http://www.rusrep.ru/2010/02/literaturnyi_kubok/

Юлия Идлис, Константин Мильчин

Когда речь заходит о современной литературе, читатель зачастую формирует свой круг чтения, опираясь на существующие рейтинги. Но в каждой нише книжного рынка есть свои лидеры, и ни один из них не является абсолютным литературным авторитетом. Мы решили провести своего рода чемпионат России среди литераторов. Из 50 разных писателей — от авторов бестселлеров до любимцев интеллектуальной критики — путем сложных подсчетов мы выявили 10 чемпионов. Это писатели, транслирующие те идеологии, которые востребованы большинством читателей и потому важны сегодня для всей страны

1 место

Виктор Пелевин

За что получил
За кропотливую и последовательную расшифровку настоящего и объяснение жизни новой России через абсурд и метафизику.

Как он это делает
Начиная с первых рассказов, опубликованных еще в конце 1980−х, Пелевин занимается одним и тем же: просвечивает современное ему общество рентгеном, выявляя «истинную» подоплеку любых событий новейшей истории России.

Он как бы предлагает нам другую Россию — метафизическую, магическую, абсурдную империю, в которой «оборотни в погонах» превращаются в настоящих людей-волков («Священная книга оборотня»), курсантам в летном училище имени Маресьева ампутируют ноги («Омон Ра»), вместо реальных политиков страной управляют пиарщики через цифровых персонажей из телевизора («Generation “П”»), а нефть появляется оттого, что череп пестрой коровы плачет настоящими слезами над горькой долей российских силовиков («Священная книга оборотня»). При этом портрет России в исполнении Пелевина почти всегда фотографически точен: в «Чапаеве и Пустоте» (1996) он дал срез 90−х с их «новыми русскими» и китчевой модой на восточную эзотерику, в «Generation “П”» (1999) предсказал грядущее царство пиара и мучительные поиски национальной идеи, которыми мы занялись в 2000−х.

Пелевин — самый востребованный писатель нашей страны, в которой по-прежнему силен конспирологический дух и многие уверены, что власти от них все скрывают, но что именно и как, никто точно не знает.

Баллы

• Премии — 3 («Национальный бестселлер», 2004 год, «ДПП NN» — 300 тыс. рублей).
• Признание экспертов — 5 (важность Пелевина для современной культуры признают даже его последовательные критики).
• Тиражи — 5 (с середины нулевых стартовый тираж его новых книг — около 200 тыс. экземпляров).
• Наличие фанатов — 5 (коллективное безумие вокруг Пелевина существует уже лет 15, в 1999 году в Москве даже прошел слет его фанатов).
• Публичность — 3 (игнорирует прессу, дает одно-два интервью в год, но все равно является одним из ключевых культурных ньюсмейкеров).
• Наличие экранизаций — 5 (фильм «Generation “П”» выходит на экраны в феврале 2010 года).
• Репутация — 5 (его политических воззрений не знает никто; люди самых разных взглядов находят в его прозе подтверждения своим гипотезам и догадкам).
• Итого 31

2 место

Людмила Улицкая

За что получила
За утверждение той простой истины, что современный человек по сути не так уж и плох.

Как она это делает
Улицкую больше всего интересуют люди. В этом смысле она уникальна. В центре ее внимания не мода, не актуальная политика, не сюрпризы истории, а именно люди, наши современники с их недостатками, достоинствами, грехами, талантами, верой и неверием. К своим героям она испытывает искреннее сочувствие — примерно так, как главный герой романа «Искренне ваш Шурик» испытывает сочувствие ко всем женщинам на своем пути.

Вплоть до 2006 года Улицкая описывала простых, местами даже среднестатистических людей, показывая разные грани их характеров. А потом из того же материала создала «сверхчеловека» — переводчика Даниэля Штайна из одноименного романа, который целью своей жизни поставил ни много ни мало примирение разных наций и религий.

Баллы   

• Премии — 5 («Русский Букер», 2001 год, «Казус Кукоцкого» — 300 тыс. рублей; «Большая книга», 2007 год, «Даниэль Штайн, переводчик» — 3 млн рублей).
• Признание экспертов — 5 (Улицкую любят критики самой разной направленности).
• Тиражи — 5 («Даниэль Штайн, переводчик» — более 400 тыс. экзем­пляров).
• Наличие фанатов — 1 (романы Улицкой, как правило, о слишком интимных переживаниях, поэтому ее поклонники обычно помалкивают и скрывают свои чувства).
• Публичность — 3 (не любит публичности, хотя периодически дает интервью).
• Наличие экранизаций — 5 (фильм «Казус Кукоцкого» (2005) по одноименной книге).
• Репутация — 5 (выбранная Улицкой человеческая тема оказывается универсальным ключом к сердцам самых разных читателей всех возрастных групп и подчас противоположных взглядов).
• Итого 29

3 место

Леонид Юзефович

За что получил
За объяснение нашего настоящего через прошлое и нашего прошлого через настоящее.

Как он это делает
Юзефович сочиняет исторические триллеры, причем в реальной истории находит сюжеты более богатые и интересные, чем любая выдумка. У него в книгах фигурирует заговор эсперантистов на Урале во времена Гражданской войны; монгольский князь, пытающийся продать душу дьяволу; русский самозванец, скитающийся по Европе в XVII веке. Все это — гибрид исторической реальности и мифов, который всякий раз оказывается актуальным и помогает читателю разобраться в событиях сегодняшнего времени. Юзефович нигде не утверждает, что история циклична, но при этом, например, Смутное время из его романа «Журавли и карлики» поразительно напоминает российские 90−е, а проблемы полиции в Российской империи конца XIX века очень похожи на те, что решают «менты» в наши дни. Оказывается, все это мы уже проходили, но выводов так и не сделали.

Баллы

• Премии — 5 («Национальный бестселлер», 2001 год, «Князь ветра» — 300 тыс. рублей; «Большая книга», 2009 год, «Журавли и карлики» — 3 млн рублей).
• Признание экспертов — 5 (единодушное одобрение почти всех критиков).
• Тиражи — 3 (меньше 100 тыс. экземпляров).
• Наличие фанатов — 1 (фанатского движения как такового книги Юзефовича не породили; он требует от читателя думать и анализировать факты, а к этому массовая аудитория не всегда готова).
• Публичность — 3 (в публичные персонажи не рвется, но с прессой общается).
• Наличие экранизаций — 5 (фильм «Сыщик Петербургской полиции» (1991) по повести «Ситуация на Балканах»; сериал «Казароза» (2005) по роману «Клуб “Эсперо”»; сериал «Сыщик Путилин» (2007) по романам «Костюм Арлекина», «Дом свиданий», «Князь ветра»).
• Репутация — 5 (вызывает уважение в разных политических лагерях — осторожностью и обдуманностью высказываний).
• Итого 27

4 место

Владимир Маканин

За что получил
За детальный и беспощадный анализ самых больных и острых общественных вопросов.

Как он это делает
Маканин ведет собственную летопись российской жизни, фиксируя и анализируя такие важные ее составляющие, как судьба интеллигенции («Андеграунд, или Герой нашего времени») или война на Кавказе («Кавказский пленный» и «Асан»).

Маканин работает как зеркало российской действительности с эффектом многократного увеличения. Нельзя сказать, что он показывает то, чего нет, но его картинки нравятся далеко не всем — точно так же, как мало кому может понравиться отражение собственного лица со всеми его порами и угрями. Через полгода после вручения ему премии «Большая книга» роману «Асан» в интернете присвоили звание «худшей книги года»: это произошло стараниями ветеранов чеченских войн, капитально обидевшихся на писателя.

Маканина порой обвиняют в «дешевых провокациях». Дешевая или нет, но «провокация» — точное определение: писатель выбирает наиболее тяжелые для общества темы и представляет на суд читателя их исследование. А уж дальше каждый волен или возмущаться, что все у нас так плохо, или восторгаться, как искусно писатель показывает, что все у нас так плохо.

Баллы

• Премии — 5 («Русский Букер», 1993 год, «Стол, покрытый сукном и с графином посередине» — $10 тыс.; «Большая книга», 2008 год, «Асан» — 3 млн рублей).
• Признание экспертов — 4 (либерально настроенные критики Маканина ценят за «правду жизни», патриоты возмущаются и обвиняют писателя в передергивании исторических фактов).
• Тиражи — 5 (на закате советской эпохи Маканин издавался многотысячными тиражами).
• Наличие фанатов — 1 (как таковых фанатов Маканин себе не нажил, есть только верные читатели).
• Публичность — 3 (не стремится к публичности, но время от времени дает интервью).
• Наличие экранизаций — 5 (фильм «Орел и решка» (1995) по повести «На первом дыхании»; фильм «Пленный» (2008) по повести «Кавказский пленный»).
• Репутация — 4 (у либералов пользуется абсолютным авторитетом, для консервативно-патриотической части общества он лжец и провокатор).
• Итого 27

5–7 место

Александр Кабаков

За что получил
За правдивое отражение нашего страха перед будущим.

Как он это делает
Кабаков сумел уловить дух времени еще в конце 80−х, когда написал повесть «Невозвращенец» — антиутопию, которая запечатлела висевшее тогда в воздухе предчувствие гражданской войны. Впервые за всю советскую историю будущее начало пугать широкие массы, и Кабаков вербализировал популярный в те годы страх: суммарный тираж только официальных изданий перевалил за 200 тыс. экземпляров.

Через 20 лет после «Невозвращенца» Кабаков снова написал антиутопию — роман «Беглецъ», действие которого происходит в 1917 году, в последние месяцы досоветской России. Казалось бы, это дела прошлые, чего их бояться? Но события 1917 года оказываются уж больно похожи на наше время. А главное, и тогда, и сейчас, и 20 лет назад будущее по-прежнему нас пугает. В современной культуре Кабаков играет роль резонера-пессимиста, который к месту и не к месту произносит свое «memento mori» (помни о смерти).

Баллы

• Премии — 4 («Большая книга», 2006 год, «Все поправимо» — 1,5 млн рублей).
• Признание экспертов — 4 (вызывает уважение, но не у всех, частенько его поругивают).
• Тиражи — 5 ( «Невозвращенец» — свыше 200 тыс. экземпляров).
• Наличие фанатов — 1 (ярых фанатов у Кабакова нет).
• Публичность — 3 (в публичные персонажи не рвется, но часто появляется в СМИ).
• Наличие экранизаций — 5 (фильм «Невозвращенец» (1991) по одноименной повести).
• Репутация — 4 (его умеренно-либеральные и умеренно-консервативные взгляды как притягивают, так и отталкивают оба лагеря критиков).
• Итого 26

5–7 место

Сергей Лукьяненко

За что получил
За популяризацию конформизма и традиционных ценностей.

Как он это делает
Как и Пелевин, Лукьяненко показы-вает скрытые механизмы функционирования реальности вокруг нас. В «Дозорах» и «Черновике» можно найти объяснение самым разным событиям современной жизни, от политических до бытовых. Но объяснения, которые предлагает Лукьяненко, гораздо проще пелевинских: его мир по-манихейски разделен на добро и зло, черное и белое. При этом каждая политическая сила склонна видеть в «темном» Дневном дозоре своих оппонентов, а в «светлом» Ночном дозоре — себя.

Правда, иногда выясняется, что зло бывает и не таким уж злым, а добро не по делу пускает в ход кулаки. Но все же на фоне общественного постмодернизма, который принципиально не отличает добро от зла, проза Лукьяненко выглядит глотком традиционализма. Он продолжает гнуть линию советской фантастики, всем знакомой с детства. А его персонажи в массе своей конформисты: даже самые героические из них то и дело перестают геройствовать и плывут по течению. В этом писателю удалось поймать дух времени: массовый читатель нулевых годов, человек эпохи «стабильности», с радостью принял этот конформизм, сочетающийся с пат­риотически-консервативными воззрениями самого Лукьяненко.

Баллы

• Премии — 1 (не получал).
• Признание экспертов — 3 (Лукьяненко — единственный из фантастов, о ком регулярно пишут критики не из фантастической тусовки. Правда, хвалят его редко).
• Тиражи — 5 (стартовый тираж от 200 тыс. экземпляров для книг Лукьяненко — обычное дело).
• Наличие фанатов — 5 (уже добрых десять лет Лукьяненко является кумиром масс, по его книгам проводятся ролевые игры).
• Публичность — 3 (публичности не любит, но на публике показывается и интервью дает).
• Наличие экранизаций — 5 (фильмы «Ночной дозор» (2004) и «Дневной дозор» (2006) по одноименным романам; фильм «Азирис Нуна» (2006) по книге «Сегодня, мама!»; запланировано еще несколько картин).
• Репутация — 4 (является авторитетом для большой группы приверженцев традиционных ценностей и «стабильности»; других его взгляды, скорее, отталкивают).
• Итого 26

5–7 место

Борис Акунин

За что получил
За создание эскапистского мифа о золотом веке России.

Как он это делает
Первые романы об Эрасте Фандорине имели посвящение: «Памяти XIX столетия, когда литература была великой, вера в прогресс безграничной, а преступления совершались и раскрывались с изяществом и вкусом». В конце 90−х годов, в разгар пересмотра российской истории с новых идеологических позиций, беллетрист Акунин начал создавать эскапистский миф для «умного», но не слишком интеллектуального читателя — миф о прекрасной России конца XIX столетия.

Акунин нашел эпоху, которая, с одной стороны, всем хорошо известна, а с другой — не вызывает особых споров. Из языка классической литературы XIX века, знакомого всем по школьной программе, из изящных детективных построений и общего прекраснодушия героев, даже и отрицательных, он создал идеальный мир эскаписта, куда можно было бежать от дефолта, войн в Чечне, политики и неприятностей на работе. Целому поколению российских офисных работников Акунин дал надежное убежище от настоящего.

Баллы

• Премии — 1 (на премии не номинировался и шансов не имеет: премии не любят развлекательную литературу).
• Признание экспертов — 3 («интеллектуальные» критики его не любят, но для глянцевых изданий он — фаворит).
• Тиражи — 5 (средний тираж — больше 200 тыс. экземпляров).
• Наличие фанатов — 5 (мир Фандорина, Пелагии и других акунинских персонажей является предметом массового безумия уже почти десять лет).
• Публичность — 3 (светиться в прессе не любит, но иногда напоминает о себе яркими медийными жестами: например, интервью с Михаилом Ходорковским в журнале Esquire).
• Наличие экранизаций — 5 (фильмы «Азазель» (2001), «Турецкий гамбит» (2004), «Статский советник» (2005), а также сериал (2009) «Пелагия и белый бульдог»).
• Репутация — 4 (известен как убежденный либерал, за что ценим одними и ненавидим другими).
• Итого 26

8 место

Дмитрий Быков

За что получил
За способность найти общий язык с каждым — вне зависимости от убеждений, политических пристрастий и т. д.

Как он это делает
О Быкове как-то пошутили, что он, как газ, заполняет любое отведенное ему пространство. Он ведет программы на радио, а до недавнего времени и на телевидении, публикует статьи, рецензии и колонки в газетах и журналах самой разной направленности. Любителям поэзии он предлагает стихи, любителям прозы — романы, причем написанные в струе модных тенденций своего времени. Для тех, кому не нравится художественная литература, есть нон-фикшн: биографии Бориса Пастернака и Булата Окуджавы.

Для интеллигентов Быков рисует портрет Окуджавы как представителя особой советской аристократии, для пессимистов — страшноватую антиутопию «Списанные» про то, как самые разные люди вдруг обнаружили себя в зловещих списках, составленных кем-то неизвестно для чего. Идеальный универсальный писатель эпохи тотального кризиса всех идеологий.

Баллы

• Премии — 5 («Национальный бестселлер», 2006 год, «Борис Пастернак» — 300 тыс. рублей; «Большая книга», 2006 год, «Борис Пастернак» — 3 млн рублей).
• Признание экспертов — 4 (некоторым критикам не нравится его идеологическая всеядность, но каждая новая книга Быкова становится событием).
• Тиражи — 2 (ни одна книга еще не вышла тиражом больше 50 тыс. экземпляров).
• Наличие фанатов — 3 (есть немногочисленное, но хорошо организованное фанатское движение и фан-клубы).
• Публичность — 4 (так или иначе постоянно присутствует в СМИ: ведет колонки в журналах, программу на радио «Сити-FM», вел телепрограмму «Времечко»).
• Наличие экранизаций — 1 (пока о них только ведутся переговоры).
• Репутация — 4 (Быков мог бы быть авторитетным литератором, но ему вредит то, что он не «над» всякими идеологиями, а, наоборот, солидарен с любой из них).
• Итого 23

9–10 место

Евгений Гришковец

За что получил
За воспевание радостей жизни и повседневного быта простого современного человека.

Как он это делает
Ленин утверждал, что «электрон так же неисчерпаем, как и атом». Евгений Гришковец доказывает, что человек — и в первую очередь его быт, ежедневные поступки и мысли — так же неисчерпаем, как электрон. Его рассказы, романы и пьесы — изложения самых обыденных баек, дневниковых записей, воспоминаний о молодости, школьных и университетских годах, анекдотов про соседей, попутчиков или случайных знакомых, которые перемежаются размышлениями о смысле бытия. Читатели легко узнают себя во всех перечисленных историях, байках и анекдотах, и даже рефлексия в произведениях Гришковца вполне архетипична.

При этом бытие заурядного человека у Гришковца получается радостное: даже если встречаются грустные эпизоды, общего светлого впечатления они все равно испортить не могут. Все неприятности тонут в сладко-доброжелательном и всепрощающем стиле изложения. Гришковец, как добрый сказочник, убаюкивает невротическое поколение 30–40−летних, переживших не один кризис.

Баллы

• Премии — 1 (ничего не получал).
• Признание экспертов — 3 (критики относятся к нему холодно, но новые книги все-таки рецензируют).
• Тиражи — 4 (в последние годы средний тираж — больше 100 тыс. экземпляров).
• Наличие фанатов — 3 (есть активно действующие фан-клубы Гришковца).
• Публичность — 4 (мелькает в прессе и на телевидении, вел собственную телепередачу, но в итоге счел этот опыт неудачным).
• Наличие экранизаций — 4 (по произведениям Гришковца есть много театральных постановок).
• Репутация — 3 (моральным авторитетом не является по собственному выбору, поскольку предпочитает вообще не высказываться публично по глобальным вопросам).
• Итого 22

9–10 место

Алексей Иванов

За что получил
За воспевание российской провинции и уравнивание ее в правах со столицами.

Как он это делает
Иванов прорубил окно на восток России, придав своей Перми полусакральный статус. Не исключено, что именно через это окно в Пермь пришли Марат Гельман и государственные деньги на культуру.

Нельзя сказать, что до Иванова никто и никогда не писал про российскую провинцию. Например, Леонид Юзефович сам долгие годы жил в Перми, и в этом городе разворачивается действие его «Казарозы». Но именно Иванов ухитрился создать устойчивый миф о самодостаточности провинции в нашей центростремительной стране, где, согласно общепринятому мнению, все сущее стремится перебраться в Москву или хотя бы в Питер.

В «Сердце Пармы» и «Золоте бунта» пермская версия истории оказывается гораздо интереснее официальной, которая идет из Москвы и Питера. В официальной версии — цари, императоры, крепостное право, указы, министры, бунты и войны, все скучное и безликое; в пермской — волшебство, боевые лоси, осадные сани, загадочные вогулы, красивые обряды и великая река Чусовая.

Баллы

• Премии — 1 (ничего не получал, хотя несколько раз фигурировал в шорт-листах).
• Признание экспертов — 4 (в среде критиков у Иванова есть как ярые сторонники, так и ярые противники).
• Тиражи — 3 (средний тираж не выше 100 тыс. экземпляров).
• Наличие фанатов — 5 (пермская общественность носит Иванова на руках, особенно в его противостоянии с Маратом Гельманом. По его книгам проводятся ролевые игры, а летом 2009 года в Перми прошел фестиваль «Сердце Пармы» имени Иванова).
• Публичность — 3 (редко выезжает из Перми, в публичные персонажи не рвется, но интервью дает).
• Наличие экранизаций — 1 (ведутся переговоры, но до съемок дело пока не дошло).
• Репутация — 5 (моральный авторитет, имеет репутацию муд­реца из уральской глубинки, к которому можно обращаться по особо важным вопросам).
• Итого 22

Мифы и правда о построении социализма в отдельно взятой стране

Андрей Маркевич  | 21 декабря 2009

Миф о большом скачке — Миф о плановом хозяйстве — Миф о сталинской вертикали — Миф об энтузиазме — Миф об отсутствии коррупции

Иосиф Сталин

Увеличить иллюстрацию

Мировая экономика рушится, и в моду снова входят левые доктрины и лозунги — национализация, госрегулирование, автаркия. В России и до глобального кризиса все громче звучали голоса, называвшие социалистическую индустриализацию «успешным бизнес-проектом», а Сталина — «эффективным менеджером». Как и в разгар перестройки, о сталинском периоде спорят не только профессиональные историки, но и политики, журналисты, учителя школ. Главное отличие в том, что сегодня мы знаем свою историю значительно лучше, чем 20 лет назад. В 1990-е годы в России произошла архивная революция, гриф секретности был снят с огромного массива документов. Какую оценку сталинскому проекту построения социализма экономическая наука может дать сегодня?

Миф о большом скачке

Вплоть до распада СССР было принято считать, что только благодаря форсированной индустриализации Советский Союз в 1930–1950-е стал одним из мировых лидеров экономического роста. Выдерживает ли критику это утверждение?

Как ни парадоксально, новых оценок темпов роста советской экономики за последние 20 лет не появилось. Наиболее правдоподобными остаются расчеты американских советологов (Абрахама Бергсона и его учеников), выполненные на основе открытых данных в середине прошлого века. Американцы считали официальные цифры национального дохода сильно завышенными, но не из-за фальсификаций, а в силу особенностей учета и агрегирования данных в СССР. Архивы подтверждают это предположение. У советского правительства не было двух бухгалтерий, одной для пропаганды, другой для управления. Если руководство хотело скрыть какие-то результаты, оно их просто засекречивало.

На первый взгляд даже западные оценки советских достижений представляются выдающимися. Валовой национальный продукт на душу населения рос в СССР примерно на 3% в год. В лучшие десятилетия темпы роста приближались к 4%. Однако результаты окажутся более скромными, если учесть безумную расточительность советской модели, которая требовала гораздо больших — по сравнению со странами того же уровня развития — затрат для достижения одних и тех же целей. Советский Союз был мировым рекордсменом по темпам роста капиталовложений, но не по отдаче от них. Расплата за расточительность не заставила себя долго ждать. Из-за чрезмерности трудовых затрат в промышленности уже в середине 1950-х нехватка рабочих рук стала ощущаться в деревне. После достижения к концу 1960-х годов всеобщей женской занятости проблема дефицита труда остро встала уже для всех секторов экономики.

С учетом затрат физического и человеческого капитала качество советского экономического роста в период с 1960-го по 1989 год было крайне низким, об этом свидетельствуют расчеты американских экономистов Уильяма Истерли и Стена Фишера. При прочих равных советские темпы накопления капитала должны были вести к превышению среднемировых темпов роста ВВП на душу населения на 2,7 процентных пункта. В действительности же советская экономика опережала мировую всего на 0,4%. Если бы в период с 1960-го по 1989 год она была не командной, а рыночной, к 1989 году советский ВВП был бы вдвое выше достигнутого.

Миф о плановом хозяйстве

В разгар Великой депрессии превосходство советской экономической модели казалось очевидным. Еще бы! На Западе — глубочайший спад и метания политиков и правительств, в СССР — быстрый подъем, в основе которого научно выверенные планы, которые позволяют достигать максимально возможных темпов экономического развития без последующих спадов, характерных для делового цикла капиталистических стран.

Но была ли советская экономика плановой?

Благодаря открытию архивов нам теперь известны реальные механизмы работы командной системы, особенно в период ее становления в 1930-е годы. Один из самых ценных источников — протоколы заседаний Политбюро и переписка Сталина со своими заместителями. Вряд ли кого-то удивит, что Сталин и его ближайшее окружение лично определяли направление и параметры экономического развития. Сюрпризом, однако, стало то, насколько обобщенными были утверждаемые цифры. Американский историк Пол Грегори выяснил, что в 1930-е Политбюро систематически принимало решения только по трем группам экономических вопросов: хлебозаготовкам, импорту и объему капиталовложений. Хлеб был важнейшим средством финансирования индустриализации. Валюта — наиболее редким ресурсом. Вся стратегия индустриализации определялась в одной цифре — рублевом объеме капиталовложений на будущий год. Как видно из сталинской переписки, этот показатель определялся на глазок, а не в результате детальных расчетов. Например, при обсуждении плана инвестиций на 1936 год в течение нескольких дней цифры инвестиций «гуляли» в диапазоне 19–25 млрд рублей.

Слабость обоснований регулярно приводила к дорогостоящим ошибкам. Самая типичная — начало проектов, не обеспеченных ресурсами. Вторая пятилетка фактически ушла на то, чтобы, пусть с опозданием, закончить проекты, начатые первой. В предвоенное десятилетие Сталин был вынужден как минимум дважды принимать решение о снижении инвестиций. Такая манера руководства — «штурм и натиск» с последующей корректировкой планов — порождала цикличность развития советской экономики, феномен, который, казалось бы, должен по определению отсутствовать в плановой системе. Как следствие — омертвление вложений, снижение отдачи.

Не спасал командную экономику от ошибок и ее «мозг» — Госплан, обязанный превращать директивы Политбюро и правительства в конкретные хозяйственные планы. На самом деле планирование было далеко не всеобъемлющим. Даже в 1951 году проект очередного пятилетнего плана включал в себя лишь 127 заданий в натуральных показателях, притом что советская экономика производила сотни тысяч наименований товаров. Чтобы избежать ответственности за конкретные результаты, работники Госплана определяли цели развития в максимально общем виде. Добавьте к этому, что в процесс разработки планов были активно вовлечены сами производители. Каждый народно-хозяйственный план был результатом не столько «научных» расчетов, сколько торга между выше- и нижестоящими уровнями командной иерархии.

Производственники всегда стремились подстраховаться, получить для выполнения спущенных сверху заданий как можно больше ресурсов. Вот как объяснял эту тактику начальник Главморпрома (отвечало за военное судостроение) Ромуальд Муклевич: «Сам не знаешь, откуда вылезет что-то такое, что нарушит взятые темпы, сорвет тебе программу по отдельному заводу или отдельному объекту». Зная такую манеру нижестоящих, высшие чиновники не имели никаких оснований верить в обоснованность заявок предприятий. Поэтому планировали от достигнутого. «Смотрим, сколько вчера дали, в прошлом квартале, и определяем потребность этого квартала», — признавался один из руководителей Наркомата тяжелой промышленности Исар Айнгорн. Такой «научный» подход на многие годы вперед зафиксировал отраслевую структуру советской экономики конца 1920-х годов. Новым отраслям, если они не были связаны с военно-промышленным комплексом, было просто неоткуда появиться в советской системе, что обрекало ее на хроническое отставание от Запада.

Миф о сталинской вертикали

В народе говорят: «При Сталине был порядок». Аналогичного взгляда придерживаются и многие критики сталинизма. По их мнению, командная система превратила человека в винтик, малозначащую часть огромного механизма. На самом деле на всех этажах советского политического и экономического механизма винтики имели и стимулы, и возможность «играть» с системой. Это был тот еще порядок.

Хозяйственники и партийные руководители на местах постоянно апеллировали к центру, ища помощи и поддержки в реализации полученных заданий или стремясь переложить ответственность за провалы. Чем выше стояли чиновники в советской иерархии, тем больше они были перегружены работой. В 1930-е годы Политбюро рассматривало от трех до четырех тысяч вопросов в год; еще больше вопросов решал Совнарком, официальное правительство СССР. Большинство составляли частные вопросы повседневного управления, вроде распределения десяти новых автомобилей среди партийных работников какого-нибудь среднеазиатского обкома. Высшее руководство тонуло в потоках информации, а незначительность вопросов заслоняла общую картину. Больше всего был загружен сам Сталин, без которого его замы не могли «решиться на что-либо фундаментальное…» (Лазарь Каганович — Сталину, 21.07.1932). Несмотря на огромную работоспособность генсека, временами и он не выдерживал: «Уехал от бумаг, а вы забрасываете меня грудой бумаг. Решайте сами и решайте поскорее…» (из письма Кагановичу 13.09.1933).

Не имея физической возможности контролировать решение всех вопросов, советские руководители высоко ценили свое право в любой момент вмешиваться в повседневное управление работой подчиненных. Несмотря на обязанность каждого коммуниста любой ценой исполнять решения партии и правительства, выполнение приказов в советской системе было далеко не автоматическим. Нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе жаловался: «Я вижу, наблюдаю, ругаюсь, дерусь как зверь, но чтобы протащить какой-либо вопрос, чтобы он был как следует проведен, для этого надо самому впасть в истерику на три-четыре часа и того загнать в истерику, кто это выполняет».

Дело в том, что начальники и подчиненные, как правило, преследовали разные цели. Подчиненные лучше знали ситуацию на местах и могли манипулировать информацией. Сталин при всей власти, которую он сконцентрировал в своих руках, опасался, что подчиненные сделают из него «факсимиле» для утверждения согласованных за его спиной решений. «Я не могу все знать. Я обращаю внимание на разногласия, на возражения, разбираюсь, почему они возникли, в чем дело. А они прячут это от меня» (Сталин по воспоминаниям Константина Симонова). Единство большевистского руководства, единство советского аппарата были мифом. Даже между членами Политбюро, каждый из которых возглавлял одну из отраслей советской экономики, периодически возникали острые конфликты и противоречия.

Руководство пыталось решить проблему путем постоянных реорганизаций. Однако получалось как в басне Крылова. «Структура нашего аппарата, сколько мы его ни реорганизовываем, сколько мы с ним ни возимся, а все-таки, когда его возьмешь и нарисуешь на бумажке и посмотришь, более безобразного урода нигде не увидишь…» — жаловался Орджоникидзе. Не помогало наличие сразу нескольких параллельных систем контрольных органов: партийного контроля, советского контроля, НКВД, прокуратуры и т. д. Каждый раз нерешенным оставался вопрос: «Кто контролирует контролера?»

Самым радикальным способом вразумления аппарата были репрессии. Но угроза случайного наказания служила плохим стимулом для менеджеров, напротив, она была дестабилизирующим фактором. Как показал английский историк Роберт Дэвис, тщательно изучивший архивные документы второй половины 1930-х, Большой террор был не следствием, а причиной экономических трудностей, возникших в советском народном хозяйстве перед войной.

Миф об энтузиазме

«Весь советский народ, как один человек, поддерживает и воплощает в жизнь мудрые решения партии и правительства», — твердила советская пропаганда. Архивы свидетельствуют, что поддержка «мудрых решений» не была массовой даже в среде рабочего класса, от имени которого правили коммунисты.

Командная экономика просто не сумела создать эффективную систему стимулов к труду. Как показал исследователь трудовых отношений Андрей Соколов, несмотря на всю мощь пропагандистской машины, бесконечно возбуждать и эксплуатировать энтузиазм трудящихся было невозможно, требовались и иные стимулы. Власти перепробовали разные комбинации моральных, материальных стимулов к труду и мер наказания. В конце концов Сталин сделал выбор в пользу последних, криминализировав сферу труда. Незадолго до войны в СССР была введена уголовная ответственность за опоздания и прогулы, незаконную смену места работы.

Рабочие были совершенно беззащитны перед наступлением государства на их права. Профсоюзы стали одним из его подразделений. Коллективные договоры из средства защиты прав рабочих, одного из завоеваний Октября, превратились в способ заставить их трудиться интенсивнее. Именно в договорах фиксировались новые нормы и расценки, спускаемые из министерств для повышения производительности труда. Как показывает история металлургического завода «Серп и молот», такой пересмотр «заниженных» норм и расценок происходил постоянно. В 1947 году, например, нормы на заводе увеличивались на 23% при одновременном понижении сдельных расценок на 18,8%.

ГУЛАГ, один из символов сталинской экономики, служил средством запугивания рабочих, профилактики массовых протестов. Но и эта угроза со временем утрачивала действенность. Драконовским законам нередко сопротивлялись даже подчиненные диктатора. Сталин лично инициировал в 1947 году резкое повышение сроков заключения за «хищение социалистической собственности», включая мелкие хищения на производстве. За хищение мотка проволоки можно было получить от семи до десяти лет. Но советские судьи саботировали указ, назначая наказание «ниже нижнего предела», несмотря на давление из центра. В конце 1940-х годов суды фактически перестали давать сроки за прогул, хотя соответствующий указ продолжал действовать. Мнение о необходимости реформировать ГУЛАГ, как выяснил историк Олег Хлевнюк, разделяла в конце правления Сталина вся высшая советская элита, и неудивительно, что демонтаж системы принудительного труда начался сразу после смерти диктатора.

Миф об отсутствии коррупции

Социалистическая законность была лозунгом для нижестоящих. От капитанов индустрии требовали достижения целей любой ценой. Вот и питательная среда для коррупции — проявлений противозаконной хозяйственной самостоятельности и предприимчивости в системе, декларировавшей отказ от этих начал!

Пока незаконные действия менеджеров способствовали выполнению плана, центральные власти были готовы закрывать на них глаза. Центр мирился с существованием вторичного рынка ресурсов, на котором предприятия продавали и покупали друг у друга выторгованные с боем, но оказавшиеся «лишними» материалы. Эти «внутренние резервы», как их обычно называли, позволяли до некоторой степени сглаживать ошибки планирования. Уполномоченный Комиссии партийного контроля (КПК) по Челябинской области Дадонов отмечал, что «неправильное поведение некоторых директоров вошло в систему и не пресекается на месте». Архивы КПК показывают, что даже этот орган, призванный бороться с незаконными действиями советских хозяйственников, часто применял мягкие наказания — выговор, «постановку на вид» — за подобные действия.

Главная проблема заключалась в том, что на практике крайне сложно было отличить незаконную сделку, направленную на личное обогащение, от столь же незаконной сделки, призванной помочь предприятию реализовать план, то есть произведенной в интересах государства. Так же трудно было отличать взятки, данные толкачом, чтобы его предприятие получило ресурсы, от «личных» взяток. Как признавался на пленуме КПК другой региональный уполномоченный этой комиссии, Френкель, не всякое присвоение ресурсов есть воровство, при этом он сослался на «товарищей в Москве, которые разделяют эту точку зрения».

В таких условиях расцвет коррупции на всех уровнях общественной и экономической жизни в СССР был неизбежен. После войны власти инициировали несколько кампаний по борьбе со взятками, но без изменения основ командной экономики решить проблему было невозможно. Системная коррупция в позднем СССР, символом которого стало «хлопковое», или «узбекское», дело, выросла не на пустом месте, а имела прочную основу в сталинском периоде.

Так был ли Сталин эффективен, а советская индустриализация успешной? Даже забывая об аморальности вопроса (голод и террор при Сталине унесли несколько миллионов жизней), с точки зрения общества, трудно считать успешной модель развития, при которой граждане не могут воспользоваться высокими темпами роста. Преследовавшая Советский Союз на протяжении всей его истории проблема дефицита, низкая доля потребления в структуре ВВП были свидетельством не временных недостатков, а врожденных дефектов командной модели.

Наконец, при сопоставлении качества жизни в СССР и остальном мире не стоит забывать об отсутствии в стране победившего социализма политических свобод и угрозе репрессий. Высокие темпы роста ценишь меньше, если велика вероятность оказаться репрессированным (реабилитация через пару десятилетий — слабое утешение).

Главные заповеди женщины
http://krasa-eva.mirtesen.ru/blog/43080166261 Краткая справка слишком длинная (500 знаков макс)

Три главные заповеди женщины:

никогда не откладывай на завтра то, что можно купить сегодня;
никогда не откладывай на завтра то, что можно съесть сегодня;
никогда не откладывай на завтра то, что можно вообще не делать.

Секрет вечной молодости - спать не менее девяти часов, быть уверенной в собственной привлекательности и лгать на вопросы о возрасте.

Выйти замуж не трудно, трудно хорошо выйти замуж.

Лучше мужа может быть только любовник. Лучше любовника могут быть только два любовника.

В квартиру мужчины нужно внедряться постепенно. Вначале забыть у него косметику, потом что-то из нижнего белья, а потом халат и тапочки. Если он стерпит ваш халат, значит, уже созрел для совместной жизни.

Женщине никогда не бывает столько лет, на сколько она выглядит.

Мужчины, желая сделать женщинам приятное, признают, что женщине столько лет, на столько она выглядит. Неправда! Мужчины, запомните: женщине столько лет, сколько она говорит!

Тридцать лет - прекрасный возраст для женщины... после 50!

Чтобы выйти замуж за красивого, умного, заботливого и богатого мужчину, вам придется выйти замуж четыре раза.

Мои года... А где мое богатство?

Путь к сердцу женщины исчисляется каратами.

Главное оружие женщины - красота, правда, перевооружение с годами обходится все дороже и дороже.

Меньше сцен, но больше драматизма!

Женская логика: "Все прощу! Но ничего не забуду"

Для кого-то эта женщина - богиня, а для кого-то - всего лишь жена.

С возрастом наши взгляды, талия и бедра становятся гораздо шире.

Если муж покупает вам все, что вы просите, значит вы мало просите!

Помоги себе сама! Плохое настроение - устрой себе шоппинг!