Одно из самых поразительных свидетельств греховности человеческой природы кроется во вселенской склонности к скатыванию вниз. Иными словами, изменение требует мысли, решимости, энергии и усилий. По благодати Божьей, иногда люди проявляют эти добродетели. Но там, где эти добродетели отсутствуют, мы неизменно скатываемся к компромиссу, удобству, расхлябанности, непокорности и порочности, которые растут от поколения к поколению — иногда черепашьим шагом, а иногда лошадиным галопом.

У людей нет естественной тяги к святости. Если не считать усилий, к которым побуждает нас благодать, люди не тяготеют к благочестию, молитве, покорности Писанию, вере и довольству в Господе. Мы скатываемся к компромиссу и называем это терпимостью; мы скатываемся к непокорности и называем это свободой; мы скатываемся к предрассудкам и называем это верой. Мы дорожим распущенностью, сменившей утраченное воздержание, и называем это расслаблением; мы склонны к жизни без молитвы и внушаем себе, что тем самым избегаем законничества; мы скатываемся в безбожие и убеждаем себя, что тем самым обретаем свободу.

— Carson, D. A.  For the love of God : A daily companion for discovering the riches of God’s Word. Volume 2, p. 25

Прежде всего, Христос оказал поистине высокую честь супружеской жизни тем, что вместе с матерью и учениками посетил эту свадьбу. Более того, Его мать предстает перед нами распорядительницей свадьбы — судя по всему, молодожены были ее бедными родственниками или соседями, и ей пришлось выступить в роли матери невесты; — так что это, конечно же, была обыкновенная свадьба и ни в коем случае не показуха. Ибо Христос жил согласно собственному учению и шел не к богатым, а к бедным, а если и шел к богатым и знаменитым, то непременно осуждал и обличал их, после чего уходил, сопровождаемый недовольством, не услышав благодарности и без какого-либо намерения почтить тот дом совершением чуда, как Он это делает здесь.

Во-вторых, Он оказывает честь тем, что снабжает бедных молодоженов хорошим вином, взяв на Себя тем самым роль главного чашника невесты; также вполне возможно, что у Него не было ни денег, ни драгоценностей, чтобы сделать молодым супругам подарок. Христос никогда не оказывал подобную честь жизни и поступкам фарисеев; ибо этим чудом Он подтверждает, что супружество — это дело и установление Бога. Каким бы обыденным и невзрачным оно ни представлялось людям, Бог, тем не менее, признает его Своим творением и любит его. Наши Каиафы сами часто провозглашали и проповедовали, что супружество — это единственное социальное положение, установленное Богом. Кто же, в таком случае, установил все остальные? Уж конечно не Бог, но сатана руками людей. Однако они чураются этого положения, отвергают и хулят его, почитая себя настолько святыми, что не только сами избегают супружества — хотя нуждаются в нем и должны бы жениться, — но от избытка святости даже не посещают чужие свадьбы, будучи святее Самого Христа, Который, словно нечестивый грешник, приходит на свадебный пир.

Самая важная сторона этого дня заключается в том, что Христос был крещен.

Это прекрасно. Однако вы, молодые люди, также должны научиться благодарить Бога в этот день за самое первое откровение Христа язычникам. Трое [волхвов] были не евреями, а пришельцами. Тем не менее, [именно с них] Бог начал привлекать к Себе народ, который был не Его народом, а язычниками. Язычникам не следовало оставлять упование на нашего Господа Бога, словно они не принадлежали Ему. Итак, Бог впервые открывается им. Утешение, которое находим во всем этом мы, состоит в том, что Христос принадлежит нам. И хотя мы не являемся частью Его народа, мы можем уповать на Него точно так же, как и евреи. У [волхвов] не было ни священников, ни поклонения, ни Слова Божьего; они были необрезаны и лишены храма, церквей и пророков. Они пришли, словно странники, словно слепцы, — и увидели Свет, который есть Христос. Они падают на колени и поклоняются Ему. Они приносят Ему дары, и Он даже принимает их. Наше утешение, за которое нам в этот день должно благодарить Бога, состоит в том, что Сын Божий нас не отверг. Он принимает язычника! Можно долго проповедовать об этом.

Но второй, и самый важный момент относительно этого праздника — это Крещение Христа. Я хотел бы, чтобы этот день именовался «Крещением Христовым». При реке Иордан, на тридцатом году земной жизни, Христос впервые полностью открывает Себя. Иоанн потрясен Его желанием принять Крещение и говорит: «Мне ли крестить Тебя? Я недостоин». Но Иисус отвечает: «Смирись. Так этому должно быть». Безгрешный Сын позволяет, чтобы Его крестили в пример нам и для нашего утешения. Здесь Он делает нечто такое, чего не обязан был делать, в то время как мы не делаем ничего, если нас к тому не обязывают. Хуже того, мы творим зло. Как же нам хоть когда-нибудь прийти к тому, чтобы делать что-либо сверх обязанности? Христос даже более свят, чем Крещение, и все же Он позволяет Себя крестить. Тем самым, Он учреждает Крещение. И потому тех проклятых людей, которые презирают или высмеивают Крещение, ожидают адские глубины. Да омрачит Бог их разум и ослепит их глаза, ибо у них нет ни ушей, ни глаз, чтобы увидеть, что здесь происходит. Хотя они не избирают Крещение, Сын Божий его избирает! Неужто мы столь горды, чтобы презреть Крещение? Даже если бы оно не давало нам ничего, нам следовало бы чтить Крещение хотя бы ради имени Христова и креститься, чтобы почтить Его. Однако [нам даруется нечто]: Сам Бог небесный излил Себя, когда Христос принял Крещение.

Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него.
Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?
Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду.
Тогда Иоанн допускает Его.
И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, - и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение.

Матфея 3:13-17

И здесь мы спрашиваем, почему же Христос с помощью звезды не привел этих волхвов прямо в Вифлеем, но позволил, чтобы о месте Его рождения, которое было еще неизвестно, узнали из Писаний? Он сделал это для того, чтобы научить нас следовать Писаниям, а не полагаться ни на нашу собственную мудрость, ни на учения какого-либо человека. Писания были даны нам с определенной целью. Он хочет быть найденным именно в них и нигде более. Всякий же, кто презирает и отвергает Писания, никогда Его не найдет.

Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему.
...
Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему.
Они, выслушав царя, пошли. И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец. Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою, и, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну.
И, получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою.

Матфея 2:1-12

Текст и обстоятельства требуют, чтобы мы подробнее поговорили о философах-самородках и знатоках природы, поскольку в этом тексте волхвы говорят, что узнали о рождении Царя по звезде. Следует заметить, что в определенной мере знанием природы обладает всякий человек. К примеру, я знаю, что собачий язык хорошо помогает заживлению ран, что кошка будет ловить мышей, даже если она не голодна, что сокол охотится на куропаток и т. п. Некоторые, благодаря либо собственному опыту, либо обучению, знают о природе больше других. Однако Бог открыл нам не все знания о природе, а только небольшую их часть. И все же человеческий разум пытлив и постоянно жаждет узнавать все больше и больше, откуда и проистекает изучение и исследование природы.

То, чего нам не открывают Писания, мы не считаем артикулом веры.

— Из проповеди Мартина Лютера на день Богоявления, 1522 (Текст: Матфея 2:1-12)

• Пятидесятники поклоняются так, как они поклоняются, потому, что исповедуют пятидесятническое учение.
• Баптисты поклоняются так, как они поклоняются, потому, что исповедуют баптистское учение.
• Методисты поклоняются так, как они поклоняются, потому, что исповедуют методистское учение.

Но почему некоторые лютеране поклоняются так же, как пятидесятники, баптисты и методисты?

Подсказка: никакой загадки тут нет.

В-третьих, помимо этих двух теорий, они также указывали нам на Святые Писания и говорили, что в вопросах веры законам и постановлениям папы следует подчиняться превыше любого иного учения. Но здесь они делают исключение для некоторых святых отцов, которые толковали Писания, и которых они вознесли столь высоко, что приравняли их к папе римскому или даже поставили чуть выше него, утверждая даже, что эти отцы не могли ошибаться, и шумно возмущаются: «Как может быть, чтобы святые отцы не понимали Писаний?» Но пусть эти глупцы говорят, что им вздумается, вы всегда напоминайте им слова Христа: «Или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» Прежде всего мы должны иметь Слово Божье и прилепляться к нему, ибо Христос будет там и нигде более. И потому тщетно вы будете искать Его где-либо еще. Ибо как вы убедите меня, что Христа можно найти в сочинениях святых отцов?

По прошествии восьми дней, когда надлежало обрезать Младенца, дали Ему имя Иисус, нареченное Ангелом прежде зачатия Его во чреве. А когда исполнились дни очищения их по закону Моисееву, принесли Его в Иерусалим, чтобы представить пред Господа, как предписано в законе Господнем, чтобы всякий младенец мужеского пола, разверзающий ложесна, был посвящен Господу, и чтобы принести в жертву, по реченному в законе Господнем, две горлицы или двух птенцов голубиных.

Ев. от Луки 2:22-24

Господи Боже, ради нас подчинивший Закону благословенного Сына Своего, Спасителя нашего, и подвергший Его обрезанию плоти; Даруй нам подлинное обрезание Духа, дабы сердца наши были чисты от всех грешных устремлений и похотей; через Сего же Иисуса Христа, Сына Твоего, Господа нашего.

Аминь.

Уже стало традицией в этот день говорить с кафедры о планах на новый год, словно нет других других полезных и спасительных предметов для проповеди, и словно есть какая-то необходимость излагать столь бесполезные фантазии вместо Слова Божьего и превращать столь серьезное служение в посмешище и безобразие. Евангелие требует, чтобы мы проповедовали об обрезании и наречении имени Иисуса. Так мы и поступим!

Прежде всего, давайте спросим мудрую женщину, госпожу Иезавель, наш природный разум: ну разве не не глупо, не нелепо и не бессмысленно, что Бог требует обрезания?

С Новым Годом, друзья!

Одна из главных и наиболее тревожащих идей, высказываемых теми, кто предпочитает поклонение без литургии, в так называемом «современном» стиле, заключается в том, что центральную роль во всем происходящем играют индивидуальные таланты, способности, личностные особенности и предпочтения пастора (а равно и личностные особенности и предпочтения музыкантов и прочих участников богослужения). Я боюсь, что превращение пастора и музыкантов в «звездных исполнителей» богослужения повлечет за собой одно непредвиденное следствие: авторитет их слов и доверие к ним прихожан будет основываться уже не на доверии к Божьему Слову и не на уверенности в обетовании, заложенном в Таинства, а на способностях, искренности и репутации «исполнителей», — подобно тому, как артисты, способные устроить красочное шоу, зачастную ценятся выше, чем артисты с лучшим голосом или большим талантом, но не имеющие «сценического дара», чтобы придать своим дарованиям должное обрамление.

— Пастор Ларри Питерс

Нам следует знать, что вопрос о добрых делах и вопрос об оправдании — разные вещи; точно так же, как естество или личность человека и его действия и дела — разные вещи. Именно первое, а не последнее является объектом оправдания и спасения или осуждения и наказания.

Следовательно, мы выяснили, что никто не оправдывается делами; сначала необходимо получить оправдание иным способом. Моисей говорит: «Призрел Господь на Авеля и на дар его...» (Бытие 4:4-5). Во-первых, Он сначала призрел на Авеля, а потом на его дар. Поскольку Авель был благочестив, праведен и достоин как человек, его дар был угоден Богу. Дар был принят ради человека, а не человек ради дара. «...а на Каина и на дар его не призрел». Прежде всего, Бог не призрел на Каина как человека; потому впоследствии Он не призрел и на его дар. Из этой цитаты мы можем сделать вывод, что ни одно дело не может быть добрым в глазах Бога, если делатель при этом не будет добрым и достойным. И наоборот, ни одно дело не может быть дурным в глазах Бога, если делатель при этом не будет порочным и недостойным.

Итак, мы имеем достаточные доказательства того, что есть два вида добрых дел; некоторые совершаются до, а некоторые — после оправдания. Первые только кажутся добрыми и полезными, последние же действительно хороши.

Зачастую Рождество — это ночь литургических излишеств. И избыточны вовсе не благовония и древние ритуалы, а те вещи, которые мы добавляем к богослужению просто потому, что это мило, или «круто», или потому, что у нас появились технические возможности, или потому, что можно сделать службу «поживее»... Прихожане привозят мне множество церковных программок (они много ездят по стране в рождественские дни, поскольку этот город для них не столько дом, сколько временное место обитания). И кое-что из увиденного в этих программках заставляет меня горестно хмуриться и вздыхать. Нам мало того, что мы зажигаем свечи и выключаем свет, чтобы спеть «Тихую ночь» на немецком языке, — мы придумываем множество способов разменять чудо рождественских яслей и Боговоплощения на пустое веселье и дешевую чувственность. От проповедей, написанных с точки зрения животного в хлеву, до «литаний», в которых мы просим Бога сделать так, чтобы люди были «подобрее в следующем году», до детишек, которых мы втыкаем в богослужение везде, где только можно, чтобы их чем-нибудь занять... а потом, в довершение всего, еще и сокращаем (или вовсе опускаем) саму литургию, чтобы «не затягивать богослужение».

Как нам следует относиться к Непорочному Зачатию? Это учение было одним из первых, поставленных под сомнение, а затем и отвергнутых в результате зарождения исторической критики и неизбежно последовавшего за ней отрицания авторитетности Библии. Критики утверждали, что, поскольку это учение присутствует «всего» в двух Евангелиях из четырех, оно не носит обязательного характера. Апостол Павел, говорили они, вовсе не упоминает о Непорочном Зачатии в своей проповеди в книге Деяний, следовательно, он, вероятно, не верил в этот догмат. Кроме того, настаивали либеральные критики, это учение попросту слишком сверхъестественно. Современные еретики, вроде епископального епископа в отставке Джона Шелби Спонга, утверждают, что это учение свидетельствует лишь о том, что ранняя Церковь перегнула палку в своем стремлении доказать божественность Христа. По его словам, это «вводный миф», от которого следует отказаться так же, как и от «финального мифа», Воскресения. Ах, если бы мифом был сам Спонг... Даже некоторые ревизионисты из числа евангельских богословов утверждают, что вера в Непорочное Зачатие не является обязательной. Значение чуда вечно, говорят они, но историческая истинность учения не так уж важна. Так должен ли человек верить в Непорочное Зачатие, чтобы быть христианином? Ответить на этот вопрос нетрудно. Вполне может случиться так, что человек придет к Христу и уверует в Него как в своего Спасителя, еще даже не узнав о том, что, по учению Библии, Иисус родился от девы. Новообращенный еще не знаком со всей полнотой христианской истины. И настоящий вопрос выглядит так: может ли христианин, узнав об этом учении Библии, отвернуть Непорочное Зачатие? Ответ однозначен: нет...

Начало — ничто, конец — все; именно так Младенец Христос здесь кажется очень малозначимым, однако в конечном итоге становится Спасителем и Светом для всех народов.

Если бы Иосиф и Мария судили по внешности, они бы увидели в Христе лишь бедного ребенка. Однако они закрывают глаза на внешнее и твердой верой прилепляются к словам Симеона, а потому дивятся Его словам. Так и нам, когда мы созерцаем дела Божии, должно не обращать внимания на чувства, но лишь прилепляться к Его словам, дабы наши глаза и чувства не ввели нас в соблазн.

О том, что они дивились словам Симеона, евангелист также упоминает для того, чтобы научить нас: Слово Божье никогда не проповедуется тщетно, как мы читаем в Книге пророка Исаии 55:11: «Так и слово Мое, которое исходит из уст Моих [т. е. из уст Его посланников], - оно не возвращается ко Мне тщетным, но исполняет то, что Мне угодно, и совершает то, для чего Я послал его». Тем самым евангелист говорит, что Симеон произнес искреннюю, прекрасную проповедь, возвестив чистое Евангелие и Слово Божье. Ибо Евангелие есть не что иное, как проповедь о Христе, провозглашающая, что Он есть Спаситель, Свет и Слава всего мира. Такая проповедь, если принимается с верой, наполняет сердце радостью и удивлением при виде столь великой благодати и утешения.

Но хотя эта проповедь и была прекрасной и утешительной, лишь немногие уверовали; люди, сновавшие взад-вперед по храму, презрели ее, сочтя глупой. Кто-то молился, кто-то занимался другими делами, но они не прислушались к словам Симеона. Да, Слово Божье должно было принести плод, и потому были те, кто принял его с радостью и удивлением, — это были Мария и Иосиф. Здесь евангелист также осуждает неверие иудеев, ибо все это происходило в храме, на виду у всех, и при этом присутствовали многие, однако же они не уверовали — то обстоятельство, что Спаситель был всего лишь младенцем, стало для них преткновением. И таким образом мы узнаем отсюда, что нам следует слушать Слово Божье с радостью, ибо оно неизменно произведет добрые плоды.

— Мартин Лютер. Из проповеди на Первое воскресенье после Рождества, 1522 (Текст: Луки 2:33-40).