Иэлтея (
pravoslavie) все записи автора
Прошу прощения у модераторов сообщества, но я нашла эту истории у одной моей подруги, и не могла не перепостить. Просто мне кажется, что о таких вещах надо знать любому христианину, и укрепляться сердцем. Я молюсь за них, надеюсь, что и вы поддержите молитвой.
"Когда замолчали колокола Успенского
Это случилось не в послереволюционные безбожные годы, а в наши дни
...Среди москвичей это место известно как Болгарская церковь, или Троеручица. Тёмно-красные с белым стены, зелёные крыши, голубые и золотой луковичные купола, кирпичные первые и деревянные вторые этажи строений, утопающих в цветах и затянутых плетями девичьего винограда, аккуратные чугунные решётки оград и — непередаваемое чувство защищённости, нисходящее на всех, кто оказался по ту сторону этой ограды.
Официально этот островок безопасности в бурном потоке жизни именуется «Партиаршее подворье храма Успения Пресвятой Богородицы в Гончарах, Болгарское представительство», но работники называют его просто Болгарское подворье. Проработав на нём несколько недель, я тоже заразилась ощущением второго дома, находящегося близ станции метро «Таганская».
А потом оказалось, что есть те, кто считает подобное предосудительным. Место работы должно оставаться местом работы, а радость и спокойствие — это на своём диване, в своей комнате. И подворье — не ночное заведение, нечего там делать после восьми вечера. И если через тебя проходят деньги — они непременно «прилипнут» к рукам. И если есть возможность что-то украсть, даже мелочь — эта мелочь обязательно пропадёт. И если ты рискуешь разговаривать и смеяться в трапезной, то такое поведение следует пресекать. Как было и как стало: вместо спокойно-улыбчивой атмосферы времён владыки Игнатия (Карагьозова) мы вынуждены жить в обстановке, более всего напоминающей обычный мирской офис. Такие перемены принёс с собой новый настоятель, иеромонах, а теперь и архимандрит Феоктист. Начиная статью под «аккомпанемент» бензопилы, валящей наши берёзки и сирени и калечащей наши яблони — наши! они все наши! — я не боюсь показаться ни занудой, ни излишне сентиментальной глупышкой. Это всё — факты, а они во многом упрямее людей.
Почти только факты
«Почти» потому, что совсем удержаться от оценки событий и действий я едва ли сумею.
Вышеупомянутый лесоповал — пожалуй, наиболее заметное и возмущающее изменение облика и обстановки подворья. Спиливать здоровые цветущие сирени — любой эколог в два счёта объяснит, чем это вредно и почему не оправданно. О. Феоктист уверяет, что у него есть экологическое образование и что сирени такие встрясочки даже полезны. Чем тогда оправдается тот факт, что при покосе посеянного этой весной газона все — все! — молодые прикорневые побеги оказались срезаны напрочь? Вывод напрашивается. То же и с вырубками на заднем дворе, где якобы вот-вот развернётся стройка: строительства нет до сих пор, а вялотекущие порубки длятся и длятся. Будто человек таким образом «выпускает пар»... По крайней мере, вроде удалось отстоять охраняемые голубые ели и вековую берёзу — и те, и другая под охраной городских властей. Но большая часть цветов — тюльпаны, ирисы, хоста, фиалки, даже розы — не уцелели. Неужели мнение, что роза — самый болгарский цветок, ошибочно?
Но ранее, чем избавляться от зелёных насаждений (это в центре-то Москвы, где каждый атом кислорода на счету!), новый настоятель начал избавляться от людей. Да, вероятно, жить на подворье действительно неправильно, но выгонять людей, не имеющих ни своего жилья в столице, ни возможности его снимать, и выгонять со словами вроде «не желаю видеть ваших скорбных мин, уходите с улыбкой» — это правильно?!.. А не выплачивать расчёт за честно отработанные дни? А оставлять на улице инвалида — у мужчины нет одной ноги ниже колена, и при этом он неплохой водитель? А подозревать, что в ведре с мыльной водой работница прячет уносимые с подворья остатки обеда?..
Добровольно-принудительные договора, на которые были переведены все работники, кроме духовенства — тоже «красивый» момент постигших «болгар» испытаний. Всех, кто работал по трудовой книжке или договору, заставили подписать другой документ. Формулировки бьют в упор, как залп картечи:»Доброволец принимает на себя обязанности по осуществлению благотворительной деятельности в форме безвозмездного труда в интересах Подворья», «Доброволец подчиняется непосредственно Настоятелю», «»Взятые на себя обязанности Доброволец выполняет в соответствии с графиком, утверждённым Настоятелем»... По этому договору получается, что на подворье нет работников, только добровольцы, которые подчиняются настоятелю и есть-пить не просят, потому как безвозмездно... А вот пункт, в котором «Подворье обязуется... допускать Добровольца к интересующим его мероприятиям, проводимым Подворьем» выполнялся только в части богослужений, от прочих работники оказались изолированы напрочь.
Отдельная тема — произвол (по-другому не назову) с богослужебной частью. По приказу о. Феоктиста со свечного ящика были сняты все книги, иконы, лампады и лампадное масло, диски с познавательными фильмами и записями, а сами дубовые полки — разломаны и выброшены. Все товары (на которые, между прочим, были затрачены некоторые суммы) оказались выложены на «отдать за спасибо». Не знаю, остались ли книги и если да, то что с ними стало, но вот судьба икон поражает. Те образа, которые никто не забрал, оказались сожжены там, где обычно жгут то, что не принято выбрасывать в мусор. Я сама видела скукоженные и почерневшие оклады, в которых угадывалась бывшая икона. От картонных или бумажных образков не осталось и этого. Небольшая, размером с книгу, Иверская почти уцелела: кто-то вытащил слегка обугленный образ из огня, и она так и лежала под дождём и ветром — полуотклеившееся от деревянной дощечки изображение, поруганная икона. Я так и не решилась её взять с собой; может, зря, но меня остановил странный стыд: будто это кощунство — моя вина.
Замолчали колокола Успенского: те звонари, что работали раньше, то ли оказались то ли слишком «дорогими», то ли «недостаточно квалифицированными», хотя мне, не специалисту, их звоны, ритмичные, стройные и очень разнообразные, казались безупречными. При выходе из метро сразу было слышно: «болгары» звонят!..
Дом, в котором на первом этаже раньше были бухгалтерия и кабинеты кассира, старосты и секретаря владыки, а на втором — комнаты для батюшек, теперь превращён в «гостиницу для болгар». Должности секретаря, старосты и кассира, похоже, упразднены, бухгалтер сменён, а священников перевели, ни много ни мало — в бытовку.
Общие трапезы на большие праздники, бывшие в негласной традиции, прекратились. Такое ощущение, что из экономии.
К описанному добавлю: храм Успения в Гончарах старинный, если быть точным — постройки XVII века. К какому веку относятся очень своеобразные росписи на стенах и сводах, точно не скажу, но явно не новодел. Храм не закрывался ни после революции, ни в войну, росписи пережили все перемены, в отличие от изразцов внешней облицовки, от которых мало что осталось. Краска кое-где начала пузыриться — вероятно, из-за мелких дефектов кровли. Начавшие облупляться росписи видеть больно и жалко, но, видимо, не всем: по требованию о. Феоктиста на свечном ящике стали продаваться наполовину парафиновые свечки вместо прежних самодельных, чисто восковых. Результат: свечной цех переведён на половинную занятость, вместо семи видов свечей в храме лежит три, а страдают старинные росписи — из-за постепенно налипающей парафиновой сажи. Остаётся порадоваться, что перед своим переводом снова в Болгарию владыка Игнатий успел сделать ремонт внешних стен храма, иначе только Богу ведомо, как бы этот ремонт провёл отец Феоктист...
Пугающие метаморфозы
Прочее можно просто перечислить.
В алтаре помещены камеры, и всё, что они снимают, видят охранники. Самих охранников мало что волнует: например, прогонять от храма хулиганящего пьяницу «нет благословения». Разговаривать с прочими сотрудниками им просто запретили.
Причастникам запретили прикладываться к потиру. А однажды (подозреваю, уже не «однажды», а «не раз», на службе просто проигнорировали и исповедующихся, и причастников. Кто вёл Литургию, понятно.
Вечерние службы заканчиваются без малого семь, и храм тут же закрывают для прихожан.
Храм убирают свечницы (уборщицы уволены), и времени им на всё про всё — от окончания вечерней службы и до 20.30 максимум.
Вместо двух воскресных литургий теперь служится одна.
Сокращён штат: осталось два алтарника, потому перед службами не читают часы — просто некогда. Третьего недавно выгнали, не приняв во внимание то, что у него беременна жена, а также то, что они месяц назад оба завершили институты, то есть места работы у них попросту ещё нет.
Из храма убран неканонический (скульптурный и без изображения Богоматери и Марии Магдалины), но любимый работниками и прихожанами Крест. Где он теперь — неизвестно, его следы просто потерялись. Одни говорят — на реставрации, другие — в музее при Троице-Сергиевой лавре. Своё мнение об этой истории оставлю при себе, но факт исчезновения святыни налицо. Ходили слухи, что такая же судьба - осесть экспонатом в музее — ждёт нашу «Троеручицу», чудотворную икону храма...
Затеяна вроде как реставрация Богородичного придела, и к Успению работы так и не были закончены, более того: рабочие исчезли с подворья.
Все решётки ограды забраны пластиковыми жалюзи, то, что внутри, снаружи не видно вообще.
Как только на подворье появляются гости, некоторым — не всем! - работникам запрещается обедать в трапезной, которая теперь закрывается под восемь часов.
В один прекрасный момент чуть было не возникло разделение по национальному признаку: в Успенском (основном) храме служили бы только болгарские священнослужители, а в приписной, Никольский, направлялись все прочие, то есть русские.
Вот так вот стало.
Не скажу, что прежняя жизнь подворья была такой уж безоблачной. Были и священники, на которых поступали жалобы; и охранники, выгоняющие взашей прихожан, одетых, по их мнению, неподобающе; и бомжи, осаждающие ворота храма; и осквернения образа «Троеручица», традиционно помещённого в плотно закрытом киоте на западной стене снаружи храма... Но это всё было небольшими тучками на голубом небе. А нынче небо для нас стало серым, и разгонит ли ветер эти тучи? Иногда ловлю себя на страхе: а не станет ли хуже? Но мы всё еще держимся, слава Богу..."
И, совсем недавно в эту очень невеселую историю добавился еще один комментарий:
"С того времени, как я закончила статью, произошло ещё кое-что, я приведу только три случая и один факт.
К Рождеству Богородицы попробовал звонить кто-то из оставшихся алтарников - лучше бы не пробовал... Это - самое безобидное.
Настоятель намерен закрыть (!) наш приписной храм - Никольский, якобы для того, чтобы сменить нынешний "временный" иконостас на "постоянный". Я уверена, что никто ничего не станет менять, это просто повод избавиться от последних неугодных: мол, народ, а работать-то пока негде, вы уж дома посидите, пока то да сё... Примерно как с Богородичным приделом Успенского, который уже никто не реставрирует почти месяц. Сложность этого демарша только в том, что Никольскицй под московским, а не болгарским, подчинением, то есть вряд ли это удастся сделать безнаказанно. Хотя о. Феоктист много что сделал безнаказанно.
Уже шесть дней, как все работники свечного ящика, если прихожане пытаются заказать сорокоуст, говорят - устно! - что "батюшка благословил, что за каждое записанное имя следует давать от ста рублей". Интересно, это прихожанин узнаёт ДО того, как имена записаны, или после?.. Это при том, что прежде всё, в том числе сорокоусты - сорокадневное поминание о здравии или упокоении - шло на пожертвование. И что за странная фраза - "батюшка благословил"? Что, всех прихожан РАЗОМ? Я, конечно, не во всём грамотна, но, кажется, ТАК всё-таки не делается. В общем и целом ситуация неприятно напоминает ту часть истории католической церкви, которую любили упоминать в антицерковной пропаганде, а именно - продажу индульгенций. Торговля молитвой, так, что ли?..
А вот факт: как и следовало ожидать, над подсвечниками возле наиболее любимых и почитаемых икон УЖЕ видны следы парафиновой копоти. А ведь не прошло даже одного года..."
Хочу пояснить, на всякий случай. Это не осуждение действий, это крик души, которая болит. Это желание рассказать тем, кто услышит и поможет - молитвой или просто своим словом.
Спаси вас Бог, держитесь!
Текст оригинальной записи:
http://www.liveinternet.ru/users/1380272/blog#post187651351
pravoslavie
Морис Эшер. Восхождение и нисхождение. Фрагмент
Меня очень порадовал этот разговор. Я понял, что передо мной замечательная русская молодежь, готовая к диалогу, готовая к пониманию, и ляжет на нас великий грех, если мы сейчас упустим этих удивительных мальчишек, этих подранков. Если упустим момент, если окончательно их предадим, то горе всем нам будет великое, и не будет нам от них пощады.