Рихард Вагнер родился 22 мая 1813 года в Лейпциге в семье полицейского чиновника, умершего в год рождения сына. Семья Вагнера, его брат и сестры — все были страстными любителями театра, актерами и певцами. Отчим — Л. Гейер, сам актер, художник и драматург,— поощрял театральные интересы мальчика.

Детство композитора проходит в Дрездене, где обосновалась его семья, а в Лейпциг он вернулся только в 1828 году, чтобы продолжать учебу в гимназии и затем в университете. Именно здесь Вагнер начинает серьезно заниматься теорией музыки, гармонией, контрапунктом, готовясь к композиторской деятельности, результатом которой явились его ранняя симфония (1832), первая опера—"Феи" (1833—1834), и пишет статью "Немецкая опера" (1834), в которой уже чувствуются раздумья Вагнера о судьбах оперной музыки.

В 1918 году А. Блок писал: "Возвратить людям всю полноту свободного искусства может только великая и всемирная Революция, которая разрушит многовековую ложь цивилизации- и поднимет народ на высоту артистического человечества". Для А. Блока это не было просто торжественными и пустыми словами. Он имел в виду совершенно определенную музыку, совершенно определенного композитора (или во всяком случае совершенно определенный тип его) и специфически настроенную публику, слушателей такой музыки. Речь у А. Блока шла здесь именно о Рихарде Вагнере.

На всех языках, кроме русского, эта пьеса называется не "Полётом", а "Скачкой валькирий": "Walkürenritt" по-немецки или "Ride of the Valkyries" по-английски.

Когда Вагнер приехал на гастроли в Россию (это было в начале 1863 года) и впервые представил русской публике эту пьесу, в афишах было написано так: "Заоблачная скачка валькирий". Через некоторое время "заоблачная скачка" сократилось до "полёта".

То, что мы знаем как "Полёт валькирий", является продуктом вторичной музыкальной переработки. Вагнер взял музыку из начала третьего действия своей оперы "Валькирия", убрал оттуда вокальные партии, сократил и придал целому законченный вид. Ему нужен был репертуар для гастрольных концертов: в качестве дирижёра он объехал несколько европейских городов, включая Вену (там "Полёт" прозвучал впервые в конце 1862 года), Санкт-Петербург, Москву и Прагу.

Основанная на древнегерманском эпосе тетралогия Рихарда Вагнера «Кольцо нибелунга» включает в себя 4 оперы: «Золото Рейна», «Валькирия», «Зигфрид», «Гибель богов». Это более 15 часов не самой простой для восприятия музыки, которая становится для слушателя или мучением, или мистическим откровением.

Замысел «Кольца нибелунга» разрабатывался с 1841 года в Медоне близ Парижа, затем в 1845 году в Мариенбаде. В 1848 году было написано первое либретто, «Смерть Зигфрида», в 1851-м — второе, «Юность Зигфрида». В 1853 году вышел из печати полный текст тетралогии (переизданный в 1863 году с небольшими изменениями). В 1854 году опубликована партитура «Золота Рейна», в 1856 году — партитура «Валькирии»; в этом же году Вагнер начинает сочинять музыку «Зигфрида», к 1865 году было написано два действия, и в 1871 году опера закончена; в 1874 году — создана опера «Гибель богов». Сюжет всего цикла почерпнут в «Эдде», скандинавском стихотворном эпосе XIII века, и в «Песне о нибелунгах», немецкой эпической поэме эпохи средневековья.

Рихард Вагнер — немецкий композитор и теоретик искусства. Крупнейший реформатор оперы, Вагнер оказал значительное влияние на европейскую музыкальную культуру, особенно немецкую.

 Мистицизм и идеологически окрашенный антисемитизм Вагнера повлияли на немецкий национализм начала XX века, а в дальнейшем на национал-социализм, окруживший его творчество культом, что в некоторых странах (особенно в Израиле) вызвало «антивагнеровскую» реакцию после Второй мировой войны

Рихард Вагнер — гениальный немецкий композитор, автор тринадцати опер, являющихся шедеврами мирового оперного искусства,

человек, провозгласивший художественные идеалы будущего и который был величайшим поэтом-мыслителем своей эпохи.. Его творчество не оставляет равнодушным никого — одни становятся его фанатичными поклонниками, другие же такими же фанатичными противниками.

  Философско-эстетические взгляды Вагнера нашли отражение не только в его композиторском творчестве, но и в ряде его литературных трудов. Предложенная им оперная реформа перевернула представления об опере как последующих поколений композиторов и исполнителей, так и широких кругов слушателей. Специально для постановок опер Вагнера, и только его, в Байрёйте был построен театр, в котором и ныне ежегодно проводятся фестивали вагнеровской музыки.

Рихард Вагнер. «Моя жизнь». Отрывки.

  ... я часто и очень охотно разговаривал не о музыке, а о греческой литературе и истории. Дело в том, что в то время я все больше и больше уединялся и углублялся в свои занятия историей и литературой. Я стремился заполнить пробел, образовавшийся в этой важнейшей области гуманитарного развития со времени моих ранних юношеских лет. Мои скитания и вся моя жизнь отвлекли меня от систематических занятий, столь отвечающим моим духовным потребностям, и удалили меня от этого несравненного источника образования. Чтобы подготовиться серьезно к занятиям древней и средневековой историей Германии, я начал снова с изучения Древней Греции. Занятия так увлекли меня, что я оживлялся в беседе лишь тогда, когда разговор задевал эту тему. Изредка попадался собеседник, охотно меня слушавший. Но в общем чаше всего со мной беседовали о театре, так как после постановки глюковской «Ифигении», обо мне сложилось мнение как о настоящем специалисте по этой части. Особенно высоко ценил меня в этом отношении человек, в котором и я, со своей стороны, имел все основания предполагать знания столь же серьезные, как и мои собственные. То был Эдуард Девриен, бывший главный режиссер драматического театра, лишь недавно принужденный отказаться от своего места из-за интриг собственного брата Эмиля. Нас сблизили как одинаковые взгляды на жалкое и совершенно безнадежное положение театрального дела, гибнущего под управлением невежественных придворных интендантов, так и его полное согласие со мной в толковании «Ифигении», которое он имел случай сопоставить с совершенно нелепым берлинским исполнением. Долгое время он был единственным человеком, с кем я мог серьезно и подробно обсуждать действительные нужды театра и средства к предотвращению его окончательного упадка. Благодаря своему более продолжительному и специальному опыту он многое мне осветил и многому меня научил. Так, он помог мне разделаться с предрассудком, будто от привлечения к участию в театре чисто литературных сил можно ждать какой-нибудь пользы, и укрепил меня, напротив, в убеждении, что лишь собственными усилиями самих драматических артистов может быть найден путь к его возрождению. Эдуард Девриен, человек сухой и как артист очень мало даровитый, ранее почти вовсе не интересовал меня. Но теперь, вплоть до того момента как я покинул Дрезден, между нами установились прочные дружеские отношения. Очень ценный труд его «История немецкого драматического искусства», над которым он тогда работал и который выпускал по частям, заключал в себе много новых и поучительных указаний на вещи, которые живо меня интересовали и которые стали понятными только благодаря ему.