Как же избежать опасностей жизни и ее зла?  Веданта отвечает: "Ничего не желать и не требовать от жизни, так как причина всех испытываемых нами несчастий – только желания. Вы хотите чего-нибудь, это желание не исполняется, и – в результате – вы несчастны. Если бы не было желаний, не было бы страданий". Но что будет с нами, если мы откажемся от всех наших желаний? Стены комнаты, в которой мы находимся, ничего не желают, никогда не страдают, но и не развиваются. Стул не имеет желаний, никогда не страдает и остается всегда стулом. Есть блаженство в счастье, но оно есть и в страданиях; зло тоже приносит пользу. Всем нам знакомы великие уроки, получаемые от горя. Все мы делали в жизни сотни таких вещей, что от всего сердца желали бы, чтобы их не было, и, тем не менее, эти наши поступки многому нас научили. Что касается меня, то я очень рад, что делал кое-что хорошее и много дурного; рад, что поступал иногда правильно, но рад также, что совершил и много ошибок, так как каждая из них была для меня великим уроком.

Я, каков я теперь, – результат всего, что я делал и думал. Каждая из моих мыслей и каждое из моих действий имело свое следствие, и все вместе составило итог моего развития. Так я радостно подвигаюсь вперед, а задача становится все труднее и труднее. Все мы понимаем, что желать не следует; но что значит отказаться от желаний? Как жить, если мы сделаем это? Не будет ли это таким же средством, как убийство человека вместе с комаром? Выслушайте же ясный ответ. Отказаться от желаний не значит, что вы не должны иметь собственности, вещей необходимых, и даже предметов роскоши. Имейте все, что хотите, иногда, пожалуй, то, что вам совсем не нужно, только знайте истину и осуществляйте ее.

Не считайте, что это богатство принадлежит вам; но не ваше, не мое и не чье-либо, но все принадлежит Господу; и мы должны, – как говорит вступительный стих древнейшего из Упанишад, помещать во все Бога. Бог в том богатстве, которым вы пользуетесь: Он в желании, которое возникает в вашем уме: Он в вещах, которыми вы хотите обладать, или которые хотите купить; Он в вашей прекрасной обстановке и украшениях. Вот ход мыслей, указанный в священных словах. Как только вы начнете видеть все в этом свете, все изменится. Если вы поместите Бога во всякое ваше движение, – в ваши одежды, ваш разговор, ваше тело, в вашу форму, одним словом, во все, – вся сцена изменится, и мир, вместо того, чтобы казаться полным бедствий и несчастий, станет небом.

Свами Вивекананда

Гйана-йога

Бог во всем

Достигнув мыса Коморин, крайней точки Индии, Вивекананда принял решение.

На мысе Коморин Вивекананда превратился в ребенка. От снежных вершин Гималаев спустился он, пройдя по всей стране, и теперь взор его тонул в синих волнах океана. Здесь, перед лицом океана, проходила в его сознании панорама современной Индии — ненависть и рознь между кастами, между религиями; нищета, невежество, забвение идеалов. С этим знанием в душе мог ли он считать мир иллюзией и отгородиться от мира, ища единения с Богом? И Вивекананда восклицает: «Родись я вновь и вновь, я отдал бы все свои жизни, чтобы помочь на пути к свободе хотя бы одной душе. Я нашел моего Бога — мой Бог в человечестве. Единственный Бог, в которого я верю, распростерт среди людей. Мой Бог — слабые, мой Бог — угнетенные, мой Бог — бедные всех рас и исповеданий. И если я хочу служить моему Богу, я должен   служить человечеству».

К этому времени дух Вивекананды окреп и утвердился. Постоянным   самоконтролем  он   накопил  огромные   силы.   У  него было благословение Рамакришны, у него были прочные знания Западной и Восточной философии, у него уже был богатый собственный духовный опыт — он был готов выйти на свое поприще. Вивекананда принял истинное сыновство от Индии. Он решает в сердце своем возродить свою Родину. Но путь лежит через Запад. Вивекананда выходит послом Индии в мир, прокламируя: «Индия нужна миру, Индия с ее знанием Бога, с ее методой освобождения, с ее накопленным духовным наследием. Гибель Индии отзовется в мире огромной потерей, которая задержит духовное освобождение всего человечества. Возрождение Индии — вопрос возрождения Духа в человечестве».

Свами Никхилананда

ВИВЕКАНАНДА

Как-то раз Вивекананда встретил мусульманина, который по духу был подлинным Адвайта-ведантистом, ибо видел мир в свете недвойственности. Тот был настолько потрясен личностью учителя, что от всего сердца воскликнул: «Свами, когда тебя начнут почитать как Аватару – воплощение Господа, не забывай, что именно я, Мохаммедан, был первым!» Горячая преданность выражалась в том, что он стал представляться учеником под именем Мохаммедананда, где «ананда» – обычное прибавление «блаженный» к имени санньясина в индуизме, а сам учитель писал: «Истина Адвайты – последнее слово вероисповедания, позволяющее взирать на все религии с любовью. Для нашей родины единение двух великих систем – индуизма и ислама, сращивание головы веданты с телом мусульманства, – единственная надежда…»

Мария Владимировна Николаева

Свами Вивекананда: вибрации высокой частоты

"Да, пусть каждый человек, каждая женщина, каждый ребенок, без различия рождения, касты, силы или слабости, постигнет и узнает, что за слабыми и сильными, за могущественными и смиренными, за всеми и за каждым стоит эта бесконечная Душа, которая обеспечивает каждому бесконечные возможности и бесконечные способности величия и доброты! Встаньте! Пробудитесь! И не останавливайтесь, пока не достигнете цели! Пробудитесь! Пробудитесь от этого гипноза слабости! Никто на самом деле не слаб: Душа бесконечна, всемогуща, всеведуща. Встаньте! Нам нужна религия, которая бы создавала людей. Нам нужно воспитание, которое бы создавало людей. Нам нужны учения, которые бы создавали людей. Вот пробный камень истины: все, что расслабляет вас физически, умственно, духовно - все это отбросьте. Это яд. Жизнь не в этом. Истина не в этом. Истина - это сила. Истина - это чистота. Истина - это свет. Она - источник энергии... Отбросьте ваш расслабляющий мистицизм и будьте сильными! Величайшие истины в мире просты, просты, как ваше собственное бытие..."

"...И вот почему мой план - создать в Индии учреждения, которые учили бы наших юношей проповедовать вечные истины в Индии и вне ее. Людей, людей! Все остальное найдется после. Но людей молодых, сильных, энергичных, полных веры, искренних до мозга костей, вот что мне нужно. Дайте мне сотню, и я переверну мир! Воля сильнее, чем мир. Все должно уступить воле. Ибо она - Бог. Чистая и мощная воля может все".

"И если мне скажут, что брамин, по своему рождению, более способен к учению, чем пария, то не надо тратить денег на воспитание брамина, а тратьте их на парию! Давайте слабому, чтобы весь дар полностью был необходим! Если брамин родился способным, он научится без помощи. Вот в чем справедливость и разум, как я их понимаю".

"... В течение будущих пятидесяти лет все другие ложные боги должны исчезнуть из нашего ума! Единый Бог, который должен пробудиться, это наш собственный народ. Всюду его руки. Всюду его ноги, его члены, его тело. Он покрывает все. Все другие боги спят. Зачем вам искать бесполезных богов, если вы не поклоняетесь богу, которого вы видите вокруг себя, Вирату?.. Первейший из всех культов есть культ Вирата - людей, вас окружающих... Вот все наши боги: люди, живые люди! И первые боги, которым надлежит поклоняться, это наши соотечественники!..

Ромен Роллан

Жизнь Вивекананды

К традиционному индуизму, какой представлял Рамакришна, Нарен (Вивекананда) относился критически. Юноша верил — или полагал, что верит, — скорее в разум, нежели в интуицию, скорее в различение, чем в слепую преданность. Экстатические состояния Рамакришны смущали его. И он не мог представить себе, что стал бы проводить всю жизнь в медитации и богопочитании, запершись в четырех храмовых стенах. Неспокойная натура влекла его к бродячей жизни, совесть реформатора подталкивала к социальному служению.

Встреча с Рамакришной просто сбила его с толку. Он твердил себе, что перед ним безумец, одержимый одной-единственной идеей. Но в то же время Нарен чувствовал, что человек этот ему очень дорог и что, вопреки себе, он почти готов следовать за ним. Почти — но нет, это же немыслимо! Нельзя же стать учеником сумасшедшего! А Рамакришна наверняка сумасшедший. Сумасшедшим должен быть именно Рамакришна, иначе — что за дикая мысль! — сумасшедшими придется признать Джона Стюарта Милла и Герберта Спенсера, а также реформаторов из Брахмо самаджа, да и вообще весь мир. Но если Рамакришна в здравом уме, то Нарену предстоит вывернуть наизнанку и полностью перетряхнуть все, во что он верил и чему учил его мир. Себя ему тоже предстояло вывернуть наизнанку.

Яростное сопротивление, оказанное Нареном притягательности Рамакришны, есть мера его величия. Он ничего не мог принять частично. Альтернативой для него, без сомнения, могло стать только полное самоотречение. Недаром же много лет спустя, когда Нарен уже был Вивеканандой, он сказал одной западной последовательнице учения, которую друзья поддразнивали за бесконечные сомнения, колебания и неспособность отдаться вере:

— Пусть никто не сожалеет, что не сразу поддался убеждению. Шесть долгих лет я противился моему Учителю, но в результате изучил каждый дюйм пути.

Кристофер Ишервуд

Рамакришна и его ученики

Временами учеников Рамакришны охватывала тоска по созерцательной жизни и по Учителю, владыке экстаза. Как сладко им было бы свести деятельность Ramakrishna Mission к церковному культу, располагающему к мечтательному бездействию. Но Вивекананда сурово одергивал их.

"Разве вы хотите замкнуть Рамакришну в ваших собственных границах? Я разрушу эти границы!.. Рамакришна гораздо выше, чем думают его ученики!  Он воплощение бесконечных духовных идей, способных к бесконечному развитию. Один его взгляд мог бы создать тысячу Вивекананд... Я буду распространять его идеи во всем мире..."

Как бы ни был ему дорог Рамакришна-человек, его слово было ему еще дороже. Он не собирался воздвигать алтарь новому Богу, но хотел пролить над людьми манну его мысли. И эта мысль была прежде всего действием. "Религия должна быть практической, чтобы быть религией". "Наилучшей же религией" было в его глазах - "видеть Шиву во всех живых людях и особенно в бедных". Он желал бы, "чтобы каждый человек брал к себе каждый день одного, шесть, двенадцать слепых, больных, голодных, чтобы кормить их, ухаживать за ними, воздавать им то же поклонение, как Шиве и Вишну в храмах".

Однажды один из братьев-монахов шутливо упрекнул его в том, что он вводит в чисто экстатическое учение Рамакришны западные идеи: всю эту организацию, деятельность, служение, которых Рамакришна не допустил бы. Вивекананда сначала возражал иронически, с несколько резким юмором, своему собеседнику, и косвенно - остальным слушателям, ибо он чувствовал, что они заодно с ним.

- Что знаете вы обо всем этом? Вы, невежды!.. Ваше обучение остановилось, как у того глупца, на первой букве бенгальского алфавита "К", потому что она напоминала ему Кришну и он не мог продолжать из-за слез, которые текли у него по щекам... Вы сентиментальны до глупости. Что вы понимаете в религии? Вы годитесь лишь на то, чтобы говорить со сложенными руками: "О Господь! Как прекрасен твой нос! Как великолепны твои глаза!" и прочие глупости... И вы думаете, что ваше спасение обеспечено и что Шри Рамакришна придет в ваш последний час, чтобы взять вас за руку и отвести на самые высокие небеса. Учение, публичная проповедь - это, по-вашему, майя, потому что он сказал однажды: ищите и найдите Бога прежде всего! Делать добро миру - это самонадеянность!.. Как будто достигнуть Бога - такая простая вещь! Как будто сам он настолько глуп, чтоб стать игрушкой в руках какого-то идиота!..

Затем внезапно он загремел:

- Вы воображаете, что постигли Шри Рамакришну лучше, чем я? Вы воображаете, что гйана - это сухое знание, к которому проходят через пустыню, умертвив сердце? Ваша бхакти  - сентиментальная глупость, которая делает вас бессильными. Вы хотите проповедовать Рамакришну так, как вы его поняли? Это - крайне мало!.. Руки прочь! Кому нужен ваш Рамакришна? Кому нужны ваши бхакти и мукти? Кому нужно то, что говорят ваши писания? Я с радостью готов пойти в тысячу преисподних, если я смогу разбудить моих соотечественников, погруженных в бездействие, заставить их стать на собственные ноги, сделать их людьми, как требует дух карма-йоги...  Я не прислужник Рамакришны или кого бы то ни было другого! Я служитель того, кто служит и помогает другим, не заботясь о своих собственных бхакти и мукти!..

Ромен Роллан

Жизнь Вивекананды

В индийской мысли не отыскать ни одного полновесного идеала, который не уходил бы корнями в Упанишады. Люди, не потрудившиеся основательно изучить писание, иной раз предпринимали нелепые попытки возвести идею бхакти к иностранным источникам; как вам известно, несостоятельность этих попыток была убедительно доказана. Концепция бхакти целиком проявилась уже в самхитах (не говоря об Упанишадах) - тут и поклонение, и любовь к Богу, и все прочее. Только потом этот идеал становится все более и более возвышенным. В самхитах местами мы еще натыкаемся на следы религии, основанной на страхе и терзаниях, тут молящийся еще содрогается подчас перед Варуной или каким-нибудь другим божеством; тут он еще не на шутку терзаем идеей греха. В Упанишадах ничего такого нет, никакой религии страха, но взамен нам дана религия Любви и Знания.

Таково наше писание. Более поздние истолкования Упанишад неодинаковы, и, как я уже сказал, при любых разночтениях между Ведами и позднейшей пуранической литературой пураны обязаны «посторониться». Но верно и то, что сегодня мы по меньшей мере на девяносто процентов паураники и лишь на десять процентов вайдики. В нашей среде бытуют самые противоречивые воззрения, а в обществе превалируют религиозные взгляды, вряд ли почерпнутые из священных писаний индусов. А иной раз мы с изумлением наталкиваемся на книги и обычаи, опирающиеся не на Веды, смрити и пураны, а на местные верования.

Еще одно затруднение связано с комментариями. Комментатор-адвайтист, работая с адвайтистским же текстом, всегда сохраняет его в первоначальном виде, но тот же самый комментатор, обращаясь к тексту дуалистической школы, терзает его на все лады и открывает в нем наистраннейшие «смыслы». Преобразующая сила комментария такова, что «нерожденный», например, может превратиться в «козу»: по воле толкователя aja («нерожденный») становится aja («коза»). Столь же жестоко, если не хуже, обращаются с текстами комментаторы-дуалисты: всякий дуалистский текст блюдется в целости и сохранности, но всякий другой, недуалистский, буквально подвергается пыткам. Язык санскрит настолько сложен, санскрит Вед настолько архаичен, а санскритская филология так совершенна, что дискуссии о значении того или иного термина могут поистине длиться века. При желании любой пандит способен перевести чей угодно бессвязный лепет на правильный санскрит и составить из него текст, наделенный силой убеждения и сдобренный цитатами из канонов и правил. Вот почему так нелегко проникнуть в истинный смысл Упанишад.

Свами Вивекананда

Значение Веданты для жизни индийцев

Согласно философии йоги, душа соединяется с природой из-за невежества. Наша цель - избавиться от подчинения природе, это конечная цель любой религии. Всякая душа потенциально божественна, задача заключается в том, чтобы проявить в себе божественность, подчинив своей воле природу внутри и вне человека. Добейтесь этого трудом, молитвой, психическим контролем, философскими умозаключениями, - одним из этих способов или сразу несколькими - и вы освободитесь.

В этом единственный смысл религии. Все остальное вторично: доктрины, догмы, обряды, книги, храмы. Йог пытается достичь этой цели, используя психический контроль. Пока мы не освободимся от природы, мы рабы, мы идем, куда она прикажет. Йог же говорит, что управляющий своим умом управляет и природой. Внутренняя природа человека куда выше, чем природа, окружающая его, с ней куда труднее справиться, куда труднее взять под контроль. Именно поэтому тот, кто покорил внутреннюю природу, правит всей вселенной, а она служит ему. Раджа-йога предлагает методы для достижения этой власти. Для этого требуется овладеть силами более высокими, нежели те, что известны нам в физической природе.

Тело есть просто внешняя оболочка ума, но они не столь уж отличны друг от друга, их можно сравнить с устрицей и ракушкой. Это два аспекта одного и того же: устрица впитывает вещество извне и производит из него свою ракушку. Таким же образом тонкие внутренние силы, составляющие в целом ум, впитывают извне грубую материю и создают из нее внешнюю оболочку - тело.

Если человек умеет управлять своим внутренним миром, ему очень легко подчинить себе и мир внешний. Да и сами силы в принципе не отличаются друг от друга, не то, что какие-то из них физические, а какие-то психические. физические силы являются грубой формой тонких сил, также и сам физический мир есть не что иное, как грубое проявление мира тонкого.

Свами Вивекананда

Йога-сутры Патанджали

Глава II. Практика сосредоточения

Большинство же людей думают: все смертно и конечно, а потому здесь нет Бога, и они обретут бессмертие путем переселения на небеса. Они воображают, что они увидят Бога после смерти. Но если они не увидели Его здесь и сейчас, они не увидят Его и там, после смерти. Хотя они все верят в бессмертие, они не знают, что бессмертие не обретается смертью и переходом на небо, но обретается только оставлением этой свинской индивидуальности, которая делает из нас жалкий кусок этого маленького тела. Бессмертие — это знание себя как единого со всем сущим. Бессмертие — это способность жить во всех телах, бессмертие — это растворение своего рассудка в универсальном разуме. Мы закованы и не можем ощутить другое тело, как свое. Но что такое сомнение? — это первый проблеск, который расширяет границы нашего «я» и включает «я» другого. И очень возможно, что придет время, когда я почувствую через себя всю вселенную. В чем проблема? Тело свиньи тяжело оставить. Нам жалко потерять удовольствие, которое предоставляет нам это маленькое свинячее тело! Веданта не говорит: «оставь его». Она говорит — «преобрази его». Не нужно аскетизма — лучше наслаждаться в двух телах, еще лучше — в трех, а не в единственном. Когда я смогу ощутить радость от всей вселенной, вся вселенная станет моим телом.

Есть много таких, которые приходят в ужас, когда они слышат это Учение. Им не нравится, когда им говорят, что они — только маленькие свинячии тела, верящие в Бога-тирана. Я говорю им — «восстаньте!» Они отвечают, что они родились в грехе и не могут восстать без помощи чьей-либо благодати. Я говорю: «Вы божественны» и слышу: «Ты, объятый пламенем, какую ересь несешь ты? Как может несчастное создание быть Богом? Мы — грешники!» У меня были минуты отчаяния, сотни мужчин и женщин говорили мне: «Если нет ада, как может быть в таком случае религия?» Если эти люди отправляются в ад в своем собственном бытии, кто же может воспрепятствовать этому?

Как вы думаете, о чем вы мечтаете, тем вы и становитесь. Если это ад, вы умрете и увидите ад. Если это дьявол и сатана — вы станете сатаной. Если ничто, вы получите ничто. Как вы думаете, тем и становитесь. Когда вы мыслите, направляйте ум ваш на самое высокое, самое доброе, сливайтесь с великими мыслями. Это даст вам силу, поможет преодолеть все слабые качества. Декларируя свою слабость, мы не становимся лучше. Мы действительно становимся слабыми. Словно мы гасим свет, закрываем окна и констатируем, что в комнате мрак. Подумайте, какая это чушь?! Что хорошего приносит мне повторение, что я есть грешник? Если я в темноте, дайте мне зажечь свет. Это так просто! И, тем не менее, как удивительна природа человека! Хотя его сознание способно ощущать вселенский разум, проникающий его бытие, он думает больше о сатане, о тьме и лжи. Ты говоришь им истину — они не видят этого; они любят тьму больше.

Свами Вивекананда

Веданта как религия будущего?

Однажды львица бросилась на стадо овец, но пастухи убили ее. Умирая, она произвела на свет львенка. Овцы сжалились над малюткой и стали воспитывать его. И львенок рос вместе с ягнятами, щипал вместе с ними траву, блеял по-овечьи и считал себя овцой даже тогда, когда вполне развился и стал рослым сильным львом. И вот однажды к этому стаду подкрался за добычей другой лев. Каково же было его изумление, когда он увидел среди стада большого льва, испуганно стреканувшего при виде его вместе с овцами! Он попытался приблизиться к нему, чтобы сказать ему, что ведь он лев, но при его приближении овцы убегали, а вместе с ними убегал и лев-овца. Делать нечего, стал лев выжидать более удобного случая — он был добрый лев. И вот однажды он увидел льва-овцу сидящим и, прыгнув к нему, крикнул: «Ты — лев!» «Нет, я овца!» — проблеял тот, трясясь от ужаса. Лев погнал его к ближайшему озеру и сказал: «Смотри: это — мое отражение, а это — твое!» Лев-овца посмотрел, сравнил и понял, что он — лев. Блеяние его вмиг исчезло и тут же раздался могучий, как гром, рев.

Вы — львы, вы — Дух, чистый, бесконечный, совершенный. Вся мощь, вся красота вселенной в вас. «О чем плачешь ты, брат мой? Для тебя нет ни рождения, ни смерти, ни болезни, ни страданий. О чем плакать? Ты подобен бесконечному небу: облака идут одно за другим, играют несколько мгновений всеми переливами цветов, потом уходят, а небо остается, все такое же голубое, чистое вечное»... Вот действительность. Почему же люди видят иное? При дороге, ночью, стоял ствол засохшего дерева. Прошел вор, испугался — он думал, что это стоит, поджидая его, полицейский. Прошел влюбленный юноша, и сердце его забилось радостью: он принял дерево за свою возлюбленную. Ребенок, напуганный сказками, увидав дерево, расплакался: он думал, что это привидение. Но во всех случаях дерево было только деревом. Мы видим мир таким, каковы мы сами. Представьте себе, что в комнате играет ребенок, а на столе лежит мешок с золотом; входит вор, уносит золото, но ребенок и не подозревает о краже: вора нет в его душе и он не видит вора. Только то мы видим вне, в мире, что есть внутри нас. Не говорите, что мир исполнен зла и греха, и плачьте, что вы еще можете видеть зло и грех. Если вы хотите помочь миру, не осуждайте его, прежде всего, не ослабляйте его вашим осуждением. Грех, страдание — что это как не результат слабости? Людям с колыбели внушают, что они слабые, что они грешники; подобные учения только все более и более расслабляют людей. Нет, говорите им, что они исполненные славы дети бессмертия, все, даже самые слабые. Говорите им, повторяйте себе: «Я — это Он, Я — это Он»... Пусть это непрерывно звучит в вашем уме, подобно песне, пусть звучит денно и нощно. Даже перед лицом смерти повторяйте: «Я — это Он». Гоните прочь суеверия, омрачившие ваш разум, будьте мужественны. Познавайте истину, осуществляйте ее в вашей жизни. Цель может быть еще очень далеко, но проснитесь, вставайте, идите, и не останавливайтесь, пока не достигнете цели...

Свами Вивекананда

Бог и человек

Наиболее мощный среди учеников Рамакришны, дух с самыми широкими крыльями - Вивекананда - достигал его лишь порывистыми взлетами, среди бурь, которые не раз заставляли меня вспомнить Бетховена. Даже когда он опускается на поверхность озера, паруса его ладьи вздуваются под напором всех ветров. Все вопли земли, страдания его времени, окружают его, как кольцо голодных чаек. Все страсти, присущие силе (не слабости!), оспаривают друг у друга его львиное сердце. Он - воплощенная сила, и силу он проповедует людям. Для него она, как и для Бетховена, основа всех добродетелей. В своем отвращении к пассивности, тяготеющей вековым ярмом над воловьей шеей Востока, он дойдет до того, что скажет:

- Прежде всего будьте мужественными и сильными! Юноши, я уважаю даже злого, если он мужествен и силен: ибо его сила когда-нибудь заставит его отказаться от своей злобы и от всех себялюбивых деяний. И она приведет его к истине.

Его атлетическая фигура - противоположность нежному, хрупкому (хотя и выносливому) телу Рамакришны. Он высок ростом (пять футов восемь с половиной дюймов), широк в плечах, тяжел и плотен, мускулистые руки тренированы всеми видами спорта, у него оливковое лицо, полные щеки, высокий лоб, сильные челюсти, великолепные глаза - большие, темные, немного выпуклые, с тяжелыми веками, очертания которых приводят на мысль классическое сравнение с листом лотоса. Никто не мог устоять перед чарами этого взгляда, который то обволакивал вас своим неотразимым обаянием, то сверкал умом, иронией, вдохновением, то возносился в экстазе, то властно проникал в глубину сознания и испепелял своим гневом. Всякий, кому приходилось иметь с ним дело, в Индии или в Америке, был подавлен его величием. Он был рожден царем. Когда этот двадцатидевятилетний, никому не известный юноша появился в Чикаго на первом заседании Парламента религий, которое открывал в сентябре 1893 года кардинал Джиббонс, он заставил забыть обо всех присутствующих: он властвовал над всеми. Его сила и красота, гордая, изящная, полная достоинства посадка головы, темный огонь его глаз, его внушительная походка и - едва он начал говорить - великолепный звук его теплого, глубокого голоса  покорили всю массу американских англосаксов, предубежденных против него расовыми предрассудками. Мысль воина-пророка  из Индии оставила отпечаток своих когтей на теле Соединенных штатов.

Ромен Роллан

Жизнь Вивекананды

В последнее воскресенье перед концом Вивекананда сказал одному из своих учеников: «Ты знаешь, что работа всегда была моим слабым пунктом, когда я думаю, что она должна прекратиться, я испытываю чувство незавершенности». Он легко отходил от слабости и привязанности, но работа еще оставалась властным и могучим двигателем внутри него. Шри Рамакришна и Божественная Мать занимали его сознание. Он действовал так, словно он был ребенком Матери, или мальчиком, играющим у ног Шри Рамакришны в Дакшинешваре.

Он говорил: «Я погрузился в великий тапас и медитацию и привел себя в готовность умереть». Его ученики и духовные братья страдали, видя его созерцательное состояние. Они вспоминали слова Шри Рамакришны, что Нарен, после того, как его миссия будет завершена, испытает полноту Самадхи и откажется жить в своем физическом теле, если он поймет, кто он есть. Брат монах спросил его однажды недвусмысленно: «Ты знаешь теперь, кто ты?». Ответ был неожиданный: «Да, я знаю теперь»,— и молчание воцарилось среди всех присутствующих. Ни одного вопроса не было больше задано.

Все вспомнили историю с Нирвикальпа-самадхи у Нарена в юности и как, когда он вышел из него, Шри Рамакришна сказал: «Ну вот, Мать показала тебе все. Но реализация, как драгоценная жемчужина в шкатулке, будет закрыта от тебя. Я буду хранить ключ у себя. Только после того, как ты до конца исполнишь свою миссию на земле, шкатулка будет открыта и ты узнаешь все, что тебе надлежит знать». Они также вспомнили, что после посещения Амарнатха летом 1898 года он получил благословение Шивы — что он не умрет до тех пор, пока сам не захочет этого.

Свами Никхилананда

ВИВЕКАНАНДА

Свами Вивекананда часто говорил, что разные формы духовной дисциплины должны практиковаться в зависимости от разного времени. Один период — когда полезна аскетика, другой период — для культивирования Любви во всех ее формах, третий — развертывает практику знания. Но в настоящее время нужна самая деятельная йога — нужна работа для многих, нужна Карма-йога, которая принесет огромный результат. Он толкал своих учеников на деятельное служение. Он говорил, что после пребывания в инерции тамаса только через деятельный раджас можно пройти к чистой синтетической саттве и завоевать свободу. Что касается его самого, то он считал, что человек может достичь освобождения лишь служа другим, идя лишь великим актом самопожертвования.

На этой почве у него происходили тяжелые конфликты с братьями. Они не могли принять такую точку зрения, они, привыкшие медитировать в изолированности от мира, они, для которых был только Бог, а мир представлялся майей. Однажды произошел взрыв. «Для чего вы добиваетесь освобождения, для чего медитируете, если вы не хотите брать в расчет мир? Какое вы имеете право брать на себя функции учителей? Вы, столь высокомерно и презрительно относящиеся к людям, вы, которые не желаете спускаться с ваших высот, вы, высокомерные ханжи, что у вас общего с нашим Учителем, который говорил мне: «Ищи единения с Богом с открытыми глазами, это значит — служи людям, служи бедным, служи голодным, служи непросвещенным и помни, что религия не для пустых желудков».

Санньясин родился в мир, чтобы раствориться в людях, а не для того, чтобы окаменеть в одиночестве. Отъединение ваше губительно. Нужно знать людей! О, я знаю людей, я знаю не только, кем они были в прошлом, я знаю, кем они станут, я вижу иногда всю тьму, которая окружает некоторых из них, и что же? Я должен оттолкнуть их, я должен оттолкнуть Бога, во имя которого борюсь? Какое лицемерие!» «Ты много взял на себя,— возразил один из братьев,— ты в Америке представлял не столько Рамакришну, сколько заставлял слушать себя». «Пусть они сначала поймут меня,— вспыхнув, сказал Свами Вивекананда,— я только мост к Рамакришне». «И все-таки ты упрощал религиозные идеи!»

Вивекананда засмеялся: «Что ты понимаешь в религии? О Господи, как прекрасен твой нос! Как сладки твои  взоры! И прочая чепуха... Вот твоя религия... И вы еще надеетесь, что за ваше сидение здесь Шри Рамакришна придет сюда за вами и за ручку введет вас в царство божие! Вы думаете, вы понимаете Рамакришну лучше меня? Вы думаете, «Гйана» — это сухие веточки на бесплодном сердце? Ваша «Бхакти» — сентиментальная чепуха, которая делает вас импотентами! Вы прикрываете Рамакришной свое нежелание отказаться от экзальтации, которая уже превращается у вас в наркоманию! Руки прочь от Рамакришны! Какая польза от вашего поклонения Рамакришне? Какая польза от вашего «Бхакти» и освобождения? Я согласен еще и еще раз обойти тысячи километров, стать пищей этим людям, лишь бы один из них проснулся! Я вечный раб Рамакришны, который отдал себя миру, не думая ни о «Бхакти», ни об освобождении!»

Свами Никхилананда

ВИВЕКАНАНДА

Для распространения своего послания по всему свету Шри Рамакришна нуждался в сильном орудии. С его хрупким телом он не мог предпринимать поездки на большие расстояния. И такое орудие было найдено в лице Нарендранатха Датты, его любимого Нарена, позднее известного миру как Свами Вивекананда. До встречи с Нарендранатхом Учитель видел его в видении как мудреца, погруженного в медитацию на Абсолюте, который по просьбе Шри Рамакришны согласился принять человеческое рождение, чтобы помочь ему в его работе.

Нарендра родился в Калькутте 12 января 1863 года в семье, принадлежащей элите касты кайястхи. Его мать была с головой погружена в великие индусские эпические поэмы, а его отец, известный адвокат Высшего Суда Калькутты, был агностиком в отношении религии, другом бедных и высмеивал условности общества. Уже в свои детские и юношеские годы Нарендра обладал большой физической крепостью, отвагой и силой ума, живым воображением, глубокой проникновенностью мысли, острым интеллектом, необычайной памятью, правдолюбием, стремлением к чистоте, духом независимости и чутким сердцем. Искусный музыкант, он также приобрел основательные знания в физике, астрономии, математике, философии, истории и литературе. Он вырос в удивительно красивого молодого человека. Даже будучи ребенком, он практиковал медитацию и проявлял большую способность сосредоточения. Хотя свободный и порывистый в слове и деле, он принял обет строгого религиозного целомудрия и никогда не позволял пламени чистоты быть погашенным малейшим загрязнением тела или души.

Поскольку в колледже он читал рационалистических западных философов девятнадцатого века, его детская вера в Бога и религию была поколеблена. Он не мог принять религию просто на веру – ему нужна была демонстрация Бога. Но очень скоро его пылкая натура обнаружила, что просто Универсальный Разум был холоден и бескровен. Его эмоциональная природа, неудовлетворенная чистой абстракцией, нуждалась в конкретной поддержке в часы искушений. Ему нужна была внешняя сила, гуру, который, облачив совершенство в плоть, мог бы успокоить смятение его души. Привлеченный магнетической личностью Кешаба, он вступил в Брахмо Самадж и стал певцом в его хоре. Но в Самадже он не нашел гуру, который мог бы сказать, что он видит Бога.

В состоянии умственного конфликта и душевной муки Нарендра пришел к Шри Рамакришне в Дакшинешвар. Ему было тогда восемнадцать лет и он уже два года проучился в колледже. Он вошел в комнату Учителя, сопровождаемый несколькими беззаботными приятелями. По просьбе Шри Рамакришны он спел несколько песен, вкладывая в них всю свою душу, и Учитель вошел в самадхи. Несколькими минутами позже Шри Рамакришна вдруг встал со своего места, взял Нарендру за руку и повел на закрытую северную веранду своей комнаты. Они были одни. Обращаясь к Нарендре очень нежно, как будто они были давнишними друзьями, Учитель произнес: "Ах! Как ты поздно пришел. Почему ты был так безжалостен и заставлял меня ждать все эти дни? Мои уши устали слушать пустые разговоры мирских людей. О, как я хотел влить мой дух в сердце кого-то, кто способен воспринять мое послание!" Он говорил так, рыдая все время. Затем, стоя перед Нарендрой со сложенными руками, он обратился к нему как к Нараяне, родившемуся на земле для устранения страдания человечества. Сжимая руку Нарендры, он просил его прийти снова, одному, и очень скоро. Нарендра был испуган. "Что это я вижу?" - подумал он про себя. "Он, должно быть, полный безумец. Но ведь я сын Вишванатха Датты. Как смеет он так говорить со мной?"

Когда они вернулись в комнату и Нарендра услышал, как Учитель разговаривает с другими, он был удивлен, найдя в его словах внутреннюю логику, поразительную искренность и убедительное свидетельство его духовной сущности. В ответ на вопрос Нарендры "Господин, вы видите Бога?" Учитель сказал: "Да, я вижу Бога. Я вижу Его более отчетливо, чем вижу вас. Я разговариваю с Ним более непосредственно, чем я разговариваю с вами". Продолжая, Учитель сказал: "Но, дитя мое, кто хочет видеть Бога? Люди проливают кувшины слез из-за денег, жены или детей. Но если бы они поплакали только один день из-за Бога, они бы обязательно увидели Его". Нарендра был изумлен. Этим словам он не мог не поверить. Он впервые услышал человека, который говорил, что он видит Бога. Но он не мог увязать эти слова Учителя со сценой, которая произошла на веранде всего за несколько минут до этого. Он заключил, что Шри Рамакришна был маньяком, и вернулся домой озадаченным.

Во время его второго визита, примерно месяцем позже, внезапно, при прикосновении Учителя, Нарендра почувствовал себя совершенно беспомощным и увидел стены комнаты и все вокруг него кружащимся и исчезающим. "Что вы делаете со мной?" - закричал он в страхе. "У меня отец и мать дома". Он увидел свое собственное "я" и целую вселенную почти поглощенными в невыразимой пустоте. Со смехом Учитель легко вернул его в чувства. Нарендра подумал, что он мог быть загипнотизирован, но он не мог понять, как какой-то маньяк мог околдовать ум такой сильной личности, как он. Он возвратился домой более сконфуженным, чем когда-либо, решив быть впредь настороже с этим странным человеком.

Но во время своего третьего визита Нарендра оказался не в лучшем положении. На этот раз от прикосновения Учителя он утратил сознание полностью. Пока он оставался в этом состоянии, Шри Рамакришна расспросил его относительно его духовного прошлого, его миссии в этом мире и длительности его земной жизни. Ответы подтвердили то, что Учитель сам знал и предполагал. Среди прочего он узнал, что Нарендра является мудрецом, который уже достиг совершенства, и что в тот день, когда он узнает о своей истинной сущности, он оставит свое тело в йоге - усилием воли.

Несколько последующих встреч полностью изгнали из ума Нарендры последние следы мыслей, что Шри Рамакришна, возможно, маньяк или коварный гипнотизер. Его честность, чистота, самоотречение и бескорыстие были вне всяких сомнений. Но Нарендра не мог принять человека, несовершенного смертного, как своего гуру. Как член Брахмо Самаджа, он не мог поверить в необходимость человека-посредника между человеком и Богом. Кроме того, он открыто смеялся над видениями Шри Рамакришны как над галлюцинациями. И все же, в сокровенных тайниках своего сердца он питал великую любовь к Учителю.

Шри Рамакришна был благодарен Божественной Матери за ниспослание ему того, кто сомневался в его постижениях. Часто он просил Нарендру испытывать его, как менялы испытывают свои монеты. Он смеялся над резкой критикой Нарендры его духовных переживаний и самадхи. Когда временами язвительные слова Нарендры причиняли ему боль, Божественная Мать Сама успокаивала его, говоря: "Что ты слушаешь его? Через несколько дней он будет верить каждому твоему слову". Он с трудом мог переносить отсутствие Нарендры. Часто он горько плакал из-за того, что не видит его. Иногда Нарендра находил любовь Учителя бестактной, и однажды резко обругал его, предупреждая, что такая влюбленность может вскоре спустить его на уровень обожаемого объекта. Учитель был расстроен и молился Божественной Матери. Затем он сказал Нарендре: "Ты грубиян, я не хочу слушать тебя больше. Мать говорит, что я люблю тебя из-за того, что я вижу Бога в тебе, и в тот день, когда я больше не буду видеть Бога в тебе, я не смогу вынести даже твоего вида".

Учитель хотел учить Нарендру в духе философии не-дуалистической веданты. Но Нарендра, из-за его воспитания в Брахмо, считал совершенно богохульственным смотреть на человека как на единого со своим Творцом. Однажды в храмовом саду он, смеясь, сказал товарищу: "Как глупо! Этот кувшин - Бог! Эта чашка - Бог! Все, что мы видим - Бог! И мы тоже - Бог! Ничего не может быть более абсурдным". Шри Рамакришна вышел из своей комнаты и легонько коснулся его. Очарованный, он тотчас же ощутил, что все в мире было на самом деле Богом. Иная вселенная раскрылась вокруг него. Возвратившись домой в ошеломленном состоянии, он и там обнаружил, что пища, тарелка, сам ужинающий, люди вокруг него, - все были Богом. Когда он вышел на улицу, он увидел, что кэбы, лошади, потоки людей, здания, - все были Брахманом. Он с трудом мог выполнять свои каждодневные дела. Его родители начали беспокоиться и подумали, что он болен. А когда интенсивность переживания ослабла немного, он увидел мир как сон. Прохаживаясь по скверу, он мог ударить головой о чугунную ограду, чтобы узнать, настоящая ли она. Ему потребовалось несколько дней для обретения снова своего обычного "я". Он получил предвкушение грядущих великих переживаний и понял, что изречения веданты были истиной.

В начале 1884 года отец Нарендры внезапно скончался от паралича сердца, оставив семью в состоянии крайней нищеты. В доме нужно было кормить шесть или семь ртов. В дверь стучались кредиторы. Родственники, которые раньше пользовались неограниченной добротой его отца, теперь стали врагами, некоторые даже предъявили иск, чтобы лишить Нарендру права на его родовой дом. Действительно голодный и босой, Нарендра искал работу - но без успеха. Он начал сомневаться, была ли где-либо в мире такая вещь как бескорыстное сочувствие. Две богатых женщины сделали ему грязные предложения и обещали положить конец его нищете, - но он отказал им с презрением.

Нарендра начал говорить о своем сомнении в самом существовании Бога. Его друзья решили, что он стал атеистом, и по-ханжески распространили сплетню, приводящую неприличные мотивы, побудившие его к неверию. Его моральная репутация была опорочена. Даже некоторые из учеников Учителя частично поверили сплетне, и Нарендра говорил им в лицо, что только трус верит в Бога из-за страха перед страданием или преисподней. Но ему было больно думать, что Шри Рамакришна тоже, возможно, верит этим лживым слухам. Его чувство собственного достоинства исполнилось отвращением. Он сказал себе: "Какое это имеет значение? Если доброе имя человека покоится на таких шатких основаниях - мне все равно". Но позднее он был изумлен, узнав, что Учитель никогда не терял веру в него. Ученику, который причитал по поводу деградации Нарендры, Шри Рамакришна ответил: "Замолчи, дурак! Мать сказала мне, что этого никогда не может быть. Я не захочу видеть тебя, если ты снова будешь говорить так".

Наступил момент, когда нищета Нарендры достигла своей наивысшей точки. Он ходил весь день без пищи. Возвращаясь домой вечером, он с трудом мог передвигать свои усталые члены. Он присел перед домом в полном изнеможении, слишком слабый даже думать. Его ум начал блуждать. Затем, вдруг, божественная сила подняла завесу с его души. Он нашел решение проблемы сосуществования божественной справедливости и нищеты, присутствия страдания в творении божественного проведения. Он ощутил бодрость в теле, его душа купалась в безмятежности, и он мирно уснул.

Нарендра теперь понял, что он должен выполнить духовную миссию. Он решил отречься от мира, как это сделал его дед, и пришел к Шри Рамакришне за благословением. Но прежде чем он раскрыл рот, Учитель узнал, что было в его уме и зарыдал горько при мысли о разлуке. "Я знаю, ты не можешь жить мирской жизнью, - сказал он, - но ради меня, поживи в миру, пока я жив".

Однажды, вскоре после этого, Нарендра попросил Шри Рамакришну умолить Божественную Мать избавить его от нужды. Шри Рамакришна велел ему умолить Ее самому, ибо Она обязательно прислушается к его молитве. Нарендра вошел в святилище Кали. Как только он встал перед образом Матери, он узрел Ее как живую Богиню, готовую подарить мудрость и освобождение. Неспособный просить Ее о мелких мирских вещах, он помолился только о знании и отречении, любви и освобождении. Учитель сделал ему выговор за его неспособность просить Божественную Мать избавить его от нужды и отослал его назад в храм. Но Нарендра, стоя в Ее присутствии, опять забыл цель своего прихода. Трижды он ходил в храм по приказанию Учителя и трижды он возвращался, забывая в Ее присутствии, зачем он пришел. Он недоумевал по этому поводу, как вдруг его осенило, что это было все дело рук Шри Рамакришны, - поэтому теперь он попросил самого Учителя избавить его от нужды - и был заверен, что его семья не будет испытывать недостатка в простой пище и одежде.

Это явилось очень ценным и важным событием для Нарендры. Оно показало ему, что Шакти, Божественная Сила, не может быть проигнорирована в мире, и что на относительном плане почитание Личного Бога является обязательным. Шри Рамакришна был очень доволен этой перемене. На следующий день, сидя чуть ли не на коленях у Нарендры, он сказал поклоннику, указывая сначала на себя, а затем на Нарендру: "Я вижу, что я - это, и опять же - то. Я действительно не чувствую разницы. Палка, плавающая в Ганге, кажется разделяющей воду, - но на самом деле вода – это одно. Ты понимаешь меня? Ну, все, что существует - есть Мать, - разве не так?" Позже Нарендра говорил: "Шри Рамакришна был единственным человеком, который, с того момента, как он встретил меня, верил в меня не сомневаясь ни на секунду. Даже моя мать и братья не делали этого. Именно его непоколебимое доверие и любовь ко мне привязали меня к нему навсегда. Он один умел любить. Мирские люди только создают видимость любви для достижения эгоистических целей".

Свами Никхилананда

Биография Шри Рамакришны Парамахамсы

Религия теперь превратилась в род национализма. Она, говорим мы, одно из самых драгоценных наших общественных наследий, и потому должна остаться. Но действительной необходимости, какую чувствовали деды современного человека, в ней больше не ощущается; человек находит ее теперь неудовлетворяющею его ум. Идея о личном Боге и о создании, известная в различных религиях, как монотеизм, не может дольше держаться. В Индии она не устояла перед буддистами, которые в древние времена одержали победу именно в этом пункте. Они показали, что, если природа одарена почти бесконечной силой и может удовлетворять свои собственные потребности, то совершенно бесполезно настаивать на том, что должно быть еще что-то, кроме природы.

Религия может предписывать самые гнусные поступки. Например, магометанская религия разрешает убивать всех не-магометан. В Коране ясно сказано: "убивай неверных", и если они не делаются магометанами, их следует предавать огню и мечу. Если вы скажете магометанину, что это нехорошо, он, естественно, может спросить: "Откуда вы это знаете? Откуда вы знаете, что это нехорошо? Все ваши понятия о добре и зле получены вами из ваших книг, а моя книга говорит, что это хорошо". Если вы скажете, что ваша книга древнее, придет Буддист и скажет: "а моя еще древнее"; а затем явится Индус и сошлется на свои книги, самые древние из всех. Таким образом, ссылки на книги не приводят ни к чему. Где мерило для сравнения? Вы укажете на Нагорную Проповедь, а магометанин обратит ваше внимание на этику Корана. Кто, – скажет он, – может быть арбитром для решения вопроса, которая из двух лучше.

Ни Евангелие, ни Коран не могут быть арбитрами в споре между нами самими. Нужно независимое лицо, и им может быть не книга, но нечто универсальное. А что же универсальнее разума? Было говорено, что разум недостаточно силен, не может всегда помочь нам найти истину, что он часто вводит в заблуждение; и, как вывод из этого, делали заключение, что мы должны верить авторитету церкви. Это говорили римокатолики; но я не вижу у них логики. Я, с своей стороны, могу сказать: "Если разум так слаб, то духовенство еще слабее, и я не желаю слушать его, но лучше буду слушать разум, потому что, при всей его слабости, от него я имею некоторый шанс узнать истину, тогда как, слушая другую сторону, не достигну решительно никакой. Поэтому мы должны следовать указаниям разума и симпатизировать даже тем, кто, следуя им, не приходит ни к какой вере.

Лучше для человечества следовать указаниям разума и быть атеистами, чем быть последователем какого-нибудь человека и верить в двести миллионов богов". Мы нуждаемся в прогрессе, развитии, опытном знании. Никакие теории не возвысят людей. Никакое количество книг не сделает их более чистыми. Единственная возможность этого в нас самих, в опытном познании, а оно является результатом размышления. Дайте человеку думать. Человек совсем неразвитой никогда не думает, и можно поручиться, что он верит всему; но, ведь, он не больше, как ком земли. Корову, собаку тоже можно заставить чему-нибудь поверить. Но все они и остаются собаками, коровами и глыбами земли.

Величие же человека в том и заключается, что он мыслящее существо. Он только тем и отличается от животных, что должен думать. Поэтому я верю разуму и следую его указаниям. Я видел достаточно зла от подчинения авторитетам, так как родился в стране, где авторитет достиг самых крайних пределов...

Свами Вивекананда

Практическая веданта

Часть III

Индийская философия, изменяясь и обогащаясь, распространилась по всему цивилизованному миру, насыщая его собою. Известно также, что еще в древности, прежде чем стало известно о существовании Европы, наши купцы достигли берегов Африки и установили связь с остальным миром, опровергая вымысел о том, что жители Индии никогда не покидали своей страны.

Не менее примечательно, что завоевание Индии иноземцами всегда становилось переломным этапом в истории завоевателей, делая их могущественнее, богаче, обогащая духовно. В то время как западный человек пытается точно оценить, как велико то, чем он может обладать и чем он может наслаждаться, для восточного человека все обстоит, кажется, противоположным образом: он стремится понять, насколько малым он может довольствоваться. Стремление древних индусов познать Бога прослеживается еще в Ведах. В своем поиске Бога они прошли сложный путь, начав с культа предков, затем они начали молиться Агни - богу огня, Индре - богу грома, наконец, Варуне - Богу богов. Мы обнаруживаем, что все религии идут от множества богов к Единому.

Истинный же смысл этой эволюции - приход к Тому, кто встал над всеми богами, кто создал этот мир, правит им и находится в каждом сердце. Этапы роста восходят от множества богов к единобожию. Эта антропоморфная концепция, однако, не показалась удовлетворительной индусам: слишком много человеческого здесь для тех, кто ищет Божественное. Это было причиной того, что в конце концов они отказались от попытки найти Бога во внешнем, чувственном и материальном мире и обратились к внутреннему миру. Но существует ли внутренний мир? И что это такое? Это - Атман, это «Я», единственное, в чем человек может быть уверен.

Если ты познал себя, ты можешь познать вселенную, но не наоборот. Тот же вопрос был задан в самом начале Времени еще в Ригведе в иной форме. «Кто или что существовало с самого Начала?»  Только философия веданты со временем дала ответ на этот вопрос. Существовал Атман. Это то, что мы называем Абсолютом, Мировой Душой, центром Себя. Эта сила придала истинность всему сущему с самого начала на все времена.

Свами Вивекананда

Роль Веданты в развитии цивилизации