Базилейос Захариас родился 6 октября 1849 года в маленькой деревне недалеко от турецкого города Мугла. За несколько лет до этого события его родители-греки сбежали из Турции от погромов и поселились в Одессе. Когда резня прекратилась, они вернулись домой, в Турцию. Российскому периоду жизни Базилейос обязан русифицированным вариантом своей фамилии -- Захарофф -- и знанием русского языка.Впрочем, владением разнообразными языками (он говорил на четырнадцати) и умением приспосабливаться к обстоятельствам (Базилейос для англичан был Бэзил, для французов -- Базиль, для русских -- вообще Василий Васильевич) не исчерпывались таланты Захароффа. Главным его даром был, безусловно, дар торговца. Первое применение этому дару Бэзил (будем называть его так) нашел на базарах Константинополя. Занимаясь обменом валюты, он заодно учил языки (ему встречались самые разнообразные валюты и столь же разнообразные клиенты) и совершенствовал свои дипломатические способности, ища защиты у своих соплеменников-греков от нападок недружественных турок. Дядя Бэзила, заметив у племянника явные склонности к коммерции, взял его в свою компанию, занимавшуюся импортом.
Дальнейшие свидетельства о подвигах юного Бэзила противоречивы. По одним сведениям, в 1866 году его послали в Лондон учиться, а затем поручили представлять там дядину фирму. По другим -- он сбежал в Англию, прихватив из кассы этой самой фирмы значительную сумму. Родственник подал на него жалобу. Дело рассматривалось в лондонском суде и кончилось оправданием способного юноши. Тот сумел убедить суд, что вовсе не украл деньги, а просто изъял причитавшуюся ему как партнеру долю доходов. Тем не менее репутация нечестного человека и, возможно, угроза дядюшкиного гнева не благоприятствовали возвращению в Турцию, и Бэзил предпочел из Лондона направиться в Афины.
Там, впрочем, тоже были наслышаны о неприятной лондонской истории, и Бэзилу пришлось искать высоких покровителей, которые помогли бы ему продолжить карьеру. Его взял под свою защиту Стефан Скулудис, будущий премьер-министр и весьма влиятельная фигура в Греции. По рекомендации Скулудиса Захарофф смог получить должность, определившую его дальнейшую судьбу: он стал афинским представителем шведской оружейной компании "Норденфельдт". Торговля оружием стала делом всей его жизни.
Универсальный агентЗахарофф пришел в оружейный бизнес в самый подходящий момент. В ходе русско-турецкой войны балканские страны показали, что у них вообще-то есть собственные претензии в военной области. Чего нельзя было сказать о Греции -- греческая армия не покидала государственных границ из-за слабости и немногочисленности, поэтому Греция не смогла воспользоваться плодами мирного договора. Греческие политики учли этот неприятный урок и решили заняться укреплением армии. Планировалось увеличить численный состав вооруженных сил в пять раз, а на закупку оружия направить две трети бюджета страны.
Балканы, Турция и Греция включились в собственную гонку вооружений, которая была очень выгодна небольшим фирмам вроде "Норденфельдта". Внимание крупных европейских производителей оружия, прежде всего Круппа и Шнайдера, было полностью поглощено великими державами, и к тому же они не обладали достаточной гибкостью для торговых операций в мутных водах балканской политики. Когда вооружения закупали мировые державы, это предполагало проведение многочисленных испытаний, конкурсы на производство того или иного вида оружия, тщательный подсчет экономической выгоды и прочие процедуры, которые в Греции, к примеру, еще не вошли в обиход. К тому же военные министры там так быстро сменяли друг друга, что для совершения сделки вполне достаточно было заручиться личной поддержкой одного из них. Благодаря помощи Скулудиса Захароффу удалось заключить с Грецией ряд весьма выгодных для "Норденфельдта" контрактов.
Чтобы дать своему талантливому агенту оружие в борьбе с конкурентами, глава фирмы Торстен Норденфельдт предоставил в его распоряжение весьма привлекательные новшества: донный взрыватель, механический дистанционный взрыватель, скорострельные орудия для легкой артиллерии и, наконец, последнее чудо света -- подводную лодку. Всего в Швеции было построено пять лодок типа Le Plongeur. Захароффу удалось продать четыре: одну Греции, две Турции и одну России. Последняя, впрочем, затонула во время доставки к российским берегам.
Разумеется, обратившись к греческим властям с предложением продать им подводную лодку, Захарофф всячески подчеркивал свои греческие корни, патриотические чувства и необходимость надежной защиты от турецкой угрозы. Но пристроить в Греции все подлодки не было никакой возможности, зато был прекрасный предлог, чтобы склонить к аналогичной сделке Турцию. Результат превзошел ожидания: турки впали в панику и купили целых две субмарины, чтобы в случае конфликта у Греции не было никаких шансов. Апеллировать к своему турецкому детству Захароффу вряд ли понадобилось...
Гений маркетингаНорденфельдт оценил успехи своего афинского представителя и дал ему полную свободу. Теперь Захарофф не был привязан к определенному региону и мог охотиться за выгодными контрактами по всей Европе. В конце 80-х годов компанию "Норденфельдт" не могло не беспокоить стремительное продвижение на рынке пулемета "Максим", но Захарофф заверил хозяина, что ему под силу остановить конкурента. Генеральное сражение произошло в Австрии, куда Хайрем Максим и Бэзил Захарофф прибыли для демонстрации своих товаров. Собравшиеся в Вене офицеры и журналисты были наслышаны о "Максиме", поэтому удивились, когда во время пресс-конференции по залу стал пробираться высокий солидный джентльмен, приговаривая: Чудесные характеристики! Потрясающе! Никто не может сравниться c оружием Норденфельдта!
-- Норденфельдта? -- спросил один из репортеров.-- А разве фамилия изобретателя не Максим?
-- Нет-нет,-- убежденно ответил господин.-- Я говорю об оружии Норденфельдта, самом лучшем в мире!
Но Захарофф не ограничился столь незамысловатой пиар-кампанией для прессы. Заморочить головы офицерам было не так просто, поэтому в своем выступлении на пресс-конференции Захарофф напирал на технические проблемы.
Ничто не может сравниться с изобретением Максима, говорил Захарофф, но в этом-то и заключается главный его недостаток. Никто не сможет воспроизвести его. Мы имеем дело всего лишь с блестящим образцом, с уникальным цирковым трюком. Все детали этого пулемета должны быть сделаны с такой точностью, которая в массовом производстве практически недостижима. Разница в сотые доли миллиметра приведет к тому, что оружие окажется неработоспособным, так что прекрасное достижение инженерной мысли никак не может быть основой вооружения армии...
Захароффу удалось настолько испортить впечатление от демонстрации блестящих возможностей "Максима", что когда изобретатель явился в австрийское военное ведомство, то был принят весьма холодно. Ему с большим трудом удалось добиться заказа на 150 своих пулеметов.
Эта история произвела тяжелое впечатление на Максима. Он увидел, что хитрый грек, у которого товар явно хуже, сумел переиграть его благодаря грамотной, говоря современным языком, маркетинговой стратегии. Максим понимал, что он изобретатель, а не торговый агент и что ему нужно тратить время на работу над изобретениями, а продажу их доверить профессионалу. Но и Захарофф по достоинству оценил противника: уж он-то прекрасно понял, какой потенциал скрыт в "Максиме". Результат был вполне предсказуем: в 1888 году Максим присоединился к Захароффу и стал работать в фирме Норденфельдта.
Следующие несколько лет "Максимы" были самым ходовым товаром Захароффа. Но это было лишь подготовкой к главному карьерному взлету: в 1895 году Захарофф и Максим стали работать на британский военный гигант "Виккерс". В 1905 году "Виккерс" заплатил ему 86 тыс. фунтов стерлингов как своему главному торговому агенту. Работая на "Виккерс", Захарофф не только стал миллионером и одним из самых богатых людей Европы, но и приобрел огромное влияние среди политиков, бизнесменов и аристократии чуть ли не всех европейских держав. И везде ему поручали деликатные миссии и считали своим. В том числе в России.
Почти русский
Надо признать, что у Захароффа были все данные для успеха в России. Он был православный, хорошо говорил по-русски и вообще был известен здесь как Василий Васильевич Захаров. В стране, породившей колоритных персонажей вроде Распутина, Захарофф чувствовал себя как рыба в воде. Здесь его страсти к интриганству было где развернуться. Для получения выгодных контрактов важно было мнение великого князя, на которое Захарофф с успехом влиял, поддерживая тесные отношения с его любовницей. Чтобы подогреть интерес к собственной персоне, Захарофф любил с таинственным видом заметить, что его жизнь полна приключений. Обширная и технически не слишком продвинутая Россия, враждовавшая с Турцией и Японией, была идеальным местом приложения сил Захароффа. Но не он один интересовался российским рынком. В условиях жесткой конкуренции, прежде всего с французскими предприятиями Шнайдера, Захароффу удалось добиться для "Виккерса" нескольких важнейших контрактов.
России хотелось иметь крупное собственное производство артиллерии. Шнайдер предложил построить такой завод на Урале, где у него уже был ряд предприятий, и к тому же настаивал на том, чтобы концерн был полностью французским. Захарофф указал на преимущества строительства завода около Царицына, на берегу Волги, рядом с месторождениями Донецкого угольного бассейна. Учитывая русский патриотизм, он великодушно согласился считать новое предприятие российским -- с условием, что он будет получать основную часть прибыли. Захарофф был настолько уверен в успехе своих предложений, что еще за несколько недель до подписания контракта купил участок земли под строительство завода. Его надежды оправдались. На радостях "Виккерс" согласился предоставить в распоряжение российской стороны все сведения о технических тонкостях производства, о патентах, усовершенствованиях и прочих коммерческих секретах, которые, к примеру, для английского парламента были тайной за семью печатями.
В 1906 году "Виккерс" получил заказ на строительство для России крейсера "Рюрик". В тот момент, когда в России испытывали орудия нового крейсера, Захароффа в России не было. Алексей Николаевич Крылов, занимавший должность главного инспектора кораблестроения, остался недоволен качеством башенных установок "Рюрика" и очень жестко настоял на заключении дополнительного контракта на срочную переделку орудий. О том, что было дальше, сам Крылов вспоминал так: "Через три дня приехал Захаров с целой свитой инженеров и чинов фирмы и в моем кабинете, подавая мне руку, сказал: 'На вашем месте я поступил бы так же, как вы, генерал. Вы мой друг; я при вас отдаю моим инженерам категорическое приказание исполнять беспрекословно все ваши требования, сколько бы это фирме ни стоило'. После этого все действительно было исполнено образцово".
Позднее, в 1911 году, в руки "Виккерса" перешло Общество Николаевских заводов на Черном море. Там по британским чертежам были построены первые три черноморских дредноута. Но современных военных кораблей в России все равно было недостаточно, а строительство новых шло медленно, поэтому в мае 1914 года командующий морскими силами Балтийского моря адмирал фон Эссен тайно от своего начальства вступил в переписку с Захароффым по поводу возможности срочного строительства в Великобритании нескольких современных линкоров для России. Эссен, ожидавший конфликта с Германией, не питал иллюзий относительно состояния русского флота: "Совершенно очевидно, что две наших будущих бригады, не составляющих даже полной эскадры, окажутся силой, которая не может идти в сравнение с теми, которые явятся в наши воды, быть может, в ближайшие годы". И Эссен, и начальник бригады крейсеров контр-адмирал Максимов были уверены, что надо не обсуждать, какие проекты линкоров стоит разрабатывать России, а немедленно строить корабли в Англии по самым современным и уже опробованным в деле английским проектам.
В ответ на просьбу фон Эссена в Ревель, на крейсер "Рюрик", пришло письмо из Парижа, с авеню Ош, в котором Захарофф полностью разделял беспокойство адмирала по поводу состояния русского флота и обещал всяческое содействие в случае заказа строительства линкоров в Англии. Компания "Виккерс" даже выслала фон Эссену чертежи нескольких последних моделей кораблей, чтобы он мог их оценить, однако сделка не состоялась. Морские чиновники и прочие государственные мужи, видимо, решили, что вполне обойдутся собственными силами. До начала первой мировой войны оставались считаные недели.
Торговец смертьюПеред началом первой мировой войны Захарофф имел в той или иной степени интересы в десятках европейских компаний. Захароффа никогда не смущало одновременное сотрудничество с потенциальными противниками, что стало ясно еще во времена знаменитой продажи субмарин Греции и Турции. Он сам хвастался в узком кругу: "Я устраивал войны, чтобы можно было продавать оружие обеим сторонам". Будучи фактически главным человеком в британской компании "Виккерс" и с 1913 года гражданином Франции, он владел акциями нескольких австрийских военных заводов, в том числе "Шкоды", и немецкого концерна "Крупп".
Однако с началом мировой войны людям вроде Захароффа пришлось действовать очень осторожно. Прибыли, разумеется, намечались гигантские (недаром Захарофф последовательно выступал за войну "до победного конца"), но и возмущение воюющих тоже могло перейти все границы. Возможно, поэтому французское правительство чуть ли не сразу после начала войны приставило к дому Захароффа охрану.
Один из биографов писал о Захароффе: "Памятником ему должны быть надгробные плиты миллионов погибших; их предсмертные стоны -- его эпитафией". Кто-то подсчитал, что если разделить прибыль, полученную Захароффым за время войны, на число погибших солдат, то получится, что каждая смерть приносила ему $6 дохода. Когда столь прибыльная война все-таки закончилась, Захарофф не стал почивать на лаврах, а решил заняться организацией небольшой войны собственными руками. Жертвой опять оказалась Греция, хотя на этот раз Захарофф как истинный греческий патриот всего лишь мечтал о возрождении великой Греции за счет Турции. Британский премьер Ллойд Джордж благословил маленькую победоносную войну греков против турок, а французский премьер Клемансо вроде бы не возражал. Захарофф вложил миллионы в поддержку греческой армии, но из-за государственного переворота в Афинах и стремительного падения влияния Клемансо турки, вооружившись французскими пушками Шнайдера, разгромили греков. Для Захароффа дело кончилось большими убытками, для Ллойд Джорджа -- отставкой. Британцы вдруг решили, что негоже торговцу оружием диктовать политические решения премьер-министру. Еще несколько лет назад такое положение никого в Европе не возмущало...
Persona grataКогда в 30-е годы деятельность торговцев оружием, в том числе и Захароффа, стала предметом рассмотрения различных комиссий, выяснилось, что он, оказывается, был не только лоббистом, но и своего рода супершпионом в высших слоях общества. Во Франции он в 1908 году стал кавалером ордена Почетного легиона, а в 1913 году был награжден еще раз -- "за заслуги перед Французской республикой". Когда один сенатор попросил уточнить, за какие именно заслуги, его вопрос остался без ответа. А в нижней палате депутаты недоумевали, почему власти решили обласкать человека, которого российские газеты называли самым активным и предприимчивым агентом британского "Виккерса" и злейшим конкурентом французов -- Шнайдера и его компании "Крезо". Тем не менее французы до сих пор нежно относятся к Захароффу, вспоминая его скорее как выдающегося мецената, обладателя роскошного особняка и богача с причудами, чем как торговца оружием с сомнительной репутацией.
Однако главной европейской "базой" Захароффа была не Франция, а Англия. И не только потому, что он представлял британскую компанию, но и в силу особых отношений с премьер-министром Великобритании Дэвидом Ллойд Джорджем, на которого Захарофф многие годы оказывал несомненное влияние. Ходили даже слухи, что Захарофф не пожалел для Ллойд Джорджа собственной жены: он сам инициировал роман премьера со своей первой женой, англичанкой Эмили Энн Барроуз, после чего тот оказался полностью в его власти. Правда, Захарофф исправно выполнял поручения британского премьера. В частности, в начале первой мировой войны он постоянно информировал Ллойд Джорджа о положении на Балканах, а затем не раз отправлялся с разнообразными миссиями в воюющие страны. Однажды в 1917 году по личной просьбе Ллойд Джорджа он даже рискнул съездить в Германию, переодевшись в форму болгарского военного медика. По словам французского премьера Жоржа Клемансо, информация, полученная Захароффым в Германии для Ллойд Джорджа, "содержала самые ценные разведданные за всю войну". Известно также, что во время войны "большая тройка" -- американский президент Вудро Вильсон, Клемансо и Ллойд Джордж -- неофициально встречались в доме Захароффа в Париже. Британцы, как и французы, оценили заслуги Захароффа: в 1918 году король Георг V наградил его орденом Британской империи. Так Захарофф стал сэром Бэзилом, кавалером ордена Бани.
Близкое знакомство с сильными мира сего было весьма полезно для бизнеса, особенно если учесть, что коммерческие интересы Захароффа не признавали границ и линий фронта. Самая известная история произошла с важным промышленным районом на французско-германской границе -- Брие. Еще в самом начале войны Германия захватила железорудный бассейн Брие и стала его усиленно разрабатывать. При этом в руки французов попала немецкая карта, где этот район, принципиально важный для французской военной промышленности, был отмечен словами: "Это не трогать!" Так и получилось -- шахты перешли в руки немцев целыми и невредимыми. Казалось бы, французы должны немедленно сровнять с землей этот район, чтобы уничтожить военное преимущество немцев. Ничуть не бывало. Разработка месторождений на благо Германии продолжалась практически всю войну. Когда после войны общественность призвала французское правительство к ответу за столь странную стратегию, был получен такой ответ: "Мы не решались разбомбить бассейн Брие, потому что тогда Германия наверняка уничтожила бы французские шахты в Мерт-е-Мозель -- главный источник железной руды для французской армии". Иными словами, иссякли бы ресурсы для ведения боевых действий с обеих сторон. Захарофф, который был заинтересован в войне вообще и имел доходы от добычи руды в Брие в частности, не мог допустить бомбардировок рудников. Говорят, что именно он настоял на том, чтобы уберечь Брие от разрушений.
МеценатКогда речь не шла о бизнесе или политике, широкая натура Захароффа проявлялась с лучшей стороны. Французы не зря ему симпатизируют: чего стоит хотя бы приятная французскому уху романтическая история многолетней связи Захароффа с испанской герцогиней. Согласно одной из многочисленных легенд, связанных с именем Захароффа, в день своей свадьбы с представителем испанской ветви Бурбонов девушка ускользнула от жениха и провела ночь с Захароффым в Восточном экспрессе, в его любимом купе номер 7. Роман с замужней аристократкой продолжался почти полвека. В 90-е годы Захарофф бросил жену в Лондоне и все свободное время стал проводить в Мадриде. В 1923 году муж герцогини, страдавший умственным расстройством, умер, и влюбленные смогли наконец пожениться. Захароффу в это время было 74 года, его возлюбленной -- 65.
Хотя источником доходов Захароффа была торговля оружием, тратил свои богатства он в основном на мирные и похвальные начинания. Например, узнав о бедственном положении животных в Парижском зоопарке, пожертвовал ему полмиллиона франков. В 1916 году еще на полмиллиона основал филиал Института Пастера в Греции, а затем до конца жизни перечислял ему ежегодно по 122,5 тыс. драхм. Был одним из первых меценатов, поддержавших кассу взаимопомощи ученых -- предшественницу французского Национального центра научных исследований. Пожертвовал 2 млн франков на создание кафедры воздухоплавания при Сорбонне и учредил профессорскую стипендию для преподавания французской литературы в Оксфорде. Даже России есть за что поблагодарить Захароффа: он дал 20 тыс. руб. на создание аэродинамической лаборатории при Петербургском политехническом институте. Зная об этом, уже упоминавшийся А. Н. Крылов рассказал Захароффу про бедственное положение главного русского специалиста по аэродинамике Н. Е. Жуковского, который "имеет какую-то самодельную картонную трубу, через которую дует старым, на Сухаревской толкучке купленным и им самим исправленным вентилятором и делает открытия мировой важности". Вскоре Крылов получил от Захароффа чек на 2500 руб. на имя Жуковского. Благодаря этой сумме Жуковский смог устроить большую аэродинамическую трубу и объединил вокруг себя молодежь, которая в будущем составила ядро сотрудников ЦАГИ.
Публику не мог не интересовать столь колоритный, противоречивый и загадочный персонаж. На протяжении многих лет, вплоть до старости, Захарофф не разрешал себя фотографировать, но все знали, что у него аккуратные усики и козлиная бородка. В течение полувека он вел дневники, которые составили 53 тома, но приказал после его смерти их уничтожить. Более того, он систематически находил и уничтожал все сохранившиеся свидетельства о своем прошлом, пользовался чужими именами и имел несколько двойников. В детстве он жил в доме без окон, спал на полу и часто голодал, на вершине своей карьеры ел золотыми приборами из золотых тарелок и влиял на судьбы Европы, в старости владел казино в Монте-Карло и ухаживал за розами. Его девизом было: "Успех в жизни заключается не в том, чтобы делать то, что мы любим, а в том, чтобы любить то, что мы делаем". Пожалуй, только Бальзаку было бы под силу придумать такого персонажа -- может быть, поэтому Захарофф учредил литературную премию имени Бальзака.
Новатор
Можно сколько угодно рассуждать об аморальности захароффского рода занятий, но нельзя не признать, что на избранном поприще он достиг небывалых профессиональных высот. Он умел воспользоваться любым конфликтом, большим или маленьким, чтобы продать оружие тем, кто в нем нуждался, причем часто сразу обеим воюющим сторонам. Он не только использовал уже существующую вражду, но и искусно создавал и поддерживал новые конфликты. Весьма важным новшеством, введенным Захароффым, были особые "схемы оплаты" товара, которые, по существу, сводились к торговле оружием в кредит. Благодаря этому в гонку вооружений удалось вовлечь небольшие и небогатые государства, которые не могли расплатиться сразу и надолго оказывались должниками Захароффа.
Несомненным достижением Захароффа было блестящее использование политических связей и дворцовых интриг на благо бизнеса. Он был вхож чуть ли не во все кабинеты министров и государственные канцелярии, был принят при многих дворах и был знаком со множеством нужных людей, известных и не очень. Когда интриги и личные связи не действовали, в ход шли взятки. И хотя придумал подмазывать чиновников не Захарофф, именно он сумел поставить такой способ ведения дел на широкую ногу. Например, американская компания Electric Boat за 30 лет заплатила Захароффу как своему агенту более $2 млн комиссионных, из которых значительная часть, судя по всему, была истрачена Захароффым на взятки, особенно при заключении сделок в Латинской Америке.
Захарофф прекрасно умел выстроить маркетинговую стратегию, что доказал в истории с Максимом. Для формирования нужного ему общественного мнения Захарофф в 1910 году приобрел акции французского издательства Quotidiens Illustres; после этого газета, выходившая в этом издательстве, сделалась самым англофильским печатным органом Франции и неизменно отстаивала интересы британской фирмы "Виккерс" в любых ситуациях.
Последнюю бесценную услугу "Виккерсу" Захарофф оказал уже после того, как практически отошел от дел. Для "Виккерса", как и для других производителей оружия, в том числе и для их главного британского конкурента "Армстронга", наступление мира означало катастрофу. В 1920-е годы им пришлось заняться конверсией, реорганизовать производство, сократить расходы, но толку было мало: акции стремительно падали. В этот момент из ниоткуда возник Захарофф и взял ситуацию под контроль. Он сумел надавить на банки, от которых зависела дальнейшая судьба "Армстронга", с тем чтобы банкиры заставили "Армстронг" слиться с "Виккерсом". В результате слияния львиная доля акций оказалась у "Виккерса", и он смог выжить. Возможно, именно за это "Виккерс" презентовал Захароффу золотой кубок с надписью: "Сэру Бэзилу Захароффу от председателя и членов совета директоров компании 'Виккерс Лтд' в честь завершения 50-летнего сотрудничества и в знак признательности за прекрасную работу, искренней благодарности и глубочайшего почтения".
Исторический человекКроме "Виккерса", мало кто из современников и особенно потомков испытывали почтение к сэру Бэзилу. Называть предприимчивых агентов военных корпораций "торговцами смертью" стали еще в начале XX века, а уж после мировой войны, когда последствия их предпринимательской активности стали очевидны для всех, общественность, особенно в Великобритании и США, стала настойчиво требовать прекратить использовать войну для получения прибыли. Созданный в 1934 году в США специальный сенатский комитет по расследованию деятельности военной промышленности пришел к выводу, что международная торговля оружием выявила самые низкие стороны человеческой натуры: ложь, обман, лицемерие и жадность, породила страх, враждебность и экономическую напряженность. Результатом масштабного экспорта оружия стала гигантская коррупция и вмешательство военных предприятий во внутреннюю и внешнюю политику. Оказывая давление на государственные органы, производители вооружений добивались разрешения на экспорт самого современного оружия, тем самым подстегивая гонку вооружений и вооружая другие страны, в том числе и врагов Соединенных Штатов.
В докладе сделан весьма неутешительный вывод: необходимо остановить эту порочную практику, если только ее вообще можно остановить. Американские власти честно попытались это сделать: вскоре был создан комитет по контролю за вооружениями, призванный регулировать всю торговлю оружием, выдавая экспортерам государственные лицензии. Контроль за гонкой вооружений перешел в руки государства, но оказалось, что пессимизм авторов доклада 1934 года был вполне оправдан: порочную практику международной торговли оружием остановить не удалось. Государства крайне заинтересованы в том, чтобы военная промышленность как один из главных компонентов современной экономики развивалась, создавала новые рабочие места и приносила доходы казне. Теперь, когда государство обеспечивает рост объемов производства и скупает большую часть продукции, нужда в деятелях вроде Захароффа, рыскавшего по свету в поисках заказов, попросту отпала.
А в нем в отличие от безликой государственной машины, несомненно, было своеобразное обаяние. Недаром он под разными именами не раз становился героем кинофильмов, книг и комиксов. Особенно хорошо известен миру оружейный магнат Эндрю Андершафт, герой пьесы Бернарда Шоу "Майор Барбара", дававший оружие "всем, кто предложит достойную цену, невзирая на лица и принципы". Под его словами, наверное, мог бы подписаться и Бэзил Захарофф: "Голосовать! Вот еще! Голосуя, вы всего лишь меняете имена членов кабинета. Зато стреляя, вы сбрасываете правительства, создаете новые эпохи, уничтожаете старые порядки и устанавливаете новые".
Анастасия Фроловаисточник https://matveychev-oleg.livejournal.com/13789347.html
