Я так думаю

"Я не понимаю, как так много людей в Украине реально могут надеяться на военную победу на юго-востоке. Хотеть они ее могут, это вполне понятно, но как они могут в нее верить?.."

Лето закончилось. Всё. Звонят друзья, приятели, которые на лето потерялись. Возвращаются, хотят встречаться. Последние дни только и отвечаю на вопрос: «Как дела? Как сам? Как семья?» Я говорю им: «Всё хорошо…, если бы не Украина». 

 

 

У меня действительно всё хорошо. Я провёл лето с семьёй и было много радостей. Я пишу новый спектакль и чувствую, что получается. В субботу женился младший брат Алёша. Женился на хорошей и любимой им барышне. У них у обоих есть работа и перспективы. Старшая Наташа перешла на второй курс. Сын Саша идёт в 4 класс. Маша загорела и вытянулась за лето. Родители были на свадьбе счастливые. Все здоровы. Всё хорошо! 

Читать - 

 

Символично то, что этот страшный позор случился в Одессе, в самом веселом, многоцветном, толерантном и разумно-ироничном городе. И именно в нем вырвалось наружу самое низменное: лютая злоба друг к другу, ненависть и в итоге страшная жестокость, которую я даже не подозревал в одесситах.

А теперь у меня есть страшное ощущение, что я утратил этот мною любимый город. Во всяком случае я никогда уже... Как бы страшно ни звучало слово "никогда", но именно никогда не смогу пройтись по улице Одессы с прежними легкими, радостными и восторженными чувствами.

...Позавчера писал своему хорошему знакомому в Одессе. А он хороший человек. Большой и очень сильный, добрый. Мы знаем друг друга больше 10 лет. Я часто им восхищался и даже не раз писал про него. Я написал ему вчера сообщение о том, что волнуюсь, переживаю. А получил от него короткое послание о том, что он на Греческой, загоняет "ватников". Я не понял, что означает это слово, а он мне написал: это те, кто за Путина, и те, кто хочет в Расею.

Я очень удивился, и это слабо сказано. Я понял, что там творится страшное, и написал простую просьбу: "Дружище, пожалуйста, будь осторожнее и прошу: не убей никого. Не бери грех на душу. Ты большой и сильный человек".

Спустя пару часов мы узнали о страшной беде и сгоревших людях. На мои вопросы о том, что там произошло, уже была тишина. Я волновался. На следующий день он мне прислал ссылку на украинские информисточники, где было написано, что все в Доме профсоюзов устроили российские провокаторы, сами себя подожгли, а украинские активисты, аки ангелы, спасали кого могли.

Я написал товарищу, что сожалею о том, что и его руки теперь в крови. Он мне ответил самым отвратительным образом, что у меня с головой не в порядке. Я ответил, что сейчас с головой не в порядке у всех и что я не исключение. Но что у всех тех, кто своих соотечественников называет "ватниками" и "колорадскими жуками", у всех без исключения после одесских событий руки в крови и в пепле. На что он мне ответил, что это 95% украинцев. Последнее, что я написал ему: "Тогда оставайся в большинстве. Большинство успокаивает".

После этого я удалил его номер из телефонной книги. Делал я это не в сердцах, делал я это самым странным образом спокойно, с большим сожалением, но понимая, что больше с этим человеком я никогда не смогу разговаривать, как прежде. Теперь я его боюсь и не забуду этого страха. И темного, бездонного гнева и ненависти, которые я увидел в нем, я тоже не забуду.

Справедливости не существует, а несправедливость душит. Несправедливость одностороннего и тем самым жестокого взгляда на происходящее и такая же жестокая оценка событий в мировых СМИ. По ВВС не показали самых страшных кадров, какие я видел за последнее время. Не показали то, как подонки, которые снимали на мобильные телефоны задохнувшихся людей в здании Дома профсоюзов, своими мерзкими голосами, говоря между собой по-русски, комментировали увиденное. По CNN не показывали, как закопченных мертвых людей называли неграми, считали трупы и кричали: "Слава Украине!". По немецким каналам не было показано радости какого-то подонка, который обрадовался, когда у одного из погибших в кармане сработал мобильный телефон. В Европе и Америке не увидят того, как обшаривают трупы, вынимают из карманов убитых то, что в эти карманы положили еще недавно живые люди. Этой дьявольской темной радости не покажут. А мы ее видели. Я это видел. Мне после этого дышать нечем.

Ну как же не стыдно-то? Как не стыдно всем и каждому, кто продолжает верещать по поводу повсеместного присутствия длинной руки Москвы и Кремля? Неужели не стыдно за то, что, утверждая, что во всем виновата Россия и Путин, вы расписываетесь в том, что сами ничего не можете сделать. Сами-то вы где, украинцы? Сами-то вы что? Вы прячете свои лица за масками...

Несправедливо всегда, когда всем миром на одного. А именно так и происходит. Но чем яснее это становится, чем жестче несправедливость, тем глупее и бездарнее, а главное, беспомощнее, выглядят Обама и Меркель и все остальные европейские гномы. Тем талантливее становятся обороняющиеся.

...Хватит во всем обвинять Россию. Нас есть кому обвинять в мире. На себя хоть чуточку оглянитесь! Признайте, что вы суверенная страна, и тогда сами в себе усомнитесь и устыдитесь. А мы в России в изоляции и информационной осаде будем с достоинством и радостью, а главное, без всяких сомнений, праздновать любимый с детства праздник День Победы.

/cdnimg.rg.ru/img/d/photo.png" target="_blank">http://cdnimg.rg.ru/img/d/photo.png); float: left; clear: both; padding-left: 15px; margin: 5px 0px; font-weight: bold; background-position: 0px 50%; background-repeat: no-repeat no-repeat;"> Пожар в Доме Профсоюзов в Одессе

 

Вот и закончилось лето. Это лето совсем не отразилось в дневнике. Всего несколько заметок, пара статей – и всё.

Лето было особенным… Этим летом я смотрел, читал и слушал новости так много, как никогда в жизни. Даже в конце восьмидесятых и начале девяностых я так не следил за новостями, как этим летом.

А провёл я это лето там же, где и в прошлом году, на греческом острове Корфу. Я полюбил это место. Полюбил этот удивительный остров. В этом году ехал туда, уже зная, куда еду.

Опасался, что очарование любви с первого взгляда, удивление первой встречи в этот раз померкнут, улетучатся. Опасался, что что-то может мне надоесть, померкнет яркость первых впечатлений… Нет! Ничего не улетучилось, ничего не померкло. Любовь к этому острову только усилилась, окрепла и закрепилась новыми, ещё более глубокими, впечатлениями.

А впечатлений этим летом было много. Я впервые в жизни видел настоящие смерчи, которые прежде видел только в американских фильмах и в американских новостях под названием «торнадо». Прямо у меня на глазах смерчи зарождались, формировались, соединяли небо и море таинственной вращающейся трубой. Я их видел семь. Несколько минут у меня на глазах на расстоянии не более километра извивались и танцевали два огромных смерча, похожие на мифических чудовищ или посланцев античных богов…

В середине июля я ночью побывал в эпицентре такой мощной грозы, какой не видывал и не слыхивал никогда прежде. Я представить себе не мог, что такие грозы вообще бывают. Я никогда не видел молний, уходящих в море, буквально в двухстах-трёхстах метрах от меня. Причём, в одну секунду случалось до десятка молний, просто счесть их количество было невозможно. А знаете, что происходит, когда молния попадает в воду? Я вот тоже прежде не знал… Не знал и не видел.

Ещё одной летней ночью я пару часов наблюдал, как из личинки вылупляется цикада. Как какое-то мерзкое коричневое насекомое превращается в большую, лобастую, красивую, большекрылую, симпатичную, смышлёную муху.

В один тихий вечер, придя на пляж после ветреного дня, стоя по щиколотку в посвежевшей за день воде и размышляя — купаться в этой воде или нет – я познакомился с очень странно ведущим себя осьминогом, который почему-то подкрался ко мне почти выбравшись из воды и неожиданно присосался и обнял мою ногу всеми восьмью своими ногами, которые у него также и руки. Я честно говоря не был готов к этому знакомству и такой фамильярности, поэтому стряхнул его с ноги весьма грубо, при этом весьма громко крикнув. Он отплыл, но недалеко. А потом медленно подполз ко мне и сделал то же самое. Так мы и общались с ним. Пока он не уплыл…

У меня было много летних впечатлений.

И хотелось бы написать о летних радостях, да не получается… Сбитый несчастный самолёт кажется сейчас предельной точкой. Но предела не видно. И переживаниям тоже не видно предела… Ужасно то, что все сразу успели обвинить друг друга. Это говорит о том, что истина в данном случае не нужна. Все, как сумасшедшие, трясут своими правдами, все уверены, что больше других знают и понимают. Все считают себя более остальных информированными или даже причастными…
А я решил отреагировать на переживания и события лирически. Последние два дня писал… Сам не пойму что: рассказ — не рассказ, эссе – не эссе. Но это моя реакция на беду со сбитым самолётом, на увиденные в новостях куски, обломки и осколки большого боинга и летевших к нём людей.
Меня опять, наверное, а точнее, наверняка будут ругать и поливать грязью за мною написанное. Ну да что уж там! Я уже это написал. И уж точно не с целью кого-то обидеть или кому-то на что-то открыть глаза.
Ваш Гришковец

26 мая

Наша сборная по хоккею блестяще выиграла финнов и стала чемпионом мира. В то же самое время в Киеве заявил о победе на выборах президента господин Порошенко. Какие разные победы!!!

Разные не потому, что наши хоккеисты хорошие, а Порошенко плохой, а потому что победа в спорте – это всегда безусловно победа, а победа кого угодно в какой угодно стране на президентских выборах – это не понятно что такое.

В случае этих президентских выборов непонятно сильней, чем обычно.

Я ничего не знаю про Порошенко. Конфеты его ел. Против правды переть не стану: конфеты вкусные. Особенно Бонжур. Так что, бонжур мистер президент! Судя по его лицу, он сам любитель конфет. Да и видно, что аппетитом точно не страдает. Похоже, и здоровьем пышет. Это хорошо. Обычно люди крепкого здоровья, обладающие хорошим аппетитом и упитанные отличаются добрым нравом. Добряки…

Правда, по-настоящему добрые люди не зарабатывают миллиарды… Так что не понятно.

А всего четыре дня назад я был в Минске со спектаклем.

Ехал в Минск на машине из Смоленска. Дорога заняла часа три с половиной, не больше. На границе мы только немного притормозили и всё. Но как только въехали в Беларусь, вдоль дороги потянулись постриженные пространства. От дороги до лесополос трава была аккуратно скошена. Обычного придорожного мусора не было вовсе, и пейзаж был настолько чистым и ярким, что казался обработанным на компьютере. В пути нас застал короткий, но очень сильный дождь с крупным градом. Точнее, град был такой, какой я видел только по телевизору в новостях. В жизни мне такого видеть не доводилось. Все машины остановились, ехать было невозможно. И я лично видел, как у впереди стоящей фуры градины пробивали тент. Жутковато, я вам скажу.

Я очень тронут и рад тем, какой отклик нашли мои две предыдущих записи в этом дневнике. Я получил даже не слова одобрения или благодарности, что приятно, но не так важно… Я получил отклик в виде слов понимания… Понимания и единодушия. Ничего не бывает желаннее и радостнее…

Этот большой отклик меня в известной степени успокоил. Успокоил прежде всего в моих переживаниях по поводу выхода книги «Боль». Я так долго над ней работал и очень переживал, что всё происходящее, весь этот накал тревог, сомнений и самых дурных ожиданий не даст возможности тем, кто так или иначе ждал и ждёт выхода этой книги, её спокойно и вдумчиво воспринять и почувствовать. Я, как живой человек, переживал, что выход моей книжки пройдёт незаметно, не привлечёт к себе внимания из-за того, что люди погружены в беспрерывный поток безрадостных новостей. Сейчас же думаю иначе.
По поводу двух предыдущих записей я услышал много разумных, взвешенных и в лучшем смысле трезвых слов и из России, и из Украины, а также из Казахстана, Белоруссии и совсем дальних пределов. Я рад.

Завтра лечу в Киров. Там послезавтра у меня спектакль и концерт с Мгзавреби. Не выступал с ребятами с первого марта. Как раз тогда в Тбилиси мы узнали о том, что принято решение о применении вооружённых сил в Крыму. Прошло всего-то чуть меньше месяца, а кажется, это было так давно. Встреча точно будет радостная, как после долгой разлуки. И я уверен в том, что энергию этой радости очень почувствуют зрители в Кирове и потом в Ижевске. К тому же, Мгзавреби будут в этих городах впервые.

Я им иногда, редко, но остро завидую, потому что они только начали открывать для себя наши города и людей. Для меня же осталось уже не так много больших и средних городов в стране, в которых я не побывал.

К счастью, в грядущем туре будет новая точка на карте, которая пока ещё для меня только точка, а после 4-го апреля в моей жизни появится ещё один знакомый город. 4-го буду играть в Набережных Челнах. Название города, на мой вкус, просто очень красивое. В этом названии есть что-то завораживающее. И как, интересно, называются жители этого города…

Поинтересовался, как называются. Занятно. Но не скажу как. Если кому-то интересно, сами полюбопытствуйте.
Не ожидаю от этого города выдающейся архитектуры и сногсшибательной красоты, но всё равно еду с большой радостью.

Выхода книги «Боль» жду с особым волнением. Ни над одним своим литературным текстом я не работал так долго, как над повестью «Непойманный».
5-го апреля я вместе с первыми читателями в первый раз смогу подержать эту книгу в руках. Всегда, получив свою новую книгу в руки, я её сразу же прочитываю. Удивительно! В напечатанной, изданной книге слово звучит совсем по-другому. Будто и не я вовсе это написал…
Всё же никак не могу привыкнуть к тому, что то, что пишу, издаётся книгами и продаётся в книжных магазинах. Думаю, что никогда не смогу относиться к этому, как к чему-то привычному.
Ваш Гришковец.

Оригинал поста.

11 февраля

Здравствуйте!
Вчера весь день прожил в сильной тревоге. Никак не мог понять и найти её источник и природу. Маялся, маялся, оттягивал момент сбора сумки в дорогу. Просто когда собираешь сумку это значит всё… с этого момента начинается отъезд. Я знаю тех людей, которые куда-то далеко выезжают редко, да и сам когда-то был таким. Когда-то и для меня сбор в дорогу был чем-то радостным или во всяком случае приятным. В особо ожидаемые поездки начинал собираться сильно заранее. За несколько дней. А теперь наоборот. Если куда-то отправляюсь утром — собираюсь в дорогу перед сном. Если днём или вечером — то буквально перед выездом.
Вчера сбор в дорогу был настоящим ребусом или квестом — как угодно. Выезд в начале декабря из Калининграда, где идут дожди на три недели, при этом за эти три недели нужно будет посетить Москву, Тамбов, Читу, и Одессу, помимо других городов, то совершенно непонятно какая тебя ждёт погода. Единственное, можно с уверенностью сказать, что точно очень разная. Но тем не менее всю одежду на три недели нужно уложить в одну относительно небольшую сумку. Удалось. При том, что на каждый день запланирована свежая рубашка или пуловер. При этом там поместилась ещё и пара сменной обуви и смена верхней одежды , я уже не говорю про бельё и несессер. Лет пятнадцать тому назад мне бы понадобилась пара чемоданов. Опыт — лучший учитель!

Вчера довольно долго разыскивали розового зайца… Просто у Маши (младшей) с утра было отвратительное настроение. То ли не выспалась, то ли нездоровилось… Выход в детский сад был мучительным долгим и очень драматичным. А когда она поняла, что всё-таки детский сад неизбежен, она горестно попросила к вечеру, то есть к тому моменту когда её будут из этого сада забирать купить ей розового зайчика.
За вчерашний день я выяснил, что розовыми бывают слоны, динозавры, лисы, даже лягушку видел розовую, никак не ожидал увидеть розового бобра. Нашлась и розовая змея, что было неприятно… Но вот розового зайца, как на грех, нигде не было. Но было ясно, что розовым бобром, который, в сущности, тоже грызун, как и заяц, Машу не обманешь. Сказала зайчик, значит зайчик. Нашёлся он неожиданно. Нашёлся в большой корзине с мелкими и дешёвыми мягкими игрушками. Некрасивый. Маленький. Но розовый. И заяц. Маша, конечно, была ему довольна, пеленала и укутывала его. Потом вместе с ним уснула. Но я-то уж точно был больше рад этому зайцу… Чёрт возьми, я никогда в жизни не охотился ни на животных, ни на птиц. Считаю охоту ничем не оправданным ужасным развлечением. Но тут я испытал азарт и думаю, что именно охотничий.

Очень не хотелось сегодня утром выезжать из дома в аэропорт. Не хотел лететь в столицу. Завтракал, смотрел новости в которых показывали московский снегопад и пробки и так хотелось хотя бы ещё денёк… Понимаю, что вчерашняя моя тревога как раз и исходила из этого сильнейшего нежелания в очередной раз отрываться от того что мы называем домом.

Летел в Москву… Сначала самолёт взлетел, лихо развернулся над штормящим Куршским заливом и вошёл в низкие могучие, но какие-то совсем не холодные облака. Облака были толстые. Нас долго трясло, а потом мы вырвались к заоблачному солнцу, по которому там, за облаками не поймёшь, лето в данный момент за иллюминатором или зима. Когда входили в облака приближаясь к Москве они были совсем другого цвета и другого свойства. Они были явно холодные и снеговые. В них не хотелось влетать, как опускать ногу в холодную мутную воду…
Во время полёта ко мне подошёл молодой пилот. Очень деликатно попросил автограф. Представился Дмитрием. Сказал, что читает этот дневник и знал, что я сегодня должен лететь, правда не знал каким рейсом и какой компанией. А также сказал, что два дня назад летал в Читу. Вот собственно и был весь наш разговор. Но осталось от него приятное тёплое, если так можно сказать, надёжное впечатление.

Сейчас сижу в гримёрной, скоро спектакль. Завтра с утра отправлюсь поездом в Тверь. Ехать не далеко. Завтра вечером выйду в Твери на сцену. А потом Тула, Калуга и так далее.

Вот, видите, не знаю о чём писать… Надеюсь, что когда буду в столице, через десять дней, буду знать о чём написать.

Ваш Гришковец.
 

Здравствуйте!
Вчера вечером что-то случилось с газоснабжением дома и отопление отключилось. Пришлось топить печку не забавы ради и некого стиля для, а потому что пришлось. Тревожное ощущение беззащитности перед тёмной и холодной ночью смешивалась с приятным чувством тепла, исходящего от печки. И тепло от печки шло совершенно другое, чем от батарей и любых обогревателей. Тепло шло не душное, а напротив – живое и в самом лучшем смысле пахучее.
Печка долго просыпалась, чтобы на время перестать быть частью интерьера, а наоборот, чтобы стать жизненно необходимым органом без которого дом остыл бы и потерял жилой дух. Камни её не сразу вспомнили своё предназначение… Не сразу мне удалось разжечь уверенный огонь в топке, не сразу загудела в трубе упругая тяга, но всё же поленья принялись и наполнилась комната приятным треском и гулом, и пошло от печки настоящее тепло.
Топил её часа два. Нагрелась она родимая за это время так, что было не притронуться. И вот уже наступил вечер следующего дня, и отопление работает, а печка до сих пор не остыла. И теперь это ещё не до конца утраченное тепло даёт спокойствие и уверенность в том, что случись что – не пропадём.

Вчера погода была ужасная! Весь день накрапывал, а то и лил холодный, мелкий дождь, иногда смешанный с водянистыми снежинками. Сегодня же с самого утра небо оказалось голубым-голубым, с быстрыми, рваными облаками и невероятно ярким солнцем. Ветер был порывами и студёный, но какой-то бодрый. Когда он затихал становилось даже тепло. Часа в два дня и в тени было почти восемь градусов тепла.
Вчерашний ветер и дождь посрывали со старой яблони под окном оставшиеся яблоки. Висит пока только одно. Последнее. Странно, что удержалось оно на самой верхней ветке. Яблоко большое, грамм 250, не меньше. Оно правда уже и потемнело, и сморщилось… И поклевали его все, кому не лень. Но висит. Держится. И пока висит оно, некая плодоносная осень, по крайней мере в моём дворе, не закончилась.
Весь день подходил и заглядывал в окно, а то и выходил на воздух, поинтересоваться, висит там последний дар уходящей осени или же сдался. Завтра утром первым делом проверю.

Усталость от прошедшего тура отступает. Дом, печка, последнее яблоко снимают усталость, успокаивают, заглушают шум в голове.

А две недели назад, когда вылетал из Москвы в Сочи, в аэропорту случился со мной забавный эпизод. Не могу им не поделиться.
Стоял у бара, пройдя регистрацию и все досмотры, в зоне вылета. Взял кофе и просто стоял, опершись на барную стойку. Народу в это время было много и присесть места не нашлось. Пил кофе, не торопясь, так как лучше ждать и пить кофе, чем просто ждать. И тут среди многих объявлений прозвучало следующее:
«Пассажира Протащук, вылетающего рейсом таким-то в Норильск, просьба срочно пройти на посадку. Посадка на ваш рейс закончилась».
Моё внимание, разумеется, привлекла фамилия. К тому же я подумал, женщина это или мужчина, поскольку фамилия на «юк» и на «ук» в мужском роде склоняется, а в женском нет. Фамилия забавная, даже смешная. Через некоторое время снова слышу:
«Пассажир Протащук, срочно пройдите на посадку. Посадка на ваш рейс закончилась». Я снова улыбнулся фамилии.
Ещё через минуту мимо кафе пробежала работница аэропорта, выкрикивая:
«Норильск, Норильск, Протащук!» — она с надеждой оглядела тех, кто сидел в кафе и стоял у бара, но никто на неё не оглянулся, никто на её крики не отреагировал, и она убежала восвояси. Ещё через минуту прозвучало объявление:
«Пассажиру Протащук немедленно пройти на посадку!» — и что-то ещё в том смысле, что он будет снят с рейса. Прозвучало это объявление, я в это время как раз допивал кофе… И тут, стоящий рядом со мной мужчина, приблизительно моего возраста, но существенно крупнее и я бы сказал кряжистей, оторвался от бокала пива, до этого он никак не привлекал к себе внимания и по-моему даже не шевелился, разве что отпивал понемногу… Он повернулся в мою сторону, нашёл своими совершенно мутными глазами мой взгляд, сфокусировался и сказал:«А Протащук — это я!» И как-то слегка повёл рукой в неопределённом жесте, который можно было понять: вот так, мол!
Интонация его была неподражаема. В ней было и несуетное спокойствие, и заметная гордость, и какое-то внятное принятое решение. Он может быть и сказал бы это громче, и бОльшему количеству людей, но просто я оказался рядом, и этого ему показалось достаточно. К тому же, громче, похоже, он попросту не мог.
Тут я вспомнил изречение, которое процитирую неточно: «Если ты по-настоящему принимаешь решение, то ты неуязвим». Было видно, что человек принял решение. И было также видно, что он не жалеет об этом решении.

А я подумал: «Человек решил не лететь в Норильск. И по иронии случая сообщил об этом пассажиру, который вылетает в Сочи. Такое бывает в жизни». Во всяком случае я как мог постарался его понять. И уж точно ему посочувствовал.
Ваш Гришковец.

Оригинал поста.

Здравствуйте!
Сегодня меня разбудили известиями о том, что либеральная интеллигенция возмущена моим высказыванием об оппозиции для новостей Первого канала. Я страшно удивился, поскольку никаких высказываний для Первого канала по поводу оппозиции не делал. Мало того, я не собирался делать таких заявлений. Я не понимал откуда и что взялось. Не понимал пока не посмотрел в интернете тот самый выпуск новостей Первого канала…

Да, в новостях это выглядит именно так, что я дал интервью Первому каналу. То есть налицо моё высказывание для Первого канала, которого я не делал. Таковы методы идеологической войны в нашей стране. Что же было на самом деле.

16 октября в городе Екатеринбурге в совершенно светской обстановке я дал интервью для екатеринбургского интернет-портала. Вопросы к этому интервью были заранее согласованы. В основном весь разговор шёл о состоянии культуры и как я его вижу, о предстоящем показе премьерного спектакля «Прощание с бумагой» в Екатеринбурге. Но также журналистка упорно подводила меня к более злободневным и интересующим именно её вопросам. Зашёл разговор и об оппозиции. Именно из этого разговора и были выдернуты несколько фраз, которые Первый канал использовал в своей программе не указав ни даты интервью ни кому оно было дано. Я понимаю, что в идеологической войне все средства хороши и предлагаю посмотреть тот материал из которого собственно и выдернули использованные фразы. Подчёркиваю, интервью длилось более получаса но из него взяли только то, что вы увидите, а разговоры о театре, о культуре не интересуют журналистов вовсе. Это мне ещё один хороший урок.

То, что вы только что посмотрели и услышали это вполне сознательные слова. За них я несу ответсвенность, поскольку говорил их в здравом уме и твёрдой памяти. Вот только говорил я их региональному интернет-ресурсу и до выборов в Координационный совет. Если бы подобный вопрос мне задали от главного канала страны, я, понимая в чьих руках находится этот самый Первый канал и каким образом могут быть использованы мои слова, ни за что бы не стал бы так высказываться, прекрасно понимая, что это будет использовано в той самой идеологической войне в которой я не участвую. У меня есть моё частное мнение о происходящем, но частное мнение и программное выступление для главных новостей страны это разные вещи.

Мне искренне жаль, что моё высказывание было использовано одной из сторон идеологического противостояния, причём стороной могущественной и всесильной, и использовано оно было грубо выдернутое из контекста. Мне жаль, что таким образом использовали и меня. К сожалению, у меня есть только вот такой способ прокомментировать случившееся.

Ваш Гришковец