Жестоко, конечно, в воскресенье вставать по будильнику, но ничего не поделаешь – встала как миленькая и поехала к двенадцати в киноцентр на Краснопресненской смотреть «Париж, я люблю тебя». Взяла билет за 120, встала в очередь на вход – шмонали у металлодетекторов по-серьёзному, заставили вытащить из карманов фотоаппарат, телефон и кошелёк, досмотрели торбу с флягой, книжкой и зачем-то по привычке взятой сменкой. Я поднялась на второй этаж, не уставая удивляться пафосности сего заведения, хоть и была в нём прежде, кажется, дважды – на Рататуе и Хэнкоке; до начала сеанса оставалось полчаса, и я развалилась на блестящем диване, пялясь в монитор с беззвучно сменяющими друг друга трейлерами-анонсами – приятно порадовало, что в феврале нас ожидает фильм о Дориане Грее. Но вот зал открылся – теоретически маленький, но по сравнению с Малым залом Художественного тамошний экран оказался больше, а я сидела очень близко – в середине третьего ряда; но поскольку зал заполнился почти полностью, пересесть подальше мне не удалось, и вскоре я привыкла и к приближенной картинке, и к мощному звуку. Поскольку впереди меня никого не было, просмотру сопутствовало уютное ощущение, будто я в зале одна.
Двадцать два замечательных режиссёра (Тыквер, Ван Сент, Крэйвен и Коэны в числе оных и как всегда на высоте) признались в любви к Парижу в восемнадцати пятиминутных историях – и получилась на редкость цельная, стабильно качественная и аппетитная артхаусная картина, каждую мельчайшую подробность которой хочется разглядывать и разглядывать. Если верить маэстро – а им нельзя не верить, – в этом городе можно встретить свою судьбу на парковке Монмартра, на набережной Сены и в художественной мастерской квартала Маре, главное – её не упустить. Можно столкнуться с настоящим чудом: встретить Оскара Уайльда возле его зацелованного памятника или ковбоя из детской мечты, проводника между этим и тем светом, на ночных улицах. Можно быть не обычным человеком, а мимом, превращающим воображаемое в реальное, или чёрно-белым вампиром, словно сошедшим с плёнки старых «готичных» хорроров. Можно полюбить женщину, мужчину, чужого ребёнка, родителей, умирающую жену, впервые или заново, счастливо или безнадёжно, взаправду или понарошку, получить за любовь по морде, а то и умереть – и можно полюбить Париж. С его растиражированными достопримечательностями и дорогими ресторанами, историческим центром и окраинными трущобами, с его неграми, азиатами, мусульманами, геями, евреями, шлюхами, наркоторговцами, туристами, слепыми, столь разными и столь похожими между собой – полюбить таким, какой он есть, во всём и во всех. Полюбить Париж и понять, что и он любит тебя – как полюбила и поняла героиня последнего эпизода этого прекрасного путеводителя по этому прекрасному городу. Каждый найдёт в нём главу на свой вкус: грустную или смешную, лиричную или романтичную, жестокую или жизнеутверждающую, трогательную или чувственную – вот только некрасивой главы там нет, эстетикой пронизан каждый кадр. Любоваться, удивляться, задумываться и пытаться представить, какой полнометражный фильм мог бы вырасти – или не вырасти – из той или иной микроновеллы, советую всем, особенно тем киноманам, кому не хватает подлинного искусства среди засилья среди сугубо развлекательных, зрелищных проектов, ставящих во главу угла спецэффект и экшн, а не эмоции и чувства актёров, атмосферность и вкус. Что до меня – мне хочется когда-нибудь посмотреть это кино ещё раз, а на более ближнее будущее – заценить ещё и альманах, посвящённый Нью-Йорку (а обещают ещё Шанхай и Иерусалим…)
После просмотра я, перелистывая в памяти увиденное, захотела прогуляться и доехала до Смоленки, вышла и пошла по Арбату. Резвые трактора разгребали его от снега, вырисовывая извилистые тропинки, чернеющие скользким асфальтом, а снег всё подсыпался, и было холодно. Я заскочила греться в Costa Coffee, была разноголосо поприветствована всем коллективом, заценила ассортимент либо несъедобных, либо слишком дорогих закусок и поинтересовалась, правда ли у них, как мне говорили, имеется капучино на соевом молоке. Кассир подтвердил справедливость информации, и я потребовала большую порцию – заказ вызвал нетактичный смех компании барриста, явно впервые столкнувшихся с клиентом-веганом, но был исполнен. Я взгромоздилась на высокий стул за высоким столиком напротив прилавка, прямо под значком, запрещающим в верхнем зале курение, и засиделась, пялясь на копошащихся за прилавком пацанов, аж часа на два – как-никак, кофе без закуски пьётся тяжеловато, пусть и такое мягкое. Жаль только, ни соломинки, ни ложечки мне не дали, посему густой, воздушной, нежно-сладкой пенкой мне практически не удалось насладиться, ибо она бисквитной подушкой болталась по центру, а отпивала я, естественно, с краёв. Так эта подушка и осталась на дне стакана, ибо последние глотки я допивать не стала – они имели вкус картона и безбожно остыли. Покинув, наконец, Косту, я дошла до Арбатской, приехала домой и теперь спрашиваю у своих лени и совести, к которому уроку мне завтра приходить в школу, если вообще приходить. И прощаюсь с вами до следующего поста)

P.S. забыла сообщить, что меня с недавних пор благодаря трансляции можно читать ещё и с дайри, а со вчерашнего дня - ещё и с ЖЖ (ссылки в эпиграфе). Всё для вашего удобства :)