Картинка к делу не относится на картинке другой солдат, ратник Матвеев, прошедший Войну 1812 года и Крымскую. Просто красивое. Пишет Максим Оленев:КАК ОДИН СОЛДАТ ГЕНЕРАЛА ДОСТАЛНижние чины, изъявившие желание по отставке жить на прежнем своём месте, в частности, в помещичьих селениях, нередко доставляли своим бывшим господам массу хлопот. С момента отдачи в рекруты они более не принадлежали помещику, а являлись собственностью Военного Ведомства, т. е. государства. Пожившие и повидавшие немало на своём веку, служивые зачастую были для своих односельчан определёнными авторитетами в различных житейских вопросах, чем немало докучали администрации, видевшей в солдатах лишь смутьянов и баламутов. Подобная "вольная жизнь" отставных нижних чинов, сдобренная весьма оригинальной философией и поступками, то и дело приводила к конфликтам.
Казалось просто невероятным, но разлад мог возникнуть и между отставным солдатом и генералом, причём последний оказывался бессильным что-либо сотворить по своей воле!
****
Так, например, ещё во время Крымской войны, в начале февраля 1855 года, будучи в гор. Керчи, генерал-адъютант и наказной атаман Донского казачьего войска Михаил Григорьевич Хомутов написал слёзное прошение Рязанскому гражданскому губернатору, тайному советнику Петру Петровичу Новосильцеву.
Сетуя на своё временное отсутствие в губернии и сильную загруженность, генерал жаловался на проживающего в его имении, селе Нижнем Белоомуте, Зарайского уезда, отставного солдата Лазаря Данилова Радина, и просил Губернатора удалить его восвояси административным порядком:
"… Вы знаете, как по военным обстоятельствам я удалён от всех собственных дел, а между тем от этого зависит моё и семейства моего существование; главное моё имение в Рязанской губернии. Благодаря Богу я имею отличнейшего управляющего (Журавлёва) и Вы знаете, как теперь хлопоты в имении по рекрутскому набору и по ополчению, особенно в тех имениях, которые на оброк и которые рассыпаны по всему Государству, как и моё. К моему неудовольствию, в вотчине мой есть отставной солдат из крестьян моих же. Я доставлял ему приличное содержание, но, несмотря на это он пустился в разные неблаговидные толки с крестьянами и пошёл на разные кляузы. Солдат этот решительный негодяй; но как всякая пущенная бумага берёт свой ход, то и ябеда его приняла законное направление.
Простите меня, что я этой безделицей беспокою Вас, убедительнейшее прошу обратить Ваше внимание на это пустое дело, которое, впрочем, тревожит всю вотчину: нельзя ли имение освободить от этого солдата, я готов дать ему нужное содержание.
При содействии станового он позволил себе, в присутствии его, священника и многих поселян, оскорблять Управляющего неприличными словами и угрозами. Если понадобиться, то позвольте моему управляющему явиться к Вам и объясниться на словах…" .
Судя по всему, генерала сильно задевала независимость и непочтительность отставного солдата. Ему, мол, содержание неплохое определено, а тут такое неуважение к старшему по званию. К тому же и остальных с пути истинного сбивает.
Чуть позже, 12-го февраля, из гор. Новочеркасска подобное прошение к Новосельцеву поступило и от жены генерала, Екатерины Михайловны Хомутовой, которая чисто по-женски "подлила масла в огонь", т.е. добавила обвинений. Так, помимо пьянства и распутной жизни, Радину приписали ещё "до кучи" самоволие, воровство, мошенничество и шарлатанство:
"… Из имения мужа моего (Генерал-Адъютанта Хомутова) Зарайского уезда села Нижнего Белоомута, отдан был в 1847 году за дурное поведение в рекруты крестьянин Лазарь Радин, который прямо из рекрутства поступил в прислуги Ахалцыхского госпиталя. По прослужении в оном пяти лет, он Радин, уволен (как из выданного ему паспорта видно) за болезнью на родину до выздоровления. По приказанию мужа моего, рядовому Радину была отведена в селе Белоомуте квартира и делались ему всякого рода вспомоществования и денежные пособия; но вместо того, чтобы спокойно и тихо пользоваться предоставленными ему обеспечениями, он предался пьянству, начал вести буйную жизнь, развращать примером своим крестьян, заводить с ними беспрерывные ссоры и драки, делать хищнические порубки в господских дачах леса и увозить с лугов накошенные крестьянами сено; а в довершении наглых и невыносимо дерзких поступков своих, он занёс Зарайским земским властям, Рязанскому Губернскому Правлению и Вашему превосходительству на правителей вотчинной Конторы наполненные совершенной ложью жалобы.
По случаю нахождения мужа моего со вверенными ему войсками против неприятеля в Крыму, заведывая по поручению его принадлежащим ему имением, я, в необходимости нахожусь, объяснив вредные поступки нестроевого солдата Радина, угрожающие расстройством доброй нравственности крестьян села Нижнего Белоомута, всепокорнейшее просить Ваше Превосходительство сделать зависящее от Вас распоряжение о поспешнейшем удалении его из этого села, которого пребывание в оном не может быть терпимо ещё и потому, что он, Радин, выдавая себя сведущим в лёгком и скором излечении всякого рода болезней, вымогает у больных, легкомысленных крестьян, вперёд за излечение значительную плату, и потом невежественным лечением своим причиняет всем у него пользующихся явный вред, а некоторым и самую смерть…" .
Как видно из этого "крика души", поступки Радина во многом объясняла его биография - он служил в "горячей точке", на Кавказе, во время наместничества там фельдмаршала М. С. Воронцова, где в то время шла самая долгая в истории России война.
Все свои "медицинские познания" Радин, по-видимому, почерпнул у тамошних лекарей, служа госпитальной прислугой, т. е. младшим обслуживающим персоналом госпиталя. Ну, а при отсутствии в селе доктора, при дороговизне лекарств, врачебные навыки "видавшего виды" отставного солдата пришлись на селе как нельзя кстати. На волне первых "лёгких успехов" авторитет Радина среди односельчан тут же резко вырос, а, учитывая, что болезни в деревнях случались постоянно, то понятно, что от клиентуры не было отбоя.
В общем, "несмотря на милостивые пособия", и вместо того, что "спокойно и тихо пользоваться", Радин сильно "забронзовел", потерял меру и контроль над собой, и стал постепенно "развращать примером своим крестьян", что, естественно, в итоге переполнило чащу терпения добрых хозяев.
Реагируя на прошения почтенных лиц, Губернатор немедленно распорядился начать следствие, в результате которого Радин, по решению Зарайского Земского Суда, был препровождён Зарайской Градской Полицией к Командиру Рязанского Гарнизонного батальона (т. е. фактически на гапутвахту).
****
Дальнейший ход дела был ясен. Как следовало из рапорта Зарайского Уездного Предводителя Дворянства Рязанскому Гражданскому Губернатору от 2-го сентября 1856 года, "солдат Лазарь Данилов Радин в имении Генерал-Адъютанта Михаила Григорьевича Хомутова не находится с 1855 года, а проживает в Рязани" …
[источник] https://arsenikum.livejournal.com/275197.html
