Этот портрет И.Андронников обнаружил и опубликовал в своем исследовании "Загадка Н.Ф.И."
Наталия Федоровна Иванова.
С портрета, рисованного художником В. Ф. Биннеманом.
Портрет сохранился среди вещей X. С. Арсеньевой.


Через год после расставания с Сушковой Лермонтов был зачислен в Московский университет и у него появилась другая избранница.
В стихах, написанных весной и летом 1831 года появились загадочные инициалы Н.Ф.И.
Расшифровываются они как Наталья Федоровна Иванова. Они познакомились еще в 1830 году и поначалу она была лишь бесстрастным ценителем творчества поэта, поверенной его дум, тревог и надежд. А через год поэт не на шутку в нее влюбился. Любовь была взаимной, они часто встречаются , понимают друг друга, но вскоре Иванова изменила поэту. Для него это катастрофа. Он горько обознался в своей мечте.

Ираклий Андроников в своем замечательном труде «Загадка Н.Ф.И.» провел целое расследование , чтобы узнать, кто же эта загадочная Н.Ф.И., которой Лермонтов посвятил цикл чудесных стихов и совершенно точно доказал, что это точно Наталья Феодоровна Обрескова , рожденной Иванова, он обнаружил живописный портрет Ивановой и нашел альбом с неизвестными стихами Лермонтова, посвященными сестрам Ивановым. Заканчивает свое исследование Ираклий Андроников словами:

- В последний раз обращается Лермонтов к Н.Ф.И., чтобы навсегда с ней расстаться. С какой горечью говорит он ей о двух протекших годах! И с какой гордостью - о своем вдохновенном труде, с какой верой в великое свое предназначение! Вот они, эти стихи на разлуку:

Я не унижусь пред тобою;
Ни твой привет, ни твой укор
Не властны над моей душою.
Знай: мы чужие с этих пор.
Ты позабыла: я свободы
Для заблужденья не отдам;
И так пожертвовал я годы
Твоей улыбке и глазам,
И так я слишком долго видел
В тебе надежду юных дней
И целый мир возненавидел,
Чтобы тебя любить сильней.
Как знать, быть может, те мгновенья,
Что протекли у ног твоих,
Я отнимал у вдохновенья!
А чем ты заменила их?
Быть может, мыслию небесной
И силой духа убежден,
Я дал бы миру дар чудесный,
А мне за то бессмертье он?
Зачем так нежно обещала
Ты заменить его венец,
Зачем ты не была сначала,
Какою стала наконец!
Я горд!.. прости!.. люби другого,
Мечтай любовь найти в другом;
Чего б то ни было земного
Я не соделаюсь рабом.
К чужим горам под небо юга
Я удалюся, может быть;
Но слишком знаем мы друг друга,
Чтобы друг друга позабыть.
Отныне стану наслаждаться
И в страсти стану клясться всем;
Со всеми буду я смеяться,
А плакать не хочу ни с кем;
Начну обманывать безбожно,
Чтоб не любить, как я любил;
Иль женщин уважать возможно,
Когда мне ангел изменил?
Я был готов на смерть и муку
И целый мир на битву звать,
Чтобы твою младую руку -
Безумец! - лишний раз пожать!
Не знав коварную измену,
Тебе я душу отдавал;
Такой души ты знала ль цену?
Ты знала - я тебя не знал!

Михаил Лермонтов был на два года младше Кати Сушковой . Ей исполнилось 18 лет, она уже два года как выезжала и откровенно признавалась, что балы ее страсть. Она жаждала успеха в свете, поклонения и, конечно, мечтала сделать блестящую партию, выйти замуж за богатого человека.
В Середникове, богатой подмосковной усадьбе, где Михаил гостил в летние каникулы 1830 года у вдовы его дяди, собиралась шумная и веселая компания молодежи - сестры Лопухины, сестры Бахметовы, кузины Столыпины. Катя Сушкова выделялась среди них , несмотря на возраст, расчетливым кокетством, заносчивостью, ироничностью и насмешливостью. Она стала идеалом, предметом тайного обожания Мишеля Лермонтова. Но он казался ей неуклюжим мальчиком, она обращалась с ним снисходительно- насмешливо, что бесило Лермонтова до крайности.
Сушкова это видела, что впоследствии подтвердила в своих записках.
Однако, тона не изменила, продолжала называть его "маленьким кузеном", относилась к нему, как к добровольному пажу, который носит ее зонтик и исполняет все поручения. О его состоянии в тот момент свидетельствуют стихи - первые в "сушковском цикле":

Вблизи тебя до этих пор
Я не слыхал в груди огня.
Встречал ли твой прелестный взор -
Не билось сердце у меня.

И что ж -разлуки первый звук
Меня заставил трепетать;
Нет, нет он не предвестник мук;
Я не любил - зачем скрывать!

Однако же хоть день, хоть час
Еще желал бы здесь пробыть,
Чтоб блеском этих чудных глаз
Души тревоги усмирить.

Стихи эти были написаны в день, когда юный поэт уезжал из Середникова.
Увлечение Сушковой так и не переросло в большую любовь.
И когда Сушкова в октябре уехала в Петербург, образ черноокой насмешницы постепенно стал меркнуть, уходить из памяти, хотя, случалось, он писал стихи, ей посвященные. Но это были уже совсем другие стихи.

Расстались мы; но твой портрет
Я на груди моей храню:
Как бледный призрак лучших лет,
Он душу радует мою.
И новым преданным страстям,
Я разлюбить его не мог:
Так храм оставленный - все храм,
Кумир поверженный - все бог!

Пять лет спустя Лермонтов вновь встретится с Сушковой и отомстит за слезы, которые его заставило проливать ее кокетство, тогда, летом и осенью 1830 года. Изобразив влюбленность в Екатерину Александровну, Лермонтов повел с нею расчетливую игру. Не понимая этого, Сушкова, по ее словам, действительно в него влюбилась. Ситуацию эту Лермонтов описал в незаконченной повести «Княгиня Лиговская», где Сушкова стала прототипом Елизаветы Николаевны Негуровой


Портрет Екатерины Сушковой. Неизвестный художник 1830-е годы.

Нам не позволено любить.



Нам не позволено любить.
Все, что с тобою связано,
мне строго-настрого забыть
судьбой моей приказано.

Но помню я всему назло
любви часы беспечные,
и встречи памятной число –
мое. На веки вечные!

И низко стелющийся дым
с мерцающими искрами,
и поле с деревом седым
под облаками низкими…

Вагон, летящий в темноту,
покачиванье мерное…
И гаснут искры на лету, -
ты помнишь их, наверное?

Так каждый миг, и час, и год
мои. На веки вечные,
пока наш поезд не придет
на станцию конечную!

Вероника Тушнова.

Последняя любовь

Последняя любовь, как наважденье...
Как колдовство, как порча, как дурман.
Последний шанс на страсть и обновленье,
прощальный утешительный обман.

В какие годы сердце горше плачет?
Увы, конечно, на исходе дней.
Любовь - загадка... Как она дурачит.
Не хватит жизни разобраться с ней...

Последняя любовь - мятежный случай, -
судьба шальная нас с тобой свела...
Всю жизнь мы порознь были невезучи -
тебя я ждал, и ты меня ждала...

Жизнь куролесит... Наворот событий,
сжимает сердце, голова пьяна...
И множество незнаемых открытий
мне дарит обретенная страна.

Последняя любовь, как завещанье:
прозрение, прощенье и прощанье.

Эльдар Рязанов.

Композитор Андрей Петров написал музыку и получился романс к кинофильму "Старые клячи".

Мы привыкли к позору российского быта.
К туалетам вокзалов, к убожеству их.
И к тому, что на вывесках русская речь позабыта.
Словно мы - продолженье традиций чужих.

Как же надо Москву не любить,
Чтоб охаять
И порушить ее самобытный престиж..
И теперь она просто предместье Шанхая
Иль пустые потуги на гордый Париж.

Видно, вкуса кому -то у нас не хватает,
Если Память теряет свое торжество.
Или прибыль от строек настолько крутая,
Что ее не заменит уже ничего.

Я листаю альбомы минувшей эпохи,
Просыпается вновь ее горестный зов:
Не настолько же мы все дремучи и плохи,
Чтоб Москва растеряла своих мастеров.

Мы привыкли к позору российского быта,
К унижению лет, получивших под дых.
И в душе не проходит печаль и обида,
И вина перед гением зодчих былых.

Андрей Дементьев. "Новые стихи". 2010 год.