Однако в нашем тексте мы находим еще одно утешение. Симеон говорит, что Христос — это предмет пререканий, который, однако же, не будет низвергнут или уничтожен. Пусть весь мир осуждает мою веру и мое Слово, называет ее ересью, искажает и извращает ее самым постыдным образом, он ничего не сможет с ней поделать и не сможет отнять ее у меня. Всей своей яростью и злобой мир ничего не добьется, он может ополчиться только на меня, и мне суждено быть объектом и мишенью поношения. Но мир потерпит поражение, а я устою. Пусть они поносят меня, сколько им угодно, — Бог тоже выступит против них и явит Свои дела против их слов. И тогда мы посмотрим, за кем будет победа. Вот действие Божье, которое твердо и непоколебимо покоит мою веру на добром основании. Никому не под силу расстроить Божье намерение. Люди же способны выставить лишь уносимые ветром слова и бессильное дыхание уст. Мухи громко жужжат крыльями и точат хоботки, но способны только нагадить на стену, обрушить ее им не под силу.

— Мартин Лютер. Проповедь на Первое воскресенье после Рождества, 1522 (Текст: Луки 2:33-40)

Первый и главный плод силы Слова — вера. Ибо если бы пастухи не поверили ангелу, они бы никогда не отправились в Вифлеем и, более того, никогда не сделали бы ничего из того, что рассказывает о них это Евангелие.

Но кто-то может возразить: еще бы, и я с радостью поверю, если мне об этом возвестит ангел с небес. Это не имеет никакого отношения к предмету нашего разговора. Тот, кто не принимает Слово ради самого Слова, никогда не примет его ради проповедника, пусть даже все воинство небесное станет ему проповедовать. Тот, кто принимает Слово из уважения к проповеднику, не верит ни Слову, ни в Бога посредством Слова, но верит проповеднику и в проповедника. Потому и вера таких людей живет недолго. Того же, кто верит Слову, не заботит личность проповедника, говорящего Слово, он не станет возносить хвалу проповеднику за Слово и всегда почитает Слово выше, нежели проповедника. И если случится, что проповедник умрет или даже отпадет от веры и станет проповедовать иное, такой человек откажется, скорее, от проповедника, нежели от Слова Божия. Такой человек живет согласно услышаному, вне зависимости от личности проповедника и его поступков.

Не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям:
ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь;
и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях.

Лк. 2:10-12

Во-первых, этот текст дает нам право утверждать, что без благодати невозможно никакое доброе дело, и что все человеческие усилия греховны. Этот принцип утверждается в словах Павла: «Ибо явилась благодать Божия...» Очевидно, что до упомянутого явления никакой благодати среди людей не существовало. Если же никакой благодати не существовало, ясно, что был только гнев. И потому в нас самих — без благодати — нет ничего доброго и вообще ничего, кроме невозрожденной природы и гнева.

И вновь упоминание Павла о спасительной благодати ясно показывает, что всё, в чем нет благодати, уже осуждено и неспособно обрести ни помощи, ни спасения. Где же, в таком случае, свобода воли? Где человеческие добродетели, человеческий разум и человеческая мудрость? Все лишены спасительной благодати, все осуждены, все грешны и постыжены в глазах Бога, даже если в наших глазах они драгоценны.

Церковь празднует тройное пришествие Христа. Первое — это пришествие по плоти, в презрении и унижении пред миром, о котором Захария говорит: «Се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной» (9:9; см. также Матфея 21:5). Второе — это духовное пришествие, которое ежедневно происходит в умах праведных, поскольку Он постоянно пребывает с Церковью, слышит ее, помогает ей, утешает ее, и о котором Христос сказал: «Не оставлю вас сиротами; приду к вам» (Иоанна 14:18), — и далее: «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (14:23). Третье пришествие Христа — это Его славное возвращение для суда, о котором Исаия говорит: «Господь вступает в суд...» (3:14). Также и Матфей говорит: «...и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою...» (24:30). Полезно всегда помнить об этих трех пришествиях Сына Божьего — во плоть, в умы вправедных и для последнего суда — и проповедовать о них в Церкви, дабы возбуждать в умах людей веру, молитву, страх Божий и покаяние. Св. Августин в своем толковании на Луку говорит так: «Это время именуется Адвентом Господа не случайно, но для того, чтобы всякий верующий приготовил себя и исправил пути свои, чтобы с твердостью и достоинством праздновать Рождество своего Бога».

— Лука Лоссий (1508-1582), лютеранский богослов, учитель и гимнописатель

Христос, дабы приготовить Себе народ угодный и возлюбленный, скрепленный воедино любовью, упразднил весь Закон Моисеев. И чтобы не давать более повода для разделений и сект, Он установил взамен лишь один закон, или порядок для всего этого народа — святую Мессу. (Ибо хотя Крещение также представляет собой видимое Таинство, оно совершается только однажды и, в отличие от Мессы, не является делом всей жизни.) Следовательно, впредь не должно быть никакого иного внешнего порядка богослужения, за исключением Мессы. И там, где используется Месса, присутствует истинное поклонение — даже если нет никаких иных внешних форм — пения, игры на органе, колокольного звона, облачений, украшений и жестов. Ибо все это — добавления, изобретенные человеком. Когда Сам Христос впервые установил это Таинство и совершил первую Мессу, не было ни тонзур, ни касул, ни пения, ни торжественности, но только лишь благодарение Богу и приступление к Таинству. Апостолы и все христиане долгое время совершали Мессу с той же простотой, пока не появились различные формы и добавления, соответственно которым римляне служили Мессу одним образом, а греки другим. И теперь, наконец, все пришло к тому, что главное в Мессе оказалось забытым, и люди не помнят ничего, кроме человеческих добавлений! Но чем ближе наши Мессы к первой Мессе Христа, тем они, несомненно, лучше; и чем дальше они от Мессы Христа, тем они более опасны. Поистине, величайшее и наиполезнейшее искусство заключается в том, чтобы понимать, что в действительности и по существу является неотъемлемой частью Мессы, а что добавлено к ней и чуждо ей. Ибо там, где нет ясного различения, подобные подделки легко увлекают глаза и сердце ложными впечатлениями и заблуждениями. И тогда Мессой считается то, что изобрели люди; с тем же, чем Месса является на самом деле, люди никогда не соприкасаются, не говоря уже о том, чтобы извлекать из нее пользу. И тогда увы нам! Это происходит в наше время. Ибо я боюсь, что, хотя ежедневно совершается тысяча Месс, ни одна из них, вероятно, не является настоящей Мессой. О, возлюбленные христиане, иметь множество месс не значит иметь Мессу.

— Мартин Лютер. Трактат о Новом Завете, то есть о Святой Мессе (1520)

P.S. Под "Законом" здесь Лютер имеет в виду церемониальные установления Закона, а под Мессой -- Таинство Причастия.

Наши любезные богословы не утруждают себя заботами и работой. Они попросту не прикасаются к Библии и читают лекции по сентенциям [т. е. по учебникам догматики]. Я бы, скорее, подумал, что сентенции должны быть первым учебником для юных студентов-богословов, а Библия пусть будет уделом докторов. Но сегодня все происходит наоборот. Библию читают в первую очередь, а потом, получив степень бакалавра, откладывают ее в сторону. Сентенции же изучают в последнюю очередь, и они занимают помыслы докторов до конца их жизни. С этими сентенциями связаны столь серьезные обязательства, что человек, не имеющий священного сана, свободно может читать лекции о Библии, но лекции по сентециям непременно должен читать человек в сане священника. Мне это представляется так, что учителем Библии может быть и женатый человек, но учителем сентенций он ни при каких условиях быть не может. Как можем мы преуспеть, если поступаем столь неправильно и отодвигаем Библию, святое Слово Божье на галерку? Что еще хуже, папа в самых суровых выражениях приказывает, чтобы его слова изучали в школах и использовали в судах, но Евангелию уделяется очень мало внимания. Таким образом, в школах и судах Евангелие предано забвению. Оно заброшено под скамью и покрывается пылью, чтобы одни лишь позорные законы папы имели полную свободу.

Такова вторая часть исповедания Иоанна Крестителя, в которой он объявляет, кто он такой, прежде отвергнув предположения, что он Христос, или Илия, или пророк. Он словно хочет сказать: ваше спасение слишком близко, чтобы вы имели нужду в пророке. Не устремляйте свой взор слишком далеко в будущее, ибо Господь всех пророков Сам уже здесь, и потому никакой другой пророк не нужен.

Сюда идет Господь, Чьим предтечей я являюсь; Он следует за мною по пятам. Я не пророчествую о Нем как провидец, но кричу как посланник, призывая вас расчистить перед Ним дорогу. Я не говорю, как говорили пророки: "Вот, Ему должно прийти", — но я говорю: "Вот, Он идет, Он уже здесь. Я не принес вам слово о Нем, а показываю вам на Него пальцем. Разве Исаия еще давным-давно не предсказал, что этот призыв — дать место Господу — предварит Его пришествие? Это я и есть, и я не пророк. И потому отойдите в сторону и дайте место, позвольте Самому Господу пройти промеж вами в телесном облик и более не ищите пророчеств о Нем".

Четвертое воскресенье Адвента
Господь близко

И вот свидетельство Иоанна, когда Иудеи прислали из Иерусалима священников и левитов спросить его: кто ты? Он объявил, и не отрекся, и объявил, что я не Христос. И спросили его: что же? ты Илия? Он сказал: нет. Пророк? Он отвечал: нет. Сказали ему: кто же ты? чтобы нам дать ответ пославшим нас: что ты скажешь о себе самом? Он сказал: я глас вопиющего в пустыне: исправьте путь Господу, как сказал пророк Исаия. А посланные были из фарисеев; И они спросили его: что же ты крестишь, если ты ни Христос, ни Илия, ни пророк? Иоанн сказал им в ответ: я крещу в воде; но стоит среди вас Некто, Которого вы не знаете. Он-то Идущий за мною, но Который стал впереди меня. Я недостоин развязать ремень у обуви Его. Это происходило в Вифаваре при Иордане, где крестил Иоанн (Ин. 1:19-28).

Радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь. Кротость ваша да будет известна всем человекам. Господь близко. Не заботьтесь ни о чем, но всегда в молитве и прошении с благодарением открывайте свои желания пред Богом, и мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши и помышления ваши во Христе Иисусе (Фил. 4:4-7).

Благодать вам и милость от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа!

Сегодняшнее богослужение в прямом смысле является продолжением и даже в какой-то мере повторением того, о чем мы говорили неделю назад. Сегодняшний текст Апостола начинается теми самыми словами, которые мы слышали в качестве интроита III воскресенья Адвента: «Радуйтесь в Господе всегда; и еще говорю: радуйтесь». И сегодня мы опять говорим об Иоанне Крестителе. Но только сегодня не он является главной темой нашего размышления. В сегодняшнем евангельском тексте он выступает исключительно в роли Предтечи — того, кто указывает на Христа и свидетельствует о Нем.

Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн. Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете, дабы все уверовали чрез него. Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете (Ин. 1:6-8).

Я вижу, как там, вдали, сатана с такой силой надувает щеки, готовый дунуть и зареветь, что весь краснеет. Однако наш Господь Христос с самого начала (когда Он был еще во плоти) хватил кулаком по этим надутым щекам, так что из сатанинских уст не вышло ничего, кроме смрадного дыхания.  Господь по-прежнему делает это сегодня и всегда будет делать. Ибо Христос не лжет, когда говорит: «И се, Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. 28:20), — и когда заверяет нас, что врата ада не одолеют Его Церковь (Мф. 16:18). В то же время Писание призывает нас бодрствовать и делать все от нас зависящее, чтобы сохранить свет. Мы читаем: «Бодрствуйте», ибо сатана назван «рыкающим львом», который бродит вокруг, «ища, кого поглотить» (1 Пет. 5:8). И сатана делал это не только во дни апостолов, когда св. Петр написал эти слова; он будет делать это до скончания века. Давайте руководствоваться следующим.  Бог помогает нам, как Он помогал нашим праотцам, и как Он будет помогать нашим потомкам, к вечной чести и славе Его божественного имени. В конце концов, мы не способны сохранить Церковь, не были способны на это и наши праотцы. И у наших потомков не будет такой способности. Нет, это делал, делает и будет делать Тот, Кто говорит: «Я с вами во все дни до скончания века». Как сказано в Евреям 13:8: «Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же», — а в Откровении 1:8: «Он — Тот, Который есть и был и грядет». Это Его имя и ничье иное; и никто другой не может это имя носить.

Я знаю, что ты желаешь мягкости и доброты. Но что общего у христианина с льстецом? Христианство прямодушно и простодушно. Оно видит вещи такими, какие они есть, и говорит о них соответственно. Даже язычники желают зла тем, кто льстивыми словами отзывается о пороках их друзей. Так как же истине Христовой льстить злу и безбожию? Тем не менее, мы объясним тебе, как мы отстаиваем Евангелие, и расскажем об этом без смущения, представляя наши слова на суд тебе и всему миру. Мы не боимся, что толпа почувствует себя оскорбленной этими «уязвляющими» словами, как ты их называешь. Ибо кто не претыкался о Христа? Кого Он не обличил? Дух истины обличает и не льстит. Он обличает не только некоторых, но и весь мир. И потому мы полагаем, что следует прямо и открыто порицать, обличать, поражать все, и что не следует щадить, обходить молчанием или оправдывать ничего, дабы истина пребывала среди нас победно, не зная уз, в чистоте и ясности.

Ни одно другое имя — ни даже все те чудесные почетные титулы, которыми Церковь Востока и Запада наделила Марию. У нас нет никакой иной надежды, кроме Него, единственного Посредника! Мы не знаем, слышит ли наши голоса Мария, и слышат ли наши голоса блаженные участники Церкви Победившей. Но о том, чтобы взывать к ним, в Писании не говорится ничего, и Лютер прав в своем утверждении, что нам следует просить молиться за нас ныне живущих на земле святых, а не усопших, о которых мы ничего не знаем. И прежде всего нам следует обращать свои молитвы к Тому, кто пребывает с нами во все дни до скончания века, и Чье возвращение мы возвещаем всякий раз, когда приступаем к Его Таинству. В Эванстоне следовало бы провозгласить эту unica spes [единую надежду] христиан. Но это было невозможно.

Когда Эдмунд Шлинк [1903-1984] выступал с докладом по основной теме, глубоко укорененным в Писании и основанным на изъяснении Писания, «лютеранский» епископ Эйвинд Бергграв [1884-1959], повернулся к другому делегату и бросил: «Слово стало богословием и не обитало среди нас». Если Шлинк, доклад которого, несомненно, знаком или доступен каждому из вас, выражал библейскую надежду на пришествие Христово и показывал всю его важность для сегодняшнего дня, то другой докладчик, Роберт Л. Кэлхун из Йельского университета, конгрегационалист, развивал мысль об «американской» версии христианской надежды, причем в очень многозначительном ключе — он говорил о старом добром социальном евангелии минувшей эпохи, но на самом деле, по существу, черпал вдохновение в либеральном богословии и американском ритчлианстве, в соответствии с которым эта надежда все полнее и полнее осуществляется (даже если не во всем совершенстве) уже в этом мире. Иными словами, это было старое противостояние, восходящее корнями к Стокгольмской конференции 1925 года.

Под «скрытым во мраке» и «сердечными намерениями» (1 Кор. 4:5) Павел имеет в виду два фактора, обыкновенно, хотя и не слишком понятно именуемых «волей» и «разумом». В самой глубине существа человеческого живут две способности: (1) человек любит, наслаждается, желает и выражает свою волю; и (2) человек понимает, различает, судит и принимает решения. Я буду называть эти способности «побуждениями» и «помыслами». Побуждения и желания человека непостижимо глубоки и лукавы; и даже ни один святой не может постичь их во всей полноте. Многие благочестивые люди творят величайшие дела, руководствуясь эгоистичными побуждениями или желаниями. Они преследуют свои собственные интересы, но никогда не уверены в результате. Они служат Богу не из чистой любви к Нему, но ради собственной славы или прибыли, надеясь заслужить место на небесах или избежать адских мучений. Человек не в силах осознать ложность своих побуждений, пока Бог не попустит ему пройти чрез многие суровые испытания. И потому Павел называет такие побуждения «скрытыми во мраке», и это чрезвычайно уместное название. Они не только скрыты, но и находятся во мраке, в самой глубине сердца, где они неведомы даже самому человеку и известны одному только Богу. Помня об этом прискорбном тайном расположении сердца, мы должны испытывать побуждение подчиняться друг другу и не сравнивать себя с другими ни в каком конкретном деле или состоянии. Но каковы наши тайные побуждения, таковы и наши помыслы — добрые или дурные. Наши побуждения и стремления определяют наши цели, решения и рассуждения. Последние Павел называет «сердечными намерениями» — это мысли, к которым мы приходим вследствие наших тайных побуждений и желаний. Мы называем сердечные побуждения и стремления желанием, «скрытым во мраке», тогда как «намерения» и фантазии являются сердечными проявлениями. Тайные механизмы тьмы нельзя преодолеть никак иначе, кроме как отчаянием в наших собственных делах и твердой верой в чистую благодать Божью. И ничто не способоствует этому больше, чем страдания — тяжкие и многочисленные — и всевозможные несчастья. Под их воздействием человек способен, в какой-то мере, познать себя — в противном случае все пропало.

— Мартин Лютер

Вершиной искусства сатаны является то, что он способен превратить Евангелие в Закон. Если я смогу сохранить различение Закона и Евангелие, я смогу каждый раз и всякий раз говорить ему, чтобы он поцеловал меня в зад. Даже если бы я согрешил, я бы сказал: "Неужели из-за этого я отрекусь от Евангелия?" Но до этого пока не дошло. Как только я ввяжусь в споры о том, что я делал или оставил несделанным, мне конец. Но если я отвечаю на основании Евангелия: "Прощение грехов покрывает все", — я победил. С другой стороны, если сатана все же втянет меня в рассуждения о том, что я сделал и чего не сделал, победа за ним, если только Бог не придет мне на помощь и не скажет: "Поистине, даже если бы ты не сделал ничего, ты все равно нуждался бы в прощении для спасения, ибо ты был крещен, причащен и т. д."

А потому не будь слишком дерзок. Тебе необходимо различение Закона и Евангелия. Сатана выворачивает Слово наизнанку. Если человек прилепляется к Закону, он погиб. Добрая совесть не способна тебя освободить, но различение Закона и Евангелие способно. И потому ты должен сказать: "Слово имеет две стороны — одна из них устрашающая, а другая утешающая". И сатана тогда возразит: "Но Бог говорит, что ты проклят, если не соблюдаешь закон". И я отвечаю: "Бог также говорит, что я жив буду". Его милость превозносится над грехом, а жизнь сильнее смерти. И потому, если я и оставил несделанным то или иное, наш Господь Бог сомнет это Своей благодатью.

— Мартин Лютер

Третье воскресенье Адвента

Приготовьте путь Господу

Иоанн же, услышав в темнице о делах Христовых, послал двоих из учеников своих сказать Ему: Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого? И сказал им Иисус в ответ: пойдите, скажите Иоанну, что слышите и видите: слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют; и блажен, кто не соблазнится о Мне. Когда же они пошли, Иисус начал говорить народу об Иоанне: что смотреть ходили вы в пустыню? трость ли, ветром колеблемую? Что же смотреть ходили вы? человека ли, одетого в мягкие одежды? Носящие мягкие одежды находятся в чертогах царских. Что же смотреть ходили вы? пророка? Да, говорю вам, и больше пророка. Ибо он тот, о котором написано: се, Я посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою (Мф. 11:2-10).

А все, что писано было прежде, написано нам в наставление, чтобы мы терпением и утешением из Писаний сохраняли надежду. Бог же терпения и утешения да дарует вам быть в единомыслии между собою, по учению Христа Иисуса, дабы вы единодушно, едиными устами славили Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа. Посему принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию. Разумею то, что Иисус Христос сделался служителем для обрезанных - ради истины Божией, чтобы исполнить обещанное отцам, а для язычников - из милости, чтобы славили Бога, как написано: за то буду славить Тебя, (Господи,) между язычниками, и буду петь имени Твоему (Рим. 15:4-9).

Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа!

Братья и сестры, сегодня мы празднуем третье воскресенье Рождественского поста, или Адвента, как он называется в западной литургической традиции. Это воскресенье - единственное из всех воскресений Адвента - носит традиционное название Gaudete («Радуйтесь»), по первому слову латинского текста интроита, который на этот раз взят из Нового Завета, из Послания св. апостола Павла филиппийцам:

Радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь. Кротость ваша да будет известна всем человекам. Господь близко (4:4-5).

Рождество уже совсем близко, и в нашем ожидании Второго Пришествия Христа появляются радостные ноты осознания того, что реальность Первого Пришествия служит нам залогом реальности Второго Пришествия. В первоначальном варианте венок Адвента состоял из трех фиолетовых и одной розовой свечи. И эта единственная розовая свеча зажигалась как раз на Третье Воскресенье, в знак радости от осознания близости Господа.

Да охранит меня милостивый Бог от христианской церкви, в которой каждый человек — святой! Я хочу пребывать в церкви и малом стаде, состоящем из малодушных, немощных и больных, которые ощущают и осознают отвратительность своих грехов и терпят поношения ради Слова, которое они исповедуют и проповедуют чисто и без искажений. Сатана — коварная бестия. Посредством своих фанатиков он хочет заразить простодушных верой в то, что проповедь Евангелия бесполезна. Нужно «сильнее стараться», говорят они. «Мы должны жить святой жизнью, нести крест и терпеть поношения». И это внешнее подобие мнимой святости, идущее вразрез со Словом Божьим, уводит многих в заблуждение. Но наша праведность и наша святость — Христос. В Нем, а не в нас самих, мы имеем совершенство (Кол. 2:10). И я обращаюсь за утешением и прилепляюсь к словам св. Павла, сказанным в 1 Кор. 1:30: «Бог сделал Христа нашей Премудростью, нашей Праведностью, и Освящением, и Искуплением». И потому нет никакого иного способа прийти к вере, нежели через слышание, изучение и осмысление Евангелия.

— Мартин Лютер

К печали нашей мы видим, что в христианском мире всегда есть какие-то дикие и бесполезные ветви, не приносящие ничего, кроме незрелых плодов, которые можно только выбросить. Да, они произошли от лозы, но они не остались на ней. Они крещены, они слышат Евангелие, и у них есть прощение грехов. Поначалу, как говорит здесь Христос, они пребывают на истинной лозе, то есть в Нем. Но по прошествии времени они вырождаются и превращаются в дикие побеги и становятся христианами лишь по названию. Конечно, они используют Божье Слово, восхваляют Его и с наслаждением сосут соки окружающих. И так они вырастают в большие ветви. Они хотят, чтобы их почитали и превозносили как лучших из христиан. Возможно, они выставляют свое христианство напоказ хвастливее, чем другие, и принимают вид, затмевающий всех прочих. Но все это напускное, и однажды все увидят, что они представляют собой на самом деле, — гнилое дерево без живых соков и жизненной силы. Они не проповедуют и не исповедуют Слово как должно; это все притворство. Таковы первые. Мы называем их духами раздора и лжебратьями.

Также когда небо темнеет, вам следует сказать: на деревьях набухают почки; а когда море и волны бушуют — деревья прекрасно цветут. Почему? Потому что мы вскоре будем навечно свободны. Мир воспримет знамения, которые будут видны на солнце и луне, на море и на земле, как грозные копья и мечи. Вы же, ученики мои и христиане, должны думать о них как о прекрасных цветах. Вам следует радоваться, ибо Царство Божье грядет к вам, потому что вы веруете и принимаете Крещение, потому что вы страдаете, и потому что вы просите и молитесь.

— Мартин Лютер (1532)