Когда Михаил Задорнов (сатирик-юморист, а не экономист из команды Григория Явлинского) шутит насчёт "чернил для 7-го класса", мне сразу вспоминаются из первого года школы тетрадки с разной сложностью линейности.
И те чемпионы (в первых рядах я, конечно), которые удостаивались классной руководительницей чести первыми получить новенькую разлиновку на зависть остальным однокашникам.
Вспоминаются парты с чёрными откидывающимися крышками;
перьевые ручки [перья под номерами, как "шанель", а на ручках следы острых зубов]; чернильницы-непроливашки, содержимое которых нередко, тем не менее, оказывалось на чьей-нибудь физиономии;
рубаха-гимнастёрка и жёсткий ремень с пряжкой - все мы, послевоенные, были очень военизированными.
Много чего вспоминается.
И ещё только сейчас начинаю я понимать, каких трудов стоило моей окончившей лишь трехклассную церковно-приходскую школу бабушке, Зуевой Ксении Николаевне, создать для своего маленького внука стабильное бытие со строгим режимом дня и питания, дачным отдыхом летом и воистину "корейским" натаскиванием на отличную учёбу ради лучшей жизни.
И это при довольно низком семейном достатке и в условиях - мягко скажем - довольно-таки неврастеничного государства

Украина, село Новые Млины, лето 1961 года

Бабушка Ксения Николаевна и мама Любовь Александровна

Дополнение от 8 мая: гляжу, друзья с Рiдной Неньки часто заходят на наш дневник, интересуются.
Да, хлопци и дивчиноньки, впервые я заговорил по-украински в пять лет (и стараюсь до сих пор), да ещё и заспивал:

Тече наче змiйка
Неспокiйна рiчка
Тулиться блiзенько
У пiднижжя гiр
А на тому боцi - там живе Маричко
В хати, що сховалась
У зэлэнiй бiр

Простите за орфографию, но у меня, кацапа-москаля, да ещё с кiтайским и другими захидными, рiдна мова - устная
(см. также www.liveinternet.ru/users/lorentzjoy/ - ARR)

Моя бабушка Ксения Николаевна Зуева рассказывала, что уже в 12 лет (то есть где-то к 1910 году) "сознательно перестала верить в Бога".
Бабушкин атеизм, впрочем, не мешал ей до глубокой старости деятельно готовиться Пасхе. Когда она красила яйца, закладывала пасхальный творог в древнюю форму, а особенно пекла десяток куличей для семьи и всей родни, лучше было к ней не подходить - святое и ответственное дело. Потом рецепты бабушки были переданы всем моим жёнам разных рас и национальностей.
Настояла бабушка и на том, чтобы меня крестили в три месяца - осенью 1948 года. Втайне от всех и особенно от мужа (его за это дело могли турнуть из партии и, соответственно, с работы) мама и её сестра Вера, ставшая моей крестницей, помчались вместе со мной к метро "Динамо" (мы жили на 1-й улице Бебеля), оттуда на "Новокузнецкую" и в Николо-Кузнецкий храм.
Там батюшка окунул меня с головой в купель, я дико заорал и вцепился ему в бороду. "Боец растёт", - одобрил священник. Точно такая же история повторилась с моей внучкой - Надеждой Евгеньевной Лаптевой, крещённой в том же возрасте и там же

В первый Праздник Весны после переезда моей первой жены в наш дом на Фонвизина я попросил её изготовить что-то вкусное для старшего поколения. Новобрачная трудилась часа три: резала мясо, шинковала овощи - начинку для прозрачных, как фотоплёнка, блинчиков из яичных желтков.
Наконец, всё это было подано на стол вместе с дымящимся соевым соусом. Бабушка потянула носом незнакомый запах: "Нет, спасибо. А вот блинчик попробую". Пожевала. Мама, батя и мы замерли. "Это твоя национальная кухня?" В зобу у внучатой снохи (да у меня тоже), что называется, спёрло. "Ну-да", - пискнула жена. Ксения Николаевна пожевала ещё: "А что? Вкусно". Все с облегчением вздохнули

Фото с сайта www.cakura.ru

Для студентов 6 февраля не самый весёлый день, потому что это - последний день каникул.
Но для нас с братом Николаем он всегда был днём рождения нашей бабушки, которая тщательно его готовила. Стол ломился от кулебяк, рулетов, пирогов и пирожков со всеми возможными и невозможными наивкуснейшими начинками.
По мере взросления мы запивали эти явства сначала ситро, потом сладким кагором и горькой хлебной.
А Ксения Николаевна рассказывала о мужьях, погибших на двух Мировых войнах, детстве наших мам, и было видно, что она гордится двумя внуками - сначала работягами, потом студентами МГИМО.
Бабушка умерла 7 октября 1977 года, а родилась на Мещанской улице (ныне проспект Мира) в 1898 году. Так что сегодня ей исполнилось бы 110 лет.
Но это по паспорту. Во время боёв в Москве в 1917 году её метрика утерялась. Когда Ксения Николаевна пришла к новым властям этот документ восстановить, то дату рождения оставила, а возраст убавила - на два года. Так что прожила она на этом свете очень трудную жизнь протяжённостью почти в 82 года