песни на стихи ИОСИФА БРОДСКОГО
 

Когда теряет равновесие Твое сознание усталое, Когда ступени этой лестницы Уходят из-под ног, Как палуба, Когда плюет на человечество Твое ночное одиночество,-...

«Радио России. Культура».«Театр поэзии Аллы Демидовой».

Радиотриптих, посвященный поэзии Иосифа Бродского. В авторской программе Аллы Демидовой "Театр поэзии" прозвучат стихотворения Иосифа Бродского, а также размышления актрисы о судьбе поэта и его произведениях, воспоминания о личных встречах.

часть первая 00:47
«Пилигримы», 1958, 02:43
«Зимним вечером в Ялте», Январь, 1969, 06:28
«Я памятник воздвиг себе иной!», 1962, 08:14
«Шорох акации», 1977, 11:44
«Элегия», 1982, 16:08
«Ария», 1987, 19:46

часть вторая 23:07
«Пьяцца Маттеи», 1981, 24:11
«Квинтет», 1976, 28:49
«Я входил вместо дикого зверя в клетку...», 1980, 31:41
«Рождество 1963», январь 1964, 36:29
«Рождество 1963 года», 1963-64, 38:19
«Сретенье», 1972, 39:00

часть третья 45:09
«Снег идет, оставляя весь мир в меньшинстве...», 1980, 46:13
«Одиссей Телемаку», 1972, 48:07
«Воротишься на родину. Ну что ж...», 1961, 49:38
«Я не то что схожу с ума, но устал за лето.» , 1975, 50:59
«Письма римскому другу», 1972, 54:01
«Стансы городу», 1962, 01:00:55
«Остановка в пустыне», 1966, 01:03:42

страница передачи: http://www.cultradio.ru/doc.html?id=157992&cid=82

Не в том суть жизни, что в ней есть,
но в вере в то, что в ней должно быть.

...но с каждым днем я прожитым дышу уверенней и сладостней и чище. Мелькай, мелькай по сторонам, народ, я двигаюсь, и, кажется отрадно, что, как Улисс, гоню себя вперед, но двигаюсь по-прежнему обратно. Так человека встречного лови и все тверди в искусственном порыве: от нынешней до будущей любви живи добрей, страдай неприхотливей.

 Я всегда твердил, что судьба - игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
   Я сижу у окна. За окном осина.
   Я любил немногих. Однако - сильно.

Я считал, что лес - только часть полена.
Что зачем вся дева, если есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнёт на эстонском шпиле.
   Я сижу у окна. Я помыл посуду.
   Я был счастлив здесь, и уже не буду.

Я писал, что в лампочке - ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола.
Что не знал Эвклид, что сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
   Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
   Улыбнусь порою, порой отплюнусь.

Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
   Я сижу у окна, обхватив колени,
   в обществе собственной грузной тени.

Моя песня была лишена мотива,
но зато её хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладёт на плечи.
   Я сижу в темноте; как скорый,
   море гремит за волнистой шторой.

Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли, и дням грядущим
я дарю их, как опыт борьбы с удушьем.
   Я сижу в темноте. И она не хуже
   в комнате, чем темнота снаружи.

                                           Иосиф Бродский 

Рождественский романс Виктора Попова на стихи Иосифа Бродского

  "Неужели не я..." - Светлана Сурганова - стихи Иосифа Бродского

  Иосиф Бродский : " В моем случае каких-то качественно новых приобретений - в смысле дружбы - среди соотечественников нет. Единственный человек, с которым я был мало знаком в России, - это Миша  Барышников. Здесь мы с ним видимся довольно часто - просто потому, что он совершенно потрясающий человек. Человек потрясающего ума и интуиции. Человек, который - помимо всего прочего! - знает стихов на память гораздо больше, чем я. Это очень странно, но как мы встретились с Мишей я, ей-богу, не могу вспомнить. Но одно могу сказать: он на меня произвел - и производит - колоссальное впечатление. Причем вовсе не своими качествами танцовщика, тем более, что в этой области я специалистом ни в коем роде не являюсь. А прежде всего - своим совершенно невероятным природным интеллектом. Я вообще отношусь к людям, которые меня моложе, с некоторым - как бы это сказать? Ну, как старшеклассники относятся к приготовишкам? Такой взгляд сквозь пальцы, да? А  Барышников  моложе меня почти на десять лет. Но  Барышников  - это существо абсолютно уникальное. Он родился день в день с Вольфгангом Амадеем Моцартом. И у них, я думаю, масса общего. Вообще же, если говорить о людях, с которыми меня судьба и обстоятельства свели вне России, то это, в первую очередь, Оден. Это Стивен Спендер, Сюзен Зонтаг, Дерек Уолкот, Чеслав Милош, сэр Исайя Берлин... Вот знакомства, за которые я благодарен судьбе в связи со своим перемещением в пространстве. Имея в виду профессиональные, литературные дела. И это Барышников , если говорить не о литературе, а о чисто человеческих отношениях. Вот имена, которые сразу же приходят в голову, если иметь в виду людей, которые пользуются определенной известностью. Но меня-то как раз в них интересует не столько их известность или деятельность, сколько какие-то иные их качества. Хотя и естественно смотреть на человека сквозь призму его деятельности. Но на  Барышникова , между прочим, я сквозь призму его деятельности не смотрю. Меня балет никогда особенно не интересовал. И до сих пор не интересует. Хотя, надо сказать, когда я вижу на сцене  Барышникова , то это ощущение совершенно потрясающее. Я даже думаю, что это вообще уже даже и не балет - то, чем он занимается.
  На мой взгляд, это чистая метафизика тела. Нечто, сильно вырывающееся за рамки балета. Михаил Барышников- это некое умное тело, которое несет в себе целый мир". 

  Пожалуй, никто лучше Иосифа Бродского не понял всю глубину Гения Михаила Барышникова. Бродский посвятил Барышникову несколько стихотворений, среди них есть известные, такие, как «Классический балет есть замок красоты» и «Раньше мы поливали газон из лейки»...

http://amnesia.pavelbers.com/Michail

  Иосифа Бродского открыла для себя будучи уже в зрелом возрасте. С юности всей душой любя поэзию, никак не могла этой душой принять Поэта Иосифа Бродского. Думаю многие со мной согласятся, что поэзию, как и музыку, принимают душой. Теперь понимаю, почему так. Тогда не доросла,не хватило жизненного опыта, знаний и много другого, что приходит с возрастом. Помню, только потрясение, от прочитанного. Это было связано с личным состоянием, многим известным, состоянием тяжкого разочарования, маленькой смерти внутри тебя, когда не хватает воздуха. И спасти может музыка, стихи и полное одиночество. И вот тут- то Боженька посылает эти строки....
 

Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.

****
Услышу и отзовусь

Сбились со счета дни, и Борей покидает озимь,
ночью при свете свечи пересчитывает стропила.
Будто ты вымолвила негромко: осень,
осень со всех сторон меня обступила.
Затихает, и вновь туч на звезды охота
вспыхивает, и дрожит в замешательстве легком стреха.
С уст твоих слетают времена года,
жизнь мою превращая, как леса и овраги, в эхо.
Это твое, тихий дождь, шум, подхваченный чащей,
так что сердце в груди шумит, как ивовый веник.
Но безучастней, чем ты, в тысячу раз безучастней,
молча глядит на меня (в стороне) можжевельник.
Темным лицом вперед (но как бы взапуски с тучей)
чем-то близким воде ботфортами в ямах брызжу,
благословляя родства с природой единственный случай,
будто за тысячу верст взор твой печальный вижу.
Разрывай мои сны, если хочешь. Безумствуй в яви.
Заливай до краев этот след мой в полях мышиных.
Как Сибелиус пой, умолкать, умолкать не вправе,
говори же со мной и гуди и свисти в вершинах.
Через смерть и поля, через жизни, страданья, версты
улыбайся, шепчи, заливайся слезами сладость
дальней речи своей, как летучую мышь, как звезды,
кутай в тучах ночных, посылая мне боль и радость.
Дальше, дальше! где плоть уж не внемлет душе, где в уши
не вливается звук, а ныряет с душою вровень,
я услышу тебя и отвечу, быть может, глуше,
чем сейчас, но за все, в чем я не был и был виновен.
И за тенью моей он последует как? с любовью?
Нет! скорей повлечет его склонность воды к движенью.
Но вернется к тебе, как великий прибой к изголовью,
как вожатого Дант, уступая уничтоженью.
И охватит тебя тишиной и посмертной славой
и земной клеветой, не снискавшей меж туч успеха,
то сиротство из нот, не берущих выше октавой,
чем возьмет забытье и навеки смолкшее эхо.

осень 1964

ПЕСНЯ НЕВИННОСТИ, ОНА ЖЕ - ОПЫТА

"On a cloud I saw a child,
and he laughing said to me..."
W.Blake *

1
Мы хотим играть на лугу в пятнашки,
не ходить в пальто, но в одной рубашке.
Если вдруг на дворе будет дождь и слякоть,
мы, готовя уроки, хотим не плакать.

Мы учебник прочтем, вопреки заглавью.
То, что нам приснится, и станет явью.
Мы полюбим всех, и в ответ - они нас.
Это самое лучшее: плюс на минус.

Мы в супруги возьмем себе дев с глазами
дикой лани, а если мы девы сами,
то мы юношей стройных возьмем в супруги,
и не будем чаять души друг в друге.

Потому что у куклы лицо в улыбке,
мы, смеясь, свои совершим ошибки.
И тогда живущие на покое
мудрецы нам скажут,что жизнь такое.

*
"...Дитя на облачке узрел я,
оно мне молвило, смеясь..."
Вильям Блейк
 

2

Наши мысли длинней будут с каждым годом.
Мы любую болезнь победим иодом.
Наши окна завешены будут тюлем,
а не забраны черной решеткой тюрем.

Мы с приятной работы вернемся рано.
Мы глаза не спустим в кино с экрана.
Мы тяжелые брошки приколем к платьям.
если кто без денег, то мы заплатим.

Мы построим судно с винтом и паром,
целиком из железа и с полным баром.
Мы взойдем на борт и получим визу,
и увидим Акрополь и Мону Лизу.

Потому что число континентов в мире
с временами года, числом четыре,
перемножив и баки залив горючим,
двадцать мест поехать куда получим.

3

Соловей будет петь нам в зеленой чаще.
Мы не будем думать о смерти чаще,
чем ворона в виду огородных пугал.
Согрешивши, мы сами и станем в угол.

Нашу старость мы встретим в глубоком кресле,
в окружении внуков и внучек. Если
их не будет, дадут посмотреть соседи
в телевизоре гибель шпионской сети.

Как нас учат книги, друзья, эпоха:
завтра не может быть также плохо,
как вчера, и слово сие писати
в ТЕМПИ следует нам ПАССАТИ.

Потому что душа существует в теле,
жизнь будет лучше, чем мы хотели.
Мы пирог свой зажарим на чистом сале,
ибо так вкуснее, нам так сказали.
 

  Валентина Полухина в течение долгого времени она опрашивала поэтов, писателей, деятелей культуры, просто друзей Бродского о его поэзии и о нем самом. Она находила их в разных уголках мира и задавала им свои вопросы. Результатом этой работы стали два тома с общим названием "Иосиф Бродский глазами современников". 60 интервью о великом поэте дают поразительное ощущение близкого знакомства с ним, вручают вам ключи к пониманию его творчества. Читать можно здесь http://www.rg.ru/2009/01/29/brodsky.html
Стихотворения Иосифа Бродского читайте на сайте AXLIB.RU

http://www.axlib.ru/index.php?p=2&s=brodsk_p&n=88

Серия сообщений "Поэзия":

Часть 1 - Анна Ахматова
Часть 2 - Стихи о музыке
...
Часть 18 - 8 мая 1910 года состоялось венчание Николая Гумилева и Анны Ахматовой
Часть 19 - Да́нте Алигье́ри "Оставь надежду всяк, сюда идущий!"
Часть 20 - Иосиф Бродский
Часть 21 - Любимые стихи:"Письма римскому другу"И.А.Бродского читает Михаил Казаков.
Часть 22 - Иван Бунин
Часть 23 - "Июнь в живописи" Вячеслав Палачев. В деревеньке

Не только Бродскому — всем деятелям культуры русского зарубежья посвящают эту книгу авторы


ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга родилась при следующих обстоятельствах. У Марианны Волковой сидели гости. В том числе - Довлатов.
Марианна показывала гостям свои работы.
— Это Барышников,— говорила она,— Евтушенко, Ростропович...
Каждый раз Довлатов монотонно повторял:
— Я знаю про него дурацкую историю...
И вдруг стало ясно, что это готовая книга. Друзья спросили:
— Значит, там будут слухи? И сплетни?
— В том числе и сплетни... А что?
Ведь сплетни характеризуют героев так же полно, как нотариально заверенные документы. Припомните сплетни о Достоевском.
Разве они применимы к Толстому? И наоборот...
В общем, книга готова. Суть ее в желании запечатлеть черты друзей. А может быть, в желании запечатлеть себя.
Недаром Марианна говорила:
— Люди, которых мы фотографируем, тоже разглядывают нас через объектив.
Ведь память, изящно выражаясь,— это единственная река, которая движется наперекор течению Леты.
 

В двадцатые годы Шостакович создал оперу"Нос". Ставить её хотел Мейерхольд. Однако не успел. А в тридцатые годы было уже не до этого. Рукопись Шостаковича пылилась в кладовке. Большого театра.
В пятидесятые её обнаружил Геннадий Рождественский. Решил завладеть её, чтобы сохранить для потомков. Но, увы, бесценная рукопись числилась"единицей инвентарного хранения".
Рождественский пошёл на хитрость. Заменил рукопись Шостаковича литографированным экземпляром "Фауста".
В 1974 году опера "Нос" была поставлена в камерном театре. Дирижировал Рождественский.
А дальше - триумф, грамзаписи, международные премии...
Прав был друг Шостаковича музыковед Иван Соллертинский. Ещё в тридцатом году Соллертинский написал про многострадальную оперу эссе: "Нос - орудие дальнобойное!"

- Человек есть то, что он читает...

- Все будут одинаковы в гробу.
Так будем хоть при жизни разнолики!

Елена Игнатова – представительница легендарного питерского андеграунда,

первая после Бродского (в 1976 году) выпустившая поэтический сборник на Западе.

Многолетняя (вместе с мужем и сыном) «отказница».

Выпускница филологического факультета ЛГУ. 

Автор литературного сценария телефильма «Личное дело Анны Ахматовой» и выдержавшей

несколько изданий книги «Записки о Петербурге».

Член Союза писателей Санкт-Петербурга.

Жительница Иерусалима.

Книга «Обернувшись» — сборник ее воспоминаний. Он посвящен периоду 1960-х – начала 90-х годов,

общественной атмосфере, событиям и деятелям культуры тех лет.

Но главная тема книги – рассказ о друзьях, многие из которых вошли в историю культурной

и общественной жизни России.

День рождения: 24.05.1940 года

Место рождения: Санкт-Петербург, Россия

Дата смерти: 28.01.1996 года

Гражданство: Россия

Выдающийся русский и американский поэт, эссеист, драматург, переводчик,

лауреат Нобелевской премии по литературе 1987 года,

поэт-лауреат США 1991—1992 гг.

Набрел на старую свою ссылку об И.Бродском в связи с тем, что один мой юный друг спросил, а что почитать. Вопрос не простой, как на него ответить? 

С Бродским у меня сложные отношения. Но он находился в обойме моих интересов в далекие годы юности. Интересная личность, но проявил он себя в большей мере, когда вынужденно эмигрировал из нашей страны. Но, благодаря этому он сам много, о чем задумался. Ахматова когда-то сказала, власть сделала Бродскому биографию. Почитайте беседы с Бродским, интересно. Интересная личность, как она формировалась?
Нравятся мне его стихи, особенно, когда он сам их читает.

Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной: 
"Мы, оглядываясь, видим лишь руины". 
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный. 

Целый день брожу по улицам глазея.
В Риме осень. Всё мертво. Всё одичало. 
Туча чёрная висит над Колизеем,
Неизвестно, что бы это означало.
Льётся дождик. Небо платит недоимку.
Жалко, льётся не на пашню, а на камень
В тех горбатых переулках, где в обнимку Мертвецы твои стоят с особняками. 

Нам остался лишь пустырь за поворотом. Безусловно, позади одни руины, 
Но руины всё же лучше, чем пустоты. 
Только женщине идёт непостоянство,
Мы же любим то, что в юности любили. 
Кто придумал, что отечество - пространство? 
Это мы с тобою родиною были. 

Мы так мучительны, так неуклюжи,
Так неумелы в деланье добра,
Что людям от того едва ль не хуже – 
По этой части мы не мастера. 

"Знакомая, Вероника Шильц, узнав, что на моем дне рождения будет великий поэт, пообещала накрыть стол продуктами из «Березки», лишь бы ее пригласили. Хотя я и без того бы позвал. Иосиф читал свои стихи, пел «Лили Марлен», вызвав слезы у всех, включая себя, и по уши влюбился в Веронику. Под утро вместе с ней и еще одной моей приятельницей умчался куда-то на такси, а уезжая в Ленинград, прихватил с собой Шильц. Там у них, видимо, что-то не склеилось, но Бродский превратил их расставание в потрясающую поэму «Прощайте, мадемуазель Вероника».
 

Лев Прыгунов. Жизнь и игра