В XVII веке Валуйки были пограничной крепостью. С тех пор Россия мощно расширялась и на невероятные расстояния отодвинула границу.
В 1991 году Валуйки вновь стали пограничным городом.
В 2022 году граница начала сдвигаться на запад. Вопрос, на сколько, надолго ли, — сегодня самый насущный.
Мы миновали Логачевку и оказались на территории Харьковской области.
Несколько часов езды по Харьковщине. Бесконечные военные колонны — и, самое забавное, закрашенные отступающими украинскими войсками таблички с наименованиями населённых пунктов: видимо, они надеялись, что русские не поймут, где они находятся, огорчатся и вернутся назад.
Спустя три часа мы в Изюме (крепость Изюм возведена в 1680 году по приказу русского царя Фёдора Алексеевича).
В городе постоянно слышны исходящие. Пока мы открывали там гуманитарный штаб, сработала наша ПВО, и над городом сбили украинскую ракету.
Мэр города — собранный, спокойный мужик из бывших оперов — принял на себя ответственность в самом начале этой истории и с тех пор тащит административную работу. Армия очень помогает. Отношения с российской властью до сегодняшнего дня были чуть сложнее.
Российская власть до конца июня не могла определиться, что ей делать с Харьковской областью.
Общались с местными, у них был один вопрос: почему в телевизоре только Мариуполь — чем мы хуже?
В Мариуполь едет руководство, Мариуполь восстанавливают, в Мариуполе артисты и выступления — а мы? Мы тоже ждали русских. Мы тоже Россия.
Успокаивал как мог.
Заехал к весёлому комбату, позывной Морпех (война ценит весёлых, печальники в качестве командиров на войне не приживаются), поговорили о ситуации (ситуация в пределах нормы) и ушли на Купянск, а оттуда — в Луганскую область.
Мы поставили себе цель в два дня проехать всю территорию освобождённой Украины, инспектируя по пути наши гуманитарные штабы.
Проехали Счастье (город основали русские беженцы в конце XVII века) — его взяли в феврале 2022 года, теперь на въезде стоит надпись «Счастье не за горами».
Следом миновали с лёту взятый тогда же Новоайдар. Заехали в наш луганский штаб и пошли на Дебальцево, в Донецкую область.
Донецк был в дыму обстрелов и прилётов — как в самые мрачные дни 2014-го и 2015-го.
Встретил на заправке — как в каком-то романе о Гражданской войне — своего сослуживца Шамана, которого не видел четыре года. Тот говорит, был на передовой — там страшно кроет украинская арта, вернулся к жене, и прилетело прямо под их окна дома в Киевский район. В городе мог настигнуть осколок, который миновал в окопах. Такая жизнь в Донецке.
Из Донецка мы ушли на Мариуполь и, оставив его в стороне, въехали в Запорожье.
Там — огромные золотые пшеничные поля, там почти нет блокпостов, там совсем нет военных колонн, и, как мне тут же рассказали, максимальное прорусское население и почти полное отсутствие даже намёков на заукраинскую партизанщину.
Были подрыв урны в Мелитополе, попытки нападения на представителей местных администраций, но в целом все киевские планы «закошмарить оккупантов» в Запорожской области с треском провалились.
Завернули, чтоб потрогать море, в Бердянск — там совершенно мирная жизнь, как в любом приморском городке, скажем, Крыма.
Городам, как и людям, везёт либо не везёт. Изюм разрушен частично, но сидел три месяца почти без воды, почти без газа и с непонятными перспективами. Новоайдар стоит как стоял, просто с украинской Луганщины вернулся в ЛНР и теперь никуда не денется, зато Рубежный, Попасная и Северодонецк снесены на три четверти: по сути, их надо отстраивать заново. Люди, которые жили там раньше, ещё не поняли, как жить дальше и куда возвращаться: многим просто некуда. Бердянск же и Мелитополь вполне мирно собираются получать русские паспорта и строят спокойные планы на то, как будут жить в России.
Вот они, судьбы городов: словно каждый родился под какой-то своей звездой.
От Мелитополя до Херсона — ещё три часа пути. Чем ближе передовая, тем чаще блокпосты: порой расстояние между ними — менее километра. Украинское контрнаступление здесь явно расценивают всерьёз.
В Херсоне у нас тоже есть гуманитарный штаб — четвёртый на нашем пути, однако в сравнении с Изюмом или городками на окраине Луганщины в Херсоне вопрос об элементарном выживании не стоит.
Люди на улицах собранные, чуть мрачные: привыкают к жизни в России.
Привыкли не вполне, однако, если Россия твёрдо скажет, что Херсон наш, и выборы пройдут завтра, здесь будут гарантированные 60% за. Если поработать, то и 70.
Там всё упрямо движется в нужном направлении: есть российские банки, российские каналы информации — и уже состоялись знаковые визиты российских чиновников.
Херсон никогда не был самым пророссийским городом на юге Украины, но даже здесь считали сигнал.
Но если с Херсоном пришлось четыре месяца работать, чтобы получить эти 60% возможной поддержки, то освобождённые районы Харьковской области и так дадут 75 — с минимумом проявленной государственной заботы.
Освобождённая Украина — разная.
Ждущие своего часа харьковские люди, спокойно возвращающиеся домой дончане и луганчане, счастливо удивлённые запорожцы и сумрачно принимающие новь херсонцы.
…Уже вернувшись в Россию, узнал о счастливой вести: на Харьковщину приехал Сергей Кириенко. Никогда не думал, что буду произносить эти слова как благую весть. Вослед за главой внутрипола теперь поедут инженеры, управленцы, транспорт, специалисты.
Харьков наш.
Тёплая звезда подстегнула Изюму.
Хочу, чтоб украинская подкова была нам на счастье. Эта подкова уже висит над новой дверью в Россию.
Валуйки — не приграничный город больше. Мы ещё не в XVIII веке, но уже не в XVII.
https://prilepin.livejournal.com/2718483.html
