Мы тут с Анечкой ходили снова в любимый нами театр «Эрмитаж» посмотреть премьерный спектакль «Меня убить хотели эти суки» по роману Домбровского.
Михаил Левитин видимо продолжает тему спектаклей по произведениям репрессированных поэтов и писателей.
Юрий Осипович Домбровский родился 12 мая 1909 г.
После окончания Высших литературных курсов в 1932 г. был первый раз арестован.
Потом его освободили и сразу посадили снова. Сидел до 1943 года, потом выпустили по инвалидности, но в 1949 снова посадили. Отбывал наказание в Казахстане, потом на Калыме, потом на Крайнем Севере и в Тайшете. Проведя всю молодость в заключении, в нечеловеческих условиях и чудом оставшись в живых, он вернулся только в 1955 г., отсидев фактически 14 лет.
Юрий Осипович был реабилитирован только в возрасте 57 лет (за отсутствием состава преступления).
В 1978 г. в Париже был впервые опубликован его роман «Факультет ненужных вещей». В этом же году Домбровского смертельно избили на улице, и 29 мая он скончался в больнице.

Спектакль поставлен именно по этому роману.
О чем спектакль? Он отвечает на вопрос: может ли человек оставаться человеком в застенках, где нет никаких прав. Может ли оставаться человеком следователь, может ли оставаться человеком заключенный?

Фабула спектакля такова: Георгий Николаевич Зыбин археолог (актер Станислав Сухарев) попадает в тюрьму по делу о сокрытии золотого клада из древних курганов. На допросах выясняется, что влюбленная в него женщина Полина Юрьевна (актриса Ирина Качуро), была любима не только Зыбиным, но и главным прокурором города Романом Яковлевичем Штерном. Дело же Зыбина ведет брат прокурора Яков Абрамович Нейман (братьев играет Михаил Иванович Филиппов), потом дело начинает вести племянница прокурора Тамара Георгиевна (актриса Александра Володина-Фроленко).
Чем дело кончилось я не расскажу т.к. вы уж сами выясняйте :)

О постановке: спектакль, к сожалению, сильно затянут, и идет почти четыре часа. При такой тяжелой теме в конце уже есть подозрение, что и ты сам уже арестован и видимо это никогда не кончится. Мне кажется, не оправдана вставка из спектакля Л.Шейнина. Интересно конечно, играют замечательно, но без нее можно было обойтись.

Все длинноты окупаются совершенно гениальной игрой Михаила Ивановича Филиппова. Он перевоплощается из образа одного брата в другого совершенно молниеносно.
Он менял возраст, рост, лицо, взгляд, голос, походку. Он выходил со сцены и через секунду возвращался совершенно другим человеком. Это был так странно, что даже становилось жутко. Его диалоги в начале второго акта всех зрителей просто перенесли в какую-то другую реальность. Аня сказала, что это какая-то игра с Зазеркальем.
Такого я еще никогда не видела и даже не могу с чем-то сравнить. Это гениальная игра гениального актера. Не понятно как вообще так можно играть, потому что такая игра на износ, на разрыв. Это что-то не человеческое.

Очень трогательно и достоверно играл Станислав Сухарев. Прекрасный молодой актер, очень талантливый и глубокий.
Моя любимая Катя Тенета, которая играла начальницу отдела кадров, была в этом спектакле совсем на себя не похожа. Совершенно другой образ, но тоже очень интересный в ее исполнении.
Как всегда прекрасные костюмы, декорации, сценография и работа художника по свету.
В общем, спектакль нам очень понравился.

Немного фотографий.

Прокурор Штерн


Зыбин


Прокурор на отдыхе


Полина Юрьевна



Следователь Нейман и начальница отдела кадров


Зыбин на допросе
"- В организациях состояли?
- В пионерской"


Прокурор Штерн


следователь Тамара Георгиевна и Зыбин


Вот стихотворение Домбровского, строчка из которого стала названием спектакля:
* * *

Меня убить хотели эти суки,
Но я принес с рабочего двора
Два новых навостренных топора.
По всем законам лагерной науки
Пришел, врубил и сел на дровосек;
Сижу, гляжу на них веселым волком:
«Ну что, прошу! Хоть прямо, хоть проселком...»
- Домбровский, - говорят, -
ты ж умный человек,
Ты здесь один, а нас тут... Посмотри же!
- Не слышу, - говорю, -
пожалуйста, поближе!
Не принимают, сволочи, игры.
Стоят поодаль, финками сверкая,
И знают: это смерть сидит в дверях сарая,
Высокая, безмолвная, худая,
Сидит и молча держит топоры!
Как вдруг отходит от толпы Чеграш,
Идет и колыхается от злобы:
- Так не отдашь топор мне?
- Не отдашь!
- Ну, сам возьму!
- Возьми!
- Возьму!
- Попробуй!
Он в ноги мне кидается, и тут,
Мгновенно перескакивая через,
Я топором валю скуластый череп,
И - поминайте, как его зовут!
Его столкнул, на дровосек сел снова:
«Один дошел, теперь прошу второго!»

И вот таким я возвратился в мир,
Который так причудливо раскрашен.
Гляжу на вас, на тонких женщин ваших,
На гениев в трактире, на трактир,
На молчаливое седое зло,
На мелкое добро грошовой сути,
На то, как пьют, как заседают, крутят,
И думаю: как мне не повезло!

-