Читайте все! Читайте два, три раза! Быков пишет, как всегда, очень толково о самых сложных вещах. И я не устану повторять слова, нацарапанные Сарой Коннор героиней известного фильма "Терминатор: Судный день": NO FATE ("НЕТ СУДЬБЫ", "нет судьбы, кроме той, что мы творим для себя сами"). Давайте же не ошибёмся в этот раз - сотворим себе достойное будущее. Только лишь встаньте со своих диванов.

Дмитрий Львович Быков

С погружением

«Нового Ленина» приближают не Удальцов с Навальным, а те, кто сегодня хихикает над Координационным советом

Лучший способ изучения языка — так называемое погружение, когда никто вокруг тебя не говорит по-русски. Лучший способ изучения истории — ее проживание. 

В России так хорошо знают историю потому, что она повторяется, и каждое поколение застает свой кусок учебника. Нам сегодня становится многое понятно про эпоху столыпинской реакции (с той разницей, что теперь нет и Столыпина), про канун революции и про то, почему эта революция, случившаяся без Ленина и при минимальном участии большевиков, в конце концов досталась именно Ленину и большевикам.

Само собой, реакция — плохое время, и гадость ее не в том, что попираются идеи прогресса (что такое прогресс — вопрос темный, особенно в циклических схемах вроде нашей), а в том, что плодятся дурные настроения и дурные люди; особенно востребованы становятся плохие душевные качества вроде способности брюзжать со своего уютного дивана на власть и оппозицию, которые хоть как-то шевелятся; торжествует пошлость во всех ее видах, но объявляют ее венцом творения, — а любые убеждения выглядят, напротив, пошлостью, и во всех искренних душевных движениях принято видеть прежде всего коммерческий интерес. Совпадения дословные — разве что, как я уже замечал, вместо андреевского «Рассказа о семи повешенных» выходит фильм о семи помешанных, только американский. А узнав о резком росте самоубийств среди подростков и молодежи, я с ужасом вспомнил то, что многажды писал об этом Чуковский — и не он один: одна из первых работ Питирима Сорокина посвящена этой же проблеме. Самоубийства, впрочем, — лишь один симптом глубокой социальной болезни, порожденной отвращением общества к себе, к собственному прошлому и будущему. Не менее опасным следствием этой болезни становится недоверие к любому действию вообще, эскапизм во всех видах, ненависть всех ко всем.

Но у всех, кто живет сегодня, есть отличный шанс понять, почему русская революция закончилась октябрьским переворотом; и те, кто больше всех пугает нас этим переворотом, больше всего делают для того, чтобы он опять стал неизбежен. Леонид Радзиховский и многие его единомышленники утверждают, что власть в России всегда падала сама, без особенного участия низов, и это верно, поскольку в пирамидальных системах иначе не бывает — революционеры в лучшем случае умудряются воспользоваться этим кризисом, до которого начальство неуклонно и строго доводит себя само. Но это не повод ничего не делать — напротив! Когда власть падает, должны найтись те, кто готов ее подхватить. Если единственным ответом на вопрос о потенциальной правящей партии опять окажется только ленинское «Есть такая партия!» — винить в этом следует не Ленина.

Реакция — время полного забвения приличий. Когда оппозиционера — совершенно не важно, каких убеждений, — похищают, пытают и шантажируют судьбой близких, безнравственно повторять: «Вы же революционер, что ж вы не готовились к худшему, не спали на гвоздях?» Это политика, как говаривал один нынешний критик Кремля, а некогда пылкий лоялист; здесь и убить могут. Безнравственно предъявлять к оппозиции любые требования — от морального ригоризма до идейной бескомпромиссности, — а самим не шевелить и пальцем, приговаривая с дивана «не время» или «не поймут». Никто не зовет вас в оппозиционные ряды, но имейте хоть каплю совести — не клевещите на тех, кто в этих рядах оказался по воле судьбы, темперамента или все той же совести: они могут быть сколь угодно бесполезны — и все-таки полезнее вас. Беда и вина русской интеллигенции в том, что от социального действия она перешла к веховству, то есть к конформизму, заботе о репутации, самовнушению «именно в этом и состоит сермяжная правда», т.е. русская матрица... В результате в семнадцатом, когда власть пала, ее подняли самые небрезгливые — в этом смысле у Ленина конкурентов не было. Даже эсеры не смогли стать альтернативой ему — что уж говорить о кадетах, монархистах и внепартийных мыслителях! «Нового Ленина» приближают не Удальцов с Навальным, а те, кто сегодня хихикает над Координационным советом. «Не раскачивайте лодку — будет революция, и вам первым не поздоровится!» — этот лукавый, весьма угодный властям лозунг мы слышали не раз. Но революция при таких властях будет все равно — раскачивай или не раскачивай лодку; власти вступили на этот путь и сходить с него не собираются. Революция эта будет не восстанием масс, а кризисом и расколом элит, как и в семнадцатом. Масштаб ее будет не в пример меньше, но риск ее захвата небрезгливейшими по-прежнему велик. И небрезгливейшие обязательно победят, если те, кому положено думать и решать, так и не покинут дивана. В этом случае им предстоит изучить историю русской разрухи и воздвигшейся из нее тирании с полным погружением. На этот раз, похоже, последним.

Настроение сейчас - ночное, бодрое =)

Очень рекомендую прочитать эту заметку из блога Людмилы Петрановской. Как-то даже легче становится на душе... Какая-то надежда, что ли, появляется. А то совсем тошно стало после лицезрения всей этой мерзости, творящейся на моих глазах в политической верхушке в последние дни.

Оригинал взят у ludmilapsyholog

Дай/не дай, Господи, жить в эпоху перемен

ludmilapsyholog

27 сентября, 20:55

Хоть ничего нового мы и не узнали в смысле при виде чьей именно физиономии мы будем переключать канал в ближайшие несколько лет, а все же чувство от этой самой новости-неновости есть, и сильное. Не случайно все принялись обсуждать, будет революция или нет.  И кто-то ее с нетерпением ждет, кто-то молится, чтобы пронесло и так обошлось. И, в общем, "оба правы".

Я в последнее время часто вспоминаю Блока,  хрестоматийное депрессивно-застойное
Ночь.Улица. Фонарь. Аптека.
Бессмысленный и тусклый свет
Живи еще хоть четверть века --
Все будет так. Исхода нет.

Ага, щаз, четверть века. Кто ж тебе даст, милый. Помрешь с голоду в революционном Петербурге гораздо раньше. В Петербурге, в котором фонарь -- исправно горящий -- и аптека -- просто закрытая на ночь, а не заколоченая крест-накрест -- будут недостижимыми теплыми грезами из прошлой жизни.
Ну, а если б и удалось уцелеть и прожить "четверть века", был бы на дворе аккурат 37 год -- добро пожаловать. Исхода хотели?
Так что понимаю тех, кто боится.
Но кто жаждет бури, понимаю тоже.

Правда в том, что, думаю, нас не спрашивают. В субботу на семинаре про средневековую историю Руси докладчик, мой друг, сказал, что мы присутствуем при последних годах жизни той системы российской государственности, которая сложилась давно, в те самые Средние века, во время и после ига, нашла свое высшее выражение в сталинском СССР, и в последние полвека постепенно разваливается и умирает.  И я ничегошеньки не смыслю в истории как науке, но моему внутреннему чувству эта оценка соотвествует абсолютно.  Конец этой бодяги очень близко - не путинского режима только, это мелочь, а вообще всей. И не то чтобы хотелось по этому поводу сильно рыдать, бодяга-то много горя и крови принесла этой земле и людям, ее  населяющим. Что-то и полезное, конечно, тоже, но в общем и целом эта хрень всегда была на стороне смерти и несвободы, а не наоборот.  И полезное скорее оказывалось побочным продуктом  воли к смерти и несвободе, как всеобщая грамотность и полет в космос оказались побочным продуктом милитаризации и превращения страны в один большой завод с бараками при нем.

Весь вопрос в том, что дальше. Это гораздо важнее, чем падение режима плюс-минус пять лет позже или раньше, а также форма этого падения. 
Что дальше?
Основная проблема, мне кажется, в том, что у нас до сих пор не разорван договор о детско-родительских отношениях с государством. То, что произошло в Европе в процессе буржуазно-демократических революций и, похоже, сейчас происходит на Востоке -- десакрализация власти, психологическая эмансипация от нее,  выстраивание новых, более равноправных отношений "народ-правители", осознание себя субъектом принятия решений о судьбе государства, закрытие темы всяких-разных "отцов народа" , "лидеров нации", "любимых вождей" и прочих туркменбаши, будь они хоть трижды зайки, либералы, реформаторы, герои и милые люди. А уж тем более если они не.
У нас этого еще не случилось. По многим причинам, но не в последнюю очередь и потому, что  "родитель-государство"  у нас было из тех, кто годами ребенка бьет и унижает и доводит отношения до такого состояния, когда нормальный подростковый кризис сепарации, при котором период скандалов и хлопанья дверьми сменяется новыми отношениями, невозможен. Это дисфункциональная система, лишенная гибкости, кризис ее не перестраивает, а разрушает. И подростку остается либо бежать из дома куда глаза глядят, либо замочить папашу нахрен. Вот только все, что успел огрести, остается с тобой, и не дает жить, и разрушает изнутри. И сбежать-замочить -- даже не полдела, а так, десятая часть, а вот как дальше  -- это вопрос. Каков, опять же, ресурс. На что можно будет опереться, чему придется научиться в статусе "взрослых".
Это только дети думают, что быть взрослыми -- значит покупать сколько хочешь игрушек и есть сколько влезет конфет. Так примерно думали многие в 91-м. Теперь наива поубавилось, конечно. Цену вопроса все примерно представляют. И думают: ну, может, и ладно, папа вроде сейчас не самый буйный, лупит щадяще и ребер не сокрушает (православным стал, Библии начитался),  денег иногда дает, в комп играть разрешает, а что за идиота держит -- неприятно, но жить можно. Лишь бы хуже не было.
Да вот только папаша-то того... цирроз, Альцгеймер, и перелом шейки бедра, терминальная стадия, и никакие успехи в дзю-до его конкретного нынешнего И.О. здесь ничего не решают. И никакая виагра, хоть какой "вертикалью власти" ее ни зови, не спасет.  Все, что мог, он уже совершил, как сказал классик, и  духовно навеки почил, осиновый кол ему в грудь. Нашей особой заслугт в этом нет, просто весь вышел.

Нам же предстоит сиротство. Без надежды на усыновление другим, добрым, папой, с очень скудным багажом нормальных социальных технологий за плечами -- ведь все было по свистку, как папа скажет, с выученной беспомощностью, стойкой виктимностью, опытом неуважения и ненависти к себе, с неумением  буквально всего: обустраивать жизнь, решать конфликты, отстаивать свое, доверять и проверять, с годами подавляемой агрессией, с болью многих поколений, не то что не изжитой -- даже не названной во многом, с патологическими моделями поведения, словом, с ахилесовой пятой буквально везде, от макушки до пят, и изнутри тоже. Вот такая перспектива. Вот с такими исходными данными предстоит начинать новую страницу истории.
Собственно, именно поэтому мне, например, сейчас абсолютно неинтересна политика, все эти партии, оппозиции, съезды и списки.  Мне неинтересно, идти или не идти на выборы, и как именно портить бюллетени, чтобы чего-то там не дать Едру, потому что нет у нас никаких выборов, окститесь, смысл критиковать архитектуру потемкинской деревни?
Не там сейчас решается, не так. Сейчас важно, сколько социальной ткани удастся нарастить к тому моменту, как папаша откинет копыта. Сколько и чего мы успеем научиться делать сами,  мимо этотого государства, вместо него, лучше него. Сколько раз успеем увидеть и поверить, что мы можем, у нас получается, мы взрослеем. Поэтому, по моему убеждению, все те, кто сейчас организует тушение пожаров, поиск детей в лесу, сбор денег на операции, школы для домашнего обучения, кто отстаивает свой скверик у дома от бульдозеров, объединившись с соседями,  кто защищает детей, стариков, зэков, собак, леса, создает социальные сети всякого рода, кто решается доверять, объединяться, верить в нормальные ценности, одним словом, создает и наращивает социальный капитал, делают гораздо более важное и нужное для будущего страны - ибо это государство сдохнет, а народ и земля останутся, старики, дети, зэки, собаки и леса останутся, и у них обязательно будет будущее.

Вот только времени катастрофически мало, по-хорошему, нам бы и неплохо бы сейчас годиков десять-пятнадцать вяленького такого авторитаризма,  чтобы общую конструкцию как-то на плаву пока удерживал, но все новое в асфальт не закатывал.  Тогда бы что-то еще успело поднарасти, встать на ноги. И цены на нефть как раз очень бы позволили это сделать. Но нету. Нынешние как раз ничего не способны удержать, ибо заняты -- воруют, а вот закатывать они мастера, одно законодательство по НКО чего стоит или налоговая система.  Так что вопрос открыт -- успеем или нет. И что будет, если нет.

А пока чего, делаем что должно, и будь чему быть.

 

Настроение сейчас - летнее

Копался в книжном шкафу и наткнулся на сверток, который когда-то передал мой отец. "Эти несколько книг остались от наших предков. Я их хранил у себя, а теперь и ты храни", - сказал он. Вот появилась возможность более подробно полистать их. Сразу заинтересовался самой старой книжкой "Обозрѣние всемірной исторіи, выбранное изъ Всеобщей Исторіи Шрекка и другихъ Писателей Институторомъ Казанской Гимназіи Вюльфингомъ, и напечатанное отъ Главнаго Правленія Училищъ", изданной в 1809 году, представьте себе более 200 лет тому назад! Кто-то из моих предков обучался по ней, держал в руках, листал... Подчеркивал в ней что-то карандашом, ставил пометки. Пахнуло такой древностью, глубокой стариной, что прямо оторопь взяла. =)   

Но не это самое главное, что хотел сказать. Начал читать это "Обозрение" и вычитал оттуда замечательные строки, которые хочу процитировать здесь: 
 

"Исторїя человѣческаго рода въ семъ и двухъ послѣдующихъ перїодахъ, даже до основанїя Рима и до Олимпїадъ, весьма недостаточна; однако довольно научаетъ насъ познать человѣка; что и будетъ предметом сей науки."

Понимаете? Согласно бытовавшим в то время взглядам, задачей науки истории является "научить познать человека". Меня это так поразило! Ведь нам никогда не преподавали науки с этой точки зрения. Не было задачи научиться "познать человека", но было - научиться определять социально-классовые различия в общественном устройстве. Интересно, это Энгельс с Марксом отделили человека от истории или еще раньше кто-то? 

 
"О сколько нам открытий чудных 
 Готовят просвещенья дух ..."