«Существует огромная опасность неправильного понимания того смысла, который заключен в многочисленных высказываниях и многих событиях, связанных с завершением пути Учителя во плоти.

Не следует смешивать жестокое обращение с Иисусом невежественных слуг и грубых солдат, нечестное ведение судебного разбирательства и бесчувственное отношение мнимых религиозных учителей с тем фактом, что Иисус, терпеливо покорившись всем этим страданиям и унижениям, воистину выполнял волю Райского Отца.

Действительно и истинно, воля Отца заключалась в том, чтобы его Сын выпил до дна чашу смертного опыта, — от рождения до смерти. Однако небесный Отец не имел абсолютно никакого отношения к тому, чтобы провоцировать на варварское поведение якобы цивилизованных людей, которые столь жестоко истязали Учителя, раз за разом варварски глумясь над не сопротивляющимся человеком.

Бесчеловечные и ужасающие испытания, которые Иисусу пришлось выдержать в последние часы своей смертной жизни, ни в коей мере не являлись частью божественной воли Отца, которую человеческая сущность Иисуса столь победоносно поклялась исполнить при окончательном подчинении человека Богу, о чём свидетельствует его троекратная молитва, произнесенная в то время, как его уставшие, обессилевшие апостолы спали в саду.

Отец небесный желал, чтобы его посвященческий Сын завершил свой земной путь естественно, как и все остальные смертные, вынужденные завершать свою жизнь на земле во плоти.

Обычные мужчины и женщины не могут рассчитывать на то, что Божий промысел облегчит их последние часы на земле и скрасит последующий эпизод смерти. Поэтому Иисус решил расстаться со своей жизнью во плоти в соответствии с естественным развитием событий, упорно отказываясь высвободить себя из безжалостных тисков подлого заговора, — жестоких событий, которые с ужасающей неотвратимостью вели его к невероятному унижению и бесславному концу. И от начала до конца всё в этом поразительном проявлении ненависти и беспрецедентной демонстрации жестокости было делом рук порочных и нечестивых людей.

Бог небесный не желал этого, как не было это сделано под диктовку заклятых врагов Иисуса, хотя они и сделали многое для того, чтобы бездумные и порочные смертные отвергли посвященческого Сына подобным образом. Даже отец греха отвернулся от невыносимого ужаса сцены распятия.»

«Апостолы были чрезвычайно возмущены тем, что вернувшись в лагерь, они не нашли там Иуду.

Пока одиннадцать человек горячо обсуждали своего товарища, ставшего предателем, Давид Зеведеев и Иоанн Марк отвели Иисуса в сторону и признались ему, что уже в течение нескольких дней они следили за Иудой и знали, что он собирается выдать Учителя врагам.
Иисус выслушал их, но в ответ сказал лишь:

«Друзья мои, ничто не может случиться с Сыном Человеческим, если того не пожелает Отец. Пусть не тревожатся ваши сердца; всё происходит во славу Бога и во спасение людей».

Бодрое настроение Иисуса угасало. В течение этого часа он становился всё более серьезным и даже печальным. Возбужденные апостолы не хотели возвращаться в свои палатки даже после того, как их попросил о том сам Учитель.

Вернувшись после разговора с Давидом и Иоанном, он произнес последние слова, обращенные ко всем одиннадцати:
«Друзья мои, ступайте отдыхать. Подготовьтесь к завтрашним трудам. Помните, что мы должны подчинить себя воле небесного Отца. Да будет мой мир с вами».

И после этих слов он показал им жестом, чтобы они расходились по своим палаткам, но когда они пошли прочь, он окликнул Петра, Иакова и Иоанна и сказал им:
«Я хочу, чтобы вы немного побыли со мной».

Апостолы заснули только потому, что буквально падали от усталости. Они недосыпали с самого прибытия в Иерусалим. До того, как одиннадцать разошлись на ночлег, Симон Зелот привел их в свою палатку, где были сложены мечи и другое оружие, и выдал каждому боевое снаряжение. Все взяли это оружие и опоясались мечами, кроме Нафанаила.
Отказываясь вооружиться, Нафанаил сказал:
«Братья мои, Учитель не раз говорил нам, что его царство не от мира сего и что его ученики не должны добиваться установления царства мечом. Я верю в это. Я не думаю, что Учителю нужно, чтобы мы пользовались мечами для его защиты. Все мы видели его великую силу и знаем, что он мог бы защитить себя от врагов, если бы пожелал. Если он не станет сопротивляться своим врагам, то это значит, что такое поведение означает стремление исполнить волю Отца. Я буду молиться, но я не подниму меча».
После этих слов Нафанаила Андрей вернул меч Симону Зелоту. Поэтому у девяти из них было оружие, когда они расставались на ночь.

Негодование из-за того, что Иуда оказался предателем, на мгновение затмило всё остальное в сознании апостолов. Замечание Учителя относительно Иуды, сделанное во время последней молитвы, открыло им глаза на то, что он бросил их.

Когда восемь апостолов разошлись, наконец, по своим палаткам, и в то время как Петр, Иаков и Иоанн стояли рядом в ожидании указаний Учителя, Иисус окликнул Давида Зеведеева: «Пришли ко мне своего самого быстрого и надежного гонца».

Когда Давид привел к Учителю некоего Иакова — бывшего курьера срочной связи между Иерусалимом и Вифсаидой, — Иисус, обращаясь к нему, сказал: «Спешно отправляйся к Абнеру в Филадельфию и скажи ему: „Учитель приветствует тебя и сообщает, что пришел час, когда он будет предан в руки врагов, которые убьют его, но что он воскреснет из мертвых и вскоре, прежде чем отправиться к Отцу, явится пред тобой и даст тебе наставления, которым ты будешь следовать, пока в ваших сердцах не поселится новый учитель”».

Оставшись довольным тем, как Иаков выучил это сообщение, Иисус отправил его в путь со словами:
«Не бойся никого из людей, Иаков, ибо этой ночью незримый гонец будет бежать рядом с тобой».

После этого Иисус повернулся к главе гостивших у них греков, которые разместились в том же лагере, и сказал:
«Брат мой, не тревожься из-за того, что должно произойти, ибо я уже предупреждал вас о том. Сын Человеческий будет убит по наущению его врагов — первосвященников и иудейских правителей. Но я воскресну, чтобы немного побыть с вами, прежде чем отправиться к Отцу. И когда ты станешь свидетелем всех эти событий, восславь Бога и укрепи своих братьев».

Обычно каждый из апостолов лично желал Учителю спокойной ночи, однако в этот вечер они были столь поглощены внезапным осознанием предательства Иуды и находились под столь сильным впечатлением от необычного характера прощальной молитвы Учителя, что выслушав его последнее приветствие, молча разошлись.

Правда, прощаясь той ночью с Андреем, Иисус сказал ему: «Андрей, сделай всё возможное, чтобы удержать своих братьев вместе, пока я не приду к вам вновь после того, как выпью эту чашу. Укрепи своих братьев, помня, что я уже обо всём рассказал вам. Мир с тобой».

Никто из апостолов не предполагал, что этой ночью может что-то случиться, ибо было уже очень поздно. Они стремились выспаться, чтобы встать пораньше и приготовиться к худшему. Они считали, что первосвященники попытаются схватить Учителя ранним утром, ибо никакая мирская работа не могла выполняться после полудня в день подготовки к празднованию Пасхи. Только Давид Зеведеев и Иоанн Марк понимали, что враги Иисуса явятся сюда вместе с Иудой в эту самую ночь.

Давид условился о том, что он будет стоять на страже на верхней тропе, которая выходила к дороге, соединявшей Вифанию с Иерусалимом, а Иоанн Марк должен был следить за дорогой, поднимавшейся вдоль Кедрона в Гефсиманию.
Перед тем, как отправиться исполнять свою добровольную обязанность, — стоять на часах, — Давид простился с Иисусом, сказав: «Учитель, я с огромной радостью служил тебе. Мои братья являются твоими апостолами. Я же с превеликим удовольствием занимался более скромным трудом, добросовестно выполняя его. И когда тебя не станет, я буду скучать по тебе всем своим сердцем».

И тогда Иисус ответил Давиду:
«Давид, сын мой, другие исполняли то, что им было велено; ты же выполнял свою службу по собственной воле, и твоя преданность не осталась незамеченной мною. Когда-нибудь и ты будешь служить вместе со мной в вечном царстве».

И затем, перед тем как занять свой пост на верхней тропе, Давид сказал Иисусу:
«Знаешь, Учитель, я послал за твоей семьей, и гонец передал мне, что этим вечером они прибыли в Иерихон. Они будут здесь в начале первой половины дня, ибо для них было бы опасно идти кровавым путем ночью».

Взглянув на Давида, Иисус сказал лишь: «Пусть будет так, Давид».

Когда Давид поднялся на Елеонскую гору, Иоанн Марк встал на страже рядом с дорогой, которая проходила вдоль ручья, спускаясь к Иерусалиму. И он остался бы на своем посту, если бы не его страстное желание быть рядом с Иисусом и знать, что происходит. Вскоре после того как Давид покинул его — и когда Иоанн Марк увидел, что Иисус направляется вместе с Петром, Иаковом и Иоанном в соседнюю лощину, — привязанность к Иисусу и любопытство овладели им с такой силой, что он покинул свой пост и последовал за ними, прячась в кустах, откуда видел и слышал всё, что происходило в течение этих последних минут в саду вплоть до того момента, когда Иуда и вооруженные стражники появились здесь, чтобы арестовать Иисуса. В то время как в лагере Учителя происходили все эти события, Иуда Искариот совещался с начальником храмовой стражи, собравшим своих людей для того, чтобы под руководством предателя арестовать Иисуса.»

«Когда одиннадцать апостолов вернулись на свои места, Иисус встал и обратился к ним:

«До тех пор, пока я остаюсь с вами во плоти, я могу быть лишь пребывающим среди вас индивидуумом, или одним из обитателей этого мира. Но когда я освобожусь от этого смертного одеяния, я смогу вернуться в качестве духа, вселяющегося в каждого из вас и во всех остальных верующих в это евангелие царства. Так Сын Человеческий станет духовным воплощением в душах всех истинно верующих.

Когда я вернусь, чтобы жить в вас и трудиться в вашем лице, я смогу еще успешнее вести вас через эту жизнь и направлять через многие обители в будущей жизни на небесах небес.

Жизнь в вечном творении Отца не есть бесконечный отдых, праздность и эгоистичная успокоенность.
Наоборот — это непрестанное развитие в благодати, истине и славе.

Каждая из огромного множества обителей в доме моего Отца является местом остановки, жизнью, призванной подготовить вас к следующему шагу. Таким образом дети света будут продолжать идти от славы к славе, пока не достигнут божественного состояния, при котором они становятся духовно совершенными, как совершенен во всём Отец.

Если вы пожелаете следовать за мной после того как я покину вас, проявите искреннее стремление жить в согласии с духом моих учений и идеалом моей жизни — исполнением воли моего Отца. Поступайте так, вместо того чтобы подражать моей земной жизни во плоти, которую мне по необходимости пришлось прожить в этом мире.
Отец послал меня в этот мир, но лишь немногие из вас полностью приняли меня. Я изолью свой дух на всю плоть, но не все люди захотят принять этого нового учителя в качестве воспитателя и советника души. Однако все, кто примут его, просветятся, очистятся и утешатся. И этот Дух Истины станет в них внутренним источником живой воды, истекающей в вечную жизнь.

А теперь, покидая вас, я хотел бы утешить вас. Я оставляю вам покой; я даю вам свой покой. Я приношу свои дары не так, как этот мир, — мерой, — а каждому из вас столько, сколько пожелаете принять. Да не опечалятся ваши сердца и да не устрашатся. Я победил мир, и во мне все вы одержите победу через веру. Я уже предупреждал вас, что Сын Человеческий будет убит, но я заявляю вам, что я вернусь, прежде чем отправиться к Отцу, хотя наше свидание и будет недолгим. И после того как я вознесусь к Отцу, я непременно пошлю вам нового учителя, который останется с вами и поселится глубоко в ваших сердцах. И когда вы увидите, как всё это сбывается, не тревожьтесь, а лишь веруйте, поскольку вы знали обо всём этом заранее. Я глубоко полюбил вас, и я не покидал бы вас — но такова воля Отца. Мое время исполнилось.

Не сомневайтесь ни в одной из этих истин даже тогда, когда гонения рассеют вас и многочисленные страдания повергнут вас в уныние. Когда вы будете чувствовать себя одинокими в мире, я буду знать о вашей разобщенности, так же, как вы будете знать о моем одиночестве, когда, рассеянные кто куда, оставите Сына Человеческого в руках его врагов. Но я никогда не бываю одиноким; Отец всегда пребывает со мной. Я и тогда буду молиться за вас. И я говорю вам обо всём этом для того, чтобы вы могли обрести покой, и обрести его более полно. В этом мире вас ждут скорби, но радуйтесь: я одержал здесь победу и показал вам путь к вечной радости и непреходящему служению».

Иисус дает покой тем, кто, как и он, исполняет Божью волю, — но не в виде радостей и удовольствий этого материального мира. Неверующим материалистам и фаталистам доступны только два типа покоя и душевного комфорта: они должны быть либо стоиками, с их твердой решимостью мужественно встретить неотвратимое и пережить худшее, либо оптимистами, которые, вечно обольщаясь надеждой, неизменно пробуждающейся в человеческой груди, тщетно желают покоя, никогда не наступающего в действительности.

В земной жизни полезно быть в определенной степени как стоиком, так и оптимистом, но ни то, ни другое не имеет никакого отношения к тому возвышенному покою, который Сын Человеческий посвящает своим братьям во плоти. Покой, который Иисус дает своим земным детям, есть тот же мир, что наполнял его собственную душу в течение его смертной жизни во плоти на этой самой планете. Покой Иисуса есть радость и удовлетворение богопознавшего индивидуума, который достиг победы, полностью овладев исполнением Божьей воли в материальной жизни во плоти. Мир, наполнявший разум Иисуса, покоился на абсолютной человеческой вере в действительность мудрой и сочувственной сверхопеки божественного Отца. Иисус сталкивался на земле с трудностями и даже был ошибочно назван «мужем скорбей», но во всех испытаниях его опорой была та уверенность, которая всегда придавала ему силы, позволяя идти к своей цели и не сомневаться в том, что он исполняет волю Отца.

Иисус отличался решительностью, настойчивостью и абсолютной преданностью своей миссии, но он не являлся бесчувственным и безразличным стоиком; в своем жизненном опыте он всегда искал радостные стороны, но он не был слепым и поддавшимся самообману оптимистом. Учитель знал обо всём, что ему было уготовано, и он не страшился. Посвятив этот покой своим последователям, он был вправе сказать: «Да не опечалятся ваши сердца и да не устрашатся».

Таким образом, покой Иисуса есть покой и неустрашимость сына, полностью уверенного в том, что его путь во времени и вечности всецело и надежно опекается и охраняется преисполненным мудрости, любви и могущества духовным Отцом. И такой покой действительно недоступен разуму человека, однако его способно в полной мере испытать верующее человеческое сердце.»

«После того как Петр, Иаков, Иоанн и Матфей задали Учителю множество вопросов, он продолжил свою прощальную речь словами:

«И я говорю вам всем об этом прежде, чем уйти, чтобы вы могли подготовиться к тому, что надвигается на вас, и не впали бы в опасное заблуждение. Власти не удовлетворятся только изгнанием вас из синагог; я предупреждаю вас: близится час, когда убивающие вас будут думать, что тем самым они служат Богу. И они будут поступать так с вами и с теми, кого вы ведете в царство небесное, поскольку они не познали Отца. Отказавшись принять меня, они отказались познать Отца; и они отказываются принять меня, когда отвергают вас, если только вы были верны моей новой заповеди, — любить друг друга так, как я любил вас.

Я говорю вам заранее об этих вещах для того, чтобы когда пробьет ваш час, — как ныне пробил мой, — вы могли укрепиться сознанием того, что мне всё было известно и что мой дух пребудет с вами во всех ваших страданиях за меня и евангелие. Именно ради этого я с самого начала был столь откровенным с вами.

Я даже предупреждал вас, что врагами человека могут быть его домочадцы. Хотя это евангелие царства всегда приносит великий мир в душу каждого верующего, оно принесет мир на землю только тогда, когда люди захотят всем сердцем уверовать в мое учение и когда исполнение воли Отца станет основной целью смертной жизни.

Теперь, когда я покидаю вас, — ибо вижу, что настало время отправляться к Отцу, — меня удивляет, что ни один из вас не спросил меня: „Зачем ты оставляешь нас?” Тем не менее, я знаю, что вы задаете такие вопросы в душе. Я буду говорить с вами откровенно, как говорят между собой друзья. Мой уход действительно пойдет вам на пользу. Если я не уйду, новый учитель не сможет войти в ваши сердца. Я должен освободиться от этого материального тела и вернуться на свое место на небесах, прежде чем я смогу послать духовного учителя, который будет жить в ваших душах и вести ваш дух к истине. И когда мой дух прибудет, чтобы поселиться в вас, он покажет различие между грехом и праведностью и позволит вам мудро судить о них в своих сердцах.

Мне еще о многом нужно сказать вам, но большего вы сейчас не сможете понять. Тем не менее, когда он — Дух Истины — прибудет, он поведет вас ко всякой истине, по мере того, как вы будете проходить через многие обители во вселенной моего Отца.
Этот дух будет говорить не от себя: он возвестит вам то, что Отец раскрыл Сыну, и покажет вам даже грядущие события; он прославит меня, как я прославил моего Отца. Этот дух исходит от меня, и он раскроет вам мою истину. Всё, что Отец имеет в этих владениях, теперь принадлежит мне; поэтому я сказал, что этот новый учитель возьмет то, что мое, и откроет это вам.

Вскоре я ненадолго покину вас. Затем, когда вы вновь увидите меня, я уже буду находиться на пути к моему Отцу, так что и тогда наше свидание будет коротким».

Он умолк, и апостолы начали переговариваться между собой:
«Что означают его слова „вскоре я покину вас” и „когда вы снова увидите меня, наше свидание будет коротким, ибо я уже буду находиться на пути к Отцу”? Что он может иметь в виду, говоря „вскоре” и „коротким”? Мы не понимаем того, что он нам говорит».

И поскольку Иисус знал, что они задаются этими вопросами, он сказал:

«Вы обсуждаете между собой, что я имел в виду, говоря, что вскоре меня не будет с вами и что когда вы увидите меня снова, я буду на пути к Отцу? Я прямо сказал вам, что Сын Человеческий должен умереть, но что он воскреснет вновь. Неужели после этого вы не можете понять смысл моих слов? Сначала вы будете горевать, но впоследствии возрадуетесь вместе со многими, которые поймут эти вещи, когда они свершатся. Женщина действительно мучается в час родов, но когда она разрешается младенцем, она тут же забывает свои страдания, радуясь от сознания того, что человек родился на свет. Приблизилось время и вам скорбеть из-за моего ухода, но вскоре я увижу вас вновь, и тогда ваша скорбь обернется радостью, и вы обретете новое раскрытие Божьего спасения, которое никто и никогда не отнимет у вас. И все миры обретут благословение тем же самым раскрытием жизни, побеждающей смерть. Доныне вы обо всём просили во имя моего Отца. Когда же вы вновь увидите меня, сможете просить и моим именем, — и я услышу вас.

Здесь, на земле, я учил вас пословицами и говорил с вами притчами. Я делал так потому, что вы были всего лишь духовными младенцами; однако грядет час, когда я буду прямо возвещать вам об Отце и его царстве. И я буду делать это потому, что сам Отец любит вас и желает быть полнее раскрытым вам. Смертный человек неспособен увидеть духа-Отца; поэтому я пришел в этот мир, чтобы вы смогли увидеть Отца своими глазами, — глазами созданий. Но когда вы завершите свой духовный рост, вы увидите самого Отца».

Выслушав его, одиннадцать апостолов сказали друг другу: «Вот, он действительно откровенно говорит с нами. Учитель несомненно пришел от Бога. Но почему он говорит, что должен вернуться к Отцу?»

И Иисус увидел, что они так и не поняли его. Одиннадцать мужчин не желали расставаться со своими давними сокровенными идеями, свойственными иудейскому представлению о Мессии. Чем полнее они верили в Иисуса как Мессию, тем труднее им было придерживаться своих глубоко укоренившихся представлений о великом торжестве материального царства на земле.»

«Не успели одиннадцать апостолов обсудить беседу о виноградной лозе и побегах, как Учитель, — показав, что он желает продолжить свое обращение, и понимая, что у него остается мало времени, — сказал:

«Когда я покину вас, пусть враждебность мира не обескураживает вас. Не унывайте и тогда, когда малодушные верующие отвернутся от вас и примкнут к врагам царства. Если мир будет ненавидеть вас, вспомните, что он ненавидел меня еще до того, как возненавидел вас.

Будь вы от мира сего, мир любил бы вас, как своих, но поскольку вы не от мира сего, мир отказывается любить вас.

Вы живете в этом мире, но ваша жизнь не должна быть жизнью этого мира. Я избрал вас в мире, чтобы вы представляли дух иного мира в том самом мире, в котором вы были избраны. Однако всегда помните слова, которые я уже говорил вам: слуга не выше своего хозяина. Если они осмеливаются преследовать меня, то они будут преследовать и вас. Если мои слова оскорбляют неверующих, то и ваши слова будут оскорблять нечестивцев. И всё это они будут делать с вами оттого, что они не верят ни в меня, ни в Пославшего меня; поэтому вы много пострадаете за мое евангелие. Но когда вы будете терпеть эти злоключения, вспомните, что я тоже пострадал прежде вас во имя этого евангелия небесного царства.

Многие из тех, кто будет нападать на вас, не знают небесного света, но этого нельзя сказать о тех, кто преследует нас сейчас. Если бы мы не учили их истине, они могли бы совершить много странных вещей и не быть осужденными, но теперь — когда они познали свет и позволили себе отвергнуть его — их отношению нет оправдания.
Ненавидящий меня ненавидит и моего Отца. Иначе и быть не может: свет, спасающий принявшего его, может только осудить того, кто сознательно отвергает его. А что я сделал этим людям, чтобы пробудить столь яростную ненависть? Ничего — я лишь предложил им товарищество на земле и спасение на небе. Но разве вы не читали в Писании: „И они возненавидели меня напрасно”?

Но я не оставлю вас одних в этом мире. Вскоре после моего ухода я пошлю к вам духовного помощника. С вами будет тот, кто займет мое место среди вас, кто продолжит учить вас путям истины и кто будет утешать вас.

Пусть не смущаются ваши сердца. Вы веруете в Бога; продолжайте веровать и в меня. Хотя я и должен покинуть вас, я буду находиться неподалеку от вас. Я уже говорил вам, что во вселенной моего Отца есть много обителей. Если бы это было не так, я не стал бы раз за разом говорить вам о них. Я собираюсь вернуться в эти миры света — небесные обители Отца, куда когда-нибудь взойдете и вы. Из этих мест я пришел в этот мир, и близок час, когда я должен буду вернуться в небесные сферы, чтобы продолжить труд Отца.

Таким образом, поскольку я отправляюсь прежде вас в небесное царство Отца, я непременно пришлю за вами, дабы вы смогли пребывать со мной в тех местах, которые были приготовлены для смертных Божьих сынов прежде, чем появился этот мир. Хотя я должен покинуть вас, я буду присутствовать с вами в духе, и однажды вы сами окажетесь в моем обществе, когда взойдете ко мне в моей вселенной, как я готовлюсь взойти к моему Отцу в его большой вселенной. И то, что я сказал вам, истинно и вечно, даже если вы не понимаете всего сказанного. Я отправляюсь к Отцу, и хотя вы не можете последовать за мной сейчас, вы наверняка сделаете это в грядущие века».

Когда Иисус сел, Фома встал и сказал: «Учитель, мы не знаем, куда ты идешь; поэтому естественно, что мы не знаем пути. Но мы последуем за тобой сегодня же вечером, если ты укажешь нам путь».

Выслушав Фому, Иисус сказал:
«Фома, я есть путь, истина и жизнь. Только через меня человек способен прийти к Отцу. Всякий, кто находит Отца, сначала находит меня. Если вы знаете меня, вы знаете путь к Отцу. А вы действительно знаете меня, ибо вы жили со мной и видите меня сейчас».

Но это учение было слишком глубоким для многих апостолов, особенно для Филиппа, который, обменявшись несколькими словами с Нафанаилом, поднялся и сказал: «Учитель, покажи нам Отца, и всё, сказанное тобой, станет ясным».

И когда Филипп сказал это, Иисус ответил:
«Филипп, я так долго пробыл среди вас, и ты до сих пор не знаешь меня? Вновь я заявляю: видевший меня видел Отца. Как же после этого ты можешь говорить: „Покажи нам Отца”? Разве ты не веришь, что я пребываю в Отце и Отец пребывает во мне? Разве я не учил вас, что слова, которые я говорю вам, не мои, а Отца? Я говорю от имени Отца, а не от себя. Я нахожусь в этом мире, чтобы исполнить волю Отца, и это я сделал. Мой Отец пребывает во мне и действует через меня. Верьте мне, когда я говорю, что Отец пребывает во мне и что я пребываю в Отце, или же просто верьте мне ради самой жизни, прожитой мною, — ради моего труда».

Когда Учитель отошел в сторону, чтобы попить воды, одиннадцать принялись горячо обсуждать эти учения, а Петр уже приступал к пространному обращению, когда Иисус вернулся и попросил их занять свои места.»

«Затем Иисус встал и продолжил учить своих апостолов:

«Я — истинная виноградная лоза, а Отец мой — виноградарь.
Я — виноградная лоза, а вы — побеги. И Отец требует от меня только одного: чтобы вы дали много плодов.

Лоза подрезается лишь для того, чтобы ее побеги приносили еще больше плодов. Каждый мой побег, не приносящий плодов, Отец отсечет. Каждый побег, приносящий плоды, Отец очистит, чтобы он мог приносить еще больше плодов.

Вы уже очистились моим словом, но вам следует и впредь оставаться чистыми. Пребудьте же во мне, а я пребуду в вас; побег засыхает, когда он отделяется от лозы. Как побег не может плодоносить, если не пребывает в лозе, так и вы не можете приносить плодов любвеобильного служения, не пребывая во мне.

Помните: я есть настоящая лоза, а вы — живые побеги. Тот, кто живет во мне, — и в ком живу я, — принесет обильные плоды духа и испытает высшую радость, принося эти духовные плоды.

Если вы сохраните эту живую духовную связь со мной, то принесете обильные плоды. Если вы пребудете во мне и мои слова пребудут в вас, вы сможете свободно общаться со мной, и тогда мой живой дух сможет влиться в вас настолько, что вы будете вправе просить всё, чего пожелает мой дух, и делать всё это с уверенностью в том, что Отец удовлетворит наше прошение.

Отец обретает славу, когда у лозы много живых побегов и каждый из них приносит много плодов. И когда мир увидит эти плодоносящие побеги — моих друзей, которые любят друг друга так же, как я всегда любил их, — все люди будут знать, что вы воистину мои ученики.

Как Отец любил и любит меня, так и я любил и люблю вас. Живите в моей любви, как я живу в любви Отца. Если будете верны моему учению, то пребудете в моей любви, так же, как я сдержал слово Отца и извечно пребываю в его любви».

Евреи уже давно учили, что Мессия будет «побегом виноградной лозы» предков Давида; в память об этом древнем учении большой герб — виноград на виноградной лозе — украшал вход во дворец Ирода. Все апостолы вспомнили об этом, когда в тот вечер Учитель беседовал с ними в верхнем зале.Однако последующие толкования того, что подразумевал Учитель, говоря о молитве, привели к весьма прискорбным последствиям.

Учения Иисуса не вызывали бы особых затруднений, если бы его слушатели в точности запомнили его слова и впоследствии правильно записали их. Но письменное свидетельство было составлено таким образом, что верующие стали рассматривать молитву, возносимую во имя Иисуса, как вид высшего волшебства, и считать, что они могут получить от Отца всё, что пожелают. Веками вера искренних душ разбивалась об этот камень преткновения. Когда же верующие всего мира поймут, что молитва не является способом достижения своих целей, а представляет собой план избрания Божьего пути, опыт постижения и исполнения воли Отца?

Абсолютно истинным является то, что когда ваша воля полностью совпадает с его волей, вы можете просить всего, что задумано таким союзом волевых начал, и вам будет дано. И такой союз волевых начал осуществляется Иисусом и через него, так же, как жизнь виноградной лозы втекает в живые побеги и струится через них.

Когда божественное и человеческое начала связаны друг с другом живой связью, — и при этом если человеческое начало обращается с неразумными и невежественными молитвами, прося эгоистичной праздности и тщеславных достижений, — возможен только один божественный ответ: более обильное плодоношение духа на стеблях живых побегов. Если побег лозы жив, возможен только один ответ на все его прошения: более обильное плодоношение. Фактически, побег существует только для одной цели и способен делать только одно: приносить плоды, давать виноград. Так и истинно верующий существует только для того, чтобы приносить плоды духа: любить людей так, как его любит Бог, — а это значит, что мы должны любить друг друга так, как нас возлюбил Иисус.

И когда Отец возлагает на лозу свою наказующую руку, то это делается с любовью, — для того, чтобы побеги обильно плодоносили. И мудрый виноградарь отсекает только мертвые и бесплодные побеги.
Иисусу было чрезвычайно трудно привести даже своих апостолов к пониманию того, что молитва является функцией рожденных в духе верующих в царство, где господствует дух.»

«По еврейскому обычаю, после первой пасхальной чаши хозяин вставал из-за стола и омывал руки. Позднее — во время еды и после второй чаши — гости также вставали и омывали руки. Поскольку апостолы знали, что их Учитель никогда не соблюдал этого ритуального омовения рук, они с огромным интересом ждали, что он собирается сделать, когда, выпив свою первую чашу, Иисус встал из-за стола и молча подошел к двери, где находились кувшины с водой, тазы и полотенца.

Их любопытство сменилось изумлением, когда они увидели, что Учитель снимает свою верхнюю одежду, затыкает полотенце за пояс и начинает наливать воду в один из тазов. Представьте себе степень удивления этих двенадцати человек, лишь недавно отказавшихся умыть друг другу ноги и пустившихся в продолжительные и недостойные препирательства по поводу почетных мест за столом, когда они увидели, что он обошел свободный конец стола, подошел к самому дальнему месту на пиру, где возлежал Симон Петр, и, склонившись наподобие слуги, собрался умыть Симону ноги.

Когда Учитель встал на колени, все двенадцать, как один, поднялись; даже предатель Иуда на мгновение настолько забыл о своем позоре, что вскочил вместе с другими апостолами в этом выражении недоумения, уважения и предельного изумления.
Симон Петр стоял, взирая на обращенное к нему снизу лицо Учителя. Иисус ничего не говорил; в этом не было нужды. Его поза красноречиво свидетельствовала о том, что он собирается умыть Симону Петру ноги. Несмотря на свои человеческие недостатки, Петр любил Учителя. Этот галилейский рыбак был первым человеком, который всем сердцем уверовал в божественность Иисуса, а также прилюдно заявил о своей глубокой вере. И с тех пор Петр никогда по-настоящему не сомневался в божественной сущности Учителя. Поскольку Петр поклонялся Иисусу и чтил его в своем сердце, неудивительно, что ему было неприятно видеть, как Иисус склонился перед ним в позе покорного слуги и, подобно рабу, предлагал умыть ему ноги. Когда Петр пришел в себя настолько, что смог обратиться к Учителю, он выразил те чувства, которые наполняли сердца всех его собратьев.

Через несколько мгновений Петр, справившись со своим сильнейшим смущением, сказал:
«Учитель, неужели ты и впрямь собираешься омыть мне ноги?»
Глядя Петру в глаза, Иисус ответил:
«Возможно, ты не вполне осознаешь то, что я собираюсь сделать, но впоследствии ты поймешь смысл всех этих вещей».

Тогда Симон Петр, глубоко вздохнув, воскликнул:
«Учитель, ты никогда не будешь омывать мне ноги!»
И каждый из апостолов одобрительно кивнул, поддержав решительное заявление Петра, не желающего позволить Иисусу унижать себя перед ними.

Даже сердце Иуды Искариота поначалу было тронуто этой волнующей и необычной сценой; однако, оценив увиденное своим тщеславным рассудком, он пришел к выводу, что этот жест смирения стал всего лишь очередным и убедительным подтверждением отсутствия у Иисуса качеств, необходимых для избавителя Израиля, и что он, Иуда, был прав, решив предать дело Учителя.

Затаив дыхание, они стояли, пораженные увиденным, и Иисус сказал:
«Петр, я заявляю, что если я не умою твоих ног, ты останешься непричастен ко мне в том, что я собираюсь исполнить».

Услышав это заявление, усиленное тем, что Иисус продолжал стоять на коленях у его ног, Петр принял одно из тех решений, которые выражались в слепом подчинении воле уважаемого и любимого человека. Когда Симон Петр начал догадываться, что в этом символическом услужении заключен некий смысл, определяющий будущую связь с трудом Учителя, он не только согласился с тем, чтобы Иисус умыл ему ноги, но и в свойственной ему пылкой манере воскликнул:
«Тогда, Учитель, омой не только мои ноги, но и руки, и голову!».

Прежде чем начать омывать ноги Петра, Учитель сказал:
«Тому, кто уже чист, нужно омыть только ноги. Вы, сидящие сегодня со мной, чисты — но не все. Однако пыль ваших ног следовало смыть до того, как вы сели трапезничать со мной. И кроме того, я хотел бы исполнить это свое услужение в форме притчи, поясняющей значение новой заповеди, которую я вскоре дам вам».

Таким же образом Учитель обошел стол и, в тишине, омыл ноги своих двенадцати апостолов, не пропустив и Иуду. Закончив омывать ноги двенадцати, Иисус накинул хитон, вернулся на свое место хозяина и, обведя глазами обескураженных апостолов, сказал:
«Понимаете ли вы, что я сделал для вас?
Вы называете меня Учителем, и вы правы, ибо так оно и есть.
Так если я, ваш Учитель, омыл вам ноги, то почему вы не хотели омыть ноги друг другу?
Какой урок вам следует извлечь из этой притчи, где Учитель с такой готовностью оказывает услугу, которую его братья не пожелали оказать друг другу?

Истинно, истинно вам говорю: слуга не выше своего хозяина; и тот, кого послали исполнить поручение, не выше того, кто его послал. Вы видели, как я служил в прожитой вместе с вами жизни, и благословенны те из вас, у кого хватит благодатного мужества, чтобы так служить. Но почему вы так медленно усваиваете то, что тайна величия в духовном царстве отличается от методов материального мира — методов силы?

Когда я вошел в этот зал, вы не удовлетворились своим гордым отказом омыть друг другу ноги, — вам нужно было непременно пуститься в пререкания о том, кто займет почетные места за моим столом. Таких почестей ищут фарисеи и дети мира сего, но подобное поведение недостойно посланников небесного царства.

Разве вы не знаете, что за моим столом не может быть привилегированных мест?
Разве вы не понимаете, что я люблю каждого из вас так же, как и остальных?
Разве вы не знаете, что ближайшее ко мне место — в том смысле, какой вкладывают в это люди, — может ничего не говорить о вашем положении в царстве небесном?

Вы знаете, что цари язычников господствуют над своими подчиненными, и те, кто пользуется этой властью, иногда называются „благодетелями”. Но не так будет в царстве небесном.

Пусть самый главный из вас будет, как самый младший, а тот, кто правит, пусть будет подобен тому, кто прислуживает. Ибо кто важнее: тот, кто за столом, или тот, кто прислуживает? Разве не считают обычно, что важнее тот, кто за столом? Но вы видите, что я среди вас, как тот, кто прислуживает. И если вы желаете стать вместе со мной слугами в исполнении воли Отца, то в грядущем царстве будете восседать со мной в могуществе, продолжая исполнять волю Отца в будущей славе».

Когда Иисус умолк, близнецы Алфеевы подали хлеб и вино вместе с горькими травами и пастилу из сухофруктов для следующего блюда Тайной Вечери.»

«Когда Учитель занял свое место, на какое-то время воцарилась тишина. Иисус оглядел их и, сняв напряжение улыбкой, сказал:

«Мне очень хотелось встретить эту Пасху вместе с вами. Мне хотелось еще раз, до моих мучений, разделить с вами трапезу. Понимая, что пробил мой час, я договорился о сегодняшнем ужине вместе с вами, ибо что касается дня завтрашнего, то все мы в руках Отца, чью волю я пришел исполнить. В следующий раз я буду трапезничать с вами уже в том царстве, которое мне даст мой Отец, когда я завершу то, ради чего он послал меня в этот мир».

Когда апостолы смешали вино с водой, они передали чашу Иисусу, который, приняв ее из рук Фаддея и держа в своих руках, вознес благодарственную молитву. Завершив вознесение молитвы, Иисус сказал:

«Возьмите эту чашу и поделите между собой; и когда вы будете пить из нее, вдумайтесь в то, что я больше не буду вкушать вместе с вами дар виноградной лозы, ибо это наш последний ужин. В следующий раз мы соберемся на совместную трапезу уже в грядущем царстве».

Иисус обратился к апостолам с такими словами, поскольку он знал, что его час пробил. Он понимал, что пришло время возвращаться к Отцу и что его труд на земле подошел к концу. Учитель знал, что он раскрыл любовь Отца на земле и продемонстрировал человечеству его милосердие и что он совершил всё, для чего явился в этот мир, — вплоть до получения всего могущества и власти на небе и на земле.

Точно так же он знал, что Иуда Искариот окончательно решил предать его ночью в руки врагов. Он прекрасно понимал, что это подлое предательство совершается Иудой, но он понимал также, что оно радует Люцифера, Сатану и князя тьмы Калигастию. Однако он не боялся тех, кто стремился к его духовному падению, равно как и тех, кто искал его физической смерти. Учителя беспокоило только одно — безопасность и спасение его избранных последователей. И поэтому, прекрасно сознавая, что Отец передал ему всю полноту власти, Учитель приготовился исполнить притчу о братской любви.»

«В течение почти двух часов Иисус беседовал примерно с пятьюдесятью верными последователями и ответил на множество вопросов относительно того, как царство небесное соотносится с царствами этого мира, а богосыновство — со статусом граждан земных государств.

Вместе с ответами Иисуса на вопросы, эту речь можно вкратце изложить на современном языке следующим образом.

Материальные царства этого мира нередко сталкиваются с необходимостью прибегать к физической силе для исполнения своих законов и поддержания порядка. В царстве небесном истинно верующие не будут прибегать к физической силе.

Являясь духовным братством рожденных в духе Божьих сынов, царство небесное может распространяться только силой духа.

Это различие в методах касается отношения царства верующих к царствам, основанным на светском управлении, и не лишает социальные группы верующих права поддерживать порядок в своих рядах и дисциплинировать непокорных и недостойных членов.
Нет ничего несовместимого между статусом сына божественного царства и статусом гражданина, подчиненного мирскому, или гражданскому, управлению. Обязанность верующего — отдавать кесарю кесарево, а Богу — Божье. Между этими двумя требованиями не может быть никакого противоречия, поскольку одно является материальным, а другое — духовным, если только не происходит так, что кесарь пытается узурпировать прерогативы Бога и требовать, чтобы ему оказывали духовный почет и высшее поклонение. В таких случаях поклоняйтесь только Богу, пытаясь просветить этих заблудших земных правителей и тем самым привести их также к признанию Отца небесного.
Не выказывайте духовного поклонения земным правителям; и не пользуйтесь физическими силами земных правительств, чьи правители когда-нибудь могут стать верующими, для содействия миссии духовного царства.

С точки зрения прогрессирующей цивилизации, сыновство в царстве небесном должно помочь вам стать идеальными гражданами царств этого мира, поскольку братство и служение являются краеугольными камнями евангелия царства. Зов любви духовного братства должен оказаться эффективным разрушителем побуждения к ненависти, присущего неверующим и воинственным гражданам земных царств. Однако эти материалистически настроенные и невежественные сыны никогда не увидят ваш духовный свет, если вы не приблизитесь к ним вплотную с тем бескорыстным общественным служением, которое является естественным следствием плодов духа, появляющихся в жизненном опыте каждого верующего.

Как смертные и материальные люди, вы действительно являетесь гражданами земных царств, и вам следует быть хорошими гражданами, тем более, что вы возродились в духе, став сынами небесного царства. На вас, просвещенных верой и освобожденных духом сынов небесного царства, ложится двойная ответственность — долг перед человеком и долг перед Богом, и в то же время вы добровольно принимаете на себя третью, священную обязанность: служение братству богопознавших верующих.

Не поклоняйтесь своим бренным правителям и не пользуйтесь материальной силой для укрепления духовного царства. Однако исполненное любви служение должно стать той праведной опекой, которую вам следует проявлять как по отношению к верующим, так и неверующим. В евангелии царства заключен могущественный Дух Истины, и вскоре я изолью этот дух на всю плоть. Плоды духа — ваше искреннее и любвеобильное служение — являются мощным социальным рычагом для возвышения пребывающих во тьме народов, и этот Дух Истины станет тем средством, которое приумножит ваше могущество.

В своих отношениях с неверными гражданскими правителями демонстрируйте мудрость и прозорливость. Будьте благоразумны — докажите, что вы умеете устранять незначительные разногласия и разрешать мелкие споры. Всеми возможными способами — идя на компромисс во всём, кроме духовной преданности правителям вселенной, — стремитесь жить в мире со всеми людьми. Будьте всегда мудры, как змеи, но безобидны, как голуби.

Став просвещенными сынами царства, вы должны сделаться еще лучшими гражданами светского государства; так же и земные правители, уверовавшие в евангелие небесного царства, должны превратиться в еще лучших управляющих гражданскими делами. Бескорыстное служение человеку и разумное поклонение Богу должны сделать всех верующих в царство лучшими гражданами мира, в то время как высокая гражданственность и искренняя преданность мирским обязанностям должны сделать таких граждан более чуткими к зову духа — сыновству в небесном царстве.

До тех пор, пока земные правители будут стремиться к религиозной диктатуре, вы, верующие в это евангелие, можете ожидать только неприятностей, гонений и даже смерти. Тот свет, который вы несете в мир, и даже то, как вы будете страдать и умирать за это евангелие царства, всё это рано или поздно само по себе просветит весь мир и приведет к постепенному разделению политики и религии. Придет время, когда настойчивая проповедь евангелия царства принесет всем нациям новое, невиданное освобождение, интеллектуальную независимость и религиозную свободу. В условиях надвигающихся преследований со стороны тех, кто ненавидит это евангелие радости и свободы, вы будете процветать, и евангелие будет преуспевать. Однако серьезная опасность подстерегает вас в будущем, когда большинство людей будут доброжелательно отзываться о царстве, и многие из тех, кто занимает высокое положение, формально примут евангелие небесного царства. Учитесь преданности царству и во времена мира и процветания. Не искушайте опекающих вас ангелов и не заставляйте их из любви к вам наказывать вас — вести смутными путями ради спасения ваших праздных душ.

Помните, что вы посланы проповедовать евангелие царства, — высшее желание исполнять волю Отца вместе с высшей радостью вероисповедного осознания богосыновства, — и вы не должны позволять чему-либо отвлекать вас от преданного исполнения этой единственной обязанности. Пусть избыток вашей любвеобильной духовной опеки, просвещающего интеллектуального общения и возвышающего общественного служения пойдет на благо всему человечеству, но ни одно из этих гуманных деяний — ни все они в совокупности — не должны вытеснять проповедь евангелия. Такое великое служение является побочным социальным продуктом еще более великих и возвышенных служений и преобразований, производимых в сердце верующего Духом Истины и личным осознанием того, что вера рожденного в духе человека придает уверенность в активных дружеских взаимоотношениях с вечным Богом.

Вы не должны пытаться распространять истину или утверждать праведность за счет власти гражданских правительств или принятия мирских законов. Вы должны всегда стремиться убедить человеческий ум, но не вздумайте принуждать его. Вам нельзя забывать великий закон человеческой справедливости, которому я учил вас в позитивной форме: во всём поступайте с людьми так, как вы хотите, чтобы люди поступали с вами.

Когда верующий в царство призывается на гражданскую службу, пусть он служит как смертный гражданин, подвластный своему правительству, хотя такой верующий должен проявить на своей службе все обычные гражданские черты, улучшенные тем духовным просвещением, которое является следствием облагораживающей связи разума бренного человека с пребывающим в нем духом вечного Бога. Если неверующий превосходит вас как гражданский служащий, вы должны всерьез задаться вопросом, не погибли ли корни истины в вашем сердце из-за нехватки в нем живой воды — духовного общения в совокупности с социальным служением. В течение всей жизни сознание богосыновства должно оживлять служение каждого мужчины, каждой женщины и каждого ребенка, ставших обладателями столь мощного стимула для пробуждения всех внутренних сил человеческой личности.

Вам нельзя превращаться в пассивных мистиков или невыразительных аскетов; вам не следует становиться мечтателями и скитальцами, лениво уповающими на воображаемое Провидение даже для обеспечения предметами первой необходимости. Конечно, вы должны быть милосердны к заблудшим смертным, терпеливы к невежественным людям и сдержанны при провокациях; но вам следует также быть доблестными поборниками праведности, могущественными распространителями истины и энергичными проповедниками этого евангелия царства в самых дальних уголках земли.

Это евангелие царства является живой истиной. Я уже говорил вам, что оно подобно закваске в тесте, подобно горчичному зерну; а теперь я заявляю, что оно подобно семени живого существа, которое из поколения в поколение — оставаясь всё тем же живым семенем — неизменно раскрывает себя в новых проявлениях и благоприятно развивается в руслах новых приспособлений к специфическим потребностям и условиям каждого последующего поколения.
Это откровение, предпринятое мною для вас, есть живое откровение, и я желаю, чтобы оно приносило должные плоды в каждом индивидууме и каждом поколении в соответствии с законами духовного прогресса, роста и адаптационного развития. Из поколения в поколение это евангелие должно обнаруживать всё большую жизненную силу и проявлять всё большую глубину духовного могущества. Нельзя допускать, чтобы оно превратилось всего лишь в священную память, в одно лишь предание обо мне и о том времени, в котором мы живем.

И не забывайте: мы не делали прямых нападок на личности или на власть тех, кто сидит на месте Моисея; мы лишь предложили им новый свет, который они столь решительно отвергли. Наша критика выражалась только в разоблачении их духовного предательства тех самых истин, которым они якобы учат и которые они якобы охраняют. Мы пришли в столкновение с этими правомочными вождями и общепризнанными правителями только после того, как они преградили путь проповеди евангелия царства к сынам человеческим. Вот и сейчас не мы критикуем их, а они ищут нашей погибели. Не забывайте о том, что вы посланы в мир для проповеди одной только благой вести. Вы не должны нападать на старые методы; вы должны умело класть закваску новой истины в самую гущу старых верований. Пусть Дух Истины сделает свое дело. Пусть споры разгорятся лишь после того, как те, кто ненавидит истину, навяжет их вам. Но когда неверующий преднамеренно нападает на вас, без колебаний становитесь на решительную защиту той истины, которая спасла и освятила вас.

При любых превратностях судьбы всегда любите друг друга.
Не боритесь с людьми, даже с неверующими.
Будьте милосердны даже к тем, кто жестоко обращается с вами.
Будьте лояльными гражданами, честными работниками, достойными похвалы соседями, преданными родственниками, отзывчивыми родителями и искренними верующими в братстве царства Отца. И мой дух будет с вами — отныне и до скончания века.

Когда Иисус завершил свой урок, было уже около часа дня, и они сразу же вернулись в лагерь, где Давид и его товарищи ждали их с полуденной трапезой.»

«Поскольку всё это происходило в среду, вечер в лагере прошел в общении. Учитель пытался приободрить своих удрученных апостолов, но это было практически невозможно. Все они начинали понимать, что надвигаются мрачные и тяжелые события.

Они не повеселели даже тогда, когда Учитель вспомнил о тех насыщенных событиями и исполненных любви годах, которые они провели вместе. Иисус внимательно расспросил апостолов об их семьях и, глядя на Давида Зеведеева, осведомился, не было ли в последнее время сообщений от матери, младшей сестры или других членов его семьи. Давид смотрел себе под ноги; он боялся ответить.

В тот вечер Иисус предупредил своих сторонников не полагаться на поддержку толпы. Он напомнил о том, что им довелось испытать в Галилее, когда, раз за разом, людские толпы с энтузиазмом устремлялись за ними, а затем с той же страстью отворачивались от них и возвращались к своей прежней вере и жизни. И затем он сказал:

«Поэтому вы не должны позволять огромным толпам, которые слушали нас в храме и, казалось, верили нашему учению, вводить вас в заблуждение. Толпа слышит истину и верит ей поверхностно, умом, но мало кто из этих людей позволяет словам истины сразу пустить живые корни в своих сердцах. Когда придет настоящая беда, вы не сможете надеяться на поддержку тех, кто знает евангелие только умом и не прочувствовал его своим сердцем. Когда правители евреев договорятся об убийстве Сына Человеческого и сообща нанесут удар, вы увидите, как толпа либо разбежится в панике, либо застынет в молчаливом изумлении, пока эти ослепленные правители будут вести учителей евангелия на казнь. А затем, когда вражда и преследования обрушатся на вас, другие — которые, как вы считаете, любят истину, — будут рассеяны, а иные отрекутся от евангелия и бросят вас. Некоторые из тех, кто был очень близок к нам, уже решили бежать. Сегодня вы отдохнули, готовясь к тем временам, которые надвигаются на нас. Потому будьте осмотрительны и молитесь о том, чтобы завтра вы укрепились, дабы устоять в те дни, на пороге которых мы находимся».

Атмосфера в лагере была накалена до предела. Молчаливые гонцы появлялись и исчезали, общаясь только с Давидом Зеведеевым. До наступления ночи кое-кто уже знал, что Лазарь спешно бежал из Вифании. После возвращения в лагерь Иоанн Марк хранил зловещее молчание, несмотря на то что он провел весь день в обществе Учителя. Все попытки расспросить его ясно показывали, что Иисус велел ему молчать. Даже хорошее настроение и необычная общительность Учителя пугали их. Все они ощущали неизбежное приближение ужасного разобщения и сознавали, что оно готово обрушиться на них с сокрушительной внезапностью и неизбежным ужасом. Они смутно ощущали, что их ждет, и ни один из них не чувствовал себя готовым к этому испытанию.

Учитель отсутствовал весь день; им страшно не хватало его.
За всё время вплоть до смертного часа Учителя, апостолы никогда так не падали духом, как этим вечером в среду. Хотя в четверг они еще на один день приблизились к трагической пятнице, тем не менее, он был с ними, и они лучше справились с волнениями того дня.

Незадолго до полуночи Иисус, знавший, что это станет последней ночью, которую он сможет спокойно провести вместе со своей избранной семьей на земле, сказал, отпуская их на ночлег:
«Отправляйтесь на покой, мои братья, и пусть мир будет с вами, пока мы не проснемся и не встретим день завтрашний, — еще один день для исполнения воли Отца и испытания радости от сознания того, что мы являемся его сынами».»

«В тех случаях, когда Иисус и апостолы не были перегружены обучением людей, они, как правило, посвящали каждую среду отдыху. В ту среду они позавтракали несколько позднее обычного; в лагере стояла зловещая тишина, и первая половина утренней трапезы прошла почти в полном молчании. Наконец, Иисус заговорил:

«Я желаю, чтобы сегодня вы отдохнули. Обдумайте спокойно всё, что произошло со времени нашего прихода в Иерусалим, и поразмыслите о том, с чем вам предстоит вскоре столкнуться и о чем я уже говорил вам. Стремитесь к тому, чтобы истина утвердилась в вашей жизни и чтобы каждый день вы росли в благодати».

После завтрака Учитель сообщил Андрею, что он собирается отсутствовать в течение дня, и предложил, чтобы апостолам было позволено провести это время по собственному усмотрению, с одной оговоркой — ни в коем случае не посещать Иерусалим.

Когда Иисус уже собирался отправиться в одиночестве в горы, Давид Зеведеев обратился к нему со словами:
«Ты прекрасно знаешь, Учитель, что фарисеи и правители пытаются убить тебя, и тем не менее, ты собираешься один идти в горы. Это было бы безумием. Поэтому я пошлю с тобой трех человек, которые сумеют позаботиться о твоем благополучии».

Взглянув на трех дюжих, хорошо вооруженных галилеян, Иисус сказал Давиду:
«Ты желаешь добра, но ты ошибаешься, ибо не понимаешь, что Сыну Человеческому не нужны защитники. Никто не обидит меня, пока не настанет час, когда я буду готов отдать свою жизнь в согласии с волей Отца. Я не разрешаю этим людям сопровождать меня. Я хочу побыть наедине со своим Отцом».

Услышав эти слова, Давид и его вооруженные охранники ушли. Однако когда Иисус начал удаляться, Иоанн Марк подошел к нему, держа в руках небольшую корзину с едой и питьем, и высказал предположение, что Иисус может проголодаться, поскольку собирается уйти на целый день. Учитель улыбнулся Иоанну и протянул руку, чтобы взять корзину.»

«Пополудни в последний день праздника, после того как апостолам не удалось убедить Иисуса бежать из Иерусалима, он вновь отправился учить в храм. Обнаружив большую группу верующих в притворе Соломона, он обратился к ним со словами:

«Если мои слова находят отклик в ваших сердцах и если вы хотите исполнять волю моего Отца, то вы истинно являетесь моими учениками. Вы познаете истину, и истина сделает вас свободными. Я знаю, что вы ответите мне: „Мы потомки Авраама и не являемся ничьими рабами; как же ты говоришь, что мы будем свободны?” Это так, но я говорю не о внешнем подчинении чужой власти; я имею в виду свободу души. Истинно, истинно вам говорю: всякий, совершающий грех, является рабом греха. И вы знаете, что раб не остается навечно в доме господина. Вы также знаете, что сын действительно остается в доме своего отца. Поэтому если Сын освободит вас, сделает вас сынами, то вы будете воистину свободны.

Я знаю, что вы — семя Авраама, но вожди ваши пытаются убить меня, ибо они не позволили моему слову оказать преобразующее воздействие на их сердца. Их души скованы предрассудками и ослеплены мстительной гордыней. Я возвещаю вам истину, которую показывает мне вечный Отец, в то время как эти обманутые учители стремятся делать лишь то, чему они научились от своих бренных отцов. И когда вы отвечаете, что Авраам — ваш отец, я говорю вам, что если бы вы были детьми Авраама, вы вершили бы дела Авраама. Некоторые из вас верят моему учению, но другие хотят уничтожить меня, ибо я раскрыл вам истину, которую получил от Бога. Но не так обращался с истиной Божьей Авраам. Я вижу, что некоторые из вас решили исполнять желания лукавого. Если бы Бог был вашим Отцом,вы знали бы меня и любили бы истину, которую я раскрываю вам. Разве вы не видите, что я пришел от Отца, что я послан Богом, что не сам по себе занимаюсь этим трудом? Почему вы не понимаете моих слов? Потому ли, что решили быть детьми зла? Если вы — дети тьмы, то едва ли пойдете по стезям истины, которые раскрываю я. Дети зла идут лишь по путям своего отца, который был лжецом и стоял не за истину, ибо оказалось, что нет в нем истины. Теперь же пришел Сын Человеческий, который говорит истину и живет ею, но многие из вас отказываются поверить.

Кто из вас может обвинить меня в грехе? Ежели, в таком случае, я возвещаю истину и живу истиной, раскрытой мне Отцом, то почему вы не верите? Тот, кто от Бога, с радостью внимает словам Бога; потому-то многие из вас и не слышат меня, что вы не от Бога. Ваши учители даже осмеливаются говорить, что я творю свои чудеса силой князя дьяволов. Только что человек, стоящий возле меня, сказал, что во мне бес, что я дитя дьявола. Однако всякий, кто честно заглядывает себе в душу, знает, что я не дьявол. Вы знаете, что я чту Отца, вы же только бесчестите меня. Не для себя ищу я славы, а только для моего Райского Отца. И не сужу вас, ибо есть тот, кто судит за меня.

Истинно, истинно говорю вам, верящим в евангелие, что если человек сохранит это слово истины живым в своем сердце, то никогда не познает смерти. А вот стоящий рядом со мной книжник говорит: это заявление подтверждает, что во мне бес, поскольку Авраам мертв, равно как и пророки. И спрашивает: „Неужели ты настолько больше Авраама и пророков, что берешь на себя смелость стоять здесь и говорить: кто сохранит твое слово, тот не познает смерти? Кто ты такой, чтобы иметь смелость нести такую ересь?” И я говорю всем подобным: если я славлю себя, то слава моя ничто. Меня прославит мой Отец — тот самый Отец, которого вы зовете Богом. Но вы не познали этого вашего Бога и моего Отца, и я пришел объединить вас, показать вам, как воистину стать сынами Божьими. Хотя вы не знаете Отца, я истинно знаю его. Так и Авраам был рад увидеть мой день; и он увидел тот день своей верой и возрадовался».

Когда неверующие евреи и агенты синедриона, собравшиеся к этому времени, услышали эти слова, они подняли шум, выкрикивая: «Тебе нет и пятидесяти, а ты говоришь, что видел Авраама; ты дитя дьявола!» Иисус не мог продолжать свою речь. Уходя, он лишь сказал: «Истинно, истинно вам говорю: прежде, нежели был Авраам, я есть». Многие неверующие бросились искать камни, чтобы побить его, а агенты синедриона хотели взять его под стражу, но Учитель быстро прошел коридорами храма и скрылся, отправившись на тайную встречу неподалеку от Вифании, где его ждали Марфа, Мария и Лазарь.»

«Они остановились на ночлег у Сельса, и в тот вечер, поев и отдохнув, двенадцать собрались в саду вокруг Иисуса, и Фома сказал: «Учитель, хотя мы, ждавшие вас внизу, до сих пор ничего не знаем о том, что именно произошло на горе и столь воодушевило находившихся вместе с тобой наших братьев, мы бы очень хотели, чтобы ты поговорил с нами о нашем поражении и разъяснил нам эти вещи, ибо мы видим, что случившееся на горе пока еще не может быть раскрыто нам».

Иисус ответил Фоме: «Всё, что ваши братья слышали на горе, будет раскрыто вам в свое время. Пока же я объясню причину вашего поражения в том деле, за которое вы столь неразумно взялись. В то время как ваш Учитель и его спутники, ваши братья, поднимались вчера на гору в надежде лучше познать волю Отца и испросить большей мудрости для успешного претворения этой божественной воли, вы — оставшиеся здесь на страже с заданием упорно стремиться к обретению разума, обладающего духовной проницательностью, и молиться вместе с нами о более полном раскрытии воли Отца — вместо того, чтобы воспользоваться своей верой, поддались соблазну и предались своим старым порочным наклонностям, добиваясь для себя привилегированного положения в царстве небесном, которое вы упорно представляете себе в виде материального и бренного царства. И вы цепляетесь за эти ошибочные представления, несмотря на то что я не раз говорил вам: царство мое не от мира сего.

Едва ваша вера начинает постигать личность Сына Человеческого, как к вам вновь подкрадывается эгоистичное желание мирских привилегий, и вы погрязаете в препираниях, кому быть первым в царстве небесном, царстве, которое — таким, каким вы его представляете, — не существует и никогда не будет существовать. Разве я не говорил вам, что тот, кто желает быть самым великим в духовном братстве моего Отца, должен стать меньшим в своих собственных глазах и, таким образом, стать слугой своим братьям? Духовное величие заключается в отзывчивой, богоподобной любви, а не в получении наслаждения от использования материальной власти для возвеличения собственного „я”. Та цель, которую вы преследовали и в достижении которой потерпели столь полное поражение, не была чистой. Ваше побуждение не было божественным. Ваш идеал не был духовным. Ваше желание не было бескорыстным. Ваше действие не было основано на любви, и вашей целью не было исполнение воли небесного Отца.

Когда же вы усвоите, что вы не можете ускорять ход существующих природных явлений, за исключением тех случаев, когда такие вещи согласуются с волей Отца? Не можете вы и заниматься духовным трудом в отсутствие духовной силы. И вы не можете совершать ни того, ни другого — даже при их потенциальном наличии — в отсутствие третьего и важнейшего человеческого фактора: личного опыта живой веры. Неужели для привлечения к духовным реальностям царства вам всегда будут нужны материальные подтверждения? Разве вы неспособны постигнуть духовноезначение моей миссии без зримых демонстраций сверхъестественных чудес? Когда же можно будет положиться на вашу верность высшим духовным реальностям царства независимо от внешнего проявления каких-либо материальных доказательств?»

Сказав это своим апостолам, Иисус добавил: «А теперь ступайте отдыхать, ибо завтра мы возвращаемся в Магадан, где обсудим нашу миссию в городах и селах Декаполиса. Подводя итог испытаниям этого дня, позвольте объявить каждому из вас то, что я сказал вашим братьям на горе, и пусть эти слова оставят глубокий след в ваших сердцах: Сын Человеческий вступает в последний этап своего посвящения. Нам предстоит начать труд, который вскоре приведет к великому и завершающему испытанию вашей воли и преданности, ибо я буду отдан в руки людей, ищущих моей погибели. И запомните мои слова: Сын Человеческий будет предан смерти, но он воскреснет».

Опечаленные, апостолы отправились спать. Они были озадачены; они не понимали этих слов. И хотя они боялись спросить его что-либо о том, что он сказал, апостолы вспомнили всё это после его воскресения.»

«То, что увидели на горе преображения Петр, Иаков и Иоанн, было мимолетным видением великолепного небесного зрелища, состоявшегося в тот знаменательный день на горе Ермон. Преображение ознаменовало следующее:

1. Признание Вечным Сыном Рая полноты посвящения инкарнатной жизни Михаила на нашей планете. Иисус получил подтверждение того, что он выполнил требования Вечного Сына. И Гавриил доставил Иисусу это подтверждение.

2. Заявление об удовлетворенности Бесконечного Духа полнотой посвящения Михаила на нашей планете в образе смертной плоти. В данном случае вселенский представитель Бесконечного Духа — непосредственный соратник Михаила в Салвингтоне и его неизменный партнер — обратился к нему устами Отца-Мелхиседека.

Иисус приветствовал это заявление относительно успеха своей земной миссии, сделанное посланниками Вечного Сына и Бесконечного Духа, однако он отметил, что Отец не указал на завершение земного посвящения; невидимое духовное присутствие Отца, действуя через Личностного Настройщика Иисуса, лишь подтвердило: «Вот Сын мой возлюбленный; слушайте его». И это было сказано словами, которые предназначались также для слуха трех апостолов.

После этого посещения небесных существ Иисус стремился узнать волю Отца, и он решил продолжать свое посвящение в образе смертного вплоть до естественного окончания этого посвящения. Для Иисуса смысл преображения заключался именно в этом. Для трех апостолов это событие означало вступление Учителя в завершающий этап своего земного пути в качестве Сына Божьего и Сына Человеческого.

После официального разговора с Гавриилом и Отцом-Мелхиседеком Иисус побеседовал с ними, своими попечительскими Сынами, о делах вселенной.»

«Около восьми часов в это воскресное утро, в ответ на срочный вызов свояченицы Иуды, в Вифсаиду прибыли пять членов земной семьи Иисуса. Из всей его семьи во плоти только один человек, Руфь, никогда не переставала всем сердцем верить в божественность его миссии на земле. Иуда и Иаков, и даже Иосиф, всё еще в значительной мере сохраняли свою веру в Иисуса, однако гордыня взяла верх над их здравомыслием и действительными духовными наклонностями. Мария также разрывалась между любовью и страхом, между материнской любовью и гордостью за свою семью. Хотя ее и мучили сомнения, она продолжала смутно помнить посещение Гавриила накануне рождения Иисуса. Фарисеи старались убедить Марию в том, что Иисус был не в себе, что он сошел с ума. Они требовали, чтобы она, вместе со своими сыновьями, попыталась уговорить его прекратить дальнейшую деятельность в качестве общественного учителя. Они убеждали Марию, что вскоре здоровье Иисуса будет подорвано, а если ему будет позволено продолжать, всю семью ждут только бесчестье и позор. Поэтому, когда пришло сообщение от свояченицы Иуды, все пятеро тут же отправились к дому Зеведея, ибо еще накануне они собрались у Марии для состоявшейся здесь встречи с фарисеями. Проговорив с иерусалимскими вождями далеко за полночь, все они в большей или меньшей степени убедились в том, что Иисус ведет себя странно, что он вел себя странно уже в течение какого-то времени. Хотя Руфь не могла объяснить всё в его поведении, она настаивала на том, что он всегда справедливо относился к своей семье, и отказалась согласиться с планом, целью которого было попытаться отговорить его от дальнейшего труда.

По пути к дому Зеведея они обсудили эти вопросы и решили, что попытаются уговорить Иисуса вернуться домой вместе с ними, ибо, как сказала Мария, «я знаю, что я могла бы повлиять на своего сына, если бы он только согласился прийти домой и выслушать меня». Иаков и Иуда уже прослышали о том, что Иисуса собираются арестовать и доставить в Иерусалим для суда. Они также боялись за свою собственную жизнь. Пока Иисус пользовался популярностью в народе, его семья не возражала, чтобы всё шло своим чередом. Однако теперь, когда жители Капернаума и иерусалимские вожди внезапно ополчились на него, они начали остро ощущать гнет позора, который может навлечь их щекотливое положение.

Они рассчитывали увидеться с Иисусом, поговорить с ним наедине и настоять на том, чтобы он отправился вместе с ними домой. Они надеялись заверить его в том, что они простят ему невнимание к ним — они забудут и простят его, — если только он откажется от нелепых попыток проповедовать новую религию, способную доставить одни лишь неприятности ему самому и навлечь позор на его семью. На всё это Руфь отвечала только одно: «Я скажу своему брату, что я считаю его Божьим человеком и надеюсь, что он захочет скорее умереть, чем позволить этим нечестивым фарисеям положить конец его проповедям». Иосиф обещал позаботиться о том, чтобы Руфь молчала, пока остальные будут уговаривать Иисуса.

Когда они достигли дома Зеведея, прощальное обращение Иисуса к ученикам достигло своей кульминации. Они попытались войти в дом, однако он был до предела заполнен людьми. Наконец им удалось устроиться на заднем крыльце и передать Иисусу через людей весточку, так что когда она дошла до Симона Петра, он прервал Учителя и прошептал: «Посмотри, пришли твоя мать и твои братья, и им не терпится поговорить с тобой».Мать Иисуса не осознавала, сколь важным было для Иисуса это последнее обращение к своим сторонникам. Не знала она и того, что его речь может в любой момент прерваться прибытием тех, кто собирается его арестовать. Она действительно полагала, что после столь долгого и явного отчуждения, — учитывая тот факт, что она и его братья продемонстрировали свою благосклонность и сами пришли к нему, — Иисус прервет свое выступление и подойдет к ним, как только ему сообщат, что они его ждут.

Это стало очередным случаем, когда его земная семья не смогла понять, что он должен заниматься делом своего Отца. И поэтому Мария и его братья были глубоко оскорблены, когда — несмотря на то что он умолк, чтобы выслушать сообщение, — вместо того, чтобы увидеть, как он спешит поприветствовать их, они услышали его мелодичный голос, зазвучавший с новой силой: «Скажите моей матери и моим братьям, что им не следует тревожиться за меня. Отец, пославший меня в этот мир, не оставит меня; не пострадает и моя семья. Пусть они наберутся мужества и доверятся Отцу царства. В конце концов, кто моя мать и кто мои братья?» И, протянув руки ко всем своим ученикам, собравшимся в зале, он сказал: «У меня нет матери, у меня нет братьев. Вот моя мать и мои братья! Ибо кто исполняет волю Отца моего небесного, тот мне мать, и брат и сестра».

Услышав эти слова, Мария лишилась чувств на руках у Иуды. Они вынесли мать в сад, чтобы привести ее в сознание. В это время Иисус заканчивал свою прощальную речь. После этого он собирался выйти наружу, чтобы побеседовать с матерью и братьями, однако из Тивериады срочно прибыл гонец, сообщивший, что сюда направляются чиновники синедриона, уполномоченные арестовать Иисуса и доставить его в Иерусалим. Получивший известие Андрей прервал Иисуса и сообщил ему об этом.

Андрей забыл о том, что Давид расставил вокруг дома Зеведея примерно двадцать пять дозорных и что никто не мог застать их врасплох. Поэтому он спросил Иисуса, что следует предпринять. Учитель стоял в молчании, в то время как его мать находилась в саду, где она приходила в себя, потрясенная его словами: «У меня нет матери». Именно в это время одна из женщин встала и воскликнула: «Блаженно чрево, носившее тебя, и грудь, питавшая тебя!» Иисус на мгновение прервал свой разговор с Андреем, чтобы ответить этой женщине: «Нет, блажен тот, кто слышит слово Божье и имеет мужество повиноваться ему».

Мария и братья Иисуса считали, что Иисус не понимает их, что он утратил к ним интерес, не осознавая, что именно они оказались неспособны понять Иисуса. Иисус прекрасно понимал, с каким трудом люди расстаются со своим прошлым. Он знал, какое воздействие оказывает на людей красноречие проповедника, и он знал, что сознание реагирует на эмоциональную привлекательность так же, как разум реагирует на логику и доказательства. Но он также знал, сколь неизмеримо труднее убедить людей отречься от прошлого.

Извечна истина: всякий, кто считает, что его неправильно поняли или не оценили, найдет в Иисусе отзывчивого друга и чуткого советчика. Он предупреждал апостолов, что враги человека могут быть в его семье, но он едва ли осознавал, насколько точно это предсказание будет соответствовать его собственной жизни. Иисус не отрекался от своей земной семьи, чтобы взяться за дело Отца, — это она отреклась от него. Впоследствии, после смерти Учителя и его воскресения, когда Иаков связал свою жизнь с ранним христианством, он безмерно страдал из-за того, что не воспользовалсяпредоставленной ему прежде возможностью общения с Иисусом и его учениками.

Проживая эти события, Иисус решил руководствоваться ограниченными познаниями своего человеческого разума. Обретая опыт общения со своими товарищами, он желал быть всего лишь человеком. И в человеческом сознании Иисуса существовало намерение повидаться перед отъездом со своей семьей. Он не хотел прерывать свое рассуждение и, таким образом, привлекать всеобщее внимание к их первой встрече после столь долгой разлуки. Он собирался завершить свое обращение и после этого увидеться с ними, прежде чем уйти, но эти планы были тут же расстроены неблагоприятным стечением обстоятельств.

Поспешность их бегства была еще больше усилена появлением у заднего входа в дом Зеведея отряда гонцов Давида. Смятение, вызванное гонцами, испугало апостолов, которые решили, что эти люди пришли схватить их, и, в страхе перед арестом, они бросились через парадный вход к стоявшим наготове лодкам. И всё это объясняет, почему Иисус не повидался со своей семьей, ждавшей его на заднем крыльце.

Однако он всё же сказал Давиду Зеведею, спешно садясь в лодку: «Скажи моей матери и моим братьям, что я благодарен им за их приход и что я собирался увидеться с ними. Пусть они не обижаются на меня, а лучше стремятся познать волю Божью и обрести милосердие и мужество для исполнения этой воли».

«В течение многих дней после беседы о молитве апостолы продолжали задавать Учителю вопросы об этом первостепенном вероисповедном обычае. На современном языке учение Иисуса о молитве и поклонении, изложенное апостолам в эти дни, можно вкратце передать следующим образом:

Убежденное и страстное повторение любой молитвы, если она является искренним выражением Божьего сына и произносится в вере, неизменно расширяет способность души к духовной восприимчивости, сколь бы неразумным ни было это прошение или сколь бы невозможным ни был прямой ответ на него.

Молясь, всегда помните о том, что сыновство является даром. Никакому дитя не требуется заслужить свой статус сына или дочери. Земное дитя рождается по воле своих родителей. Точно так же Божье дитя рождается в благодати и новой жизни духа по воле небесного Отца. Поэтому царство небесное — божественное сыновство — должно быть принято так, как принимают малые дети. В отличие от праведности — постепенного развития характера, которое является вашим обретением, — вы принимаете сыновство посредством благодати и через веру.

Молитва привела Иисуса к сверхобщению его души с Высшими Правителями вселенной вселенных. Молитва приведет земных смертных к тому общению, которое присуще истинному поклонению. Способность души к духовному восприятию определяет количество небесных благодеяний, которые могут быть лично восприняты и осознаны в качестве ответов на молитву.

Молитва и связанное с ней поклонение представляют собой метод отстранения от каждодневной рутины жизни, от однообразного круговорота смертного существования. Это путь приближения к одухотворенному самораскрытию, к индивидуальности интеллектуального и религиозного достижения.

Молитва — это противоядие от пагубного самоанализа. Во всяком случае, та молитва, которой учил Иисус, является именно такой благотворной опекой души. Иисус постоянно пользовался благотворным воздействием молитвы, молясь за своих собратьев. Учитель обычно молился за многих, а не за одного. Только в периоды великих кризисов своей земной жизни Иисус молился за себя самого.

Молитва — это дуновение духовной жизни посреди материальной цивилизации человеческих рас. Поклонение — это спасение для поколений смертных, ищущих наслаждений.

Как молитву можно сравнить с зарядкой духовных батарей души, так поклонение можно сравнить с настройкой души на прием вселенского вещания бесконечного духа Всеобщего Отца.

Молитва — это искренний и жаждущий взгляд дитя, обращенный на духовного Отца; она является психологическим процессом замены человеческой воли волей божественной. Молитва является частью божественного плана превращения того, что есть, в то, что должно быть.

Одна из причин того, что Петр, Иаков и Иоанн, столь часто сопровождавшие Иисуса в его длительных ночных бдениях, никогда не слышали молитв Иисуса, заключалась в том, что их Учитель чрезвычайно редко облекал свои молитвы в слова. Практически все свои молитвы Иисус возносил в духе и в сердце — молча.

Из всех апостолов Петр и Иаков лучше других поняли учение Иисуса о молитве и поклонении.»

«В течение всего этого месяца Иисус или один из его апостолов ежедневно учили в храме. Когда пасхальные толпы становились такими плотными, что было невозможно попасть в храм, апостолы учили в нескольких группах за пределами священной территории. Основное содержание их проповеди заключалось в следующем:

1. Приблизилось царство небесное.

2. Через веру в отцовство Бога вы можете попасть в царство небесное и тем самым стать сынами Божьими.

3. Любовь — вот правило жизни в царстве: высшая преданность Богу и любовь к ближнему, как к самому себе.

4. Подчинение воле Отца, приносящее духовные плоды в личной жизни человека, является законом царства.

Прибывший на празднование Пасхи народ слушал это учение, и сотни людей возрадовались благой вести. Иисус и его апостолы начали сильно беспокоить первосвященников и правителей евреев, споривших между собой о том, что с ними делать.

Кроме обучения в храме и вблизи него, апостолы и другие верующие проводили большую индивидуальную работу среди пасхальных толп. Заинтересовавшись идеями Иисуса во время празднования Пасхи, эти мужчины и женщины разнесли их в самые отдаленные уголки Римской империи и Востока. Это стало началом распространения евангелия царства в мире. С тех пор труд Иисуса уже не ограничивался Палестиной.»

«Так называемая «Нагорная проповедь» не является евангелием Иисуса. Она действительно содержит много полезных наставлений, однако это был наказ, данный Иисусом при посвящении двенадцати апостолов в сан, личное поручение Учителя тем, кому предстояло отправиться с проповедью евангелия в стремлении представлять его в мире людей так же, как он столь красноречиво и совершенно представлял своего Отца.

«Вы — соль земли, соль со спасительной силой. Но если соль становится безвкусной, то как она снова станет соленой? Непригодна она более ни к чему, разве только выбросить ее, чтобы затоптали ее ногами».
Во времена Иисуса соль была ценным продуктом. Ею даже пользовались вместо денег. Современное слово salary (зарплата) происходит от слова salt (соль). Соль не только приправляет пищу, но является также консервантом. Она придает вкус другим продуктам; так она служит свою службу тем, что ее расходуют.

«Вы — свет мира. Нельзя скрыть город, построенный на вершине холма. И никто не прячет зажженный светильник под перевернутый кверху дном сосуд, а ставят его на подсвечник; и он светит всем в доме. Пусть свет ваш сияет перед людьми так, чтобы они видели ваши добрые деяния и пришли к прославлению вашего небесного Отца».

Хотя свет рассеивает тьму, он может быть также настолько «слепящим», что приводит в смущение и повергает в уныние. Нас призывают светить так, чтобы направлять своих товарищей на новые и благочестивые стези лучшей жизни.
Наш свет должен сиять так, чтобы не привлекать внимания к нам самим.
Даже собственная профессия может использоваться в качестве эффективного «отражателя», распространяющего этот свет жизни.

Сильный характер возникает не оттого, что человек не творит зло, а оттого, что он реально творит добро.
Бескорыстие является признаком человеческого величия.
Высшие уровни самораскрытия достигаются в поклонении и служении.
Счастливый и активный человек движется не тем, что боится совершить дурной поступок, а тем, что любит творить добрые дела.

«По плодам их узнаете их». Личность в основном остается неизменной; изменяется — растет — нравственный характер. Основным заблуждением современных религий является негативизм. Дерево, не приносящее плодов, «срубают и бросают в огонь». Нравственные ценности не могут быть следствием одного только подавления — подчинения требованию «не смей».

Страх и стыд — мотивация, недостойная религиозной жизни.
Религия убедительна лишь тогда, когда она раскрывает отцовство Бога и укрепляет братство людей.
Действенная философия жизни складывается из постижения космоса и всей совокупности эмоциональных реакций человека на его социальное и экономическое окружение. Помните: хотя унаследованные побуждения невозможно изменить коренным образом, эмоциональные реакции на такие побуждения подвержены изменениям. Поэтому нравственная природа способна видоизменяться, характер способен улучшаться. В сильном характере эмоциональные реакции взаимосвязаны и согласованы; так формируется цельная личность. Недостаточная цельность ослабляет нравственную природу и порождает несчастье.

Без достойной цели жизнь становится бессмысленной и бесполезной. В этом кроется причина многих бед.
Речь Иисуса при рукоположении двенадцати апостолов представляет собой образцовую философию жизни.
Иисус призвал своих последователей развивать в себе эмпирическую веру. Он предупреждал их, что одного только интеллектуального согласия недостаточно, что не следует быть излишне доверчивыми и полагаться на признанные авторитеты.

Образование должно быть методом постижения (открытия) более совершенных методов удовлетворения наших естественных и унаследованных побуждений, и счастье является проистекающей отсюда совокупностью этих улучшенных методов достижения эмоционального удовлетворения. Счастье мало зависит от среды, хотя приятное окружение может значительно способствовать счастью.
Каждый смертный действительно стремится стать полноценным существом, быть совершенным, как совершенен небесный Отец, и такое достижение возможно потому, что в конечном счете «вселенной присущ подлинно отеческий характер».

«На следующий день — в воскресенье, 23 июня 26 года н. э. — Иисус дал шести апостолам последние наставления и попарно отправил их в путь учить евангелию царства.
Он запретил им крестить и советовал воздерживаться от публичных проповедей. Он объяснил, что впоследствии позволит им выступать с такими проповедями, но пока что, в силу многих причин, он хотел бы, чтобы они приобрели практический опыт личного общения со своими собратьями. Иисус намеревался сделать первое путешествие всецело личным трудом. Хотя его сообщение несколько разочаровало апостолов, они поняли, по крайней мере, отчасти, почему он хотел начать провозглашение царства именно таким образом, и вышли в путь в приподнятом настроении, уверенные и воодушевленные. Он отправил их в путь по двое: Иаков и Иоанн направились в Хересу, Андрей и Петр — в Капернаум, а Филипп и Нафанаил — в Тарихею.

До начала этого первого двухнедельного периода служения Иисус сообщил им, что он желает избрать двенадцать апостолов, которые продолжали бы дело царства, после того как он покинет этот мир, и уполномочил каждого из шести выбрать из числа его первых новообращенных по одному человеку в предполагаемую группу апостолов. Иоанн спросил: «Однако, Учитель, станут ли эти шесть человек членами нашего круга, будут ли они участвовать во всём наравне с нами — теми, кто стал твоим последователем еще на Иордане и слышал всё, чему ты учил при подготовке к этому первому заданию во имя царства?» И Иисус ответил: «Да, Иоанн, эти избранные вами люди станут нашими неразлучными товарищами, и вы научите их всему, что имеет отношение к царству, как я учил вас». Сказав это, Иисус покинул их.

Шестеро апостолов расстались и отправились в путь только после длительного обсуждения данных Иисусом наставлений, согласно которым каждый из них должен был избрать нового апостола. В итоге возобладало мнение Андрея, после чего они приступили к своему труду. Суть сказанного Андреем заключалась в следующем: «Учитель прав; нас слишком мало, чтобы мы могли справиться с этой работой. Нам нужны новые проповедники, и Учитель оказал нам огромное доверие, поручив избрать шесть новых апостолов». В то утро, когда они расставались перед тем, как взяться за дело, сердце каждого из них сжималось от затаенной тоски. Они знали, что им будет не хватать Иисуса, и кроме того, что они испытывали страх и нерешительность, провозглашение царства представлялось им раньше в ином свете.
Было решено, что шесть апостолов будут трудиться в течение двух недель, после чего они соберутся на совет в доме Зеведея. Тем временем Иисус отправился в Назарет, чтобы увидеться с Иосифом, Симоном и другими членами своей семьи, жившими в том районе. Иисус делал всё по-человечески возможное, чтобы сохранить доверие и любовь своей семьи, если это не противоречило его решению исполнять волю Отца. В этом отношении он с лихвой выполнил свой долг.

Пока апостолы отсутствовали, Иисус много думал об Иоанне, уже находившемся в заключении. Он испытывал огромный соблазн использовать свое потенциальное могущество и освободить его, однако в очередной раз он подчинился решению «выполнять волю Отца».

«Первое публичное выступление Иисуса после его крещения состоялось в синагоге Капернаума в субботу, 2 марта 26 года н. э.
Синагога была переполнена. Рассказ о крещении в Иордане усугублялся теперь свежими новостями из Каны о воде и вине. Иисус усадил на почетные места шесть своих апостолов, рядом с которыми сидели его братья во плоти, Иаков и Иуда. Его мать, вернувшаяся в Капернаум вечером предыдущего дня, также присутствовала и сидела в отделении для женщин. Вся публика пребывала в состоянии нетерпеливого ожидания; они рассчитывали увидеть какую-нибудь особенную демонстрацию сверхъестественной силы, которая явилась бы подобающим свидетельством сущности и власти того, кто должен был обратиться к ним в тот день. Однако их ждало разочарование.

Когда Иисус встал, управляющий синагоги подал ему свиток Писания, и он прочел из пророка Исайи:
«Так говорит Господь: „Мой трон — небеса, земля — подножие для моих ног; где же дом, построенный вами для меня? Где моя обитель? Всё это создал я сам, — говорит Господь. — Но об этом человеке я позабочусь, о бедном и смиренном, сокрушенном духом, о том, кто трепещет перед словом моим”. Слушайте слово Господа, трепещущие перед ним: „Ваши братья ненавидели вас и изгоняли вас за имя мое”. Но пусть прославится Господь. Он явится в веселии, и все остальные будут постыжены. Голос из города, голос из храма, голос Господа говорит: „Еще не мучилась родами, а родила; прежде чем наступили боли, разрешилась сыном”. Кто слыхал о таком? Можно ли заставить землю рожать в один день? Может ли народ родиться в один раз? Но так говорит Господь: „Вот, я дам мир, он прольется рекой, и даже язычников слава потечет потоком. Как успокаивает мать свое дитя, так я утешу вас. И вы будете утешены в Иерусалиме. И когда вы увидите это, возрадуется ваше сердце”».
Закончив чтение, Иисус вернул свиток хранителю. Перед тем, как сесть на место, он просто сказал:
«Будьте терпеливы, и вы увидите славу Божью; так же будет со всеми, кто останется со мной и тем самым научится исполнять волю моего небесного Отца». И люди разошлись по домам, размышляя, что всё это значит.

В тот же день Иисус и его апостолы, вместе с Иаковом и Иудой, сели в лодку и отплыли на некоторое расстояние от берега; там они встали на якорь, и Иисус заговорил о грядущем царстве. И они поняли больше того, что им удалось понять в четверг вечером.
Иисус посоветовал им вернуться к исполнению своих обычных обязанностей, пока «не пробьет час царства».
И чтобы воодушевить их примером, он начал регулярно работать в лодочной мастерской.
Объяснив, что им следует каждый вечер посвящать три часа подготовке к своей будущей работе, Иисус добавил:
«Все мы останемся здесь до тех пор, пока Отец не велит мне призвать вас. Каждый из вас должен теперь вернуться к своей привычной работе, как будто ничего не произошло. Никому не говорите обо мне и помните, что царство мое придет не через шум и волшебство, а через великую перемену, которую мой Отец произведет в ваших сердцах и в сердцах тех, кого призовут присоединиться к вам в советах царства. Теперь вы мои друзья; я верю вам и люблю вас; вскоре вам предстоит стать моими личными товарищами. Будьте терпеливы, будьте кротки. Всегда подчиняйтесь воле Отца. Приготовьтесь откликнуться на призыв царства. Хотя вы испытаете огромную радость при служении моему Отцу, вы должны также быть готовы к неприятностям, ибо я предупреждаю вас, что для многих людей путь в царство будет лежать лишь через многие беды. Те же, кто найдут царство, исполнятся радости и будут названы благословенными во всей земле. Но не надейтесь понапрасну; мир усомнится в моих словах. Даже вы, друзья мои, не совсем понимаете то, что я раскрываю вашим смущенным умам. Не обманывайтесь; нам предстоит трудиться для поколения, ждущего знамений. Они будут требовать чудес в доказательство того, что я послан моим Отцом, и они не сразу увидят подтверждение моей миссии в раскрытой мною любви моего Отца».

В тот вечер — после возвращения на берег и перед тем как они разошлись — Иисус, стоя у края воды, произнес молитву:
«Отец мой, я благодарю тебя за этих малых детей, которые, несмотря на свои сомнения, уже верят. И ради них я забыл о себе, дабы исполнить твою волю. Пусть же они научатся быть едины, как едины мы с тобой».

«Хотя многие гости остались на всю неделю, в течение которой праздновалась свадьба, Иисус со своими новыми учениками-апостолами — Иаковом, Иоанном, Андреем, Петром, Филиппом и Нафанаилом — ранним утром следующего дня вышли в Капернаум, ни с кем не простившись.
Семья Иисуса и его друзья в Кане были чрезвычайно расстроены тем, что он столь внезапно покинул их, а Иуда — младший брат Иисуса — отправился разыскивать его. Иисус и его апостолы направились прямо к Зеведею, в Вифсаиду. По пути Иисус обсудил со своими новыми товарищами много важных вещей, касавшихся грядущего царства, и особо предупредил их не упоминать о превращении воды в вино. Он также посоветовал им в своей будущей деятельности обходить стороной Сепфорис и Тивериаду.

В тот вечер, после ужина, в доме Зеведея и Саломии состоялось одно из важнейших совещаний за весь ранний период служения Иисуса. Присутствовало только шесть апостолов; Иуда прибыл, когда они уже собирались разойтись.
Когда эти шесть избранных человек шли с Иисусом из Каны в Вифсаиду, им казалось, что они летят по воздуху. Они были полны ожидания и трепетали от сознания того, что избраны близкими товарищами Сына Человеческого. Однако когда Иисус попытался объяснить им, кем он являлся, каковой будет его миссия на земле и как она, возможно, завершится, они были потрясены.
Они не могли постигнуть смысла его слов. Они лишились дара речи; даже Петр был невыразимо подавлен. Только глубокомысленный Андрей решился ответить на разъяснения, данные Иисусом.

Когда Иисус понял, что они не понимают его мысли, когда он увидел, сколь окостеневшими были их представления об иудейском Мессии, он отослал их отдыхать, а сам отправился на прогулку, во время которой беседовал со своим братом Иудой. Перед тем, как расстаться с Иисусом, Иуда прочувствованно сказал:
«Мой отец-брат, я никогда не понимал тебя. Я не уверен, являешься ли ты тем, о ком нам говорила мать, и я не до конца понимаю грядущее царство, но я доподлинно знаю, что ты — могущественный Божий человек. Я слышал голос у Иордана, и я верю в тебя, кем бы ты ни был». И произнеся эти слова, он отправился домой в Магдалу.

В ту ночь Иисус не спал. Набросив вечернюю накидку, он сидел на берегу озера и думал, думал до рассвета. За долгие часы той ночи, проведенной в раздумьях, Иисус ясно понял, что ему никогда не удастся заставить своих последователей видеть в нем кого-либо иного, кроме долгожданного Мессии. Наконец он осознал, что его проповедь царства может начаться только как исполнение предсказания Иоанна и что он может приступить к ней только в качестве того, кого ждали евреи. В конце концов, хотя он и не был Мессией, похожим на Давида, он являлся истинным свершением пророческих высказываний тех древних ясновидцев, которые были более склонны к духовности. С тех пор он никогда полностью не отрицал того, что является Мессией. Он решил доверить окончательное разрешение этой сложной ситуации воле Отца.

На следующее утро Иисус присоединился за завтраком к своим друзьям, представлявшим собой невеселое зрелище. Он поговорил с ними, а после трапезы собрал их подле себя и сказал:
«Воля моего Отца состоит в том, чтобы мы задержались здесь на время. Вы слышали, как Иоанн говорил, что он пришел приготовить путь для царства; поэтому нам следует дождаться завершения проповедей Иоанна. Когда предтеча Сына Человеческого завершит свой труд, мы начнем провозглашать благую весть о царстве».
Иисус отправил своих апостолов по домам, а сам собрался идти вместе с Зеведеем в лодочную мастерскую; он договорился увидеться с ними на следующий день в синагоге, где должен был выступить с речью, и назначил встречу с ними в субботу пополудни.»

«В последний день своего памятного уединения — перед тем как начать спуск с гор и присоединиться к Иоанну и его ученикам — Сын Человеческий принял свое последнее решение.

Это решение он передал Личностному Настройщику следующими словами:
«И во всех остальных вопросах — как и в тех, по которым уже принято решение, — я торжественно обещаю тебе, что буду подчиняться воле моего Отца».
Произнеся эти слова, он спустился вниз. И его лицо озаряла слава духовной победы и нравственного достижения.

Ранним утром в субботу, 23 февраля 26 года н. э., Иисус спустился с гор и вновь присоединился к сторонникам Иоанна, обосновавшимся неподалеку от Пеллы.
Весь этот день Иисус провел в гуще людей. Он ухаживал за мальчиком, который поранил себя при падении, и побывал в соседней деревне Пелле, где передал его родителям.»

«Приняв решения по тем аспектам линии поведения, которые касались его индивидуального отношения к законам природы и духовному могуществу, он посвятил свое внимание выбору методов, которые ему предстояло использовать при провозглашении и установлении царства Божьего.
Иоанн уже приступил к своему труду; как он мог бы развить идеи Иоанна? Как ему следовало продолжить миссию Иоанна? Как организовать своих сторонников для полезного труда и разумного сотрудничества? Иисус был близок к принятию последнего решения, после которого он уже не мог рассматривать себя как иудейского Мессию, — по крайней мере, как того Мессию, который существовал в сознании современников.

Евреи представляли себе освободителя, который явился бы для того, чтобы своей чудодейственной властью повергнуть врагов Израиля и сделать евреев мировыми правителями, не знающими нужды и угнетения. Иисус знал, что этой мечте не было суждено когда-либо сбыться. Он знал, что путь в царство небесное лежит через ниспровержение зла в сердцах людей и является сугубо духовным свершением. Он считал нецелесообразным открывать духовное царство яркой и ослепительной демонстрацией могущества — что, конечно, было бы допустимым и лежало бы целиком в пределах компетенции Михаила, — однако он решительно отверг такой план. Он не желал идти на уступки революционным методам Калигастии. Потенциально он завоевал мир подчинением воле Отца, и он поставил своей целью завершить свой труд так же, как он его начал, — и в качестве Сына Человеческого. 

Люди вряд ли способны представить себе, что произошло бы на этой планете, если бы этот Богочеловек — в то время уже потенциально обладавший всей властью на небе и на земле — решил развернуть знамена полновластия, построил бы свои чудотворные батальоны в боевой порядок! Однако он не желал идти ни на какие компромиссы. Он не желал служить злу ради того, чтобы из этого зла можно было — предположительно — извлечь поклонение Богу. Он решил подчиняться воле Отца. Он собирался провозгласить взирающей на него вселенной: «Почитайте Господа, Бога вашего, и только ему служите».

Шли дни, и Иисус все яснее видел, каким проповедником истины ему предстояло стать. Он видел, что Божий путь не будет простым. Он начал понимать, что эта чаша — остаток его человеческой жизни — могла оказаться горькой, но он решил испить ее.
Теперь и его человеческий разум прощается с троном Давида. Шаг за шагом он следует по пути божественного разума. Человеческий разум еще задает вопросы, но неизменно соглашается с божественными ответами как окончательными решениями в этой объединенной жизни человека, живущего в данном мире и одновременно безусловно подчиняющегося свершению вечной и божественной воли Отца.
Рим являлся владыкой западного мира. Пребывая в уединении и принимая свои важные решения, Сын Человеческий — вместе с находившимся в его распоряжении божественным воинством — был последней возможностью евреев для достижения мирового господства. Однако этот земной еврей, обладавший столь колоссальной мудростью и могуществом, отказался воспользоваться своими вселенскими способностями для собственного возвеличения или вступления на престол своего народа.
Он как бы видел «все царства этого мира», и в его руках была власть, позволявшая завладеть ими. Всевышние Эдемии передали всё это могущество в его руки, но он не нуждался в нем. Царства мира были слишком ничтожны, чтобы интересовать Создателя и Правителя вселенной. У него была только одна цель — дальнейшее раскрытие Бога человеку, создание царства, правления небесного Отца в сердцах всех людей.

Мысль о сражениях, раздорах и убийствах вызывала у Иисуса отвращение. Он не желал принимать в этом участия. Ему было суждено явиться на землю как Князю Мира, чтобы раскрыть Бога любви.
Перед своим крещением он в очередной раз отверг предложение зелотов возглавить их восстание против римских угнетателей. И теперь он принял окончательное решение в отношении тех библейских текстов, которым учила его мать — таких как: «Господь сказал мне: „Ты — Сын мой; сегодня я стал для тебя Отцом. Если ты попросишь, все язычники твоими будут, и всё станет на земле тебе подвластно. Ты разобьешь их жезлом железным, сокрушишь, как глиняный горшок”». Иисус Назарянин пришел к заключению, что такие высказывания не относятся к нему. Наконец, человеческий разум Сына Человеческого окончательно и полностью избавился от всех этих мессианских сложностей и противоречий — иудейских писаний, родительского воспитания, полученного у хазана образования, еврейских мечтаний и честолюбивых людских стремлений; он раз и навсегда решил, каким будет его путь. Он вернется в Галилею и спокойно приступит к провозглашению царства, доверив своему Отцу (Личностному Настройщику) разработку каждодневных деталей.
Своими решениями Иисус показал достойный пример каждому существу во всех мирах своей обширной вселенной, ибо, отказавшись высокомерно нарушать законы природы, он отказался измерять материальным мерилом духовные проблемы. И он продемонстрировал воодушевляющий пример вселенской преданности и нравственного совершенства, когда отказался идти к духовной славе через использование мирской власти.
Даже если у Сына Человеческого и были какие-то сомнения относительно своей миссии и ее характера, когда он поднимался в горы после своего крещения, у него их не осталось, когда он вернулся к своим товарищам после сорока дней уединения и принятия решений.
Иисус сформулировал программу установления царства Отца. Он не будет потакать физическому удовлетворению людей. Он не будет раздавать хлеб людским толпам, свидетелем чего он лишь недавно был в Риме. Он не будет привлекать к себе внимание чудесами, хотя евреи ожидают именно такого спасителя. Не будет он добиваться и признания духовного откровения и за счет демонстрации политической власти или мирского могущества.

Отвергая эти методы возвышения грядущего царства в глазах ожидавших Мессию евреев, Иисус предопределил то, что эти самые евреи, вне всякого сомнения, безоговорочно отвергнут все его заявления о власти и божественности. Зная всё это, Иисус в течение долгого времени пытался воспрепятствовать тому, чтобы его первые последователи называли его Мессией.
В течение всего своего общественного служения ему приходилось сталкиваться с тремя постоянно повторявшимися ситуациями: требованием накормить, требованием чудес и, наконец, просьбой разрешить его последователям сделать его царем. Однако Иисус никогда не отходил от решений, принятых в дни своего уединения в горах Переи.»

«Следующей огромной проблемой, с которой предстояло справиться этому Богочеловеку и которую он вскоре решил согласно воле небесного Отца, было решение вопроса: следует ли ему использовать какие-либо из своих сверхчеловеческих возможностей для привлечения внимания и завоевания преданности своих соплеменников?
Направлять ли свое вселенское могущество на удовлетворение тяги евреев к зрелищности и чудесам? Он решил, что ему не следует этого делать. Он принял решение придерживаться такой линии поведения, которая исключала бы использование всех подобных средств в качестве метода для привлечения внимания людей к его миссии.
И он никогда не изменял своему великому решению. Даже тогда, когда он допускал проявление многочисленных милосердных деяний, сокращавших время, он почти всегда призывал тех, кто получал от него целительную помощь, никому не рассказывать об этих благодеяниях. И он всегда отвергал насмешки своих врагов, требующих «показать знамение» в доказательство его божественности.

Иисус поистине мудро предвидел, что чудеса и волшебства, внушая материальному разуму благоговейный страх, могут привести только к внешней покорности. Такие действия не могли бы раскрыть Бога, как не спасли бы они человека. Он отказался стать только чудотворцем. Он решил посвятить себя единственной задаче: установлению царства небесного.

В течение всего этого важнейшего разговора Иисуса с самим собой присутствовал человеческий фактор неуверенности, почти сомнения, ибо Иисус был человеком, равно как и Богом. Было очевидно, что евреи никогда не примут его как Мессию, если он не будет творить чудеса. Кроме того, если бы он согласился совершить хотя бы одно неестественное деяние, то человеческий разум знал бы наверняка, что это произошло в подчинение истинно божественному разуму. Будет ли такая уступка сомневающемуся человеческому разуму со стороны божественного разума совместима с «волей Отца»? Иисус пришел к выводу, что не будет, и сослался на присутствие Личностного Настройщика как убедительное доказательство партнерства божественного и человеческого начал.

Иисус много путешествовал. Он вспоминал Рим, Александрию и Дамаск. Он знал, какие методы используются в этом мире, каким образом люди достигают своих целей в политике и торговле за счет компромиссов и дипломатии. Будет ли он пользоваться этими знаниями для содействия своей миссии на земле? Нет! Таким же образом Иисус решил, что, устанавливая царство, он будет отвергать любые уступки мирскому опыту и власти богатства. В очередной раз он решил положиться исключительно на волю Отца.
Иисус хорошо знал короткие пути к одному из проявлений своего могущества. Он знал, что в его распоряжении есть много способов привлечь к себе внимание всей нации и даже всего мира. Вскоре в Иерусалиме должна была праздноваться Пасха, город будет переполнен посетителями. Он мог бы вознестись на вершину храма и пройти по воздуху перед потрясенной толпой. Таков был бы Мессия, которого они ожидали. Однако впоследствии ему пришлось бы разочаровать их, ибо он явился не для того, чтобы восстановить трон Давида. И он знал тщетность метода Калигастии, пытавшегося обойти естественный, постепенный и надежный путь достижения божественной цели. В очередной раз Сын Человеческий смиренно подчинился пути Отца — воле Отца.

Иисус решил создать царство небесное в сердцах людей с помощью естественных, обыкновенных, трудных и мучительных методов — тех самых методов, которых должны будут впоследствии придерживаться его земные дети, распространяя и расширяя небесное царство. Ибо Сын Человеческий хорошо знал, что «через множество страданий многие дети всех эпох будут входить в царство». Для Иисуса это было время огромного испытания цивилизованного человека — обладать властью и неуклонно отказываться использовать ее в чисто эгоистических или личных целях.

Изучая жизнь и опыт Сына Человеческого, людям следует помнить о том, что Сын Божий воплотился в разуме человека первого, а не двадцатого или иного века. Этим мы хотим выразить ту мысль, что человеческие способности Иисуса были приобретены естественным путем. Он являлся продуктом наследственных факторов и современного ему окружения, а также воспитания и образования. Его человеческое начало было подлинным, естественным; оно проистекало целиком из предпосылок фактического интеллектуального статуса и существовавших в то время и в том поколении социально-экономических условий, благоприятствовавших его развитию. Хотя в опыте этого Богочеловека божественный разум всегда обладал возможностью превзойти человеческий интеллект, тем не менее, когда функционировал его человеческий разум, он действовал так, как действовал бы истинно смертный разум в условиях человеческого окружения того времени.
Иисус показал всем мирам своей обширной вселенной, сколь безрассудно создание искусственных ситуаций для демонстрации произвольной власти или использование исключительного могущества для укрепления нравственных ценностей или ускорения духовного прогресса. Иисус решил не допускать, чтобы его миссия на земле стала таким же разочарованием, как и правление Маккавеев. Он отказался спекулировать своими божественными атрибутами для приобретения незаслуженной известности или снискания политического влияния. Он не желал потакать преобразованию божественной и созидательной энергии в государственную власть или международный авторитет. Иисус Назарянин отказался идти на уступки злу, тем более — иметь дело с грехом. Учитель триумфально поставил верность воле Отца превыше всех других земных и бренных соображений.»

«Определив линию поведения в отношении всех личностей и всех классов созданных им разумных существ — настолько, насколько ее можно было определить ввиду тех потенциальных возможностей, которые были присущи его новому божественному статусу, — Иисус задумался о себе.
Как следует ему, теперь уже полностью сознающему себя создателем всех вещей и существ в своей вселенной, поступать со своими прерогативами создателя в обычных жизненных ситуациях, с которыми он сразу же столкнется после возвращения в Галилею и возобновления своего труда среди людей?
Фактически, эта проблема уже заявила о себе там же, в этих пустынных горах, ибо ему требовалась пища. На третий день уединенных раздумий человеческое тело проголодалось. Следует ли ему отправиться на поиски пищи, как поступил бы обычный человек, или же он должен воспользоваться своими нормальными возможностями творца и сразу же обеспечить должное питание для своего тела? И это великое решение Учителя было представлено вам как искушение — как требование его предполагаемых врагов «велеть, чтобы камни эти превратились в караваи хлеба».

Так Иисус принял еще одно решение, последовательно определявшее его действия на оставшийся период земных трудов. В том, что касалось его личных потребностей, а также, в целом, его отношений с другими личностями, он намеренно решил продолжать нормальное земное существование. Он определенно отказался от поведения, которое превосходило, попирало или нарушало бы установленные им же самим законы природы.
Однако — уже получив соответствующее предупреждение от своего Личностного Настройщика — он не мог обещать себе, что в некоторых вероятных ситуациях эти законы природы не смогут быть существенно ускорены. В принципе, Иисус решил, что дело его жизни должно быть организовано и исполнено в согласии с законами природы и существующей социальной организацией.
Так Учитель избрал программу жизни, которая соответствовала решению не прибегать к чудесам и волшебству. В очередной раз он избрал «волю Отца»; в очередной раз он полностью доверился промыслу своего Райского Отца.

Человеческая сущность Иисуса требовала, чтобы его первой заботой было самосохранение; таково нормальное отношение природного человека в пространственно-временных мирах и, следовательно, обоснованная реакция смертного этой планеты. Однако Иисус думал не только об этом мире и его созданиях. Он жил жизнью, призванной просветить и воодушевить многочисленные создания обширной вселенной.

До своего крещенческого озарения он жил в совершенном подчинении воле и руководству небесного Отца. Иисус безоговорочно решил, что как смертный он и дальше будет оставаться в полной зависимости от воли Отца. Он избрал неестественный путь — он решил не стремиться к самосохранению. Он принял решение продолжать отказываться защищать себя. Он сформулировал свой вывод словами Писания, знакомыми его человеческому разуму: «Не хлебом единым жив человек, а всяким словом, исходящим из уст Божьих». Приняв это решение относительно своих физических потребностей, проявлявшихся в чувстве голода, Сын Человеческий провозгласил свое окончательное отношение ко всем другим стремлениям плоти и естественным импульсам человека.
Он мог бы воспользоваться своими сверхчеловеческими способностями для других, но для себя — никогда. И он строго следовал этой линии поведения до самого конца, когда в его адрес была брошена насмешка: «Других спасал, а себя спасти не может!» — потому что он не хотел.

Евреи ожидали, что Мессия будет творить еще большие чудеса, чем Моисей, который, якобы, высек воду из пустынной скалы и накормил их праотцов манной в пустыне. Иисус знал, какого Мессию ждали его соплеменники, и он обладал всем могуществом и всеми прерогативами для того, чтобы оправдать их самые радужные надежды. Однако он отказался от такого величественного плана, сулившего могущество и славу. Подобный путь сотворения ожидаемых от него чудес был для него возвратом к прежним временам, к невежественной магии и отсталым ритуалам диких шаманов. Возможно, он мог бы пойти на ускорение законов природы для спасения своих созданий, но он не соглашался преступать свои собственные законы для личной пользы или для внушения благоговейного страха своим человеческим собратьям. И решение Учителя было окончательным.

Иисус жалел свой народ. Он прекрасно понимал, что привело их к ожиданию прихода Мессии, — времени, когда «земля будет приносить в десять тысяч раз больше плодов, и одна виноградная лоза разрастется тысячью ветвей, и каждая ветвь родит тысячу гроздей, и на каждой грозди вырастет тысяча виноградин, и каждая виноградина даст галлон вина». Евреи верили, что Мессия возвестит эру волшебного изобилия. Иудеи давно уже воспитывались на чудесных преданиях и волшебных легендах.
Он не был Мессией, явившимся для умножения хлеба и вина. Он прибыл не для того, чтобы удовлетворять только мирские потребности. Он пришел, чтобы раскрыть небесного Отца своим земным детям, пытаясь убедить своих земных детей следовать за ним в искреннем стремлении жить так, чтобы своей жизнью исполнять волю небесного Отца.
Этим решением Иисус Назарянин показал смотрящей на него вселенной безумство и греховность превратного использования божественных талантов и данных Богом способностей для личного возвеличения, для чисто эгоистической выгоды и прославления. Таким был грех Люцифера и Калигастии.

Это великое решение Иисуса является яркой иллюстрацией той истины, что эгоистическое удовлетворение и чувственное наслаждение неспособно само по себе принести счастье эволюционирующим людям.
В смертном существовании есть более высокие ценности — совершенное владение интеллектом и духовные достижения, — которые значительно превосходят необходимое удовлетворение чисто физических потребностей и побуждений человека. Природные таланты и способности человека должны посвящаться развитию и облагораживанию его высших интеллектуальных и духовных способностей.
Так Иисус раскрыл созданиям своей вселенной метод нового, лучшего пути, более высокие нравственные ценности и более глубокое духовное удовлетворение в жизни эволюционных людей пространственно-временных миров.»

«Иисус был крещен в самый разгар проповедничества Иоанна, когда вся Палестина жила надеждой, звучавшей в его откровении, — «приблизилось царство Божье», — и когда всё еврейство предавалось серьезному и глубокому самоанализу.
Еврейское чувство национальной солидарности было чрезвычайно глубоким. Евреи не только верили, что грехи отца могут повлиять на детей, но были полностью уверены в том, что грех индивидуума может стать проклятием для всей нации. Поэтому не все, кто являлся к Иоанну для крещения, считали себя виновными именно в тех грехах, которые разоблачал Иоанн. Многие набожные души крестились у Иоанна во благо Израиля. Они опасались, что неведомый им грех может отсрочить приход Мессии. Они чувствовали, что являются частью виновной и погрязшей в грехе нации, и они приходили, чтобы своим крещением продемонстрировать плоды национального покаяния. Поэтому очевидно, что крещение Иисуса ни в коей мере не было ритуалом раскаяния или искупления грехов. Принимая крещение от Иоанна, Иисус лишь следовал примеру многих благочестивых израильтян.

Когда Иисус Назарянин вошел в Иордан для крещения, он являлся смертным данного мира, достигшим вершины эволюционного человеческого восхождения во всех сферах, имеющих отношение к овладению разумом и самоотождествлению с духом.
В тот день в воде Иордана стоял ставший совершенным смертный этого мира. Абсолютная координация и полноценная связь установились между смертным разумом Иисуса и пребывавшим в нем духовным Настройщиком — божественным даром его Райского Отца.
Именно такие Настройщики поселяются во всех нормальных существах на этой планете со времени вознесения Михаила к владычеству в своей вселенной, если не считать того, что Настройщик Иисуса был предварительно подготовлен к этой специальной миссии в течение аналогичного пребывания в другом сверхчеловеке, воплотившемся в образе смертной плоти, — Макивенте Мелхиседеке.

Обычно, когда смертный обитаемого мира достигает столь высоких уровней личностного совершенства, происходят те предварительные явления духовного возвышения, которые со временем завершаются слиянием зрелой души смертного и связанного с ней божественного Настройщика. Такое изменение должно было, очевидно, произойти в личностном опыте Иисуса Назарянина в тот самый день, когда он вошел в Иордан с двумя своими братьями для того, чтобы принять крещение от Иоанна. Этот обряд был последним актом чисто человеческой жизни Иисуса на этой планете, и многие сверхчеловеческие наблюдатели ожидали увидеть слияние разума с пребывавшим в нем Настройщиком. Однако их всех ждало разочарование. Произошло нечто новое и еще более великое. Когда Иоанн возложил свои руки на Иисуса, чтобы крестить его, внутренний Настройщик окончательно покинул усовершенствованную человеческую душу Иешуа бен Иосифа. Через несколько мгновений эта божественная сущность вернулась со Сферы Божества в качестве Личностного Настройщика и главы этой категории во всей локальной вселенной Небадон. Так Иисус увидел, как его прежний божественный дух нисходит к нему после возвращения в личностной форме. И он услышал голос того же самого Райского духа, говорящего: «Вот Сын мой возлюбленный, к которому я благоволю».
И Иоанн, вместе с двумя братьями Иисуса, также услышал эти слова. Стоявшие у воды ученики Иоанна не слышали этих слов, как не видели они явления Личностного Настройщика. Только глаза Иисуса видели Личностного Настройщика.

Когда вернувшийся и теперь уже возвышенный Личностный Настройщик произнес эти слова, воцарилась тишина. И пока четверка стояла в воде, Иисус, подняв глаза на находившегося рядом Настройщика, произнес молитву: «Отец мой, владыка небесный, да святится имя твое. Да придет царство твое! Да исполнится воля твоя на земле, как на небе». После этого «отверзлись небеса», и Сыну Человеческому открылось видение, представленное его — теперь уже Личностным — Настройщиком, где он был Сыном Божьим, каким он являлся до своего прихода на землю в образе смертной плоти и каким ему предстояло стать после завершения жизни во плоти. Это небесное видение мог наблюдать только Иисус.
Иоанн и Иисус услышали голос Личностного Настройщика, говорящего от имени Всеобщего Отца, ибо Настройщик является частицей и подобием Райского Отца. В течение всей оставшейся земной жизни Иисуса Личностный Настройщик был связан с ним во всех его трудах; Иисус пребывал в постоянном общении с этим возвышенным Настройщиком.

Когда Иисус крестился, он не каялся в злодеяниях, не исповедовался в грехах. Этим крещением он посвятил себя исполнению воли небесного Отца. Во время своего крещения он услышал ясный призыв своего Отца, окончательное веление исполнить дело Отца, и он удалился на сорок дней, чтобы в уединении обдумать эти многочисленные проблемы. Этим временным прекращением активного личностного общения со своими земными товарищами Иисус — таким, каким он пребывал на этой планете, — в точности следовал процедуре, используемой в моронтийных мирах всякий раз, когда восходящий смертный сливается с внутренним духовным присутствием Всеобщего Отца.

Этот день крещения подвел черту под чисто человеческой жизнью Иисуса. Божественный Сын обрел своего Отца, Всеобщий Отец обрел своего воплощенного Сына, и они говорят друг с другом.
(На момент крещения Иисусу было почти тридцать один с половиной год от роду. Хотя Лука говорит, что Иисус был крещен в пятнадцатый год правления кесаря Тиберия, — что должно было бы произойти в 29 году н. э., ибо Август умер в 14 году н. э., — следует иметь в виду то, что в течение двух с половиной лет до смерти Августа Тиберий являлся соправителем, а чеканка монет в его честь состоялась в октябре 11 года н. э. Поэтому пятнадцатым годом его фактического правления был именно этот, 26 год н. э. — год крещения Иисуса. В этом же году правителем Иудеи стал Понтий Пилат.)»

«Вскоре путешественники отплыли на Кипр, сделав остановку на Родосе. Они насладились длительным путешествием по морю и прибыли на остров, к месту своего назначения, отдохнувшими и бодрыми.
Посещение Кипра планировалось как период настоящего отдыха и развлечений, ибо их путешествие по Средиземноморью подходило к концу. Они высадились в Пафосе и сразу же стали готовить припасы, необходимые им на несколько недель, которые они собирались провести в близлежащих горах. На третий день после прибытия они отправились в горы вместе с доверху гружеными вьючными животными.

В течение двух недель все трое прекрасно проводили время, но затем молодой Ганид внезапно и тяжело заболел. Две недели его мучила лихорадка, из-за которой он часто начинал бредить. Как Иисус, так и Гонод всё свое время посвятили лечению больного мальчика. Иисус умело и заботливо ухаживал за Ганидом, и Гонод был изумлен его добротой и сноровкой, которые он проявил, помогая страдающему юноше. Они находились далеко от поселений, а мальчик был в таком состоянии, что его нельзя было перевозить. Поэтому они как можно лучше приготовились к тому, чтобы выхаживать его здесь же, в горах. Ганид поправлялся в течение трех недель, и за это время Иисус рассказал ему много интересных вещей о природе и ее переменчивом нраве. И с каким удовольствием они бродили по горам! Юноша задавал вопросы, Иисус отвечал на них, а отец восхищался всем этим зрелищем.

В последнюю неделю своего пребывания в горах Иисус и Ганид долго говорили о функциях человеческого разума. После многочасового обсуждения этого вопроса Ганид спросил: «Однако, Учитель, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что человек обладает более высокой формой самосознания, чем высшие животные?»
В изложении на современном языке, ответ Иисуса звучал бы так.

Сын мой, я уже не раз рассказывал тебе о человеческом разуме и живущем в нем божественном духе, но сейчас позволь мне сделать акцент на том, что самосознание является реальностью. Приобретая самосознание, животное превращается в примитивного человека. Такое достижение является следствием координирования функций безличностной энергии и постигающего дух разума, и именно данный феномен делает возможным предоставление человеческой личности ее абсолютного центра — духа небесного Отца.
Идеи не являются лишь регистрацией ощущений; идеи суть ощущения плюс основанные на рефлексии интерпретации своего «я», которое больше простой суммы ощущений. В эволюционирующей индивидуальности появляются признаки приближения к единству, и это единство проистекает из внутреннего присутствия частицы абсолютного единства, которая духовно активирует такой самосознающий разум животного происхождения.

Ни одно животное не способно сознавать себя во времени. Животные обладают физиологической координацией между ассоциированным осознанием ощущения и памятью о нем, однако никто из животных не осмысливает свои ощущения и не обнаруживает того целенаправленного взаимодействия этих объединенных физических впечатлений, которое проявляется в выводах, возникающих из разумных и основанных на рефлексии человеческих интерпретаций. И этот факт существования человеческого самосознания, в совокупности с реальностью его последующего духовного опыта, делает человека потенциальным сыном вселенной и предвосхищает окончательное достижение им Высшего Единства вселенной.

Не является человеческий разум и простой суммой последовательных состояний сознания. Без эффективного функционирования распределителя и объединителя сознания не было бы того необходимого единства, которое соответствует понятию индивидуальности. Такой необъединенный разум едва ли мог бы достигнуть присущего человеку уровня сознания. Если бы ассоциации сознания являлись чистой случайностью, разум каждого человека обнаруживал бы неконтролируемые и произвольные ассоциации, присущие некоторым фазам умопомешательства.

Человеческий разум, построенный исключительно на сознании физических ощущений, никогда не мог бы достигнуть духовных уровней; такой тип разума был бы начисто лишен чувства моральных ценностей и путеводного чувства духовного влияния, столь необходимого для достижения гармоничного единства личности во времени и неотъемлемого от спасения личности в вечности.
Уже на раннем этапе человеческий разум начинает обнаруживать свойства, являющиеся сверхматериальными; способный к истинной рефлексии, человеческий интеллект не полностью ограничен пределами времени.
То, что индивидуумы столь существенно отличаются друг от друга в отношении совершаемых в жизни поступков, свидетельствует не только о разных наследственных способностях и различных влияниях окружающей среды, но и о достигнутой субъектом степени объединения с внутренним духом Отца — мере отождествления одного с другим.

Человеческий разум плохо выдерживает раздвоение личности. Душа испытывает огромное напряжение, пытаясь служить и добру, и злу. В высшей степени счастливым и целесообразно объединенным является тот разум, который целиком посвящен претворению воли небесного Отца. Неразрешенные конфликты уничтожают единство и могут привести к разрушению разума.
Однако попытки добиться спокойствия духа любой ценой, за счет отказа от благородных устремлений и духовных идеалов, не благоприятствуют необходимым для спасения качествам души. Такое спокойствие обретается скорее за счет решительной борьбы за торжество истины, и эта победа достигается преодолением зла с помощью могущественной силы добра.

На следующий день они отбыли в Саламин, где сели на корабль, отправлявшийся в Антиохию, к берегам Сирии.»

«Было странным, что Иисус не думал о своих земных родителях; даже за завтраком, когда мать Лазаря заметила, что его родители, наверное, уже дома, Иисус, казалось, не понял, что они могут волноваться из-за того, что он отстал от остальных. Он вновь отправился в храм, но на этот раз он не остановился, чтобы предаться размышлениям на гребне Елеонской горы.

В течение утренних диспутов много внимания было уделено закону и пророкам, и учители были потрясены тем, что Иисус так хорошо знает Писания, — как на иврите, так и по-гречески. Однако их изумили не столько его знание истины, сколько молодость.
На послеполуденном собрании они едва приступили к ответу на его вопрос о смысле молитвы, как руководитель пригласил юношу выйти вперед. Усевшись подле Иисуса, он попросил его изложить собственные взгляды на молитву и поклонение.

Накануне вечером родители Иисуса услышали о необычном юноше, который столь искусно спорил с толкователями закона, но им не пришло в голову, что этим юношей был их сын. Они почти уже решили покинуть город и отправиться к Захарии, ибо предположили, что Иисус мог пойти туда, чтобы повидаться с Елисаветой и Иоанном. Полагая, что Захария может быть в храме, они задержались здесь по пути в город Иудин. Представьтесебе их удивление, когда, проходя через дворы храма, они узнали голос пропавшего мальчика и увидели его сидящим среди учителей храма.
Иосиф молчал, но Мария дала волю давно сдерживаемому страху и волнению и, подбежав к мальчику, вставшему, чтобы поприветствовать своих изумленных родителей, сказала: «Дитя мое, зачем ты так поступаешь с нами? Уже более трех дней, как твой отец и я ищем тебя, горюя. Что заставило тебя покинуть нас?» В воздухе повисло напряжение. Все смотрели на Иисуса, ожидая его ответа. Отец взглянул на него с осуждением, однако ничего не сказал. Не следует забывать, что Иисус считался молодым человеком. Он закончил обычный для ребенка курс обучения, был признан сыном закона и прошел обряд посвящения в граждане Израиля. И тем не менее, его мать не в самой мягкой форме упрекнула его перед всеми собравшимися людьми в самый разгар наиболее серьезного и возвышенного свершения его молодой жизни, бесславно оборвав одну из величайших когда-либо предоставленных ему возможностей проявить себя в качестве учителя истины, проповедника добродетели, раскрывающего любвеобильный характер его небесного Отца. Однако мальчик оказался на высоте положения. Если вы по справедливости оцените все обстоятельства, из которых складывалась эта ситуация, то вы сможете лучше понять мудрость сказанного им в ответ на неумышленное порицание своей матери. Задумавшись на мгновение, Иисус ответил:
«Зачем же вы так долго искали меня? Разве вы не ожидали найти меня здесь, в доме моего Отца, ибо настало время, когда я должен заняться делом моего Отца?»
Его манера говорить поразила всех присутствовавших. Они молча разошлись, оставив его наедине с родителями. Вскоре юноша преодолел смущение, охватившее всех троих, спокойно произнеся: «Пойдемте, мои родители; каждый сделал то, что считал лучшим. Наш небесный Отец предопределил всё это; отправимся же домой».

В молчании они отправились в путь и к ночи прибыли в Иерихон. Только раз они остановились, и это произошло на гребне Елеонской горы, когда юноша поднял свой посох и, дрожа от головы до пят от нахлынувшего чувства, произнес:
«О, Иерусалим, Иерусалим, о, жители твои! Какие же вы рабы — вы, несущие римское ярмо и являющиеся жертвой собственных традиций! Но я вернусь, чтобы очистить этот храм и освободить мой народ от кабалы!».
В течение трех дней пути в Назарет Иисус был немногословен. В его присутствии родители тоже в основном молчали. Они действительно никак не могли понять поведение своего первенца. С другой стороны, в глубине души они высоко ценили его высказывания, хотя и не могли постигнуть всего их смысла.

Прибыв домой, Иисус обратился к родителям с кратким заявлением, заверив их в своей любви и дав понять, что им не придется когда-либо снова переживать из-за его поведения. Он завершил свое торжественное обращение словами: «Хотя я должен выполнять волю моего небесного Отца, я буду также послушен моему земному отцу. Я буду ждать своего часа».
Несмотря на то что в глубине души Иисус неоднократно отказывался согласиться с благонамеренными, но ошибочными попытками своих родителей заставить его определенным образом думать или решать за него, в чём должна состоять его будущая деятельность на земле, тем не менее, во всём, что не противоречило преданному исполнению воли его Райского Отца, он с предельным смирением подчинялся желаниям своего земного отца и обычаям своей семьи во плоти. Даже тогда, когда он не мог согласиться,он делал всё возможное, чтобы подчиниться. Он умел мастерски согласовывать преданность своему долгу с одной стороны и необходимость исполнять свои обязательства перед семьей и общественным служением — с другой.

Иосиф был озадачен, однако Мария, размышляя о недавних событиях, утешилась и в итоге усмотрела в его словах, произнесенных на Елеонской горе, предсказание мессианского подвига своего сына как освободителя Израиля.
С удвоенной энергией она принялась формировать его сознание в патриотическом и националистическом духе и заручилась поддержкой своего брата, любимого дяди Иисуса. Все свои силы мать Иисуса направила на подготовку своего первенца к роли вождя тех, кому будет суждено восстановить трон Давида и навсегда сбросить ярмо политического ига язычников.»

«Иисус учил людей молиться тайно, уходить в одиночестве на природу, в ее спокойное окружение, или отправляться в свои комнаты и закрывать двери, прежде чем приступать к молитве.
После смерти Иисуса и его вознесения к Отцу, для многих верующих стало обыкновением завершать эту так называемую молитву Господа добавлением слов «Во имя Господа Иисуса Христа». Еще позже при переписывании были утеряны две строки, и к молитве было добавлено новое предложение: «Ибо твое есть и царство, и сила, и слава вовеки».

Иисус учил, что действенная молитва должна быть:
1. Бескорыстной — не только о себе самом.
2. Убежденной — соответствующей вере.
3. Искренней — идущей от сердца.
4. Разумной — соответствующей пониманию.
5. Доверчивой — подчиняющейся премудрой воле Отца.

Иисус дал людям коллективную молитву, которой пользовались его домашние в Назарете. Он никогда не учил формальной индивидуальной молитве — только групповым, семейным или социальным прошениям. И он никогда не делал этого по собственной инициативе.

«Отец наш небесный,
Да святится имя твое;
Да наступит царство твое; да исполнится воля твоя
На земле, как на небе.
Пошли нам хлеб насущный на день завтрашний;
Освежай наши души водой жизни.
И прости каждому из нас долги наши,
Как и мы прощаем должникам нашим.
Не введи нас в искушение, избавь нас от зла,
И делай нас, подобно себе, всё более совершенными».

Когда целые ночи напролет Иисус проводил на горе в молитве, то это было в основном ради его учеников и в первую очередь — ради двенадцати апостолов. Учитель почти никогда не молился о себе, хотя он часто предавался поклонению, которое по своей природе было разумным общением с Райским Отцом.»

«Однажды пополудни, когда они приближались к Таренту, произошел весьма интересный эпизод. Они увидели, как сильный и агрессивный юноша жестоко бьет более слабого мальчика. Иисус поспешил на помощь пострадавшему и, освободив его, крепко удерживал обидчика, пока мальчик не убежал.
Как только Иисус отпустил хулигана, Ганид набросился на того и принялся сильно хлестать — и, к изумлению Ганида, Иисус сразу же вмешался, остановив его и позволив напуганному парню скрыться. Оправившись от удивления, Ганид возбужденно воскликнул: «Я не понимаю тебя, Учитель. Если милосердие требует того, чтобы ты спас более слабого, то разве правосудие не требует наказания для нападавшего более сильного юноши?» В ответ Иисус сказал:

«Ганид, ты действительно не понимаешь. Проявление милосердия всегда является действием индивидуума, однако определение справедливого наказания — не наша задача. Как человек, я обязан проявлять милосердие; я должен прийти на помощь атакованному мальчику, и в полном соответствии с этим я могу использовать силу, достаточную для обуздания нападающего. Именно так я и поступил. Я добился освобождения атакованного мальчика; этим завершилось проявление милосердия. После этого в течение достаточно длительного времени я насильно удерживал нападавшего, чтобы позволить более слабой стороне спастись, вслед за чем я удалился.

Я не стал судить агрессора — выяснять его мотивы, определять все привходящие обстоятельства нападения на своего собрата и после этого выносить наказание, которое могло бы быть продиктовано моим разумом в качестве справедливого возмездия за проступок. Ганид, милосердие может быть чрезмерным, однако правосудие характеризуется точностью.
Разве ты не понимаешь, что нет двух людей, которые придерживались бы одинакового мнения относительно того, какое наказание удовлетворяет требованиям правосудия? Один наложил бы сорок плетей, другой — двадцать, а третий посоветовал бы в качестве справедливой кары одиночное заключение. Разве ты не видишь, что в этом мире такие обязанности должны лежать на группах или выполняться выборными представителями группы? Во вселенной правосудие возложено на тех, кто полностью знает все предшествующие правонарушению обстоятельства, равно как и его мотивы. В цивилизованном обществе и в организованной вселенной отправление правосудия предполагает вынесение справедливых приговоров на основе честного суда, и такими прерогативами обладают юридические группы миров и всезнающие администраторы высших вселенных всего творения.»

В течение нескольких дней они говорили о проблеме проявления милосердия и отправления правосудия. Наконец Ганид — по крайней мере, частично — понял, почему Иисус не желал лично вступать в противоборство. Однако на свой последний вопрос Ганид так и не получил вполне удовлетворительного ответа, и этот вопрос звучал так: «И всё же, Учитель, если более сильное и злонамеренное создание нападет на тебя и будет угрожать уничтожить тебя, как ты поступишь? Разве ты не сделаешь ничего для собственной защиты?»
Хотя Иисус не мог полностью и удовлетворительно ответить на вопрос юноши — поскольку не хотел раскрывать ему того, что его (Иисуса) жизнь на земле является примером любви Райского Отца к наблюдающей за этой жизнью вселенной, — он всё же сказал:

«Ганид, я хорошо понимаю, что некоторые из этих проблем озадачивают тебя, и я попытаюсь ответить на твой вопрос.
При любом возможном нападении в первую очередь я определил бы, является ли нападающий Божьим сыном — моим братом во плоти, — и если бы я полагал, что такое создание не обладает способностью к нравственным мнениям и духовным суждениям, я, не колеблясь, принялся бы защищать себя, используя все свои способности сопротивляться, независимо от последствий для нападающего. Однако даже в целях самозащиты я не прибег бы к такому же насилию по отношению к своему собрату, Божьему сыну. Это значит, что я не стал бы наказывать его заранее и без суда за то, что он на меня напал. Я попытался бы с помощью любой возможной уловки помешать ему и отговорить его от нападения, а если бы мне не удалось предотвратить атаку, то я постарался бы смягчить ее.

Ганид, я полностью уверен в заботе обо мне моего небесного Отца; я посвящен исполнению его воли. Я не верю, что со мной может приключиться действительная беда. Я не верю, что дело моей жизни может действительно быть поставлено под угрозу чем-либо, что хотели бы наслать на меня мои враги, и уж конечно мы можем не опасаться насилия со стороны своих друзей. Я абсолютно уверен в дружеском расположении ко мне всей вселенной — всем своим сердцем я настойчиво утверждаю веру в эту всесильную истину, несмотря на видимость противоположного.»

Однако Ганид не был полностью удовлетворен. Не раз они возвращались к этим темам, и Иисус рассказал ему о некоторых эпизодах своего отрочества, а также об Иакове, сыне каменщика. Узнав, что Иаков вызвался защищать Иисуса, Ганид сказал: «О, теперь я начинаю понимать! Во-первых, трудно найти нормального смертного, который захотел бы напасть на такого доброго человека, как ты, а если бы и нашелся решившийся на такое безумец, наверняка поблизости оказался бы другой смертный, который поспешил бы к тебе на помощь, — точно так же, как ты всегда выручаешь всякого, кто попадает в беду. Своим сердцем, Учитель, я согласен с тобой, но своим умом я по-прежнему считаю, что если бы я был Иаковом, я бы с радостью наказал тех грубых парней, которые позволяли себе нападать на тебя только из-за уверенности в том, что ты не станешь себя защищать. Я полагаю, что на твоем жизненном пути тебе едва ли грозит какая-либо опасность, ибо ты уделяешь так много своего времени, помогая другим и опекая своих бедствующих собратьев, — скорее всего, рядом всегда окажется кто-нибудь, кто защитит тебя».

И Иисус ответил: «Время этого испытания еще не пришло, а когда оно настанет, нам придется подчиниться воле Отца».
И это было всё, чего юноша смог добиться от своего учителя в отношении трудного вопроса о самообороне и непротивлении. В другом случае ему удалось узнат мнение Иисуса о том, что организованное общество имеет полное право использовать силу для претворения в жизнь своих справедливых решений.»

«Исполнение воли Бога есть не что иное, как проявление созданием готовности разделить свою внутреннюю жизнь с Богом, с тем самым Богом, благодаря которому стала возможной жизнь создания, обладающая внутренними значениями и ценностями.
Разделять — значит уподобляться Богу, быть божественным. Подражание Богу есть ключ к совершенству; в исполнении его воли — секрет вечной жизни и совершенства, достигаемого в вечной жизни.

Смертные живут в Боге, и потому Бог пожелал жить в смертных посредством свой частицы духа — божественного Наставника. Так же, как люди доверяются ему, так и он, причем первым, доверил людям часть себя; он согласился жить в людях, пребывать в них, подчиняясь их воле.

Мир в этой жизни, сохранение жизни после смерти, совершенство в следующей жизни, служение в вечности — всё это достигается (в духе) сейчас, когда личность создания соглашается — решает — подчинить свою волю воле Отца. И Отец уже сделал свой выбор — он подчинил свою частицу воле, которой обладает личность создания.

Такой выбор создания является не подчинением воли, а ее посвящением, расширением, прославлением и усовершенствованием; такой выбор возносит волю создания с уровня преходящего значения к более высокому положению, в котором личность сына-создания становится причастной личности духовного Отца. Этот выбор — исполнять волю Отца — есть духовное открытие духовного Отца смертным человеком, хотя пройдет целая эпоха, прежде чем сын-создание сможет действительно оказаться в реальном присутствии Бога в Раю.

Этот выбор заключается не столько в отрицании воли создания — «Да исполнится воля твоя, а не моя», — сколько в уверенном утверждении создания: «Воля моя в том, чтобы свершилась воля твоя». И если этот выбор сделан, то рано или поздно выбирающий Бога сын придет к внутреннему единению (слиянию) с пребывающей в нем частицей Бога, в то время как тот же самый совершенствующийся сын откроет для себя личностное удовлетворение в религиозном общении личности человека и личности его Творца, — двух личностей, чьи творческие атрибуты навечно соединились в добровольной взаимности выражения: рождении еще одного вечного партнерства воли человека и воли Бога.»

«Было бы заблуждением путать лукавство с лукавым, а точнее — с преступником. Тот, кого вы называете лукавым, является сыном самолюбия, который сознательно пошел на преднамеренное восстание против правления Отца.

Зло есть неосознанное, или непреднамеренное, нарушение божественного закона — воли Отца. Зло является также мерой несовершенства подчинения воле Отца.

Грех является осознанным, сознательным и преднамеренным нарушением божественного закона, воли Отца. Грех является мерой нежелания подчиниться божественному руководству и духовному управлению.

Порок является умышленным, настойчивым и упорным преступлением божественного закона, воли Отца. Порок является мерой продолжающегося отвержения любвеобильного плана Отца, направленного на сохранение личности, и милосердной опеки, целью которой является спасение.

По своей природе смертный человек — до возрождения в духе — подвержен врожденным злотворным тенденциям, но такие природные несовершенства поведения не являются ни грехом, ни пороком. Смертный человек только начинает свое долгое восхождение к совершенству Отца в Раю. Быть несовершенным или обладать недостаточными природными способностями не значит быть греховным. Человек действительно подвержен злу, но он ни в коей мере не является дитя лукавого, если только он не избрал — сознательно и намеренно — греховные пути и порочную жизнь. Зло присуще естественному порядку вещей этого мира, однако грех является осознанным отношением мятежника — отношением, привнесенным в этот мир теми, кто пал из духовного света в кромешную тьму.

Действительно, люди по своей природе злонамеренны, но не обязательно греховны. Новое рождение — крещение духом — необходимо для освобождения от зла и вхождения в царство небесное, но ни одно из этих условий не умаляет того факта, что человек является сыном Божьим. Не означает это врожденное присутствие потенциального зла и того, что человек неким таинственным образом отчужден от небесного Отца и потому, как чужое, незнакомое или неродное дитя должен каким-то способом добиваться от Отца законного усыновления. Все подобные представления рождаются, во-первых, из непонимания Отца и, во-вторых, из незнания происхождения, природы и назначения человека.
Любое существо, которое в каком-либо отношении не соответствует божественным и духовным идеалам, заключенным в воле вечного Отца, несет потенциальное зло, однако такие существа ни в коем случае не являются греховными, а тем более — порочными.
Подобно тому, как в земном дитя есть материальная часть человеческого отца, так и в каждом верующем сыне царства присутствует духовная часть небесного Отца».