П.Ф.Соколов
Портрет А.О. Смирновой-Россет 1834-35г,картон, акварель
Всероссийский музей А.С.Пушкина

Сегодня мы поговорим о жизни великих людей, по разным причинам оставшихся без семьи. Не секрет, что семейная жизнь людей пишущих складывается непросто — взять хотя бы историю жизни Толстых, недавно перенесенную на экран, или многочисленные истории любви поэтов...

Но если Державин воспевал свой очаг и свою "Плениру" в стихах, а Пушкин благодаря Наталье Николаевне обеспечил себя довольно многочисленным потомством (четверо детей за шесть лет — весьма недурно), то у некоторых прозаиков не было и этого.

Об отношениях с женщинами Николая Васильевича Гоголя сказано уже многое, и его патологическую боязнь их, кажется, рассмотрели уже со всех возможных и невозможных сторон.

В далёком 1970 году, учась в седьмом классе средней школы, я должен был прочесть, согласно программе по литературе, "Как закалялась сталь" Николая Островского и "Молодую гвардию" Александра Фадеева.

Не буду давать оценки этим сочинениям. Скажу только, что читать их мне страшно не хотелось, потому что голова была занята и увлечена перипетиями отчаянной борьбы двух царственных особ – Марии Шотландской и Елизаветы Английской.

Книгу Стефана Цвейга "Мария Стюарт" – богато иллюстрированную, в тёмно-бордовом переплёте – я носил при себе в школьном портфеле и умудрялся погружаться в неё не только на переменах, но даже во время уроков.

Именно после знакомства с этой книгой меня захватила настоящая "цвейгомания" – недолгая, но сильная. А вслед за ней (и, видимо, под её воздействием) родился и навсегда закрепился интерес к западноевропейской литературе, временами шедший в ущерб интересу к литературе отечественной.

Иван Бунин

* * *

Я к ней вошел в полночный час.
Она спала,- луна сияла
В ее окно,- и одеяла
Светился спущенный атлас.

Она лежала на спине,
Нагие раздвоивши груди,-
И тихо, как вода в сосуде,
Стояла жизнь ее во сне.
1898

Эмиль Золя:
писатель, который воздвиг «самую высокую кучу нечистот»?





Эдуард Мане "Портрет Эмиля Золя"

«Певец клозета»

Его называли «вторым по величине» писателем Европы. Никто, за исключением Льва Толстого, не мог сравниться с ним в литературной славе и нравственном авторитете. Трудно поверить, что когда-то самые выдающиеся и проницательные умы Франции чуть ли не в один голос заявляли, что у Золя нет ни капли таланта, что он, дескать, слишком груб, а главное, глуп.

Эмиль Золя:
писатель, который воздвиг «самую высокую кучу нечистот»?

Кому не хватает секса в жизни, тот переносит его в книги Постоянные неудачные ухаживания за сестрами и кузинами товарищей, роман с «розовой шляпкой» – все это приводит к тому, что мысль о женщине начинает постоянно преследовать его.

Даже женившись, Эмиль Золя все еще тяготится комплексом какой-то неудовлетворенной страсти, потаенных желаний, которые он не мог утолить в реальной жизни. Эти желания выплеснутся на страницы его романов, и для многих будет казаться странным, что этот опрятный, заботливый и почти образцовый муж является автором не в меру грубых натуралистических сцен.

Эта русская с неспокойной и мятущейся душой и бледным аристократическим лицом сумела вытеснить из его жизни Пуму. Ему казалось, что это невозможно, что Пума, какая бы она ни была, чтобы между ними не происходило, чтобы не разъединяло – это навсегда.



"…длинное тело – египетская кошка"

Ей было 35 лет, она происходила из дома Романовых, её отец был родным братом русского царя Александра III. Ему она напоминала мальчишку, озорного сорванца, хотя была замужем второй раз и второй раз неудачно – муж больше внимания уделял мужчинам, чем ей. Она страдала, но терпела, вечная черта русских женщин, но в отношении Наташи он ошибся – она терпела до поры до времени, потом от мужа ушла.

В 1930-х она была известна как манекенщица и актриса, снялась в нескольких французских фильмах с Морисом Шевалье и Кери Грантом. Как и Марлен была интеллектуалкой, много читала, дружила с Жаном Кокто и Антуаном де Сент-Экзюпери. Он был пленён ею – её точеной фигурой, серыми глазами, мягкой грациозной походкой. Его всегда тянуло к женщинам кошачьей породы, русская была "кошкой" с головы до ног. В дневник он записал: "Красивое, чистое, сосредоточенное лицо, длинное тело – египетская кошка".

Эдуард Багрицкий
советский поэт и переводчик
3 ноября 1895 — 16 февраля 1934
118 лет назад .79 лет назад

Одесса - Кунцево - Вечность

Тогда Багрицкий лежал в больнице, перед смертью, в последнюю свою ночь, он сказал сиделке: "Какое у вас лицо хорошее,- у вас, видимо, было хорошее детство, а я вспоминаю свое детство и не могу вспомнить ни одного хорошего дня".

Эдуард Георгиевич Дзюбин (литературный псевдоним - Багрицкий) родился 3 ноября (по новому стилю) 1895 года в Одессе, в мещанской еврейской семье на Базарной улице, где "все навыворот, все как не надо".

Родители любили его, хотели сделать из него коммивояжера, страхового агента или приказчика - он убегал из ремесленного, а затем землемерного училища на море. Но Эдуард так и не научился плавать: мальчиком (а потом и взрослым!) он был физически немощным, ибо с девятилетнего возраста и до смерти в тридцать девять лет страдал жестокой бронхиальной астмой.

Памплона после Хемингуэя

Фиеста взорвалась

Хемингуэй (в правой части фото) на корриде в Памплоне. 1928 г.

Чем была Памплона для Хемингуэя? Одним из городов Испании — страны, которую он, по собственному признанию, после родины любил больше всех стран на свете, или чем-то еще более важным? По образному выражению Александра Гениса, “американский писатель выкроил из страны свою, вроде Швамбрании, и столица ее — Памплона”.

"В имении "Ясна поляна" жил Лев Николаич Толстой,
Не ел он ни рыбы, ни мяса, ходил по аллеям босой,
Жена его, Софья Толстая, напротив, любила поесть,
Она не ходила босая - хранила дворянскую честь..."

Смешная студенческая песенка про классика русской литературы была очень популярна полвека назад. Подобное противопоставление гениального художника слова и его якобы непонимающей жены стало уже традиционным – но, как говорится, глупец осуждает, а умный пытается понять. Попробуем это сделать и мы.

Софья Андреевна Берс, впоследствии ставшая графиней Толстой, родилась в Москве 3 сентября 1844 года, в семье московского врача, где была вторым ребенком. Получив хорошее домашнее образование, она в 1861 году сдала экзамен в Московском университете на звание домашней учительницы. А годом позже вышла замуж за Льва Толстого – они с Берсами были, как говорили тогда, "знакомы домами".

Первые годы их супружеской жизни оказались самыми счастливыми. Толстой в дневнике после женитьбы писал:
"Неимоверное счастье... Не может быть, чтобы это все кончилось только жизнью".

Приятель Толстого И.П. Борисов в 1862 году о супругах заметил:

"Она - прелесть хороша собою вся. Здраво умна, проста и нехитроумна - в ней должно быть и много характера, т.е. воля ее у нее в команде. Нет, все еще не успокоилась буря в его душе - притихла с медовым месяцем, а там, наверно, пронесутся еще ураганы и моря сердитого шума".

Интервью с Галиной Гампер.
"Я век брала на карандаш"...

Мое заочное знакомство с поэтом Галиной Гампер состоялось несколько лет назад - случайно нашла в Интернете несколько ее стихов, читала взахлеб и искала в сети — еще, еще..

Пронзительные строки, а в них жизнь - во всех ее прекрасных и грустных проявлениях, и большая душа — женственная, мягкая, нежная, любящая, вечно молодая...

Я ничего не знала об авторе и воспринимала Галину Гампер по ее стихам как современную молодую женщину.

Недавно, в декабре 2009 года, я пришла на семинар молодых поэтов, который ведет Галина Гампер в петербургском Центре современной литературы и книги.

И — потрясение. Оказалось, что она ровесница моей матери. И с детства прикована к инвалидному креслу. Семинар начался — и... передо мной молодая, искренняя женщина, открытая всему новому, с потрясающим чувством юмора, окруженная друзьями и поклонниками...

Имя писателя Ильи Ильфа навсегда тесно связано с именем его соавтора Евгения Петрова.


Но у каждого из выдающихся сатириков была личная жизнь…



Будущая жена Ильи Ильфа была моложе его на семь лет и одну неделю. Маруся Тарасенко родилась в семье полтавского казака, осевшего в Одессе и ставшего пекарем.

Это красивая, золотоволосая, хрупкая девушка училась в частной гимназии, затем поступила в художественное училище — Маруся была целиком поглощена живописью.

После революции как грибы росли различные творческие объединения. Илья Ильф входил в «Коллектив поэтов», а Маруся состояла членом «Коллектива художниц». Два этих объединения часто соприкасались, спорили до хрипоты об искусстве, читали стихи и рассказы, обсуждали картины. И на этих встречах однажды зародилось величайшее чувство.

Песня ухода.
Валерия Новодворская об Иосифе Бродском

Иосиф и его фараоны

Иосиф Бродский был осужден и призван повторить путь Набокова, но там, где Набоков пролетел бабочкой, своим любимым радужным созданием, не попавшим ни в советский, ни в гитлеровский сачок, Бродского тащило волоком, обдирая в кровь о булыжники его любимого Петрополя.

Тащили скифские кони, к хвосту которых его привязали советские фараоны из отдела культуры при ЦК КПСС. У этого Иосифа не было братьев, и о сестрах мы тоже не слышали. И никогда ему не пришло бы в голову, подобно Сталину, воззвать к согражданам в тяжелый момент именно так, по-родственному.

Он дружил с немногими фрондирующими от души интеллектуалами, он не собирался поднимать народ в атаку; соборы, камни, дворцы и волны были ему куда ближе людей. Он ненавидел пафос. Впрочем, Набоков тоже не бил в лоб, его диссидентство было сродни «Приглашению на казнь»: коварная, обволакивающая, ядовитая сатира, растворяющая грошовый оптимизм аляповатого и обманного советского лубка.

Зинаида Николаевна Гиппиус
(По Мужу Мережковская, Zinaida Nikolaevna Gippius)
(8 (20) ноября 1869, Белёв, Российская империя — 9 сентября 1945, Париж, Франция)

Русская поэтесса и писательница, драматург и литературный критик, одна из видных представителей «Серебряного века» русской культуры.

Гиппиус, составившая с Д. С. Мережковским один из самых оригинальных и творчески продуктивных супружеских союзов в истории литературы, считается идеологом русского символизма.

Гиппиус испытывала пристрастие к мужской одежде, мужским псевдонимам, мужскому лирическому «я» в поэзии и курила ароматизированные папиросы

Знаменитые фотографии. Иосиф Бродский

Марк Штейнбок:

Я познакомился с Иосифом Бродским весной 1995 года благодаря своему нью-йоркскому другу Томасу Баррану, преподавателю литературы Бруклинского колледжа. Я работал в «Огоньке» и был заинтересован сделать снимки Бродского, а для моего друга это был повод для профессионального общения с великим поэтом. Он позвонил Бродскому и договорился о том, что привезет к нему огоньковского фотографа.

И вот мы открываем калитку дома Бродского под Бостоном. Я достаю бутылку водки и вручаю встречающему нас хозяину. Бродский смущенно говорит, – но вы знаете, у меня совершенно нет закуски. Мы начинаем со съемки перед домом. Я пытаюсь объяснить, где лучше встать, Бродский мягко замечает, что он сын фотографа и сам фотограф.

Барин писал красиво.
Валерия Новодворская – об Иване Тургеневе

Нигилист Базаров советовал своему другу, приличному мальчику из хорошей семьи Аркадию, «не говорить красиво». На самом деле Аркадий не говорил красиво, он говорил пафосно, восторженно, нелепо, неумно, с неуместным пылом неофита. А вот сам Иван Сергеевич Тургенев очень красиво писал.

Умно, талантливо, печально, тонко. И красиво, необыкновенно красиво. Прекрасно. Жил он по нынешним стандартам недолго, да и с Львом Николаевичем Толстым в долгожительстве сравняться бы не мог. Подумаешь, всего 65 лет! С 1818 по 1883-й... Но в эти годы уместился век, Серебряный век, ХIХ, на который так грешил Блок, обозвавший его «железным». Век восхитительной, своеобразной, выхоленной и аристократической русской культуры, праздной, глубокой, интеллектуальной, вечной...

"Среди общества он являлся учителем. Он создавал образы мужчин и женщин, которые оставались образцами. Он делал моду. Его романы — это модный журнал, в котором он был и сотрудником, и редактором, и издателем. Он придумывал покрой, он придумывал душу, и по этим образцам многие россияне одевались".
А. Суворин — об огромном общественном влиянии Тургенева.

28 октября 1818 года в семье Сергея Николаевича и Варвары Петровны Тургеневых родился сын Иван. О своём отце — отставном полковнике-кирасире, происходившем из старинного дворянского рода — писатель вспоминал неохотно, называя его "великим ловцом пред Господом".

На некрасивой, немолодой, но очень богатой Варваре Лутовиновой — будущей матери Тургенева — отставной офицер женился исключительно по расчёту. И после брака не оставил свои "шалости". Одна из них описана Тургеневым в повести "Первая любовь". Умер Сергей Николаевич в 1834 году.


В семье, кроме Ивана, были ещё два сына — Николай и Сергей, который скоро умер от эпилепсии. Детство будущего писателя прошло в имении матери — Спасское-Лутовиново, Мценского уезда Орловской губернии. Именно там мальчик научился понимать и любить природу, и ненавидеть крепостничество.

При встрече с ним Валерий Брюсов скажет молодому поэту:
«Вы талантливы. Стихи интересные, звучные».

Игорь Северянин, «король поэтов», скажет, обращаясь к нему:

Кто ты в плаще и шляпе мягкой,
Вставай за дирижерский пульт,
Я славлю культ помпезный Вакха,
Ты – Аполлона строгий культ...

Пройдут годы и этот же поэт, за год до своей смерти, как бы подводя итог своей жизни, напишет строчки:

Мне хорошо, что будущего нет,
И прошлое забыто на вокзале...
Себе гербом избрал бы якорь я
С обломанными навсегда клыками!..

Настоящие слова прячутся под языком




Тонино Гуэрра

Уход — это путь возвращения.

Сам Тонино не называл «смерть» по имени. Он говорил: «Я перехожу из одной комнаты в другую». Он прав. Смерть бесповоротна, а у него впереди долгая и славная жизнь. Просто мы остались без его физического, живого дыхания, взгляда незабываемого и совсем особого. Это и есть потеря.

И еще. Он больше не сделает фонтанов, не смастерит шкафов, игрушек, кувшинов, не нарисует еще одну бабочку. Он не напишет новые пьесы и сценарии, не нарисует чудесные, как аромат травы забвения, картины.

Вряд ли родители мальчика, родившегося 3 июля в 1903 в обыкновенной семье, предполагали, что произвели на свет гения абсурда, тоски и печали. Наоборот папа готовил сына в конторские служащие.

Среда, что называется, формировала личность. Ведь он был сыном еврейского торговца. Папа видел в нем юриста, и Кафка почти до конца своих дней работал в обществе по страхованию рабочих от несчастных случаев. Словом, детство почти чеховское: ужас, ужас, ужас!

Кафка лет двадцать с гаком тому назад был очень модным у нас писателем. А потом вдруг все вокруг стало Кафкой.

Лопе де Вега
(полное имя Феликс Лопе де Вега Карпьо — исп. Felix Lope de Vega y Carpio)
(25 ноября 1562, Мадрид — 27 августа 1635, там же)

История жизни

Лопе де Вега - один из основоположников испанской драмы. Творил в период Возрождения. Его литературное наследие, помимо романов, поэм и сонетов, насчитывает более 2000 пьес, из которых до наших дней сохранилось 426. Самыми значительными произведениями драматурга признаны историческая драма «Великий герцог Московский» (1617), драма «Саламейский алькальд» (до 1610), комедии о любви «Собака на сене» (1618) и «Учитель танцев» (1593).

Бумажный кораблик — он плыть не умеет,
и с морем шумящим сражаться не смеет.
Но стоит на солнце ему обсушиться, —
воздушный корабль с ним уже не сравнится!
("Украденный стих")

Одно из них — Мария Павликовская-Ясножевская. Сохранилось не так много сведений о её биографии и творчестве. Трудно найти её книги, потому что их, кажется, просто нет. Её стихи иногда оказываются в сборниках, но этого так мало! Хотя в 2012 году произошло одно яркое событие — вышла Антология польской поэзии в двух томах на польском и русском языках, где были опубликованы и её стихи.

Мария Павликовская-Ясножевская родилась 24 ноября 1893 года в Кракове в семье известного художника Войцеха Коссака (1856-1942), сына художника Юлиуша Косака. Можно сказать, в их роду талант передавался по наследству: Ежи стал художником, Мария — поэтессой, Магдалена — писательницей, которая творила под именем Магдалена Самозванец.

Возвращение короля.
Валерия Новодворская – о Евгении Шварце

У Толкиена третья книга его великой трилогии «Властелин колец» называется «Возвращение короля». В мир, где только что царило Сауроново зло, где только что закончилась Великая война между Мордором-Востоком и Гондором, столицей Запада, возвращается полузабытая королевская власть дунаданов, любимцев валаров (Богов и Стихий), некогда владевших Нуменором.

Арагорн, вернувшийся наследник древних королей Запада, силен и добр, и люди и эльфы надеются, что он сумеет вернуть в мир атмосферу чести, достоинства и Добра – вернуть из древних, легендарных эпох.

Уже много месяцев подряд мы рассказываем здесь о поэтах и писателях, едва глотнувших дивного напитка Серебряного века и тут же захлебнувшихся на остаток жизни нечистотами века Железного (и советской власти).

В наш Храм пришел полумрак, ибо писателям, чтобы выжить, надо было лгать, выкручиваться, приспосабливаться, и это гасило чистый свет солнца Русской литературы.

А иные авторы и вовсе не попали в Храм, обретя вечный покой на зеленых лужайках за его стенами, хотя и в ограде.

Когда заходит разговор о жизни и творчестве Александра Блока, сами собой приходят на ум те, кого он любил и кому посвящал стихи. Кто-то вспомнит драматическую актрису Дельмас – героиню цикла "Кармен", кто-то "Снежную Маску", а кто-то и саму Любовь – жену Блока и дочь профессора Менделеева.

Но была в жизни поэта и другая страсть, куда более ранняя. И отголоски ее слышатся в самых первых его стихах, названных "Ante Lucem" - "До Рассвета" и предваряющих знаменитые "Стихи о Прекрасной Даме".

…В мае 1897 года юный Блок вместе с матерью отправился в южную Германию, в курортный городок Бад-Наухайм – у Александры Андреевны были нелады с сердцем. В те времена там собирались тысячи приезжих – а где курорт, там и курортные знакомства, влюбленности, романы…. Не избежал такого романа и Сашура, как его называли в семье.

Высокая, статная, очень красивая темноволосая дама с тонким профилем, синими глазами, глубоким, вкрадчивым голосом – и златокудрый, светлоглазый, немного скованный гимназист….

Когда смолкли пушки, а от Австро-Венгрии остался обломок, не знавший, что ему делать с независимостью, Цвейг как истый диссидент вновь "поднял бокал за успех безнадёжного дела".

Родившийся в лоскутной монархии Габсбургов, он с юных лет чувствовал себя человеком не столько австрийской или немецкой культуры, сколько духовным сыном той Европы, которая ещё не знала заколюченных границ и свирепых таможен, но уже набухала взаимным недоверием, приведшим к взрыву в 1914-м.

Когда смолкли пушки, а от Австро-Венгрии остался обломок, не знавший, что ему делать с независимостью, Цвейг как истый диссидент вновь "поднял бокал за успех безнадёжного дела".

В 1920-х он стал ошеломляюще знаменит. Со свойственной ему трезвостью Цвейг объяснял успех прежде всего заботой о читателе: подобно скульптору, он отсекал лишнее от первоначального текста, превращая его в ёмкую небольшую книгу.

В далёком 1970 году, учась в седьмом классе средней школы, я должен был прочесть, согласно программе по литературе, "Как закалялась сталь" Николая Островского и "Молодую гвардию" Александра Фадеева.

Не буду давать оценки этим сочинениям. Скажу только, что читать их мне страшно не хотелось, потому что голова была занята и увлечена перипетиями отчаянной борьбы двух царственных особ – Марии Шотландской и Елизаветы Английской.

Книгу Стефана Цвейга "Мария Стюарт" – богато иллюстрированную, в тёмно-бордовом переплёте – я носил при себе в школьном портфеле и умудрялся погружаться в неё не только на переменах, но даже во время уроков.

Именно после знакомства с этой книгой меня захватила настоящая "цвейгомания" – недолгая, но сильная. А вслед за ней (и, видимо, под её воздействием) родился и навсегда закрепился интерес к западноевропейской литературе, временами шедший в ущерб интересу к литературе отечественной.

Стефана Цвейга можно назвать баловнем судьбы. Он был выходцем из весьма состоятельного семейства, получил прекрасное образование, в первой половине жизни не знал никаких материальных лишений, а во второй половине жизни хоть и познал их, но сравнительно ненадолго и не в очень тяжёлой степени.