Цитата сообщения ЕЖИЧКА =ЖЗЛ - =А.А. ГРОМЫКО=


Громыко Андрей Андреевич (05(18).07.1909— 02.07.1989), член партии с 1931 г., член ЦК в 1956— 1989 гг. (кандидат с 1952 г.), член Политбюро ЦК 27.04.73- 30.09.88 гг. Родился в дер. Старые Громыки Ветковского района Гомельской области. Русский. В 1932 г. окончил Экономический институт, в 1936 г.— аспирантуру ВНИИ экономики сельского хозяйства, доктор экономических наук (с 1956 г.). С 1936 г. в Институте экономики АН СССР. С 1939 г. на дипломатической работе: в 1943— 1946 гг. посол СССР в США и посланник СССР в Республике Куба (по совместительству), в 1946—1949 гг. зам. министра иностранных дел СССР и одновременно в 1946— 1948 гг. пост. представитель СССР при ООН, в 1949— 1952 гг. и 1953— 1957 гг. первый зам. министра иностранных дел СССР, в 1952— 1953 гг. посол СССР в Великобритании, в 1957— 1985 гг. министр иностранных дел СССР. С 1983 г. первый заместитель Председателя Совмина СССР. В 1985— 1988 гг. Председатель Президиума Верховного Совета СССР. С 1988 г. на пенсии. Депутат Верховного Совета СССР 2, 5—11 созывов. Герой Социалистического Труда (1969 г., 1979 г.), лауреат Ленинской премии (1982 г.) и Государственной премии СССР (1984 г.). Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
При Сталине
Громыко Андрей Андреевич (5.7.1909, деревня Старые Громыки Гомельского уезда Могилевской губернии - 2.7.1989, Москва), дипломат, государственный деятель, доктор экономических наук (1956). дважды Герой Социалистического Труда (1969, 1979). Образование получил в Минском сельскохозяйственном институте (1932). В 1931 вступил в ВКП(б). С 1936 старший научный сотрудник Института экономики АН СССР. В 1939 переведен в Наркомат иностранных дел (НКИД) СССР. К этому времени в результате репрессий были уничтожены практически все руководящие кадры советской дипломатии, и Громыко стал быстро делать карьеру. В 1939 зав. отделом американских стран НКИД, в 1939-43 советник посольства в США. С 1943 посол в США и одновременно посланник на Кубе. В 1944 возглавлял советскую делегацию на Вашингтонской конференции, где было принято решение о создании Организации Объединенных Наций (ООН), затем глава советской делегации на конференции Объединенных Наций в Сан-Франциско (1945). Участвовала работе Крымской и Берлинской конференций в 1945. Присутствовал при создании ООН в 1946 и стал первым постоянным представителем СССР в ООН. В 1946-50 и с 1958 депутат Верховного Совета СССР. С 1949 1-й зам. министра иностранных дел СССР. С 1952 кандидат в члены, в феврале 1956 - апреле 1989 член ЦК КПСС. В 1952-53 посол СССР в Великобритании. После смерти И.В. Сталина начался новый этап его карьеры: с марта 1953 Громыко 1-й зам. министра, а с февраля 1957 министр иностранных дел. Возглавлял МИД более 28 лет. С апреля 1973 по сент. 1988 член Политбюро ЦК КПСС. Лауреат Ленинской (1982) и Государственной (1984) премий СССР. В марте 1983 - июле 1985 одновременно 1-й зам. председателя Совета министров СССР. 2.7.1985 Громыко занял официально высший пост в СССР - председателя Президиума Верховного Совета, В окт. 1988 вышел на пенсию. Еще во времена своего пребывания в США Громыко стал хорошо известен в международных кругах своим вечно недовольным и мрачным выражением лица, а также крайне неуступчивыми действиями, за что получил прозвище "Мистер Нет". Автор мемуаров "Дело всей жизни", в которых ни словом не касается ни репрессий в годы правления И.В. Сталина, ни других "скользких" вопросов.
Дипломат
Громыко Андрей Андреевич - государственный деятель и дипломат СССР. Министр иностранных дел СССР (1957-1985). Посол СССР в США (1943-1946). Постоянный представитель СССР при ООН и одновременно заместитель министра иностранных дел СССР (1946-1948). Возглавлял делегацию СССР на конференции в Думбартон-Оксе по созданию ООН (1944). Подписал Устав ООН.
Андрей Андреевич Громыко родился 18 июля 1909 года в белорусской деревне Старые Громыки. Отец его, Андрей Матвеевич, был крестьянином, но, не имея достаточно земли, чтобы прокормить семью, подрабатывал в промышленности. С тринадцати лет Андрей-младший ходил вместе с отцом на заработки - чаще на заготовку и сплав леса. Мать его, Ольга Евгеньевна, происходила из крестьян, была труженицей и очень любила книги, поэтому в деревне ее звали "профессор". После окончания семилетней школы Андрей Громыко, по настоянию родителей, продолжил учебу. Сначала в Гомеле (профтехшкола и техникум), затем в Минске (институт и аспирантура).
В 1931 году Громыко женился на белорусской девушке, происходившей из крестьянской семьи. В первое время молодая семья жила трудно. Андрей Андреевич и Лидия Дмитриевна иногда голодали. В 1932 году родился сын Анатолий, будущий ученый. Лидия Дмитриевна на протяжении всей жизни была рядом с мужем. Она провели сотни приемов для жен послов многочисленных государств, сопровождала его почти во всех его многочисленных поездках. Андрей Андреевич в шутку называл ее "мой домашний секретарь". Но это было позже.
В 1934 году группу аспирантов, среди которых был и Громыко, перевели в Москву, в научно-исследовательский институт аналогичного профиля. Защитив в 1936 году кандидатскую диссертацию по проблемам экономики в сельском хозяйстве, Громыко был принят в Институт экономики АН СССР старшим научным сотрудником, а затем стал ученым секретарем. Он мечтал о карьере экономиста, но судьба распорядилась иначе. В начале 1939 года Громыко пригласили в комиссию ЦК партии, подбиравшую из числа коммунистов новых работников, которые могли бы быть направлены на дипломатическую работу. "Ты прав, - говорил Андрей Андреевич много лет спустя сыну, - я стал дипломатом по случайности. Выбор мог бы пасть на другого парня из рабочих и крестьян, а это уже закономерность. В дипломатию вместе со мной таким же образом пришли Малик, Зорин, Добрынин и сотни других". Карьера Громыко развивалась стремительно.
В мае 1939 года он впервые переступил порог МИДа, в то время НКИД, и сразу же получил ответственный пост заведующего Отделом Американских стран. Вскоре последовала и первая загранкомандировка - с октября 1939 года он был советником посольства СССР в США.
В августе 1943 года 34-летний Громыко стал послом СССР в Вашингтоне. Он оказался в самой гуще международных событий. Участие в подготовке и проведении конференций в Ялте, Потсдаме, Думбартон-Оксе и Сан-Франциско сделало его сопричастным к формированию послевоенного мироустройства.
В 1946 году, несмотря на нападки западной прессы на советского дипломата, многие уже тогда отдавали ему должное. Громыко, говорилось в одном из заявлений, "необычайно остроумен, искусный диалектик, специалист по ведению переговоров с большими способностями, он всегда вежлив, как будто специально готовил себя к тому, чтобы освободиться от человеческих слабостей". Громыко держался довольно независимо, позволял себе высказывать мнения, не всегда совпадающие с точкой зрения руководства МИД.
24 июня 1947 года на письмо В.М. Молотова, в котором говорилось, что посол ошибается, относя Эйзенхауэра к "менее агрессивным элементам" в американском истеблишменте, Громыко кратко, но весомо ответил, что имеет "иную информацию по этому вопросу".
В августе 1947 года журнал "Тайм" писал: "Как постоянный представитель Советского Союза в Совете Безопасности Громыко делает свою работу на уровне умопомрачительной компетентности". Громыко стоял у истоков ООН. Под Уставом этой организации стоит его подпись. В 1946 году он стал первым советским представителем в ООН и одновременно заместителем, а затем первым заместителем министра иностранных дел. Громыко был участником, а впоследствии главой делегации нашей страны на 22 сессиях Генассамблеи ООН.
Известна особая роль Андрея Андреевича в переломный для Ближнего Востока 1947 год, когда Организация Объединенных Наций должна была принять решение о судьбе Палестины. В начале своей деятельности, в разгар холодной войны, ООН являлась ареной столкновений между Востоком и Западом. Не раз в те годы Громыко приходилось использовать право вето в Совете Безопасности, отстаивая внешнеполитические интересы СССР. И все же ООН сыграла решающую роль в предотвращении глобального конфликта.
В феврале 1957 года Громыко стал министром иностранных дел СССР. В это время мир оказался на грани военного конфликта. От министра иностранных дел Советского Союза требовалось немало умения, сил и энергии, чтобы не допустить развития событий по наихудшему сценарию. "Вся внешняя политика проходила, по существу, под знаком личного влияния, под знаком его личности, - пишет переводчик и дипломат В. Суходрев. - Он исключительно твердо придерживался утвержденной позиции. Он менее всего любил "перейти на запасную позицию". Громыко предпочитал истолковывать обстоятельства как не позволяющие перейти на запасную позицию, вернуться в Москву, доложить о том, что противоположная сторона не пошла на ту или иную договоренность, и оставить запасную позицию для очередного раунда переговоров. Он очень упорно, как бульдог, цеплялся за наши позиции, отстаивал их".
Громыко был сторонником мирных отношений с США, другими странами Запада. Он ненавидел войну. Два его брата, Алексей и Федор, погибли на войне. В области разоружения, как писал в своих воспоминаниях Громыко, СССР выдвинул более ста инициатив. На Западе его называли "Человек Нет". Громыко относился к этой характеристике добродушно. Как-то он сказал: "Мои "нет" они слышали гораздо реже, чем я их "ноу", ведь мы выдвигали гораздо больше предложений". "Советская внешнеполитическая доктрина, - говорил он, - это - мирное существование между социализмом и капитализмом. Ленин назвал это "сожительством", но привилось именно это слово "существование", очевидно, как более благозвучное. Кстати, само слово "доктрина" у нас тоже не в ходу, мы говорим - "принципы мирного существования"".
Серьезным испытанием не только для советско-американских отношений, но и для судеб мира стал Карибский кризис 1962 года. Потребовалось немалое дипломатическое искусство, чтобы в сжатые сроки достигнуть компромисса. Это позволило отойти от чрезвычайно опасной черты, у которой человечество находилось в тот момент.
Предметом особой гордости Громыко считал подписанный 5 августа 1963 года Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой, переговоры по которому тянулись с 1958 года.
К числу успехов отечественной дипломатии во главе с Громыко можно с полным правом отнести предотвращение широкомасштабной войны между Индией и Пакистаном в 1966 году из-за территориального спора о Кашмире. Семь дней подряд - с 4 по 10 января 1966 года - глава правительства А.Н. Косыгин вместе с А.А. Громыко напряженно работали в Ташкенте с руководителями Индии и Пакистана, чтобы достичь взаимоприемлемого компромисса. Результатом Ташкентской встречи явилось подписание декларации, которая закрепила договоренность между Индией и Пакистаном прилагать все усилия для создания добрососедских отношений. После возвращения министр пригласил к себе мидовцев, участников переговоров, и сказал: "Эта наша общая с вами дипломатическая победа, советская дипломатия доказала свою способность играть роль объективного арбитра. Поздравляю всех. Отказ от применения оружия для решения спорного вопроса - единственно правильно путь, и это мы доказали. Дипломатия - это искусство, причем коллективное".
К числу крупных успехов Громыко относил Договор о нераспространении ядерного оружия, подписанный 1 июля 1968 года. "Он [договор] показал, - говорил Громыко, - что с США и Англией, двумя столпами НАТО, мы можем решить важную проблему. После подписания в Сан-Франциско Устава ООН это была вторая по значению подпись под историческим документом". Третьим по значимости своим достижением Андрей Андреевич считал соглашения, подписанные с США в 1972-1973 годах, особенно договоры по ПРО и ОСВ-1, а вслед за ними соглашение о предотвращении ядерной войны (1973). Громыко говорил, что, если собрать документы переговорного характера, в том числе сотни шифротелеграмм, информации из посольств, анализ обстановки вокруг этих проблем, наберется гора высотой с Монблан. "Они покажут, с каким трудом преодолевались заторы на пути к соглашению, сколько для этого требовалось настоящего дипломатического искусства". Он не любил встреч один на один без переводчиков. В дипломатии старой школы существовал запрет встречаться один на один даже с послами, обязательно должен был присутствовать кто-то из дипломатов. Громыко предпочитал брать с собой на такие встречи только переводчика.
Существенно оздоровило мировую обстановку подписание 18 июня 1979 года Договора между СССР и США об ограничении стратегических наступательных вооружений, или Договора ОСВ-2, важную роль в подготовке которого сыграли переговоры Громыко с госсекретарем США С. Вэнсом, затем с президентом Дж. Картером в 1977-1979 годах. Особое значение Громыко придавал проблемам Центральной Европы, главной из которых не без оснований считал германский вопрос. Историческими можно назвать соглашения СССР, а затем Польши и Чехословакии с ФРГ в 1970-1971 годах, а также четырехстороннее соглашение по Западному Берлину. Именно эти документы и предшествовавшие им усилия расчистили путь к разрядке и созыву Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Андрей Андреевич с большим уважением относился к канцлеру ФРГ Вилли Брандту. Канцлер же вспоминал о первой встрече с советским министром: "Я нашел Громыко более приятным собеседником, чем представял его себе по рассказам об этаком язвительном "мистере Нет". Он производил впечатление корректного и невозмутимого человека, сдержанного на приятный англосакский манер. Он умел в ненавязчивой форме дать понять, каким огромным опытом он обладает". Существование на протяжении 40 лет двух Германий явилось следствием раскола мира, который не был преодолен и после войны. Основой строительства государственного единства Германии стал Договор "2+4" - один из краеугольных камней мирного устройства в Европе. Заметный вклад внесла дипломатия Громыко в прекращение Вьетнамской войны. Итогом длившегося с 1954 года кровопролитного конфликта стало Парижское соглашение 1973 года о прекращении войны и восстановлении мира во Вьетнаме. Подписанный в августе 1975 года в Хельсинки Заключительный акт имел уже не европейский, а мировой масштаб. Это был по существу кодекс поведения европейских государств, США и Канады в ключевых сферах взаимоотношений, включая военно-политическую. Была закреплена нерушимость послевоенных границ в Европе, чему Громыко придавал особое значение, созданы предпосылки для укрепления стабильности и безопасности в Европе.
В 1976 году госсекретарь США Сайрус Вэнс, выработавший вместе с Громыко соглашение об ограничении стратегических вооружений (ОСВ), сказал о советском дипломате: "...мало кто в современном мире может с ним сравниться... в дипломатии он скрупулезный профессиональный практик, это человек величайших способностей и высочайших способностей и высокого интеллекта, обладающий всеми другими чертами государственного деятеля". Не менее важно было внедрить хельсинкские принципы в практику, сделать их нормой международной жизни. Это потребовало значительных усилий от советской дипломатии во главе с Громыко. И то что сегодня ОБСЕ, преемница СБСЕ, прошла испытание временем и стала работоспособным, постоянно действующим (а ведь в свое время далеко не все, включая США, разделяли такой принцип) механизмом многостороннего равноправного сотрудничества, в этом немалая заслуга и Андрея Андреевича. Среди других заслуг Громыко - реализация первой попытки арабо-израильских переговоров о мире - созыв многосторонней конференции в Женеве под сопредседательством СССР и США.
В 1970-1980-е годы многие на Западе говорили о нем, как о "дипломате номер 1". Ведущая лондонская газета "Таймс" писала в 1981 году: "В возрасте 72 лет он - один из самых активных и работоспособных членов советского руководства. Человек с прекрасной памятью, проницательным умом и необычайной выносливостью... Возможно, Андрей Андреевич является самым информированным министром иностранных дел в мире".
В последний раз порог своего кабинета в здании МИДа на Смоленской площади Громыко переступил 2 июля 1985 года. С этого времени и до октября 1988 года он работал в качестве Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Перестройку Громыко воспринял неоднозначно. Внешнюю политику страны в тот период считал чрезмерно и неоправданно уступчивой. Разноречивые чувства вызывала в нем и фигура М.С. Горбачева, на чей приход к власти в апреле 1985 года Громыко решающим образом повлиял. По словам его сына, Андрей Андреевич отмечал в Горбачеве такие слабые стороны, как дилетантизм, поверхностность, стремление произвести благоприятное впечатление на партнеров. Результатом всего этого, по мнению Андрея Андреевича, стало резкое ослабление позиций нашей страны, ее роли и места в мире.
Объективности ради следует признать, что в деятельности МИДа под руководством Андрея Андреевича были не только достижения и успехи. Дипломатия Громыко не была свободна от промахов, ошибок, упущений.
Андрей Андреевич был не только дипломатом, но и ученым: в 27 лет он стал кандидатом экономических наук. И в последующие годы находил время, хоть и урывками, для занятий наукой. В 1957 году он опубликовал книгу "Экспорт американского капитала". За эту работу ученый совет МГУ присвоил ему ученую степень доктора экономических наук. Над данной темой Андрей Андреевич продолжал работать и в последующие годы. Громыко считал, что дипломатическая деятельность - труд тяжелый, требующий от тех, кто им занимается, мобилизации всех своих знаний и способностей. Задача дипломата - "бороться до конца за интересы своей страны, без ущерба для других". "Работать по всему диапазону международных отношений, находить полезные связи между отдельными, казалось бы, процессами", - эта мысль была своеобразной константой его дипломатической деятельности. "Главное в дипломатии - компромисс, лад между государствами и их руководителями".
Сам умелый переговорщик, Громыко понимал искусство дипломата как умение завязывать и поддерживать полезные контакты с иностранными дипломатами и представителями властных структур для получения необходимой информации, а затем квалифицированного ее анализа. Из иностранных политиков и дипломатов Громыко выделял госсекретарей США Г. Киссинджера и С. Вэнса, министров иностранных дел ФРГ В. Шееля и В. Брандта, итальянских премьер-министров А. Моро и А. Фанфани, британских премьеров Г. Вильсона и Г. Макмиллана. Андрей Андреевич любил рассказывать близким о встречах с ними, вспоминал курьезные ситуации. Например, Генри Киссинджер, приезжая в Москву, постоянно боялся прослушивания со стороны КГБ. Однажды он во время встречи указал на люстру, висевшую в комнате, и попросил, чтобы КГБ сделал ему копию американских документов, так как у американцев "вышла из строя" копировальная техника. Громыко в тон ему ответил, что люстры делались еще при царях и в них могут быть только микрофоны. Очевидцы отмечали огромную энергию Громыко, его выносливость, колоссальную трудоспособность, умение работать быстро и эффективно, высокую компетентность. Его феноменальная память вызывала удивление даже у видавших виды политиков, к каким, без сомнения, принадлежал канцлер ФРГ В. Брандт. Он писал в своих воспоминаниях, что, встретив Громыко вскоре после его отставки с поста Председателя Президиума Верховного Совета СССР, был поражен тому, что даже восемнадцать лет спустя он "мог точно вспомнить каждый из тех 55 часов, которые у него в феврале, марте и мае 1970 года заняли беседы с Э. Баром", когда готовился Московский договор между СССР и ФРГ 1970 года. "Многие считали и продолжают считать Громыко скованным, угрюмым, скупым на эмоции и юмор человеком, что порой подчеркивалось и его нарочито строгой одеждой и общим, внешне суровым обликом, - пишет В. Суходрев. - Его часто называли "мрачный гром". Но на самом-то деле это не так. Например, в советском посольстве в Вашингтоне, когда сидел за столом, он был прекрасным рассказчиком. Не по вопросам текущей политики, вспоминал что-то из прочитанного о своих предшественниках дореволюционной эпохи (о Горчакове и других), рассказывал что-то из литературы. И еще он был заядлый охотник. Наверное, его приучил к этому Хрущев. Но он действительно пронес эту страсть и через Хрущева, и через Брежнева. В деловом общении его собеседников поражали острота ума и глубокое знание дела". Помимо охоты Громыко любил читать, особенно книги по истории. Часто перечитывал Ключевского, Соловьева, Карамзина. Он собрал большую библиотеку. "Все наши успехи, - говорил Громыко сыну Анатолию, - на переговорах, приведших к заключению важных международных договоров и соглашений, объясняются тем, что я был убежденно тверд и даже непреклонен, в особенности, когда видел, что со мной, а значит, и с Советским Союзом, разговаривают с позиции силы или играют в "кошки-мышки". Я никогда не лебезил перед западниками и, скажу тебе откровенно, после того как меня били по одной щеке, вторую не подставлял. Более того, действовал так, чтобы и моему не в меру строптивому оппоненту было несладко". В октябре 1988 года Андрей Андреевич вышел на пенсию и работал над мемуарами. Он ушел из жизни 2 июля 1989 года. По просьбе семьи Андрей Андреевич Громыко был похоронен не у Кремлевской стены, а на Новодевичьем кладбище. "Государство, Отечество - это мы, - любил говорить он. - Если не сделаем мы, не сделает никто".
Советский взгляд
В годы Великой Отечеств, войны А. А. Громыко проделал большую работу по проведению в жизнь внешней политики КПСС и Советского правительства, внес важный вклад в упрочение советско-американских союзнических отношений, развитие воен. сотрудничества между СССР и США и укрепление антигитлеровской коалиции. С 1943 чрезвычайный и полномочный посол СССР в США и по совместительству чрезвычайный и полномочный посланник в Республике Куба. В 1944 возглавлял делегацию СССР на конференции по учреждению Организации Объединенных Нации (ООН), участвовал в Крымской и Потсдамской конференциях глав правительств СССР, США и Великобритании (1945), являлся членом, а затем главой сов делегации на конференции Объединенных Наций в Сан-Франциско (1945), принявшей Устав ООН, неоднократно участвовал в совещаниях министров иностранных дел СССР, США, Великобритании, Франции и в др. международных конференциях и совещаниях военного времени. В 1946-1948 А. А. Громыко - постоянный представитель СССР в Совете Безопасности ООН и одновременно зам. министра иностранных дел СССР. В 1948-49 зам , в 1949 - 52 первый зам. министра иностранных дел СССР. С июня 1952 чрезвычайный и полномочный посол СССР в Великобритании. С апр. 1953 по февр. 1957 первый зам. министра иностранных дел, с февр. 1957 министр иностранных дел СССР. На 19-м съезде КПСС А. А. Громыко был избран канд. в члены ЦК КПСС; с 20-го съезда член ЦК КПСС. С апр. 1973 член Политбюро ЦК КПСС. А. А. Громыко вносит большой вклад в осуществление внешней политики КПСС и Советского государства. Он неоднократно возглавлял делегации СССР на сессиях Ген. Ассамблеи ООН, международных конференциях но проблемам внешней политики, принимал участие в совещаниях Политического консультативного комитета государств - участников Варшавского Договора. Как министр иностранных дел А. А. Громыко активно участвует в осуществлении разработанной КПСС Программы мира, укреплении внешнеполитических позиций СССР. А. А. Громыко - автор научных трудов по вопросам международных отношений, пред, комиссии при МИД СССР по изданию дипломатических документов, член редакционной комиссии труда по истории дипломатии. Депутат Верховного Совета СССР 2, 5-9-го созывов. Награждён 5 орденами Ленина, орденами Трудового Красного Знамени, «Знак Почёта» и медалями.
"Мистер нет" и его американские внуки
«Громыко был типичным представителем сталинской бюрократии. Было бы интересно ознакомиться с докладными записками Громыко, чтобы понять, почему именно на него пал выбор Сталина (если, разумеется, такие документы вообще сохранились). В своих мемуарах Громыко не счел нужным поделиться с читателями воспоминаниями на эту тему. Обращает на себя внимание и то, что Громыко тщательно избегает упоминаний о Литвинове, хотя именно под его началом ему пришлось работать в США. На Западе у Громыко было прозвище "Мистер нет"» (Kitchen М. British Policy. Towards the Soviet Union during The Second World War. Houndmils, 1986. P. 130-133 //Родина. 1995. № 5. С. 49).
«Совершенно точно известно, что внуки и правнуки А. Громыко были рождены в США, и по этой причине автоматически стали гражданами Америки. Громыко чувствовал уязвимость советского режима. Американское гражданство — страховка, которая может спасти в случае падения режима»
А. А. Громыко о Сталине:
"Что бросалось в глаза при первом взгляде на Сталина? Где бы ни доводилось его видеть, прежде всего обращало на себя внимание, что он человек мысли. Я никогда не замечал, чтобы сказанное им не выражало его определенного отношения к обсуждаемому вопросу. Вводных слов, длинных предложений или ничего не выражающих заявлений он не любил. Его тяготило, если кто-либо говорил многословно и было невозможно уловить мысль, понять, чего же человек хочет. В то же время Сталин мог терпимо, более того, снисходительно относиться к людям, которые из-за своего уровня развития испытывали трудности в том, чтобы четко сформулировать мысль.
Глядя на Сталина, когда он высказывал свои мысли, я всегда отмечал про себя, что у него говорит даже лицо. Особенно выразительными были глаза, он их временами прищуривал. Это делало его взгляд еще острее. Но этот взгляд таил в себе и тысячу загадок.
Сталин имел обыкновение, выступая, скажем, с упреком по адресу того или иного зарубежного деятеля или в полемике с ним, смотреть на него пристально, не отводя глаз в течение какого-то времени. И надо сказать, объект его внимания чувствовал себя в эти минуты неуютно. Шипы этого взгляда пронизывали.
Когда Сталин говорил сидя, он мог слегка менять положение, наклоняясь то в одну, то в другую сторону, иногда мог легким движением руки подчеркнуть мысль, которую хотел выделить, хотя в целом на жесты был очень скуп. В редких случаях повышал голос. Он вообще говорил тихо, ровно, как бы приглушенно. Впрочем, там, где он беседовал или выступал, всегда стояла абсолютная тишина, сколько бы людей ни присутствовало. Это помогало ему быть самим собой.
Речам Сталина была присуща своеобразная манера. Он брал точностью в формулировании мыслей и, главное, нестандартностью мышления.
Что касается зарубежных деятелей, то следует добавить, что Сталин их не особенно баловал своим вниманием. Уже только поэтому увидеть и услышать Сталина считалось у них крупным событием".