Арина_Солнце (pravoslavie) все записи автора

Арина_Солнце (pravoslavie) все записи автора

Один из ценнейших рукописных памятников древнерусского певческого искусства - Супрасльский Ирмологий. Он знакомит слушателей с исключительно своеобразной глубоко национальной традицией одноголосного пения, удивительной красотой древнерусских мелодий. Значение Супрасльского Ирмология для воссоздания подлинной традиции древнерусского церковного пения бесценно. Прежде всего потому, что эта певческая книга была создана 400 лет назад (1598-1601 гг.) и, соответственно, содержит свод древнейших распевов. Вместе с тем, рукопись записана нотолинейной нотацией, что даёт возможность с полной достоверностью пропеть содержащиеся в ней песнопения. А все певческие рукописи рубежа XVI-XVII вв. записаны крюковой нотацией без помет и прочитываются с большой долей гипотетичности. Супрасльский Ирмологий - пока единственная известная нотолинейная певческая книга с древнерусским содержанием. Кроме того, Ирмологий включает в себя основной круг песнопений церковного обихода и может дать представление обо всех видах и жанрах богослужебного пения. Рукопись отразила не только бытующий свод распевов, но и типичную практику их исполнения. Мужской православный монастырьЧитать далее

 

 

 

 

 

Элла-Элизабет (pravoslavie) все записи автора «Однажды, стоя в церкви святой Анастасии на молитве, о. Нифонт (епископ Кипрский) поднял глаза к небу и увидел отверстые небеса и много ангелов, из которых одни сходили вниз на землю, другие шли вверх, неся на небо человеческие души. И вот, видит он, идут два ангела вверх, неся какую-то душу. И когда приблизились они к блудному мытарству, вышли мытари-бесы и сказали с гневом:

— Это наша душа, как вы смеете нести её мимо?

Ангелы отвечали:

— Какой у вас знак на ней, что вы считаете её своею?

Сказали бесы:

— Она до смерти оскверняла себя грехами, не только естественными, но даже и противоестественными; кроме того, она осуждала ближнего, и умерла без покаяния. Что вы на это скажете?

— Мы не верим, — ответили ангелы, — ни вам, ни отцу вашему диаволу, пока не спросим ангела-хранителя этой души.

Когда же его спросили, тот сказал:

— Правда, много грешила эта душа, но когда заболела, начала плакать и исповедовать грехи свои Богу; и если простил её Бог, то Он знает почему: Он имеет власть. Слава Его праведному суду!

Тогда ангелы, посрамив бесов, вошли с душою в небесные ворота.

Потом увидел блаженный, что ангелы несут ещё другую душу, а бесы выбежали к ним и кричат:

— Что вы, носите души, не узнав их, как, например, несёте и эту — корыстолюбивую, злопамятную, разбой произведшую!

Отвечали ангелы:

— Мы хорошо знаем, что, хотя она и сделала всё это, но плакала и горевала, исповедовала грехи и подавала милостыню; за это простил её Бог.

Бесы же начали говорить:

— Если уже эта душа достойна милости Божией, то возьмите и берите грешных со всего мира! Чего же мы будем трудиться!

Отвечали на это ангелы:

— Все грешники, исповедующие свои грехи со смирением и слезами, получат прощение по милости Божией, а кто умирает без покаяния, тех судит Бог.

Так посрамив лукавых духов, ангелы прошли мимо. Ещё увидел святой, как несли душу одного боголюбивого человека, целомудренного и милостивого, любившего всех; бесы, увидев её издали, скрежетали зубами, а ангелы Божии выходили ей навстречу из небесных ворот и так приветствовали ту душу:

— Слава Тебе, Христе Боже, что Ты не оставил её в руках вражиих, но избавил её от преисподнего ада.

Через некоторое время блаженный Нифонт увидел, как бесы влекли душу в ад. Это была душа одного раба, которого господин изнурял голодом и бил; он не стерпел такого мучения, и, по наущению беса, взял верёвку и удавился. Ангел же хранитель его шёл вдали и горько плакал, а бесы радовались… Преподобный видел и ещё одну душу, которую несли в воздухе ангелы, а их встречали полчища бесов; видел, как бесы отняли из рук святых ангелов ту душу и с поруганием бросили в бездну. Это была душа одного клирика церкви святого Елевферия; этот клирик постоянно прогневлял Бога блудом, чародейством и разбоем, умер же он внезапно без покаяния, и была радость бесам»

(«Жития Святых» свт. Дим. Ростовского).

Татьяна_Малахова (pravoslavie) все записи автора

 Закон Божий (266 серий) (2004-2007) TVRip 

скачать фильм можно здесь: http://pravtor.ru/viewtopic.php?t=3032

Татьяна_Малахова (pravoslavie) все записи автора

                                                                                          

 "Душа после смерти" это книга в которой повествуется о современных "посмертных" опытах в свете учения православной церкви.

Потусторонний мир реальнее и ближе, чем мы обычно думаем, а путь к нему открывается через жизнь духовного подвига и молитвы. Эта книга посвящена  и адрессована тем, кто хочет нести такую жизнь.

Она оказалась последней книгой в жизни отца Серафима. Его сознательная духовная жизнь началась со смерти и последняя его работа была посвящена смерти. Через нее он сам подготовился к мирупотустороннему и поныне подготавливает миллионы читателей, приоткрывая тайны жизни после смерти.

Эта книга имеет двоякую цель: во-первых, с точки зрения православного христианского учения о загробной жизни, дать объяснение современных “посмертных” опытов, возбудивших такой интерес в некоторых религиозных и научных кругах; во-вторых, привести основные источники и тексты, содержащие православное учение о загробной жизни. Если ныне это учение так плохо понимают, то это во многом следствие того, что в наши “просвещенные” времена эти тексты находятся в забвении и совсем “вышли из моды”. Мы пытались сделать эти тексты более понятными и доступными современному читателю. Нет нужды говорить о том, что они представляют собой бесконечно более глубокое и полезное чтение, чем популярные сейчас книги о “посмертном” опыте, в которых, даже если они и не являются лишь обычной сенсацией, все равно не может быть ничего, кроме внешней эффектности, потому что в них нет цельного и истинного учения о загробной жизни.

Основным источником вдохновения при написании этой книги послужили труды епископа Игнатия (Брянчанинова), который был, возможно, первым крупным русским православным богословом, непосредственно занимавшимся именно той проблемой, которая встала так остро в наши дни: как сохранить подлинное христианское предание и учение в мире, который стал совершенно чужд православию и стремится или к тому, чтобы опровергнуть и отбросить его, или перетолковать его таким образом, чтобы оно стало совместимо с мирским образом жизни и мышления.

                                                                               заказать книгу

От переводчика. И переводилась эта книга на русский язык для тех, кто искренне стремится к тому, чтобы вести духовную жизнь православного христианина. С Божьей помощью удалось завершить перевод всего за полтора месяца, и всегда в этой работе меня укрепляла мысль о нашей прекрасной православной молодежи, которой так нужны такие “простые” книги, которые говорят о “едином на потребу” и учат жить с мыслью о смерти, чтобы войти в жизнь, тогда как обезумевший мир живет все более и более плотской жизнью, ест и пьет, ибо знает, что завтра умрет (1 Кор. XV, 32). От души хочется пожелать всем серьезным читателям принять эту отеческую веру со всею искренностью и простотою, с какой хранили ее христиане от первых и до наших дней.

материал использован:http://www.pravoslavie.ru/put/shagi/rose_sad.htm#oglav

Татьяна_Малахова (pravoslavie) все записи автора

 Совсем недавно прочла интересную книгу "Несвятые святые и другие рассказы, которую написал Архимандрит Тихон (Шевкунов).

Замечательная книга, повествующие о жизни простых людей, которые живут среди нас и о их жизненном пути, приведших их к Богу, укрепивших их в вере. Интересно и то. что сюжет книги происходит  в 80-е, когда еще не все можно было читать и говорить, а тем более открыто верить в Бога. Хорошо описан уклад жизни Псково- Печерского монастыря и его насельников среди которых были и есть мудрые старцы.  

                                            Предисловие

 

                                                                                                                                                                                                    купить здесь:

Архимандрит Тихон (Шевкунов). «Несвятые святые» и другие рассказы. — М.: Изд-во Сретенского монастыря; «ОЛМА Медиа Групп», 2011. — 640 с.: ил. ISBN 978-5-7533-0611-1. ISBN 978-5-373-00597-5. Издательский номер 11-10461

Как-то теплым сентябрьским вечером мы, совсем молодые тогда послушники Псково-Печерского монастыря, пробравшись по переходам и галереям на древние монастырские стены, уютно расположились высоко над садом и над полями. За разговором мы стали вспоминать, как каждый из нас оказался в обители. И чем дальше слушали друг друга, тем сильнее удивлялись.

Шел 1984 год. Нас было пятеро. Четверо росли в нецерковных семьях, да и у пятого, сына священника, представления о людях, которые уходят в монастырь, мало чем отличались от наших что ни на есть советских. Еще год назад все мы были убеждены, что в монастырь в наше время идут либо фанатики, либо безнадежно несостоявшиеся в жизни люди. Да! — и еще жертвы неразделенной любви.

Но, глядя друг на друга, мы видели совершенно иное. Самому юному из нас исполнилось восемнадцать лет, старшему — двадцать шесть. Все были здоровые, сильные, симпатичные молодые люди. Один блестяще окончил математический факультет университета, другой, несмотря на свой возраст, был известным в Ленинграде художником. Еще один основную часть жизни провел в Нью-Йорке, где работал его отец, и пришел в монастырь с третьего курса института. Самый юный — сын священника, талантливый резчик, только что завершил учебу в художественном училище. Я тоже недавно окончил сценарный факультет ВГИКа. В общем, мирская карьера каждого обещала стать самой завидной для таких юношей, какими мы были тогда.

Так почему же мы пришли в монастырь и всей душой желали остаться здесь навсегда? Мы хорошо знали ответ на этот вопрос. Потому, что каждому из нас открылся прекрасный, не сравнимый ни с чем мир. И этот мир оказался безмерно притягательнее, нежели тот, в котором мы к тому времени прожили свои недолгие и тоже по-своему очень счастливые годы. Об этом прекрасном мире, где живут по совершенно иным законам, чем в обычной жизни, мире, бесконечно светлом, полном любви и радостных открытий, надежды и счастья, испытаний, побед и обретения смысла поражений, а самое главное, — о могущественных явлениях силы и помощи Божией я хочу рассказать в этой книге.

Мне не было нужды что-либо придумывать — все, о чем вы здесь прочтете, происходило в жизни. Многие из тех, о ком будет рассказано, живы и поныне.

взято: (http://www.pravoslavie.ru/sm/48308.htm)

Можно скачать книгу на православном сайте http://pravtor.ru , нужно зарегистрироваться.http://pravtor.ru/viewtopic.php?t=10465

 

Татьяна_Малахова (pravoslavie) все записи автора

 

Памятка юному Христианину

Как оружие для битвы,

Нам всегда нужна молитва.

Утром надо встать, умыться

И усердно помолиться.

 

Перед тем, как скушать что – то,

Не забыть святую воду.

Антидор и просфора

Освящают нас с утра.

 

День какой сегодня, вспомним –

Постный или же скоромный?

Почему постимся в среду? –

Был Господь на муки предан.

 

В пятницу Он распят был,

Дух в страданьях испустил;

И всегда мы, помня это,

Храним пятницу и среду.

 

Есть и длинные посты,

Чтоб достигнуть чистоты.

 

Сорок дней Господь постился

И в пустыне находился,

Чтоб пример для нас подать,

Как все страсти побеждать.

 

Сделаем, как заповедал Он –

Будет дух у нас силен.

 

Теперь надо помолиться,

Прежде чем за стол садиться,

И не будем пищу есть мы,

Пока всю не перекрестим.

 

Без молитвы же пирушки –

Для животных у кормушки

И для всех, подобных им.

Мы ж Творца благодарим.

 

Он нам дал и хлеб, и воду,

И прекрасную природу.

Очень глупым надо быть,

Чтобы не поблагодарить.

 

Мы выходим за порог,

Крестимся: храни нас Бог.

«Живый в помощи» - читаем,

Крестик с шеи не снимаем –

Должен с нами быть всегда,

Чтобы не стряслась беда.

 

И хранимы крестной силой,

Кратко: «Господи помилуй», -

Средь людей молиться будем

И о Боге не забудем.

 

Всему доброму учитель,

Светлый ангел наш хранитель

Не оставит нас тогда,

Лишь бы жизнь была чиста.

 

Стыдно каждому быть грязным,

И мы тело моем часто.

Душу тоже надо мыть –

В храм на исповедь ходить.

 

Хоть ее мы и не видим,

Видит ангел наш хранитель,

Видит Бог и все святые,

Как грязнят нас мысли злые,

А где мысли – там дела,

И душа уж не светла.

 

При ненастной мы погоде

Лужи грязные обходим,

Но бывают вещи хуже

Самой гадкой, грязной лужи.

 

Непременно их получишь,

Если телевизор включишь.

И омыть непросто душу

От такой зловонной лужи.

 

Так зачем же будем, братцы,

В эту грязь мы забираться?

 

Лучше вечером без лени

Тихо встанем на колени

В уголке своем святом

На молитву перед сном.

 

И всю ночь тогда над нами

Ангел белыми крылами

Будет душу осенять,

Даст покой и благодать.

Монахиня  Серафима (Каменяка)

 

 

 

Элла-Элизабет (pravoslavie) все записи автора Лепил мокрый, противный снег. «Дворники» с трудом счищали белую коросту с окон его машины. Дорога была безлюдной, но он ехал с напряжением – скользко, темно, сырость пробиралась под лёгкую кожаную куртку – и почему он не надел дублёнку, вырядился, как жених. Выехал без настроения. Наверное, можно было отложить поездку, но отец Георгий очень просил привезти ему пачку свечей, несколько бутылок лампадного масла, ладана. Набралось три тяжёлых коробки, хотелось успеть до Рождества. И вот дотянул – три дня до Рождества осталось, только бы обернуться туда и обратно. Отец Георгий жил в Псковской области, в самой глубинке, в маленьком селе на краю леса. Ехали к нему отовсюду, потому как святой жизни был человек. Усталости, казалось, не ведал, всех привечал, обогревал любовью, от беды отводил. Ехали к нему люди с тяжёлым сердцем, а возвращались просветлённые, умел отвести от человека уныние, умел развернуть его от беды, подтолкнуть к Богу.


Николай заметил, что как стал вспоминать об отце Георгии, так и теплее вроде стало в машине. Уж с ним-то отец Георгий повозился, пока не вытащил из отчаянья, пока не заставил жёстко оценить свою жизнь. Что делаешь? Куда катишься?

Николай был в Москве человеком заметным, под его началом находилось несколько вещевых рынков, жил – как по минному полю шёл: вправо – воронка, влево – обстрел. Пока, в конце концов, и не «подорвался на мине». На него наехали, стали сводить торгашеские счёты, он попытался встать в стойку, напрячь их, опередили – сожгли дачу, принялись угрожать. Хорошо, что он один, семьи не было, как разошёлся с первой женой, всё недосуг было второй раз жениться. Теперь его холостяцкая жизнь оказалась благом. Уж кого-кого, а его близких «доброхоты» в покое бы не оставили. А так – один как перст. Но брали измором – звонили, угрожали, писали письма, просили освободить поле деятельности по-хорошему. В прокуратуру пошли письма. Один раз вызвали, второй. Николай чувствовал: надо уходить по-хорошему. Но такая ненависть в душе клокотала, что он даже ночами проигрывал давно написанный сценарий мести. «Убью, убью обязательно. Пусть сяду, но не потерплю, какой я после этого мужик?»

В Псков поехал налаживать контакты, были у него там свои люди, хотел поговорить, обсудить предстоящую борьбу. А машина возьми да и поломайся на дороге, аккурат у опушки леса, у крайней избы, в которой горел крошечный огонёк лампады. Постучал. Открыли. Маленький седой старичок с бородой до пояса.

– Заходи, мил-человек. Заходи, гостем будешь, – молочка налил, отломил хлеба. – Ешь. Говорить потом будем.

– А что говорить? Мне говорить нечего, – насторожился Николай.

– Нечего и нечего, неволить тебя не буду. Пей молочко, пей.

И как прорвало Николая. Разрыдался он, уронив голову на стол, покрытый весёленькой клеёнкой, и рыдал, как освобождался. И стал говорить. По чуть-чуть всё и рассказал. Утром он развернул свой «Мерседес» обратно в Москву. В ожидании новой жизни сердце притихло. Смог. Смог сжечь все мосты, переступить через ненависть и жажду мести. Оказывается, уйти – большая победа, чем отомстить. Он не понимал, ему растолковали. Пошумели «коллеги», поугрожали и – отступились. Два месяца нигде не работал. Потом в одном православном издательстве стал заниматься реализацией книг. Навыки были, получилось. Деньги, из-за которых так убивался, как-то вдруг измельчали, отошли на второй план. На первом сияла нестерпимо ярким светом освободившаяся покаянием совесть, как легко её бремя, как удивительно её торжество. К батюшке Георгию с тех пор зачастил. Уже потом узнал, что старец сей в России известный. К нему едут отовсюду специально, это только он случайно на огонёк заглянул.

Вот и сейчас едет. Торопится. Торопится обернуться до Рождества. И что-то беспокоит его помимо слякоти, раздражает. Ну, конечно, она, навязавшаяся попутчица.

– Батюшка дал ваш телефон. Благословил взять меня к нему, как поедете.

Взял. Благословил отец Георгий, нельзя не взять. А самому маета. Девушка какая-то забитая, платок на глазах, вжалась в угол заднего сиденья. Уже часа три едут, а она ни слова.

– Закурить можно? – спросил.

– Мне не хотелось бы... – прошептала девушка чуть слышно.

«Вот ещё новости, в собственной машине и не могу курить. А так хочется затянуться. Навязалась! Робкая, робкая, а “мне не хотелось бы...” А мне хочется курить».

– Может, разрешите одну сигарету? – спросил, еле сдерживая раздражение.

– Мне бы не хотелось...

Николай резко остановил машину. Вышел. Запахнул свою хлипкую курточку. Спички гасли на ветру, он нервничал, наконец-то затянулся.

К отцу Георгию приехали уже к вечеру.

– Вот молодец, вот молодец, привёз рабу Божью Марину. Я просил, спасибо, не отказал, – суетился отец Георгий возле Николая.

А Николаю уже и стыдно: «Надо было с ней поласковее, что это я, всю дорогу молчал, злился, извиниться, что ли?» Марину определили на постой к старой сгорбленной Савишне. До неё пройти с километр, но Савишна сама явилась, углядела машину: «Пойдём, дочка, печка у меня топлена, вареньем угощу из крыжовника. Любишь из крыжовника?»

Девушка смущённо улыбнулась, отвела глаза. А Николая отец Георгий определил в пристройку. Небольшая пристройка давно служит ему гостиницей. Едут издалека, остановиться где-то надо. А там и свет, и печка, и иконы на стене. Несколько коек в ряд, хватает. Николай вошёл, увидел молоденького монаха, стоящего на молитве. Тоже приехал к батюшке. Монах повернул к Николаю приветливое лицо, махнул рукой на свободную кровать, дескать, располагайся, но молитву не оставил. Николай лёг. Спина, затёкшая от сидения в машине, слегка ныла. Уснул быстро.

Утром у батюшкиной кельи уже была очередь. Он оказался за девушкой, с которой ехал. Мариной вроде... Она подняла на него глаза и тут же опустила. Извиниться, что ли? Да нет, раньше надо было. Стал готовиться к исповеди. Прежде чем войти к батюшке, девушка перекрестилась три раза. Монашка, что ли... Не разговаривает, забитая какая-то. Долго, очень долго девушка не выходила. А вышла... Николай натолкнулся на её взгляд, полный ужаса. Она смотрела на Николая, широко раскрыв глаза и как-то не мигая. Он заметил, только значения не придал. Огонёк лампады из открытой двери звал следующего посетителя. Николай встал: «Господи, благослови!» Батюшка в епитрахили, поручах сидел на стуле, устало опустив спину. Белая борода его выделялась в полумраке комнаты первой, потом уже – лицо, глубокие морщины.

– Ну что, раб Божий Николай, всё на «мерседесах» разъезжаешь?

– Нельзя без машины, отец Георгий, поездом я бы и сейчас ещё ехал.

– Ну, давай, что у тебя…

Знакомый холодок под сердцем. Сейчас надо сказать всё, не утаить, не слукавить. Стал говорить, как всегда, сначала неровно, путаясь, а потом как в омут головой – всё.

Батюшка слушал, склонив голову и прикрыв глаза. Иногда лишь слегка кивал головой, – дескать, слышу, не сплю, рассказывай. И вот оно, блаженное облегчение. Батюшка накрывает голову Николая епитрахилью, читает разрешительные молитвы. Чтобы пережить это светлое, ни с чем не сравнимое чувство, можно было бы не только на «Мерседесе», пешком прийти в эту продуваемую ветрами избушку. Николай поднялся с колен, подошёл под благословение.

– А ты, раб Божий, сколько бобылём жить собираешься? Немолод уже, пора, пора гнездо вить.

– Да моя невеста ещё, отец Георгий, не родилась, – привычно отшутился Николай.

– А вот и родилась. Сидит там. Мариной зовут. Попутчица твоя от самой Москвы, чем не жена тебе?

– Шутите, отец Георгий... Как найду себе невесту, сразу к вам привезу знакомиться. А пока другие у меня заботы.

– Я тебе серьёзно говорю, – голос батюшки стал твёрдым. – Она, Марина, тебе жена, разгляди её, сам убедишься, – и махнул рукой на дверь, иди, дескать, хватит, поговорили.

Вышел. Где она, его «жена»? А вот, сидит пичужкой, укутавшись в большой чёрный платок. Может, его ждёт, «мужа».

– Марина? Вас Марина зовут? Вы меня простите, что я так строг был, пока ехали. На меня, понимаете, столько забот навалилось.

– А я-то тут при чём! – девушка подняла на него глаза, полные слёз. – Мне-то что до ваших забот? Я приехала у батюшки благословения просить в монастырь. Он всё говорил: подожди да подожди, а тут позвал. Я и поехала. Мне бы поездом лучше, а он благословил вам позвонить. У вас проблемы, только я тут ни при чём.

Девушка уже ревела в три ручья.

– А я при чём в ваших проблемах? Мне без разницы, куда вы, в монастырь или...

– А батюшка что сказал?! Говорит, выходи, Марина, замуж за Николая. За вас, значит! За вас. Вот они, ваши проблемы. Только я здесь ни при чём, я в монастырь.

Николай напрягся. Он понял, что разговор заходит слишком далеко, понял, что это была не просто беседа со старцем, это было благословение. Марину он благословил выйти за него замуж, а его – жениться на ней. Девушка рыдала, худенькие плечи тряслись.

– Да не реви ты. Давай что-нибудь придумывать.

Вышли на улицу, стали ходить кругами вокруг «Мерседеса».

– Может, ты что-нибудь не поняла, может, он по-другому выразился...

– Говорит, чем не муж тебе Николай. Я говорю, какой Николай, откуда я знала, что вас Николаем зовут? А он – да тот, что привез тебя ко мне. Я говорю – он старый, да и странный какой-то...

Девушка осеклась и испуганно посмотрела на Николая.

– Вот-вот, – ухватился тот. – Иди и откажись, скажи, что старый муж тебе не нужен. Тебе самой-то сколько? Девятнадцать? Да я тебе в отцы гожусь. Иди-иди, – он стал подталкивать Марину к домику.

– Сами идите. Скажите, что отказываетесь на мне жениться. Так и скажите – отказываюсь.

Пошёл. Отец Георгий стоял на молитве. На скрип двери повернулся, недовольно сдвинул брови:

– Я тебе сказал – она твоя жена. Не ищи другую, только время потеряешь. Всё. Уходи.

Теперь уже Николаю хоть плачь. Он только сейчас понял, как серьёзен этот разговор и какие у него могут быть последствия.

– И откуда ты на мою голову навязалась! – набросился на Марину.– Жил себе, забот не знал.

Она опять заплакала, поняла: батюшка не благословил, непреклонен.

Возвращались так же молча, как и ехали сюда. Только молчание было уже совсем другим. Николай нервничал, злился, даже пару раз закурил без разрешения. А Марина сидела в своём уголочке и хлюпала носом. Николая её слезы злили, больше того, он впервые, как отошёл от той своей торговой мафиозной жизни, пожалел о ней. В ней было много опасного, нестабильного, но в то же время он мог сам решать многое, тем более насчёт женитьбы... Давно бы женился, если бы захотел. Не хотел. Женщины как неспешно вплывали в его жизнь, так из неё и выплывали. А теперь получается: хочешь не хочешь – женись, раз батюшка решил, значит, надо. Бред какой-то. Он, он сам, Николай Степанович Остроухов не решил, а за него решили! А ты подчиняйся, ты ничего не значащая пылинка. Вот так, гневаясь и осуждая, ехал он по вечернему тихому шоссе, и припорошенные снегом ёлки мелькали себе и мелькали.

Высадил Марину у метро. Она, опустив глаза, поблагодарила. И сказала твёрдо, будто на подвиг шла:

– Я вам, Николай Степанович, позвоню.

– Зачем? – чуть не вырвалось у Николая.

Но осёкся, невежливо. Она позвонила через неделю. Он сразу почувствовал – отпустило. Голос не такой напряжённый, как раньше, спокойный:

– Я согласна, Николай Степанович. Батюшка благословил. Я ещё раз к нему ездила, поездом. Только вчера вернулась. Он сказал, мне в монастыре не место. Я ведь иконы пишу, батюшка говорит – иждивенкой в семье не будешь, всегда на жизнь заработаешь. Я согласна.

Николай схватился за голову. А он, он-то не согласен!

– Марина, – бросился он умолять девушку, – я старый, я некрасивый, я тебе в отцы гожусь, подумай, Марина...

– А мне теперь хоть думай, хоть не думай – отец Георгий благословил. А он... ему многое открывается.

Через час Николай вновь гнал свой «Мерседес» по знакомой дороге. Он приготовил длинную речь, пламенный монолог обиженного и оскорблённого человека. Он скажет, он убедит, он приведёт примеры.

Отец Георгий в валенках, тулуп поверх подрясника, чистил во дворе снег.

– Я тебя только к вечеру ждал, – засмеялся.

– Батюшка, – Николай умоляюще посмотрел на него, – батюшка, ну, куда мне жениться...

– А через год ты приедешь и скажешь – батюшка, как хорошо, что я женился. Мил-человек, ты один как перст, и не монах, и не женатый, не дело это. В монастырь ты не готов, а к женитьбе... Девушка редкая, такие на дороге не валяются. Женись. Она тебе дочку родит, крестить привезёшь, назовем её... назовем её Ангелина, – батюшка хитро сощурился, синие детские глаза его светились радостью.

Николай впервые улыбнулся:

– Значит, благословляете?

– Благословляю. Совет вам да любовь...

...Над Кипром тихий душный вечер. Наш теплоход стоит на пирсе, среди таких же, как он, красавцев лайнеров. Сегодня был насыщенный день. Долгая экскурсия по Лимасолу, поездка в Кикский монастырь. А теперь свободное время. Кто отдыхает в каюте, кто бродит вдоль моря, кто сидит в маленьком кафе на берегу. А я очень хочу позвонить в Москву, говорят, недалеко, прямо за кафе телефоны-автоматы. Иду неспешно, наслаждаясь покоем, вспоминая дивные подарки дня. Догоняет человек. Толстенький, рыжий, лицо усеяно веснушками. Наш, с теплохода. В ресторане его столик через два от моего. Очень шустрый. Обожает фотографироваться. Медленно не ходит, всё бегом, эдакий колобок, от дедушки ушёл...

– Щёлкнуть вас на фоне вон той пальмы?

– Не надо, я в Москву звонить...

Мой телефон не ответил. Рыжий человечек быстренько набрал свой номер и затараторил-зачастил:

– Кипр – это потрясающе! Три иконы купил. Как почему три?! На всю нашу семью. Соскучилась? Я тоже. Ещё недельку – и дома. Да, да, обнимаю вас, мне очень вас не хватает.

Трубку положил, а всё улыбался. Так и подошёл ко мне с отсветом улыбки.

– С женой говорил. Она полгода назад дочку родила. А я вот решил в паломничество, давно собирался. Дочь подрастёт, вместе ездить будем, а пока один. Одному, конечно, не то, с семьёй лучше.

– А жена ваша кто?

– Иконописец. В одном московском храме в иконостасе сразу четыре её иконы. Талантливая. А красавица... Не то что я – крокодил. Доченька на жену похожа. Ангелиной назвали. Правда, хорошее имя – Ангелина? От ангела что-то, свет какой-то. Я ей накупил! Покажу, хотите? Вот она, моя каюта, милости прошу.

Мы вошли в каюту, и он стал вытряхивать из чемодана воздушные кружевные платьица, туфельки, маечки, костюмчики – ворох весёлой детской одежды, от пестроты которой зарябило в глазах. А одно, ну прямо роскошное платье с наворотами, совсем не детское.

– Навырост взял. Вырастет, а уже есть что надеть. Мне ничего не жалко для доченьки...

Он протянул мне фотокарточку крошечной девчушки. Но сначала нежно поцеловал её.

– Дочка, Ангелинка, солнышко моё, нечаянная моя радость. А это жена. (На меня смотрела красивая юная женщина.) Марина. Красивая? А я дурак, жениться не хотел, всё раздумывал. А отец духовный настоял, ему-то лучше видно, а я роптал, а я роптал, грешный.

И Николай Степанович рассказал мне эту историю.

(Наталья Сухинина."Платье навырост".)

Серия сообщений "Начиная новую жизнь...":

Часть 1 - Любовь,благословлённая Небом...

Элла-Элизабет (pravoslavie) все записи автора "Всё нужно делать вовремя"...

..."Сегодня ходил причащать самых тяжёлых больных. Женщина, уже много лет страдает болезнью Паркенсона. Её всю трясёт, непереставая. Я её утешать, а она мне в ответ: - Болезни посылаются по нашим грехам, батюшка. Моя болезнь мне во спасение, это я точно знаю.
Молодой парень с переломанным позвоночником смотрит мне в глаза и видя, как мне тяжело терпеть один только вид его страданий, ободряюще улыбается: - Не переживай за меня. Всё слава Богу, Он милостив, научил меня молиться.
И так целый день. Люди. которые никогда не встанут и не выйдут на улицу, никогда не пройдут по траве, не искупаются в озере, радовались моему приходу и благодарили Бога за всё.
Матушку Марию, моего старого друга, я навестил самой последней. Она лежит в больнице, ей очень плохо, она уже ничего не ест, иногда только пьёт. С первого дня пришла в наш востанавливающийся храм и уже больше никуда не уходила, все 20 лет печёт просфоры, убирается, таскала на себе кирпичи, красила, белила. Поговорили мы с ней, рассказал о сегодняшних посещениях. Она находит силы улыбнуться, потом манит рукой, нагнись, мол: - Ты, батюшка, смотри, только не унывай, это жизнь. И потом добавляет: - Помолись, попроси Господа, чтобы дал мне до Пасочки дожить, очень уж хочется встретить светлое Христово Воскресение...
ДАЛЕЕ...
"Записки сельского батюшки"
(священник Александр Дьяченко)

Оксана_Кукол (pravoslavie) все записи автора Мысли академика Дмитрия Сергеевича ЛИХАЧЕВА (1906 – 1999 гг.)

Получить хорошее воспитание можно не только в своей семье или в школе, но и... у самого себя.
Надо только знать, что такое настоящая воспитанность.

Я не берусь давать "рецепты" воспитанности, так как сам себя вовсе не считаю образцово воспитанным. Но кое–какими мыслями я хотел бы поделиться с читателями.
Я убежден, например, что настоящая воспитанность проявляется прежде всего у себя дома, в своей семье, в отношениях со своими родными.
Если мужчина на улице пропускает вперед себя незнакомую женщину (даже в автобусе!) и даже открывает ей дверь, а дома не поможет усталой жене вымыть посуду, – он невоспитанный человек.
Если со знакомыми он вежлив, а с домашними раздражается по каждому поводу, – он невоспитанный человек. Если он не считается с характером, психологией, привычками и желаниями своих близких, – он невоспитанный человек.
Если уже во взрослом состоянии он как должное принимает помощь родителей и не замечает, что они сами уже нуждаются в помощи, – он невоспитанный человек.
Если он громко заводит радио и телевизор или просто громко разговаривает, когда кто–то дома готовит уроки или читает (пусть это будут даже его маленькие дети), – он невоспитанный человек и никогда не сделает воспитанными своих детей.
Если он любит трунить (шутить) над женой или детьми, не щадя их самолюбий, особенно при посторонних, то тут уже он (извините меня!) просто глуп.
Воспитанный человек – это тот, кто хочет и умеет считаться с другими, это тот, кому собственная вежливость не только привычна и легка, но и приятна. Это тот, кто в равной степени вежлив и со старшим, и с младшим годами и по положению. Воспитанный человек во всех отношениях не ведет себя "громко", экономит время других ("Точность – вежливость королей" – говорит поговорка), строго выполняет данные другим обещания, не важничает, не "задирает нос" и всегда один и тот же – дома, в школе, в институте, на работе, в магазине и в автобусе.
Читатель заметил, вероятно, что я обращаюсь главным образом к мужчине, к главе семьи. Это потому, что женщине действительно нужно уступать дорогу... не только в дверях.
Но умная женщина легко поймет, что именно надо делать, чтобы, всегда и с признательностью принимая от мужчины данное ей природой право, как можно меньше заставлять мужчину уступать ей первенство. А это гораздо труднее! Поэтому–то природа позаботилась, чтобы женщины в массе своей (я не говорю об исключениях) были наделены большим чувством такта и большей природной вежливостью, чем мужчины...
Есть много книг о "хороших манерах". Эти книги объясняют, как держать себя в обществе, в гостях и дома, в театре, на работе, со старшими и младшими, как говорить, не оскорбляя слуха, и одеваться, не оскорбляя зрение окружающих. Но люди, к сожалению, мало черпают из этих книг. Происходит это, я думаю, потому, что в книгах о хороших манерах редко объясняется, зачем нужны хорошие манеры. Кажется: иметь хорошие манеры фальшиво, скучно, ненужно. Человек хорошими манерами и в самом деле может прикрыть дурные поступки.
Да, хорошие манеры могут быть очень внешними, но в целом хорошие манеры созданы опытом множества поколений и знаменуют многовековое стремление людей быть лучше, жить удобнее и красивее.
В чем же дело? Что лежит в основе руководства для приобретения хороших манер? Простое ли это собрание правил, "рецептов" поведения, наставлений, которые трудно запомнить все?
В основе всех хороших манер лежит забота – забота о том, чтобы человек не мешал человеку, чтобы все вместе чувствовали бы себя хорошо.
Надо уметь не мешать друг другу. Поэтому не надо шуметь. От шума не заткнешь уши – вряд ли это во всех случаях и возможно. Например, за столом во время еды. Поэтому не надо чавкать, не надо звонко класть вилку на тарелку, с шумом втягивать в себя суп, громко говорить за обедом или говорить с набитым ртом, чтобы у соседей не было опасений. И не надо класть локти на стол – опять–таки чтобы не мешать соседу. Быть опрятно одетым надо потому, что в этом сказывается уважение к другим – к гостям, к хозяевам или просто к прохожим: на вас не должно быть противно смотреть. Не надо утомлять соседей беспрерывными шутками, остротами и анекдотами, особенно такими, которые уже были кем–то рассказаны вашим слушателям. Этим вы ставите слушателей в неловкое положение. Старайтесь не только сами развлекать других, но и позволяйте другим что–то рассказать.
Манеры, одежда, походка, все поведение должно быть сдержанным и... красивым. Ибо любая красота не утомляет. Она "социальна". И в так называемых хороших манерах есть всегда глубокий смысл. Не думайте, что хорошие манеры – это только манеры, то есть нечто поверхностное. Своим поведением вы выявляете свою суть. Воспитывать в себе нужно не столько манеры, сколько то, что выражается в манерах, бережное отношение к миру: к обществу, к природе, к животным и птицам, к растениям, к красоте местности, к прошлому тех мест, где живешь, и т. д. Надо не запоминать сотни правил, а запомнить одно – необходимость уважительного отношения к другим. А если у вас будет это и еще немного находчивости, то манеры сами придут к вам или, лучше сказать, придет память на правила хорошего поведения, желание и умение их применить.

Mary_Shadow (pravoslavie) все записи автора

«Жития святых, написанные святыми»

В наше время нередки крайности, когда в критическом запале чуть ли не отрицается необходимость молитвенного обращения к святым — в этом усматривается языческое проявление, духовная «неграмотность» человека. Многочисленные примеры житий свидетельствуют, что прибегать к помощи подвижников правильно и необходимо.

«Справочник православного родителя»

В нашей стране есть две вещи, которые умеют делать все – играть в футбол и воспитывать детей. Результаты во всенародной игре можно видеть на примере сборной России, а процесс воспитания наших детей также можно лицезреть, зайдя вечером в любую подворотню.
Вопрос о том, как воспитать собственного ребенка так, чтобы с ним не опасно было бы встретиться темным вечером на улице, волнует очень многих православных родителей.

Mary_Shadow (pravoslavie) все записи автора

Наверное, настоящая мука для каждого миссионера или храмового катехизатора — настойчивые нервозные женщины, бегающие по храму и ищущие икону конкретному святому, который должен "чисто конкретно" решить конкретную проблему. Любые попытки как-то мягко объяснить им, что, по большому счету, все мы молимся Троице и Спасителю, и не важно, какого святого попросить в сомолитвенники, результатов не дают. Это волшебно-суеверное отношение к святым усугубляется многочисленными молитвословами, точно, как в поликлинике, распределяющими всех святых по направлениям медицины: кто-то отвечает за хирургию, кто-то за инфекционную реанимациию, кто-то за неврологию, кто-то за стоматологию.

Mary_Shadow (pravoslavie) все записи автора

«Человек попал в больницу»

Год назад в издательстве «Эксмо» вышла книга, составленная Людмилой Улицкой, «Человек попал в больницу». Она сразу же стала своего рода бестселлером в среде добровольцев, особенно православных. Это рассказ о волонтерском, или, пользуясь лексикой самой книги — добровольческом — движении в одной из московских больниц.



«Неугасимая лампада»

Крохотный огонек лампады способен озарить уютом непроницаемую тьму. Только тихий свет Христовой любви и веры, хранимый человеческим сердцем, способен преодолеть самый безысходный ужас тех поистине адских мук, которые могут измыслить, создать друг для друга люди. Читая «Неугасимую лампаду» Бориса Ширяева, вновь утверждаешься в этой мысли. В основе книги — рассказы о Соловецком концлагере 20-х годов.

Mary_Shadow (pravoslavie) все записи автора

Не секрет, что положение «книжных» дел в провинции по сравнению со столицей отличается, и не в лучшую сторону. В церковных лавках трудно найти анонсируемые порталами книжные новинки. Литература серьезно «запаздывает». К тому же в связи с кризисом закупается, как правило, только самое необходимое: Евангелия, молитвословы, акафисты.

Обсудить проблемы, с которыми сталкивается православный читатель в провинции, выстроить рейтинг покупаемых изданий в приходской лавке, поговорить о литературных предпочтениях, об осуществлении православной миссии в современных условиях мы решили в Городском миссионерском Центре г. Тулы.

Mary_Shadow (pravoslavie) все записи автора

Многие считают, что «Правкнига» выступала за введение цензуры. Так ли это? Отвечает руководитель портала Георгий Михайлович Гупало.

Первый миф. Георгий Михайлович Гупало за цензуру и за жесткое регулирование рынка с помощью цензуры.

Отвечаю.
Нет, нет и еще раз нет. Я решительно против цензуры в каком-либо виде. Цензура — это пройденный этап развития человечества. Все нормальные сообщества регулируют свою жизнедеятельность с помощью политики, но не цензуры.

Mary_Shadow (pravoslavie) все записи автора

Где взять специалистов по религии: круглый стол в университете печати

 

16 марта в Московском государственном университете печати был организован круглый стол «Православное книгоиздание: проблемы, тенденции, перспективы». Основными темами рабочей встречи стали проблемы современного православного книгоиздания и книготорговли, подготовка специалистов в области религиозного книгоиздания, разработка форм и программ подготовки высококвалифицированных кадров для светских и церковных издательств, выпускающих религиозную литературу.

 

 

 

Открытое письмо Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу от книгоиздателей и книготорговцев по поводу осуществляемой Издательским Советом РПЦ реформы православного книгоиздания и книготорговли.