Итак, мужчина держит ответ перед Богом за себя и детей: вот я и дети, которых дал мне Бог (Евр 2, 13). И за жену: потому что муж есть глава жены... (Еф 5, 23). И вообще, ни в одной сфере жизни: ни в армии, ни на производстве — нигде невозможна ситуация, чтобы глава, начальник, генерал только руководил, но ни за что не отвечал. Это, конечно, случается, но называется это уже должностным преступлением и карается по закону. К примеру, когда случается авария на атомной электростанции или химзаводе, с кого в первую очередь спрашивают: с рабочего, стрелочника или с директора?

Я считаю, что мужчины, мужья повинны в абортах не менее жён. Если жена сделала аборт, значит, муж:

1. не отговорил её, не запретил ей идти на детоубийство;
2. не обеспечил условий, в том числе и материальных, чтобы аборт не был сделан. (Муж поступил подобно страусу, спрятав голову в песок)

Ко мне очень часто приходили на исповедь несчастные женщины, плакали, каялись в абортах, но почему-то я не исповедовал ещё ни одного мужа, который бы каялся в том, что разрешил жене сделать аборт. Хотя, в принципе, такая ситуация возможна.

Это — об ответственности.

Теперь об организации и подчинении. Если процесс организован правильно, если начальник — глава ответственный и любит своих сотрудников, заботится о них, его тоже любят и служат не за страх, а за совесть. Если же нет, а все построено только на страхе наказания, то стоит ему дать слабину — и все развалится. Один мой знакомый протоиерей очень серьёзно заболел и не мог часто появляться в храме, чтобы руководить. Он в основном давал указания по телефону, и то нечасто. И надо сказать, что за год его болезни система не дала ни одного сбоя. Никто не прогуливал, не ленился, пользуясь отсутствием хозяина, все честно исполняли свой долг. Это говорит о том, что батюшка сумел построить хорошие отношения с людьми, его любили и боялись подвести. Общество, построенное на страхе, нежизнеспособно, оно существует только тогда, когда людей держат в ежовых рукавицах.

Конечно, быть настоящим мужем, главой семьи очень нелегко. Недаром говорится: «Тяжела ты, шапка Мономаха». ...Кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом (Мф 20, 26—27). Эти слова Господа можно отнести и к мужьям.  

Мы познакомились с Еленой в поезде. Худенькая, маленькая, словно воробей, но невероятно спокойная и улыбчивая. Поразили платок на голове и удивительная способность, даже желание, слушать любого собеседника: проводника, подвыпивших соседей по купе, пятилетнюю девочку с бантиком. На неожиданный вопрос, заданный мною в лоб: «Вы кто?», Елена ответила просто: «Жена священника. Мама троих детей. Пианистка». Боже, где мой диктофон? Елена с удивлением спросила: «Зачем вам диктофон? Вы собираетесь писать обо мне?». Но смирилась и рассказала историю простых, очень добрых людей. Православного священника и его матушки.

Знакомы целую вечность

Поезд — удивительное место. Если бы я могла, то написала бы работу о феномене этого уникального изобретения человеческой мысли, в котором люди знакомятся, встречаются и живут вместе несколько часов…

Лена и Саша познакомились в поезде. Третий вагон, верхняя и нижняя полка справа. Она — пианистка, он — скрипач. Оба ехали на один музыкальный конкурс. Как-то так получилось, что вместе пили чай и ели испеченные Лениной мамой плюшки. Саша делился с попутчицей воззрениями на современные течения в академической музыке и даже немного поиграл на скрипке — к восхищению окружающих, которые «жили» на верхней и нижней полке слева, и особенно пожилой проводницы, переквалифицировавшейся когда-то из аккомпаниаторов в железнодорожные сопровождающие. Лена тоже была в восторге — простое путешествие в Москву превратилось в занимательное приключение. К тому же и скрипач был симпатичный, умный, внимательный. Возникло ощущение близости и давнего знакомства…

Через неделю Саша так и сказал: «Мы с тобой — музыканты и отлично понимаем друг друга. Нам нужно быть вместе». Лена согласилась. Они объявили о своем решении государству, и государство поставило им в паспорта маленькие аккуратные лиловые штампики, свидетельствующие о заключении брака.

«неДЕТСКИЙ вопрос»

Есть вопрос, который часто приходится слышать от мужчин и женщин, девушек и парней, людей верующих и тех, кто себя к таковым не относит. Вопрос этот всегда предваряет, как правило, грустная история или восклицания, которые не ждут ответа, обращенные то ли Богу, то ли в никуда. Вопрос этот неуютный, опасный и колит, отдавая где-то в сердце. Это вопрос «рожать ли ребенка?».

Ситуации бывают такие разные. Хотелось бы поделиться несколькими историями, в которых каждая из женщин выбрала и приняла решение. Женщины эти совершенно реальны, живут на одной с нами планете и в одно с нами время.

Трасса Самара-Нефтегорск.

Трасса Самара–Нефтегорск. Мелькают указатели населенных пунктов: Рубежное, Николаевка, Лопатино… Проезжающий может и не заметить очередную надпись в стандартном прямоугольнике: ПРОСВЕТ. Трасса идет через поселок; у дороги – обычные придорожные магазинчики с помигивающими от перепадов электричества вывесками. Придорожный поселок с обветшавшими двухэтажками, вокруг которых сгрудились огороды, частными домами, заболоченными прудами, несчитанными гектарами заброшенных полей, руинами животноводческих построек. Чуть свернуть с трассы – взгляду предстанут развалины больницы и небольшая грязная речка, впадающая в пруд. Человек, хоть немного знакомый с проблемами периферии, на глаз определит разорившийся совхоз, некогда совхоз-миллионер.

Но этот унылый сельский «индастриал» скрывает вековую историю. Во времена, когда дорога до главного города губернии еще не знала колес внедорожников и дальнобойщиков, по ней шли обозы из Соль-Илецка: везли соль продавать. Края эти были лесистыми, и только в одном месте лес расступался, открывая взгляду утомленных путников купеческую Самару. Это место так и прозвали: Просвет. С начала XIX века здесь образовалось небольшое поселение. Таких маленьких поселений раньше было больше, позднее они оказались заброшенными.

Центром этих земель было большое богатое село Домашкины Вершины, расположенное километрах в пяти от Просвета. В селе были школа, училище и величественный храм в честь Честнаго и Животворящего Креста Господня. Но пришли безбожные годы, и перестали люди в храм ходить. Вдалеке от родного дома были замучены за веру последний настоятель прихода священник Иоанн Рождественский и уроженка Вершин монахиня Александра Кветкина. Сровнялись с землей могильные холмики сельских батюшек у храма, и мало кто помнил, что в овраге, в маленьком шалаше, вроде как жили-отшельничали монахи. Не стоит село без праведника… вот и опустело мало-помалу. Кто-то перебрался в Просвет – строить новую жизнь. Жизнь без креста. И даже в 1990-х годах, когда по всей стране началось движение по восстановлению храмов, жители Вершин решили обветшавший храм… сломать. Что и сделали.

В самом Просвете тогда же предприняли попытку построить церковь. Администрация проявила инициативу; говорят, кто-то ходил и деньги собирал. Начали возводить стены. Из материалов, для стен не предназначенных. Да и о фундаменте почему-то не позаботились. Постройка просела, стройматериалы таинственным образом исчезли, да и администрация вскоре сменилась. А люди затаили обиду за пропавшие даром гроши, причем обиду почему-то на Церковь. Так что впоследствии стройку пришлось начинать не то что с нуля – с минуса. А пока было решено выделить под храм бывший актовый зал совхозной конторы. На первом этаже в очереди в бухгалтерию ругались и курили мужики, толпились в магазинчиках сельчанки, выбирая кофточки и помады. А на второй этаж по лестнице поднимались те, что решили воспользоваться возможностью «свечку поставить», и с ними – несколько бабушек, чьи родители в советские годы тайно в одном из просветских домиков принимали приезжего батюшку, исповедовались, молились и сетовали: «Нет, не дожить нам до собственной церкви…» Около двери зала людей встречал огромный бюст Ильича, стоявший раньше там, где ныне алтарь.

Если вспомнить пословицу, что «храм не в бревнах, а в ребрах», то второе строительство тоже фундаментом не отличилось. Церковная жизнь представлялась большинству сельчан в виде молебна и панихиды по разу в месяц. Когда, по объяснении священником богослужебного круга, открылось истинное положение вещей – около половины прихожан просто перестало приходить. Остались те, кто уже не мог жить без Бога, без причастия, без совместной молитвы.

Прихожан оказалось невероятно мало. Менее двух десятков пожилых женщин – единственных верующих в своей семье. Уставших, больных, жалующихся на неверующую родню. Большинство жителей приняли священника в штыки: «Не нужна нам ваша церковь!» Одна женщина, плача, рассказывала батюшке, как отец привлек к себе сына- подростка и сказал: «Хочешь – пей, кури, с девками гуляй. Но узнаю, что к церкви близко подошел, – убью!» Единственная молодая прихожанка Христина постоянно терпела насмешки ровесников и их родителей. Педагоги школы жаловались, что дети в открытую рассказывают о ненависти своих родителей к Православию. При этом сами педагоги признавались, что, видно, из семьи идет все то, что так ужасает их в учениках: грубость, пьянство, бесстыдство, бескультурье. Вот в последнее время заговорили о патриотизме, стали создаваться патриотические клубы – а где взяться патриотизму у ребенка, который с детства безразличен родителям?

Психолог Ирина Медведева в соавторстве с Татьяной Шишовой написала за последние годы много книг, названия которых говорят сами за себя: «Безобразия в образовании», «Логика глобализма», «Потомки царя Ирода» (о практике «планирования семьи»), «Приказано не рожать», «Иван Царевич, он же серый волк» (о влиянии СМИ на детей и молодежь) и другие. Мы решили поговорить с Ириной Яковлевной об одиночестве человека в современном мире, потому что эта тема, как нам представляется, очень близка ей — как ученому, как психологу-практику и как православной христианке.

—Вы согласны с тем, что одиночество человека в мире — это характерный признак именно сегодняшнего дня? Что в иные эпохи человек был менее одинок?

—Да ведь мы все очень хорошо чувствуем, что раньше, хотя бы в советские годы, общение было другим. Люди не смотрели телевизор столько, сколько смотрят его сейчас. Телевизор не занимал душу и сознание человека так, как сейчас, не создавал этого суррогата — суррогата общения и сопереживания. Люди любили ходить друг к другу в гости, часами говорили по телефону, многие любили писать длинные письма. Душа и ум человека пребывали в напряжении, в ожидании. Люди ждали встречи, чтобы пообщаться. Как ни парадоксально, тогдашний режим с его информационным и духовным недокормом тому способствовал. И, заметьте, общение не сводилось к примитивному обмену информацией. В дружеских встречах была еще какая-то таинственная радость. Существует ведь тайна отношений: и любовь, и дружба, и вообще любое тяготение людей друг к другу таинственны. Непонятно, почему эти двое любят друг друга, и точно так же непонятно, почему те двое становятся друзьями. Когда перекрывается эта таинственная глубина, когда человек становится одномерным — оскудевает любовь. И дружба — как форма любви. Люди становятся одинокими. Но это не тот случай, когда от одиночества страдают. Люди не страдают, потому что этого не осознают, и такое нестрадание, быть может, пострашнее страдания. Человек не хочет менять телевизор на живое общение: он не хочет отрываться от компьютера, чтобы увидеть другого человека. Насколько нужно быть душевно поврежденным, чтобы поглощать все эти мыльные сериалы, все эти пошлейшие шоу-программы, чтобы это заменяло живых людей! Здесь какой-то замкнутый круг: чем больше люди смотрят телевизор, тем больше они опустошаются, а чем больше опустошены, тем меньше у них того, чем они могли бы поделиться с другими, тем они друг для друга скучнее и тем, соответственно, меньше причин для встреч.

Вот почему сегодня принято утилитарное, функциональное отношение к человеку — о нем вспоминают только тогда, когда он зачем-то нужен. 

Бабка. Рисунок Е. Ванюкова

Все в доме, не исключая и Борьки, смотрели на бабку как на совершенно лишнего человека.

Бабка спала на сундуке. Всю ночь она тяжело ворочалась с боку на бок, а утром вставала раньше всех и гремела в кухне посудой. Потом будила зятя и дочь: «Самовар поспел. Вставайте! Попейте горяченького-то на дорожку...»

Подходила к Борьке: «Вставай, батюшка мой, в школу пора!» «Зачем?» – сонным голосом спрашивал Борька. «В школу зачем? Тёмный человек глух и нем – вот зачем!»

Константин Малофеев

Интернет может быть опасен, но любое действие рождает противодействие. В мире уже накоплен богатый опыт борьбы с сетевым негативом, и этим опытом пользуются в том числе и в России. Например, в 2010 году 9 февраля, во Всемирный день безопасного Интернета крупнейшие телекоммуникационные операторы России подписали «Хартию по борьбе с детской порнографией», названную также «Хартия-2010». 2011 год начался с инициативы по созданию «Лиги безопасного Интернета».