие учебные дни желательно до понеда включительно)

День Рождения Л.Н. Толстого

Толстой отмечал юбилей
Ясну поляну накрыл
И всех своих близких друзей
На этот банкет пригласил
Тютчев забил заразу
Курили за гаражом
Пушкина убило сразу
Лермонтова – потом
Достоевский напился в хлам
К старушке стал приставать
Ударил ее топором
Быстро домой – и писать
Гоголь с собою в душ
Взял двух крестьянских девчат
Напились текилы и с ним
Как мёртвые души лежат
Пушкин съел больше всех
В кусты забежал он на миг
Памятник нерукотворный
Себе за кустами воздвиг
Мама ТолстОго пошла
В баньку хлестать коньяк
А вслед за мамой туда
Мамин зашел Сибиряк
Самое угарное!

Ещё 10 поводов!

АнимеГид #32. Анализ "Тоторо" академиком педагогических наук

"Приступая к анализу мультфильма "Мой сосед Тоторо" (далее "Тоторо") по запросу печатного издания "АнимеГид", мы не можем не отметить, что весь фильм, как и ожидалось, носит ярко выраженный сексуализированный характер, что и выявлено нами методом активного стыка психодраматического и логикосемиосемантического контент-анализа.

Первые же кадры - шествие девочки допубертатного возраста, которой угрожают гусеницы, жуки и ящерицы, - недвусмысленно символизирует невроз, рассматриваемый Фрейдом как фиксация на анальной стадии. Сцена, в которой отец привозит дочерей в старый дом, презентует зрителю первый, но далеко не последний фаллический символ - гнилую колонну, которую малолетние сестры сладострастно раскачивают из стороны в сторону. Так называемые "чернушки", в свою очередь, изображают подсознательный страх перед взрослением и вторичными половыми признаками.

Сцена, в которой обнаженный отец моется вместе с дочками в одной лохани, свидетельствует об отклонении в психике этого персонажа и его приверженности к сексуальным извращениям. По существу, эта сцена содержит аллюзии педофильного, садистского и фетишистского характера. На догенитальной стадии подобные действия отца недопустимы: вторгаясь в интимную сферу дочерей, он способствует развитию в них фригидности, сервильности, маскулинности, мазохизма, комплекса Электры и тоски по идеальному самцу(см. ниже).
Самое угарище под катом!

Написав давеча рецензию, я уползла спать, и всю ночь мне снилась куча всякой ерунды; помню только последний сон, в котором я купила маленького белого котёнка и назвала его Артемисом, и только потом вспомнила, что у меня ведь дома ещё и собака есть. Проснулась рано, валялась долго, потом встала, позавтракала бутербродом с арахисовым маслом (оно оказалось съедобной, а главное – весьма питательной вещью) и начала собираться: прихватила билет в театр и торбу со сменкой на случай, если придётся ехать в РАМТ сразу с парада, намертво прикрутила крышку фотоаппарата, вечно норовящую открыться и отрубить его, и повязала на рукав куртки зелёную косынку, некогда спижженную с работы (да-да, мне очень стыдно), о существовании которой я в прошлом году благополучно забыла и которую поэтому давеча вечером загодя извлекла из шкафа и положила на стол. Сочтя засим свой вид вполне праздничным, я покинула дом родной и неспешно поехала на Арбатскую, намереваясь подъехать к началу торжеств, анонсированному на час дня; в районе Кунцевской мне позвонила Маруся, которая уже была там (мы так заранее и не договорились встретиться, ибо она до последнего не знала, поедет ли на игры или пойдёт на парад), и я ничтоже сумняшеся подумала, что нам удастся случайно столкнуться в толпе. Когда я поднялась на поверхность на Арбатской и двинулась в сторону Ирландского посольства, Калининский был уже перекрыт, и я хотела было поторопиться, но так много народу помимо меня тоже шагало в этом направлении, что я решила, что не опаздываю. Какой-то парнишка у самого начала маршрута по Новому Арбату спросил меня, как пройти к началу мероприятия; я дала ему отмашку, и сзади раздался возглас его товарища:
- Ну я ж тебе говорил!.. – Очевидно, ребята сначала пошли не в ту сторону.
С тех пор они постоянно попадались мне на глаза – очевидно, как и все, кто впервые оказывается на параде (сама была такой же), они хотели оказаться везде и увидеть всё сразу. Я же, обогнав практически весь поток, неспешно тёкший к посольству, и преодолев металлодетекторы, прошла весь Новый Арбат, любуясь собравшимися за ментовскими кордонами людьми, готовящимися встречать парад – их становилось всё меньше по мере моего отдаления от Арбатской. По дороге мне постоянно попадались, в отличие от прошлого года, когда ничего подобного нигде невозможно было купить, продавцы флажков, значков, магнитов и прочей патриковской атрибутики по вполне божеской цене (я приобрела себе позитивный оранжевый флажок с тремя трилистниками и белый значок с трилистником на торбу, который умудрился уцелеть до конца праздника); также кое-где надувались и продавались скучные серые воздушные шарики с символикой пива Giness (на мой взгляд, уж лучше бы наполняли эти шарики не гелием, а самим Гинессом). Уже на финишной прямой я увидела, что по Калининскому стартовали сопровождающие парад колонны. Сойдя с тротуара, я потопала по обочине, поближе к проспекту, чтобы вовремя успевать расталкивать немногочисленных конкурентов-папарацци и фотографировать эти колонны: первыми проехали породистые тачки с флагами «Адреналин Раш» и некоторые с аэрографией, потом прошли гордые владельцы ирландских пшеничных терьеров, ирландских волкодавов, ирландских сеттеров и ирландских же (что неудивительно) красных терьеров, за ними – русский народный ансамбль с баяном и хором бабушек, какие-то дети и прочая, и прочая. Человеческая же масса продолжала стоять, пребывая при этом в небывалой скученности, однако из-за ментов и народных дружинников невозможно было прорваться ни в начало, ни в середину этой массы; впрочем, ментовские собаки оказались более дружелюбными, что доказала одна из овчарок, охотно ластящаяся к какому-то дядьке, пожелавшему через заборчик её погладить. Наконец, я дошла до самого посольства, где кордон обрывался, и там присоединилась к хвосту парада; первыми встреченными мною знакомыми лицами были ворон Лунь и его хозяин, а о последующих я, с вашего позволения, говорить уже не буду, иначе придётся перечислить половину парада (только Марусю, по закону подлости, я так и не встретила). Можно было, конечно, по периметру толпы пройти вперёд, насколько позволит плотность населения проспекта, однако я рассудила, что в прошлый раз я уже ходила в самых первых рядах, так что теперь можно будет для разнообразия пройти и в самых последних – и осталась там, возле грузовика с большим надувным бокалом Гинесса. Вскоре впереди раздался какой-то шум, и наш арьергард, сомкнув ряды, так что стало тесно, как в гардеробе после концерта, с криком «Урррааа!» ломанулся… мелкими шажочками на расстояние пары метров, после чего снова встал.
- Поздравляю, товарищи: мы далеко продвинулись! – Провозгласил кто-то.
- Даёшь пятилетку за три года, - подхватил другой, подтвердив мои вечные ассоциации парада святого Патрика с Первомайским парадом минувшей эпохи.
Спустя ещё некоторое время в скучающей толпе кто-то зарядил «Дорогу панцирной пехоте!», на что наш конец толпы ответил слаженным хоровым исполнением «Куклы колдуна» КиШа (кем был сделан такой странный выбор, было неизвестно), а когда «пехота» пристыженно заткнулась, ещё откуда-то душевно зазвучал пьяными голосами какой-то застольный медляк а-ля «Ой мороз, мороз» или «Напилася я пьяна». Однако вскоре стало ясно, что ожидание обещает затянуться, и что особенно важно, стало холодно, так что сплочённые ряды снова стали разреженными, и всяк начал согреваться как мог. Легче всего это удавалось парню, крутившему палку, и девушке в маске, крутившей ленточные пои, остальных же спасло появление ребят с бубнами, которых я видела и на прошлом параде, только в авангарде: под их зажигательные ритмы можно было не только поимпровизировать на тему ирландских народных танцев кто во что горазд, но и вспомнить танцы других народов, в частности сиртаки и нечто вроде вальса, и даже заняться хаиротрясением. В разгар танцевального марафона появились флаги, тут же розданные желающим; а время тем временем, простите за каламбур, всё шло и шло, и всё больше среди собравшихся появлялось нытиков, уверявших, что парад уйдёт без нас; сначала им не верили, но потом и у всех остальных скоропостижно скончалась последняя надежда, когда все постепенно протолкались вперёд и убедились: парад действительно ушёл без нас. Перед нашими носами раскинулась живописная панорама опустевшего и замусоренного Калининского, к которому подгребали бригады дворников, причём отгороженная от нас кордоном – проще говоря, менты не пускали нас на проспект догонять парад! Что весьма меня удивило, возмущаться никто не стал, и если и прозвучало несколько предложений идти напролом, то только в шутку; вместо этого отдельный наш десантный батальон слаженно повернул налево и нагло пошагал… прямо по пешеходной части, параллельно проспекту, так что собравшимся там зевакам пришлось потесниться. Периодически запевались песни из репертуара ТГЕ, Наследия Вагантов, опять-таки почему-то КиШа, и, конечно же, нетленка «День святого Патрика бывает раз в году»; предупреждения типа «осторожно – лестница!» звучали вполне своевременно, однако на какой-то парковочный столбик одна девушка всё равно очень красиво навернулась, рухнув посреди быстренько расступившегося строя. Чем дальше мы шли, заняв весь тротуар и всю обочину, тем яснее понималось, что наш-то парад-штрафбат ничем не хуже официального: флаги у нас есть; музыка у нас есть – к бубнам и дудочкам вскоре прибавились барабаны и даже скрипка; передвижное фрик-шоу в лице той безбашенной четвёрки или пятёрки, которая уже второй год ещё до начала парада кажется или является бухой в говно и которая сегодня частично скрыла свои физиономии, незнакомые только слепым, под зелёными масками с прорезями а-ля камикадзе и постоянно приставала к ментам, у нас есть (правда, как их от ментов ни оттаскивали время от времени, они, видимо, в конце концов прорвались через кордоны на проспект, ибо куда-то пропали). А может, у нас было даже и лучше – я, по крайней мере, быстро в этом уверилась, а там и где-то поблизости прозвучало историческое:
- Вот это настоящий парад: просто толпа неформалов!.. Самое интересное впереди!

КАК НАПИСАТЬ ФЭНТЕЗИ
очень, очень краткий курс

ГЛАВА 1. Сюжет
Самое главное, с чего надо начать, это сюжет. НИ в коем случае нельзя начинать произведение, не зная, чем оно закончится! Цэ закон! Необходимо знать заранее, хто, когда, зачем, кого и в какие дыры. Иначе можно прийти в тупик и, тупо глядя на экран (в тетрадь), повторять: «Ё-моё, шо ж я наделал-то?». Все уверения авторов, шо, мол, они сами не знали, чем у них дело закончится – ПИЗ*ЁЖ! Можно записать где-то отдельно (если память дырявая) все ключевые моменты, встречи, разговоры, смерти и т.д. и т.п. Шоб потом не упустить. А то нехорошо получится: читаешь 100-ую стр., и их там пятеро, перелистнул на следующую и хопа! - их уже четыре. Хде одного про*бали, спрашивается? А х*й его знает! Нам таких казусов не надо! Но сюжет – не единственная вещь, которую надо предусмотреть.
Так же необходимо набросать карту. Хде, собственно, дела и происходят. Горы, реки, леса, болота, равнины, моря и океаны, города, замки и т.д. и т.п. и как тока захочется.
Но не менее важны ГЕРОИ рассказа (повести, романа, ну хто на шо горазд)!
Читать дальше!

Жили-были на Руси-матушке семья Ростовых, семья Болконских и одинокий хрен Пьер Безухов. Одинокий, потому что у него батя помер.
В семье Ростовых Коля любил Соню, а Наташа и Петя пока ещё никого не любили потому что были мелкие.
В семье Болконских был злой батя который потом тоже помер. И была Маша которая никого не любила потому что была умная. И был Андрей который женился вроде как не по любви.
И Пьер Безухов женился вроде как не по любви тоже.
Потом жена Андрея померла, а Пьеру Безухову на свою жену стало похрен, потому что он стал масон.
А Наташа выросла и стала любить Андрея, а он её. А Петя всё ещё был мелкий.
А потом началась война с Наполеоном, и Коля с Андреем на неё уехали.
А Пьер Безухов помотался-помотался как говно в проруби и поехал просто посмотреть на войну.
Соня всё ещё любила Колю, а Наташа забила на Андрея и стала любить какого-то нехорошего хрена, родственника кинутой жены Пьера Безухова.
Наташа хотела с этим хреном сбежать, но Соня её кинула и обломала ей весь кайф, а этот хрен кинул Наташу, потому что он её не любил.
А Коля тем временем забил на Соню и начал любить Машу, а Маша его, потому что её злой батя как раз тогда и помер и она стала уже не такая умная.
А Андрей узнал что Наташа хотела бежать с хреном и хотел хрена убить, но потом их обоих французы чуть не убили, и Андрей хрена простил.
А пока Андрей помирал, на него наткнулась Наташа и снова начала его любить, но он всё равно помер, и Наташа с Машей начали дружить.
А Пьер Безухов тем временем допрыгался - попал в плен к французам и начал дружить с Платоном Каратаевым, но Платона Каратаева всё равно убили французы.
И Петя тем временем перестал быть мелким и тоже уехал на войну, и его там тоже быстро убили французы.
А потом война кончилась, и Коля с Пьером вернулись. И Коля поженился на Маше, а Пьер на Наташе, потому что он давно её любил, а жена его к тому времени уже померла.
Happy end.)
(с) Black-and-Red_Phoenix, из аськи. Орфография и пунктуация автора

Продолжение увлекательной истории «Как блондинки чинят плеер»
Ща комп обнаружил диск G...Но не нашел на нем фоток Т__Т
Точку G у компьютера я точно искать не хочу...........
То плеер, то комп...
Вот так получаются сексологи...
Я ему этот провод уже и массировала и крутила в разных направлениях..
Помогло на мгновение, диск G нашел, но силы тут же истощились
Плеер блядь была... Этот блядь еще большая...
Я уже и в разные дырочки, и в передние отверстия, и в задние - нигде не удовлетворен.
Говорят, что трахаться с Линуксом - это жестко..
Нет, ребята!!!
Трахаться с техникой гораздо жестче..
Зоофилом ток себя чувствуешь...
Мучаешь животину..
Хочешь, чтоб оно наслаждалось процессом..
А оно на тя смотрит и нихуя не понимает, чо те надо.
В жопу ему пихают какой-то провод...
Оральной дырки у него нет жалко, а то б уже для полного набору..
Причем с плеером комп готов сношаться легко и непринужденно.
А вот фотик его чем-то жестоко обидел...
И урчит ща так удовлетворенно..
А фотик разряжается, полный...эмоций..
И фоток..
Которые ему некуда выплеснуть..
Однозначно комп женского пола.
Плееру дает, фотику не дает.
Я понимаю, что плеер моложе.
И привлекательнее.
Но это не повод отказывать старому, доброму Люмиксу
Ток я умею так жестоко ипаццо с техникой..
Сутенер, мля...
Свожу плеер и комп, фотик и комп..
А комп блядь капризная..
Все, последняя попытка полового акта.
БЛЯТЬ!!!!
А это не комп блядь!!!
Это у фотика не стояло!!!!!
Это со стороны фотика провод не фурычит!!
Импотент, мля!!!
Старый пердун!!
Сука-то, а!
Пидор!
Трансвестит!
А я его жалею!!!
© Исилиэль Лиадон, из аськи. Орфография и пунктуация автора. Печатается с некоторыми сокращениями.

Давеча вернувшись к урокам, я сделала всё до понедельника включительно, кроме эссе по русскому, на которое мозги уже не варили, пострадала ерундой, да и потащилась нехотя спать; если чего и снилось, то, может, с утра ещё и помнилось, но сейчас уже забылось. Я снова честно завела будильник ко второму уроку, прогуливая первый – физру, но с таким скрипом вставала, жевала свой батончик мюсли и выключала телек, что начала на этот самый урок опаздывать и, дабы опоздать уже окончательно, села на круговой 757-й и поехала на нём до метро. Собравшись выходить на Арбатской, я глянула на часы и осознала, что опаздываю на второй урок на 15 минут, то есть если бы я не села на тот автобус, не опоздала бы; но теперь я оказалась в такой ситуации, когда на второй уже поздно, а на третий ещё рано, и решила убить время, покатавшись на метро. В итоге я выходить не стала, доехала до Курской, перешла на Чкаловскую, доехала до Трубной, перешла на Цветной, но времени всё равно ещё оставалось минут двадцать, и я вернулась от Цветного на Боровицкую, а уже тогда снова доехала от Боровицкой до Цветного и в итоге пришла в школу к третьему уроку, физике. Первую физику мы с Асенцией отсидели, со второй отпросились, как люди, записанные на халявную экскурсию по Гоголю; в гардеробе нас догнали Лина с Аней, которых тоже отпустили, и вчетвером мы покинули школу – как выяснилось, слишком рано. Когда мы дошли до места сбора группы, там ещё никого не было, кроме автобуса, и около получаса мы топтались там на одном месте, тихо замерзая. Лина с Аней дали нам с Асенцией одну распечатку с датами жизненного пути Гоголя (такие распечатки предварительно распространяла наша школьная культурологичка, которая возит нас на все экскурсии), и меня весьма позабавила в ней фраза «Гоголь – писец» (да ещё и «Удельного департамента» - так что уделывал всех). Наконец, подвалили люди из 11 Г, из 10 соцкласса и прочая, а ровно в 12 – на это время и был назначен сбор – прибыла сама культурологичка, опоздав всего на пару минут, и пустила едва не околевших вконец нас в автобус. Стоило нам с Асенцией устроиться на облюбованных местах почти сразу за водителем, как на горизонте появилось и вскоре присоединилось к нам ещё пятеро наших однокашников – вторая физика уже закончилась. Когда все были в сборе, мы, выслушивая от культурологички сведения о Гоголе и о местах, мимо которых мы проезжали, двинулись по бульварам, уже не раз езженным по делам экскурсионным, до Гоголевской библиотеки на Никитском, в двух шагах от Арбатской, где вскоре откроется музей Гоголя, которого в Москве раньше не было. Постояв ещё немного на морозе перед памятником «грустному» Гоголю, мы ввалились в библиотеку, выстроились в очередь в её крохотном гардеробе, потом надели бахилы и поднялись наверх прежде культурологички и встретившего её тамошнего коллектива; углядев открытый читальный зал, мы расселись в нём по стульям, но выяснилось, что нас там не ждут, и пришлось перемещаться в соседний лекционный зал, где тоже были стулья. Нам пообещали показать фильм о Гоголе на большом плазменном экране, закопались с его поиском и включением проигрывателя, а наша культурологичка покуда прочитала нам ещё одну пламенную лекцию о Гоголе, зачитывая куски из какой-то его биографии. И вот оказалось, что фильм о Гоголе «видимо, кто-то забрал», и вместо него был поставлен диск «про Оптину пустынь»; свет погасили, я приготовилась смотреть фильм о монастыре, в котором ещё не была, но очень хочу побывать, но картинки на экране не появилось, а вместо неё зазвучали богослужебные распевки в странной аранжировке в виде птичьего щебета и громкого звона нескольких паникадил: диск был CD, а не DVD! Нам с Асенцией оставалось только расслабиться и получать удовольствие, но нам и до конца первого трека дослушать не дали – запись вырубили, свет включили, и в ожидании профессора Виноградова, который должен был прочитать нам лекцию о Гоголе, эту лекцию нам начала читать сотрудница нынешней библиотеки и будущего музея. Она стояла у нас за спиной, и было очень неудобно поворачиваться к ней; я, оставляя портфель в автобусе, захватила блокнот и ручку, но записывать что-либо было впадлу, да и фотографировать на так же припасённый фотик было нечего. После лекции нам представили бабушку, 30 лет писавшую книгу о Гоголе и напечатавшую её тиражом в 50 экземпляров для библиотек, ибо большего размаха размеры пенсии не позволяли, и заставили её толкнуть речь, и подарили нам календарь на 2009 год к юбилею Гоголя, который будет висеть в кабинете культурологички. Но стоило появиться долгожданному Виноградову, как наша культурологичка заявила, что у нас уже нет времени его слушать, так как у нас автобус до трёх, и мы снялись с места, оставляя незадачливого профессора с несколькими бабушками, очевидно, пришедшими на лекцию по объявлению, висевшему в библиотеке. После всего минувшего мы все, как ученики, так и культурологичка, были накачаны пафосом под завязку, а у некоторых пацанов мозги не выдержали объёмов информации, и у них началась форменная истерика; но вот мы вернулись в автобус и поехали обратно через Новый Арбат, так как Гоголевский был по какой-то причине перекрыт, и мы не смогли подъехать к памятнику «позитивному» Гоголю. И вот мы вернулись туда же, откуда выезжали, к окончанию седьмого урока (а так по субботам у нас их шесть), совсем немного времени пробыв непосредственно в автобусе, так что я даже не успела съесть предусмотрительно положенные в портфель яблоки и банан и вернулась домой голодная как собака. Хвала Магистрам, никаким конкурсом, вопреки информации, донесённой до меня мамой в четверг после родительского собрания, сегодняшняя экскурсия не завершилась – он будет потом, в два этапа – сначала в сети, потом в виде игры на арене цирка на Цветном; ученики культурологички уже были, видимо, хорошо осведомлены об этом, и она им только напоминала перечитывать произведения Гоголя и повторять его биографию, а я из всех этих напоминаний чётко уяснила только то, что на этой игре, то ли «Нить времён», то ли «Связь…», то ли «Память…», наша школа уже не раз брала призовые места, и что и на этот раз ни игровая команда, ни болельщики не должны будут ударить в грязь лицом. В общем, ждёт ли и нас с Асенцией в недалёком будущем эта игра или же нас минует чаша сия, неизвестно, а суровая реальность состояла в том, что дома меня поджидало ненаписанное эссе, которое пришлось писать, дабы полностью освободить себе завтрашний день для выгула. Зато когда эссе было написано, я смогла наконец-то сварить камру – больше года её не варила, подумать только, как быстро летит время, и всё руки не доходили! Воистину людям некогда быть счастливыми, как говорил какой-то классик. И воистину с камры пробивает на философию, так что лучше я заткнусь и попрощаюсь с вами до завтрашнего поста.)

Всё, что ниже, было выложено Ушастой. Мне остаётся только скопипастить и подтвердить достоверность цитат из аськи.
Как-то раз придумала я игру для моей милой скучающей Феникс))Игра называлась "Слова."Смысл ее был в том,что я говорила Феникс какое-то слово,а она,со всей своей извращенностью,его толковала...
Начала я с маленькой статьи,потом перешла к словарю иностранных слов. (Наш флуд и ржач опускаю в большей степени.Наслаждайтесь)))
Исилиэль_Лиадон ‎(20:06):
Идиосинкразия
Black & Red Phoenix ‎(20:06):
Видимо какая-то болезнь когда становишься идиотом :D
Исилиэль_Лиадон ‎(20:07):
Идиосинкразия – непереносимость.
Исилиэль_Лиадон ‎(20:08):
Трансцендентальный
Black & Red Phoenix ‎(20:08):
Ну навена чо-то этакое... параномальное :D
Исилиэль_Лиадон ‎(20:09):
Трансцендентальный – отвлеченный, абстрактный, академический, мысленный, умозрительный, умственный, теоретический.
Исилиэль_Лиадон ‎(20:10):
Трюизм
Black & Red Phoenix ‎(20:10):
Бля. Похоже на какое-то сексуальное извращение 0о
В котором явно фигурирует трое
Или три штуки чего-то
Исилиэль_Лиадон ‎(20:10):
Трюизм – общеизвестное мнение или высказывание. Типичный пример трюизма – "Волга впадает в Каспийское море."
Black & Red Phoenix ‎(20:11):
:D
Исилиэль_Лиадон ‎(20:11):
Тройная ты моя))
Исилиэль_Лиадон ‎(20:11):
Инвективы
Black & Red Phoenix ‎(20:12):
Чо-то среднее между экономикой и сексуальными извращениями 0о типа инвестиций в презервативы... ну типа некоторые деньги в чулках хранят, а некоторые...
Исилиэль_Лиадон ‎(20:12):
*рыдает*
Исилиэль_Лиадон ‎(20:12):
Инвективы – нецензурная, площадная брань, матерщина. Часто употребляется в сочетании Инвективная лексика.
Black & Red Phoenix ‎(20:12):
*рыдает рядом*
Исилиэль_Лиадон ‎(20:12):
Я боюсь те еще что-нить давать
Black & Red Phoenix ‎(20:12):
Не бойся Дальше

Понедельник прошёл замечательно: впервые в жизни прочитав свой доклад по инглишу во время алгебры, я сдала его на пять, потом выспалась на русском, а с всеобщей истории нашу троицу «гуситов» отпустили, ибо нам не надо было писать контру по Реформации благодаря успешному выступлению на ролевой. Таким макаром Марусенция с моего полнейшего согласия потащила меня на Новослободскую в давно отрекомендованный мне ею этно-супермаркет «Путь к себе». Местечко воистину оказалось чертовски уютным, и купить там воистину можно было всё что угодно, от бумерангов и ловцов снов до вкусной и здоровой пищи и музыки для релаксации вместе с музыкальными инструментами. Маруся провела мне обзорную экскурсию по всем отделам, я с удовольствием всё разглядела и даже нашла новогодний подарок для своей мамы – нэцке-свинью (она же коллекционирует каменных свиней, а нэцке у неё ещё не было). Таким образом дома я была в то же время, как если бы с последней пары нас не отпускали, а в Путь надо будет наведываться почаще – а ну как и для себя любимой что-нибудь подберу, благо там всё довольно-таки дешёвое. Весело было и во вторник: историчка появилась только после второй трети пары, задержала почти на всю обеденную перемену, в итоге когда я вошла в буфет, очередь там была уже до двери, а когда моя очередь подошла, прозвенел звонок на литературу. Руководствуясь пословицей, что голодное брюхо к ученью глухо, я положила на литру русский авось и достояла-таки несмотря на то, что ещё издалека услышала слова буфетчицы о том, что грибная лапша закончилась, а пирожков не было, то есть жрать мне было теоретически нечего. И чудо свершилось: буфетчица нарочно оставила для меня один стаканчик грибной лапши, зная, что в противном случае я останусь голодной! В итоге минут 20 от пары я в гордом одиночестве хомячила, а потом вернулась в аудиторию – на нашу новую, уже третью за учебный год, училку поглазеть. Она тут же заявила, что, пройдя Отцов и детей, мы должны теперь проходить Горе от ума (после программы Гроза – Шинель – Ревизор мы уже ничему не удивляемся), и дала нам по нему тест а-ля ЕГЭ. Знающие уже хихикают, незнающим же объясню, что вопросы типа «сколько лет Софье» и «откуда родом Молчалин» - эт ещё не самое забавное. Самое забавное – это что Чацкий, оказывается, ездил по Европам просто «от скуки», а главное – что Софья, оказывается, рассказала сон отцу, «чтобы признаться ему в своей любви к Молчалину» - даже сам Грибоедов поди об этом и не догадывался. Потом писали мини-сочинение на тему «Воин ли Чацкий», при этом задние ряды расслышали это как «Волен ли Чацкий» и «Болен ли Чацкий» и соответственно писали уже на эти темы. Ночью на среду мне снова приснился бред, снова стало паршиво, с утра мне по этому поводу снова поимели мозг, я легла спать дальше и с шести до двух (!) периодически просыпалась, собиралась вставать, но снова отрубалась, и понаприснилась мне за это время куча всякого разного, помню далеко не всё, но что помню – воспроизведу. Снилось, что поселилась на ЖЖ, и у меня вообще не осталось времени на ЛиРу (но обещаю, что в реале такого никогда не произойдёт). Снилось, что не дождалась какого-то экскурсионного автобуса и поехала на экскурсию сама, на машине, причём ехала по Америке, и указатели с названиями штатов нет-нет да и пролетали мимо по обочинам пустынного хайвэя. Остановилась, дабы сфотографировать вид на огромную фабрику с огромными же трубами, загородившую полгоризонта и испускающую в небо тучи чернейшего дыма: припарковалась, вышла, спустилась немного в кювет, чтобы издалека всё в кадр влезло, но мешали другие туристы, там столпившиеся – видимо, протестанты какие-то, потому что меня обзывали по-английски католичкой. Снились в ночном лесу зверушки всякие – белки, росомахи, потом стая волков, только не помню, просто ли я смотрела на них или бежала вместе с ними, но, по крайней мере, о чём они переговаривались, понимала и запомнила одного, рыжевато-бурого. Снилось, как с кем-то иду в кино, а конкретно – в Брест, слушая по плееру Кино (простите за тавтологию) и ем вафлю в шоколаде, который таял и пачкал пальцы. Фильм был какой-то исторический, про двух сыновей какого-то русского князя, которые всё что-то делили между собой – это я, видимо, историю переучила. Более подробно сюжет пересказывать не буду, да и плохо помню, так что на сём перехожу к реальности, в которой я, позавтракав и пострадав ерундой, вывалилась на свет Божий в компании душеспасительного Нашего радио. Дошла до почты, оттуда до метро, оттуда дворами – до Рублёвского, зашла в магазин игрушек Винни – набраться новогоднего настроения. Поглазела на пластмассовых зверушек и солдатиков – среди первых особенно надолго зависла у лошадей, но убедилась, что всё равно красивее моего Буцефала коллекционной коняги не найти, среди последних появились этакие фурьки – львы и быки в доспехах, красивые конечно, особливо львы, но больно дорогие. Полапала электронные и плюшевые игрушки – кавай и позитив, попускала слюни над моделями мотоциклов и прочей техники, обошла и все прочие отделы, прихватив походя чёрную тетрадку с черепом а-ля Пираты Карибского моря – в хозяйстве пригодится. Попугала себя ценами на роскошные ёлочные игрушки, конных солдатиков, толстые энциклопедии и прочая, и прочая, откопала даже одного одинокого Фарби, который со мной общаться не захотел, и временно влюбилась в большого, дорогого и невероятно реалистичного красного двухголового дракона, но когда я шла обратно мимо того места, где его видела, его там уже не было – осталось только два таких же зелёных, не таких красивых (видимо, не я одна оценила). Когда же выходила из магазина через отдел одежды, углядела нескольких очаровательных игрушечных щеночков, взяла одного пожамкать и удивилась, какой он мягкий и приятный на ощупь. Посмотрела состав – Господи! Норка… И рядом – какая-то нелепая сова с пятнистым телом и розовыми крыльями и головой. Состав – оцелот, песец. XXI век на дворе – дети играют со скальпами. Странно, что ещё погремушек из черепов модные бренды не предусмотрели, но, видимо, всё ещё впереди. В общем, такое открытие на некоторое время выбило меня из колеи, но Наше на обратном пути до метро вернуло мне способность думать о чём-то другом. Четверг начался с четвёрки автоматом по философии, а продолжился очень весело – отожгла историчка, которая во вторник хотела, чтобы мы в её отсутствие дополнили конспект по культуре, а поскольку мы это сделали в весьма умеренных количествах, потребовала сделать это дома и в четверг решила проверить сделанное. Я, в среду вечером честно перелопатив весь учебник и даже в хрестоматию заглянув, смогла добавить только две строчки по иконописи, что, естественно, не удовлетворило историчку. У нас случился долгий разговор, в котором она пыталась мне доказать, что у меня мало информации, что в учебнике её больше, что всё и вся мне надо дополнить и вообще что я лентяйка, домашку не делаю, училку не слушаюсь и даже – что я вру про то, что дополнила конспект не только дома, но и тогда на уроке. Я же пыталась доказать, что всё, что есть в учебнике, есть у меня, что ничего больше в учебнике нету, так что я и рада бы добавить, да нечего, и вообще что почерк у меня мелкий и то, что одно и то же у меня занимает две строчки, а у остальных шесть, не значит, что у меня информации меньше. Она потребовала мне принести ей учебник, я не поленилась сходить за ним к портфелю, благо я впервые в жизни его взяла с собой, и показала ей пальцем все темы, которые отражены у меня в классных и домашних работах; она так и не нашла в нём того, чего у меня бы не было, но осталась при святой уверенности, что там больше, чем у меня, и пообещала позвонить родителям, ибо, дескать, раз она со мной не справляется, пусть они справятся. На латыни, так как у меня в кармане уже была четвёрка автоматом, я тихо-мирно просидела всю пару, почитывая журнальчик, пока некоторые несчастные сдавали зачёт, а такие же, как я, счастливые, ушли гулять, что мне было делать впадлу. Но самый кайф был на письменном зачёте по праву…

Понедельник на первой неделе последнего месяца текущего года выдался не днём тяжёлым, но днём весёлым. Началось всё с того, что с первого дня зимы школьная администрация решила развернуть масштабную кампанию по насаждению школьной формы и сменки, так что когда я собиралась пройти в дверь с первого этажа на лестницу, меня подхватили под руки две стоявшие по бокам от двери завуча и зарулили в направлении маячившей в сторонке уже вполне многочисленной компании, приказав звонить маме, чтоб приезжала и переодевала: на моей чёрной кофте преступно виднелись недозволенные белые ромбики, а темнее, нежели она, в нашем доме была только одна вещь – старый траченный молью чёрный мамин свитер, который связала ещё какая-нибудь моя прабабушка. Однако маме я позвонила и продолжила мёрзнуть на первом этаже, пока наша толпа не увеличилась настолько, что её сначала оттеснили в крыло, дабы движение учеников не ограничивать, а потом запустили в кабинет истории. Усевшись за парту, я вскоре дождалась Саши, которая была в полностью чёрной кофте, причём даже без выреза, но эта кофта, тем не менее, всё равно не считалась «офисным стилем»; и вообще, все набившиеся в кабинет люди были одеты в чёрное, серое, коричневое, тёмно-синее, и при этом все их вещи грешили какими-нибудь узорами или надписями. Перезвонив маме, дабы держать её в курсе событий и посмешить заодно, я узнала, что ехать ей впадлу, да и все остальные родители появляться, по всему видать, не собирались; ученики же тем временем всё прибывали, скоро для всех «бесформенных» уже не хватало стульев, и народ, аки в тюремной камере, спрашивал друг у друга: «Тебя за что?» - «А тебя за что?». Потом к нам присоединилась Лада, кою загребли за коричневую кофту с еле заметными тёмно-синими квадратиками; пацаны же поступили умнее – не пропущенный в полосатой рубашке Даня смотался домой и переоделся в какую-то толстовку, а Рома как ушёл из школы после того, как не пропустили и его, так уже и не вернулся до конца дня. К нам же со звонком на первый урок пришла завуч и начала перекличку – называла класс и записывала фамилии тех, кто представлял этот класс на нашем импровизированном собрании; меня она узнала и спросила, успешно ли я в субботу сходила на олимпиаду. Прервала её занятие вбежавшая директриса, с порога заявившая, что факт нашего существования – протест против школы и что лучше бы нам сразу написать заявления об уходе из школы. Затем, напомнив нам о прописанных в школьном уставе правилах, требующих приходить в какой угодно форме, но главное – чтобы в форме, она прочитала нам лекцию о том, что антисанитарией, оказывается, считается не только отсутствие сменной обуви, но и наличие распущенных волос: из-за них, по её мнению, в прошлом году у всей школы были вши, потому что эти самые волосы развеваются (и вши при этом, видимо, перескакивают с головы на голову на волосках, аки Тарзан на лианах). Нам пообещали, что напишут жалобы в Управы тех районов, в которых проживают «бесформенные», гласящие, что их родители нарушают такой-то пункт Конституции о своих правах и обязанностях, дабы депутаты на них повлияли, если уж учителя с ними не справляются, и едва ли не на учёт в детскую комнату милиции нас поставить пригрозили. Когда перекличка продолжилась, директриса бродила по классу и периодически поднимала кого-нибудь с места, призывая «посмотреть на себя» и, очевидно, устыдиться; особенно запугивали малышню – у некоторых проверяли дневники и едва ли не домашку, грозно вопрошали сверху вниз, что-де Минздрав предупреждал, и что, мол, «разве сложно», и так далее. Лекции зашли настолько далеко, что уважаемая администрация не поленилась принести нам два каталога со всевозможными вариантами школьной формы, дабы желающие его изучили, убедились, что не так это страшно, как это малюют, и выбрали модель по себе. Когда я последний раз позвонила маме, она ржала уже от души, называла нас заложниками и спрашивала, есть ли у меня ещё вода, а я отвечала, что ещё есть и продержимся. Однако надежды на то, чтобы держаться ещё долго, не оправдались – в конце первого урока нас отпустили, и мы пришли в кабинет алгебры; наша классная искренне удивилась тому, что «даже Парфёнову» отпустили, на что я предложила вернуться, но меня оставили. Как выяснилось, мне чертовски повезло таким оригинальным способом прогулять первый урок: в моё отсутствие у народа проверяли домашку, а я её не сделала и, если бы не проверка формы, огребла бы банан. Однако ещё более чертовски повезло мне на втором уроке: намечалась самостоятельная, а меня мало того что на первом уроке, так ещё и на прошлом уроке в пятницу не было, и примеры, которые они решали, пока я выслушивала про вшей, выглядели для меня абсолютной китайской грамотой. Нам раздали карточки – всем разные, и, хоть я и была уверена, что сдам девственно чистый лист и получу свою законную двойку, в свою карточку я всё-таки заглянула, да и к доске пригляделась получше… и увидела: два примера из четырёх, что были на карточке, были уже решены на доске на прошлом уроке, видимо, в качестве тренировки! В итоге мне только и оставалось, что списать их аккуратненько, сдать работу и получить вполне себе приятный в данном контексте трояк. Весело было и на последней паре всеобщей истории: историчку выбесило, что некоторые вышли на перемену, тогда как она хотела работать без таковой, и она орала с сумасшедшей улыбочкой на физиономии, голосом сладким как мёд, но дрожащим от ненависти достаточно сильно, чтобы было ясно: задушила бы она нас всех, продолжая улыбаться.
Во вторник я пробила лекцию Басовской про Жанну Д’Арк, на которую мы должны были ехать в РГГУ вместо последней пары – тупо поехала домой, ибо уже засыпала и не могла ручаться, что не засну на лекции, какой бы интересной она ни была. Вечером устроила глобальную чистку компа посредством антивируса Кашпировского – большая охота принесла добычу в десятки лошадей, червей и корешков, но лучше от этого не стало. В среду мне приснилась чертовщина, из-за которой я провалялась остаток ночи и заснула только под утро, предварительно вырубив будильник; правда, меня всё равно разбудили, поимели мозг, но в школу я всё равно не пошла и завалилась спать дальше, проспав в итоге до обеда с кучей разных снов, коротких и маловнятных, хоть и запомнившихся хорошо (что ещё раз подтверждает гипотезу о том, что сны мне снятся в основном после 6-7 часов утра). С утра пострадав ерундой и днём погуляв (при этом, зайдя в магазин, я не смогла удержаться от искушения купить очаровательный плюшевый символ года – бело-чёрного быка в красной бандане), я вечером поменяла свой безнадёжно заражённый системник на его клон годовалой давности, сохранив избранное и рабочий стол, и снова смогла сохранять файлы из инета и выкладывать их туда, а безопасность моей машины теперь снова охраняет всевидящее око Нода, периодически предлагающего что-либо «очистить удалением», что напоминает об очищении огнём Святой Инквизиции. В четверг Даша меня просветила, почему в среду я не смогла встать – дескать, магнитная буря была, давление скакало у всех и паршиво было всем; и хоть в четверг я и смогла встать, буря, видимо, продолжалась, ибо мне поплохело по дороге в школу, так что пришлось выйти на Парке Победы отсидеться, и по дороге из школы, когда Даше пришлось подождать секунду, пока я посижу у стеночке перехода и оклемаюсь от очередного наката муторности. Зато сны в ночь на четверг были забавные: сначала я в каком-то кафе пила с Катей и, кажется, с Ушастой ром, было вкусно, и я слегка опьянела. Потом снилось, как я со старым своим классом и новым своим классом вперемешку иду ночью по каким-то закоулкам в музей деревянной игрушки; по дороге мы растянулись так, что пришлось подождать отстающих у единственного яркого пятна в округе - клуба с прикольным названием «Жёст.ко». Когда, наконец, пришли, нас встретила какая-то сварливая тётка, заставила разуться и повела экскурсию по маленькому тесному помещению музея; из всей экскурсии помню только то, что она хвасталась про какие-то две грубые фигурки типа идолов, что их она сама выпилила из дуба. А ещё меня две ночи подряд во сне кто-то кусал: в среду – огромный паук, а в четверг – не ржать! – взбесившийся Фарби (игрушка такая электронная); сонники утверждают, что укусы – это к болезням и неудачам, а укусы паука – к предательству, так что всё в целом очень весело, благо я в них не верю. Так же четверг отличился тем, что у исторички было плохое настроение – в прошлый раз она поставила мне за домашку пять, а в этот раз – два, при том, что одна домашка ничем не хуже другой. Зато наконец-то вернулась моя любимая грибная лапша) Самое интересное, в том числе рецензия и стих!

Я решила его чинить.
Все дело в дырке,куда наушники вставляют.
Думаю:развинчивать плеер - потом не соберу.
Знач надо поковырять в дырке.
Поковыряла.
Иголочкой.
Решила,что починила.
А вот хуй.
Еще раз поковыряла.
Похоронила иголочку в недрах плеера.
Теперь плеер издает злорадствующий гогот.
Вместо музыки.
С криками:"Сцуко,хули ты не работаешь?!!!" подолбила им о стол.
Плеер не заработал.
Но выплюнул иголочку.
Начала думать дальше.
Взяла ниточку.
Обмотала ею конец наушника,который вставлять надо.
Вставила.
Не работает.
И сцуко не вынимается.
Дернула сильнее.
Там явно что-то отломилось.
Но гогот прекратился,тупо стала звучать музыка.
Взяла последнюю надежду.
Скотч.
Сначала обмотала им место,где батарейка.
Но я не подумала о том..
Что батарейку надо будет потом менять.
И через это место я обычно выключаю плеер.
Но хрен с ним,буду вспарывать.
Начала прилаживать наушники.
Чтоб звучало.
Нашла нужнуюю позицию.
Обычную позу руки.
Хуяк! и прижала.
Теперь главное не упустить.
Но блять скотча я отмотать забыла.
Не двигая рукой и слушая уже ненавистную Эпи...
Я зубами отшкрябала скотч.
И умудрилась-таки приляпать его на наушник.
После чего густо-густо обмотала это место.
Не слушая,есть ли звук.
А зря.
Ибо когда закончила мотать..
Звука мля не было.
Пришлось разматывать.
Искать нужную точку.
Точку G мля.
У плеера.
Она реально существует.
И хрен найдешь.
Понимаю мужиков терь...
*P.S.* На иголочку я ща села жопой.
*(c) Исилиэль Лиадон, из аськи
орфография и пунктуация автора, примечания в звёздочках мои*