В "Семнадцати мгновениях весны" Гриценко появляется в кадре минут на 5. А запомнился не меньше Штирлица.


 
Николай Гриценко - гений вахтанговской сцены. Его имя с придыханием произносят все без исключения актеры труппы. Те, кто не видел его на сцене - знают актера по фильмам и по рассказам коллег. Так рождаются легенды. А Гриценко уже давно - актер-легенда.
И перед этим меркнет все - даже некоторые ...ммм.. неприятные стороны его характера. В свое время мне рассказывала Галя Кмит, одна из его жен, о невыносимой жадности и патологическом эгоизме Николая Олимпиевича. Он так и не признал своего сына Дениса, несмотря на явную схожесть отца и сына. А все потому, что не хотел платить алименты...
Но мне больше нравятся истории, связанные все-таки с его актерской деятельностью. Легендой театра Вахтангова, например, стала история о том, как однажды он сымпровизировал на спектакле "Принцесса Турандот". Якобы после замечания Симонова, который пожурил Тарталью-Гриценко за то, что он не импровизирует на сцене , как все остальные актеры, Николай Олимпиевич выступил так: по замыслу режиссера его герой Тартилья знакомит всех героев с залом,  и когда очередь доходит до Калафа-Гриценко, важно произносит:
Семен Михайлович Буденный...
Василь Семеныч Лановой...
Один рожден для жизни конной,
Другой для жизни половой!
Зал захлебнулся в смехе и аплодисментах.
Не знаю, правда это или нет, я слышала эти стихи, употребленные при других обстоятельствах, но история хорошая. Пусть она останется.

belan_olga