Before В итоге кое-как по другим кабинетам нас рассовали, нашему классу достался кабинет английского, который мы и заняли практически полностью своим контингентом; долго и упорно нам приносили задания по листочку, а аудирования нам не полагалось вообще. С грамматикой, весьма непростым текстом с вопросами к нему, с письмом на любимую тему экологии (лимит слов я явно превысила в два раза, ага) и эссе на тему фолк-музыки (также без проблем) я управилась часа за два и поехала на Арбатскую… и Художественный меня обломал: продолжительность «Жажды» оказалась не 2.05, а все 2.15 минут, так что после просмотра я на курсы всяко опоздала бы – пришлось забить. Впрочем, планы пообедать, то бишь, точнее, посидеть за чашкой чая, это не отменяло – мне требовалось закончить стих, пока тема меня ещё держит. Я дошла до ближайшего Кофе Хаоса, села в кресло у окна и заказала пуэр; если вчера мне принесли его в прессе, куда вместилось две чашки, то сегодня за ту же цену это был чайник, из которого таких чашек вылилось ровнёхонько три. Я повернулась к залу спиной, а к окну лицом, поставив чашку и положив блокнот на подоконник, наблюдая за проходящими по Арбату людьми; на сей раз вдохновение отказало мне в содействии, и до трёх часов мне удалось, осилив свой чай, вымучить только два первых куплета (следующим же постом завтра выложу стих на ваш суд). Есть же я поехала домой – то бишь приехала, поела, пострадала ерундой, с изначальным опозданием минут в 15 выскочила из дому, однако с маршруткой мне повезло, и я вовремя вернулась на Арбатскую и добежала до ГИТИСа вовремя, Пивоварову даже ещё и дожидаться пришлось. Сегодняшняя лекция была о становлении режиссёрского театра уже в России – о Станиславском и Немировиче, Мейерхольде и Чехове, Таирове и прочих понемножку; Пивоварова напомнила, чтобы мы приносили рецензии, так что надо будет на следующий раз их не забыть. После курсов я, как и вчера, распрощалась с народом и пошагала пешком по Арбату; Смоленская была уже близко, как вдруг я увидела что-то новенькое на Арбате – маленькие акварели, и подошла посмотреть. Они оказались творениями славного художника Спартака, и акварель с парусником, озаглавленная (пунктуация авторская): «А он мятежный просит бури», сразу мне понравилась; выяснив, что стоит счастье 250 рублей всего, я незамедлительно собралась купить картинку, но Спартак предложил мне посмотреть остальные работы, не уместившиеся на стенде, и стал выкладывать их из сумки на столик. Все они были классными, и всё же парусник был вне конкуренции; Спартак закопался в поисках рамки, и тут на меня упали первые капли дождя. Спартак джентльменски предложил было мне зонт, но я поспешила заверить, что дождь мне, наоборот, в кайф, и грешно будет пропускать такое удовольствие – так что надо будет пройтись обратно по Арбату. Едва я успела достать деньги, как над нашими головами разверзлись хляби небесные, и на нас обрушился самый настоящий летний ливень. Если картины на стенде были защищены зонтом, то те, что были выложены на столик, пришлось торопливо в четыре руки скидывать обратно в сумку, под этот стол поставленную; всё бы хорошо, но неожиданно мощный порыв ветра оторвал зонт от стенда и понёс вдаль. Спартак рванул за ним, мне пришлось кидать в сумку ещё и картины со стенда; вернувшись, он вручил зонт мне, докидал оставшиеся картины, и мы приготовились наконец совершить бартер денег на картину – под зонтом, чтобы её не замочить, а сразу убрать в торбу. Однако зонт оказался уже не нужен: именно к этому моменту ливень прекратился так же неожиданно, как и начался, оставив только лёгкую морось, и под ней я, с картинкой в торбе, двинулась от Смоленской к Арбатской. Видимо, разгулом стихии акварель со штормовым названием отметила смену владельца: просил бури – и допросился. Не забыть, что я осталась должна Спартаку полтос ввиду отсутствия у него сдачи… Итак, от Арбатской я доехала до дома, мокрая и счастливая, поставила парусник на полку, поздравила отца с днём рождения, подарив купленную вчера перед курсами в арбатском переходе свинью (а что я ещё могу дарить членам своей семьи?)) из солёного теста с надписью «давай нахрюкаемся». Завтра буду, видимо, после школы заниматься уроками, а «Клык» придётся смотреть в пятницу. Прощаюсь до свежих новостей)

Жестоко, конечно, в воскресенье вставать по будильнику, но ничего не поделаешь – встала как миленькая и поехала к двенадцати в киноцентр на Краснопресненской смотреть «Париж, я люблю тебя». Взяла билет за 120, встала в очередь на вход – шмонали у металлодетекторов по-серьёзному, заставили вытащить из карманов фотоаппарат, телефон и кошелёк, досмотрели торбу с флягой, книжкой и зачем-то по привычке взятой сменкой. Я поднялась на второй этаж, не уставая удивляться пафосности сего заведения, хоть и была в нём прежде, кажется, дважды – на Рататуе и Хэнкоке; до начала сеанса оставалось полчаса, и я развалилась на блестящем диване, пялясь в монитор с беззвучно сменяющими друг друга трейлерами-анонсами – приятно порадовало, что в феврале нас ожидает фильм о Дориане Грее. Но вот зал открылся – теоретически маленький, но по сравнению с Малым залом Художественного тамошний экран оказался больше, а я сидела очень близко – в середине третьего ряда; но поскольку зал заполнился почти полностью, пересесть подальше мне не удалось, и вскоре я привыкла и к приближенной картинке, и к мощному звуку. Поскольку впереди меня никого не было, просмотру сопутствовало уютное ощущение, будто я в зале одна.
Двадцать два замечательных режиссёра (Тыквер, Ван Сент, Крэйвен и Коэны в числе оных и как всегда на высоте) признались в любви к Парижу в восемнадцати пятиминутных историях – и получилась на редкость цельная, стабильно качественная и аппетитная артхаусная картина, каждую мельчайшую подробность которой хочется разглядывать и разглядывать. Если верить маэстро – а им нельзя не верить, – в этом городе можно встретить свою судьбу на парковке Монмартра, на набережной Сены и в художественной мастерской квартала Маре, главное – её не упустить. Можно столкнуться с настоящим чудом: встретить Оскара Уайльда возле его зацелованного памятника или ковбоя из детской мечты, проводника между этим и тем светом, на ночных улицах. Можно быть не обычным человеком, а мимом, превращающим воображаемое в реальное, или чёрно-белым вампиром, словно сошедшим с плёнки старых «готичных» хорроров. Можно полюбить женщину, мужчину, чужого ребёнка, родителей, умирающую жену, впервые или заново, счастливо или безнадёжно, взаправду или понарошку, получить за любовь по морде, а то и умереть – и можно полюбить Париж. С его растиражированными достопримечательностями и дорогими ресторанами, историческим центром и окраинными трущобами, с его неграми, азиатами, мусульманами, геями, евреями, шлюхами, наркоторговцами, туристами, слепыми, столь разными и столь похожими между собой – полюбить таким, какой он есть, во всём и во всех. Полюбить Париж и понять, что и он любит тебя – как полюбила и поняла героиня последнего эпизода этого прекрасного путеводителя по этому прекрасному городу. Каждый найдёт в нём главу на свой вкус: грустную или смешную, лиричную или романтичную, жестокую или жизнеутверждающую, трогательную или чувственную – вот только некрасивой главы там нет, эстетикой пронизан каждый кадр. Любоваться, удивляться, задумываться и пытаться представить, какой полнометражный фильм мог бы вырасти – или не вырасти – из той или иной микроновеллы, советую всем, особенно тем киноманам, кому не хватает подлинного искусства среди засилья среди сугубо развлекательных, зрелищных проектов, ставящих во главу угла спецэффект и экшн, а не эмоции и чувства актёров, атмосферность и вкус. Что до меня – мне хочется когда-нибудь посмотреть это кино ещё раз, а на более ближнее будущее – заценить ещё и альманах, посвящённый Нью-Йорку (а обещают ещё Шанхай и Иерусалим…)
После просмотра я, перелистывая в памяти увиденное, захотела прогуляться и доехала до Смоленки, вышла и пошла по Арбату. Резвые трактора разгребали его от снега, вырисовывая извилистые тропинки, чернеющие скользким асфальтом, а снег всё подсыпался, и было холодно. Я заскочила греться в Costa Coffee, была разноголосо поприветствована всем коллективом, заценила ассортимент либо несъедобных, либо слишком дорогих закусок и поинтересовалась, правда ли у них, как мне говорили, имеется капучино на соевом молоке. Кассир подтвердил справедливость информации, и я потребовала большую порцию – заказ вызвал нетактичный смех компании барриста, явно впервые столкнувшихся с клиентом-веганом, но был исполнен. Я взгромоздилась на высокий стул за высоким столиком напротив прилавка, прямо под значком, запрещающим в верхнем зале курение, и засиделась, пялясь на копошащихся за прилавком пацанов, аж часа на два – как-никак, кофе без закуски пьётся тяжеловато, пусть и такое мягкое. Жаль только, ни соломинки, ни ложечки мне не дали, посему густой, воздушной, нежно-сладкой пенкой мне практически не удалось насладиться, ибо она бисквитной подушкой болталась по центру, а отпивала я, естественно, с краёв. Так эта подушка и осталась на дне стакана, ибо последние глотки я допивать не стала – они имели вкус картона и безбожно остыли. Покинув, наконец, Косту, я дошла до Арбатской, приехала домой и теперь спрашиваю у своих лени и совести, к которому уроку мне завтра приходить в школу, если вообще приходить. И прощаюсь с вами до следующего поста)

P.S. забыла сообщить, что меня с недавних пор благодаря трансляции можно читать ещё и с дайри, а со вчерашнего дня - ещё и с ЖЖ (ссылки в эпиграфе). Всё для вашего удобства :)

Предполагаемого шанса выспаться в воскресенье у меня не было: спустя несколько часов после моего отбоя на рассвете бабушке утром вызвали скорую. Затем я немного подождала, пока не приедет с работы папа, но, узнав, что он будет позже обычного, ждать больше не стала и после обеда, закинув в торбу плеер (порванные карманы мне зашили, так что теперь туда не то что плеер – даже рука еле влазит), вывалилась в предвечерние сумерки. Нужно было докупать билеты на январь, и я поехала на Арбатскую с намерением отовариться в своей любимой кассе и отправиться бродить по Ордынке, видов которой мне показалось мало за две поездки на олимпиады. Однако в кассе была не моя знакомая кассирша, а другая тётка, с которой крайне сложно было общаться – не обращая внимания на то, что я со списком, она забегала вперёд, запутывала меня, так что возвращаться назад и разбираться мне надоело очень быстро. К тому же дешёвых билетов в районе 100-200 рублей, которые всегда первыми предлагала мне моя знакомая, у неё не находилось в принципе – все расценки начинались от 300 с лишним и выше, остальное, дескать, уже раскупили. Я, конечно, понимаю, что новогодние каникулы общие для всех и на них спрос больше, чем на школьные, но тем не менее у меня закралось подозрение, что мне просто не хотят продавать подешевле, и, взяв только два билета на Бронную, я решила подъехать позже ещё раз, созвонившись со знакомой кассиршей, чтобы точно застать именно её. Однако в шаговой доступности находилось два театра, не дающих билеты в городские кассы, и прежде, чем гулять, я пошагала по Арбату к ним – то бишь первым делом к Вахтанговке. Там я быстренько приобрела ещё три билета, тут же забыла об их количестве и переместилась к кассе театра Симонова, что перед Стеной; хоть репертуара ещё не было на сайте, там он уже был, вот только билеты пока не продавали – но я хотя бы узнала, что они там недешёвые, и ещё подумаю, брать мне туда билет на что-нибудь или же нет. Покончив с шоппингом, я развернулась на 180 градусов и, двигаясь в обратном направлении, привычно проверяла содержимое конверта с билетами и кошелька… как вдруг, сопоставив суммарную стоимость билетов с оставшимися у меня после закупки деньгами, заметила исчезновение лишних ста рублей. Смирившись с тем, что меня обсчитали или я выронила купюру из кошелька, как с обидным, но непоправимым фактом, я забыла о нём и, перейдя с Арбата на Гоголевский бульвар, пришла по нему на Кропоткинскую и вместо того, чтобы, как планировала, дойти до Ордынки, машинально свернула на Остоженку и пошла по ней до Парка Культуры. Там я спустилась в подземку и только в вагоне, достав свой список и посмотрев вычеркнутые спектакли, на которые купила билеты, поняла, что сотку я не проебала, а потратила на билет, просто у меня в конверте билетов в Вахтанговку не три, а два – то бишь проебала я билет. Оказавшись дома, я туда позвонила и узнала, что потеря благополучно найдена и ждёт моего возвращения (при этом меня назвали мальчиком… ну ладно по виду я сойду, но по голосу-то!..), а также вспомнила, что на понедельник училкой по зарубежной истории была назначена ролевая по Французской революции, как в прошлом году – по Реформации, а у меня, представителя якобинцев, и конь не валялся. Посему понедельник я решила пробить, снова просидела за монитором до рассвета и снова была разбужена утром, не то чтобы очень рано, но, по крайней мере, до обеда. Пострадав ерундой, я отправилась выручать свой билет – доехала до Смоленской, дошла по Арбату до Вахтанговки, забрала пропажу и двинулась дальше, до Арбатской, к театральной кассе, в надежде застать знакомую кассиршу – но была всё та же, и я забила и пошла гулять по бульварам при фонарях. Никитский – с заходом в театр у Никитских ворот в обломившейся надежде на недорогие билеты. Тверской, Пушкинская площадь – пришлось поплутать по подземным переходам. Страстной – умерла батарейка плеера, Петровский, Трубная площадь – пора было закругляться. Я прошла ещё свой родной Цветной до конца, под бьющее по мозгам неумолчное монотонное гудение автомобильных пробок, затем вернулась к метро и приехала домой. Вторник не ознаменовался ничем особенным, кроме того, что мы с Асей таки сподобились купить в монастырской трапезной упаковку постных оладьев с маком и изюмом и осилить по три штуки, а ещё три я утащила домой подкормить родню, напрочь забыв, что покупали мы не в складчину, а на Асёнином добровольном пожертвовании. Четверг порадовал отсутствием последней пары русского, и в честь сего знаменательного события мы с Асей, как раз успевшие пообедать в монастыре пирожками, прошлись пешком по ЧП. Оказавшись дома и сев обедать, я осознала, что мне настолько не терпится снова отправиться гулять, что кусок мне решительно не лезет в горло, и после нескольких минут бесплодных попыток сосредоточиться на еде я забила на всё и пошла бродить по вечернему району – в библиотеку, мимо храма, растворившегося в кофейных сумерках и видного благодаря только отсветам от фонарей и окон на куполах да собственным окнам, вдоль дороги до метро, по неузнаваемым из-за новостроек, непроходимым из-за проваливающейся под ногами грязи и перегороженным местам «раскопок» подземных коммуникаций дворам, просто по улицам и аллеям – конечно же, с Нашим в ушах. Сон с половины третьего в ночь на пятницу, сон с половины четвёртого в ночь на субботу – и сегодня у меня весьма удачно сдох будильник, позволив мне выспаться до одиннадцати. Но в школу к последней паре я таки приехала – соскучилась по зарубежной литературе, моему давно не используемому из-за олимпиад и всегда поднимающему настроение поводу пообсуждать с умными людьми любимую литературу и немного – театр.
Теперь – сумбурно:
1)Давно создала и всё никак не открою сообщество для фотографий и рисунков с кофе. Надеюсь, что найдутся ещё фетишисты вроде меня. Вообще замечаю, что в текущем учебном году у меня прибавилось новых фетишей, в том числе касательно одежды, чего раньше за мной замечаемо не было. Впрочем, это скорее хорошо, чем плохо. Также ушло частично или полностью несколько старых – в частности, начал притупляться коллекционерский азарт (взрослею, ёпта?..).
2)Незаметно началась календарная зима – с температурой до +10, зелёной травкой, дождями и туманами. Не то чтобы это напрягало, но в такое межсезонье у меня всегда нестабильное настроение, мечущееся из крайности в крайность – от извратно-прушного до мизантропически-меланхоличного. Каждой крайности соответствует своя музыка. Свои стихи не пишутся, зато запоем читаются чужие, учебные дни тянутся медленно и муторно, несмотря на навык создавать себе халяву на ровном месте.
3)Волосы начали отрастать и лезть в лицо, пытаясь изобразить непредусмотренную чёлку. Возникла охота снова пойти в парикмахерскую и отстричь всё лишнее. Начинает казаться, что отстригание может затягивать, как татуаж или пирсинг – стоит начать, и остановиться сложно. Я сама об этом прекрасно помню, но всё же – напоминайте мне почаще на всякий случай, что стрижка под бобра/ежа мне не пойдёт.
4)Недавно (не помню уже, когда именно) приснился бред: еду с мамой в метро, читаю, как обычно, книжку. К маме подходит толстая монашка в католической рясе, с большим и тяжёлым металлическим крестом на шее, и начинает что-то говорить. Я поначалу не обращаю на это внимание, но потом понимаю, что треплется одна монашка, а мама моя молчит, и, взглянув на маму, увидела, что та сидит замерев, уставив в монашку остекленелый взгляд. Сообразив, что имеет место быть гипноз, я быстро сунула свою раскрытую книжку маме под нос, прерывая визуальный контакт, и монашка с завидной прытью убежала в противоположный конец вагона, мама очнулась, я же – проснулась. К чему бы?..
(Теперь пишу рецензию, не отвлекать))

Этой ночью, стоило вовремя (то бишь до рассвета) лечь спать под сверкание зарниц, полосующих небо на горизонте, как приснилась следующего содержания ерундовина: я оказалась на площади, где толпилось много народу, перед зданием, которое можно назвать дворцом или особняком; был вечер, горели фонари, кажется, работали фонтаны. По ступеням дворца спустилась какая-то тётка и подозвала меня и ещё одну девушку, низенькую и полненькую, с которой я, по сюжету, уже давно работала вместе; мы пошли за ней внутрь и прошли через зал, отливающий изумрудным цветом. В зале ничего и никого не было, кроме трона в середине, на котором неподвижно восседал немолодой мужчина; мы не поднимали на него глаз, но боковым зрением я разглядела, что больше всего он смахивает на Магнито из фильмов про Людей Икс. Тётка сказала нам, что ему, этому дядьке, нужно такое-то количество яблок, и оставила нас; в маленьком помещении без окон сбоку от изумрудного зала действительно оказались яблоки, мы отсчитали нужное количество, принесли их в зал и, кажется, просто сбросили их на пол к ногам дядьки, потому что он ничего не сказал и не сделал. Мы прошли в другое боковое помещение, противоположное первому, но тоже маленькое и без окон, где были умывальники, и, о чём-то непринуждённо болтая, умылись и напились; пробегавшая мимо какая-то девушка, видимо, так же, как и мы, прислуживавшая дядьке на троне, посмотрела на нас с каким-то страхом – видимо, остальным нельзя было там умываться, а мы-то знали, что уже заслужили каким-то образом эту привилегию. Потом мы снова вышли на улицу, но та тётка опять подозвала нас спустя какое-то время и протянула нам поднос с двумя тарелочками; упитанная девушка схватилась за тарелочку с ягодами, я – за тарелочку с вареньем, и на сей раз тётка лично сопроводила нас в зал и стояла за нашими спинами, пока мы топтались перед дядькой на троне, уставившись в пол и протянув свои тарелочки. Время тикало, а дядька по-прежнему не подавал признаков жизни, и мы молчали и не двигались; и вдруг он приподнял руку, и я, уставшая от ожидания, сделала шаг вперёд и подставила ему под руку свою тарелочку, чтобы он смог взять её. Как только это произошло, тётка вывела нас из дворца, но прошло ещё меньше времени, прежде чем она появилась в третий раз – и теперь уже она позвала меня одну; застыв перед дядькой на троне, я думала о том, что сейчас будет либо что-то очень хорошее, либо что-то очень паршивое, и даже не поняла как следует, кто озвучил мне новый приказ: тётка или сам мужик. Говорилось же в этом приказе, что мужику срочно понадобилось 65 воздушных шариков, причём в кратчайшие сроки, и я понимала, что не успею их надуть, хотя бы потому, что не умею, и что если не успею, мужик меня прикажет уничтожить, и что после того, как он предпочёл меня, а не её, просить помощи у той полной девушки будет бесполезно. Я прошла в очередное боковое помещеньице, где стояло несколько странного вида агрегатов, словно с разливным пивом; тут до меня дошло, что самостоятельно надувать шарики не придётся: шарик надевался на носик агрегата, при нажиме на рычажок шарик надувало воздухом… вот только в процессе снятия шарика с носика и попытки завязать его хвостик узлом он безнадёжно сдувался и напрочь терял весь презентабельный вид. Промучившись так некоторое время, я плюнула на эту затею, быстрым шагом вышла из замка и, подойдя к стоявшей в стороне от толпы группе молодёжи, саркастически-весело, ни к кому конкретно не обращаясь, попросила меня поздравить с тем, что сегодня я умру только из-за того, что не умею надувать воздушные шарики. Неожиданно откуда-то появилась Даша Шиповских и вызвалась мне помочь, за ней ещё несколько человек, которых я толком не разглядела, потому что мы поспешили обратно во дворец, и все принялись надувать шарики; в конце концов и я обнаружила из всех агрегатов один настолько удобный, что и у меня начало получаться надувать их вместе со всеми. В итоге, когда мы оторвались от работы, весь пол маленького помещения был покрыт воздушными шариками различных размеров, форм и цветов, и мне сообщили, что их тут около 120-ти, а так же объяснили, что они якобы нужны мужику для того, чтобы дышать чистым кислородом; тем не менее, я предложила выбрать из них для него самые красивые и, довольная тем, что всё хорошо закончилось, проснулась. Как я заранее и решила, к трём я поехала на Арбатскую смотреть в Художественном, в Синем зале, Ведьмину службу доставки с DVD; приехала вовремя и, купив билет, сразу прошла в зал, устроилась на привычном боковом месте третьего ряда. Опять-таки, много говорить не буду о детском аниме, которое старше меня и наверняка уже посмотрено всеми желающими; скажу только, что это самое, пожалуй, спокойное и размеренное из творений Миядзаки, без глобальщины и фантастичности, построенное по хрестоматийному сказочному шаблону, но от того не менее симпатичное, нежели остальные. Не без удовольствия в очередной раз отдохнув глазами на рисованных пейзажах, я после сеанса прогулялась по раскалённому летним солнцем Арбату до Смоленки, а там привычно прилипла к театральной кассе и взяла да и взяла, простите за тавтологию, билетик на завтрашний вечер – опять в Луну и опять за сто рублей. И это при том, что завтра же с утра я надеюсь успеть стаскаться с Ушастой в кино на Рок-волну, на кою я собираюсь выбраться ещё с учебных времён, и кою будет обидно, если пропущу – даже более обидно, чем если она окажется не настолько классной, как о ней говорят уже посмотревшие (впрочем, некоторым посмотревшим я вполне склонна доверять). Да, временем теперь стоит распоряжаться экономнее – уже 17-го, максимум 20-го меня неожиданно решили утащить на дачу на две недели, при худшем развитии событий – на три (хотя я пытаюсь дать родным понять, что столько не выдержу). Купаться хоть каждый день, при соответствующих погодных обстоятельствах, это, конечно, хорошо, но не когда не все театры ещё закрыли сезоны, и уж точно не до тех пор, когда некоторые театры их уже откроют, поэтому, когда мне надоедят заплывы в озере, чтение книжек на качелях и особливо Интернет с кусачим билайновским трафиком, начну молиться об ухудшении погоды – тогда, возможно, меня вернут обратно в город пораньше. Ну да не будем о грустном, ибо помимо водоёмов дачная житуха имеет ещё кучу приятностей и полезностей, а пока я здесь и регулярно радую вас себя конспектами своей насыщенной культурной жизни, а сейчас пора заканчивать. Всем не хворать, с днём России)

Давеча вечером с рецензией и лентами я отстрелялась довольно-таки быстро, то бишь до полуночи, а вот из аськи вылезать так рано я не собиралась, и посему в половине второго, когда закончились прослушиваемые песни Тэм и поедаемые печеньки, сообразив, что этак и согнать из-за компа могут, я сделала вид, что легла спать, а сама продолжила трепаться и заодно что-то карябать в блокноте. В окно погрузившейся в темноту, нарушаемую только монитором, комнаты пялилась из-за угла дома большущая медно-рыжая луна, периодически завешиваемая тучами и превращающаяся в размытое пятно, напомнившее мне опущенный в стакан молока яичный желток. Но постепенно луна куда-то ушла вместе с тучами, стало видно медленно светлеющее звёздное небо, темнота разбавлялась прозрачными рассветными сумерками; к четырём утра под окном погас фонарь, но ещё ни одно окно в доме напротив не зажглось. В половину пятого я закончила писать и добавила получившееся на СтихиРу, к пяти день начал вступать в свои права – проехало несколько первых автомобилей, где-то запела птица, появились в аське жаворонки, кому я вечером пожелала спокойной ночи, простучал мимо станции первый поезд. По соседнему дому медленно поднимались вверх тени деревьев, вытесняя полоску света от встающего солнца, пока к шести не стало совсем светло, не началось обычное оживлённое движение, не вышли на прогулку первые собачники, не вылетели размять после сна крылья голуби и вороны. Спать я ушла в седьмом часу, и одновременно с тем, как я забралась под остывшее одеяло, проснулся на балконе воробей, что-то пропел и улетел завтракать, и спустя пару мгновений где-то внизу, в кустах, зазвучало вразнобой чириканье множества воробьёв. Отрубилась я быстро, спала крепко, встала уже в половине десятого, когда проснулись родители и собак, пришедший меня будить; вроде выспалась, только глаза долгое время отказывались открываться как следует и норовили слипнуться обратно, хоть спички в них вставляй. За завтраком свежим взглядом (ну, в переносном смысле) окинула свой ночной бред, пришла к выводу, что вроде бы всё не настолько страшно, чтобы нельзя было им народ попугать, поэтому пугаю:

100

Сотни имён – и не помнишь, какое твоё,
Каким помянуть менестрелям в вагонах метро,
Когда из сотни клинков один всё же убьёт,
Оборвав за секунду отмеренный таймёром срок.

Сотни друзей – и не помнишь, какие с тобой,
С какими – в разведку, в атаку, а с кем – никуда,
С какими встречаешь на палубе сотый прибой,
А с кем минеральная льётся в стаканы вода.

Сотни дорог – и не помнишь, какая домой,
Навигатор сломался и конь захромал на пути,
На котором все сто поворотов с сумой и тюрьмой
Ты, выбрав Джек-пот «всё и сразу», сумел обойти.

Сотни стихов – а помнишь ты только один,
Нетленная рукопись, что можно сердцем назвать,
Из ста сундуков несгораемых клетку груди
Выбрала, чтобы сберечь там чужие слова.

Сотни смертей – а помнишь ты только одну,
Без криков валькирий и скрежета шин об асфальт,
Но с такой тишиной, что сто раз не давала уснуть,
А являясь во сне, манит в светлую даль.

Сотни историй – а помнишь ты только свою,
И не прочь бы забыть, но на то уж воля богов,
Чтобы тем, кем ты есть, ты был в каждом краю,
И чтобы тебе никогда не уйти от него…
Афиша Яндекса с утра подсказала, как скоротать день: старый добрый Художественный продолжил показывать на три часа дня аниме Миядзаки с DVD – на сей раз это был не сын, а отец, а именно – классика жанра, Навсикая из Долины Ветров. Посмотреть эту славную вещицу на большом (то бишь относительно маленьком, но всё равно больше любого монитора) экране я не отказалась бы в любом случае, а в День защиты окружающей среды это тем паче было весьма актуально, поэтому я, вооружившись этой информацией, вышла из дому и пошла пешком в направлении метро. По дороге я купила яблочный фруктовый лёд и, чтобы успеть съесть, выбрала вместо краткого пути через дворы дальний путь вдоль огибавших микрорайон дорог; эта сосулька начала таять уже на середине, и я её выкинула, а по пути пофотографировала свежепоявившееся на горизонтальных поверхностях граффити. Несмотря на прогулку, я рано приехала на Арбатскую и, взяв билет, потопала по Арбату до зоомага, где купила еды собаку, и обратно; показ снова состоялся в Синем зале, и после моего прихода туда подтянулось ещё две девушки, но вскоре они ушли, а я осталась в гордом одиночестве на своём законном месте в четвёртом ряду (в этом зале решительно отовсюду было хорошо видно и слышно). Не буду много говорить об аниме, которое уже все, включая меня, успели посмотреть, а кто ещё не успел, тому несложно будет догадаться, что, как и все творения Миядзаки, Навсикая красиво нарисована, снабжена актуальным экологическим подтекстом, отличной музыкой и трогательным хэппи-эндом, смотрится по сколько угодно раз легко, приятно и интересно. А ещё она почему-то всегда вызывает у меня множество ассоциаций – не только с более поздними работами Миядзаки, для которых она нащупала удачную почву, но и даже с Вахой, Кровью Триединства и Метро 2033, а сегодня ещё и напомнила вышедшую в этом году документалку про плесень. В общем, я славно провела время, надеюсь и завтра хорошо его провести)

Рецензия, аська и прочие радости жизни давеча задержали меня у монитора до половины третьего, а когда уже даже радио не смогло помешать мне клевать носом, я пошла спать и выспалась до двенадцати утра. И, поскольку на большее моей фантазии не хватило, я, позавтракав, отправилась на Арбатскую, в Художественный, таки на Ангелов и Демонов. Чуть было не опоздала, но повезло с быстро подошедшей маршруткой; билет в большой зал (как давно я не была в больших залах кинотеатров, где такой офигенный звук!) на боковое место 12-го ряда обошёлся мне всего в 80 рублей, но когда свет начал гаснуть, перебежала рядов на пять поближе, хоть и тоже с краю. На лучшее не стоило бы и надеяться: зал был почти битком; фильм начался сразу без рекламы, и примерно два последующих часа я занималась несвойственным для меня делом – втыкала в то, на что, как мне раньше казалось, я сунулась бы разве что только за компанию.
Сравнение Ангелов и Демонов с Кодом да Винчи неизбежно – что я, впрочем, могла осуществить ещё до просмотра, поскольку в своё читала обе одноимённых книги (на чём моё знакомство с Дэном Брауном и закончилось). Основное сходство – не только в тематике (что и так очевидно: раз Католическая церковь опять протестует – значит, опять ворошат её грязное бельё), но и в построении сюжета (живёт себе немолодой уже профессор Роберт Лэнгдон, никого не трогает, и тут ему подкидывают вселенского масштаба загадку, которую он решает за сутки, перемещаясь со скоростью телепорта, и походя к нему прибивается девушка, выполняющая справочную и декоративную функции). Поскольку особо никаких чётких знаний человек, в религии, культуре и истории несведущий, из него не почерпнёт, а сведущий не откроет в нём ничего нового, назовём этот жанр просто детективным экшном с повальными убийствами, погонями, интригами и прочими составляющими джентльменского набора современного бестселлера. Вопрос остаётся в том, как это снять – ибо Код да Винчи, на мой взгляд, сняли как-то никак, а вот АиД, опять-таки сугубо по моему мнению, будучи и книжкой более интересной и непредсказуемой, стали и более удачным фильмом. На порядок прибавилось динамики, напряжения, зрелищности – во многом за это стоит благодарить свободно перемещающуюся камеру, создающую живописные ракурсы, зрелищные спецэффекты и компьютерную графику, мощную музыку, море массовки (ну люблю я всё-таки киноперсонажа под названием «большая шумная толпа»). В этой круговерти не осталось места ни пафосу, ни романтической линии, которыми, помимо всего прочего, не устроил меня Код да Винчи, а никакой особенной морали и в дэнобрауновских книгах изначально не было, так что Ангелы и Демоны – это сугубо развлекательное кино, хороший выбор для всех желающих отдохнуть, а не поработать мозгом, потому что не даст заскучать. Не буду выдёргивать все ошибки, допущенные с точки зрения как физики, так и традиций избирания Папы Римского, ибо это не делает фильм хуже, зато приятно было посмотреть на достопримечательности Ватикана. А стало быть, раз пока в кино смотреть больше особо нечего, то можно и порекомендовать и призвать делиться впечатлениями)
После просмотра я прогулялась по Арбату, многолюдному, как всегда днём в выходные; там Седой переквалифицировался из гитариста в гусляра, дурным голосом выводя «То не ветер ветку клонит», а на углу одного из переулков почти уже возвели новый ресторан «Кайман», выглядящий с претензией на роскошь. В метро я спустилась на Смоленке, перед возвращением домой зашла в магазин за провиантом и приобрела на пробу сибуки (сушёную морскую капусту) с васаби (острый японский соус). Сей деликатес оказался похожим на целлофан – тонкий, прозрачный и острый, только зелёный и густо посыпанный хрустящей солью; представьте себе вкус воблы с хреном, и вы поймёте, что это закусь для извращенцев. Так быстро пролетели стандартные выходные, завтра снова в школу, на вторую и последнюю экзаменационную неделю перед летней сессией, свежие новости ждите в следующую субботу)

Умудрившись в воскресенье раньше часу ночи уползти спать, я мужественно отправилась в школу утром в понедельник с разыгравшимся, на фоне практически полностью прошедшего горла, насморком. Опоздала минут на десять, а в предбаннике уже сидели Лина и Макс – меня тоже охранник не пустил даже в раздевалку, но стоило ему выйти на улицу покурить, как мы подхватили куртки и портфели и дали дёру к лестнице и вверх, на алгебру. Русичка заболела, и сначала я понадеялась, что вместо того, чтобы целую пару ждать зарубежной истории, мы пойдём по домам после второй, однако историю устроили вместо русского, а уже с последней четвёртой пары нас отпустили; вечерком прогулялась до почты – так и не пришла ещё моя книжка, это уже начинает настораживать. А давеча школу я прогуляла, – чтобы выздороветь хоть немножко, да и отдохнуть заодно, – но дома весь день просиживать не собиралась: к двум часам сорока, обещанному афишей Яндекса началу сеанса, поехала на Арбатскую, в Художественный, смотреть Харви Милка. На автобусной остановке снова встретила чешущего в направлении станции Рабочий посёлок Лёху в сопровождении одной дамы с гитарой и одной девушки, и между нами состоялся диалог примерно следующего содержания:
- Ты что тут делаешь?
- Я тут живу) А ты что тут делаешь?
- Мы играли концерт в доме престарелых.
- А я тут живу и даже не знала, что тут есть дом престарелых Оо
Автобуса пришлось ждать долго, и в итоге я начала очень сильно опаздывать – примерно минут на десять, но афиша не обещала других сеансов в других кинотеатрах, поэтому пришлось поторопиться в надежде успеть хотя бы на конец открывающих титров. Однако облом оказался гораздо крупнее, чем я могла ожидать: когда я влетела в коридор кинотеатра, в расписании сеансов там не было Харви Милка, и в расписании над кассой его там тоже не было. На всякий случай я спросила билетёршу, и меня просветили, что читать надо внимательней – в их кинотеатре, дескать, вышеупомянутый оскароносный фильм пойдёт только с четверга (так что я уже знаю, где провести вечер пятницы). Пришлось мне разворачиваться восвояси несолоно хлебавши – но опять-таки не домой: приехала на парк Победы, где уже бурно росла трава на Поклонной горе и включили фонтаны, и спаслась от горячего воздуха и тёплого ветра в прохладе музея. Попускав слюни на оловянных солдатиков (на сей раз денег на пополнение коллекции не было – надо было платить за Интернет на май), я хотела было впервые прокатиться на тамошнем эскалаторе, который всегда на моей памяти не работал, а теперь его вдруг включили, но на меня закричали и послали меня на лифт. Таким макаром я впервые прокатилась на тамошнем лифте, который также всегда считала неработающим (а может, он таким и был) до пятого этажа, где перво-наперво вошла в галерею и ознакомилась с выставкой небезызвестного хорошего художника Белюкина – автора знаменитых акварелей к Евгению Онегину, карандашных портретов воинов-афганцев – пациентов госпиталя, и, конечно же, замечательных пейзажей, в первую очередь русского севера. Потом я долго бродила по выставке, посвящённой пропагандистской борьбе Второй Мировой, на которой были представлены плакаты, листовки, газеты, распространяемые противниками на линиях фронта друг друга, а так же фотографии и документы, относящиеся к антифашистским школам и организациям России и Германии, к русским и немецким военнопленным, трофейные вещи и короткий фильм. Сегодня же я отучилась только геометрию и алгебру, а потом нас согнали на концерт в честь грядущего Дня Победы; все расселись по галёрке, я села на третий ряд, хотя и оттуда было не очень хорошо слышно. Сначала с нами поговорили двое ветеранов из всех приглашённых (среди них даже были ветераны Первой гвардейской Руссиянова), потом некоторые ученики спели песни, прочитали стихи; начали гимном России, закончили гимном Москвы. После концерта поехала домой (вряд ли что-то было ещё после него), после обеда же вывалилась вскоре опять на свет Божий, поехала до Смоленской, потопала по Арбату до театра Вахтангова, дабы впервые переступить его порог на правах зрителя. Путь мой лежал в малый зал, то есть сначала в фойе с гардеробом, где приобрела и изучила концептуальную криво сложенную программку, а уже потом вместо первого звонка нас просто позвали на третий этаж пешочком, впустили в маленький – всего в пять рядов – зал без сцены, того типа залов, который я особенно люблю. И с пересадкой суетиться не пришлось – место моё было в самой середине первого ряда (все билеты в этот зал по одной цене, так что кто первый встал – того и тапочки), и ждать долго не пришлось – публика расторопно заполнила этот зал почти битком. Свет погас, начался «Матрёнин двор» - без двадцати минут двухчасовой спектакль к 90-летию Солженицына, поставленный чуть больше года сему назад.
На сцене всего два человека – автор, Игнатич, да сама Матрёна. Перевоплощения их сведены к минимуму – ведь весь сюжет в большей степени вложен в их уста в виде рассказа, где неспешного, где эмоционального, и лишь в меньшей степени сыгран в полном смысле этого слова. Поэтому это почти что моноспектакль, только на двоих – и, может, лучше было бы увеличить количество исполнителей ролей, действия, но не стоит забывать, что театр – не кино, и ему не под силу втащить на подмостки дом, огород, трактор, поезд, так что пусть уж всё остаётся как есть. Ведь есть то, что язык не поворачивается обозвать просто прочтением текста классика (а текст прозвучал практически весь, так что просмотр спектакля вполне может заменить прочтение повести) – есть живое, искреннее, с настоящими слезами сопереживание ему, созданное актёрским талантом и мастерством. Есть деревянный домик, от которого к концу спектакля остаётся один только крест, есть вкусный запах травяных веников, замечательные музыка и освещение, и можно простить плюшевую кошку, когда во всех прочих деталях деревенской избы соблюдена безукоризненная достоверность. Всё это добилось того, что от спектакля и требовалось: не утомить, а зацепить шершавым солженицынским слогом, донести всё то, что должно было быть донесено, а большего и не надо. Мне понравилось – а стало быть, посмотрите и вы, надеюсь, вам понравится тоже.
От Вахтанговки по вечернему Арбату я пошла уже до Арбатской, где подземный переход и дорога от него к метро мимо кинотеатра, как обычно, превратились в две полноценные концертные площадки со всем необходимым оборудованием и благодарной публикой; на второй играли Беспечного ангела, и я максимально сдержала шаг, но задерживаться не имела права и вот – приехала домой. Завтра, накануне праздников, меня снова ждёт поход в театр, далее рецензия; на праздники запланированы Харви Милк, Росомаха и хороший выгул (что зависит, впрочем, от капризов погоды). Следите, в общем, за новостями)

После того, как я давеча вечером уползла наконец-то спать, приснился мне довольно-таки прикольный сон, конец которого, впрочем, я помню лучше, нежели начало, ибо в семь утра моему будильнику приспичило прозвенеть без спросу и разбудить меня. А снилось, что я стояла у подножия высокого зелёного холма, выросшего прямо посреди города, зная, что я только что перебралась с одной его стороны на другую; мне даже как раз в этот момент пришла sms-ка от кого-то, что, дескать, ходят слухи, будто с одной стороны холма на другую есть проход, и я подтвердила, что он не только есть, но и я им уже воспользовалась. Там же откуда-то оказалась моя мама, а на обочине какого-то шоссе – экскурсионный автобус, и пассажиры оного зазвали нас присоединиться к ним. Началось путешествие, из которого я лучше всего помню следующий момент: стоянка в какой-то лесной глуши, горит костёр, откуда-то доносится мелодичный перезвон колоколов, моя мама куда-то делась, вместо неё появилась Ушастая; мы, то есть путешественники, в тесноте, да не в обиде сидим за раскладным деревянным столом и пьём пиво из банок, а Ушастая, как всегда, не пьёт и сидит у костра. Потом был книжный магазин, и там снова появилась мама, и мы искали какого-то писателя с трудновыговариваемыми именем и фамилией, наверное, индийца; продавщицы посоветовали нам одну из его многочисленных книг, я её купила и положила в торбу. В том же магазине мы с мамой выбирали открытку Ушастой; я приглядела две разные открытки с бернскими зенненхундами, открыла одну из них, и оказалось, что она уже вся внутри исписана моим мелким корявым почерком. Далее я попала в какой-то магазинчик с различными оловянными солдатиками и миньками, и из последних мне особенно запомнилась мощная Сестра Битвы в бордовом доспехе, которую я подержала в руках; стоит ли добавлять, что в этом эпизоде мама опять исчезла, зато Ушастая появилась?.. Когда мы с ней вышли из этого магазинчика, то обнаружили, что вся экскурсионная группа уже ушла, завернув за угол широкой просёлочной дороги, петлявшей среди зелёных пейзажей, и только одна девушка с английским бульдогом на поводке ещё только приближалась по той же дороге к магазинчику, явно намереваясь тоже посетить его и уж только потом уходить вслед за всеми. Я тогда подумала или сказала, что таких собак, как бульдоги, глупо таскать в походы, и что для путешествий лучше стоило бы завести рассела или фокса; мы же с Ушастой пошли своей дорогой и вскоре оказались в том самом проходе через высокий зелёный холм – он выглядел как тропинка, которая поднималась по одному пологому склону холма и спускалась с другого, наверху проходя через впадину, которая делила вершину холма словно бы на два холмика поменьше. Ушастая при этом за что-то на меня дулась, а я отшучивалась, что, дескать, я с ней одна осталась, как последний герой; также мне приспичило заглянуть в свою торбу, и обнаружилось, что в ней пролилась бутылка минералки – пришлось срочно спасать книгу путём перемещения в какой-то драный пакет. Тем временем за склоном показалась уже живописная панорама города, в который мы возвращались, и на этом сон и оборвался. После незапланированного пробуждения я заснула ещё раз и проспала до девяти, с утра пострадала ерундой, а потом посмотрела сеансы на Восстание ликанов, выбрала тот, что в Октябре на примерно половину пятого, и отправилась до Арбатской. Перво-наперво я потопала до кинотеатра и очень быстро убедилась в том, что если в моём дворе дворники выскабливают дороги до самого асфальта, то в центре приходится месить слякоть и прыгать по снежным кочкам через глубокие лужи; также, очень быстро промокнув, я сильно пожалела, что не надела калоши. Билет влетел мне в 300 рублей; времени же оставалось ещё предостаточно, чтобы по переходу, в котором музыканты бодро играли «Аргентину-Ямайку», перейти на противоположную сторону проспекта и через переулок, где пришлось преодолевать настоящее болото серо-белой жижи, выбраться на Старый Арбат. Оттуда недалеко было топать до полюбившейся уже Аннушки; там один дядька уступил мне место, и я вольготно расположилась там поедать свой традиционный блинчик со сгущёнкой, а минут за двадцать до начала сеанса сорвалась с места и, доев на ходу, вернулась тем же путём обратно в Октябрь. Зал был практически пуст, и вместо самого последнего ряда, обозначенного на моём билете, я устроилась в самой серёдке и после продолжительной рекламы приступила к просмотру.
Долго говорить о приквеле культовой истории противостояния вампиров и оборотней, которую так и не смогли затмить никакие Блэйды, Сумерки и иже с ними, я не буду: у меня и заранее не возникало сомнений в том, что он не ударит лицом в грязь. Только на этот раз – никаких пистолетов и блестящей кожи, напоминающих дикую смесь Матрицы с Ларой Крофт: время и место действия – средневековье, где кожа доспехов – матовая и прочная, а в воздухе свистят не пули, а роскошные мечи. Всё это вызывает ассоциацию скорее с Ван Хельсингом, – ещё одной нетленкой, не знающей достойных конкурентов, – благо и финалы чем-то схожи: девушка брутального оборотня гибнет, а он мочит харизматичного, но с неприятным выражением глаз вампирюгу. Но не в сюжете главная фишка: секрет притягательности «Восстания» - красивые сражения красивым оружием, вволюшку кровищи, готичные лилово-синеватые оттенки, максимум динамизма и адреналина и, конечно же, лично для меня, вечно (в прямом смысле этого слова) сексуальный (что ещё слабо сказано) Люциан. Снято всё вышеперечисленное удовольствие как всегда с безупречным качеством и размахом, отличной музыкой, а главное – с предостаточным количеством ликанов в кадре, благо компьютерные технологии уже поднялись для зарубежного кинематографа на ту высоту, каковая позволяет смаковать волчью мощь со всех ракурсов. Единственный минус: полтора часа – это мало! Особенно при том, что сюжет вполне позволял раскатать фильм как минимум часа на два, не потеряв при этом зрительского напряжённого внимания: все читавшие книги знают о том, как начались отношения Люциана и Сони, и о том, что замок Виктора был взят ликанами не сразу и не вдруг, а вот зрителей лишили такой возможности (узнать, а не замок взять, конечно), и романтическую линию начав с места в карьер, из предисловия в кульминацию – с самого интересного места, без предварительного развития (но хотя бы эротическую сцену поподробнее замутили, по сравнению со вчерашней «Австралией»), и позволив восставшим одержать победу едва ли не на следующий день после начала восстания (о пропавших в результате экранизации некоторых книжных персонажах я вообще молчу). Ну да спасибо и на том, что есть: загадки, заданные (опять-таки нечитавшим) предыдущими фильмами, теперь разгаданы, а «Другой мир» стал полноправной трилогией – ни убавить, ни прибавить. Всем поклонникам жанра, если вдруг (что вряд ли) кто сам не понял, рекомендуется, остальные могут заценить для общего развития: уверяю, что это никакой не «ужастик», – ни разу не вздрогнешь, ежли ты не дитё малое, конечно, – и уж точно не фильм из числа призванных вышибить слезу из домохозяек «соплей», хоть и снова эксплуатирует повесть, которой нет печальнее на свете – о любви представителей двух противоборствующих кланов.
Выйдя из кинотеатра, я бодро пошагала домой, благо sms-ка Асенции напомнила мне о том, что на завтра что-то там задали по алгебре, а я это что-то так ещё и не сделала (аналогичное сообщение от неё же приходило мне и вчера, но не смогло достучаться до моего сознания). Правда, заход в магазин за едой, необходимость постирать хаир и вышеизложенная рецензия изрядно оттянули тот момент, когда я сяду за алгебру, однако я за неё непременно сяду – вот только попрощаюсь с вами до следующих выходных, сулящих мне театральные и прочие похождения, а вам, как следствие, рецензии, отчёты, фотографии. Не скучайте!)

Давеча, опосля написания рецензии, я завела будильник к третьему уроку, но и к нему сегодня встала с немалым трудом. Этим самым третьим уроком, равно как и четвёртым, была физика, на которой мы писали самостоятельную (методом списывания с тетради я написала её, кажется, вполне удовлетворительно), а после неё я приняла спонтанное решение за компанию с Асенцией сделать ноги с зарубежной литературы. Ведь грех просиживать штаны на уроках, когда погодка как по заказу: густой, крупный, мокрый снегопад не прекращался с самого утра, насыпав столько, сколько уже обычно не ждёшь от февраля. Пораньше оказавшись дома, я пораньше и вышла из него, предварительно пропалив сеанс на Австралию. Время терпело, и перво-наперво я заехала себе за подарком на Святовалентинов день: вышла на Киевской, поднялась на четвёртый этаж Европарка и устремилась к отделу сувениров тамошней Хитзоны. После моего предыдущего визита туда богатый ассортимент ДнДшных бустеров сильно пораскупился – осталось всего несколько; я взяла последний оставшийся «Unhallowed» («Грешные»), а дядька, стоявший в очереди передо мной, покупал мангу – надо будет посмотреть, в каком отделе он её взял. Разорившись ещё на полтыщи с хвостиком, я с заветной коробочкой в пакете покинула Европарк, вернулась в метро и по Филёвской ветке доехала до Арбатской, выйдя прямо к Художественному кинотеатру. Несмотря на крюк, приехала я рано и смогла взять дешёвый билет на вполне удобное место; народу в холле было много, а стульев крайне мало, поэтому пришлось стоять, а публика тем временем всё прибывала, вскоре выстроившись в длинную очередь до самого входа. Наконец, стало ясно, куда делись стулья: двери зала распахнулись, и из него повалили толпы малышни с воздушными шариками – видимо, их пригоняли на премьерный показ «Дня рождения Алисы». Стало ещё более тесно и душно, поскольку пытавшиеся выйти из зала и ожидающие возможности войти в него мешали друг другу, и мой сеанс задерживался минут на десять; но вот зал освободился, зрители хлынули в него несдерживаемым потоком, и билеты у нас никто при этом не проверял – при желании можно было бы вполне проскочить на халяву. Каким бы удачным ни было моё место, как только свет погас, я пересела поближе к серёдке своего седьмого ряда – впрочем, вскоре меня согнал оттуда законный обладатель занятого мной места, так что мне пришлось вернуться. А теперь попробую собрать заплетающиеся мысли в кучку и высказаться по поводу просмотренного.
Как я говорила с самого начала, пошла на Австралию я исключительно ради Джекмана – за неимением там оного я бы проигнорировала этот фильм, сочтя очередным представителем розовых соплей. Эта причина оправдала себя – секс-символа всей моей недолгой жизни на экране воистину было достаточно, в самых эффектных ракурсах (вот только для бала зря его побрили). Однако в процессе лицезрения быстро наметилось и множество других причин, по которым как мне захочется когда-нибудь ещё разок, а то и больше, посмотреть этот фильм, так и другим, ещё его не смотревшим и к Джекману равнодушным, может захотеться этот фильм заценить. Среди этих плюсов – отличная игра всех актёров, от переднего до самого последнего плана, качественная съёмка, великолепные пейзажи, впечатляющие виды огромного стада коров, табуна мустангов, скачущих кенгуру, горящего после бомбёжки Дарвина и многого другого, замечательное музыкальное оформление, немного хорошего юмора. И, что увидишь не в каждом фильме и поэтому что я особенно ценю, - здоровой альтернативой неприкрытому пафосу (хотя немного пафоса всё же было) и соблюдаемой как вынужденная необходимость «толерантности» в «Австралии» выступила вполне актуальная идея, романтика не была поставлена во главу угла, не заслонила собой ни приключений, ни исторических реалий, ни, главное, психологизма, а магия аборигенов-шаманов не мистифицировалась, а преподносилась как данность. Приятно было также и то, что песни и речь аборигенов не переводились, а сопровождались субтитрами, и то, что их играли действительно аборигены, а уж какой красивой была вороная английская кобыла главной героини в тех эпизодах, где она (в смысле лошадь) была свободна – от неё просто дух захватывало!.. Единственный, и то несущественный минус – иногда раздражают закадровые комментарии мальчика-метиса на ломаном языке, с «ломаностью» которого немного, как мне кажется, переборщили (зато мальчик вполне симпатичный – одни глазищи чего стоят). В общем, «Австралия» - фильм не только о любви (по мне, так маловато целовались, зато чертовски живописно) и не только о войне (на мой вкус, маловато было крови и взрывов, хотя и то, и другое было отменно натуралистично), что разрешает наш недавний спор с Денисом. Это фильм очень о многом, и пусть три часа (а именно столько он длился) многим могут показаться слишком большим объёмом эмоций и впечатлений, так что их сложно будет переварить (а у меня случился явный передоз Джекмана, хорошего всё-таки полагается понемножку, иначе эротические кошмары неминуемы), однако эти эмоции и впечатления, на мой взгляд, всё равно испытать стоит. К тому же смотрится «Австралия» довольно-таки ненапряжно – не то что с самого начала фильма, ещё с самого трейлера возникает уверенность, что всё закончится хорошо, и оно действительно заканчивается хорошо – раз за разом, до финального хэппи-энда, так что я, например, особо не волновалась (хотя особо впечатлительные могут всё-таки запастись платочками для трогательных моментов). Резюмирую: рекомендуется всем, особенно тем, кто истосковался по вестернам с традиционной ориентацией)
Выпустили нас из зала через чёрный ход – видимо, чтобы опять не создавать давки; уже опустились сумерки, снег прошёл, и я двинулась пешком по Арбату. Он, как всегда, жил своей уютной, пёстрой жизнью: там звучит гитара, здесь кто-то крутит пои, бабушки продают ландыши, коробочники маячат у зоомага с дрожащим крупной дрожью на морозе зверьём… зашла в булочную, купила булочку с шоколадом, от нечего делать зарулила в соседний магазин сувениров и обнаружила там таких же крашеных пластмассовых всадников, каких покупала в Политехе, но у них не было ценников, да и у меня уже не оставалось денег, и я оставила их до лучших времён. Но вот Арбат закончился, я приехала домой, любовно поставила на книжную полочку за стекло флаер «Австралии», вспомнила про свой бустер и распаковала его. Забавное дело: если в предыдущем бустере, купленном на нг, мне все миньки попались злые, только парочка добрых, то теперь всё случилось наоборот: все добрые и только парочка злых; и совсем удивительно: «Unhallowed» - вампирско-оборотническая серия, а во всём бустере – ни одного вампира и ни одного оборотня! Однако нельзя сказать, что мне не повезло – напротив, мне, как человеку с лёгкой рукой, попалась самая роскошная, на мой вкус, минька из всей серии (а в серии этих минек 60): гигантский волк-вампир (но при этом не вампир в смысле кровососущего гуманоида и не оборотень, а просто труёвая зверюга с клыками и шипами, кою вы можете лицезреть на фотке слева). Остальными семью случайными миньками бустера оказались следующие: ещё один кровавый фанатик (другой, чем тот, который попался в новогоднем бустере, ещё экспрессивнее), редкий перс – некий понтифик Монолит (кажется, это имя такое), крошечный псевдодракон, солдат фаланги, последователь Серебряного Пламени (этакий блондинистый пафосник), эльф-рыцарь Чаши (пафосник с фиолетовыми волосами) и гном Battlerager (хз как корректно перевести на русский). Все они немного порадуют мне душу на столе, а потом продолжат радовать её на полке вместе с остальными, а там, глядишь, и Восьмое марта не за горами, что обещает мне очередное пополнение коллекции. Ну а что касается более ближних перспектив, а именно завтра, то Ушастую угораздило заболеть, а Денису давно пора от меня отдохнуть, так что с утреца пораньше выбраться, как и хотела, на Восстание ликанов и прогуляться потом где-нибудь я собираюсь в одиночестве. Учитывая то, как давно я этим (то бишь одиночеством) не занималась, это будет только плюс. Проще говоря, ждите завтра очередного лытдыбра, засим позвольте откланяться)

Когда я давеча вечером отстрелялась с рецензией, торжественно перевернула свой «Ленивый календарь» на новый месяц и собиралась баиньки, Марусенция, как обычно в последний момент, сообщила, что с нами не пойдёт, ибо подготовка к олимпиаде по биологии съела ей моск и ей надо выспаться – причина более чем уважительная, чтобы оставить нас с Денисом и, предполагалось, что и возможно с Паровозом без своей компании. По привычке заполночь я уползла спать, и помимо всякой прочей ерунды, которая мне снилась обрывками, я во сне покоряла отвесные горы, кажется, в компании Ушастой – впрочем, на склонах было предостаточно человек. До вершины одной горы я добралась, а до второй не успела – сон оборвался на середине. Первый раз я просыпалась рано утром, по школьной привычке, и долго не могла заснуть, а второй раз – незадолго до того времени, когда теоретически должен был прозвонить, но так и не прозвонил будильник. В этот второй раз я уже встала, позавтракала, собралась и отправилась в путь – сначала на автобусе до метро, потом на метро до Арбатской, и в кои-то веки изменила своей привычке являться за полчаса до назначенного времени (или заезжать в ещё несколько мест до конечного пункта назначения) – прибыла туда ровнёхонько за 20 минут до начала выбранного сеанса, что на 11.50. Денис, в кои-то веки последовавший моим рекомендациям не сбривать усы, уже поджидал меня в вестибюле и тут же при встрече без всякого на то общепризнанного повода (нету сегодня никакого праздника вроде как, проще говоря) вручил мне симпатичный кулон в виде яблока из золотых страз (или стразов?). Я направилась было к кинотеатру, но Денис напомнил мне о Паровозе, уговариванием которого он вчера занимался, и Паравозу я позвонила; тот, как выяснилось, проспал, то бишь, по его утверждениям, проснулся 15 минут назад, а судя по голосу, я его разбудила. Таким образом мы вдвоём дотопали до Художественного, взяли дешёвые билеты по 80, Денис немного повозмущался тем фактом, что кафе было закрыто до 12-ти и тем самым оставило его без попкорна, и вот вскоре уже пора было входить в зал. В зале было, в такую-то рань, ожидаемо полупусто, и мы сели на те места, которые нам приглянулись, то есть где-то поближе и в серёдке; нам показали трейлеры Австралии (Денис наивно полагал, что это фильм про войну), ещё чего-то, и «Операция Валькирия» началась.
Я ожидала меньшего, и поэтому мои ожидания оказались превзойдены. Вместо уже привычных зрителю вариаций на тему исторических событий, а то и вовсе посторонних сюжетов на фоне исторических эпох, которые выдают за исторические фильмы, я увидела действительно исторический фильм – не сухую документальщину, а живую, динамичную историю. Вместо розовых соплей, которыми киношники так любят разбавлять серьёзные темы до минимальной их концентрации, - умеренную дозу сантиментов в лице семьи главного героя. Вместо голого, ничем не прикрытого героического пафоса – просвечивающую изнутри сюжета идею, а от американцев вообще сложно добиться идейного, в хорошем смысле этого слова, кино. Вместо великого множества разнообразнейших ляпов – только одна бросающаяся в глаза несостыковка: главный герой брился безопасной бритвой, каковых в те времена ещё не изобрели. Да и давно пора было экранизировать одну из самых дерзких авантюр, каковые только знала история – в последнюю из попыток убить Гитлера и кардинально изменить историю, свергнув нацистский режим, в подробности которой сложно было бы поверить, если бы она не произошла на самом деле и не была бы чётко отражена во многих достоверных источниках. Вы не увидите захватывающих дух спецэффектов, сражений и погонь, зато вы увидите один из немногих фильмов, которые особенно необходимы в наше время – время, в которое в учебниках пишут слишком мало, чтобы до всех дошло, кто на доске мировой истории играл чёрными, а кто белыми. И для тех, кто так же, как и я, боялся, что герой глянцевых журналов Том Круз испортит фильм: уверяю, что ему весьма идёт быть одноглазым и не улыбаться, к тому же он в своей роли очень похож на того, настоящего Клауса фон Штауффенберга, которого мы можем видеть на фотографиях тех времён. В общем, «Валькирию» стоит посмотреть – для общего развития, для поднятия боевого духа и просто потому, что это интересная, цепляющая картина, которая вряд ли оставит вас равнодушным и которую может захотеться посмотреть ещё раз.
После двух часов фильма мы вывалились на свет Божий, подумали, в какую сторону направиться прогуляться, и Денис решил, что мы пройдёмся по Арбату. Сказано – сделано: пошли; погода была солнечная и очень морозная, подбородок, нос, а затем и уши отмёрзли очень быстро, и не успели мы пройти и треть Арбата, как Денис заявил, что желал бы зайти в Дом книги. Я тоже была не прочь погреться, и по переулку напротив бывшей Кружки, а ныне Япоши, мы вышли на Новый Арбат напротив Октября и вернулись назад до книжного, так что проще было бы идти туда сразу же от Художественного. Там мы поглазели на милых моему сердцу солдатиков, на шахматы и прочие предметы коллекционирования, после чего Денис, да и я за компанию, надолго прилипли к витринам отдела нумизматики; закончилась эта обзорная экскурсия тем, что Денис приобрёл две какие-то бумажные банкноты, с антилопами и чем-то индийским, и набор из четырёх египетских монет с пирамидами, кувшинами и прочими атрибутами восточного колорита. С первого этажа мы поднялись на второй, непосредственно с книгами, и долго хаотично бродили там между полками, листали книги, пока не вернулись туда, откуда начали брожение, и не вышли из тёплого магазина снова на мороз. Вернувшись на Старый Арбат практически у самого его начала, по дороге, ведущей к бывшему Дворянскому дому (не знаю, как сейчас называется сей центр привилегированного шоппинга), мы сошлись во мнении, что неплохо было бы перекусить где-нибудь, и я предложила засесть в Аннушке, в рекомендациях в адрес которой рассыпалась ещё до того, как мы покинули Арбат ради Дома книги. Так и поступили: приобрели по блину со сгущёнкой и по маленькой пачке сока и посидели у окошка кафешки-трамвайчика, после чего продолжили свой марш-бросок. Зашли в зоомаг, покаваились над кроликами, шиншиллами и морсвинками, потом я предложила Денису спуститься в подвальный отдел товаров для лошадников и вспомнить выставку пыточных принадлежностей, кою мы посещали в начале лета на ВДНХ; к сожалению, тамошний ассортимент был во многом потеснён переносными клетками и одеждой для домашних животных, и всем, что я смогла показать Денису из висящего на стенах, были только обычная сбруя и тонкие, лёгкие стеки, но и это, кажется, произвело на него некоторое впечатление. Когда же мы подошли поближе к витринам полистать книги и альбомы, продавщица принялась крайне настойчиво предлагать нам значки и наклейки на одежду с лошадьми, и сначала я только отшучивалась, но потом поняла, что иначе она не отвяжется, и чётко дала понять, что подобного рода сувениры мне не нужны. Однако самое весёлое началось тогда, когда мы добрались до того участка витрины, где были трензеля и Денис попросил меня объяснить назначение того, что со сцеплением посередине. Подумав, как бы объяснить так, чтобы никого не обидеть и чтобы не вдаваться в малопонятные анатомические подробности, я вкратце показала на пальцах, как сцепление этого трензеля выгибается углом, упирающимся в нёбо; продавщица тут же добавила, что это необходимо для удобства всадника, и я не стала спорить с этим очевидным фактом, дабы не разводить бесполезной полемики. Однако продавщица распалялась всё больше, сбивчиво тараторя, что в той же выездке без этого никуда, что лошадь должна тебя чувствовать, и так далее, словно я чем-то оскорбила её и она теперь отчаянно защищалась; я не могла и слова вставить в этот словесный понос и быстро потеряла к нему интерес, отойдя подальше и перестав прислушиваться, что должно было явственно показать, что я не собираюсь продолжать разговор. Однако на вопрос, смотрю я или читаю Невзорова, я таки ответила отрицательно, но в оговорке, что я смотрю и читаю других, более умных людей, всё равно вызвало в продавщице подозрение, и гневная разразилась заново с большей силой. Пришлось нам с Денисом, дождавшись первой же малейшей паузы, молча исчезнуть и двинуться дальше по Арбату, вплоть до Смоленской. Однако в метро спускаться было ещё рано, возвращаться назад по Арбату было бы скучно, и мы решили попробовать пробраться на Новый Арбат и прогуляться по Калининскому до Бутусовской или до парка Победы. Читать дальше!

Ночь сегодня выдалась на славу – подёрнутая инеем и залитая лунным светом, то бишь светлая, тихая и свежая. Немудрено, что полночи я провела, пялясь на луну под Наше радио, однако выдернуть себя из-под одеяло в половине десятого мне всё-таки удалось, равно как и позавтракать, и выпинать себя на улицу, ибо, если кто ещё не в курсе, давеча мы с Ушастой условились немного выгуляться. Когда я доехала до метро, мне пришлось ещё минут десять мёрзнуть на остановке, поджидая её; потом мы спустились в подземку, причём предварительно мне пришлось ещё и в очереди за билетами с Ушастой постоять, так как она была не в курсе, что я временно не могу пользоваться бабушкиной соцкартой москвича. Доехав до Смоленки, мы затарились выпивкой и закуской в первом же попавшемся ларьке и потопали по пустынному с утра Арбату. Дотопав до Арбатской, мы со Старого передислоцировались на Новый Арбат и дошли до Дома книги, где Ушастая купила учебник по инглишу, а заодно потопталась у полки с Сальваторе, а я успела немного полистать альбом с фотографиями ножей, пока она стояла в очереди в кассу. Вернувшись от книжного к Арбатской, мы благополучно миновали её, дошли до Библиотеки и через подземный переход оказались в Александровском саду, где Ушастая купила себе крендель, и мы приземлились на ближайшую лавочку. Крендель Ушастая не столько ела, сколько крошила голубям, воронам и воробьям, причём её немало забавляло, как последние ловят крошки на лету; когда мы двинулись дальше, нами был замечен весьма жизнерадостный бездомный пёс, гонявший ворон, которые явно над ним издевались, я его подозвала, и Ушастая сфотографировала меня с ним в обнимку. Поскольку вход на Красную площадь снова был ограничен и к нему выстроилась очередь, мы прошли на Васильевский спуск, ныне немноголюдный, а оттуда на Театральную площадь, где тихо-мирно митинговали коммунисты. Вслед за бабушкой с самодельным плакатом, гласящим: «Слава СССР, социализму, Советской армии», мы втёрлись в разреженную толпу, где не столько было плакатов и флагов, сколько развалов с ностальгическими товарами – значками, газетами и книжками, а на постаменте памятника Островскому перед этой толпой какой-то мужик бодро вещал о грядущей победе социалистической революции. Какой-то гопник влез на постамент и тоже потребовал слова, уверяя, что он простой рабочий; слова ему не дали, и вскоре подбежали омоновцы, загребли его и утащили куда-то – совсем рядом от тётки, державший самодельный плакат с надписью: «Где народ – там ОМОН. А нужен ли он?». Мы же с Ушастой пошли дальше, до Лубянки, где спустились в подземный переход, и я таки купила маме ту селенитовую свинью – теперь у неё три поросёнка примерно одинакового размера: нефритовый, янтарный и селенитовый, один другого кавайней; а Ушастая под шумок купила себе там же какую-то подвеску. Снова выбравшись на поверхность, мы, вначале немного заплутав, двинулись вперёд по той улице, которая, как мне казалось, должна была вывести нас к ЧП; мои предположения подтвердились, когда мы наткнулись на Алегрис и, конечно же, не преминули заглянуть туда полупоглазить (какие там были гончие Кхорна, просто загляденье!) – жаль, что крашеное там не продаётся. А вскоре показалась станция метро Чистые пруды, и на лавочке напротив памятника Грибоедову мы остановились, дабы извлечь из торбы Ушастой тот самый плеер, который она чинила при помощи ниточек и иголочек и ныне действительно густо обмотанный скотчем. Подпевая Арии, мы под ручку пошагали вперёд по бульвару, мимо милого моему вегетарианскому сердцу Авокадо, мимо прудов, уже покрывшихся тонкой корочкой льда, по которой утки и голуби ходили от полыньи к полынье (да, голуби тоже купались – на мелководье). Когда Чистопрудный кончился, я свернула на пересекающую бульварное кольцо перпендикуляром Покровку, по логике вещей соображая, что рано или поздно мы должны будем дойти до моего любимого театра на Покровке, оттуда свернуть на Земляной вал и дойти до Курской – доходила же я уже однажды до Курской от ЧП! Ну, а там легко можно будет найти и Винзавод, и Арсенал. Однако я не приняла во внимание свой топографический кретинизм: мы упёрлись ни разу не в Земляной вал, а очень даже в Садовое кольцо. Ушастая заявила, что это совсем противоположная сторона (как выяснилось позже – ошиблась), и мы как нефиг делать развернулись на 180 градусов и потопали обратно – снова миновав перекрестье Покровки с бульварами и далее, мимо музея кукол. Но каково было наше изумление, когда под ускоряющий шаг Wishmaster из наушников Покровка просто-напросто… закончилась, плавно перейдя в Маросейку! Вторично возвращаться мы не сочли уместным, посему двинулись по Маросейке – до самой станции Китай-город. Там я худо-бедно сориентировалась на смутно знакомой местности, и мы, передохнув по просьбе (точнее, мольбе) Ушастой в каком-то сквере, гордо именуемом Старой площадью, двинулись по нему до самой Славянской площади со знакомыми очертаниями Кирилла и Мефодия. Там, слава Богу, никто не митинговал, только стояла напротив Всехсвятская церковь на Куличках, и стоило пройти чуть-чуть влево, чтобы дойти до ЦДО, где я учусь два раза в неделю. Оттуда можно было бы добраться снова до Лубянки, но мы сочли неизведанное более притягательным, нежели уже пройденное, и мы ломанулись в кардинально противоположную сторону, где нашли на столбе карту Москвы, вселившую в Ушастую надежду добраться-таки до Курской. Продолжение движения в этом направлении привело нас на набережную реки Москвы, в то её место, откуда рукой было подать до Кремля – то есть мы фактически описали огромную подкову по центру столицы; однако мы снова отказались следовать законам логики и пойти к Кремлю – вместо этого мы пошли прочь от Кремля, всё вдоль и вдоль реки, проходя под мостами и подпевая Рыжему Канцлеру. Когда Кремль пропал из виду за поворотом реки, мы поняли, что заблудились окончательно и бесповоротно и что теперь держаться русла будет значительно более разумным решением, нежели раньше. Так мы и поступили, и я даже лелеяла надежду, что таким образом мы доберёмся до театра Фоменко, выйдем на Бутусовский проспект и дойдём до парка Победы, и тут мы неожиданно наткнулись на… Музторг. Боги, как же давно я не была в этом культовом местечке! Естественно, я заглянула и Ушастую затащила, и мы немного побродили по нему, обливаясь слюнями при виде гитарного ассортимента. Потом мы ещё немного прошли, и тут слева над деревьями замаячили подозрительно знакомые купола… сообразив, что это Новоспасский монастырь, соответственно, что мы на Крутицкой набережной, конечном пункте пароходных прогулок по Москве-реке от Киевской, я с минуту ржала и материлась от крайней степени удивления, потому что совсем недавно вышкой своих возможностей я считала пройти Кольцевую по диаметру, а о том, чтобы выйти при этом за её пределы, не могла и мечтать! Да и о том, что намерение пройтись с Ушастой «от Смоленки до Лубянки, а там посмотрим» закончится тем, что мы заберёмся в такую жопу, я тоже и не предполагала. Ближайшей от этой жопы станцией была Пролетарская, благо я хорошо помнила дорогу до неё, и к ней мы и поплелись – все силы как-то сразу улетучились, а вся накопившаяся усталость сразу навалилась, как только впереди замаячила возможность отдыха. Однако прежде, чем мы сидя стартанули от Курской до родной Молодёги, нам пришлось добираться до неё в час пик с двумя пересадками; зато стоило доехать до парка Победы, я уже почувствовала свои силы полностью восстановившимися и была бы готова гулять ещё хоть столько же, если бы Ушастой не надо было домой. На Молодёге посадив Ушастую в автобус, я влезла в маршрутку и сама скоро была дома, где вручила маме свинью и посмотрела по карте, какой буквой Зю мы двигались – и при этом наш грандиозный маршрут отнял у нас всего четыре часа, а насколько быстрее мы управились бы, если бы двигались по прямой? А насколько больше прошли бы, если бы гуляли, скажем, с десяти утра до десяти вечера? Вобщем, Москва не такая уж и большая, какой она кажется. Но главное, что погуляли мы славно и весело, как обычно, так что надо будет при первой же возможности снова встретиться и, возможно, переплюнуть свой сегодняшний подвиг. А сейчас я уже успела постирать хайратину и вовсю отдыхаю, и не думая об уроках, как и не думала все каникулы, хоть завтра и в школу. А значит, следующий оччот будет вам только через неделю. Ну да я отыгрыши буду выкладывать, старые стихи, мысли и прочая) До встречи) Проиллюстрируюсь завтра если не забуду, а то от Ушастой фоток не дождёшься)

Поскольку я вчера легла спать практически как и в будние дни, то бишь примерно во втором часу, то и встала я рано, уже к десяти, и вскоре уже ехала до Киевской на сороковушке, дабы зайти в Хитзону Европарка. Третьего тома Волчьего Дождя там опять-таки не было, зато я смогла попускать слюни на обнаруженные там миниатюры Dungeons & Dragons – с сегодняшнего же дня начинаю копить полтыщи на бустер! Спустившись в подземку, я поехала до Арбатской, а оттуда – аж до самого конца красной ветки, до Улицы Подбельского, ехать пришлось почти полчаса. После выхода же снова на поверхность пришлось пройти пешком всего пять минут, чтобы добраться до Международного танцевального центра. Спрашиваете, какого лешего я там забыла, да ещё и так далеко? Просто там теоретически должна была проходить выставка домашних грызунов – однако практически она там не проходила, как выяснилось тогда, когда я вошла в здание и, оглядевшись, не обнаружила ни единого намёка на каких бы то ни было мышей и хомяков. В гардеробе мне сообщили, что выставка закончилась ещё вчера – это называется «Феникс всё-всё разузнала и уточнила», или попросту – нельзя слепо доверять афише Яндекса. Однако особого разочарования по поводу облома я не испытала, поскольку установившееся в столице бабье лето – погода тёплая, солнечная и сухая – более чем прозрачно намекало о необходимости прогуляться где бы то ни было. Мой выбор пал на Арбат, к тому же с его помощью можно было ещё и обзавестись планами на следующее воскресенье. Сперва я хотела взять билет на что-нибудь в Вахтанговском, но они там уже закончились; теперь я подумываю о том, чтобы в вышеобозначенный день рвануть на экскурсию от Пушкинского музея по подмосковным усадьбам, если она окажется недолгой – сегодня офис турагенства был закрыт, но позвонить в него я всегда смогу. Таким макаром я прошлась до Смоленской и вернулась домой доделывать уроки, однако грызуны мой моск пока не отпускают, подумываю о создании сообчества по морским свинкам в качестве дополнительного источника кавая ^^ И ещё, пока не ушла – у меня количество френдов без моего вмешательства уменьшилось на один. Кто бы это мог быть? Ситуацию-то надо исправить. А теперь прощаюсь до следующих выходных)

Вечером после театра, вернее, как обычно, ночью, в районе трёх часов, я решила отдохнуть от музыки и засела читать Войну и Мир под настольной лампой. Когда начало рассветать, я оставила сие занятие и очень скоро отрубилась, ничтоже сумняшеся надеясь выспаться. В районе десяти утра меня разбудили, но поднять не сумели две smsы от Ушастой, а в районе двенадцати она прибегла к более радикальному методу, позвонив мне самостоятельно. После такой безжалостной побудки я повалялась ещё немного, поскольку в доме всё равно пока временно не было электричества, да и встала – чтобы к вечеру выпинать себя в жаркие реалии внешнего мира и отправиться на Арбатскую, в Художественный. Там я узнала не только то, что очередное фестивальное кино, на которое я собралась, называется Радуга и что это настоящий раритет – 44-го года, который я ещё ни разу не видела, но и то, что оно вовсе не халявное – с меня содрали стольник за удовольствие его лицезреть. Проскучав в кинотеатре полчаса (всегда являюсь рано, что, впрочем, лучше, нежели опаздывать), я вошла в малый зал, и у меня на входе даже не проверили билета. Поначалу я думала, что буду одна, но спустя некоторое время вошла ещё одна девушка, резюмировав: «Как нас много!», а к началу сеанса набралось около дюжины человек. Просмотр меня не разочаровал, хотя, несомненно, Радуга – не из числа лучших фильмов о войне. Хотя это и не главное – в отечественном старье, несмотря на весь его наивный позитивистский пафос, я в первую очередь ценю искренность, которой современным фильмам зачастую не хватает. По окончании сеанса (раритет длился всего ничего – часа полтора) я отправилась гулять по вечернему Арбату; как и всегда по вечерам, он и этим вечером был особенно хорош: мало праздношатающихся, много музыкантов, зажглись фонари, сумрачно и прохладно. Появилось новое лицо – художник в противогазе, рисующий за 15 минут баллончиками с краской офигительнейшие картины и продающий их по тысяче за штуку (хочу себе такую, но вряд ли определюсь, какую именно). Вернувшись же домой, открыла для себя такую шнягу, как игру в Мафию на ЛиРу, так что снова во втором часу легла спать – у мамы, поскольку папа уехал на работу и ей нужна была компания.
Проснулась я в кои-то веки раньше, чем пришли smsы от Ушастой, пострадала немного ерундой, да и выпинала себя на свет Божий – ехать выкупать путёвку в Клин. Погодка стремительно портилась, то есть жара сменилась ветреной прохладой, что не могло не радовать. Добравшись до Проспекта Мира, я немедленно обратила внимание на большое скопление людей в майках и балахонах Iron Maiden, что явно было признаком того, что именно сегодня состоялся концерт сей легендарной команды, так что я по-белому позавидовала собравшимся. После этого я заметила палатку, в которой продавались такие же некрашеные оловянные фигурки, как и на Лубянке, и среди них заметила две, условно окрещённые богатырями, которые я раньше ещё нигде ни разу не видела. Однако, к вящему моему сожалению, обоих «богатырей» уже раскупили, а с витрины мне продавать отказались. Пришлось обращать взор на привычных орчар и гномов, и если орчары мне уже надоели, а большие гномы были все на одно лицо и я боялась купить такого, какой у меня уже есть, то маленьких гномов я до этого ещё не покупала – из их числа я и выбрала одного, со штандартом, и приобрела. Затем я некоторое время потратила на то, чтобы попытаться спросить дорогу и, не преуспев, самостоятельно порыскать по окрестностям в поисках ориентиров, указанных мне по телефону, но опять-таки не нашла и тупо ломанулась по проспекту в ту сторону, в какую номера домов увеличивались (мне нужен был 68-й). Идти пришлось долго (путь я начинала примерно от шестого дома), зато вскоре с неба посыпался мелкий тёплый дождик, и дышать сразу стало легче. То, что искомый дом находился на противоположной стороне проспекта, я поняла только тогда, когда заметила его, так что пришлось сначала пилить лишние десятки метров до ближайшего подземного перехода, потом по нему, а потом те же метры – от него до нужного дома. Более того, входа со стороны проспекта в двор этого дома не было, и пришлось поплутать ажно по двум переулкам, дабы туда попасть. Там я немедленно обнаружила основные ориентиры – кафе и мозаику с Георгием Победоносцем на одном из домов; как меня информировали, между ними должна была быть дверь под козырьком, и именно в эту дверь мне и говорили заходить. Проблема же была в том, что таких дверей было три, все под козырьками, все без каких бы то ни было опознавательных знаков! Сунулась в первую – там послали: служебное помещение кафешки. Сунулась во вторую – послали: охранники подтвердили, что в этом подъезде находятся офисы, но уверенно заявили, что никаких турфирм среди них точно не было. Вышла на улицу, позвонила в эту самую турфирму, которая Китеж, и узнала, что их дверь обозначена белой бумажкой, на которой сейчас ничего не написано, потому что дождём смыло, а раньше было написано «Китеж». Сунувшись в эту дверь, я узнала у охранника дорогу (а-ля «прямо потом направо потом налево потом опять направо») и с грехом пополам, чуть не навернувшись на лестнице, нашла нужный мне офис, где последующие минут двадцать мне пришлось иметь дело с вполне приятной девушкой. В Китеже всё оказалось гораздо серьёзней, чем с той турфирмой, от которой я ездила прежде (клуб Лосиный Остров я не считаю): со мной заключили договор, вручили его копию, саму путёвку (если раньше я только покупала билет в театральной кассе), распечатали карту местности, на которой я буду искать экскурсионный автобус, программу экскурсии по Клину и двухстраничное расписание поездок на сентябрь. Мне обещались позвонить в четверг и сообщить, с каким экскурсоводом я поеду (по нему мне и предстоит отыскивать свой автобус среди прочих), а я, в свою очередь, обещалась позвонить завтра и заказать путёвку в Ясную Поляну на 30-е, если узнаю, что папа сможет по возвращении оттуда встретить меня у метро. Распрощавшись с девушкой, я с пухлым файлом с различными бумагами потопала в обратный путь; когда я вновь спускалась в подземку, шедших и едущих на концерт людей было ещё больше, и я ещё больше по-белому завидовала. Когда же я добралась до родной Молодёги, то увидела, что хляби небесные разверзлись над утомлённой солнцем столицей эпическим ливнем стеной, да с грозой – гром прямо над головами гремел оглушительными взрывами с такой мощью, что дребезжали стёкла витрин и припаркованные автомобили выли сигнализациями, и почти одновременно с громом небо расчерчивали молнии. Растолкав толпившийся под навесом у входа в метро народ, я под этим ливнем, уже не таким уж и тёплым, моментально вымокнув насквозь, так что впору выжимать, потрусила к Бресту, надеясь, что там можно будет что-нибудь хорошее посмотреть, пережидая разгул стихии. Однако на все сеансы там был один только новый фильм про Ватмана, и я завернула в ЦентрОбувь, где с грехом пополам подобрала себе новые кроссовки (на новые туфли, к сожалению, денег уже не осталось, так что придётся туда возвращаться) и тут же их и одела и в них потопала вброд через лужи. Путь мой лежал сначала до автобусной остановки, под козырьком которой мне уже не осталось места, а потом я доехала до дома, вернее, доехала и дошла. С учётом гнома, путёвки и дождя, денёк прошёл не зря! А завтра, насколько вы можете помнить, я еду в гости к Ушастой. Судя по погоде, искупаться у меня уже не получится – разве что если под дождём, зато я соскучилась по её живности, а её живность, смею надеяться, по мне. Ждите с оччотом и фотами)

Сегодняшняя ночь прошла у меня несколько неординарно. Послушав альбомчик 99-го года Нарнии, довольная я было заснула, но проснулась оттого, что комар укусил меня в середину стопы. С жуткой почесухой я ворочалась добрые полтора часа, потом заснула… проснулась оттого, что тот же комар, явно изощрённый садист, укусил меня на сей раз в палец на ноге, что есть почесуха не меньшая. В итоге я так и не поспала толком, на завтрак ограничилась яблоком и невыспавшаяся и голодная поехала к Трамплину, к месту встречи. Прибыв туда за полчаса до назначенного времени, что вполне в моём духе, я приготовилась долго ждать, однако минут десять спустя появился Паровоз и невозмутимо прошествовал мимо меня, на приветственный свист не среагировав – пришлось его догонять. Вместе мы принялись высматривать Ушастую со стороны автобусов, но вскоре она появилась откуда-то со стороны Трамплина, и мы отправились в путь. Началась череда забавностей с того, что я попёрлась через турникет, не дождавшись зелёного сигнала, и огребла от него по правому бедру весьма ощутимо (левое я как-то умудрилась вывести из-под удара). Затем мы засели в вагон и поехали до Партизанской подбирать Дениса; давеча я уверяла, что до неё 20 минут езды, Ушастая – что 50, сегодня же мы забыли засечь время и всю дорогу, как обычно, протрепались и проржали с Ушастой. Из нас троих никто не был осведомлён о внешности или каких-либо иных приметах Дениса, однако поезд ещё не успел остановиться у платформы, как проплывший мимо окна силуэт парня с букетом сразу же показался мне искомой нами личностью. Когда мы вывалились на платформу и личность вскоре направилась к нам, я попыталась развернуть Ушастую на встречную траекторию и придать ускорение пинком под зад, однако та увернулась и была настолько занята возмущениями, что даже не услышала, как Денис – а это был именно он – её окликнул, пока он окончательно не подошёл. Всучив Ушастой розовую розу, простите за тавтологию, Денис безошибочно признал в моей персоне того самого «Феникса Эдмундовича», который некогда флудил ему в аську, будучи у Ушастой в гостях, и познакомился с Паровозом. Далее мы выбрались на поверхность, и я повела всю честную компанию на свой любимый блошиный рынок. Однако когда мы пересекли вернисаж, за вход на который с нас содрали по пятаку, стало видно невооружённым глазом, что рынок совершенно пуст. Однако упёртые мы топали вперёд и вперёд, пока не обошли едва ли ни весь пустынный рынок, где не было ни души, окромя рабочих, и, едва не заблудившись, несолоно хлебавши нашли дорогу обратно на вернисаж. Оттуда мы вернулись к метро, и Ушастая отнюдь не повела гулять нас в парк с того места, откуда я обычно хожу в него гулять, а затащила обратно в подземку и довезла до Измайловской. Там мы первым делом решили закупиться выпивкой и провиантом – каждый на свой вкус – в ближайшем ларьке; я, одолжив у Ушастой её тёмные очки, потребовала у двух продавщиц две баночки Эфеса и пачку сухариков, и, несмотря на их, продавщиц, продолжительное недоверие, получила желаемое. Одна из баночек отправилась в сумку Ушастой, другая же, равно как и сухарики, были открыты, дабы составить мне компанию; отоварившись же всем народом, мы отправились искать любимую тропу Ушастой, коя принялась вдохновенно предаваться ностальгии и пороть всякий пафос (хорошо хоть с деревьями не стала обниматься), из коего можно было уяснить, что тропа сия могла бы привести нас к некоей поляне с дубом; стоит ли добавлять, что тропу мы не нашли и по той дорожке, по которой шли, пришли на широкую заасфальтированную аллею? Однако уже там мы начали трепаться, фотаться и любоваться красотой природы и мусорных контейнеров, пока не свернули на другую тропу, которая повела нас по живописной холмистой местности через не менее живописное чертополоховое поле. Поскольку там был не только чертополох, но и вполне мягкая трава и вьюнки, при первой же остановке я не преминула в эту траву с огромным удовольствием завалиться, заставить Ушастую себя сфотать и потом с трудом найти отложенные в сторону от места лежания сухарики. Спустившись со склона, тропа окончилась мостиком, перекинутым через небольшую мелкую речушку, названную Ушастой Серебрянкой. Перейдя по мосту, мы, долго ли, коротко ли, пришли к первому из озёр, по которым Ушастая решила устроить нам обзорную экскурсию; при этом мы с ней исполнили хором свой коронный хит, Романс о слезе, и Денис записал нас на диктофон. Первое озеро было чертовски живописным, с кронами деревьев на противоположном берегу, похожими на брокколи; недалеко обнаружилось и второе озеро, сильно заросшее, на поверхности которого дремало несколько уток. Дабы дойти до третьего, кое Ушастая называла Моржовым (причём тут моржи?), мы прошлись ещё по одной заасфальтированной аллее, и Денис исполнял нам переделки на всяческие песенки, в частности на «Скатертью-скатертью…», а я радовалась богатству местной фауны (бабочек и всяческих птичек, типа синиц и зябликов, там явно было больше, чем у меня на даче). На подступах к Моржовому, помимо всяческих небольших ручейков и болотц, а так же небольшого водоёма, возле которого мы с Ушастой фотографировали пацанов сидящими на какой-то трубе, а так же она запечатлела меня со стрёмной рожей в процессе борьбы с глючащим фотиком (причём впадал в кому он только у меня в руках, в руках же Ушастой оживал), был обнаружен мелкий родничок, в который Ушастая не преминула залезть, разувшись. Мы с Денисом вскоре к ней присоединились – вода была тёплой, приятной, и дно мягким – а Паровоз воздержался, оставшись на берегу с нашими с Ушастой фотиками и Денисовой мобилой и фотографируя нас на оные. По окончании сей процедуры Паровозу пришлось нас покинуть, а мы втроём двинулись дальше, босиком, ибо ноги-то мокрые, к берегам Моржового. Там я запалила утку с утёнками, но они успели уплыть от моего громкого «цып-цып-цып» прежде, чем я их сфотографировала; затем мы с Ушастой уселись у кромки воды, и когда Денис попросил нас развернуться, чтобы сфотографировать нас, я это проделала столь неудачно, что плюхнулась в какую-то илистую лужу и потом некоторое время ходила с мокрой задницей. Однако прежде мы передохнули, сидя на какой-то балке на берегу, болтая ногами и болтая за жизнь; с противоположного берега с громкими довольными визгами бросались в воду купающиеся люди, у нас же купальников не было, и нам оставалось только завидовать. Под балкой начиналась труба, которая вела к роднику, в котором мы ходили босиком; когда Денис со скуки что-то в неё крикнул, были обнаружены хорошие акустические свойства сей трубы, и в итоге решено было провести эксперимент: я осталась у того её конца, что на берегу, а Денис пошёл к тому, что у родника. Поскольку Ушастая участвовать в сей затее отказалась, я проорала в трубу своё коронное «Дятел-дятел, я кукушка, как слышно, приём» и услышала в ответ нечто маловразумительное; закончилось же это тем, что Денис полез по трубе мне навстречу, минуя небольшой водный поток, какую-то корягу и пустую бутылку. После этого мы двинулись дальше, по очередной заасфальтированной аллее, мимо некоей пасеки, ныне закрытой, и мы с Денисом уломали Ушастую поведать нам о тёмных эльфах. Покуда она разглагольствовала, я допила первую банку пива и легкомысленно запустила её в траву, однако Ушастая заставила меня вернуться, подобрать загрязняющую окружающую среду банку и пилить с ней до первой урны; и даже когда мы уломали Ушастую исполнить нам гимн Элберет, попытки втихую оставить банку на дороге у меня провалились, поскольку Денис крепко придерживал меня за левую руку, а сама Ушастая страховала правую, в коей и была банка. На том же отрезке пути Ушастой позвонил Паровоз и сообщил, что шёл по дороге, как она ему и наказывала, однако пришёл не на Измайловскую, а на Партизанскую – как ему это удалось, даже Ушастая, как старожил парка (мы-то, все остальные, ещё ни разу не были до сегодняшнего дня в той его части, по коей водила нас Ушастая), не смогла понять. И вот за деревьями замаячило самое большое и красивое озеро – Лебедянское, о котором нам Ушастая в начале пути говорила, что оно очень далеко; на радостях мы с ней затянули На пороге ада, что Денис опять-таки записал на диктофон, а так же я наконец заприметила мусорный контейнер и отправила в него пустую банку. Читать дальше!

Ночь с субботы на воскресенье я встретила в онлайне, потом засыпала под восхитительный альбомчик 99-го года команды Summoning. Последующий день прошёл традиционно – дождливым и туманным утром мы с собаком прошлись по Крутицам, после обеда, когда выглянуло солнце, - по Лучу. Микки уже привычно завернул в гости к Цинне и её хозяйке; от хозяйки ему, вопреки моим скорбным воплям по поводу того, что ему это вредно, обломилось сыру и курицы, а Цинна, сколько он ни приставал к ней, огрызалась на него. Вечером, после ужина, взошла роскошная, нежно-пшеничного цвета неполная луна. Перед сном я послушала старую добрую английскую готику в лице прошлогоднего альбома Paradise Lost, а непосредственно сон наступил в районе трёх часов ночи.
Следующий день выдался дождливым, а после обеда, как раз когда приехал папа, разразилась офигенная гроза с совершенно эпическим ливнем. Когда он закончился, я уступила инет папе, и мы с собаком отправились в прощальную прогулку по Лучу, из которой он вернулся мокрым и грязным по уши чудовищем, так что его пришлось маленько постирать в раковине. Папа обещал сидеть в инете «без фанатизма», но по прошествии двух с гаком часов заявил, что «только начал флудить», и я, собрав свои нехитрые манатки (поскольку мама выкинула самый большой и удобный из моих подарочных пакетов, мне пришлось вместо него употребить два неудобных обычных полиэтиленовых), вернулась покуда на свежий воздух. С качелей мне открылся офигенный вид – густой туман (он начал собираться в низинах ещё во время прогулки), совершенно сиреневого цвета, из-за которого весь пейзаж с десятиметровой дальности и глубже виделся как сквозь завесу; небо над морем тумана тоже светилось сиреневым, и в этом небе, окружённая размытым неярким ореолом, висела такая же, как днём ранее, тёплая луна. По мере того, как туман становился гуще, все окрестные деревья и дома начали угадываться лишь в силуэтах; сначала из деревни светили огоньки, но потом и они погасли. Следом погасло сиреневое свечение неба, и туман окончательно потерял прозрачность, превратившись в непроглядную, ощутимо плотную дымку, так что даже свет от фар автомобилей, изредка проезжавших по дороге, был матовым, словно проходил не сквозь воздух, а сквозь воду или толстое стекло. Господи, за какие грехи я не умею рисовать?.. Потом папа пустил меня ненадолго и вскоре уломал уступить сеть ненадолго ему, и это «ненадолго» снова растянулось на пару часов, и в итоге был уже четвёртый час, когда я легла спать с мелодарком Ever Since в ушах. Когда дослушала, долго ещё не спалось, а когда рассвело, я уже проснулась и только в дрёме ждала, когда меня в районе шести растолкают собираться. Не поспала, вобщем.
На следующий день мы собирались до полудня. Закон подлости: до нашего переезда на дачу и в первый наш день на даче была жара, потом все две с лишним недели нашего там пребывания был холод; теперь наш последний день на даче выдался жарким, после чего погода установилась вполне летняя. Доехали мы легко и быстро, дороги были свободными; потом я распихала по папкам прочитанные Галереи, по стопкам – заслушанные болванки, и мы с папой долго и упорно при помощи парня из техподдержки подключались к анлиму с новым провайдером 2Com. Потом, пропалив ленты, я начала отписываться на сообществах, отлучившись только на стирку хаира, слила фоты, начала разгребать ссылки на скачку музла и архивы с оным. Потом разобралась с болванками, присобачила к стопкам ярлычки с жанровыми категориями, как в библиотеке – всего два десятка с гаком категорий. В итоге, вкупе с аськой и телеком, легла спать во втором часу под альбом Галлогласса 2005 года, присланным мне Моркристом, за что ему большая благодарность. Альбом не разочаровал, понравившись не меньше, чем тот, по которому я и полюбила сию команду, датированный 2003-м.
Затем понеслась привычная мне городская жизнь: с утра устроила субботник локального масштаба, то есть генеральную уборку, дождалась, когда после обеда жара маленько спадёт, и вывалилась на свет Божий. Дошла пешком до почты, получила газеты за две недели, потом неожиданно для себя самой зарулила в парикмахерскую – подстричь пару миллиметров секущихся кончиков волос, чтоб лучше росли (парикмахерша при этом прочитала мне целую лекцию о том, чем мне следует пользоваться – мысленно я послала лесом все эти чудо-средства). Оттуда дошла до метро, сунулась в театральную кассу, дабы купить билет в Суздаль на субботу – и жестоко обломалась: билетов не осталось, причём и в Мышкин на 23-е – тоже! Видимо, какая-то организация заранее выкупила все билеты. Зато я взяла билет на Фотофиниш в театр Ермоловой на воскресенье, спектакль, некогда рекомендованный мне Авиусом. Затем я спустилась в подземку и поехала до Смоленки, ибо успела соскучиться по метро; там я двинулась по Арбату, по которому тоже соскучилась, и пропалила ещё несколько театральных касс для пущей верности, но ни одна из них не смогла предложить мне никаких экскурсий на конец августа. Зато я выяснила, что 27-го можно будет сходить в мастерскую Фоменко на Войну и Мир, а не то 30-го, не то 31-го – съездить в Калугу с турагенством музея Пушкина. Я зашла в зоомаг купить гостинцев собаку и, увидев на Художественном афишу нового кина под названием «Русичи», заглянула посмотреть, на какое время он идёт; чуем чую, что говно, но если выкрою свободную минутку, можно будет поддержать отечественного производителя. После этого я направила стопы в Дом книги и купила несколько трушных толстых тетрадей на грядущий учебный год и новый чёрный маркер для подписывания болванок, и только тогда снова спустилась в метро на Арбатской и вернулась на родную Молодёгу. Там я отоварилась хавчиком, и вот я снова дома. На завтра запланирован выгул Ушастой, Паровоза и, возможно, Дениса, друга Ушастой, по Измайлово (сначала потащу их на блошиный рынок, потом в парк пойдём), встречаемся в 10 у Трамплина, до вечера, полагаю, успеем чётко провести время. Ждите с оччотом ;)

Итак, сегодня меня раньше будильника разбудил шум газонокосилки за окном, а спустя некоторое время я уже ехала к метро, где на 12 утра была назначена моя встреча с Ушастой. Там я вкратце передала ей то, что в сообщения не поместилось, а она вручила мне сувениры с югов: очаровательного ёжика из ракушек (ёжики – наша вечная тема) и голографическую подставку для кружки с дельфинами. Ёжик был обёрнут в несколько слоёв газеты, чтобы иголки не обломались у него в торбе, и хоть я и частенько и забывала о нём и вдавливала торбу в спинки сидений в метро, до моего дома он доехал в целости и сохранности. Но не буду забегать вперёд – мы добрались до Баррикадной почти за двадцать минут до назначенной на половину первого встречи с Феномиром и его корешом Лёхой, поднялись на поверхность и начали тупо ждать. Пацаны, естественно, малясь опоздали, но когда, наконец, мы все четверо оказались в сборе, я попыталась осуществить свой коварный план и найти новый Детский мир с целью купить себе акрил и взять его на дачу вместе с фигурками из Волкодава. Однако со мной весьма некстати приключился приступ топографического кретинизма – я напрочь забыла, в какую сторону от Краснопресненской надо двигаться к Улице 1905 года, и пока я над этим размышляла, остальные уже увидели на горизонте зоопарк и решили направиться туда немедленно, с чем я и согласилась. Пришлось подождать, пока Лёха купит билет, поскольку ему уже было 20, после чего мы начали обход территории зоопарка по вполне вольной траектории; Лёха явно хотел жрать, ибо всякое встречное животное сравнивал с шаурмой. Снова забегая вперёд, пожалуюсь, что спутники наши явно были не приспособлены к выгулу с кем-либо кроме друг друга, поскольку всю дорогу мы пробродили парами, аки неродные: девочки налево, мальчики направо, обменялись буквально парой слов и даже не сфотографировались; не представляю, что бы я с ними делала без Ушастой, а она – без меня, так что в следующий раз придётся запрещать Феномиру кого-либо тащить с собой. В итоге мы обошли обе территории зоопарка, причём полностью, хотя зашли только в два павильона – в птичник, когда снаружи стало уж слишком жарко (там Феномир потратил 20 рублей, чтобы взвеситься, и когда заведовавшая автоматом бабушка уважительно протянула: «Какой большой!», имея в виду, очевидно, его рост под 2 метра, мы с Ушастой всё равно поняли в меру своей испорченности и долго угорали), и в террариум. За весь марш-бросок я сделала только пять фото – очковых медведей и больших черепах, наконец-то показавшихся на люди, и спящего льва. Ушастая не поленилась запастись морковкой, яблоками и капустой, которыми кормила диких ослов, лошадей Пржевальского и непосредственно лошадей; правда, из последних на вольном выпасе были только трое – два новичка, крупный рыжий и совсем ещё молодая каштановая, и один из ветеранов, которые были в зоопарке ещё и три года назад, – старый, седой и беззубый пёстрый. Остальные были заперты в клетку, в том числе мой любимый голубоглазый жеребчик, и я до них еле дотянулась; верблюдам и козлам Ушастая ничего не оставила, но я всё равно притормаживала возле них, чтобы их погладить. Что касается остальных примечательных жителей зоопарка, то к белым медвежатам мы просто не протолкались, а волки выглядели неважно, ибо линяли, да ещё и отощали. Когда же, наконец, мы покинули зоопарк, была вспомянута заранее обговорённая задумка сходить в кино на Хэнкока – вот только сеансы ни ближайшего кинотеатра, что на Пресне, ни кинотеатра на Павелецкой, на коем давеча настаивал Феномир, никто не помнил. Пришлось ему, Феномиру тобишь, воспользоваться Яндексом через мобилу, после чего ближайший сеанс был найден в кинотеатре на Курской, и мы поехали туда. Поскольку ехали мы по кольцу, вышли мы куда-то в жопу, за вокзал, и принялись тупо искать выход оттуда; когда же впереди замаячил выход с радиальной станции, я заявила, что помню, что этот кинотеатр находится в противоположной стороне от моего любимого театра на Покровке, и повела остальных в этом направлении. Хоть траектория направления и получилась не совсем уверенно-прямой, а скорее буквой зю, к кинотеатру, точнее сперва к торгово-развлекательному центру Атриум, мы вышли; там уж роль Сусанина взяла на себя Ушастая, ибо уже когда-то там была. Однако память у неё отшибло, и нам пришлось руководствоваться логикой: где висят афиши – там и кинотеатр. На второй этаж мы поднялись на эскалаторе, на третий, с грехом пополам, – на лифте, и уже там воззрились на список сеансов. Я ближайший сеанс на Хэнкока узрела сразу же и некоторое время ждала, пока факт, что у нас больше нет выбора, дойдёт и до остальных; когда же настала очередь брать билеты, выяснилось, что самые дешёвые, на первый и второй ряд, будут стоить нам по 300 деревянных (жирно, согласитесь – в театр можно сходить и то дешевле). Пришлось их взять, причём поначалу никто – ни продавщица билетов, ни мои спутники – не верили в то, что мы сможем сесть на любые места, какие только захотим; однако зал, который мы не без труда нашли ещё этажом выше и в который вошли уже при начале рекламы, оказался совершенно пустым, и мы благополучно устроились в середине четвёртого или пятого ряда. Феномир сбегал за колой и чем-то пожевать – и ещё сто раз успел бы сбегать, ибо реклама и трейлеры растянулись настолько, сколько мог бы продлиться целый фильм. А теперь непосредственно пару слов о Хэнкоке: я ожидала комедию, пусть комедию хорошую, но всё-таки не более чем пародию на зачастившие на большой экран фильмы о супергероях. В итоге комедия продолжалась не более первых пяти-десяти минут, после чего началось вполне серьёзное кино, причём выгодно отличающееся от вышеупомянутых супергеройких фильмов, при всей моей любви к некоторым из оных, непредсказуемостью сюжета и отсутствием стопроцентного хэппи-энда. Эта непредсказуемость не только держит неослабевающий интерес, но и преподносит сюрпризы, заставляющие удивиться даже видавшую виды меня – в первую очередь то, что у заурядного персонажа (бомжующий негр-алкоголик с дурными манерами и сверхъестественными способностями) окажется на редкость незаурядная судьба – как за кадром, так и в рамках фильма (иногда кажется, что создатели даже уж слишком загнули со вселенским масштабом развязок каждой из заданных загадок). В общем, фильм качественный, добротный, с юмором, со смыслом, с романтикой, с обаятельным Уиллом Смитом в главной роли, фильм зрелищный, динамичный, с практически не провисающим экшном, с красивой картинкой (а ещё словечко «молодцом» пойдёт в народ, и к тому же меня порадовало зрелище, как Феномир уссывалсо)). И что немаловажно – фильм неоднозначный по жанру, говорят, похож на «Я – легенда», так что надо будет и его посмотреть. Короче говоря, ставлю пять и всем советую посмотреть, хотя, судя по рецензиям и отзывам, кино сиё на всех производит весьма различное впечатление. Опосля быстро пролетевшего сеанса мы вывалились из зала, пацаны перекурили, Ушастая наклеила пластырь на свежие мозоли, и мы покинули кинотеатр и отправились в обратный путь. Пацаны вскоре нас нагло бросили, свернув на Курский вокзал, откуда им удобно было добраться до дому на электричке, мы же с Ушастой всем вышеупомянутым не удовлетворились и решили ещё погулять. Правда, мы зачем-то дошли до кольцевой, так что нам пришлось пересаживаться на радиальную, но в итоге мы всё-таки ехали на старый добрый Арбат. К моменту нашего появления там я уже зверски хотела пить, ибо до этого времени при всей царившей над нами жаре ничего толком не пила, лишь пару раз прихлебнув прихваченного Ушастой спрайта, и немедленно бросилась к ближайшему ларьку, одолжив у неё солнечные очки для пущей конспирации. Пока я стояла в очереди, к нам пристала какая-то тётка бомжеватого вида с обращением за материальной помощью, и я отсыпала ей мелочью рублей пять; однако уже у самого подхода к цели замаячил ещё один бомж, более скромный, и поскольку ничего мельче у меня уже не было, я возьми да и всучи ему 50 рублей – сказать, что он слегка офигел, это ничего не сказать, он ж меня теперь поди всю жизнь будет помнить.) Что касается ларька, то Эфеса в нём опять не оказалось, и опять оказалось Лёвенбрау – положительно очки Ушастой прям-таки заколдованы именно на эту марку пива, мне с ними уже второй раз его дают, однако на сей раз я осилила всю банку, ибо предварительно никакого кофия не пила (Ушастая при этом отчаянно ждала от меня «пьяного бреда», но так и не дождалась). Дальше самое интересное!

В ночь на понедельник я засыпала после прослушивания прошлогоднего альбома забойных финских паверщиков Thunderstone, вскочила рано утром, ажно в семь. На свежий воздух я вывалилась после обеда, подъехала на Арбатскую, в Художественный, на сеанс на половину шестого на свежий пиксаровский мульт «ВАЛЛ*И». Много говорить не буду, просто это был действительно великолепный мульт – забавный и серьёзный, трогательный и поучительный, красивый и зрелищный, оригинальный и одновременно в лучших традициях классических диснеевских полнометражек. Мне он очень понравился, не то что я его советую – его просто обязательно надо всем посмотреть, вряд ли он кого-нибудь разочарует. После просмотра я не смогла отказать себе от удовольствия прогуляться по Арбату до Смоленки, вернувшись же домой, сначала опять до полуночи торчала на ролёвке, потом перед сном слушала отечественный симфоблацк Dominia, вполне неплохой. А главное, в тот же день я не смогла удержаться от покупки билетов на экскурсию в Переславль-Залесский. Собственно, завтра я туда и еду, ждите триумфального возвращения с неизбежным морем фотов.)
С утра вторника я почитала Достоевского, постирала хаир и, не успев как следует высохнуть, поехала на Академическую в выставочный комплекс при Дарвиновском музее. Тамошняя билетёрша почему-то сразу просекла, что я у них впервые, и посоветовала подняться на лифте на пятый этаж и двигаться оттуда вниз, что я и сделала. Таким макаром я пропалила замечательную выставку художников и скульпторов – анималистов «Бестиарий», где было немало весьма красивых и интересных работ; однако, поучаствовав в анонимном зрительском голосовании за лучшую работу, я не задумываясь выбрала скульптуру феникса – надо же поддерживать своих.) Оставшиеся три этажа были отданы под выставку, посвящённую волосам, на которую я, собственно, изначально и шла. К сожалению, она оказалась не шибко интересной – в окружении рекламы какой-то косметической компании мне показали модели и фотографии разных волос в многократном увеличении, приборы для тестирования воздействия шампуня на волосы, пару несколькоминутных фильмов о них и так далее. Худо-бедно порадовали только две развлекухи. В первой надо было сесть в кресло и приложиться затылком к камере, и на экране появлялись твои собственные волосы (один-две штуки) в многократном увеличении (ничего нового сиё исследование для меня не открыло – только подтвердило, что волосы у меня прямые, и намекнуло, будто я седею)). Во второй камера была уже впереди, и опосля того, как севшего в кресло фотографировали, ему можно было выбрать из обширного списка и приставить к своей фоте любую причёску и распечатать один из получившихся вариантов. В последнюю очередь я добралась до нескольких террариумов с разными экзотическими насекомыми – это тоже вроде была какая-то выставка. Опосля посещения всех этих выставок гулять я не стала по причине жары, а приехав обратно на родную Молодёгу, не стала закупаться едой в недавно открывшемся Ашане по причине большого скопления народа. Вечером напросилась в модераторы в xXMENXx, до полуночи страдала ерундой, покуда родичи смотрели всякие концерты по телеку. Оказывается, наши власти новый праздник придумали – день семьи, любви и верности. Было бы смешно, если не было б так грустно: столько денег, небось, на него угробили, лучше бы помогли детям, умирающим от рака…
В среду поехала, почитывая новые комиксы, в Коломенское, на международный конкурс-выставку по скульптуре из песка. На территории, отданной под выставку, располагалось девять скульптур по количеству стран-участниц, но поскольку наша страна принимала фестиваль, она участвовала только в выставке, но не в конкурсе. Работа русских мастеров была самой большой и располагалась в центре, а менее масштабные работы конкурсантов её словно бы окружали; с неё я и начала осмотр. Роскошная композиция изображала летописца, из-под пера которого выходили огромные берестяные листы, закручивающиеся кверху пирамидой, из которых проступали фигуры Юрия Долгорукого на коне, основывающего Москву, Сергия Радонежского (наверное) и Ивана Калиты, над фигурой которого продолжали суетиться скульпторы с мастерками (или как это обозвать, больше это похоже на тяпки). По бокам скульптуры располагалось ещё и два «камня», тоже из песка, изображающие герб Москвы и логотип журнала-спонсора Time Out. Скажу сразу – хоть произведение наших мастеров и не завершено ещё до конца, ни одна работа на выставке не сравнится с ней по детальности: на скульптуре видна каждая складочка ткани, каждая жилка на натруженных руках летописца или шее коня, в чертах лиц изображённых персонажей видны характеры, а не просто возможность идентифицировать, мужчина это или женщина, как на других скульптурах. Если бы наши ребята участвовали в конкурсе, а я была бы на месте жюри, я бы отдала им первое место даже за какую-либо одну фигуру из их композиции. Затем я осмотрела скульптуру итальянского мастера, посвящённую Божественной комедии Данте; мне понравилось, как он изобразил кроны деревьев, но сами Данте и Вергилий вышли у него больно неживыми. Порадовала меня – я поставила бы её на второе место после русской скульптуры – работа голландцев «Проклятие Медузы». Очень оригинальная трактовка сюжета, многофигурность и многоплановость, стилистика античных скульптур, мастерское использование эффекта растрескавшегося камня, детальная проработка чешуи змей, так что они кажутся настоящими – всё это делает честь данной композиции. Японский скульптор создал изображение Оширы-самы, богини фермерства и домашних животных, девушки, которая полюбила коня и вознеслась с ним на небо после того, как его убил её отец. Такая экзотическая легенда несомненно предоставляет широкое поле для творчества, однако в скульптуре идея воплощена слабовато, а исполнение так и вовсе топорно относительно остальным скульптурам. Ирландская же скульптура имела более всех претензий на сюрреализм, называясь «Эхо и Нарцисс» и проводя аналогию между этим героем древнегреческих мифов и… ухом. Но если спереди и сам юноша, и уши, и его отражение, и одноимённый цветок вполне различимы, то сзади сложно понять, что за абстракцию наваяли мастера, но явно пытались совместить и сердце, и голову, и, простите, задницу. Болгария извращалась меньше всех – в её скульптуре «Путь к себе» можно увидеть только монолитное подобие пирамиды майя, фигуру мексиканского шамана Хуана Матуса, учителя небезызвестного Карлоса Кастанеды, и собственно лестницу, уходящую в его тело. Вроде тема хороша, но из-за скромности воплощения как-то не впечатляет. Испанцы тем временем обратились к африканской тематике, создав «Внутреннее пространство для людей Ибо» - то есть изображение жилища богини загробного царства Алы, в котором обитают «мёртвые души» представителей многочисленного племени Ибо. Сему жилищу несомненно следует отдать должное: и богиня хороша, и «пространство» пестреет небольшими нишами, в которых есть что разглядеть. Но третье место я присвоила бы Индии и её композиции «Божественное предупреждение о глобальном потеплении», изображающей обаятельного бога-слона Ганешу, плывущего по волнам в лодке и напоминающего человечеству об угрозе экологической катастрофы. Всё очень детализировано и реалистично, имеется даже маленькая мышка с петлёй на шее у края лодки (топиться чтоль собралась?), и волны исполнены очень качественно. Последней на моём пути встала датская композиция «Музы огня» - в ней четыре женские лика с разных сторон выглядывали из языков пламени. Сами по себе они все красивы, но все вместе смотрятся больно однообразно. Но, если обобщить, каждая скульптура – это маленькое чудо, потому что сложно себе представить, что все они сделаны из самого обычного песка. В общем, сходите, посмотрите, получите удовольствие! Ну а я после выставки ещё немного погуляла по Коломенскому (там наконец-то отреставрировали Вознесенский храм), съела блинчик со сгущёнкой (почти как напротив храма Христа Спасителя), да и вернулась домой, потому что для прогулок было душновато, а из-за перепадов погоды неслабо клонило в сон. Только потом я узнала, что фестиваль этот проходит не только в Коломенском и что в ботаническом саду МГУ проходит выставка скульптур из песка, посвящённая природе и животным. Надо будет обязательно сходить, ну вот хотя бы послезавтра. Вечером сидела в ролёвке, ночью во сне долго скакала по каким-то лесам и полям и прочим живописным просторам под песню Тэм «Давай уйдём на заре», которую почему-то исполняла АлисА. Ещё чуть-чуть

Вчера вечером, вернее ночью, а совсем точно – во втором часу я, закончив с отчётом по Коломне, наконец-то легла спать. Вернее, сначала я долго ловила кайф, слушая грозу, которая сначала бесновалась совсем рядом, озаряя комнату вспышками молний и сотрясая оконные стёкла раскатами грома, но потом начала откатываться всё дальше и наконец совсем затихла. Затем мне снился всякий бред, который я помню плоховато, но попробую воспроизвести. Я в кои-то веки оказалась в том городе, который мне всегда снится в длинных сюжетных снах, и набрела на какой-то садовый участок, в котором проходил какой-то пафосный банкет со столиками под открытым небом и под сенью деревьев, и бродили какие-то пафосные пузатые мужики в костюмах с бокалами шампанского в руках. Для чего-то я там задержалась и каким-то макаром успела познакомиться и разговориться с каким-то парнем, дотоле мне не знакомым ни в реале, ни во сне; не помню уж, о чём мы говорили, но вскоре мы сбежали с этого банкета и пошли гулять по улицам. Улицы привели нас на какую-то площадь, окружённую толпой народа, который со смехом толкал друг друга в центр площади, но никто выходить туда не хотел. В итоге мой спутник потащил меня за руку в центр этой площади, и я, хоть и тащилась с неохотой, поскольку не понимала, что происходит, всё же не стала особо сильно упираться и возмущаться. Как только мы встали в центре, к нам пробилась моя мама и начала что-то говорить, причём, судя по выражению её лица, она явно была очень довольна случившимся, но я её совсем не могла расслышать, поскольку толпа очень громко зашумела. И в этом шуме, как только моя мама снова отошла в толщи народных масс, этот парень меня поцеловал; первые пару секунд я ещё удивлялась, а затем не без удовольствия ответила взаимностью. После этого мы дальше пошли по улицам как ни в чём ни бывало и спустились в один из подземных магазинчиков (напоминаю, что в этом городе все магазины и рестораны располагались под землёй). Там мой спутник дал продавцу, мерзкому жирному мужлану, денег и получил ключ; мы поднялись по другой лестнице в какой-то коридор, типа гостиничного, вошли в одну из комнат и там легли спать (в классическом понимании этого слова). Комната была маленькой, обставлена была бедно, кровать была узкой, но я почему-то не стала спрашивать, почему мы поселились там, а не у него или у меня. На следующий, очевидно, день мы снова гуляли по городу в сопровождении собаки по кличке Дик, большой, мохнатой чёрно-белой дворняги, принадлежавшей, очевидно, моему новоявленному бойфренду (так же, Диком, звали мою большую плюшевую собаку, которую мне дядя подарил, когда мне год исполнился, и внешне они, Дик плюшевый и Дик из сна, были похожи). Вместе с Диком мы снова спустились вниз по какой-то лестнице и оказались в длинном подземелье, тёмном и сыром, в котором по обеим сторонам были клетки с собаками, преимущественно дворнягами, которые лаяли, выли, бросались на решётки и грызли их, и я мрачно прокомментировала: «Так вот, значит, из чего наш хозяин пирожки делает». Чем дальше мы двигались по подземному коридору, тем чаще в клетках среди собак мелькали и другие звери – сначала барсуки, затем енотовые собаки, а под конец – так вообще песцы. Дик постоянно отставал, и нам приходилось останавливаться, звать его и ждать, пока он нас нагонит. Из подземелья мы, как я и предполагала, вышли в тот самый магазин, где арендовали комнату, и, обернувшись, поняли, что Дик снова отстал; но мы не стали требовать от хозяина магазина вернуть нам собаку, понимая, что свой бизнес он держит в секрете и явно не желает, чтобы о нём кто-то знал. Мы снова вышли на улицу; мой спутник был весьма удручён потерей собаки, и я неуклюже его утешала, что Дик – умный пёс и сам найдёт дорогу домой; когда мы проходили мимо холма, на котором выгуливали нескольких бернских зенненхундов, мне на секунду показалось, будто среди них был Дик, однако его там не было, и мы решили псину выручать. Подробности этого эпизода я помню хуже всего, помню только, что спасти Дика нам не удалось – нас заметили, и мы побежали от преследователей по коридору, однако уткнулись в тупик: на месте той лестницы, по которой мы в первый раз попали в подземелье, оказалась каменная кладка. Однако, когда мой спутник поднял меня на руках и я вцепилась пальцами в эту кладку, выяснилось, что это вовсе не кирпичи, а пенопласт, который легко ломался в моих руках. Таким макаром я быстро проскребла в этой пенопластовой кладке дыру и выбралась наружу, ибо по-прежнему остававшийся безымянным парень меня подсадил, а затем помогла выбраться и ему, протянув руку. Последний эпизод этого в высшей степени глючного сна настиг меня в той же самой узкой кровати в маленькой убогой комнатушке. Я открыла глаза – мой изрядно повзрослевший «суженый» дрых себе под боком, а в дверном проёме, освещённый лунным светом из окна, стоял этакий волколак: мохнатое существо с человекоподобным телом, только выше и мощнее любого человека, сгорбленное, с волчьей головой и хвостом, с длинными руками-лапами, со светящимися в темноте глазами. Удивившись, но не потеряв дара речи, я спокойно спросила у незваного гостя, на что тот ответил, что мой «сожитель» - ни больше ни меньше, а оборотень, которого надлежит немедленно уничтожить. Возмутившись, я рявкнула в волчью морду этого «охотника на оборотней», что он сам довольно-таки сильно похож на вервольфа. Рассвирепев, волколак прыгнул на меня, но я успела выхватить откуда-то из-под подушки кинжал и, вонзив его зверю в плечо, повалить его на пол спиной. Сев противнику на грудь, я выдернула свой клинок и несколько раз ударила его в грудь, вкладывая в удары всю свою силу, чтобы пронзить сердце; волколак оказался на удивление живучим и отчаянно сопротивлялся, пока после едва ли не пятого удара не издох, когда его грудь уже превратилась в кровавое месиво, и искусал и исцарапал мне все руки. Поднявшись и тяжело дыша, я на несколько секунд задумалась, стану ли я оборотнем после этих укусов, но задумалась ненадолго. Щёлкнув пальцами, я уменьшила труп волколака и спрятала его в горсти, как обычно поступали с трупами в книжках Фрая; затем я выскочила из нашей комнаты и ворвалась в соседнюю, комнату нашего хозяина, более просторную, где он спал рядом со своей женой, но тут же вскочил, когда я грохнула мёртвого зверя на пол перед ним. Очевидно, убийство оборотня действительно считалось немалой заслугой, поскольку хозяин вручил мне некую сумму денег. Спустившись в магазин, я купила аж две пачки какой-то «гороховой муки» - наверное, это был самый дешёвый там продукт и наша самая частая пища в «семейном кругу». Но после этого у меня остались ещё средства, и я решила порадовать своего «муженька», приобретя свежий альбом Children of Bodom. С этой покупкой я нашла его в том дачном домике, на садовом участке которого когда-то давно проходил банкет, но теперь и домик, и участок выглядели весьма запущенными и обшарпанными; видимо, он по-прежнему принимал в этом домике своих друзей, но теперь это была какая-то молодёжь, одетая вполне повседневно. Стоило мне появиться, как ко мне пристала какая-то девушка с книгой в руках, уверяя, что это она её написала; я чисто из вежливости спросила, о чём эта книга. Ответом мне был какой-то пафосный бред, что это книга о главной героине, о её светлой и тёмной сторонах; я не стала комментировать сию информацию и проснулась – в половине двенадцатого. Позавтракав, я вышла на свежий воздух и пошла пешком до метро, где в киоске заметила первый номер журнала Heavy metal Hammer на русском языке! Естественно, я не могла его не купить, и теперь буду всегда его покупать, что почти что равноценно заменит мне обломившуюся подписку на Terrorizer. Так же, изучив возле театральной кассы репертуар на июль, я решила сходить 7-го числа, в субботу, на «Любовь глазами сыщика» в Маяковку и отправилась туда за билетом (в театре-то брать дешевле, чем в кассе). Доехала до Арбатской, читая Хаммер, вышла… и тут подумала: а не пропалить ли мне ещё и экскурсии на июль? Остановившись у ещё одной театральной кассы, я выяснила, что на то же 7 число намечается экскурсия в Ростов Великий. Отойдя от кассы, я долго и упорно выбирала между спектаклем и поездкой и, конечно же, выбрала последнее! Итак, Ростов-батька ждёт меня в субботу, а пока, поскольку у меня отпала необходимость переться в Маяковку, я отправилась гулять по Арбату. Мне было жарко, я сняла свою кожанку, а запихать её было некуда – торбу я с собой не взяла; по этой тривиальной причине мною была куплена новая торба, тоже с волком (на моей старой было три волка). Вскоре, правда, началась гроза с ливнем, но я не стала доставать куртку, с наслаждением вымокая под дождём. Так я неспеша дошла до Смоленской, спустилась в подземку и вернулась на родную Молодёгу; Трамплин оказался закрыт, Ашан ещё не открылся, и шоппинг мне пришлось осуществлять во Втором доме возле дома. Дома же я записала свой вышеизложенный сон, перевязала на новую торбу георгиевскую ленточку и пришила ей бляху к хвосту, пожарила соевый шашлык с грибным вкусом – объедение: нежный, сочный, с хрустящей корочкой, а если с перчиком, да кетчупом, да с кукурузным гарниром, так уж точно куда как вкуснее настоящего, даже маме с бабушкой понравилось! Теперь вот новости смотрю, Хаммер читаю да в ролёвке пописываю одновременно. Завтра, если не сорвётся, сходим с обеими Дашами, Единорогой и Вестницей, на Винзавод, отчёт гарантирую :)

Сегодня утром я встала пораньше, позавтракала и к двенадцати поехала к метро, где аж с половины двенадцатого дожидалась меня Единорога. Встретившись, мы погрузились в метро и с пересадкой на Кунцевской приехали на Баградку, где, поплутав по рынку, нашли, наконец, палатку, в которой я в прошлый раз покупала майку Metallica. Отдав свои 20 рублей долга, я поинтересовалась, не появилось ли ещё чего моего размера; оказалось, что майки появились, и не одна – с Арией и с Dimmu Borgir. Арийская, конечно, была чертовски хороша – с гладиатором, но я рассудила, что такие майки редкостью не являются, и выбрала бургерскую, с черепом и надписью Death Cult Armageddon. Ушастая же наконец-то сподобилась купить себе торбу с Эпидемией, кою сочла не только красивой, но и весьма удобной; я свою покупку засунула в свою торбу, старенькую, Единорога в свою новую торбу засунула какую-то куртку, и мы вернулись к метро. Доехав до Александровского сада, мы перешли на Библиотеку и доехали до Лубянки, где я вышла к Политеху, дабы навестить свой любимый ларёк с миньками. Там мною был выбран орк, у которого на запястье левой поднятой вверх руки (лапы?) было закреплено кривое лезвие, а в правой руке (лапе?) был топор (да, знаю, что у меня и без него уже было семь орков, но все они были вооружены или одним только мечом, или одним только топором, или одной только дубиной). Продавщица этого орка мне выдала, и – аллилуйя, он был не блестящий, а матовый! До него матовая минька досталась мне лишь однажды – когда моего первого десантника (или сталкера?) мне снимали с витрины, отрывая от общей подставки (у них на витринах все миньки матовые, а для продажи их покрывают уродской серебряной краской). С этим орком в кармане счастливая я потащила Ушастую в центральный Детский мир; естественно, первым делом мы зарулили на первый этаж, поскольку Единорога там ещё ни разу не была, дабы потискать плюшевые игрушки, рассмотреть все куклы и машинки и вдосталь поугорать. В частности, мы поспорили поповоду одной травокурной игрушки: я всегда была уверена, что это Поющая и Пляшущая Срань Господня, а Ушастая возражала мне, что это Планктон. Затем мы поднялись на второй этаж, и я показала Ушастой хобби-центр; мы вместе поугорали над коробками Звезды, а ваховских коробок там уже не осталось – только ЛОТРовские. Так же на полках с большими пластмассовыми фигурками не осталось ни одного вервольфа – видимо, у большинства покупателей такой же вкус, как и у меня (хотя я своего вервольфа покупала не на Лубянке, а на Пресне). После такой обзорной экскурсии мы начали искать настолку «Волкодав» - причём её снова перенесли на другое место, так что первой её заметила Единорога; вторых частей там уже не осталось, но мне пока нужна была только первая, каковую я и приобрела. С коробкой в сумке (в торбу она никоим образом не помещалась) я покинула Дом игрушки и потащила Ушастую обратно в метро, где мы перешли на Кузнецкий мост и благополучно доехали прямиком до Улицы 1905 года, где я вчера спускалась в подземку опосля поездки в Звенигород. Распевая Романс о слезе, мы дошли до Детского мира на Пресне, и изнывающая от предвкушения я поднялась на второй этаж, в Урфин. Несмотря на то, что я не была там несколько месяцев, на его полках практически ничего не изменилось, даже колесницы королей гробниц, одну из которых я в прошлый раз так спешила заиметь, ещё остались. Я положила глаз на чертовски красивых Тёмных всадников тёмных эльфов, но продавщица – сегодня это была именно девушка (кажется, я ещё ни разу не попала дважды на одного и того же продавца) – сообщила мне, что они не продаются. Пришлось переключать внимание на других тёмных эльфов – всадников Холодных, то бишь драконах. Один такой всадник у меня уже был, и был он самой первой моей миней – может, кто-то ещё помнит его четвероногого друга, «для непосвящённых могущего показаться динозавром» (я примерно так тогда его описала), зелёного с малиновыми чешуйками, а может, и его самого – в шлеме, с мечом в одной руке и дракончиком на другой. Сегодня мне приглянулся другой всадник – на коричнево-оранжевом Холодным со шлемом на голове, свой шлем снявший и повесивший у седла, в одной руке сжимающий боевой штандарт тёмных эльфов, а в другой – отрубленную голову врага; в плюс ко всему у этого красавца был развевающийся плащ из шкуры какой-то рептилии и два свисающих с пояса трофейных черепа. Как вы, наверное, уже поняли, именно его я и купила за полтыщи, и, поскольку всадник не был приклеен к спине своего чешуйчатого скакуна, я предпочла нести его в руке, той, на которой висела сумка с «Волкодавом». Думаете, таким макаром нагруженная я засобиралась домой! Не тут-то было! По обоюдному согласию мы с Ушастой собрались на Арбат, для чего доехали до Пушкинской, перешли на Чеховскую, доехали до Боровицкой и перешли на Арбатскую. На Арбате было жарко и многолюдно, но Ушастой срочно приспичило найти пульс или бандану с Эпи, посему она принялась перекапывать ассортимент первой же попавшейся палатки, не окружённой толпой. Естественно, она ничего не нашла, зато пока она копалась, я приглядела себе кожаный браслетик – узкий, изящный кожаный браслетик с шипами, как раз на тонкую руку. Купив его и надев – не без помощи продавщицы, поскольку руки были заняты – я пошла вслед за Единорогой дальше, как вдруг ей приспичило заиметь такой же, как у меня, браслет. Браслеты были во всех палатках, но Ушастой непременно захотелось вернуться в ту, где покупала я, поскольку ей приглянулась продавщица. Однако выяснилось, что узких браслетов больше не осталось, и Ушастая вынуждена была купить более широкий браслет с заклёпками, который её руке был малясь великоват. После этого средств на дальнейшие приобретения у Ушастой не осталось, и больше мы ни пульсов, ни бандан с Эпи не искали, а просто гуляли, и в итоге Ушастая узрела стайку своих бывших одноклассниц и подскочила мило с ними пощебетать. Я представилась как Феникс и заполнила несколько возникших в разговоре пауз, после чего мы разошлись и Ушастая мне сообщила, насколько сильно всех их ненавидит. Таким макаром мы прошли весь Арбат, спустились в подземку на Смоленской и доехали до родной Молодёги, где я усадила Единорогу на её 121-й автобус и отправилась на свою автобусную остановку. Автобус-то я догнала и влезла в него, вот только он сломался на полдороги, и пришлось мне до дома пилить пешком. Там я сразу же засела вчитываться в правила «Волкодава», худо-бедно разобралась, и сразу же после обеда окрошкой мы с мамой засели в него играть. Игра была тренировочной, обучающей, поскольку некоторые мелочи мы забывали и в следующий раз будем внимательнее к ним относиться, и играли до первой смерти – естественно, это была мамина смерть, поскольку она полезла на рожон, на двух противников, с недостаточными силами. Затем я переместилась в ролёвку и с ней даже забыла про этот пост, но сейчас, как видите, спешу исправиться. Завтра я поеду в Пушкинку на новые выставки одна, поскольку Ушастую не хотят отпускать родичи, на 29-е у меня железно забита Коломна, надо будет только билет купить, а сейчас похвастаюсь своим сегодняшним приобретением. Под катом три фотографии

Ну во-первых – с Первомаем всех, граждане! :D
Итак, сегодня я выбралась в кино. Вернее, сначала я подъехала пораньше к кинотеатру Художественный, взяла билет всего за 150 рЭ в самую серёдку седьмого ряда в Большом зале (в Октябре они небось не меньше чем по 300 стоят), да и пошла гулять по Арбату – сначала в одну, потом в другую сторону, от Арбатской до Смоленки и обратно. В праздничный день народу там было много, все художники выставили своё творчество на обозрение народа, заняв обе стороны дороги, возле зоомагазина появились ворон-ветеран Лунь и его заматеревший хозяин (помню его волосатым парнишей, теперь этакий мужиГ), музыкантов было мало, только парочка невозмутимых гитаристов-корифеев, а возле музея Пушкина толпилась разношёрстная кучка туристов, среди которых мелькало несколько лысых стариков в ярко-оранжевых туниках – очевидно, какие-нибудь ламы с Тибета, ибо для простых московских кришнаитов были они больно солидными. Жара стояла нестерпимая, и я прокляла себя за то, что напялила кожанку, а не джинсуху, утешало только то, что я была не один такой терминатор, ибо несколько косух всё-таки мелькнуло в толпе. Более того, моя башка срочно нуждалась в защите от палящих солнечных лучей, и я в итоге купила себе бандану с волком, и в ней сразу стало легче (майка с волком, бандана с волком, торба с волком, портфель с волком… это лечится вообще?)). Прогулка моя закончилась, когда до начала сеанса оставался ещё час, но мне надоело бродить, и я завалилась в кинотеатр, подрезала какой-то халявный журнал о киноновинках и засела его читать, и так час пролетел незаметно. В зале впереди меня уселась милая парочка готов, и вскоре я пересела со своего места, что было за парнем, на то, что было за девушкой, ибо у неё лохматость была не такая повышенная, как у её кавалера, и из-за неё видно было лучше. А теперь приступаю к рассказу непосредственно о фильме.
В общем и целом это была ещё одна вольная вариация на тему славной отечественной истории, продолжающая лучшие традиции не столь давно отгремевшего «1612», но, на мой взгляд, менее проникнутая патриотическим духом и более проникнутая неприкрытой поучительностью, нежели этот фильм. Но постараюсь абстрагироваться от актуальной для нашей демократической современности морали о добром князе, плохих боярах и коварных иноземцах и рассмотреть кино как художественное произведение, а не как агитационный материал. В таком свете оно сразу начинает смотреться вполне симпатично, а особенно симпатично смотрится Пампушный – Александр (симпатичнее разве что Бухаров – Волкодав, Александру брутальности малец недостаёт, но если обрастёт ещё малец и каким-нибудь боевым шрамом обзаведётся – даже на мой привередливый вкус сойдёт). Этот-то Александр, молодой князь Новгородский, и спасает от разбойников странствующего рыцаря, который оказывается шпиеном и подговаривает вероломных бояр, после чего и начинается детективная история, а там и любовный треугольник, куда ж без него-то, и в конце наши, естественно, победили. Всё складно, хотя есть моменты, которые несколько ломают и, как мне кажется, могут репутацию Александру несколько подпортить: например, уж больно запанибратски он общается с посланником орды и уж больно подло нападает на шведов, хоть они и враги и вообще редиски те ещё, врасплох, пока те безответственно дрыхли. Ну а если подойти с технической стороны, то, конечно, классическая русская манера съёмки батальных сцен «вприпрыжку от пуза» изрядно портит впечатление от красивых драчек, которых было мало, но были они вполне правдоподобно-остервенелыми (а то в некоторых фильмах драчки покровавее, но больно изящные они там и простые, словно врага покрошить так же легко, как колбасу на бутерброды настрогать). Из-за этой манеры финальная битва живо напомнила мне любительскую съёмку какого-нибудь среднемасштабного ролевого вонзалова – и в принципе я оказалась права: статьи о фильме сообщили мне, что в качестве массовки создатели кина пригласили исторических реконструкторов. Итак, фильму – заслуженную четвёрку (а вы что хотели, в отечественном кинопроме Джексонов да Спилбергов не работает), надеюсь, будет и вторая часть фильма, нечто вроде "Александр. Ледовое побоище", а всем, кому хочется с пользой скоротать праздники, сходить советую, на том и прощаюсь)
Завтра мне хочется съездить в 3D-кинотеатр Nescafe Imax посмотреть запись тура легендарной команды U2 с эффектом присутствия, если мне удастся это осуществить, будет вам ещё одна рецензия, полагаю, более экспрессивная) А ниже – кадр из посмотренного мною сегодня фильма: