Года три назад, нарушив собственное правило - сначала читать, потом смотреть, посмотрел фильм с таким названием. Тогда картина даже понравилась. И лишь сравнительно недавно до меня дошло, что можно почитать и книгу - первоисточник (потому что, наверно, опять что-то мелькнуло в рекламе Озона; скорее всего, перевод), роман Нибела и Бейли. Для чтения однако выбрал оригинал - советскую книгу издательства "Прогресс" 1970 года. С комментариями - как в первом приближении представлялось, очень подробными.

При более близком же рассмотрении выяснилось, что некоторые сноски никуда не отсылают. То есть звёздочки в тексте есть, а вот в комментариях (которые выдержаны, кстати, полностью на английском языке, как у порядочных) нет ничего - ни разъясняемых словечек или фраз, ни, соответственно, ожидаемых разъяснений. Впечатление, что автор комментов слегка запарился и кое-что пропустил. Бывает. Но многие примечании оказались на самом деле полезными. Всякий там сленг, военный и просто. Или сведения страноведческого характера - информация про известные улицы и прочие достопримечательности американской столицы, а также других тамошних местностей.

Читал с интересом. Написано крепко, с проникновением в психологию даже. Хотя и не на уровне Фёдора Михайловича или Льва Николаевича, но точно не хуже нашего Юлиана Семёнова. Может, даже получше. И язык внятный. Хотя тоже - не Фицджеральд, конечно, и не Апдайк. Но политический детектив всё же. Про то, как военные чуть не подмяли под себя всю американскую демократию. Интересно показаны "рычаги управления", те, что в распоряжении президента. По крайней мере, в том виде, как они существовали полвека назад.

К финалу действия напряжение сюжета нарастало, как и положено в приличном детективе.

Отметил про себя недоверие американской верхушки к верхушке советской: мол, они вечно хитрят и обманывают. С чего бы это? - подумал. В делах международных обманывали гораздо реже, чем самые демократичные демократы (и республиканцы) планеты.

А после решил пересмотреть фильм. И тут открылось, что фильм-то далеко не так хорош. Увы, подобное довольно часто бывает с экранизациями. Писатель, он тщится потоньше обосновать те или иные поступки героев, исподволь подвести читателя к какому-нибудь важному сюжетообразующему факту и т.п. А киношники возьмут да и порубят всю его тщательность в лапшу. Вот так и с этим фильмом. Многое упрощено, дано грубо, топорно, напролом. Иногда - с точностью до наоборот как это было в книге. Где-то на середине расхотелось смотреть. Гляну-ка я лучше советскую телеверсию - четырёхсерийный фильм "Последний довод королей".

Ах, да! Посмотрели вчера ещё фильм Буслова "Небо измеряется МИлями" - биографический, про конструктора вертолётов Миля. Подумалось, на самом деле жизнь конструктора была, конечно, драматичнее, чем в этой картине. Создатели пытались привнести некоторую благостность в образ главного героя. Есть ряд интересных эпизодов. Но всё равно кажется, что события изложены как бы впопыхах, скороговоркой.

Философ Ницше утверждал: всё, что меня не убивает, делает меня сильнее. А русский киношный персонаж начала 90-х заметил про него так: "Немец? Врёт!" И всё же в этой мысли что-то есть: болезнь, если не валит тебя намертво, даёт возможность полениться (как мог бы сказать один мой товарищ, трудоголик и перфекционист). Вот и я, вряд ли, по-другому смог бы посмотреть сегодня целых два фильма. Только слегка подкошенный болезнью.

А кино про войну. Первый фильм - про войну, на самом деле не случившуюся, фантастическую. Это "Аванпост". Снято в самом деле зрелищно, мрачно, даже страшновато. Не впечатлила однако центральная идея, которая, казалось бы, всё разложила по полочкам. И герои, несмотря на присутствие известных лиц, практически никакие. Нет у них ни характеров, ни индивидуальностей. Хорошо стреляют и дерутся - вот и всё, чем они могут похвастать.

На фоне другой отечественной кинофантастики, может, смотрится выигрышно, но культурного шока не вызывает. Грамотно переложенная на плёнку стрелялка.

Зато второй фильм смело могу назвать достижением отечественного кинематографа. Это "Ржев", про Великую Отечественную, про один из боёв местного значения (как сказано было в финале одной классической советской киноленты) во время Ржевской операции.

Хотя отзывы диванных критиков очень разнятся. Впрочем, обычное сейчас дело. Доходит до смешного. У одних увиденные в фильме батальные сцены эпичны, у других - недостаточно эпичны. Кто-то увидел антисовесткую пропаганду, другим не хватило критики советской системы. По мнению одних сценарий и диалоги очень хороши, другие же нашли их прямолинейными и топорными. Выискались даже умники, что поставили создателям в вину отсутствие в сюжете женщин. Ну да, женщин им подавай, чтоб равноправие полным было! Интересно, на самом деле в таких вот боях много женщин было?

На мой же взгляд, картина хороша тем, что следует лучшим традициям советской кинобаталистики и - на новом техническом уровне. Главное достоинство, конечно, - яркие, выразительные герои. Индивидуальности, личности (что, например, напрочь отсутствует в "Панфиловцах"). Некоторые сцены хочется назвать не просто психологическими, а экзистенциалистскими.

То, что актеры не примелькавшиеся, усиливает достоверность игры.

Ну а теперь по поводу так называемых "штампов" - оголтелых особистов и политруков. Так они потому и стали "штампами", что достаточно часто встречались. Таких "идейных" в нашей жизни и до сих пор хватает. Просто "идеи" у них несколько иные. Упоротость же в исполнении этих идей примерно такая же. Тут мы - "наследники" наших отцов и дедов.

Прочесть эту якобы фантастическую повесть сподвиг отзыв Д.Быкова, крайне хвалебный. Мол, ничего подобного не встречал. 

Пришлось довольно долго ломать голову над этой загадкой. Знаком со многими произведениями, написанными М. Емцевым вместе с Е. Парновым. "Душа мира" это вообще шедевр. Неплох роман "Море Дирака". И это действительно фантастика. А повесть "Бог после шести", во всяком случае, первая часть написана каким-то ученическим слогом. Напомнило прозу так называемых молодых писателей, пытающихся вести речь "литературно", "высокохудожественно". А на самом деле - каким-то искусственным, неуклюжим языком. То напыщенным, то казённым. В общем был удивлен. 

То ли постепенно я привык к такому "высокому штилю", то ли по ходу автор набил руку, но во второй половине повести язык уже так не напрягал. Да и загадку опуса (и отзыва на него Быкова) я к тому времени разрешил. 

Ведь речь здесь идёт о группке молодых маргиналов, к тому же с религиозным уклоном. Для советской литературы середины 70х тема и впрямь непривычная. И все равно я был удивлен тем, что за такой сюжет взялся полудиссидент, друг Юрия Домбровского и проч. Потому что несмотря на всю неизбитость темы, советский подход к ней возобладал. Ну совершенно официозный подход. 

В целом повесть произвела тяжёлое впечатление. Но не из-за трагизма изображённых в ней событий. Вернее, так: трагизм действительно есть. Вот только он совершенно не передан. Иные сводки новостей сильнее потрясают. Плюс, как я уже сказал, казённый слог, казённый подход. Да, и фантастики никакой не увидел. Разве что предположить, что это такой хитрый прием как-то задобрить цензуру. В качестве героев автор выбрал не комсомольцев-добровольцев, не молодых рабочих на большой стройке (как это делали в то время собратья по перу), а каких-то сектантов, к тому же совершенно малосимпатичных. И обозвал это все фантастикой. "Мол, на самом деле у нас таких отщепенцев в помине нет, а я только поставил эксперимент, как бы оно могло быть, заведись в советской действительности подобные чудаки". 

И такой финт восхищения авторским замыслом (а также исполнением его) тоже не добавляет.

Благодаря мягкой, однако настойчивой рекламе магазина Озон узнал, что в 80е в издательстве "Лениздат" существовала серия "Повести ленинградских писателей". Такие карманного формата томики в твердом переплете. Более того, одна такая книжица уже имелась в личной библиотеке - сборник Геннадия Гора. Потом появилась ещё одна - подборка сочинений Юрия Рытхэу. Однако состав серии был шире, гораздо шире. 

Вышли там авторские тома и у Стругацких, и у Шефнера, если не ошибаюсь. Хотя в основном серия была представлена именами не столь известными. 

Почему я выбрал сейчас для чтения книгу Павла Васильева? Наверно, потому что найти ее в электронном виде было труднее других. В полупиратских  библиотеках, пытающихся изобразить из себя законопослушных, она была заблокирована по требованию каких-то обладателей. Не будучи при этом представлена на платных ресурсах. Подозреваю, что с фамилией автору не повезло… Другой Васильев, похоже, застолбил поляну. И однофамильцам лёгкий путь к читателям теперь заказан, даже если и не претендуют эти авторы на то, чтобы "отбить деньги". Охоту к знакомству с такими "несистемными" писателями у книгочеев эти меры отбивают, да…

Впрочем, упертые пираты до сих пор существуют. Блокируют их, а они сопротивляются. Вот у них нужный сборник и нашел. 

Забыл сказать, биография у Павла Александровича Васильевича драматична даже на фоне многих других детей войны. Летом 1941 года ленинградский школьник поехал на каникулы в деревню на псковщину и попал на три года в оккупацию. 

Итогом этого жестокого недетского опыта как раз стали повести сборника, о котором веду речь. Так или иначе они о войне, о ранах нанесенных ею. Самая большая по объему повесть "Выбор" прямо автобиографична. Начинается она с того, что главный ее герой Вася Савельев возвращается в Ленинград после трёх лет вынужденной разлуки с родителями. Пред нами предстает трудная жизнь города на Неве в первые месяцы после снятия блокады. 

При чтении невольно вспомнился пресловутый фильм "Дылда". Васильев рисует, казалось бы, похожую картину: нищенский быт ленинградцев, изломанные судьбы, невосполнимые потери. Подловатость одних и самоотверженность других. Но общий тон всё же другой. И, главное, автору не надо выдумывать какие-то запредельные ситуации, чтобы эпатировать читателя. Хотя есть и леденящие воображение сцены - из ретроспективно показанного опыта жизни под немцами, и пронзительный эпизод утраты, случившийся уже в, казалось бы, мирной обстановке. Но есть и яркое описание праздника, стихийно организовавшегося 9 мая сорок пятого года. 

Проза Васильева привлекает к себе именно такими невыдуманными подробностями. Хотя да, это и не проза "большого стиля". Ведь по сути широкую известность, популярность у читателя получают именно такие авторы, сумевшие даже локальным историям придать некую "монументальность" (как это получилось, на мой взгляд, у Вадима Шефнера в "Сестре печали"). У прозы Васильева более камерное звучание. Однако без нее картина пережитой нашим народом войны явно станет неполной. И потому - несправедливо отлучение этого автора от современного читателя, какие-то нелепые блокировки...

В детстве мечтал о книжке с интригующим названием "Познание продолжается". Не срослось.

Познание однако в самом деле продолжается. Узнаю всё новые и новые старые книги. То есть выпущенные уже давно - а я до них добрался только сейчас. Вот ещё одна.

Роман немецкого автора с обманчиво русским именем. Серб, то есть сорб, товарищ из ГДР.

У книги его много общего с историей Ойленшпигеля - Уленшпигеля. Крабат, главный и заглавный герой, тоже вышел из народных сказаний. И дружок у него есть, похожий на Ламме Гудзака, - Якуб Кушк, он же Трубач, виртуоз игры не только на этом инструменте, но и гурман радостей жизни (включая и те, что не прощают мужчинам нынешние феминистки).

А по форме книга - коллаж притчи, реализма и фантастики, в том числе научной. Эпизоды психологические переплетаются с бурлеском и непредсказуемо перетекают в сцены почти психоделические.

Вот эта раскованность, думается, и подкузьмила. Книга обещала больше, чем дала. Во время чтения я не раз задавал себе вопрос: а почему она не стала такой же популярной, как, скажем?... И сам же на этот вопрос отвечал: потому и не стала. Читатель любит сказку, фантастику, фэнтези, но он же любит и внятность, "рамочность" произведения (чтобы книга все же укладывалась в рамки, подчинялась определенным требованиям и правилам).

Ну и политическая публицистичность, присущая произведению, радости тоже не добавляла.

Между тем в 1993 году Брезан выпустил ещё одну книгу с таким же названием. Интересно, о чем она, как соотносится с первой частью? Тайна сия велика, перевода нет.

Лучшее в книге все же не бурлеск и не научная фантастика, а эпизоды в духе деревенской прозы - магического реализма, философские, порой щемящие...

Полное название книги, написанной Алексеем Исаевым и Артёмом Драбкиным, "История Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. в одном томе".

Прежде всего хочется отметить то, что хотя я читал этот электронный том с интересом и без особого напряга, но писать пост по нему мне не особо хотелось. Как блогер-книгочей здорово обленился. Книг прочитано поболе, чем написано постов на эту тему. Например, не смог написать рецку на фантастический роман Юрия Тупицына "В дебрях Даль-Гея" и ещё несколько более компактных повестей его же авторства. Хотя читал всё тоже с интересом, с удовольствием, с благодарностью фантасту (за то, что он этими похождениями героев снимает какую-то тяжесть с души). Да, такой вот нехороший феномен... О причинах догадываюсь, но не хочу говорить.

Итак, всё же "История Великой Отечественной войны".

Показалась куда более лёгкой для чтения, для усвоения, чем, допустим, книга Валерия Замулина о Прохоровской битве (этот труд тоже начал читать, но пока остановился, не дойдя до середины).

А ещё понял, что материал в произведении Исаева - Драбкина практически тот же самый, что и в документальном сериале "Великая война". Оба автора выступали там то ли продюсерами, то ли сценаристами. В фильме, пожалуй, развитие событий показано подробнее и, естественно, нагляднее. Но книга всё равно имеет свои плюсы. По крайней мере, для меня это проявляется однозначно. То, что представлено в форме текста, в форме текста и запоминается. И это легче, например, пересказать кому-нибудь другому. Но я пересказывать объёмистый том не собираюсь, а всех интересующихся отсылаю непосредственно к нему самому. Пусть читают.

Хотя книга, на мой взгляд, не лишена недостатков. Есть некоторая чисто стилистическая небрежность-торопливость. Это когда буквально в соседних абзацах повторяются, даже нет, не просто обороты. Но скорее - одна и та же мысль, сформулированная с незначительным (или вообще несуществующим) отличием. Такое сплошь и рядом случается в устной речи (не все же из нас Цицероны). А в письменном тексте производит впечатление неряшливости.

Ну и с некоторыми выводами-оценками авторов я как-то не спешил соглашаться. Да, представленная им версия событий по ряду пунктов сильно расходится с теми, что бытовали в советское время. Но кое-где они даже пытаются опровергать ту критику, что высказывалась ранее. Например, о дате взятия Киева советскими войсками говорят, что седьмое ноября тут вышло совершенно случайно. И ещё есть несколько подобных же моментов. Думаю, что у очевидцев и участников тех событий могло быть на этот счет гораздо более верное представление.

Довольно широко известна книга Николая Куна "Мифы древней Греции". Лев Успенский сотоварищи оставил свой вариант этих легенд. В каком-то довольно простеньком виде изложил мифы, в том числе и древней Греции, Александр Немировский.

Но эпоха титанов у этих авторов, так понял, не очень отражена. Эту задачу взял на себя Яков Голосовкер. Причем, восстанавливать сказания ему пришлось по крохам. Может быть даже, что его книга - довольно вольная реконструкция преданий, от которых дошло на самом деле очень мало.

В каком-то смысле книга Голосовкера - это ещё как будто и "взгляд с другой стороны". История олимпийских богов, прислуживавших им полубогов и героев, освещена гораздо лучше. Титаны же, гиганты и прочие более древние создания были свергнуты олимпийцами, брошены в Тартар, просто истреблены. И облик их был сильно искажён в последующих сказаниях.

Вот например, кентавры, киклопы (циклопы) известны как существа дикие, неуправляемые. В действительности же изначально они были другими. В их жизни был свой смысл, была своя этика (как, например, титанова правда, упоминаемая в книге не раз). Были созидание и познание. Но победившим их олимпийцам было чуждо и то, и другое. Их волновали лишь куда более простые радости, в том числе азартного созерцания чужой борьбы. Вот и получилось так, что титаны и прочие исполины, если не были прямо низвергнуты Зевсом, Аполлоном и другими так называемыми Кронидами (детьми Крона), то уничтожили друг друга в междоусобных распрях, пали от рук полубогов и героев, типа Геракла и Персея. И память о них сохранилась исключительно негативная. Мол, чудовища это были. Историю творят победители.

А по манере книга Голосовкера - это, конечно, стилизация под "древнее". Под русское древнее, естественно.

Предназначена же она для старшего школьного возраста. Именно в этом возрасте её и надо читать, пока память цепкая, пока интерес к такого рода литературе не убит.

Вот я понял, что знал про титанов мало. Но и сейчас, прочитав книгу, не могу похвастать, что сделался экспертом. Ну, могу теперь сказать, что кентавр Хирон, оказывается, был титаном. А бог Асклепий - бог людей, а не бог богов. И что Аиду был не подвластен тартар. Потому что там правил только Зевс.

Довольно оперативный перевод книги автора, которого можно назвать новым. Но теперь уже известен и в России.

Роман "Исчезнувший мир" позиционируют как "твёрдую НФ". Сравнивают с "культовым" фильмом "Начало" Нолана. Но, если рекламщики забыли, можно также "Интерстеллар" вспомнить того же режиссёра. Поскольку в романе Светерлича вовсю путешествуют через "кротовые норы". И не только далеко-далеко к звёздам, но и в будущее. В вероятное будущее, представляющее собой всего лишь некий вариант возможного. Такую реальность, возникшую лишь по причине прибытия туда людей с "твёрдой земли", называют НеБыТь. Главная героиня романа Шэннон Мосс успевает совершить несколько таких путешествий.

Книга - ещё и жёсткий, весьма кровавый детектив-триллер. И вся хитрая механика сюжета закручена не только туго, но и весьма искусно.

Всё же среди русских читателей есть не только поклонники романа, но и его "отрицатели". И одно из серьёзнейших возражение, что они выставляют, это то, что "твёрдой НФ" "Исчезнувший мир" вряд ли можно считать. С этим, пожалуй, соглашусь. Ведь в центре всего здесь оказывается мифология. Значит, фэнтези? "Тёмное" фэнтези? Не знаю, пусть спецы классифицируют.

Точно также не могу сказать, в духе Лавкрафта или нет. Вижу только некоторое родство с довольно известным фантастическим фильмом "Горизонт событий". И этот факт как бы подтверждает общую грустную тенденцию: даже талантливые произведения крайне редко оказываются совершенно самобытными, непохожими ни на что другое.

Тридцать пять лет назад был поражен романом Кинга "Мёртвая зона". Читал его ещё в номерах "Иностранки". Помимо напряженного сюжета там была какая-то особая атмосфера, авторская доверительная интонация.

В "Исчезнувшем мире" сюжет выстроен куда более затейливо, события разных времён (и разных реальностей) переплетены и увязаны весьма убедительно. Если бы я такую книгу прочитал лет тридцать пять назад, то она бы меня потрясла, может быть, ещё сильнее, чем роман Кинга. Хотя не знаю. "Мёртвая зона" - фантастика в "декорациях реалистического романа". "Исчезнувший мир" - незамаскированная фантастика, хотя и с кинематографическими деталями.

Кстати, помимо одного чисто стилистического косяка - "вспышки сирен" (а какие у сирен могут быть вспышки? вот у мигалок - могут; и это, между прочим, не ошибка переводчика, как только что выяснил) - нашёл куда более слабое место. Это когда говорится, что техника, опережающая нынешнюю веков на шесть или типа, была растиражирована на современных индустриальных мощностях. Это как если бы сказать, что кузнецы XIV века сковали у себя действующий "Спейс шаттл". Кстати, позднее автор сделает оговорку. Мол, это всё, что современная промышленность смогла создать опираясь на знания из будущего. Как-то так. Но всё равно очень много создали.

И, возможно, именно такая вольность, своего рода дифирамб американским компаниям, вкупе с "лавкрафтовщиной" и вызвали отторжение у ряда читателей. Читатель же сейчас очень привередливый и очень разный. Угодить сразу всем практически невозможно.

Неожиданно появился и отзыв. 

За три дня карантина посмотрели кое-что - например, "Отверженных" (БиБиСи, 2018 год). Жутко наивный, хотя, к счастью, недлинный сериал. Как ни странно, довольно занятный. Удивило присутствие афроактёров в кадре. Нынешняя толерантность творит чудеса! Ведь действие-то происходит во Франции XIX века. Тогда уж почему афро-, а не японцы какие-нибудь, китайцы, корейцы? А то и вообще зелёные человечки.

Кстати, про зелёных людей. Заценил ведь и "Форму воды" Гильермо дель Торо. На самом-то деле - сперва познакомился с другим фильмом, вдохновившим режиссёра на создание своего собственного. Посмотрел "Тварь из Чёрной лагуны" - чёрно-белую ленту 50-х годов. Опять-таки наивную, и на сей раз местами откровенно глупую. Поднаторевший в делах фантастических, дель Торо начал свой рассказ практически с того пункта, на котором закончили его предшественники. Там земноводного гуманоида ещё только пытались поймать в дебрях Амазонки, он между тем вожделел к единственной женщине в экспедиции. А здесь красавчик уже пойман (по сравнению с прежним жабёнышем он и впрямь красавчик!), доставлен в лабораторию, а дальше страсти, само собой, принимают "помордастее" оборот (фигурально говоря), куда более высокого уровня и сорта.

Бредовый и всё-таки красивый фильм. Дель Торо есть дель Торо!

Поль Гимар - французский писатель, не только отмеченный премиями, но и занимавший в своё время важные посты. Но в России он практически неизвестен. Издавали очень мало. Сборник "Повести" был выпущен "Радугой" в 1990 году тиражом 50000 экземпляров. В него входят три коротких романа - по нашей классификации - повести: "Гаврская улица", "Ирония судьбы" и "Радости бытия". В начале 90-х последнее из этих произведений я читал, среднее - вроде бы тоже, но, видимо, был тогда недостаточно серьёзен, чтобы оценить по достоинству. 

В каком-то смысле это действительно романы, по насыщенности, пусть и небольшие по объему. "Гаврская улица" написана в конце 50-х, "Ирония судьбы" - в начале 60-х, "Радости бытия" - в конце того же десятилетия. Тем не менее, как справедливо замечено в предисловии, ощущения архаичности они не вызывают. Даже сейчас, тридцать лет спустя после русской публикации. 

Гимар - тонкий психолог и в то же время философ (насколько прозаик может быть философом). В "Гаврской улице" в поле его зрения три персонажа, три судьбы. До самого финала эти люди связаны лишь топографически, Гаврской улицей. Но той же сутолокой большого города они разделены. Проблемы, которые над ними довлеют, актуальны до сих пор. Может быть, стали только острее. Подумал: а что Гимар мог бы написать про нынешнюю пандемию и связанный с нею психоз? 

В "Иронии судьбы" показан один из эпизодов Второй Мировой и его последствия, причем, в двух вариантах. Если бы пошло так и если бы пошло этак. Эксперимент своего рода. Подумал, уже в 61 году французский писатель мог говорить о прошедшей войне без пафоса, мог рассуждать,мог давать оценки. Увы, у нас же, такое впечатление, что за 75 лет в подходах к тем событиям мало что поменялось. Либо вернулось на круги своя. Рассуждения и оценки не приветствуются - если не хочешь заработать репутацию "литературного власовца"...

А в названии "Радости бытия" - тоже ирония. Потому что речь идёт о последних часах - или даже часе - жизни героя. Он попадает в автокатастрофу. И подводит итог - радостям бытия. Его переживания описаны с жутковатой протокольной детализацией. Но цель писателя вовсе не эпатаж. А стремление показать, что каждый из живущих является "терминальным случаем" (как сказано было одним американцем). Напомнило неожиданно "Семью Тибо" Мартена дю Гара - финал судьбы главного героя. Хотя сам творческий метод радикально иной. Ведь в романе дю Гара потока сознания умирающего Жака как раз не было. Там он просто оказался в положении почти неодушевлённого предмета - тяжелораненого бессловесного пленника армии собственной страны, к тому же подразделения, несущего тяжелые потери от огня противника. . 

Ещё подумал о том, что именно французской литературе, быть может, наиболее присуща склонность к рефлексии - в гораздо большей степени, чем литературе немецкой, английской да и русской.

Гимара же я в прошлый раз недооценил, возможно, потому что мне не хватило тогда "стиля", красивых метафор и прочей мишуры. А "терминальность" человеческой жизни так однозначно я ещё не ощущал.

Перечитал роман, одно из произведений Золотого века фантастики. В детстве и даже юности обращался к нему не раз. Тогда он назывался "Человек без лица". На мой тринадцатый день рождения бабушка подарила мне два последних тома Библиотеки современной фантастики. В заключительный входили рассказы и повести авторов, представленных в Библиотеке отдельными томами (но не всех, не всех! Чапек и Мерль, имея такие тома, в завершающую антологию не попали!). А в предыдущем, двадцать четвертом томе были опубликованы "Мир смерти" Гаррисона под названием "Неукротимая планета" и "Разрушенный" Бестера как "Человек без лица". (В библиографии Библиотеки, помещенной в конце последнего тома - я потом вызубрил её наизусть! - он значился как "Уничтоженный человек" почему-то)

Занятная вышла штука. От "Планеты" я ожидал чего-то большего (чуть раньше видел фрагменты повести в журнале "Вокруг света", с иллюстрациями), но прочитал все равно с интересом. Более того, сочинение это как-то лучше легло на душу, чем роман Бестера, однако он (этот роман) я счел более захватывающим что ли (ну как такое объяснить?).

Возможно, причина в том, что роман этот как-то выбивался из ряда, во всяком случае для меня тогдашнего. Детектив, в котором большую роль играла телепатия. А ещё, смею сейчас предположить, Бестер, рисуя мир XXIV века, создал образ этакого гедонистического общества. Который я, по наивности, конечно, смело перенес на современную Америку.

Ещё могу сказать, что переводные названия в обоих случаях лучше оригинальных. Причем, "человек без лица" не был взят с потолка. Он присутствует в романе, играет важную роль.

Сейчас, при чтении оригинала, выяснил также, что и тот прикольный стишок, которым главный герой (один из двух) спасается от тотального ментального контроля взявших большую власть телепатов-эсперов, в переводе был гораздо прикольнее, чем у самого Бестера.

Вообще сейчас роман меня как-то уже не ошеломил (видно, в тайне рассчитывал на это). Хотя и обнаружилось попутно, что многое, многое за годы было мной забыто, и предстало как бы вполне свежим.

Только что посмотрели ещё один фильм, в конце года претендовавший на какую-то главную кинонаграду.

Технически снимать научились, конечно. По теме... Напомнило "Бригаду", которую я смотрел с пятого на десятое. Но точно могу сказать, что тот сериал - гламурный, можно сказать, благостный. В "Быке" будни такой же "бригады" показаны совсем без прикрас. Да и праздники тоже.

И не мог не вспомнить "Меня зовут Арлекино", конечно. В 88м та картина казалась жёсткой, предельной. Сейчас подумал: если б тогда посмотреть "Быка", наверно, и жить бы дальше не захотелось.

Этой книгой начал знакомство с творчеством  писателя. Включает в себя его первый роман "Соловьев и Ларионов", повесть "Близкие друзья" и четыре автобиографических рассказа, в том числе и давший название всему сборнику - заключительный. 

С романом я сразу оказался в противофазе.  Изобразительные силы автора, далеко не слабые, сыграли с ним злую шутку. Он так явно насмехался над обоими главными героями, историком Соловьевым и белогвардейским генералом Ларионовым, биографию которого пытался восстановить первый, что их невозможно было воспринимать всерьез, как персонажей, которым можно сопереживать, в чью жизнь можно погружаться. Над читателем автор, кстати, посмеивался не меньше, подсовывая ему под сносками источники с нарочито-глумливыми названиями, якобы из которых черпал сведения Соловьев и его коллеги. И это не добавляло доверия к автору. Язык повествования я поспешил заклеймить как "интеллектуальный канцелярит", тем не менее из какого-то упрямства продолжал чтение. 

Ближе к финалу, в 15 главе, стойкость моя была вознаграждена. Какой-то невидимый переключатель щёлкнул. То ли в моем восприятии текста, то ли в нем самом. Герой возвращается на родину, на станцию "715 километр" и застаёт там полное угасание и запустение. Станция потеряла свой железнодорожный статус, все поезда без исключения минуют её не задерживаясь; добраться можно лишь пешком - от ближайшей автобусной остановки. А из жителей остались лишь две доживающие век старушки. 

Наверно, и впрямь автор перестал хихикать над персонажами… Так окончание романа открылось мне под совсем другим углом. Похоже, автор всё же научился писать, играть в игру, завещанную Набоковым (тот называл её божественной) - и не заигрываться. А повесть и рассказы этот факт подтвердили. 

"Близкие друзья" - это про немцев, двух парней и девушку, связанных невероятно близкими и странными отношениями. Жизнь их началась в  20х годах прошлого века. Война катком прокатилась по судьбам. Героиня и один из героев доживут всё-таки до преклонных лет. Так что это философское произведение - выдержанное в сдержанных тонах, вызывающее щемящую грусть в финале. 

Таковы и рассказы. Действие одного происходит в Германии, но все четыре очень напоминают европейскую прозу - лаконичностью, обманчивой суховатостью, вниманием к подробностям, в первую очередь, культурной среды, что ли. Видимо, поэтому так любят Водолазкина в Европе.

Вторая Мировая в самом разгаре. Грядущее поражение Германии ещё не очевидно, но у некоторых высокопоставленных гитлеровцев уже есть ощущение надвигающейся нехорошей развязки. Что-то идёт не так. 

Как известно, Гитлер и часть его окружения были склонны к мистике. В романе как раз речь идёт о спецоперации такого рода. Группа отборного спецназа под видом мирной археологической экспедиции отправлена в Ливийскую пустыню, чтобы найти некий артефакт, обладающий огромной силой - так называемое Зеркало Иблиса. 

Роман написан динамично, хорошим, плотным языком. Зримо обрисованы характеры героев, конфликты, что возникают между ними. Мрачная мистическая атмосфера умело сгущена; различная жуткая чертовщина, то и дело возникает на пути экспедиции. 

Не обошлось, конечно, и без неточностей. Например, постоянно упоминается звание "бригаденфюрер" (когда должно быть "бригадефюрер"). 

И скомканная, несколько невнятная концовка. Увы, все время удерживать ужасы на одном уровне не удалось...

Так уж вышло, что, специально не планируя, вчера и сегодня посмотрел два фантастических космических фильма, которые - в некоторых деталях - оказались схожими. При временном разрыве в почти половину века! Названия вынес в заголовок этого поста.

Да, это "Мечте навстречу", советский фильм 1963 года, в котором, оказывается, прозвучали три очень популярных и даже заигранных потом песни ("Я - Земля, я своих...", "Яблони на Марсе" и "Караваны ракет"). И американский фильм прошлого года с Бредом Питтом, Т.Л.Джонсом и Д. Сазерлендом. При всей полярности этих картин маршрут путешествия героев до определённой степени совпал! Хотя советская лента - оптимистическая позитивистская сказка, а штатовская "муви" - сказка наоборот мрачная, пессимистическая, экзистенциалистски-безрадостная. С точки зрения науки далеко не всё в ней вполне научно (кое-что даже представляется вовсе ненаучным), и даже с точки зрения просто сюжета не все концы кажутся правильно сведёнными друг с другом, но саспенс рулит, реально гонит мурашки по коже.

Примерно в течение двух недель смотрел "Красные колокола" Бондарчука. Который Сергей Фёдорович. 

Одна из любимых книг детства. Одна из первых попавших в руки "взрослых" книг. Имелась в домашней библиотеке родителей, потому была читана-перечитана. Потом кто-то заиграл, так и пропала. 

На русском языке выпустили всего раз, в 1958 году, между прочим это был Крымиздат. По жанру - шпионский боевик.

Полное название этой небольшой брошюрки, выпущенной издательством "Знание" в 1980 году, "Виток спирали (Зарубежная научная фантастика 60-70-х годов)". Книжицу эту я прочитал то ли на третьем, то ли на четвёртом курсе. Но не позднее. Я неправильно запомнил название. Почему-то в голове отложилось английское выражение "science fiction". Так у них называют фантастику - об этом я узнал как раз из брошюры. И лично для меня это имело довольно далеко идущие последствия. В сентябре 1982 года я увидел на лотке в ленинградском Доме Книги, буквально у самого входа в вестибюль, книгу с таким названием - "Science Fiction. English and American Short Stories", выпущенную "Прогрессом", и с первого взгляда безошибочно понял, что под её обложкой. Книга ждала своего часа целых три года! Вышла-то в 1979 году. В общем, я её купил, уже вечером начал читать, но осилил тогда лишь предисловие на русском языке. Однако решил, что займусь английским. В жизнь сие решение воплотил только двенадцать лет спустя, да! Тем не менее с тех пор чтение на английском не бросаю, такие вот дела.

Ну ладно, это было вступление.

Только что посмотрели фильмец. ПризнаЮсь, я ведь прежде чуть-чуть почитал статью в Вики, самое начало. Думал, это как-то поинтереснее будет.

Сам автор не называет роман фантастическим, тем не менее это очевидная антиутопия. Действие происходит в вымышленной реальности, технологически не опережающей наше время, однако наделенной характерными чертами тоталитаризма. Главной ценностью объявлена стерильность, смысл которой не разъяснен, читатель может строить на этот счет догадки. Собственно, такая недоговоренность становится одной из движущих сил сюжета.

Посмотрели и этот фильм, чем-то там недавно награждённый. На редкость депрессивная история.

Задолго до просмотра слышал много песен о том, что герой как-то очень интересно сумел примерить на себя чужую шкуру жизнь. По крайней мере в экранном исполнении это оказалось не совсем убедительно. И не так уж интересно.

Мажористый мент тоже показался каким-то чересчур уж мажористым и субтильным.

Посмотрели только что (вот так новости могут влиять на наш выбор; вот для этого придуманы фестивали и ежегодные раздачи призов!).

На этот раз не такой частый для меня случай, когда к чтению именно этой книги побудил ее внешний вид. Хотя о существовании ее я уже давненько знал, знал даже, что она была награждена Букером десятилетия. Но вот увидел томик новой Библиотеки всемирной литературы, на лицевую сторону суперобложки помещен фрагмент картины Петрова-Водкина, и решил, что буду читать.

С таким же успехом пост можно было озаглавить "Про недочитанное". Вчера начал читать The Martian, написанный Вейером, выдержал только две главы и бросил. Я думал, такое творится только в русской фантастике. Ан нет, процесс-то, оказывается, не только нас затронул!

Я даже простил автору то, что текст начинается предложением с самым популярным английским словом на букву "f" (а вот интересно, во время исследований Арктики-Антарктики немало было погибших исследователей, оставивших нам свои дневники, последние записи, и этим людям потом монументы ставили с надписями "To strive, to seek, etc", - много в этих прощаниях с человечеством было матерщины?). Кстати, отправной посыл - то, как герой-рассказчик оказался брошенным на красной планете - показался крайне неубедительным. Неужели в regulations НАСА в самом деле мог бы быть такой пункт: оставлять тела погибших прямо на месте? Дескать, на выживших ресурсов больше достанется? В реальности, конечно же, такого правила не будет, и в заслугу поставят именно Вейеру: благодаря его роману мы поняли, что это открывает лазейку для ошибочных решений.

В День Печати - новая книжка!

Много дивного есть в мире. Охватить всё сущее в нём одним махом не получается.

О японском режиссёре Миядзаки узнал, если ничего не путаю, летом, от сотрудницы библиотеки имени Верещагина, действующей под никнеймом Василина Верещагина (или даже своё имя такое - ничего не могу сказать). Речь тогда зашла про экранизации, в частности, экранизации Стругацких.

А ещё сравнительно недавно в другую дискуссию заглянул. Там спорили про Грету Тунберг. Один из полемистов утверждал, что это, увы, не Навсикая из Долины ветров. Имя было мне уже знакомо, поскольку фильм (мультфильм) к тому моменту ждал своей очереди. Сегодня дождался.

Ну, что можно сказать? Картинка действительно неплохая, сеттинг, как сейчас говорят знатоки ранглиша (русского английского), довольно интригующий, хотя и не очень оригинальный.

Итак, довольно далёкое будущее. Природа взбунтовалась против губящего её человечества и в ответ породила разных жутких тварей в виде циклопических насекомых (но в отличие от циклопов с множеством глаз), заполнила воздух ядовитыми спорами. Всё вокруг заполонили леса. Люди вернулись к тому общественному строю, который особенно нравится современным отечественным так называемым фантастам, а именно - феодализму. Тем не менее есть у них разные приблуды, которые нам пока что не снились, всякие там воздушные корабли, которые вопреки аэродинамике летают, и т.п.

Главная героиня, Навсикая (насколько помню, так царевну в "Одиссее" звали, спасла протагониста, хитроумного, однако незадачливого странника) - княжна Долины ветров, человек глобальной отзывчивости. Судьбы самых уродливых и страшных тварей волнуют её не меньше, чем судьба родного народа, чем судьбы человечества. Навсикая обладает колоссальной силой убеждения, способна утихомирить любое существо (практически). Естественно, эти её качества и ставят её в самый центр бурно развивающихся событий. Можно даже сказать, делают своего рода мессией.

В целом фильм показался немного наивным и предсказуемым. Почему-то возникали ассоциации с "Улиткой на склоне" Стругацких (хотя это совсем другая история). Подрастающему поколению, наверно, полезно смотреть.

Конечно, фильм субъективный. Конечно, Лунгин в Афгане не был.

Но показано всё убедительно. Веришь.

Кое-что полностью совпадает с рассказами тех, кто там был.

Герой романа Рихлера "Версия Барни" становится жертвой Альцгеймера. По ходу он забывает самые разнообразные вещи. Среди них - названия известных фильмов. "Маска Димитриоса" - один из таких фильмов. Видно, был "культовым" для своего времени.

Ещё летом решил посмотреть, а сейчас попробовал непосредственно. Скучища оказалась редкая, не выдержал, бросил.

Устаревает даже культовое, увы...

Накануне Дня Победы роман был назван Алексеем Варламовым в числе лучших книг о Великой Отечественной. Кое-что из того списка, рассказы Виктора Астафьева, я уже прочитал. Продолжаю знакомство.

Почти сразу после выхода в середине 90-х "Генерал и его армия" получил Русского Букера, а потом и Букера десятилетия. Впрочем, сейчас, когда авторитет премий упал, а самомнение читателей-зрителей возросло, это уже и не аргумент. Слишком трудные и горькие вопросы поднимает книга - а сейчас многие научились их в упор не замечать.

С точки зрения художественной, литературной, роман написан исключительно хорошо - языком плотным, ярким, зримым. Герои внятные, запоминающиеся. Действие развивается динамично, не отпускает. А коллизия, что называется, за душу, берёт. Есть, правда, один чисто технический косяк - те пресловутые восемь пуль, что прошли через живот, не задев жизненно важных органов. И ещё - своего рода "фантастика" в финале. Но можно считать это "дискуссионными" моментами.

Хотя главную дискуссию роман вызвал, конечно, не этим, а - вопросами, которые поднял.

В центре повествования - генерал, командарм Кобрисов, его судьба. Если обрисовать бегло - перед самой войной успел посидеть в тюрьме по политическому обвинению. Через сорок дней был выпущен и отправлен командовать дивизией - началась война. На фронте взял на себя командование армией, выводил из окружения. Потом стоял во второй линии под Москвой, попал в госпиталь. В сорок третьем году армия Кобрисова успешно захватила плацдарм на правом берегу Днепра. Оттуда пошло дальнейшее наступление.

Ах, да. В промежутке между двумя войнами командовал частями особого назначения, воевал с басмачами.

Дело в том, что в книге события показаны не в хронологическом порядке, пожалуй, скорее с конца. И подаются отнюдь не скупыми штрихами, а опять-таки скорее наоборот. Почему в поле читательского зрения и оказывается сразу много чего. Особенно много чего такого, чего, как я уже сказал выше, и не хотелось бы замечать и знать, - про русских людей, воюющих против русских же, то есть советских людей; про самого генерала Власова, сначала героя битвы под Москвой, потом - перешедшего на сторону врага (хотя Власову в романе уделено не так и много места, как может показаться - с чьих-нибудь слов). Про славных борцов со всеми русскими людьми... Про гениального полководца, пропавшего куда-то в начале войны на одиннадцать дней. И т.д. и т.п.

Помимо самого романа я прочитал ещё несколько статей. Например, работу А. Солженицына, в которой он разбирает достоинства и слабые места книги, - и этот другой взгляд показался очень любопытным. Оценив роман очень высоко, Солженицын не со всем в нём согласился, не всё нашёл убедительным. Вплоть до того, что образ главного героя следовало раскрывать в иной последовательности и, желательно, до наступления кульминации действия.

Потом были ещё три статьи самого Владимова. "Как я массировал компетенцию..." - развернутый ответ на очерк В. Богомолова" "Срам имут и живые, и мертвые, и Россия…". Затем "Прощай, оружие?" - размышления о том, как развивается (или скорее, не развивается) современная отечественная проза о войне. И ещё "Новое следствие, приговор старый" - полемика уже на тему так называемого "власовского движения".

В завершение опять про роман. Многие звенья сюжета его очень тонко меж собою увязаны, закольцованы. Но это даже не самое поразительное - есть целый ряд эпизодов, что сильны сами по себе, ошеломляют своей горечью.

Вот и ещё один - пользуюсь больничным.

Посмотрел "Пассажиров", которых несколько лет назад показали в кино. Почти научная фантастика. Во многом преследует цель, поставленную перед фантастикой ещё классиками - Уэллсом, Лемом. Заглянуть туда, куда так называемый реализм не может. Вот и в этом фильме произведён своего рода эксперимент: как человек поведёт себя в таких обстоятельствах? Если он будет знать о ситуации вот столько? А если уже столько? Ведь интересное дело, мы оцениваем жизнь, мир, в котором существуем, исходя из представлений о мире, о том, какие причинно-следственные связи в нём рулят. И как показано в картине, наше отношение к действительности может радикально измениться - когда наше знание об этой действительности расширяется.

Ближе к финалу сюжет, правда, опять сбился на сказку, но переход простительный. Вообще боюсь, любители экшен во время просмотра предшествующих эпизодов могли и заскучать. Ведь и мне развитие действия, при всей правильности установок, показалось несколько медлительным.

А ещё посмотрел российский сериал "Коп", который транслировали по первому каналу в конце мая, что ли.

Вот пример попсы! Довольно занимательная, но малоправдоподобная история. Даже с элементами грубого китча, я бы сказал. А уже после просмотра подумал, что сюжет как будто составлен из кубиков. Словом, не шедевр. Посмотреть - и забыть.

Несколько недель вечерами читаю стихи Райнера Марии Рильке - оригиналы и в переводе Вячеслава Куприянова, по десять, по двадцать стихотворений подряд.

Начал читать книги по списку, почти восемь лет назад предложенному Егором Холмогоровым. Завершают его десятку мемуары Н.К. Попеля, комиссара до начала Великой Отечественной, а закончившего её в качестве члена военного совета Первой танковой армии под командованием генерала М.Е. Катукова.