Прогулки      по      Санкт-Петербургу (73)

Пассаж Спехина - Торговый дом В. Ф. Спехина (Грибоедова наб.к., 60)

Архитекторы: С.Кондратьев, Ф.Фёдоров       Годы: 1896-1897, 1914     

В Питере был не один Пассаж, как принято думать, а несколько. Вот это здание - один из них. Единственная известная в сети информация об этом доме - это то, что он принадлежал купцу В.Ф.Спехину, был В 1896 г. реконструирован под «Пассаж» - гражданским инженером С.П. Кондратьевым, а в 1914 г. перестроен Ф. П. Федоровым.

Однако, мне удалось нарыть немного больше. Думаю, что купец В.Ф.Спехин - это родной дед по матери писателя Леонида (Алексея Ивановича) Пантелеева, автора знаменитой "Республики ШКИД". Да-да, вот у этого, ставшего известным на всю страну беспризорника, дед был богатым купцом.

Вот что писал про своего деда Пантелеев: "Две линии Спехиных, семья Кацеповых, семья Сидоровых, Носановы... Капиталисты первого поколения. Дедушка Василий мальчиком приехал из своей холмогорской глуши буквально с пятачком в кармане. Перед революцией был владельцем пятиэтажного универсального магазина на Садовой." (наше здание фасадом выходит на Садовую, как понимаете) Пантелеев. Из старых записных книжек (1924-1947)

Ещё, из книги "Верую": "Мамин отец Василий Федорович Спехин, «дедушка Василий», мальчиком работал в зонтичной мастерской Левина. Жил он при хозяине. Сколько раз слушали мы от мамы всякие трогательные и смешные истории из жизни этого большого и дружного еврейского семейства, душой которого была хозяйка, добрая, веселая женщина...

Слово «жид» я впервые услышал на улице, когда мне было уже лет семь-восемь. У ворот Экспедиции стоял бородатый сторож в тулупе и смеялся над очень худой, бледной, ёжащейся от холода еврейкой в черном платке. Тоненьким и гаденьким голосом бородач повторял одно и то же слово:
— Жи-и-и-и-д!
А женщина сердилась и отвечала ему:
— Это ты не хочешь жить, а я хочу жить.
— Что он говорит? — спросил я маму.
— Это нехороший человек, — сказала мама.

«Нехороший человек», «нехорошее слово»... Как «чорт», как божба, как те грязные, страшные и непонятные слова, которые со смаком выговаривал в уборной приготовительного училища толстощекий штабс-капитанский сын Василевский."

Немного о вере в доме Спехиных: "Моим первым другом и первым наставником в вере была моя мама. От кого приняла веру она — не знаю. Матери она лишилась очень рано — шести или семи лет. Мачеха была молодая, легкомысленная, невиданной красоты. В церковь ходила, обряды блюла, но собственных детей воспитать в религиозном духе не сумела. Несколько лет назад, на похоронах одного дальнего родственника, ее дочь, моя тетя, сказала мне, выходя из церкви:

— Как все-таки жалко, что нет веры.

Значит, ее и не было, этой веры, если даже к старости она не вернулась, не воскресла.

Гувернантки в спехинском доме были все немки, лютеранки. О няньках я вообще никогда ничего не слышал. Крестная мать? Да, может быть. Мамина крестная, или «кока», как называла ее на деревенский архангельский манер мама, была женщина глубоко религиозная, честная, прямодушная и суровая — это ее сын Коля, славный молодой человек, студент университета, погиб в 1915 году где-то в Галиции.

От своей доброй мамы я принял эстафету. Это она, мама, учила меня христианству — живому, деятельному, активному и, я бы сказал, веселому, почитающему за грех всякое уныние.

Мать моя не была ханжой. Не бежала мирских радостей, в любом обществе слыла его душой, любила пошутить, посмеяться, с удовольствием танцевала, пела, принимала участие в любительских спектаклях. Но при всем том — ни девочкой, ни девушкой, ни после замужества — не пропустила она, я думаю, ни одной субботней всенощной и ни одной воскресной обедни, А главное, — во всех случаях, при всех житейских обстоятельствах наша мать оставалась убежденной деятельной христианкой".

Прогулки      по      Санкт-Петербургу (72)

Дом графини М. А. Стенбок
Жилой дом товарищества Российско-Американской резиновой мануфактуры фирмы "Треугольник"
(канал Грибоедова, 34 / Банковский пер., дом 1 / Москательный пер., дом 2)

     Архитектор: В.Шретер (перестройка, надстройка, изменение фасада)       Годы: 1891-1892      

Дом был построен неизвестным зодчим в конце 18 или начале 19 века. Принадлежал графине Марии Александровне Стенбок. Представителей известной шведской династии Стенбок-Фермор в Питере проживало довольно-таки много. Так что это не та знаменитая М.А.Стенбок-Фермор, с родом которой связывают появление названий посёлков Ольгино, Александровская и др., а, очевидно, её полная тёзка, вышедшая замуж за Виктора Волконского. О ней, кроме того, как звали мужей и детей, а также лет жизни, ничего нарыть не удалось.

Впоследствии здание принадлежало Российско-Американской резиновой мануфактуре "Треугольник". Товарищество это было основано в 1860 году коммерсантом из Гамбурга Фердинандом Краузкопфом. Когда он приехал в Россию, то понял, что продажа калош на здешнем рынке сулит огромные прибыли. Кроме того, в стране бурно развивалась промышленность, для которой требовались всевозможные резиновые изделия (и чур, не ухмыляться!): конвейерные ленты, насосные рукава и т.д.

Краузкопф, найдя компаньонов среди российских купцов (немецкого происхождения), в 1859 году основал “Товарищество Российско-Американской мануфактуры” и открыл первую резиновую фабрику в России. На то время предприятие было оборудовано самым современным импортным оборудованием. Технологический процесс был перенесён из Америки. “ Заграничными “ были и первые кадры. Мастера из Германии, клейщики галош из Англии, которые должны были обучать российских рабочих. Секрет создания резины тщательно охранялся компанией Российско-Американской мануфактуры. Каждый поступавший на работу техник или инженер подписывал “клятву верности”: никого, кроме правления товарищества, не посвящать в то, что происходит на заводе, а также не открывать способа приготовления изделий. От рабочих эти технические секреты также скрывались. Первая продукция была выпущена в том же 1860 году.

Уже в октябре выпускалось уже до 1000 пар галош в день. Вскоре фабрика экспортировала свои изделия в Европу и, конечно, обеспечивала галошами всю Россию. Основным покупателем этих резиновых изделий было городское население, причём все его категории. Галоши, или “чехлы для обуви”, составляли в ХIХ веке основную продукцию резиновой промышленности.

С 1908 года “Товарищество Российско-Американской резиновой мануфактуры” (ТРАРМ) закрепило за собой название “Треугольник”, соответствующее торговому знаку. В одной из бумаг, направленных в Министерство финансов, так объяснялся выбор торгового знака: “ В знаке фирмы треугольник - главное, бросающееся в глаза неграмотному покупателю”. За первые 50 лет существования мануфактура изготовила 282 миллиона пар галош и стала одним из крупнейших “резиновых” производителей мира. Кроме галош, фабрика выпускала продукцию для тяжёлой промышленности, а также непромокаемую одежду ( плащи “ макинтош” ), резиновые подушки и матрацы.

В советское время завод был национализирован и стал называться "Красный треугольник".

Использованные материалы: История создания завода "Красный треугольник"

Прогулки      по      Санкт-Петербургу (68)

Дом Энгельгардта (Грибоедова наб.к., 16 / Невский пр., 30)

Архитекторы: Ф.-Б.Растрелли (не сохр.), Поль Жако       Годы: 1759-1761, 1829-1831      Стиль: классицизм

Ведь нынче праздники и, верно, маскерад
У Энгельгардта...
Михаил Лермонтов. Маскарад

Любите ли вы фокусы? Представьте себе впечатления человека 19 века: большая комната, посреди неё - зеркальный стол, на столе - огромная голова чародея. Когда голове задают вопросы, она отвечает на них, причём на том языке, на каком вопрос задан. Присутствие под столом спрятавшегося человека исключалось - голову брали в руки, переносили с места на место, и она продолжала вещать...

Это происходило именно в этом знаменитом доме, известном задолго до того, как в нём демонстрировалось это и другие чудеса, о которых у нас ещё пойдёт речь. Но сначала - о другом. У этого дома слишком интересная и богатая история, чтобы начинать её с середины...

В 1759-61 годах зодчий Франческо Бартоломео Растрелли возвёл на этом месте двухэтажный дворец в стиле барокко. Сначала он был особняком генерала Вильбоа, а затем фельдмаршала Голицына. Наследники князя сдали дом французскому антрепренёру Лиону, и в это время здесь проводились популярные в Петербурге балы и маскарады.

Следующим владельцем дом стал купец-миллионер Кусовников. Его дочь сдавала помещение филармоническому обществу. На 1 этаже помещалась книжная лавка И. В. Слёнина, где бывали А. С. Пушкин, В. А. Жуковский, И. А. Крылов, А. А. Дельвиг, П. А. Вяземский, Н. И. Гнедич, К. Ф. Рылеев.

.А затем дочь Кусовникова вышла замуж... не за кого-нибудь, а за барона-миллионера Василия Энгельгардта, известного мецената.

Вы все о нём слышали - он был приятелем Пушкина, поэт ценил его за то, что тот «охотно играл в карты» и «очень удачно играл словами», и Александр Сергеевич даже посвятил ему одно из своих стихотворений. Помните?

Я ускользнул от Эскулапа
Худой, обритый — но живой;
Его мучительная лапа
Не тяготеет надо мной.
Здоровье, легкий друг Приапа,
И сон, и сладостный покой,
Как прежде, посетили снова
Мой угол тесный и простой.
Утешь и ты полубольного!
Он жаждет видеться с тобой,
С тобой, счастливый беззаконник,
Ленивый Пинда гражданин,
Свободы, Вакха верный сын,
Венеры набожный поклонник
И наслаждений властелин!

Вот этот счастливый беззаконник и наслаждений властелин, женившись, стал хозяином дворца и тут же его перестроил в стиле ампир. С того времени и до сих пор это здание стало известно как "Дом Энгельгардта" - центр музыкальной жизни Петербурга. По традиции в нём продолжали проводиться балы и маскарады. Здесь выступали многие известные композиторы и музыканты: Г.Берлиоз, Р.Вагнер, И.Штраус, Ф.Лист, К.Шуман, М. И. Глинка, А. Г. Рубинштейн, П.Виардо.

Именно сюда писал Бетховен, желая узнать, не хочет ли кто в России приобрести его произведения. И именно в доме Энгельгардта впервые прозвучала его Торжественная месса (подробнее - здесь).

У Энгельгардта проводились Дворянские собрания. Книжную лавку Слёнина сменила книжная лавка Смирдина. А уже после Энгельгардта тут был Купеческий клуб.

Вот теперь мы подходим к той самой странице истории, которая связывает дом Энгельгардта с чародеем и фокусником Антоном Марковичем Гамулецким де Колла. Он устроил устроил здесь «Храм очарований, или Механический, физический и оптический кабинет». На верхней площадке лестницы, ведущей в этот «храм», посетителей встречал парящий позолоченный ангел. Когда гость оказывался на площадке, ангел поднимал руку, в которой держал валторну, и начинал играть на ней. Пораженные посетители могли убедиться, что ангел висит совершенно свободно, без подпорок и тросов: Гамулецкий использовал для этого «фокуса» магнит.

Миновав лестницу, посетители оказывались в анфиладе комнат, казавшейся бесконечной (эффект усиливали зеркала). Из причудливых «диковин», представавших перед их глазами, самой простой был «самоигральный диван»: когда на него садились, включалась музыкальная шкатулка. В комнатах находились и другие удивительные автоматы: амур, играющий на арфе; двигавшиеся петух, собака и кошка; змея, ползущая по полу; подававший напитки «араб, чистой воды африканец».

Был ли Гамулецкий де Колла фокусником или оккультистом, я затруднюсь сказать, известный исследователь аномального Алексей Прийма в своей книге приводит воспоминания очевидца об этом интересном человеке. Может ли подобное быть правдой? Судите сами:

Прогулки      по      Санкт-Петербургу (66)

Императорский Археологический Институт (Грибоедова наб.к., 14)

Архитектор: Михаил Щурупов       Годы: 1830, 1863     

До революции 1917-ого года в России было два основных высших учебных заведения по подготовке археологов и архивистов: Петербургский и Московский Археологические институты. Питерский был основан Николаем Васильевичем Калачовым. Калачов был известным русским учёным. Он был известен как юрист, историк, археограф, архивист, писатель, профессор истории русского права, сенатор и издатель двух столичных юридических журналов.

Нельзя сказать, что архивное дело в России находилось совсем уж в плачевном состоянии. Но разбросанные по стране архивы были разрозненны, нецентрализованы, и поэтому множество важных документов бессмысленно погибало. Именно Калачов инициировал создание сети губернских исторических архивов, разрабатывал теорию и практику архивного дела.

В Петербургский Археологический институт принимались люди, имеющие высшее образование. Обучение длилось два года и было бесплатным. Предметы делились на основные и факультативные. К основным были отнесены: славяно-русская археография, славяно-русская палеография, архивоведение, первобытная археология (в особенности русская), христианская археология (памятники искусства, особенно византийские и русские), юридические древности, историческая география и этнография России, нумизматика (особенно русская), дипломатика.

С 1898 года студенты института стали выезжать на археологические экскурсии в окрестностях Пскова, раскапывать древние могилы и курганы. Они же занимались классификацией архивных и музейных документов.

Прогулки      по      Санкт-Петербургу (65)

Дом коллегии иезуитов (Грибоедова наб.к., 8 / Итальянская ул., 1)

Архитектор: Л.Руска       Годы: 1801-1805       Стиль: классицизм

Детьми нас патер Чиж лелеял в черной клетке,
Но мы, беспечные, как соловьи на ветке,
Встречали песнями весну своих годов.
Любили мирный свой иезуитский кров.

Пётр Вяземский

Слово "иезуит" в России - издавна синоним изощрённого коварства и лицемерия. Кто же они такие, эти иезуиты? И откуда у нас появились? И почему у них такая слава? Оказывается, не всё так просто.

Орден Иезуитов (общество Иисуса) был создан ещё в 16 веке баском Игнатием де Лойолой и служил своего рода "тайной полицией" Ватикана для борьбы с протестантизмом. Звучит устрашающе и даже зловеще. Тем интересней тот факт, что сам Лойола был личностью весьма неординарной и некоторые считают его прообразом Сервантесовского Дон Кихота.

Иньиго Лойола был младшим из 13 детей одного из знатных испанских родов. В 14 он стал сиротой. Служил пажем, потом стал военным. Вёл разгульный образ жизни и вовсе не задумывался о религии. В одном из сражений с французами он был серьёзно ранен. Тяжёлые операции следовали одна за другой. А это ведь 16 век, никакой анестезии, никаких антибиотиков. Был момент, когда Иньиго соборовали и причастили, готовя к смерти, которая казалась уже совершенно неминуемой. Но после соборования опасность миновала. А затем снова операция. Самое время задуматься о чудесном спасении и Боге, но Иньиго с этим не спешил - в период выздоровления он попросил принести ему рыцарские романы, которых под рукой не оказалось, и ему дали то, что было - жития святых. Вот тогда-то в нём и проснулся интерес к духовным вопросам. Перед Благовещением он отправился на паломничество в одно из аббатств, где исповедовался, переоделся в рубище, отдал свою одежду нищему, и простояв всю ночь на коленях перед образом Богородицы и отдав своё оружие монаху, он счёл себя отныне рыцарем Царицы Небесной. Он стал жить в бедности, на подаяние, помогал страждущим в больнице, много молился. Впоследствии Иньиго отправился в Святую Землю, но ещё до этого он выдержал тяжёлые искушения, вплоть до острого желания покончить с собой. Он хотел остаться в Иерусалиме, в монастыре францисканцев, но настоятель отказал ему, и он вернулся в Испанию. Чувствуя, что должен заниматься миссионерской деятельностью, он стал учиться. В 33 года он стал вместе с детьми осваивать в начальной школе латынь, а через два года дошёл до университетского курса. Помимо учёбы он занимался проповедью, учил духовным упражнениям, за что был арестован инквизицией, но вскоре выпущен на волю с запрещением заниматься катехизаторской деятельностью. Он едет в Париж и учится ещё шесть лет самым разным дисциплинам. В конце концов он становится доктором богословия и получает право учить религиозным вопросам. Вместе со своими товарищами-сокурсниками он работает в больницах, а затем их рукополагают в священники. Спустя некоторое время они организуют новый монашеский орден и называют его "Общество Иисуса".

Первое время Орден иезуитов занимался активной миссионерской деятельностью среди отпавших от католической церкви, а также организовывал убежища для сирот, даровые столовые и т.д. В орден принимались только физические здоровые, энергичнчые, с хорошими умственными способностями мужчины хорошего происхождения, никогда не замеченные до этого в ереси. В Ордене была железная дисциплина и беспрекословное повиновение воле старшего. Ещё при жизни Лойолы миссионерская деятельность Ордена приняла широкий размах - иезуиты добрались аж до Индии, Японии и Китая. Затем, после смерти Лойолы, ими было создано фактически рабовладельческое государство в Парагвае. Занимаясь миссионерством, они активно способствовали колониальным захватам стран Азии, Южной Америки, Африки. Понятное дело, что со временем самая лучшая идея и организация может извратиться, а если уж речь идёт о власти... Это и случилось с Орденом.

В России иезуиты появились в основном из Речи Посполитой, где они обосновались ещё в 16 веке. А в начале 17-ого они пытались возвести на престол Лжедмитрия, за что и были изгнаны. К концу столетия они снова активизировались и оказали сильное влияние на фаворита царевны Софьи - князя Голицына. И опять их изгнали - на этот раз Пётр I. Через несколько лет они вернулись, основали в Москве школу. Но в 1719 году Пётр их опять изгоняет, так как в это время проходит процесс над его сыном - царевичем Алексием, который оказался связан с иезуитами.

В 1772 году случился первый раздел Речи Посполитой. И вместе с её территориями к нам перешли и 20 иезуитских организаций. Екатерина II разрешила им остаться при условии присяге императрице. А всего через год вышла папская булла о роспуске Ордена иезуитов. Но мы, конечно, как всегда, понеслись впереди планеты всей. У них везде иезуитов отменили, а у нас Екатерина отказалась признать папскую буллу и позволила остаться Ордену на территории России и сохранить свои владения. Так что в конце 18 века Россия оказалась единственным государством, где сохранились иезуиты.

А у Павла I иезуиты вообще были в любимчиках, и он доверил им просветительскую деятельность на западе Российской империи. Он же позволил им проживать в Санкт-Петербурге, где им передали церковь Св.Екатерины. При церкви была основана школа - "Петербургский коллегиум Святого Павла". В школе учились детишки из семей Голицыных, Строгановых, Барятинских, Прозоровских, Гагариных, Вяземских. Павел даже попросил папу, чтобы тот вновь разрешил деятельность Ордена. И папа издал новую буллу с таким разрешением. Коллегиум считался лучшим образовательным учреждением для детей. И родители Пушкина специально ездили в Петербург для определения туда сына. И если бы не открылся Царскосельский лицей, вероятней всего он учился бы именно там. Пушкин записал об этом в своей автобиографии: "Меня везут в Петербург. Езуиты. Тургенев. Лицей".

Программа обучения составляла 6 лет. Занятия велись на французском и латыни. Тем не менее, русская литература там тоже изучалась. Пётр Вяземский писал о преподавателях-иезуитах: ""Иезуиты, начиная с ректора, патера Чижа, были, — по крайней мере в мое или наше время, — просвещенные, внимательные и добросовестные наставники. Уровень преподавания их был возвышен. Желавшие учиться хорошо и основательно имели все способы к тому и хорошо обучались... Обращение наставников с воспитанниками было не излишне строгое: более родительское, семейное. Допускалась некоторая свобода мнений и речи".

Существует два мнения о том, что происходило в стенах этого учебного заведения. Одни исследователи говорят, что учеников практически автоматом католицизировали, и это вызывало возмущение и у родных, и у русского духовенства. Вяземский же в своих воспоминаниях такую католицизацию отрицал. Тем не менее, с 1815 года, после того, как племянник Голицына принял католичество, что стало, вероятно, последней каплей, был издан указ о высылке иезуитов из Петербурга и Москвы в Полоцк. А с 1820 года они были совершенно изгнаны из России - «иезуитов, как забывших священный долг не только благодарности, но и подданической присяги и потому недостойных пользоваться покровительством российских законов, выслать под присмотром полиции за пределы государства и впредь ни под каким видом и наименованием не впускать в Россию».

Впоследствии в здании коллегиума находился Военно-сиротский дом.

Использовались материалы сайтов: Хронос, «MILITIA DEI» и, конечно, Вики.

Прогулки      по      Санкт-Петербургу (64)

Особняк М. А. Горчакова.
Здание товарищества нефтяного производства "Братья Нобель"
(Грибоедова наб.к., 6 / Итальянская ул., 2)

Архитектор: Фёдор Лидваль       Годы: 1896, 1909,       Стиль: неоклассицизм

Этот дом напрямую связан с промышленной и изобретательской деятельностью знаменитых братьев Нобель в Санкт-Петербурге, если точнее, с их нефтяным бизнесом. Каким образом оказались в нашей стране основатель нобелевской премии Альфред и его родня? Всё началось с их отца.

Эммануэль Нобель родился в семье морского офицера и сам в юности служил юнгой на торговом судне, однако, вскоре оставил морскую карьеру и стал учиться на архитектора, собираясь впоследствии заняться промышленным строительством. Судьба подарила Эммануэлю четырёх сыновей: Роберта, Людвига, Альфреда и Эмиля (правда, Эмиль погиб в юности). Прокормить их было сложно - дом Нобелей со всем имуществом сгорел, и хотя Эммануэль был изобретателем, на разработку его изобретений почти никогда не хватало средств. Он основал первую в Швеции фабрику по производству резины, придумал фугасную бомбу, а ещё особый гроб с вентиляцией для умерших летаргическим сном - тогда это была больная тема.

Чтобы свести концы с концами Эммануэль отправился на заработки в Финляндию, оставив семью дома. Старшие мальчики: 6-летний Роберт и 4-летний Людвиг продавали на улице спички. А младший - Альфред - из-за постоянного недоедания много болел и почти не покидал постель. Хорошо, что тогда не было ювенальной юстиции, иначе семья Нобелей прекратила бы своё существование и некому было бы основать международную нобелевскую премию.

Однажды судьба улыбнулась Эммануэлю - его разработки в области морских мин заинтересовали великого князя Михаила Павловича и он пригласил изобретателя в Россию. В 1842 году семья Нобелей перебралась в Петербург. Жизнь их здесь не стала спокойней - в доме часто раздавались взрывы, вылетали оконные стёкла. На левом берегу Большой Невки было построено предприятие «Литейные заводы и механические мастерские. Эммануэль Нобель и сыновья».

Во время Крымской войны морские мины Эммануэля Нобеля подорвали 4 английских судна, но в целом они оказались мало эффективны, и контракт с изобретателем не был продлён. Эммануэль вернулся с женой и младшим сыном в Швецию, а старшие сыновья остались в России. У них здесь был свой бизнес. Людвиг – основал чугуно-медно-сталелитейный и котельный завод «Людвиг Нобель» (с 1919 г. «Русский дизель»).

А у Роберта появился свой проект. Дело обстояло так. У братьев, помимо прочего, был в Ижевске военный завод. И Людвиг послал Роберта в Баку за древесиной орешника для ружейных прикладов. В то время разработки нефти Россией почти не производились - был нефтеперегонный завод Василия Кокорева, в разработке технологий которого принимал участие Дмитрий Менделеев, но говорить о нефтяной промышленности в России не приходилось - большая часть керосина поставлялась Америкой. Вкладывать деньги в нефть никто не хотел, так как государство стремилось удержать над нефтью монополию и ввело систему откупов. Только-только откупы отменили. И тут приезжает в Баку за орешником Роберт Нобель. И вместо орешника покупает у капитана корабля, на котором плыл из Астрахани, нефтеперегонный завод и буровую скважину. И нефтяная промышленность пошла развиваться полным ходом.

Братья стали совладельцами нефтяной компании. Людвиг сконструировал специальные цистерны и паровоз для перевозки нефти. Стали прокладывать нефтепроводы, организовали систему нефтехранилищ. Опять же братья изобрели нефтеналивные танкеры, над которыми вначале все смеялись... Компания несколько раз чуть не обанкротилась, пока стала рентабельной, до этого её спасал и поддерживал финансово брат Альфред из собственных средств. Впоследствии в капитале Нобелевской премии доля средств, полученных от деятельности «Бранобеля», стала составлять около 12 %. Общество учредило собственную премию памяти Людвига Нобеля, которой поощрялись авторы полезных инженерных изобретений. Премия, по времени, предшествовала общеизвестной Нобелевской премии. Кстати, семья Нобелей выделяла на нужды своих работников до 40 % прибыли, вместо полагающихся 6%.

Благодаря братьям Нобель керосиновые фонари осветили не только улицы Петербурга и других городов, но дешёвые керосиновые лампы, которые они производили, появились во многих крестьянских домах.

После 1917 всё кончилось. Империя Нобелей рухнула, была национализирована и конфискована. Братья до этого времени не дожили. Но некоторые построенные компанией сооружения, такие, как нефтяные резервуары, используются до сих пор.

Прогулки      по      Санкт-Петербургу (60)

Съезжий дом Спасской части - Пожарная часть (Садовая ул., дом 58 / Большая Подъяческая, дом 26)

Архитекторы: В.Морган, А.Лыткин       Годы: 1844-1849, 1892      

Восьмигранная кирпичная каланча с тремя смотровыми площадками с металлическими ограждениями возвышается над трёхэтажным угловым зданием, где в 19 веке находился съезжий дом, то есть полицейский участок. Именно здесь язвительный и вкрадчивый Порфирий Петрович допрашивал студента Родиона Раскольникова. В этом же доме находился адресный стол Управления Петербургского градоначальника и столичной полиции. Получается, что именно тут Разумихин узнал адрес Раскольникова: "Видишь, Родя, тут без тебя целая история произошла. Когда ты таким мошенническим образом удрал от меня и квартиры не сказал, меня вдруг такое зло взяло, что я положил тебя разыскать и казнить. В тот же день и приступил. Уж я ходил, ходил, расспрашивал, расспрашивал! Эту-то, теперешнюю квартиру я забыл; впрочем, я ее никогда и не помнил, потому что не знал... Рассердился да и пошел, была не была, на другой день в адресный стол, и представь себе: в две минуты тебя мне разыскали. Ты там записан."

Начиная с 1782 года город, насчитывающий более 4000 дворов, подразделялся на части (200-700 дворов в каждой) во главе с частным приставом. Канцелярия частного пристава называлась частью, или съежим домом. Части делились на кварталы (по 50-100 дворов). Полицейский надзор осуществлялся в каждом квартале квартальным надзирателем и его помощником – квартальным поручиком.

Каланча имеет высоту 46 метров. Она считалась одной из высотных доминант Санкт-Петербурга и отмечена как находящаяся на 59 градусе 56 минутах и 0,0 секунды широты и 0,0 градуса 0,0 минуты и 52,9 секунды долготы по Пулковскому меридиану. На каланче постоянно дежурили дозорные. Но в начале ХХ века эти дежурства прекратились, так как в центре появились многоэтажные дома, загораживающие обзор. Но один из пожарных - Петрович, как его называют в народе, с 2003 года остался навечно дозорным...

Я старался сделать все, что мог,
Не просил судьбу ни разу: высвободи!
И скажу на самой смертной исповеди,
Если есть на свете детский Бог:
Все я, Боже, получил сполна,
Где, в которой расписаться ведомости?
Об одном прошу, спаси от ненависти,
Мне не причитается она.

Александр Галич. Кадиш

История

читай здесь

Нашелся и весьма изобретательный выход из положения в связи с облачениями. Были взяты холстинные полотенца из больницы наших бывших SS-совских надзирателей. Когда два полотенца сшивали вместе по длине, они образовывали собой епитрахиль, а когда их сшивали вместе по концам, получался орарь. Красные кресты, первоначально предназначенные для ношения медицинским персоналом SS-совской охраны, были прикреплены к полотняным облачениям.

Книги

Вот тут прочитала такой фрагмент из книги Соломона Волкова «История культуры Санкт-Петербурга с основания до наших дней»:

После революции «…любые сказки оказались, как возбуждавшие у детей «вредные фантазии», под запретом советской цензуры. Даже традиционные детские куклы были изъяты из обращения как «гипертрофирующие материнское чувство». Вместо них девочкам выдали пропагандистские чучела, изображавшие толстых и отвратительных попов, чтобы вызвать у детей антирелигиозные эмоции. Но девочки, ведомые неистребимым «гипертрофированным материнским чувством», упрямо продолжали мыть в ванночках, укачивать и укладывать спать этих страшных священников.»

О.А.

История

У меня прямо-таки патологическая любовь ко всякой статистике, а вместе с ней ко всевозможным бумажкам, которые редко-редко рука подымается бросить в печку. При переезде, после долгих уговоров, что нечего, дескать, на новую квартиру тащить всевозможный хлам, от большей части архива я все же отделалась, раздав его таким же бумажко- и газетолюбителям. Не знаю, как в других городах, но в Питере вообще многие страдают плюшкинизмом. То ли бедность тому виной, то ли блокадные гены влияют. Наследственность-то точно играет свою роль, иначе не попадались бы под руку вот такие пожелтевшие листочки... хлам по сути, макулатура... но только теперь это давно уж история... Может, кого-то из этих людей давно в живых нет, и это - единственная память о них, оставшаяся на этом свете. Кто знает?

История

 Так выглядела Невская Дубровка в 41-м. Круто, да? Там и в наше время было невесело, хотя лес уже разросся. Но это был страшный лес. Все знали, что туда нельзя ходить, но детям интересно было собирать гильзы, пули, осколки, находить минометы и другую технику. Туда тянуло, как тянет в страшный сон. Каждый год мы ездили туда всем классом.

 Там музей сейчас. Один из экспонатов - кубометр тамошней земли: 10 кг металла. 38 пуль, гильза от снаряда, мина, граната и много осколков. Учителя не пускали нас в тот лес, но он подымался сразу по краям дороги, и за нами было не уследить. Однажды Сережка Буланов нашел пулемет. А пули и гильзы мы собирали, как грибы. Они валялись на каждом шагу. У меня и сейчас несколько тех пуль лежит в ящике письменного стола.

 Как-то мама моя познакомилась там с женщиной, которая занималась устройством встречи ветеранов, запамятовала, как ее звали. Пытаюсь вспомнить два дня: Доронина? Дронова? - вылетело из головы, не помню, убей Бог. После этого мы несколько раз ездили к ней домой. Она была одинока. Мое детское воображение поразило обилие игрушек в квартире, хотя ребенка у нее не было...

 Почему так - выяснилось уже в первом разговоре: она жила с дочкой в блокадном Питере, потом их эвакуировали куда-то в Сибирь, и в первый же день, пока она обустраивалась на новом месте, а девочка пошла играть с местными ребятами, случилось несчастье. Прибежали мальчишки и радостно закричали: "А ваша дочка белены объелась! Мы ей сказали, что это морковка". Девочка умерла. Она была маленькой и успела забыть, что такое морковка.
 А эта Доронина(?), Дронова(?) отправилась на Ленинградский фронт и попала на Невский пятачок, где выживали только тяжело раненые. Вот ей и удалось выжить, после ранения... Такая история.
 Сейчас говорят, что защищать этот кусок земли был стратегически бесполезный ход, что тысячи жизней бессмысленно погибли по вине Сталина и не слишком умного руководства. Обидно, если так - я не стратег, не знаю. Просто в день снятия блокады вспоминаю тот лес и берег Невы, и стариков, с которыми там познакомилась. Вечная память тем, кто погиб, защищая Родину.

История

"- На улицу я выходила очень редко, очень редко. Видела этот заснеженный город, страшный беспорядок на улицах, массу трупов. Мама как-то старалась отвлечь мое внимание. Видела я и последнюю агонию человека: человек карабкался, не мог встать, цеплялся за стенку. Ужасно было. Но в детское воображение это как-то не вселяло такой ужас и отчаяние, потому что это проще тогда казалось. Сейчас, уже умом, понимаешь, сколько жуткого пришлось пережить. Запомнила я блокадную елку новогоднюю. Возможно, это будет интересно. Я ребенком тогда была. Это был
трагический день - одиннадцатое января, день, когда умер отец.

- Где он умер?

- Дома. Ему пришла повестка на фронт. Он был в запасе, старший комсостав, а до этого он был на окопах. Очевидно, там очень тяжело было с продуктами: он пришел весь опухший. И вот когда он пришел по этой повестке в военкомат, ему сказали, что на фронт ему уже нельзя идти, забраковали. И как-то быстро-быстро (я считаю) подкосило всех оставшихся мужчин в Ленинграде (это как раз первая зима, первые месяцы сорок второго уже года). Он мне отдавал потихоньку от матери все крохи жалкие, которые ему выпадали. Я этого не понимала, чтобы отказаться. В общем, он себя обкрадывал. Он уже лежал, не вставал и все пытался как-то меня поддержать, как-то мою жизнь сохранить. Теперь это все понимаешь!

- Не помните, о чем он говорил с вами?

- Этого не помню. Он мало говорил. "Береги мамочку", он говорил. "Слушайся ее, не расстраивайся, если что-нибудь случится", - иногда говорил. Но я не понимала, что должно случиться.