Она танцевала, как фея,
И плавала голой в реке.
Она говорила со змеями
На древнем, чужом языке.
И змеи ее понимали,
Не жаля сухую ладонь.

Она все любовные письма,
Смеясь, побросала в огонь.

Боль в межреберье впивается спицей.
Сердце скукожилось грецким орехом.
Птицы, огромные серые птицы
Над головой рассыпаются смехом.
Холод шершавою скользкою дланью
Горло хватает, сжимая безбожно.
Бьюсь сероокой подкошенной ланью.
Боль в межреберье – вздохнуть невозможно.
Голос, твой голос, хотя бы глоточек.
Но насмехаются серые птицы.
А впереди – горизонт – жирный прочерк.
Связи оборваны, не дозвониться.
Вороны давятся собственным смехом.
Холод усилил бездушную хватку.
Сердце расколотым грецким орехом
Крошится мелко в груди без остатка…

© Copyright: Светлая Печаль, 2008

    Из тайников...


Лови мою улыбку.
Мотылек
Беспечный, с губ
вспорхнет тебе навстречу
Он - однодневка,
проживет лишь вечер
Но  ты поймешь,
что ты не одинок...

Лови его,
так хрупок этот миг
В нем голос мой
тебе почти не слышен.
Сквозь звон капели,
падающей с крыши
Ты от такого
за зиму отвык...

Подставь ему
раскрытую ладонь
И он поймет,
родился не напрасно.
Пусть мимолетна радость,
но прекрасна
Рука твоя – тепло,
а не огонь...

Ты удивишься,
как он только смог
Найти тебя сквозь   
день и расстоянье?
Желанья сила –
в хрупкости созданья,
Моя улыбка,
нежный мотылек....

Ирина Голованова

Уходил. Я смотрела. Такой же красивый…
Все такой же желанный и чуточку злой.
Вслед, сползая вдоль стенки, тихонько скулила,
То щенком не утопшим, то сукой больной.
Как же ласки хозяйской хотела, до дрожи,
Но мне нынче ни в упряжь, ни дом сторожить.
Каждой клеточкой, сердцем, дыханием, кожей
Я его еще долго «не буду любить».
Метрономом фонарь, силуэтные тени,
Тишиной несговорчивой пуст коридор…
Мне корсажной шнуровкой меж ребер вплетеньем
Давит ленточка слов: «Все, пустой разговор».
Но цеплялась за фразы, бессвязно шептала
И искала причину чуть-чуть задержать.
Уходил. А мне судорожно не хватало
Пару вздохов всего, что бы дальше дышать.
***
Окровавленным ртом захрипела под утро,
Сжались легкие, вытолкнув весь углерод,
И зеркальный кружок с крышки маленькой пудры
Больше не запотевшим упал на порог.

Ольга Симитина

Не смотри мне в глаза – насмешнице.
Не прикуривай от свечи.
Я и умница, я и грешница,
Я и ангел в твоей ночи.
Подарила на память камушек –
Из чужой страны – амулет.
Не смотри на меня – я замужем.
Наглядишься еще мне вслед.
Пахнет пламя заморской пряностью –
Для тебя я зажгла свечу.
Примирись с неизбежной данностью:
Догорит свеча – улечу.
Веришь, где-то за океанами
И меня ожидает дом.
Вот натешусь чужими странами –
И опять загрущу о нем.
И вернусь: обживать, обхаживать,
Отводить от него беду…
Но о доме меня расспрашивать
Для тебя – что ходить по льду.
Догорает свеча ванильная…
Я с корицей зажгу свечу…
Видно, я не такая сильная,
Как казаться тебе хочу…

Ю. Костина

Вымаливал то ласку, то упрёк,
То спину гнул, подол целуя шубы…
По-царски подавала,
В масть и впрок, -
/Запрет на сердце/ в губы, только в губы!
Монету счастья ставя на ребро,
/Хоть гол просящий, всё чего-то стоит/
Вела торги гордыней, как добром,
Но /видит бог/ торгующихся – двое!
Как сытость опрокидывала – на!
Как полнился ты нежностью грошовой!
Как милостью своей была пьяна,
А ты богат - прозрением…
Но снова
Чернили день - по нитке, по рублю…
И жизни нелюбовью обесценив,
Сегодня чёрной нищенкой скулю:
Подай на душу денежку прощений…
Алта Белая

Так неожиданно. Так странно.
Почти на выдохе. Почти.
Соединились два желанья
От страсти в пламени крови.

Дробилась ночь на многоточья.
На вдохе медленном. Почти.
Рвались преграды в звенья, в клочья,
От сумасшествия любви.

Сплеталась кожа вязью рунной,
По связкам хрип стекал в гортань.
Скольженье скрипкою звучало,
Душа рвалась, где света грань.

По венам дробью вниз спускаясь,
Как ток по проводам, Любовь,
Ласкаясь нежно и кусаясь,
Вскрывала смысл горящих снов.

Тела сплетались все смелея,
Все глубже, проникая внутрь.
Под ритмы «Болеро» Равеля,*
Любовь со Страстью торят путь.

Вот учащается дыханье.
И дрожь. И тело все дугой.
И накрывает взрывом ярким,
В толчке глубоком, в венах кровь.

Так неожиданно. Так манно.
Себя до капли осушить.
Так непристойно и желанно
Вина Любви вдвоем испить.

Она притворялась неведомой птицей,
Лгала, что по встречной летит до упора,
Слыла королевой, была баловницей,
Несла свою ношу и множество вздора.
Сжигала себя и чужие страницы,
Ловила секунды и брошенный камень.
Ей кто-то упорно твердил про границы,
Навязывал догмы и затхлый регламент.
Она собирала осколки и рифмы,
Хранила себя и сожжённую память.
Меняла е-мейлы, иконы и гривны,
Мечтала от счастья внезапно растаять.
...Она уходила, она улетала.
По краешку ночи, по острому срезу.
То душу, то время, смеясь, убивала.

Забыта навеки. Нужна до зарезу.

Посмотреть на это собрались многие,
Как идет она по самому краю обрыва,
На дрожащие губы, на глаза ее строгие,
На каждый жест, что на грани срыва...    

Наблюдают за ней с напряжением,  
(ставки три к одному, что убьется).
Она ж продолжает движение,  
Она обещала...она не сдается...    
Не стоит терять вам ни время, ни нервы,
Идите домой! Здесь шоу не будет...    
Они выживаемы, такие вот, стервы...
Ну, сердце разбито,  
______________________с нее не убудет...

Есть мудрость в том, чтоб главного не трогать,
Не задевать хитросплетенья мук –
А думать о разъезженных дорогах
И кружевах березовых вокруг,

О том, что сосны, хмурые, как гунны,
В российский снег вбежали сгоряча...
Не дай нам бог в душе затронуть струны,
Которые сильнее скрипача!

Леопольд Эпштейн

Притаилась на облаке кошка-луна,
всё пытаясь поймать этих звездочек-мышек...
Только снова она остается одна
и спускается вниз - прогуляться по крыше.
...
Ей опять не уснуть -
ночь не в меру длина.
...
Ей бы лето вернуть -
вот скорей бы весна...
....

И когда до утра расстояние "в хвостик",
кошка, встретив рассвет - убежит в небеса...
Аккуратно присев над землею на мостик,
считать дни до весны и творить чудеса...

Я слушал дождь, я думал о тебе.
А по стеклу текли, как слезы, струи.
Я вспоминал минувшую весну,
Твои глаза, слова и поцелуи.
Ты говорила, что любовь пройдет,
Пройдет, как жизнь, с улыбкой грусти мимо,
Но помню я счастливое лицо,
Твой тихий смех и ласковое имя.
Я слушал дождь, я думал о тебе,
И память в вальсе осени кружилась.
Я вспоминал минувшую весну,
И сердце о тебе в слезах молилось.
Я слушал дождь, я думал о тебе,
По-прежнему ты мной, ты мной одна любима.
Но нет тебя, и мир пустыней стал,
И в сердце так темно и нелюдимо.

В моей душе, закрытой для других,
Остался нежный след очарованья.
И чтобы нас никто не разлучил,
Я превратил тебя в воспоминания...

Григорий Лепс

Глаза – конечно, зеленые…Волосы…. Хочешь, рыжие?
По уши в тебя влюбленная, и потому – бесстыжая.
Ростом - чуть ниже среднего, стройная, гибкая, страстная…
То дерзкая, то очень нежная и для души опасная.
Готовит - оближешь пальчики, и свои и ее, при случае.
Для нее все мужчины – мальчики, то воспитывает, то мучает.
То целует, то насмехается – все зависит от настроения.
Вроде любит, а может – дразнится? В день сто раз ты меняешь мнение…
Воспитана и обаятельна, если в гости – так королевою,
вот подобран имидж старательно, да и роль далеко не первая…
Иногда, от скуки , наверное, поиграет чужими нервами…
Вот в такую легко ты…, верно ведь?

Но, таких называют стервами.

Я твой теплый попутный ветер,
что живет в твоем в рюкзаке.
Неделимый на тех и этих,
задыхающихся в мирке
старых сказок и добрых песен,
заколдованных пестрых стран.
Мне в твоем рюкзаке не тесно,
у меня тут поет там-там.
У меня тут обойма книжек,
ворох слышимых голосов.
Я к тебе тут настолько ближе,
сколько есть у меня стихов,
километры поганых пробок,
отработанный выходной,
неудавшиеся кинопробы,
и любовь к безнадежно другой.
Я пролистаyная тетрадка,
прохудившийся твой карман,
поправимая опечатка.
Знаю цену твоим губам.
Указатель на бездорожье
перекрестков других дорог.
Ты ко мне не настолько строже,
но к себе –неоправданно строг.

Тонкий
хрупкий надрез…
и шрам…
Слово «вечность»
ногтями рисую
Белым кружевом
по плечам -
Не зима…
Это я колдую…
Ближе!
Ближе, мой третий Рим…
Повинуйся словам бесстыжим!
Озаряю тебя одним
Ярким всполохом…
Рыжим-рыжим!
Снегопад на ресницы…
Взмах!..
Роем
бабочек белых с неба…
Я хочу тебя в стиле «ах!» -
Это
вечная жажда снега…
Танго
с ломтиком сна –
в бокал!
Минус 40
и лёд прелюдий…
Простыня –
танцевальный зал…
И пощады тебе не будет!...

Велма

Ты увидишь меня во сне,
Ты захочешь меня коснуться.
Ты протянешь руки ко мне...
Но придется с утра проснуться.

Ты увидишь меня в мечте
Залюбуешься, прикоснешься.
Я пойду, побегу к тебе...
Но мечта на этом прервется.

Ты увидишь меня наяву.
Ты мой взгляд наконец-то встретишь.
Тихо спросишь, как я живу...
Ты не знаешь, что делать с этим.

Ты решишь забыть обо мне
И к обычной жизни вернуться
И опять увидишь во сне...

И опять захочешь коснуться.  

Я люблю тебя, Моё Прошлое (от тебя никуда не деться),
Хоть стежками неосторожными зашиваю больное сердце...
Я люблю тебя за несбыточность, промелькнувшую в дымке тающей,
И за то, что мне трудно вычеркнуть образ твой, слишком много значащий...

Я люблю тебя за мгновения, что шарфом затянулись душащим,
И за то, что теперь, к сожалению, ты не станешь уже Моим Будущим.
И пускай я своими надеждами Настоящее не измерила,
Я люблю тебя, Моё Прошлое, и хочу, чтобы ты мне верило...

Екатерина Чистая

Посмотри в мои глаза,
Ты боишься?
Там осенняя роса,
Растворишься…
Там бездонная душа.
Не приметил?
Опускаешь ты глаза,
Вольный ветер…
Улетаешь, так лети
черной птицей,
Заметай свои следы
тонкой вицей.
Проживу, переживу…
Я – живая!
Отведу водой беду,
Ожидая…
Посмотри в мои глаза,
Ты боишься?
Там закончилась гроза.
Удивишься…
Яркой радугой свечусь,
Поумнела.
Отпускаю. Не держусь.
Смело! Смела!

Ангела Ли